Бухта на Южном материке.

Пятнадцатый Оборот.

Седьмой день седьмого месяца — двадцать восьмой день восьмого месяца

Джексом проснулся и почувствовал, как что-то мокрое соскользнуло со лба и съехало на нос. Он нетерпеливо смахнул непонятный влажный комок.

«Тебе лучше?» — В голосе Рут'а слышалась такая страстная надежда и тоска, что Джексом был ошеломлен.

— Лучше? — Еще не совсем проснувшись, он попытался приподняться на локте, но не смог пошевелить головой — казалось, она зажата в тиски.

«Брекка велит тебе лежать спокойно».

— Лежи спокойно, Джексом, — послышался голос Брекки.

Юноша почувствовал, как она положила руку ему на грудь, не позволяя подняться. Он услышал где-то рядом плеск воды, и на лоб ему лег свежий компресс, прохладный и душистый. Щек его с обеих сторон касались мягкие валики, доходившие до плеч, — вероятно, они должны были удерживать его голову в неподвижности. Он не мог понять, что случилось. И почему здесь Брекка?

«Ты заболел, — сказал Рут; голос его был окрашен тревогой. — Я очень испугался. Я позвал Брекку. Она целительница. Она меня услышала. Я не мог тебя оставить. Она прилетела с Ф'нором на Кант'е. Потом Ф'нор полетел за другой женщиной».

— И долго я болел? — услышав, что для ухода за ним прибыла еще одна сиделка, Джексом от души понадеялся, что «другая женщина» не окажется Диланой.

— Несколько дней, — ответила Брекка, но Рут', похоже, имел в виду более длительное время. — Теперь дело пойдет на поправку. Кризис миновал.

— Лайтол знает, где я? — Джексом попытался поднять веки и, обнаружив, что на них лежит компресс, протянул было руку, чтобы снять его. Но перед глазами сразу заплясали разноцветные пятна; он застонал и снова прикрыл их.

— Я же сказала, чтобы ты лежал спокойно! И не пытайся открывать глаза или снимать повязку, — сказала Брекка, легонько шлепнув его по руке. — Конечно же, Лайтол все знает, Ф'нор ему сразу сообщил. И я дала ему знать, когда у тебя случился кризис. Менолли тоже поправляется.

— Менолли? Но ведь она не могла от меня заразиться — она была с Сибеллом…

В комнате был кто-то еще — ведь Брекка не могла одновременно и разговаривать, и смеяться. Она терпеливо объяснила, что у него вовсе не простуда, а болезнь, которую южане называют горячкой. Начальные симптомы у нее такие же, как у простуды.

— Так я скоро поправлюсь?

— Глаза тебя еще беспокоят?

— Так, что даже не хочется их открывать.

— Пятна? Как будто смотришь на солнце?

— Вот-вот.

Брекка похлопала его по плечу.

— Это ведь обычное явление, правда, Шарра? Сколько оно обычно продолжается?

— Пока не пройдет головная боль. Так что пока, Джексом, не снимай с глаз повязки.

Шарра говорила неторопливо, чуть растягивая слова, но ее низкий голос звучал удивительно глубоко и мелодично; Джексом даже подумал — интересно, так ли она хороша, как ее голос?

— И не смей подсматривать, — продолжала девушка. — Ведь голова еще побаливает? Значит, нельзя открывать глаза. Мы затемнили комнату как смогли, но если ты не будешь вести себя осторожно, то испортишь зрение на всю жизнь.

Джексом почувствовал, как Брекка поправила компресс.

— Значит, Менолли тоже болеет?

— Да, но мастер Олдайв сообщил нам, что ей хорошо помогают лекарства, — Брекка помолчала. — Конечно, она не сражалась с Нитями и не летала через Промежуток — все это не пошло тебе на пользу.

Джексом застонал.

— Но я не раз летал Промежутком с простудой, и от этого мне хуже не становилось.

— Горячка — не простуда, — возразила Шарра. — Вот, Брекка, питье готово.

Джексом почувствовал, как в его губы уткнулось что-то твердое. Брекка велела ему сосать через соломинку; он не мог поднять голову, чтобы пить нормально.

— Что это? — пробубнил он, не выпуская соломинки изо рта.

— Фруктовый сок, — с такой готовностью ответила Шарра, что Джексом невольно насторожился. — Обычный фруктовый сок. Тебе нужно побольше пить. Ты совсем высох от жара.

Сок приятно холодил гортань. Джексом никак не мог понять, из каких фруктов он приготовлен, только вкус у него был в самый раз — не слишком острый, чтобы не раздражать воспаленное горло, и не слишком сладкий, чтобы не вызвать тошноты в пустом желудке. Джексом быстро прикончил его и попросил добавки, но Брекка сказала, что пока достаточно. А теперь пусть постарается уснуть.

— Рут', а ты-то как?

«Теперь, когда ты пришел в себя, я поем. Я не уйду далеко — тут все рядом».

— Рут'?!

