– СЛУШАЙ, Моцарт. А ты можешь пошутить? – Гошан прищурился.

– Конечно могу! – с готовностью откликнулся Моцарт.

– Тогда сделай так, чтобы они, – Гошка показал на ребят, потирая руки, – не смогли провернуть педали, когда будут показывать на что способны.

– О! Это несложно, – сказал Моцарт с таким видом, будто дело уже сделано или это так просто, как откусить гамбургер, даже если в нём двойная котлета.

Пока Моцарт говорил, один из ребят уже запрыгнул на велосипед и покатил. Он проехал двадцать метров и закричал:

– Подождите. Не засекайте время. Я пока разгоняться не буду.

Мальчишка так боялся, что не попадёт в сборную, что решил схитрить. Он хотел проехаться, развернуться, а потом только разогнаться что есть мочи. И уже на всех парах промчаться в том месте, где стоял тренер с ребятами.

Он сделал круг не спеша. Все ребята, ожидавшие своей очереди, занервничали, что не успеют показать своё мастерство и проворство. И негромко покрикивали на него, как бы жалуясь будущему тренеру, что не такой уж он и гонщик.

Они решили пожаловаться, потому что сообразили, что таким способом можно устранить одного претендента в сборную. И каждый подумал, что вместо того мальчика будет он сам. Но пока очередь не дошла, надо обязательно сказать, что тот, кто едет, не такой уж хороший гонщик.

И в этот самый момент, когда парень поехал, Гошка спросил у Моцарта про шутку. Моцарт согласился и ждал команды.

– Скажешь когда! – приготовился Моцарт и привёл в боевую готовность свои волшебные чары.

Гошан, видя, что уже поздно, попросил Моцарта:

– Моцарт, когда он быстрей разгонится, сделай так, чтобы руль не поворачивался.

Только Гошан об этом попросил, как увидел, что мальчишка на велосипеде стал разгоняться. Он только было стал объезжать берёзы, но велосипед не слушался его и мчался прямиком в рощу.

Мальчик, помня, как удивил всех Герка с Дрюней, попробовал совершить такой же манёвр. Но, оказавшись в нескольких метрах от деревьев, начал поворачивать руль, чтобы изменить направление движения.

Надо было видеть его испуганные глаза, когда у него ничего не получилось. Он резко затормозил, и в это время руль свободно повернулся. Мальчик с глупым выражением лица снял ногу с педали, поставил её на землю и уставился на группу ребят, которая смеялась над ним.

Разозлившись, он снова запрыгнул на велосипед и повторил попытку. Но опять вышло то же самое. Сделав несколько попыток, он на тихой скорости подкатил к ребятам.

Отставил велосипед и сказал:

– Велосипед дурной. К нему привыкать надо.

Все заливались от смеха.

Подошёл следующий мальчик с большими ушами. Они у него торчали, как радары, и на солнце немного просвечивали. С видом знатока он потрогал тормоза, несколько раз наклонил велосипед вправо, потом влево. Сел на сиденье и попрыгал на нём, проверяя высоту и мягкость.

Гошан толкнул Моцарта локтём.

– Ну что, Моцарт, сделай, чтобы педали крутились тяжело.

– Да, Гошан. Хорошо.

Мальчишка выделывался. А Гошан тем временем затеял разговор, чтобы все слышали. Особенно тот дядька-тренер.

– Герка, хозяин этого велосипеда, долго тренировался. Ни у кого из вас не получится. Я же знаю!

– И сколько же он тренировался? – спросил мальчишка без переднего зуба. – Тебе завидно, что ли, что нас могут в сборную взять?

– Нет, мне не завидно. Просто я видел Герку на тренировке каждый день, – придумал сразу Гошан, – а вы хотите вот так, раз, сел на велосипед и поехал.

Гошан выдумал историю про Герку.

«Как же так», – возмущался Гошка. «Герка показал фокус, хоть и при помощи Моцарта. А возьмут в сборную совсем не его, а кого-то из этих».

Ему было обидно за Герку. Хоть он и знал его совсем мало, но решил заступиться по справедливости.

– Герка тренировался пять лет три месяца и двадцать два дня, – заявил Гошка. Почему он выдумал именно эти цифры, он сам не знал.

– Сколько, сколько? – переспросил мальчишка, который стоял дальше всех.

Гошка посмотрел на того, кто переспросил. Заметив, что мальчишка не был его сверстником, а младше его на год или два, ответил:

– Сколько слышал! Сколько надо, столько и тренировался, – Гошан оглядел ребят.

