Сиделка с простым спокойным лицом встретила Дейка в дверях коттеджа, в котором жила Патриция. Коттедж стоял на огороженной территории Глендон Фарм. Сиделка взяла разрешение на посещение, протянутое ей Дейком, и вежливо попросила следовать за ней. Ее накрахмаленная униформа негромко шуршала, ослепляя своей белизной.

За коттеджем был длинный пологий спуск в маленький аккуратный садик.

На темно-голубом одеяле, постеленном поверх упругой, подстриженной травы, лежала Патриция. На ней был изящный черный купальник.

Сиделка остановила Дейка так, чтобы Патриции не был слышен их разговор, и сказала:

– Пожалуйста, постарайтесь не раздражать и не волновать ее. Если вы увидите, что она начинает нервничать, позовите меня. Я буду ждать здесь. Дейк подошел поближе. Патриция лежала лицом вниз, ее загорелая спина золотилась в лучах солнца. Он присел на корточки рядом с одеялом и негромко позвал:

– Патриция?

Она быстро повернулась, приподнявшись на локтях. Прядь блестящих волос упала ей на глаза, и она, встряхнув головой, отбросила ее назад.

– Дейк, дорогой, – сказала она нежно. – Как я рада тебя видеть!

– Ты чудесно выглядишь, Патриция.

– Да, я отлично себя чувствую.

Он с любопытством разглядывал ее. В ее лице что-то неуловимо изменилось, что-то было не так. В нем появилась какая-то нежная детскость. Ее рот и глаза стали мягкими, но что-то ушло безвозвратно. И Дейк понял, что с ней произошло: исчезла твердость характера, уверенность, сила воли. – Патриция, – сказал он смущенно, – ты помнишь… нашу последнюю встречу?

– В ту ночь, когда я заболела? Они сказали, что ты был при этом, дорогой. Я вела себя ужасно?

– Нет. Я имею в виду, что на самом деле ты совсем не больна, Патриция. Ты просто увидела то, что не смогла понять. Но я могу все тебе объяснить.

Она посмотрела туда, где в пятидесяти футах от них, на страже стояла сиделка, выделяясь ярким белым пятном на фоне зелени, и негромко сказала:

– Только не говори ей, что в действительности я ничем не больна. Они ведь делают деньги на моей болезни.

– Что ты имеешь в виду?

Она по-детски улыбнулась Дейку.

– Не будь таким занудой. Если они обнаружат, что я знаю, какую игру они ведут, меня убьют. Ты, конечно, знаешь об этом. – Ее голос был совершенно спокойным. Она просто констатировала факт.

– И что же… ты собираешься делать?

– О, их слишком много! Я ничего не могу поделать. Ты же знаешь! Мне нужно убедить всех, что я им верю. Ты знаешь, они меня уже предупреждали. Они пускают мне в голову электричество и уверяют, что это должно помочь, но это они просто предупреждают о том, как меня убьют, если я не буду делать все, что они мне приказывают. Теперь, когда ты пришел сюда, они и тебя будут здесь держать. Потому что теперь ты все знаешь и сможешь рассказать про них всем. Ты поступил глупо, Дейк, когда решил прийти ко мне. Ужасно глупо. Их слишком много.

– Патриция, я…

Она села, ее голос стал пронзительным, а глаза наполнились волнением.

– Беги, Дейк! Беги, пока не пришли мужчины!

Сиделка быстро спустилась к ним. Дейк встал и отошел в сторонку.

Сиделка сказала Патриции:

– Ну-ну, ляг полежи, позагорай еще. Будь хорошей девочкой, Патриция. Патриция улыбнулась сиделке и послушно вытянулась на одеяле. Она зевнула и, закрыв глаза, сонно пробормотала:

– Пока, дорогой Дейк.

Дейк вместе с сиделкой пошли назад к коттеджу.

– Как она? – спросил Дейк.

Сиделка пожала плечами.