Обеспокоенный, Джексом попытался приподнять голову. Виски пронзила нестерпимая боль.

— С Рут'ом все в порядке, Джексом, — строго сказала Брекка, прижимая его плечи к постели. — Он круглые сутки весь в ящерицах и каждый день купается — утром и вечером. И он ни разу не отошел от тебя дальше, чем на две длины дракона. Мне все время приходилось его утешать.

Джексом застонал; он совсем забыл, что Брекка может разговаривать с любым драконом.

— Ф'нор с Кант'ом убивали для него дичь, потому что он ни за что не соглашался тебя оставить. Так что Рут' вовсе не отощал — не то что ты. Теперь он может поохотиться сам, все равно здесь ему делать нечего — ты ведь будешь спать.

У Джексома не оставалось другого выбора и, уже проваливаясь в беспамятство, он подумал: должно быть, в этом напитке было кое-что еще, кроме фруктов…

Проснулся он отдохнувшим, но по-прежнему озабоченным, и сразу же вспомнил, что ему нельзя двигать головой. Тогда он стал осторожно перебирать смутные вспоминания, окрашенные то жаром, то холодом. Он отчетливо помнил, как добрался до бухты, спотыкаясь, проковылял в тень, рухнул у подножия дерева и потянулся за гроздью алых плодов, чтобы освежить пересохший рот. Пожалуй, именно тогда он понял, что серьезно заболел.

В памяти вставали смутные образы Брекки и Ф'нора; Джексом вспоминал, что, кажется, умолял их позвать Рут'а. Похоже, они возвели какое-то временное укрытие, нечто вроде летнего холда. Шарра что-то такое говорила. Он медленно вытянул левую руку, поводил ею вверх-вниз, но не нащупал ничего, кроме кровати. Тогда он вытянул правую.

— Проснулся, Джексом? — услышал он негромкий голос Шарры. — Рут' так разоспался, что не разбудил меня. Пить хочешь?

Похоже, она не раскаивалась, что сама тоже задремала. Но тихонько охнула, обнаружив, что компресс совсем высох.

— Смотри не открывай глаза!

Шарра сняла повязку, и он услышал, как она смачивает ее водой, потом — выжимает; наконец влажная ткань коснулась его висков, и он поежился. Джексом поднял руку и прижал повязку ко лбу — сначала легко, потом более уверенно.

— Совсем не больно…

— Ш-ш-ш! Брекка спит, ее очень легко разбудить, — шепнула Шарра, прикрыв ладонью его рот.

— Почему я не могу повернуть голову? — он постарался не выдать снедавшую его тревогу.

Тихий смех Шарры несколько успокоил его.

— Мы зажали ее между двух валиков, чтобы ты не мог двигаться. Помнишь? — она дала ему потрогать это приспособление и убрала его. — Ну-ка, поверти немножко головой. Если кожа уже потеряла болезненную чувствительность, значит, самое худшее позади.

Джексом с готовностью повернул голову налево, потом направо; и еще раз — чуть быстрее.

— Не больно. Правда, совсем не больно!

— А вот это — нельзя!

Заметив, что он потянулся к компрессу, Шарра схватила его за руку:

— У меня горит ночник. Подожди, я его прикрою… Чем меньше света, тем лучше.

Он услышал, как она возится со светильником.

— Теперь можно?

— Я только потому разрешаю тебе попробовать, — она подчеркнула последнее слово, положив руку на его ладонь, уже коснувшуюся повязки, — что сегодня безлунная ночь и тебе ничто не грозит. Но если увидишь хоть малейшее блестящее пятнышко, немедленно закрой глаза.

— Это опасно?

— Может быть опасно.

Она медленно сдвинула повязку.

— Ничего не вижу.

— Никаких пятен или точек?

— Нет, ничего.

Что-то возникло у него перед глазами, он различил во тьме неясные очертания.

— Это моя рука. Я держу ее у тебя перед носом — на всякий случай, — сказала она.

Джексом смутно видел перед собой темный силуэт — очевидно, девушка стояла на коленях у его постели. Постепенно ему удалось сморгнуть с ресниц налипшие песчинки, и он стал видеть яснее.

— У меня в глазах полно песка.

— Минуточку!

Вдруг в глаза ему закапала вода. Он судорожно заморгал и громко вскрикнул.

— Я же просила тебя, потише. Ты разбудишь Брекку. Она совершенно измотана. Ну что, удалось смыть песок?

— Да, так гораздо лучше. Я не хотел причинять тебе столько хлопот.

— Неужели? А я уж было подумала, что ты нарочно все подстроил.

Джексом поймал ладонь девушки и поднес к губам, сжав так крепко, насколько позволяли оставшиеся у него силы. Шарра задохнулась и отдернула руку.

— Спасибо.

— Я положу повязку на место, — сказала она с явным упреком.

Джексом довольно усмехнулся — он был рад, что сумел ее смутить. Жаль только, что здесь так темно. Но он все же разглядел, что фигура у нее стройная. И голос, несмотря на уверенные нотки, явно молодой. «Интересно, — снова подумалось ему, — так ли она хороша, как ее голос».