Никто против такого ответа не возражал. Многие с Гошкой были знакомы, некоторые же, хоть и не общались с ним, но также знали его, и что они закадычные друзья с Балбесом и Слюнтиком. А все знают, что когда друзей много – это сила. Ведь настоящие друзья всегда стоят горой друг за друга. Некоторые даже удивились, что Гошан был с каким-то новым другом, а Слюнтика и Балбеса не было. К тому же Ада шёпотом по секрету всем рассказала, что новый друг Гошана, Моцарт, самый настоящий циркач и фокусник. Теперь на него тоже посматривали с любопытством.

– Так сколько же он тренировался? – привязался мальчишка.

Но никто не обращал на него внимания. А спрашивал он потому, что действительно не расслышал и хотел уточнить, чтобы на всякий случай знать, сколько же надо тренироваться, чтобы добиться хорошего результата. Но Гошан решил не отвечать ему, потому что боялся ошибиться в цифрах, которые придумал на ходу. Он был уверен, что мальчишки часто придумывают на ходу истории и разные рекорды. Они об этом с Балбесом как-то говорили. И когда слышали историю, всегда обсуждали её между собой. Придумана она рассказчиком, или на самом деле он её слышал или, может, читал. Хотя тех, кто читал книжки, он знал всех. Эти ребята сильно отличались от других. И, как правило, именно они всегда рассказывали самые интересные истории.

Именно потому и Гошан любил читать книжки. Ведь когда рассказываешь что-то, то находишься в центре внимания. И уже потом, когда рассказывают твою историю, то обязательно упоминают тебя. И совсем скоро о тебе узнает много людей. С тобой даже советуются, как со взрослым. А кому из детей не хочется поскорей стать взрослым?

Гошка посмотрел на реакцию ребят постарше. Они молчали и на его выпад не сказали ему ни слова. Гошан расхрабрился. И следующему гонщику, который ждал своей очереди, сказал:

– У тебя же сил мало, чтобы на Геркином велике педали крутить.

Тот стрельнул глазами на Гошана. Остановился и с важностью заметил:

– Если ты слабак, то других не сравнивай с собой!

– Какой же я слабак! – как пружинка в мышеловке, моментально отреагировал Гошан. – Я даже скажу тебе, что ты слабее меня! Ну что же ты ждёшь? – поторопил он гонщика.

Тот решил больше не разговаривать с Гошкой. Он разбежался и запрыгнул на велосипед. Крутнул педали и сразу пошёл в такой сильный разгон, что ребята, как один, посмотрели на Гошку.

Сначала Гошан улыбался во весь рот. Но когда он увидел, как мальчишка резво покатил, то улыбка пропала с его лица. Гошан не понимал, что происходит, и повернулся к Моцарту.

– А кому ты приехал и где живёшь? – дотошно допытывался у Моцарта какой-то мальчишка.

– К Гошану приехал, – сказал Моцарт. – А живу я в другой стране.

Мальчишка, услышав, что Моцарт приехал из другой страны, начал проявлять ещё больше любопытства.

– Иностранец, значит. А сейчас живёшь где? Ты с родителями приехал? – продолжал спрашивать мальчишка и сверлил его глазами, всем видом показывая: «Видели мы таких»!

– Нет, я приехал один. Прилетел сразу к Гошану. Гошан – мой друг. Могу, если захочу, остановиться у него. Но мы пока об этом не договаривались. Поэтому я сегодня попозже улечу снова домой.

– Как это? Сегодня прилетел и сегодня улетишь? – не поверил мальчишка.

Моцарт хотел что-то ответить, но не успел. Гошан тряс его за плечо и шептал на ухо:

– Про педали забыл. Он крутит их. Сделай, Моцарт, чтобы они не крутились, – цедил сквозь зубы Гошан, чтобы его слов не разобрали.

Мальчишка не расслышал Гошкиных слов и посчитал, что Гошка ему хочет дать совет, как отвечать на его вопросы. Он ещё больше усомнился в правдивости слов Моцарта и после этого обратился к Гошке:

– Завирает твой друг, Гошан! – он скривил губы. – Без родителей, – присвистнул он, – из другой страны, да такого быть не может!

Он вытянул ногу вперёд. Выпятил грудь колесом и важно сунул одну руку в карман. Он бы сунул и вторую руку в карман, но на его штанах второй карман отсутствовал. Мальчишка в эту минуту испытал большое сожаление, что на штанах был всего один карман. А уж если бы он мог впихнуть две руки по карманам, он бы сейчас важничал ещё больше.