– Время от времени у нее бывают заметные улучшения, но потом, буквально за ночь, все идет насмарку. Видимо существует какое-то воспоминание, которое не дает ей покоя. Мы провели ей два сеанса шоковой терапии. Они приносят ей некоторое облегчение, но не надолго. Вообще-то она ведет себя спокойно и послушно. За все время она только раз вела себя буйно – когда узнала, что ей предстоит еще один сеанс шоковой терапии. Она думает, что ее держат здесь, как в тюрьме. Так часто бывает, вы знаете.

– Она всегда была такой… энергичной, активной.

– Сейчас она охотно ничего не делает. Это тоже часто бывает. Она старается не принимать никаких решений, всячески избегает ситуаций, когда это необходимо.

Дейк вернулся в Филадельфию, назад в свой дешевый номер. Брэнсон смог бы его понять. Но он мертв. Патриция, настоящая Патриция, тоже мертва. И Оливер Криндл. И даже, в некотором смысле, Карен.

Он сидел у края столика, скрестив длинные ноги, и попытался спланировать дальнейшие действия. "Они" не могут быть всюду. В мире должно быть не мало мест, да, наверное, и в Штатах таких мест хватает, где он вне досягаемости, где он сможет спокойно решить, что же ему делать дальше со своей жизнью.

Кто-то должен ему поверить! Странно, каким важным это для него стало.

Он больше не может рисковать, пробуя заставить поверить ему знакомых. Это должен быть совершенно посторонний человек. Его нужно будет самым тщательным образом выбрать. И демонстрацию своих сверхъестественных способностей он должен будет произвести там, где вероятность перехвата будет минимальной.

Он шел по городу, рассматривая лица прохожих, вглядываясь в их глаза столь внимательно, что они начинали чувствовать беспокойство. Его подготовка позволяла ему теперь лучше читать лица. Он видел их пустые заботы, страх, отсутствие цели, стержня. Он отмеривал одну милю за другой. Он не смог найти ни одного человека, чья надежность не вызывала бы у него сомнений. В сумерках он забрел на старый ржавый мост через реку Делавэр. Неужели, думал он, ни в одном городе не найдется человека, лицо которого будет внушать безоговорочное, инстинктивное доверие.

Огни на мосту не горели. В нескольких ярдах впереди Дейк увидел девушку, которая серой тенью стояла у перил моста. Белым пятном мелькнуло ее лицо, когда она стала перелезать через перила.

Он бросился вперед так быстро и бесшумно, как только мог. Она услышала его и попыталась ускорить движения. Дейк крепко обхватил ее за тонкую талию и стащив с перил, поставил рядом с собой. Она стояла очень тихо, с опущенной головой, и слегка дрожала.

– Вы уверены, что хотите сделать это? – спросил Дейк.

– Да, – ответила она еле слышно.

Дейк зажег спичку, защищая ее ладонью от ветра, и, мягко взявшись за подбородок, поднял ее лицо к свету и внимательно посмотрел на нее. У девушки было тонкое юное лицо, измученное и хрупкое. Она отвернулась от него.

– Я все равно сделаю это, – тихо сказала она, – рано или поздно.

– Причина настолько серьезна?

– Конечно.

– Не буду с вами спорить. Я принимаю ваш ответ: да, у вас действительно есть все основания для самоубийства. Как вас зовут?

– Мэри.

– Предположим, у вас будет шанс сделать что-нибудь… что может оказаться полезным, а потом позднее, вы сможете завершить начатое дело. Вас не заинтересует такое предложение?

– Что-нибудь полезное. Странно, что вы употребили именно это слово. У нее был тихий голос, но речь была чистой, артикуляция четкой.

– Вы должны будете принять мои слова на веру. Пока я ничего не могу вам объяснить.

– Осветите свое лицо, я хочу посмотреть на вас.

Он зажег еще спичку. Она взглянула на него.

– Скорбь всего мира, – мягко сказала она.