— Выпей, пожалуйста, сок, — сказала Шарра, и он почувствовал, как к его губам поднесли соломинку. — Тебе нужно еще разок выспаться как следует, и дело пойдет на лад.

— Так ты — целительница?

Джексом был разочарован. Ее голос звучал так молодо, что он принял ее за одну из воспитанниц Брекки.

— Ну, конечно. Неужели ты думаешь, что жизнь лорда Руатанского могли доверить какой-нибудь ученице? Я уже много раз выхаживала людей от горячки.

Тут Джексом почувствовал, что добавленное в сок снотворное начинает действовать и он снова куда-то уплывает, не в силах ответить девушке ни слова.

Проснувшись на следующее утро, он был весьма разочарован, когда на его зов явилась Брекка. Он не решился спросить, где же Шарра; это было бы не слишком тактично. Узнать у Рут'а он тоже не рискнул — Брекка наверняка услышала бы их разговор. Очевидно, Шарра все же рассказала Брекке о его ночном пробуждении — сегодня ее голос звучал куда спокойнее и казался почти веселым. Чтобы отпраздновать начавшееся выздоровление, Брекка позволила ему выпить кружку некрепкого кла и съесть несколько булочек.

Велев юноше не открывать глаза, она сменила повязку, но на этот раз сделала ее не такой плотной, так что, осторожно приподняв веки, он мог различать темные и светлые пятна.

Днем Джексому было позволено сидя съесть легкий обед, который приготовила для него Брекка, но даже это ничтожное усилие довело его до полного изнеможения. Тем не менее, когда Брекка предложила ему выпить сока, он не преминул поворчать:

— Наверно, опять добавили снотворное? Вы что же, хотите, чтобы я проспал всю жизнь?

— Я тебя уверяю, ты еще наверстаешь то время, которое потерял, — ответила Брекка.

Раздумывая над этим загадочным обещанием, Джексом снова скользнул в объятия сна.

Назавтра он продолжал возмущаться запретами, которыми его окружили. Однако он и в самом деле сильно ослаб. Когда Шарра с Бреккой помогли ему добраться до скамейки, чтобы перестелить сбившуюся постель, Джексом за несколько минут до того изнемог, что с радостью улегся снова. Зато вечером его ждал приятный сюрприз — он был удивлен и обрадован, услышав в соседней комнате голос Н'тона.

— Ну, Джексом, ты выглядишь совсем молодцом, — сказал предводитель Форта, подойдя к его постели. — Лайтол будет несказанно рад. Но если ты еще когда-нибудь посмеешь… — в хрипловатом голосе Н'тона звучали тревожные нотки, — посмеешь идти в сражение больным, то я… я… отправлю тебя на разборку к Лессе.

— Я ведь думал, что у меня обычная простуда, — оправдывался юноша, смущенно теребя клочки сена в матрасе. — И потом, это был наш с Рут'ом первый боевой вылет…

— Знаю, знаю, — уже гораздо мягче сказал Н'тон. — Откуда ты мог догадаться, что у тебя начинается горячка… А тебе известно, что ты обязан жизнью Рут'у? Ф'нор говорит, что Рут' разумнее многих людей. Половина драконов на Перне не сообразила бы, что делать, начнись у их всадников бред: сумбур в голове больного совершенно сбил бы их с толку. Сейчас вы с Рут'ом на прекрасном счету в Бендене. Честное слово! Твоя единственная забота — побыстрее выздоравливать. А когда ты полностью восстановишь силы, Д'рам хотел бы увидеться с тобой и показать кое-что интересное из того, что он здесь нашел.

— Так он не сердится, что мы с Рут'ом выследили его?

— Что ты! — Н'тона искренне удивил вопрос Джексома. — Нет, дружок, мне кажется, он не ожидал, что нам будет его недоставать, и обрадовался, что нужен по-прежнему.

— Н'тон! — послышался строгий голос Брекки.

— Мне запретили тебя утомлять, — всадник встал, его сапоги шаркнули по полу. — Но я еще приду, обязательно приду.

Джексом услышал недовольный писк Триса и живо представил маленького файра, цепляющегося за плечо Н'тона.

— А как Менолли — идет на поправку? Передай Лайтолу, мне очень жаль, что я доставил ему столько беспокойства.

— Он все понимает, Джексом. А Менолли уже гораздо лучше. У нее горячка протекала легче, чем у тебя. Сибелл сразу распознал симптомы и вызвал Олдайва. А ты не особенно спеши вставать.

Как бы Джексом ни радовался посещению Н'тона, все же он вздохнул с облегчением, когда всадник вышел. На него наваливалась ватная слабость, голова снова разболелась.

— Брекка! — юноша испугался, не вернулась ли болезнь.

— Она вышла проводить Н'тона.

— Ты здесь, Шарра? Опять болит голова… — Голос Джексома предательски дрогнул.

Его щеки коснулась прохладная ладонь.