Вот не повезло, так не повезло. Как он хотел сегодня надеть другие штаны. Но мать не позволила. Пришлось одеть чистые, вместо вчерашних. А тут такое дело. Важный разговор. А он словно бы в детских штанишках.

У Моцарта, как отметил мальчишка, были взрослые штаны. С карманами. Только цвет необычный. «Немодный», – подумал он.

– Ах да! – тихо пробормотал Моцарт, вспомнив об обещании.

Он встал, сосредоточился, как обычно делают послушные мальчики. Вытянул руки по швам, чуть склонил голову набок и уставился в одну точку. Никакого напряжения на его лице не было. А те, кто не знал Моцарта и видели его в первый раз, могли думать, что он увидел промокшего и продрогшего котёнка и жалеет его. Он бы и рад его пригреть и забрать домой, но сначала надо спросить разрешения у родителей. И только после этого тащить котёнка к себе. Вот такой вид был у Моцарта.

Велосипед с парнем мчался уже далеко и с приличной скоростью.

– Моцарт, ну ты чего! – подталкивал его Гошан.

Моцарт будто опомнился.

– Гошан, а где они? – он принялся искать глазами очередного гонщика и удалившийся велосипед.

Гошан показал пальцем и добавил:

– Да тихо ты, услышат же.

Моцарт снова принялся отыскивать глазами велосипед, но перед ним встал тот мальчишка и принялся из вредности загораживать ему обзор. Тогда Моцарт перестал высматривать и вежливо поинтересовался, как его имя.

– Мишка я! – успокоился мальчишка после того, как Моцарт обратил на него внимание.

– Миша, ты зачем мне мешаешь? Можно я выполню Гошкину просьбу, а потом и тобой займусь? – и Моцарт снова принялся высматривать, куда укатил велосипед.

Гошан разгадал, что Мишка всё это проделывает назло ему. Он хотел вмешаться, но тут кто-то из других ребят тоже пожелал остановить Мишку. Мальчишка, желающий заступиться, видел от начала до конца, как тот донимал Моцарта и сейчас решил, что Миша перегибает палку. И впору его остановить, а не то Моцарт может подумать, что они все тут такие плохие только из-за одного Мишки.

Но ни Гошан, ни тот мальчик не успели сделать Мишке замечание, как Моцарт на их глазах дунул в его сторону. Так дуют на муху, когда руки заняты или испачканы, а она села, например, и щекотит.

Тут мальчишка и Гошан вместе разинули рты.

Мишка, как стоял с вытянутым пальцем, так и застыл, словно деревянный. Как памятник в парке. Только там девушка с веслом стояла, а здесь Мишка с пальцем.

Моцарт обошёл одеревеневшего Мишку и начал как ни в чём не бывало искать велосипедиста. А тот уже приближался к ним с другой стороны. Ему удалось разогнаться, как никогда в жизни. Может, от волнения, может, от желания на самом деле попасть в сборную. А может, его охватил азарт.

Но как только он попался Моцарту на глаза, его ноги начали крутить педали всё медленней и медленней. Он силился их провернуть, и сил вроде бы хватало, но вот педали словно оказывали сопротивление и не поддавались. Велосипед катился по инерции, но скорость падала и падала у всех на глазах.

Когда мальчишка-велосипедист оказался напротив группы, его скорость уже никого не могла удивить.

Мальчишка легко затормозил и попытался снова раскрутить педали. Но они крутились они еле-еле. Он остановился и слез с велосипеда.

– Вы видели, видели! – начал было хорохориться он, но ребята не отзывались на его слова.

Тогда он виновато добавил:

– Педали заклинило. Наверное, Герка их плохо смазывает. Есть такая смазка – солидол. Так вот, ей один раз помазать, и на несколько лет. А эти современные никуда не годятся. Мне отец говорил, – попытался он объясниться, но никто его слушал.

Гошан смотрел на велосипедиста и на Мишку.

– Не, пацаны. Вряд ли вас в сборную возьмут, – сказал он велосипедистам.

Потом Гошка тронул Мишу за палец и покачал. Он заметил, что Мишин палец вовсе не застыл.

– Ого, Моцарт, – он кивнул волшебнику, – палец на месте не стоит, он движется.

– А как же? – удивился Моцарт. – Он попал под действие. Вместо педалей на него попало. Он продолжает двигаться, только ему тяжело. И он, – Моцарт указал на Мишку, – делает всё то же, что делал, только очень медленно.