– Что вы имеете в виду?

– В вашем лице. В ваших глазах. Я работаю… раньше работала в дереве, камне и глине, в любых материалах, которым может быть придана форма. – В последних отблесках заката он увидел, как она подняла руки, сжатые в кулаки. – Ваше лицо подошло бы какому-нибудь древнему герою. А как вас зовут?

– Дейк.

– Я сделаю то, что вы хотите. Но никаких вопросов. Это займет много времени?

– Неделю, или немного меньше. Я пока не знаю.

– Я не знала, что потребуется так много времени.

– Должен сказать вам одну вещь, Мэри. Вы должно быть человек, которому… нечего терять.

– У меня есть один вопрос. В этом есть что-то криминальное?

– Нет.

– Хорошо. Но сначала мне нужно что-нибудь поесть. Я очень голодна.

Они нашли маленький, ярко освещенный ресторанчик, и здесь Дейк впервые смог как следует ее рассмотреть. У нее были длинные, прямые, темные волосы. Она была одета в серый костюм и белую блузку – все вещи хорошего качества, но помятые. Она была совершенно не накрашена. Дейк почувствовал, что она лишена претензий и тщеславия. Она имела свой собственный стиль. Больше всего Дейка заинтересовали ее руки. Это были хорошие твердые руки, с короткими уверенными пальцами и безукоризненно чистые, как у хирурга.

Она ела с громадным аппетитом, но ее движения не теряли точности. Она была аккуратна, как домашняя кошка. Дейк сидел, курил и смотрел на девушку.

Наконец, он сказал:

– Я не буду вас ни о чем расспрашивать. Но для того, чтобы объяснить вам мое положение, я должен опираться на привычные для вас понятия. Иначе наш разговор не будет иметь никакого смысла. Как вы… воспринимаете жизнь, какое место вы отводите человеку в его среде обитания?

Она сделала гримасу, потягивая суррогатный кофе.

– Человек, – сказала она, – как свободный дух, никогда не имел той свободы, которую он заслуживает, в том мире, где он живет. Он просто дрейфует от одной формы коллективизма к другой. Запреты меняются – а отсутствие свободы самовыражения остается постоянной.

– А чем вызвано отсутствие свободы?

Она пожала плечами.

– Невежеством, я полагаю. Предрассудками. Тяга к общению на уровне господин-раб. Или самая обычная упрямая тяга к извращениям. Стоит только кому-то выступить с позиции свободного человека, и толпа начинает топтать его.

– Прогресс?

Нас болтает взад-вперед по желобку, как иглу проигрывателя. По плоской поверхности.

– А что, если это входит в чьи-то планы?

– Вы мистик?

– Нет. Предположим существует некий общий план сдерживания человечества, c неизвестной целью?

– Предположим тогда, для определенности, что это некий мыслящий огненный шар или венерианин о девяти ногах?

– Нет. Людьми, которые прошли такую подготовку, что их возможности покажутся вам невероятными.

Мэри всплеснула руками.

– Какое замечательное объяснение всем нашим неудачам! У нас все равно ничего не получится, потому что мы – опытный материал или что-то подобное. Надо сказать, управляется, в таком случае, наш инкубатор не лучшим образом.

– Я прошел подготовку на другой планете.

Она долго внимательно смотрела на Дейка. Потом взяла в руки ложечку и снова положила ее на стол.

– Самое время сказать, что я – Мэри, Королева Шотландии.

– Если вам это понравится…

– Говорят, что сумасшедшие могут выглядеть как самые серьезные и респектабельные люди. Я ведь тоже, наверное, сумасшедшая. Суицидный комплекс. Кстати, вам известен список существ, которые кончают с собой? Лемминги, конечно. Это общеизвестно. И человек, благослови его Господь. Скорпион, находящийся в ярости, может покончить с собой. И существует еще вид белых бабочек, которые летят прямо в море. Это смерти, не вызванные необходимостью, как скажем смерть паука-самца или крылатого муравья. И все же… я почему-то не могу поверить, что кто-то из нас сошел с ума, Дейк. – Она улыбнулась, достала маленькую потертую фотографию из кармана и протянула Дейку.