— Жара нет, Джексом. Просто ты быстро устаешь, вот и все. Давай-ка поспи.

Он почувствовал, как его убаюкивают эти спокойные слова, произнесенные нежным бархатным голосом. Сам того не желая, он закрыл глаза. Сильные тонкие пальцы гладили его лоб, потом скользнули по плечам, массируя напряженные мышцы, а голос все звучал, уговаривая его уснуть. Он охотно подчинился.

На рассвете Джексома разбудил прохладный влажный бриз. Он заворочался, стараясь прикрыть голые ноги и плечи, — спал он на животе, завернувшись в легкое одеяло. Кое-как укутавшись, он снова смежил веки, собираясь еще поспать, но сон пропал. Джексом открыл глаза и стал бездумно глядеть в открытое окно с поднятыми занавесками. Внезапно он вскрикнул от изумления, только сейчас заметив, что глаза его больше не закрыты повязкой. Зрение полностью вернулось!

— Что с тобой, Джексом?

Обернувшись, он увидел, как Шарра гибким движением поднимается с гамака, заметил, какие у нее длинные волосы — они темным водопадом ниспадали с плеч, закрывая лицо.

— Шарра!

— Как глаза, Джексом? — обеспокоенно спросила она, быстро шагнув к его постели.

— Просто отлично, Шарра, — ответил он, поймав ее за руку и притягивая девушку к себе, чтобы как следует разглядеть ее лицо в тусклом утреннем свете. — Нет, не уйдешь, — тихонько рассмеявшись, проговорил он, когда она попыталась вырваться, — я уже давно хочу на тебя посмотреть, — свободной рукой он отвел упавшие ей налицо волосы.

— Ну и как? — с гордым вызовом сказала она, невольно выпрямившись и откидывая назад густые пряди.

Шарру нельзя было назвать прекрасной; он предчувствовал это. Слишком неправильные черты, нос чуть длинноват для ее лица, подбородок, хоть и прекрасно очерчен, однако слишком тверд, чтобы его можно было назвать красивым. Но зато яркие губы изящно изогнуты, уголок рта чуть подрагивает в попытке скрыть улыбку, которую выдают глубоко посаженные темные глаза. Девушка медленно приподняла бровь, столь пристальный осмотр явно забавлял ее.

— Ну и как? — повторила она.

— Конечно, ты можешь со мной не согласиться, но я считаю, что ты красавица!

Она снова попыталась высвободить руку и встать, но Джексом был начеку.

— И еще ты, наверное, знаешь, что у тебя просто обворожительный голос.

— Я над ним много работала, — парировала Шарра.

— И не напрасно.

Он сильнее потянул ее за руку, стараясь привлечь поближе к себе. Почему-то ему было очень важно понять, сколько ей лет. Девушка тихо засмеялась, стараясь высвободить пальцы из его крепкой хватки.

— А теперь пусти, Джексом, будь хорошим мальчиком!

— Я не хороший и не мальчик, — тихо, но решительно проговорил он, и сила, прозвучавшая в его голосе, согнала с ее лица выражение добродушной насмешки. Она смерила его долгим внимательным взглядом и едва заметно усмехнулась.

— Да, ты не хороший и не мальчик. Ты — мужчина, который был очень тяжело болен, и моя работа, — она подчеркнула последнее слово, и Джексом неохотно выпустил ее руку, — поставить тебя на ноги, чем раньше, тем лучше.

Джексом откинулся на подушку и лежал, с улыбкой глядя на нее. «А она, пожалуй, почти такого же роста, как я», — подумал он. Ему почему-то понравилась мысль, что стоя они смогут заглянуть друг другу в глаза.

Шарра озадаченно посмотрела на него и, недоумевающе пожав плечами, отвернулась. Подобрав волосы, она уложила их в аккуратный пучок и вышла из комнаты.

Потом ни один из них не вспоминал об этой утренней беседе, но Джексом вскоре обнаружил, что ему стало легче переносить тяготы выздоровления. Он без возражений ел все, что ему подавали, принимал горькие снадобья и старался побольше спать. Однако его постоянно снедала тревога; наконец, не выдержав, он робко спросил Брекку:

— Скажи, когда я лежал без сознания, я не… я хочу сказать…

Молодая женщина понимающе улыбнулась и похлопала его по руке.

— Мы никогда не придаем значения тому, что бормочут в бреду наши пациенты. Иногда они несут совершенно невероятную чушь.

И все же что-то в ее тоне насторожило Джексома. Совершенно невероятную чушь? Значит, он наболтал невесть что. Ладно, предположим, он сказал при Брекке про это несчастное яйцо. Но вдруг его бред слышала Шарра? Ведь она из Южного холда… Можно ли надеяться, что она не приняла всерьез его болтовню об этом проклятом яйце, чтоб ему ни Скорлупы, ни осколков! Джексом не находил себе места. Мысль о том, что тайна раскрыта, мучила его; он уснул в горестных размышлениях и проснулся, проклиная болезнь и свой длинный язык. Несмотря на это, ему пришлось изображать полнейшую беззаботность, выслушивая отчет Рут'а об утреннем купании с файрами.