– Да, – согласился Гошан. – Судя по всему, очень тяжело, – Гошан посмотрел опять на палец, как бы проводя траекторию, по которой он должен двигаться, потом попытался разглядеть малейшее движение в глазах у Мишки. Его глаза напомнили Гошану уставшего медведя. Все процессы у Мишки происходили как в замедленном кино. В очень замедленном.

– Моцарт, а с ним все в порядке?

– Конечно, Гошан. Разве можно… Как дальше пошутим? – Моцарт ждал снова просьбу от Гошки.

Тут мальчишка, который видел, как Мишка застыл, подошел к нему и тронул за плечо. Потом, как и Гошка, подержался за палец. Не понимая, в чём дело, позвал разобраться друзей.

– Ребя, ребя, что с ним?! – он призывал кого-нибудь на помощь, чтобы получить разъяснение. – Ребят. Непонятно как-то.

– Да что тут непонятного? Сначала приставал. Теперь выпендривается. Да отойди ты от него. Нужен он больно. Перед кем он выступает? – сказал кто-то из ребят.

Велосипед переходил к другому участнику заезда. Мужчина-тренер что-то записывал. На часах переписывал данные с секундомера. Но никто из ребят, по его мнению, ничего выдающегося не показал.

– Моцарт, – позвал Гошан друга.

– Да, слушаю, – ответил внимательный Моцарт.

– Сделай так, чтоб педали легко крутились. Легко-легко. А велосипед на одном месте стоял.

– Конечно! – спокойно сказал Моцарт и зажмурил глаза. – Такие вещи самые простые, это несложно.

Третий мальчишка, дождавшись своей очереди, запрыгнул на велосипед. Он волновался и оттого торопился. Ему давали советы, но он отмахивался и никого не слушал.

Он поставил ногу на педаль, другой оттолкнулся и велосипед покатился. Он быстро подхватил такт велосипеда и, чтобы продолжить движение, крутнул педали.

По привычке он решил, что педали окажут сопротивление. Тем более, до него мальчишка столкнулся именно с этой проблемой. И педали казались тугими. Поэтому он вложил в ноги побольше сил. Но ноги сорвались, будто он оступился.

От неожиданности он чуть не слетел с велосипеда. Тугие педали будто превратились в пушинки. Они проворачивались безо всякого усилия, словно со звёздочки слетела цепь. Мальчишка быстро приноровился крутить педали так, чтобы ноги не срывались, но велосипед уже заканчивал катиться по инерции, останавливался и, в конце концов, встал на месте.

В итоге горе-гонщик вернулся ни с чем к общему смеху товарищей.

– Что смеёшься? – разозлившись, сказал он тому, кто стоял ближе всех. – Сам попробуй и тогда посмеёшься. Чья очередь?

К нему подошёл бойкий паренёк и осторожно перехватил руль. Горячий пыл у него исчез, как только он схватился за руль.

Очередь он занял на всякий случай, потому что её заняли все, кто был там. На велосипеде он даже и ездить-то особенно не умел. Да и велосипеда у него ещё не было. Но уж коли подвернулось занять очередь впереди кого-то, вот он и занял. Лишь бы быть первей и раньше сверстников. В Коле, так звали этого мальчика, просто играло чувство соперничества. Особенно после того, как он недавно прочитал книгу о римских гладиаторах.

– Колёк, слезь ты! Вот если тебе бороться с кем. Или на турнике подтягиваться, то тут ты первый, – дал мудрый совет один из его друзей.

Колька посмотрел на друга. Он и сам уже был уверен, что ничего особенного у него не получится. И лишь хотел одного – просто прокатиться на велосипеде. Потому что знал, если ему родители и собираются купить велосипед, то уж точно не такой, с дисковыми тормозами. А какой-нибудь попроще и подешевле. И уж если бы этот велосипед был его, он точно не оставил бы его здесь ребятам. Хороший велосипед ему бы жалко было оставить без присмотра.

Неуверенными движениями Колька сел на велосипед. Покрутил руками на руле по ручкам, как делают это мотоциклисты, когда прибавляют газу для скорости. И чтобы было совсем похоже, что он на мотоцикле, он зажужжал губами:

– Вж, вжж. Вжжж! – жужжал он громко, как самый настоящий мотоцикл.

Его глаза засверкали, как яркие стёклышки. Он стоял и вжикал. Но с места не трогался. Он сиял от счастья, что сидит на таком велосипеде.

