— Магнолия, немедленно в дом!
— Бабушка…
— Немедленно! — Перл направилась к парадной двери.
Вот тут Мэгги и приняла решение о согласии. Кайл, сжав губы, смотрел на нее. Ее руки так и оставались в его руках, пока он объяснял, насколько важен для него японский чип памяти.
Ее бабушка о таком никогда не слышала, но Мэгги еще бабушкой не была и потому о чипах слышала и даже поняла, в чем суть дела.
Но была ли бы она так же понятлива, если бы он не был лучше всех мужчин, каких она встречала со времени возвращения из Атланты?
Не желая задумываться над мотивами собственной решимости, она прошептала:
— В восемь тридцать в старом Гартвидл-плейс. — И соскользнула с качелей раньше, чем Перл выплыла на крыльцо.
— Магнолия Блоссом Джефферсон, я велела вам войти в дом! Знаете ли вы, кто этот мужчина?
Мэгги твердо смотрела на нее:
— Да, бабушка.
Перл вздернула голову:
— Я поговорю с вами позже, юная леди! — Тон ее не предвещал ничего хорошего. Потом она потрясла метлой. — Убирайтесь с моего крыльца, вы, янки!
Кайл склонил голову.
— Добрый день, миссис Джефферсон, — произнес он предельно вежливо, надеясь отыскать пути приличного отступления: кое-каким манерам Мэгги его уже научила.
Перл слегка подтолкнула его метлой.
— Бабушка, в самом деле! — воззвала от дверей Мэгги.
Перл той же метлой подтолкнула и ее.
— Ой!
— В дом!
Что-то бормоча про себя, Мэгги гордо прошествовала в дом, вполне понимая, что сейчас не время вставать в позу. Из уважения к бабушке она приняла вид, достойный девушки из семейства Джефферсон, но в душе была страшно оскорблена, что с ней обращаются как с пятнадцатилетней девчонкой, застуканной целующейся с сыном садовника. Речь, конечно, не о предосудительности занятия, а о том, что застукали!
— В чем дело, Мэгги? — Мать и Опал вышли в холл. Опал прижала руку к сердцу — ее любимый жест, когда ожидались неприятные известия.
— Бабушка только что застала нас с Кайлом Стюартом на парадном крыльце при деловом разговоре. Думаю, она прогнала его метлой.
— Боже милостивый! — Опал всплеснула руками и заторопилась на крыльцо, чтобы посмотреть, чем все кончилось.
— Чего он хотел? — спросила Руби.
Мэгги была в нерешительности: никогда нельзя быть уверенной, на что и как отреагирует ее мать.
— Он интересовался семинарами по бизнес-этикету для своих служащих.
— Звучит безобидно.
— Я тоже так думаю. — Мэгги решила слегка прощупать почву. — И в самом деле, он совсем не показался мне таким людоедом, как о нем говорят.
В этот момент мать Мэгги укутывалась в вязаную поношенную шаль, но при последних словах дочери подняла на нее глаза:
— И кем же он тебе показался?
Манера матери пристально разглядывать ее всегда выбивала Мэгги из колеи. Ненависть, которую Сокровища питали к Кайлу Стюарту, пустила глубокие корни.
— Он показался очень… рассудительным… Но что важнее — мне показалось, что у него не было намерения оскорбить бабушку.
Руби продолжала внимательно смотреть на дочь, потом, сделав шаг вперед, отвела волосы со лба дочери.
— Что? — спросила Мэгги, чувствуя, как запылало ее лицо, будто мать могла догадаться, что Мэгги намерена встретиться с врагом семьи.
— Будь осторожна, Мэгги. — И это было все, что произнесла Руби, прежде чем вернуться в гостиную.
Хлопнула парадная дверь.
— Магнолия!
Мэгги попыталась спастись бегством в свою комнату, но не успела.
— Как ты осмелилась разговаривать с этим человеком?
— Перл, не нервничай так! — Опал как могла старалась поддержать сестру. — Ты же не хочешь заработать инфаркт, как заработал Дэйн Рокуэлл в сериале «Грешники и Спаситель» после того, как его дочь Летиция вышла замуж за его компаньона, который в результате этого мог бы контролировать фонд!
— Опал!
— Да, Перл?
— Приглашения?
— О да, конечно! — Опал засеменила в гостиную, но у дверей обернулась. — Кстати, о Легации: она обнаружила вероломство Дэйна во время похорон.
— Рада за нее, — ответила Мэгги. — Бабушка, тебе нужна помощь с приглашениями?