«Летит, — вдруг заявил Рут', в голосе его слышалось удивление. — Летит вместе с Д'рамом».

— Кто летит? — не понял Джексом.

— Шарра, ты где? — крикнула Брекка из соседней комнаты. — Гости прибыли! Встреть их на берегу, — она торопливо вошла в комнату Джексома, пригладила одеяло и бросила на юношу внимательный взгляд. — Надеюсь, лицо у тебя чистое? А руки?

— Рут', кто там прилетел? Почему такая суматоха?

«Меня он тоже рад видеть», — удивление в голосе Рут'а сменилось восторгом.

Это замечание насторожило Джексома, и все же появление Лайтола застигло его врасплох. Лицо опекуна под летным шлемом казалось бледным и напряженным. Он не удосужился даже расстегнуть куртку, и теперь его лоб и верхнюю губу покрывали бисеринки пота. Остановившись в дверях, он впился глазами в лицо своего питомца.

Потом резко отвернулся к стене, хрипло откашлялся и начал стягивать шлем, перчатки и тяжелое кожаное одеяние. Когда подошла Брекка, чтобы принять у него летную амуницию, он пробурчал что-то нечленораздельное. Проходя мимо постели Джексома, Брекка так выразительно взглянула на него, что юноша все понял без слов.

«Брекка говорит, что он плачет, — тихо произнес Рут'. — И чтобы ты не подавал вида и не смущал его, — Рут' помолчал. — Еще она говорит, что Лайтол тоже вылечился. Но разве он болел?»

Джексом не успел обдумать это странное замечание, потому что опекун уже взял себя в руки и повернулся к нему.

— Жарковато после Руата, — сказал Джексом, чтобы как-то нарушить молчание.

— Солнце тебе не повредит, мой мальчик, — одновременно с ним проговорил Лайтол.

— Мне еще не разрешают вставать…

— А гора совсем такая, как ты нарисовал…

И они снова оба заговорили одновременно, перебив друг друга.

Джексом не выдержал и расхохотался, указав Лайтолу на край постели. Все еще смеясь, он схватил опекуна за руку и крепко сжал, словно просил извинения за то, что заставил его так поволноваться. И тут же оказался в его крепких объятиях. Отпустив Джексома, Лайтол похлопал его по плечу, и на глаза юноши навернулись слезы. Опекун всегда заботился о нем, но чем старше становился Джексом, тем чаще задавал он себе вопрос: что связывает с ним Лайтола? Любит ли его этот суровый человек или всего лишь добросовестно выполняет свой долг?

— Я уж боялся, что потеряю тебя…

— Меня, господин мой, не так-то легко потерять.

Джексом почувствовал, как по его лицу расползается глуповатая ухмылка: Лайтол улыбался! Впервые, сколько он его помнил!

— От тебя совсем ничего не осталось — одна кожа да кости, — проворчал управляющий Руата, осматривая своего питомца.

— Это поправимо — мне уже разрешают есть все подряд, — ответил Джексом. — Не хочешь ли чего-нибудь?

— Я прибыл сюда не есть, а повидаться с тобой. И вот что я скажу, юный лорд Джексом: не мешало бы тебе еще поучиться черчению у мастера-кузнеца — деревья, что растут вдоль берега, ты изобразил не очень точно. Хотя гора, должен признать, удалась тебе на славу.

— Я знал, что с деревьями что-то не в порядке… вот почему я решил сюда вернуться. Только потом это начисто вылетело у меня из головы.

— Так я и понял, — хрипло рассмеялся Лайтол.

— Расскажи мне, что нового у нас в Руате, — Джексому почему-то захотелось услышать о тех житейских мелочах, которые, бывало, так утомляли его.

Они беседовали как два старых друга, и с каждой минутой Джексом все больше изумлялся. Только теперь он понял, что все это время его не покидало чувство вины перед Лайтолом — с тех самых пор, как он неожиданно запечатлил Рут'а. Внезапно стена между ними рухнула. Стоило поболеть хотя бы ради этого, решил Джексом, вглядываясь в лицо опекуна. Великая Скорлупа, как он мечтал в детстве хоть раз увидеть его улыбку!

Вошла Брекка, виновато пряча глаза.

— Извини, лорд Лайтол, но Джексом быстро устает.

Управляющий покорно поднялся, с беспокойством глядя на юношу.

— Брекка, неужели после того, как Лайтол проделал такой путь, нам нельзя…

— Ничего, мальчик. Я приеду еще. Не стоит рисковать.

Брекка увидела его улыбку и изумленно подняла брови. Но еще больше она изумилась, когда Лайтол, перед тем как выйти из комнаты, неуклюже обнял своего подопечного.

Она вопросительно посмотрела на юношу, но тот лишь пожал плечами, сделав вид, что в поведении Лайтола нет ничего необычного. Задумчиво покачав головой, Брекка быстро вышла, чтобы проводить гостей до берега.