– Колёк, езжай ты уже! Или передавай очередь, – послышался недовольный голос. – Потом спросишь прокатиться. Разве тебе не дадут? – поторопил его мальчишка, который тоже очень хотел попробовать свои силы в езде на велосипеде.

Про себя он посмеивался над всеми ребятами, которые ехали до него. И думал: «Сейчас я вам покажу, ездоки!»

Хитренькими глазками он водил по всем вокруг и нашёптывал: «Ну, давай же скорей, давай».

Его очередь была за Колькой. Его руки горели, и он потирал их друг об дружку. Нервно переминаясь с ноги на ногу, он то и дело скрещивал руки на груди, то хватался за голову, то потирал волосы, переживая. Иногда вздыхал и громко выдыхал, закрывая глаза.

Минута бежала за минутой, а он не знал, как поторопить Кольку.

Колька же посидел на велосипеде. Пожужжал, что есть мочи и успокоился. Слезая с велосипеда, он просипел:

– Ладно уж. Катайтесь. Не забудьте только, что я очередь свою пропустил.

Колька искал, кто следующий, чтобы передать ему велосипед.

Мужчина, увидевший, как Колька отказывается от своей очереди, возмутился.

– Тебя как зовут, молодой человек?

– Колька! – недоверчиво произнёс Колёк.

– Вот что, Колька, тебя я тоже записываю, и тебе надо будет ко мне придти на тренировку. Думаю, если ты чемпионом мира не станешь, то наверняка чемпиона нашего района мы из тебя сделаем.

Колька недоверчиво покосился.

– А когда прийти? – живо поинтересовался он.

– А когда ты сможешь?

– Да хоть завтра, – Колька от радости зарумянился, как аленький цветочек.

Как же так, думал он. Те ребята, которые прокатились, тренеру не очень понравились, а он, который только и посидел на велосипеде, чем-то ему приглянулся.

– Держи велосипед. Держи, – он подкатил первому попавшемуся.

Но его перехватил мальчишка, которые больше всех верил в то, что у него всё получится. И он удивит всю группу, в том числе и тренера своей ездой. Гошка же, наблюдавший за происходящим, давно обратил внимание на этого мальчишку, чья очередь пришла сейчас.

– Ты, Колёк, не расстраивайся. Потренируйся пока. Научись как следует держаться в седле, – ребята смотрели на него, а он не старался уехать, а хотел покрасоваться, настолько был уверен в своих силах. – Мы все не сразу научились ездить. А когда тебе купят велосипед, ты сможешь кататься с нами.

Ребята знали, что у него тоже имелся хороший велосипед. А ещё у него на велосипеде стояла фара, разные фонарики, сменные крылья под разную погоду. Велосипед у него супер, и теперь он, воспользовавшись моментом, стал подтрунивать над Колькой.

Колька слегка обиделся на него. Но решил, что на дураков надо меньше обращать внимания. А если тот такой заносчивый, пусть с ним, Колькой, бороться идёт. Он его заборет, как слабака. И посмотрим, кто сильней тогда.

Вместо того чтобы предложить бороться, Колька ответил, не показывая обиды:

– Мне, кстати, не очень-то и хотелось. Я если бы хотел, то прокатился. А если бы очень хотел, мне бы тоже родители давно купили бы велосипед, – чтобы не показаться слабаком, он подошёл к велосипедисту ближе. – Давай покажи, на что ты способен, – он показал на Гошана. – Гошан вон как вас хвастунов раскусил. Только и можете, что хвастаться, – он искал одобрения у Гошки и поглядел на него. – Верно говорю? Подтверди, Гошан! – и посмотрел на Гошана, чтобы и тот принял его сторону в этой словесной перепалке.

Гошан, услышав своё имя, теперь вышел на первый план и почувствовал себя важной птицей.

– Да. Хвастуны все. Нет бы, как Герка тренироваться!

В это самое время Гошка думал, о чём бы еще попросить Моцарта, чтобы получилась шутка посмешнее, а сам продолжал:

– А тебе на трёхколёсном велосипеде сначала надо научиться, с толстыми такими колёсами, – и Гошка показал, какой толщины колеса должны быть на велосипеде.

Все ребята засмеялись.

Гошка обнял Моцарта и прошептал ему на ухо.

– Моцарт, пусть велосипед у него поскачет, как коняшка.

Моцарт услыхал просьбу Гошана и улыбнулся. Нравилось ему, как у Гошки работает воображение. Ничего подобного сам Моцарт придумать не смог бы.