Он взял и стал рассматривать ее. Это была фотография, вырезанной из темного дерева фигурки голодающего ребенка. Торчащие ребра, раздутый живот, а на лице выражение тупого смирения, лишенное и боли и страха.

Мэри негромко и спокойно сказала:

– Я не собиралась ничего рассказывать вам. У меня и в мыслях этого не было. Я очень напряженно работала, слишком напряженно. Я сделала слишком много вещей, которые… стали беспокоить моих почитателей. Очевидно в моих работах было слишком много критики. А критика – подпадает под закон о Нанесении Государственного Ущерба. Вчера они пришли ко мне с постановлением суда. Они разбили все мои работы. Все до единой. И дали мне судебную повестку на сегодняшнее утро. Я не пошла туда. Самоубийство не является жестом протеста. Во всяком случае для меня, Дейк. Это просто утверждение очевидного: я отказываюсь существовать в этом мире. Я что, сошла с ума?

– Не думаю.

– Я не боюсь исправительных работ. И я не боюсь быть осужденной, вы должны поверить мне.

– Я верю вам.

Мэри подняла подбородок с трогательной гордостью.

– Я никогда не боялась ни тех, кто ходит на двух ногах, ни тех, кто ползает или пресмыкается.

– Для себя я бы сделал небольшое уточнение.

– Какое?

– Меня можно напугать, но запугать меня нельзя.

Она склонила голову набок.

– Пожалуй, мне нравится то, что вы сказали. Ну, а теперь расскажите мне в чем заключалось ваше обучение? Вы теперь можете расправить прозрачные зеленые крылья и взлететь? Простите мне мое нахальство. Все дело в еде. Я опьянела от ощущения сытости. Я ничего не ела со вчерашнего утра, после того, как они пришли.

Дейк наклонился к ней поближе.

– Видите ли, мне необходимо хоть кого-нибудь заставить поверить мне.

– Иначе вы сами потеряете веру? Наверное, для вас, необходимо продолжать верить во все это.

– Похоже, что вы опять думаете о безумии.

– И вы вините меня за это?

– Нет. Но я хочу, чтобы вы были… объективны, когда я предъявлю доказательства.

– Начинайте доказывать.

– Здесь я не могу. И я даже не могу вам объяснить, почему это невозможно именно здесь и сейчас. Вы сразу же подумаете, что у меня мания преследования, причем в острой форме. Если вы закончили, нам нужно уходить. Мы полетим на запад.

– Взмахивая руками? О, простите меня! Я чувствую, что я на грани истерики. Пошли отсюда.

***

Они сидели в глубоких удобных креслах самолета индийской авиакомпании и ждали взлета. Дейк заметил, что отъехавший было трап, снова подкатывается к самолету. Двое мужчин вошли в самолет, и по проходу направились к ним. Мэри тихонько вскрикнула. Дейк увидел плоские, ничего не выражающие лица полицейских агентов, увидел, что они оба смотрели на Мэри, увидел, как расширяются зрачки у одного из них, когда его взгляд упал на Дейка. Агент быстро сунул руку в карман пиджака, облизывая маленьким розовым языком губы.

Дейк быстро рассчитывал варианты. Вылет на несколько секунд задерживался. Пилот-индиец уже несколько раз поглядывал на часы.

Дейк сжал тонкое запястье Мэри.

– Мне придется продемонстрировать свои возможности раньше, чем я собирался, – сказал он, еле шевеля губами.