«Он был очень рад тебя повидать, — заметил Рут'. — Он улыбается».

Джексом улегся и поерзал в постели, устраиваясь поудобнее. Потом, посмеиваясь про себя, закрыл глаза. Все-таки ему удалось вытащить сюда Лайтола, чтобы тот полюбовался этой бесподобной горой!

Лайтол оказался не единственным, кто явился поглядеть на гору, а заодно и на Джексома. На следующий день прибыл лорд Грож и сразу же стал пыхтеть и отдуваться от жары, покрикивая на свою маленькую королеву, чтобы она не возилась в воде среди чужих файров — иначе ему придется возвращаться с мокрым рукавом.

— Я слышал, ты подхватил горячку, как и наша арфистка, — сказал Грож, вваливаясь в комнату с таким видом, словно готовился ревизовать некое ценное имущество. Джексом ощутил мгновенный приступ паники.

Еще больше его утомил придирчивый осмотр, учиненный ему напористым владетелем Форта. Он так долго разглядывал юношу, что Джексом решил: Грож пересчитал все его ребра и прикинул на вес оставшееся мясо.

— Неужели, Брекка, нельзя кормить парня получше? — прорычал он. — А я-то считал тебя первостатейным лекарем! Посмотри, он худой, как щепка! Так дело не пойдет. Одно хорошо — ты, Джексом, нашел себе дивное местечко для болезни. Нужно пойти осмотреться, раз уж я сюда выбрался. Правда, путь был недолог. Да, пожалуй, стоит все-таки осмотреться, — Грож выпятил подбородок и хмуро уставился на Джексома. — А сам-то ты успел здесь полазить, пока тебя не свалила хворь?

Джексом понял, что неожиданный визит лорда Грожа преследует две цели: во-первых, убедиться, что юный владетель Руата вопреки всем слухам еще не отошел в мир иной. Во-вторых… При мысли о прочих намерениях повелителя Форта Джексом ощутил некоторую неловкость — ему сразу припомнилось замечание Лессы о том, что ей нужна «только лучшая часть».

Когда Брекка мягко напомнила шумному лорду, что не следует утомлять больного, Джексом едва не запрыгал от радости.

— Не волнуйся, мальчик, я еще вернусь, — уже стоя на пороге, Грож ободряюще помахал ему рукой. — А местечко — просто прелестное, могу тебе только позавидовать.

— Неужели все на севере знают, куда меня занесло? — спросил Джексом вернувшуюся Брекку.

— Его привез Д'рам, — тяжело вздыхая и хмурясь, ответила она.

— О чем он только думал, этот Д'рам? — заметила Шарра. Она опустилась на скамейку и принялась, как веером, обмахиваться большим перистым листом, изображая облегчение, наступившее после отъезда шумного лорда. — Грож может и здорового довести до судорог… не говоря уже о человеке, который едва оправился от болезни.

— Я думаю, Конклав лордов желает убедиться, что Джексом жив и идет на поправку, — продолжала Брекка, сделав вид, что не заметила реплики Шарры.

— Он рассматривал Джексома, как торговец скотом. Зубы он тебя случайно не попросил показать?

— Пусть манеры лорда Грожа не вводят тебя в заблуждение, Шарра, — сказал Джексом. — Он не менее хитер и проницателен, чем мастер Робинтон. Его привез Д'рам, а это значит, что Ф'лар с Лессой дали разрешение на этот визит. Но я не думаю, что они одобрят намерение Грожа наведаться сюда еще разок.

— Если сама Лесса позволила лорду Грожу сюда заявиться, я поговорю с ней, можешь быть уверен, — ответила Брекка, неодобрительно поджав губы. — Для человека, который только-только начал выздоравливать, он не самый лучший посетитель. Теперь, Джексом, я уже могу сказать, что ты проболел горячкой целых шестнадцать дней…

— Как? — Джексом с ошеломленным видом сел в постели. — Но ведь я…

— Для взрослых горячка очень опасна, — пояснила Шарра. Она обменялась взглядом с Бреккой, и та кивнула. — Ты чуть не умер.

— Я?! — Джексом испуганно схватился за голову.

Брекка снова кивнула.

— Поэтому если тебе покажется, что твое лечение несколько затянулось, поверь — у нас есть на это свои причины.

— Так я чуть не умер? — Джексом никак не мог освоиться с этой мыслью.

— Да. Потому-то мы и не спешим — тебе надо окончательно оправиться. А теперь — самое время перекусить, — сказала Брекка, выходя из комнаты.

— Нет, я, правда, чуть не умер? — допытывался Джексом у Шарры.

— Боюсь, что так, — судя по голосу, его реакция скорее забавляла, чем тревожила девушку. — Но ведь ты не умер? Вот что самое главное.

Она непроизвольно потупила глаза и облегченно вздохнула.

Потом слегка улыбнулась, но Джексом заметил, что ее выразительные глаза затуманились.