Волшебник махнул Гошану ладошкой: «Будет всё Тип-топ!» Гошка в ответ тоже показал ему свою ладошку. Они переглянулись, как два добрых заговорщика. И встали как ни в чём не бывало, словно бы они и не знали друг друга.

Колька видел, конечно, как Гошка со своим другом Моцартом сделали какие-то только им понятные жесты. Он даже догадался, что между этими знаками и велосипедом есть какая-то связь. Но какая – разве догадаешься. И Колька наблюдал, как и все остальные, за очередным гонщиком и его мастерством.

Когда наездник отъехал на несколько шагов, велосипед оторвал от земли переднее колесо, словно это был трюк, необходимый для разгона.

Педали крутились нормально. Все ребята сразу отметили про себя этот факт.

Один мальчишка удивлённо воскликнул:

– Вот дела! Умеет. А тех, кто умеет, видно! – он почему-то гордился этим ездоком, хотя и знал только, что его зовут Диман.

Диман покатил на велосипеде, а через пару метров велосипед ещё больше приподнялся на заднем колесе.

– Ух ты! – не выдержал один из ребят.

– Вот даёт, – подхватил второй.

И тут велосипед взбрыкнул. Никто не понял, как это получилось у Димана. Только все видели, как велосипед в один миг резко встал, приподнял переднее колесо и тут же опустился. А вслед за тем приподнялось заднее колесо и тряхнуло седока. А потом велосипед быстро как ни в чём не бывало встал на место и помчался дальше.

– Ого! – не выдержал снова кто-то в группе ребят, не понимая, как расценить этот трюк: то ли это трюки гонщика-профессионала, то ли, наоборот, неумелые действия начинающего.

Многие ребята склонялись к тому, что на велосипед действительно сел ас. И они восторженно собрались обсудить и похвалить Димана, за которым никто даже не подозревал такого умения.

Диман резво разогнался, но тут все заметили, что с велосипедом всё-таки что-то неладно. Ведь он снова остановился, запрыгал на месте, потом проехал всего на один метр, опять остановился и запрыгал, как маленький бесёнок. Прыгал он не очень сильно, но заметно, как будто хотел выкинуть седока из седла.

Прекратив подпрыгивать, велосипедист снова проехал вперёд. Потом, как настоящая лошадь, он опрокинулся на дыбы. Но Диман, хоть и перепуганный, удержался и не выпал из седла.

Кто-то из ребят смеялся, глядя на это, а кто-то широко раскрыл глаза от удивления.

Затем велосипед резко разогнался, а потом так же резко затормозил. Прошуршав шинами, он накренился вперёд и несколько метров проехал на тормозах и переднем колесе. Заднее колесо задралось выше седока.

Потом велосипед развернулся на переднем колесе и поехал в обратном направлении уже в нормальном положении. Запрыгав снова, велосипед поскакал обратно к ребятам. И все увидели Димана, который хоть и смеялся, но с трудом понимал, что происходит.

Один мальчик пошутил:

– Что-то не похоже, чтобы ты быстро ехал. Ты, наверное, в конной школе обучался.

Ребята грохнули от смеха. Тренер стоял и двигал бровями вверх-вниз. Вверх-вниз. У него волосы приподнялись на голове. Такого он не видел даже в цирке. Хоть и много чего повидал он в жизни, но этот мальчик его удивил больше всех.

«Спецы, вот спецы!» – думал он про ребят с этого школьного двора. «Надо почаще обращать внимание, как дети на велосипедах гоняют».

– Так, ребята, моя нервная система не выдерживает. Пора заканчивать! Пора заканчивать. Завтра продолжим. Всем до завтра, – завопил тренер, но его никто не слушал.

Тренер стал переживать, чтобы мальчишка не разбился после таких трюков. Вот тогда-то ему будет несдобровать. И он решил немедленно прекратить заезды.

Ребята хохотали, но немного придя в себя от смеха, стали замечать, что Диман уже перестал улыбаться. И с каждым разом он на велосипеде подпрыгивает ближе и ближе. Конечно, это была не злая собака. И почти всем удавалось увернуться от наскакивающего велосипеда. Каждый кричал со злостью Диману.

– Ты что, спятил? Не видишь, что ли?

– Да не я это! Не я! – вопил Диман. – Не видите, что ли? Сам он! – Диман валил вину на велосипед, как самый жалкий ябеда.