Но бабушка отвлечь себя не позволила:
— Магнолия, почему ты не предупредила меня о появлении мистера Стюарта?
— Я не знала, кто он такой, до тех пор, пока он не упомянул об этом в разговоре.
— Это следует понимать так, что ты имеешь привычку разговаривать с незнакомыми мужчинами?
— Только если они привлекательны.
Ноздри Перл дрогнули.
— Дерзишь? Марш в свою комнату!
Великолепно сработано! Хотя все-таки Мэгги была сильно задета за живое: ее, двадцативосьмилетнюю, отослали в свою комнату! Она сдержалась и не хлопнула дверью, зато потом бросилась на мягкую кровать, покрытую одеялом, которое мамины феминистки выстегали для нее. В то время как другие дети росли среди детских сказок, вокруг подраставшей Мэгги цвели пышные цитаты о равноправии.
Жизнь шла совсем не так, как ей мечталось. Не разочаровалась ли в ней мать? Руби и сама когда-то стремилась покинуть удушливую атмосферу Джефферсонвиля, но потом, будучи беременной Мэгги, вынуждена была вернуться. Мэгги всегда чувствовала себя обязанной матери тем, что могла пользоваться некоторыми из тех прав, за которые мать сражалась до сих пор.
Она встала, сняла юбку, зло швырнула ее через всю комнату и достала джинсы, которые хранила на дне комода. Сейчас, когда думала о ситуации с Кайлом, она чувствовала себя так же, как в те времена, когда не жила с бабушкой. После шести лет выслушивания сетований на то, как люди «Стюарт компьютерс» разрушают Джефферсонвиль, требовались некоторые умственные ухищрения, чтобы увидеть в Кайле союзника.
Было кое-что привлекательное в нем, даже когда он притворялся Митчем, но теперь, когда она увидела его в его истинном облике… Как ему удалось за целых шесть лет избежать джефферсонвильских мамаш с их доченьками?
На самом деле… Снова плюхнувшись на кровать, Мэгги сгребла подушку и уставилась в потолок; трудно было находиться рядом с ним и не поддаться его обаянию. Его глаза! Они могут погубить ее, но этого она ему никогда не скажет.
Раздался стук в дверь.
— Войдите, — отозвалась Мэгги, уверенная, что это ее мать.
Действительно, вошла Руби с подносом.
— Мэгги…
Дочь засмеялась:
— Не беспокойся, мама, я знаю дисциплину: я ужинаю в своей комнате и обдумываю свое поведение.
Руби тоже засмеялась (редкий случай!):
— Не могу поверить, что после стольких лет я принесла тебе поднос с ужином!
— Но я же пререкалась, так что достойна наказания.
— Ты только что за столом не захотела выслушать ее.
Мэгги состроила гримаску:
— Прошу прощения.
— Ей это полезно; она все эти годы была на взводе, а теперь у нее появился повод спустить пар и высказать мистеру Стюарту все, что она о нем думает.
Дверь за матерью закрылась.
Размышления о трех женщинах, которые ее вырастили, вызвали у Мэгги неожиданные слезы. Она их любила, даже если не всегда была согласна с ними. Что они будут делать, если потеряют дом? Чем она поддержит их троих, да и себя тоже?
А ведь они даже не знают, что оказались в беде!
Пока Мэгги подрастала, в доме никогда не обсуждалось, откуда берутся деньги, как зарабатываются, как тратятся. Деньги просто были. Она содрогалась при мысли о том, что могло бы произойти, если бы она не заинтересовалась состоянием семейных доходов.
Все началось с той досадной протечки. Потеряв работу, она заполняла время вынужденного безделья мелким косметическим ремонтом. Протечка испортила обои в спальне для гостей на втором этаже. Вообще-то о пятне можно было бы и забыть, поскольку спальней пользовались редко. Но Мэгги решила проверить в доме все, что требовало ремонта. Результаты оказались ужасающими. В фундаменте появились трещины и гниль, коробились полы, и даже под осторожными шагами крошилась крыша. Электропроводка нуждалась в капитальном ремонте, а топка едва держалась.
Она сообщила в банк цену, назначенную подрядчиком, и переговорила с бабушкиным «деловым человеком», как Перл его называла. Тогда-то Мэгги и узнала печальную правду о состоянии семейных финансов, точнее, об их отсутствии.
Может быть, помог бы Кайл с его семинарами по бизнес-этикету, если, конечно, он все еще в этом заинтересован. Или можно было бы самой организовать семинары, а потом, с помощью «Стюарт компьютерс», найти новую работу.