— У тебя кто-то умер от горячки — человек, который был тебе дорог?

— Ты его не знал, Джексом, да и я знала не очень близко. Просто… просто каждому целителю тяжело терять больного.

Больше Джексому ничего не удалось вытянуть из нее, и он прекратил расспросы, поняв, что девушка до сих пор остро переживает эту смерть.

На следующее утро Брекка и Шарра повели его на берег. Пошатываясь на неверных ногах, он ругался сквозь зубы, смущенный собственной слабостью. Увидев приятеля, Рут' помчался к нему, поднимая тучи песка, от восторга забыв про осторожность. Брекка строго велела ему остановиться и стоять смирно, чтобы ненароком не сбить Джексома с ног. Глаза Рут'а тревожно завращались, он виновато закурлыкал и с величайшей осторожностью потянулся к юноше, не решаясь даже приветственно потыкать его носом. Джексом обвил руками шею дракона. Рут' напряг мышцы, принимая на себя вес обмякшего тела друга, и ободряюще заворчал. Из глаз юного лорда потекли слезы; он поспешно отер их о мягкую кожу, к которой прижимался лицом. Милый, чудесный Рут'! В голову Джексома закралась непрошеная мысль: если бы он умер от горячки, то Рут'…

«Но ты не умер, — сказал Рут'. — Ты выжил. Я просил тебя об этом. Теперь ты уже гораздо сильнее. И с каждым днем будешь становиться все сильнее. И мы будем купаться и лежать на солнце, и все будет хорошо».

Рут' так разволновался, что Джексому пришлось успокаивать его, шепча ласковые слова и поглаживая по шее, пока Брекка с Шаррой не заставили его сесть; женщины боялись, что он упадет. Они прикрепили плетеную циновку к наклонному стволу дерева, которое росло на порядочном расстоянии от берега, чтобы можно было устроиться в тени. Там Джексома и уложили. Рут' прикорнул рядом, вытянув голову, чтобы быть поближе к другу; глаза его переливались тревожным лиловым светом.

К полудню, когда Джексом уже успел вздремнуть, прибыли Ф'лар с Лессой. Юноша с удивлением обнаружил, что Лесса, обычно такая колючая, может быть очень приятным гостем — мягким и ненавязчивым.

— Пришлось допустить к тебе лорда Грожа собственной персоной. Боюсь, Джексом, что его визит не привел тебя в восторг. Но прошел слух, что ты мертв и Рут' — тоже. — Лесса выразительно передернула плечами. — Не зря говорят: для дурных вестей никакой арфист не нужен.

Ф'лар кивнул и усмехнулся Джексому.

— Вот почему мы попросили Д'рама привезти его к тебе. Сторожевой дракон Форт-холда слишком стар, чтобы принять ориентиры от лорда Грожа.

— У него была с собой огненная ящерица, — сказал Джексом.

— Может быть, маленькая королева лорда Грожа и очень смышлена, но вряд ли она поможет ему найти дорогу, — бросила Лесса.

— Да разве об этом речь? — поморщился Ф'лар. — Все равно он уже увидел гору. И то, какие здесь просторы…

— Значит, мы должны первыми заявить свои права, — решительно проговорила Лесса. — Меня не интересует, сколько своих сыновей хочет поселить здесь Грож. Все равно право первого выбора остается за всадниками. И Джексом может нам помочь.

— Пройдет еще немало времени, прежде чем Джексом встанет на ноги, — заметила Брекка, и по лицу Лессы скользнула легкая тень недовольства.

— Не волнуйся, я найду способ умерить притязания Грожа, — добавил Ф'лар.

— Стоит пролезть одному, как следом за ним ринутся другие, — задумчиво проговорила Брекка, — да их и винить трудно. Эта часть Южного кажется настолько привлекательней наших северных поселений…

— Мне не терпится подобраться поближе к этой горе, — Ф'лар повернулся к югу. — Я знаю, Джексом, что ты еще нездоров, но все же попробуй выяснить, сколько файров — из тех, что крутятся вокруг Рут'а, — родом из Южного?

— Они не из Южного Вейра, если тебя интересует именно это, — ответила Шарра.

— А ты откуда знаешь? — спросила Лесса.

Шарра пожала плечами.

— Их невозможно приручить. Стоит кому-нибудь приблизиться, как они сразу исчезают в Промежутке. Ведь их привлекает Рут', а не мы.

— Просто мы — не их люди, — сказал Джексом. — Но я постараюсь выяснить про них все, что можно…

— Будь так добр, — распорядилась Лесса. — И если здесь появится хоть один из Южного Вейра… — она оборвала фразу.

— Пожалуй, нужно дать Джексому отдохнуть, — вмешалась Брекка.

Ф'лар жестом пригласил Лессу следовать за ним.

— Хороши гости! — хихикнул он. — Пришли навестить больного — и даже слова ему сказать не дали.

— Да мне пока и говорить-то особо не о чем, — и юноша сердито оглянулся на Брекку и Шарру. — Но когда вы прилетите в следующий раз, все будет по-другому.