Пассажиры были бы сильно удивлены, если бы двое мужчин, чья профессия ни у кого не вызывала сомнения, просто повернулись бы и ушли, не сказав ни единого слова. Дейк выбрал человека, сидящего через проход – разодетого мужчину с наглой белозубой улыбкой. Дейк увидел, как изменяется выражение глаз агентов, когда он безжалостно и мгновенно взял контроль над их разумами. Они повернулись и, меняя координацию движений, схватили разодетого мужчину и вытащили его в проход.

– Эй! – завопил тот, – эй, что вы делаете?

Дейк заставил агентов еще крепче ухватить свою жертву и потащить по проходу к выходу. Разодетый мужчина отчаянно сопротивлялся, делая задачу Дейка еще более сложной. Ему пришлось встать, чтобы лучше видеть, что делается в проходе. Дейк не смог удержать их всех в равновесии, и они покатились вниз по ступенькам трапа. Жертве удалось вскочить на ноги. Но агенты вновь схватили мужчину и потащили дальше, к главному зданию аэропорта.

Трап отъехал в сторону, люк снова задраили, двигатели самолета взревели и он стал выруливать на взлетную полосу. Вскоре они уже были в воздухе, набирая высоту. Дейк понял, что продолжает держать Мэри за руку. Он отпустил ее. Она смотрела на него и в ее глазах не было страха.

– Они пришли за нами, да?

– Да.

– Вас они тоже хотели арестовать. Я видела это в их глазах.

– Да.

– Вы загипнотизировали их. Я поняла это по тому, как они двигались. У них была такая странная походка. Они еще долго… будут такими?

– Как только они выйдут из сферы моего влияния, они придут в себя.

– А они не потребуют вернуть самолет назад?

– Не думаю. В любом случае, они не захотят связываться с авиакомпанией Индии. И я знаю, как эти люди рассуждают. А что касается человека, которого они вытащили из самолета, то мне пришлось почти мгновенно выбирать. Агенты не смогут объяснить, зачем и почему они сделали это. Значит, они постараются изо всех сил найти в его прошлом что-нибудь, подпадающее под Закон о Нанесении Государственного Ущерба. Могу спорить, что в своем рапорте они и не упомянут, что вы были в самолете или, тем более я. Всякая неудача подобных агентов расценивается, как Нанесение Государственного Ущерба, вы же знаете.

– Значит, мы в безопасности?

– Только от полицейских агентов. Но не от… других.

– Кто они?

(Вы верите мне, когда я утверждаю, что проходил подготовку на другой планете?) – Да, Дейк, я… как, черт возьми, вы это сделали?

(Я ведь побывал там, где возможно еще и не такое.) – Возьмите меня за руку. И сожмите покрепче, чтобы я могла почувствовать боль.

– Зачем?

– Я хочу убедиться в том, что я все-таки не спрыгнула с моста через Делавэр. Что все происходит здесь, на Земле, а не в серой мгле, которая наступает после жизни.

Дейк сильно сжал ее ладонь, так что она даже негромко застонала.

– Теперь мне стало немного лучше, – сказала Мэри с улыбкой.

– Это те, кто прошел такую же подготовку, как и я. Они управляют нашим миром. Я не могу заставить себя поверить в… их мотивы. Я думаю, за ними стоит зло. И, несомненно, наказание за непослушание – смерть.

– Кажется есть миф о боге, который спустился с Олимпа, чтобы жить среди людей.

– Люди ненавидят богов и боятся их. Я быстро понял это.

– Но я не боюсь вас. И я не испытываю к вам ненависти. Просто… что-то вроде благоговейного восхищения. Могут ли они… найти вас?

– Они могут поджидать нас в аэропорту Денвера, там где будет наша первая остановка. Так что у нас остается мало времени.

– Что еще вы можете делать?

– А что мы делали в аэропорту, пока ждали вылета?

Она нахмурилась.

– Гуляли, разговаривали.

– Вы в этом уверены?