Мэгги села за белый письменный стол, за которым провела столько вечеров, и достала отрывной блокнот с желтоватой бумагой. Она записывала возникшие у нее по поводу японских гостей вопросы, жуя бутерброд с ветчиной, — Перл пришла бы в ужас. Может быть, Кайл в такой помощи и не нуждался, но ей просто необходима была эта работа.
В половине восьмого она сложила бумаги в кейс и открыла дверь комнаты. Она уже спустилась по лестнице и даже сделала несколько шагов по холлу, когда ее настиг голос бабушки:
— А почему это вы не в своей комнате, юная леди?
Она и забыла, что наказана!
— Я… я хотела… воды.
— Руби, дай ребенку воды. Ваша мать, Магнолия, принесет вам воду в вашу комнату. — Перл нахмурилась, увидев джинсы, но от комментариев воздержалась.
Мэгги вернулась в свою комнату и затолкала кейс под кровать. Как же выбраться? Меньше всего ей нужна была суматоха в доме, особенно если учесть, что она намерена опять встретиться с Кайлом.
Раздался стук в дверь.
— Твоя вода, Мэгги.
— Прости за беспокойство, мама.
Руби подала ей стакан:
— Просто глупо отсылать в свою комнату взрослую женщину. Я намерена поговорить с бабушкой.
— Нет!
Собиравшаяся уходить Руби повернулась, ее брови удивленно взлетели.
— Я имею в виду, не будем беспокоить бабушку. Я почитаю, и опять все наладится.
— Начинаешь понимать.
Чувствуя себя виноватой, Мэгги кивнула:
— О'кей, доброй ночи.
Прислушиваясь к удаляющимся шагам матери, Мэгги пересекла комнату и откинула шпингалет. Высунув голову, она осмотрела дворик и огромный старый дуб, ветви которого касались водосточного желоба.
Дерево было огромным уже тогда, когда Мэгги впервые заняла эту комнату. Она всегда думала, что при необходимости могла бы незаметно ускользнуть отсюда, слезая по мощным ветвям. Однако альпинист из нее оказался плохой; однажды она попробовала и добралась до развилины, но не спрыгнула — уж очень далеко было до земли — и с тех пор не приглядывалась к этому способу бегства: не хотелось рисковать лодыжками. А сегодня, по-видимому, все-таки придется к нему прибегнуть.
Мэгги скинула на землю кейс и оглядела ближайшую ветвь. К сожалению, та выглядела не слишком крепкой. Может быть, ветви в весенней листве всегда выглядят тоньше?
Мэгги влезла на подоконник, решительно глядя вперед и стараясь не смотреть на землю. Интересно, ее мать когда-нибудь лазала в окно? Может быть.
— Трусиха, — выговаривала она себе, — подумай о деньгах. — Она просунула ногу в листву, стараясь вспомнить, как лезла почти двадцать лет назад.
Наконец девушка нащупала, куда поставить ногу, и подтянула другую. При этом ветка слишком громко хрустнула. Мэгги испугалась: а вдруг ее услышат? Дальше она спускалась очень осторожно.
* * *
Кайл поставил машину недалеко от дома Джефферсонов, надеясь, что его никто не узнает. Он понятия не имел, где находится Гартвидл, и надеялся перехватить Мэгги, когда она выйдет из дома… если намерена встретиться с ним.
Так много зависит от этого сотрудничества! Пора уже покончить с тем, чтобы дело определялось настроениями бабушки.
Кайл добрался до индийского боярышника, растущего на границе владений Джефферсонов, откуда машина не была видна; он все-таки надеялся, что Мэгги еще не выходила. Молодой человек стоял и раздумывал, что делать дальше, когда вдруг услышал какой-то шелест.
Сторожевая собака? Вот уж повезло!
Но в следующее же мгновение он понял, что шорох доносился с большого старого дуба, соседствующего с домом. Похоже, кто-то пробирается по ветвям.
Он очень удивился: неужели это Мэгги? Наверное, она не один раз покидала свою комнату подобным образом… Он ждал, что будет дальше, но, когда больше ничего не услышал, обошел заросли боярышника и направился к дереву.
Никаких признаков Мэгги, но у подножия дуба валялся ее кейс.
Он поглядел наверх и прошептал:
— Мэгги, это вы там?
— Кайл? Вам же полагается быть в Гартвидле!
— Я и был бы там, если бы нашел, где это. В справочнике ничего не указано.
— Но все знают, где находится Кизиловый холм!
Все, кто вырос в Джефферсонвиле!