Прыгнув на одного и порядком напугав, велосипед замирал, разворачивался на заднем колесе и старался прыгнуть на того, кто оказывался ближе всех.

А потом велосипед остановился. Было слышно, как седок вздохнул. И только он хотел со лба убрать капельки пота…, как велосипед качнулся вправо, потом влево. Затем быстрей: вправо, влево. Потом задрожал и, тряхнув несколько раз седока, замер. Диман расслабился, успокоился. И тут снова всё повторилось. Голова Димана раскачивалась, словно шарик на резинке.

Наконец велосипед перестал дрожать. И все было подумали, что Диман закончил давать представление. Ребята, немного испугавшись вначале, теперь успокоились. Круг снова стал сближаться. Все тщательно рассматривали велосипед.

«Надо же такое учудить. Не каждому под силу такой аттракцион!»

И вот кто-то из мальчишек протянул руку, чтобы ухватиться за руль и подержать. Но велосипед, будто живой, отпрыгнул в сторону.

Мальчишка, не ожидавший такого манёвра, тоже отскочил в сторону. Мальчишка, стоявший с другой стороны, не ожидал такой прыти и тоже отпрыгнул. Велосипед, казалось, испугался и его. И, как на пружине, отпрыгнул снова на прежнее место.

Ребята разбежались. Они кричали, чтобы Диман закончил хулиганить. Иначе на него придётся жаловаться Герке, что он ломает чужой велосипед.

Моцарт посмотрел на Гошку и губами спросил: «Так?»

Гошка махнул рукой: «Хватит».

Велосипед сразу перестал скакать.

Диман, судя по его физиономии, почувствовал, хоть и до конца не поверил, что наконец-то всё закончилось. Он вцепился в руль и сидел.

– Ну, кто следующий? – предложил громко Гошан. – Кто ещё желает на Геркином велосипеде прокатиться?

Ребята рассыпались кто куда. Теперь желание попасть в сборную пропало.

– Так! Стойте. Давайте заканчивать, – остановил всех тренер. – Больше не надо. Приходите на тренировку, и там я проверю ваши способности.

Губы у тренера дрожали, как листочки, а глаза округлились. Он на соревнованиях городских меньше волновался, чем сейчас.

– Дети, вы приходите, приходите завтра, – сунув блокнот во внутренний карман и почёсывая голову, тренер побрёл восвояси.

«С такими ребятами свяжешься, они с ума сведут. От них чего угодно ожидать можно. А на вид смышлёные, порядочные и добрые. Ох! Ох, что вытворяют. Никакие законы физики им не подчиняются. Дети, одним словом».

Попрощавшись с тренером, ребятня проводила его взглядами, а после каждый на свой лад стал рассказывать о необычных заездах. Поднялся шум и гвалт. Мальчишка в бейсболке, молча стоявший и следивший за тем, в какую сторону пошёл тренер, вдруг тоже начал что-то громко говорить, а потом толкнул ребят, которые стояли справа и слева от него, плечом, чтобы они обратили на него внимание.

– Ты чего? – насупился первый.

– Чего толкаешься? – тут же послышался голос второго мальчишки.

– Смотрите, смотрите, куда тренер идёт, – он показал им пальцем вместо того, чтобы извиниться.

Вокруг территории школы протянулся забор из тонкой металлической сетки. Тренер шёл туда, где в заборе не было прохода. Он так сильно задумался, что опомнился только тогда, когда перед самым его носом возник забор. Не понимая, как здесь очутился, тренер повернулся и огляделся по сторонам.

Повернув вбок и сделав около десяти шагов, он снова направился не туда, и дети угадали по направлению, что тренер снова собьётся с дороги. И правда, через несколько шагов тренер наступил на кустарник и слегка ударился о тонкую берёзу, которая стояла у него на пути.

Кто-то захихикал.

– Как пьяный идёт! – предположил один из мальчиков. – Червяк после дождя на асфальте так извивается.

– Да разве спортсмены могут пить? Им же нельзя, – возразил мальчишка в светлом спортивном костюме с пятном от мяча на кофте.

– После работы всем можно, – попытался доказать мальчишка, на котором была майка с надписью «Рональдо».

– А вот и нельзя, – кинулся спорить мальчишка в спортивном костюме. – Всем можно, а спортсмену нельзя. Вдруг позвонят? В любое время могут позвонить и вызвать на соревнования, за свою страну выступать.

– Как могут позвонить ночью? Ночью же все спят, – удивился кто-то.