Дейк быстро взял контроль над ее разумом. Ее глаза померкли. Ее руки неподвижно застыли на коленях. Он дал ей новые, лучшие воспоминания. Огромная сверкающая зала под открытым небом, оркестр, играющий только для них двоих. Дейк одел ее в серебристо-голубое бальное платье, идеально подчеркивающее совершенство ее фигуры. Музыка Вены, небо со множеством звезд и долгий танец, глаза в глаза.

Потом Дейк отпустил ее. Глаза Мэри медленно сфокусировались. Она с нежностью посмотрела на него. Потом вздрогнула и покраснела.

– Изумительно, Дейк. Я танцевала как во сне. Легко, безо всяких усилий. В жизни я всегда наступала партнерам на ноги.

– Но все было по-настоящему Мэри. Вы ведь верите, что это произошло. Значит, так оно и было.

Она кивнула, серьезно как ребенок.

– Да, все это было.

– Сделать что-нибудь волшебное?

– Да, все что только возможно!

– Посмотрите на ваши руки.

Он покрыл ее руки кольцами с огромными изумрудами и бриллиантами. Она потрогала камни.

– Они… настоящие.

– Конечно. Но не всякое волшебство приносит радость.

Все кольца, кроме одного с изумрудом, исчезли. Он превратил его в маленькую зеленую змею, которая плотно обвилась вокруг ее пальца, подняв маленькую головку с неподвижными глазами и трепещущим раздвоенным розовым язычком.

Мэри резко вздрогнула, но потом стала спокойно смотреть на свою руку.

– Да, волшебство вовсе не обязательно должно быть радостным. Просто оно должно быть… волшебным.

– Вы в него верите?

– По легенде, Дейк, нужно было продать дьяволу свою душу, чтобы овладеть сверхъестественными силами.

– Я отказался продать душу. Вот почему мне придется расплачиваться жизнью.

– То есть отдать то, с чем я готова расстаться добровольно, – она прикусила губы и продолжала, – я как ребенок с новой игрушкой – никак не могу с ней расстаться. Те двое, из аэропорта – они будут помнить то, что случилось?

– Только то, что произошло до того, как я начал контролировать их действия.

– Признается ли команда самолета, что они совершили незапланированную посадку.

– Трудно сказать… но…

– Вы можете контролировать всех пассажиров?

– Одновременно – нет. Но я могу усыпить их, одного за другим, и дать им мощный импульс, чтобы они продолжали спать. Но я не умею управлять самолетом. Поэтому, я не могу контролировать пилота.

– А можете ли вы заставить его поверить, что он слышал приказ о посадке, так, как вы заставили поверить меня в этот… танец.

Дейк обдумал ее предложение.

– Да, так можно сделать. Правда потом возникнет необходимость стереть весь этот эпизод из их памяти.

Когда-то рядом с Чейн Велли была большая военная база. Теперь осталась одна посадочная полоса для экстренных посадок. Самолет коснулся колесами земли и, через некоторое время, остановился. Обильный пот выступил у Дейка на лбу от интенсивности и разнообразия усилий, которые ему пришлось приложить. Люк самолета, не без помощи Дейка, открылся. До жесткой поверхности посадочной полосы было футов тридцать. Все пассажиры самолета заснули, экипаж тоже крепко спал. Они на цыпочках шли по проходу, разговаривая шепотом. Дейк нашел лесенку для аварийных посадок и опустился по ней вниз. Потом помог Мэри.

Откуда-то появился мигающий свет фонарика. Из тени появился плотный человек в полувоенной форме цвета хаки.

– Что здесь происходит? – спросил он.

Дейк не стал тратить на него много времени. Он сразу резко овладел его сознанием и заставил отойти в сторону и застыть с остекленевшими глазами. Он взял Мэри за руку и побежал с ней через посадочную полосу. На бегу он оглянулся и посмотрел на освещенную кабину пилота. Команда стала просыпаться, недоуменно озираясь.

Дейк и Мэри спрятались в траве, наблюдая за самолетом. Через несколько минут самолет развернулся и, пробежав по посадочной полосе, взлетел в небо.