— А я не знаю.
— Могли бы у кого-нибудь спросить.
— Я спрашивал, но никто из моих знакомых понятия не имеет, где находится Гартвидл!
— Быть не может.
Он смотрел на нее — она была высоко.
— Ладно, спускайтесь и покажите мне, где это.
Молчание.
— Мэгги?
— Я не знаю, как спуститься.
— Сползайте.
— По чему? Я не вижу ни одной ветки отсюда до земли.
— А как вы обычно спускаетесь?
— По лестнице и через парадную дверь, — огрызнулась она.
Он хмыкнул:
— А как вы спускались, когда были маленькой?
— По лестнице. И выходила через парадную дверь.
Кайл засмеялся, и Мэгги на него зашикала.
— Нет ли здесь где-нибудь приставной лестницы?
— Откуда я знаю! — совсем уж возмутилась она.
— Пойду посмотрю. — Кайл направился к гаражу, но тут его догнало предостережение Мэгги:
— Осторожнее…
В то же мгновение Кайл ударился обо что-то головой и, теряя равновесие, ухватился за водосточную трубу. Та с грохотом отлетела от стены дома, и он свалился на мусорный контейнер, который загремел так, будто был наполнен стеклянными стаканами.
Кайл услышал шаги и замер, потом едва успел отползти в тень, как занавеска на дверях поднялась.
— Мя-ау!
Вопль раздался с верхушки дерева, примерно оттуда, где сидела беспомощная Мэгги.
— Мя-ау!
— Это опять кот ван Хорнов, — услышал он голос Перл Джефферсон. — Говорю тебе, Опал, они с котом обращаются лучше, чем со своими мальчишками.
Дверь закрылась, но было слышно, как бабушка продолжала свою гневную речь против мальчишек ван Хорнов:
— Не понимаю, почему бы им не прислушаться к моему совету и не послать их в военное училище. Там из них дурь выбили бы.
Кайл дохромал до дерева:
— Кис-кис-кис!
— Очень смешно! Вы в порядке?
— Ушиб колено и оцарапал руку. — В наступающих сумерках он обследовал ладони. — Эх, пролил я свою кровь янки на ваш газон!
— Бабушка будет очень довольна.
Он засмеялся, окончательно уверовав в то, что у него обязательно будет повод узнать ее поближе.
— Эй, наверху! Нам надо как-то спустить вас вниз.
Обнимая дерево, она внимательно осмотрелась, потом тряхнула головой:
— Это была плохая идея. Как насчет того, чтобы перенести встречу на завтрашний вечер?
Нет, Кайлу не хотелось, чтобы у нее было много времени до следующей встречи с ним!
— Лучше отпустить ветку — и вниз! Я вас подстрахую.
— Вы страхуете не только меня. — Она пристально посмотрела на него сверху. — Вам действительно нужен этот чип?
— Да, мэм!
— О'кей! — И, будь что будет, она прыгнула.
Он едва успел сгруппироваться перед ее прыжком, поэтому они оба свалились на траву.
Они лежали в сумерках на земле, тесно прижатые друг к другу, — ситуация, какие Кайл очень любил, если попадал в них вместе с женщиной.
— Я боялась, что испугаюсь, — призналась Мэгги с подкупающей искренностью. — Вы не пострадали?
— Я все еще не пришел в себя, потом выяснится.
— Извините.
Кайл почувствовал сладкий запах ее каштановых волос. Кроме того, было еще дивное ощущение легкого тела Мэгги, разместившейся на нем. Одной рукой ему удалось прервать падение Мэгги — в запястье уже начинала пульсировать боль, — а другая теперь изящно лежала… чуть ниже спины Мэгги.
Кожа! Он чувствовал ее кожу! Свитер Мэгги задрался, и его рука очутилась как раз на границе свитера и голого тела. Гладкая, атласная кожа.
Она оперлась о его грудь, но он опять прижал ее к себе.
Кайл задыхался, хотя вполне пришел в себя… и в следующий момент она это вполне ощутила.
Тотчас отшатнувшись, Мэгги встала на колени и одернула свитер:
— Удивительно, но со мной все в порядке.
Он перевернулся на бок:
— Значит, о'кей. — Голос его забавно, как у подростка, срывался.
Она пощупала его макушку:
— Вы уверены, что с вами все в порядке?
Кайл старательно застонал: некоторое сочувствие могло бы быть полезно.
— Где ваша машина? — явно не сочувствуя, спросила Мэгги. — Я не могу взять бабушкину — они сразу услышат.