– Не спят, – пытался доказать всё тот же мальчик. – Вспомни природоведение. Что там говорили? Мы хоть этого не проходили ещё, но учительница сказала, что когда у нас ночь, в Америке – день. Нам солнце по очереди светит. И враги всякие могут, пока мы спим, объявить соревнование. И пока наших там нет, взять и все первые места забрать. Вот поэтому спортсмены не пьют, чтобы не проспать.

– Тогда что он болтается и ничего вокруг не видит? – не отступал тот мальчик, который настаивал, что тренер может быть пьяным.

Но следующий мальчишка вмешался и предложил свою версию.

– Да у него голова, может, закружилась. С кем не бывает? У спортсменов такое часто. Он, может, с велосипеда на соревнованиях упал. А теперь, значит, голова кружится. А что, не может голова кружиться? – грамотно отстаивал свою позицию мальчишка, который внимательно наблюдал за тренером.

Обсудив таким образом причину странного поведения, ребята успокоились.

– Петруха, бери велосипед и катайся. Герка тебе разрешил, – сказал один мальчик и направился домой.

Подскочил Колька и попросил всё-таки прокатиться, если никто не хочет. К тому же и тренер ушёл. Значит, теперь никакой очереди нет.

– Катись, разве жалко?

Колька запрыгнул на велосипед и звякнул звонком. Сначала раз. Потом два раза. Снова раз. Затем два. И разошёлся. Звонок дребезжал и дребезжал. Ребятам уже надоел этот звук. Они не разделяли радости Кольки и стали расходиться дружно по домам.

– Катись же, Колёк. Хватит звенеть. Видишь, все расходятся, – напутственно пробубнил Петруха, который жалел, что теперь он тратит время впустую, вместо того, чтобы лишний раз самому прокатиться на Геркином велосипеде.

– А тебе что, жалко? – Колька оттолкнулся и покатил. Руль сначала неуверенно мотался из стороны в сторону. Но потом выправился, Колька привык и стал уверенней разгоняться.

Набирая скорость на пустой дорожке, он сильно пожалел, что не отказался от своей очереди. «Надо же, какой я раззява! А ведь у меня не хуже, чем у других получается. А может, и лучше».

Ему так понравился лёгкий ход велосипеда, манёвренность и мягкость, что он поставил лицо под ветер и вдыхал полной грудью. Он размечтался и проехал один круг, второй, третий.

– Ты давай недолго, – не выдержал и крикнул ему Петруха, – мне за сестрой в садик надо.

Тогда Колька съехал с дорожки и поехал совсем в другую сторону, чтобы не слышать противного голоса Петрухи.

Теперь Колька накручивал педали вокруг школы, где Петруха не мог его видеть, но если бы пошёл искать, то сразу бы наткнулся не него.

Гошка с Моцартом пошли в сторону Гошкиного дома. Мимо них проехал Колька, словно не замечая их.

– Моцарт, пошути в последний раз.

– Как пошутить?

– Да вот с Колькой. Забрал Геркин велосипед и разъезжает. Петруха крикнул же ему, что за сестрой в садик надо. А ему один круг мало, два круга мало. Что, у Петрухи дел никаких нет? Только ждать, когда накатается Колька.

– Что в моих волшебных силах, давай сделаю, – Моцарт остановился. – Говори, если у меня получится.

– Пусть он ему отдаст велосипед. Да и всё, – потом добавил старую поговорку, которая пришла ему почему-то в голову. – Любишь кататься – люби и саночки возить, – Гошан сказал это, словно бы он сделал дело, и пошёл дальше.

Моцарт подумал над пожеланием Гошки, закрыл на какое-то мгновение глаза, затем в несколько шагов догнал друга.

Они шли не торопясь, и Гошан ждал, что же придумал Моцарт на этот раз. Выходя в ворота школы, Гошан обернулся и увидел вдали, как Колёк тащил на себе велосипед. Навстречу ему шёл Петруха.

– Моцарт, ты что с велосипедом сделал? Он что, сломался? – нахмурился Гошка.

– Не сломался. Колёса перестали крутиться. Временно. Когда отдаст, тогда они снова закрутятся.

– А тащит-то Колёк его зачем? Разве катить не лучше.

– Нет, он с места не сдвинется. Я решил сделать так, что если катишь, то очень тяжело. Если велосипед на себе тащить, то гораздо легче.

– Да, умеешь ты насолить, – улыбнулся Гошан. – В следующий раз умнее будет, не станет далеко уезжать.