Он поднялся на ноги:
— Через дом отсюда.
— Там? — Она тоже слегка задыхалась. — Что ж, пошли.
Чувствуя некоторое головокружение, Мэгги подобрала кейс. Хотелось бы обвинить в этом головокружении прыжок с дерева, но она подозревала, что за ее странное состояние ответствен человек, который сейчас счищал с одежды пятна от травы. Ей хотелось бы забыть и о бабушке, и об общении с какими-то служащими и отправиться с ним куда угодно, лишь бы еще раз прижаться к нему.
Они направились к дому, у которого был брошен красный автомобиль. Мэгги оставалось только надеяться, что никто не видел происшедшего, правда, надежда на это была слабая.
Впрочем, какой смысл беспокоиться об этом? Поправив волосы, она взглянула на джинсы. Может быть, они обманули бы нечаянных зрителей — ведь все в Джефферсонвиле знали, что женщины семьи Джефферсон носили только юбки.
— Куда? — спросил Кайл, когда они тронулись со всей скоростью, какую позволял спортивный автомобиль.
По крайней мере он не задавал лишних вопросов, как это было накануне.
Их путь лежал на окраину Джефферсонвиля. Поскольку они двигались через город, Мэгги ладонью прикрыла лицо, чтобы не видеть статуи Ла Рю Джефферсона в Джефферсон-сквере.
— Поверните здесь. Еще минут десять, и вы увидите в стороне дом в колониальном стиле и перед ним ворота. Это и будет Гартвидл, но нам так далеко не нужно. Я просто думала о месте, где бы нас никто не увидел… — Слова, слова… Почему она так нервничает рядом с ним?
Кайл свернул с главной дороги на проселочную и вскоре остановился.
— Может быть, нам выйти из машины или…
— Москиты съедят нас заживо.
— Ладно. — Он повернулся так, чтобы сидеть к ней лицом.
Мэгги на мгновение усомнилась в правильности своего решения остаться в машине — в такой тесной близости. Двухместный спортивный автомобиль создавал гораздо больше интимности, чем качели на веранде. А кожаное сиденье гораздо мягче деревянных реек. И гораздо эротичнее.
Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, Мэгги почувствовала запах мужского одеколона, который употреблял Кайл и который впитался в кожаную обивку машины. Это так отличалось от запаха простенькой пудры, которой был пропитан бабушкин «кадиллак».
Такой мужественный… такой удивительно мужской запах, что на ногах Мэгги даже поджались пальцы. Кайл кашлянул и тем самым привлек ее внимание к открытому вороту его грубой хлопчатобумажной рубашки, цвет которой очень подходил ему, насколько можно было судить при этом свете.
— У вас, должно быть, есть вопросы? — спросил он.
— Вы уверены, что вас никто не видел? — Мэгги заложила пряди за уши. — Вы говорите…
— Минутку, похоже на кусочек коры. — Кайл поиграл прядкой ее волос, выдернул соринку и, опустив окно, выбросил.
Ее легким совсем стало нечем дышать. Она смотрела на него, отыскивая что-нибудь, что позволило бы ей тоже прикоснуться к нему. Губы ее так пересохли, что она была вынуждена их облизнуть.
— Извините, я не хотел прервать вас. — Он слегка улыбнулся, но Мэгги смотрела ему в глаза и понимала, что улыбка была простой любезностью.
Она щелкнула замком, открыла кейс и выдернула пачку бумаг.
— Как я понимаю, вы намерены нанять меня для проведения с вашими служащими семинара по бизнес-этикету. — Мэгги нарочито подчеркнула слово «нанять» — чтобы сразу было понятно: она рассчитывает на оплату своего труда.
— Да. И особенно подготовить их для работы с японцами.
Это потребовало бы некоторых дополнительных усилий, хотя ее всегда интересовали производственные отношения в интернациональном бизнесе; она собиралась в будущем заняться этим.
— Расскажите мне об этой японской компании.
Мэгги слушала, а Кайл снова рассказывал о чипе и о том, почему японцы так заинтересованы в сотрудничестве с его компанией.
— Они, кажется, очень озабочены тем, как адаптироваться? — спросила она.
— В этом есть смысл, не так ли? Ведь они будут жить бок о бок с нами, их дети будут ходить в наши школы, так что им есть о чем беспокоиться. — Кайл смотрел в сторону. — Ну, так как, поможете вы мне убедить вашу бабушку согласиться на перемирие?
Мэгги взглянула прямо в его искренние глаза:
— Я думаю, мы сможем добиться большего, чем простое перемирие.