— Если случится что-то интересное, пусть Рут' передаст Рамот'е или Мнемент'у.

Брекка и Шарра вышли проводить гостей. Джексом тоскливо вздохнул, потом решил, что пора выбросить из головы мысли о том, что две недели назад он был на грани смерти. Это мрачное известие совсем выбило его из колеи, а жизнь тем временем уже подкидывала новые проблемы.

Их набралось несколько. Больше всего его по-прежнему волновал вопрос, что же он мог наболтать в бреду. Джексом пытался припомнить то время, но единственное, что он ощущал тогда, — чередование холода и жара да еще неясные кошмары.

Еще он обдумал визит своего опекуна. Так, оказывается, Лайтол его любит! Скорлупа и Осколки! Он совсем забыл расспросить Лайтола о Коране. Надо будет послать ей пару слов, она наверняка уже слышала про его болезнь. А может, лучше этого не делать? Так проще будет разорвать их отношения. Теперь, когда он встретил Шарру, продолжать роман с Кораной совсем расхотелось. Надо будет обязательно поговорить с Лайтолом.

Что же все-таки он говорил в беспамятстве? Отдельные бессвязные слова? Целые фразы? Может быть, и беспокоиться-то не о чем?

Вот что ему совсем не понравилось — так это явление лорда Грожа. Если бы не эта дурацкая болезнь, Грож бы так и не узнал про здешние места. По крайней мере до тех пор, пока всадники сами не позволили бы ему узнать. А еще эта гора… Слишком необычная, такую и захочешь — не забудешь. Любой дракон запросто отыщет. Или нет?.. Для прыжка через Промежуток дракону необходимо получить от всадника четкую картинку. А если картинка будет из вторых рук? В конце концов, Д'рам и Тирот' попали сюда именно благодаря тому, как описал это место мастер Робинтон. Но Д'рам и Тирот' — очень опытные, таких мало…

Джексом страстно захотел выздороветь — и поближе подобраться к удивительной горе. Он хотел быть первым. Сколько ему еще болеть…

* * *

На следующий день ему разрешили искупаться. Брекка сказала, что плавание укрепляет мышцы, но Джексом решил, что мышц у него не осталось совсем. Он так изнемог, что, едва добравшись до постели, снова уснул.

Разбуженный прикосновением Шарры, он завопил и резко сел в постели, озираясь по сторонам.

— Что случилось, Джексом?

— Я видел страшный сон, кошмар!

Он был уверен, что произошло что-то ужасное, но, оглянувшись, увидел Рут'а, который мирно спал, растянувшись рядом; его нос находился на расстоянии ладони от ступни Джексома. На спине у дракона и рядом с ним, чутко вздрагивая, дремало не меньше дюжины огненных ящериц.

— Ну вот, теперь ты совсем проснулся. Что же случилось?

— Сон был такой живой… и все-таки ускользнул без следа. Мне так хотелось бы его вспомнить!

Шарра положила ему на лоб прохладную ладонь, но юноша резко сбросил ее.

— Нет у меня никакого жара, — капризно сказал он.

— Разве я говорю, что есть? А как голова? Глаза?

Он сердито и нетерпеливо отвечал, что все в порядке, потом вздохнул и виновато улыбнулся.

— Какой я зануда, правда?

— Хорошо еще, что не всегда, — улыбнувшись, девушка опустилась на песок рядом с его постелью.

— Если каждый день я буду плавать немного подольше, через сколько дней я окончательно поправлюсь?

— К чему такая спешка?

Джексом усмехнулся и указал в сторону горы.

— Хочу добраться туда раньше лорда Грожа.

— Ну, — Шарра лукаво взглянула на него, — это не так уж сложно, теперь силы будут возвращаться к тебе быстрее. Мы просто не хотим, чтобы ты слишком перенапрягался. Лучше потерять недельку, чем заработать осложнение и начать все сначала.

— Осложнение? А как я узнаю, если оно начнется?

— Очень просто. Снова появятся пятна перед глазами и головные боли. Так что, пожалуйста, Джексом, лучше слушайся нас.

Ее синие глаза смотрели на него почти умоляюще, и Джексому хотелось думать, что она тревожится о нем больше, чем об обычном пациенте. Не спуская с нее глаз, он медленно кивнул в знак согласия и в награду получил нежную улыбку.

К вечеру нагрянули Ф'нор с Д'рамом. Оба были в полном боевом снаряжении, драконы навьючены мешками с огненным камнем.

— Завтра ожидают Падение Нитей, — сказала Шарра, поймав вопросительный взгляд юноши.

— Снова Нити?

— Они падают по всему Перну, и здесь, над бухтой, падали уже три раза с тех пор, как ты заболел. Да, ведь это случилось на следующий день после того, как ты здесь очутился, — она улыбнулась, увидев, как он застыл с открытым ртом. — Зато нам довелось увидеть редкое зрелище — драконов в небе. Они прикрывали только наше убежище — об остальном позаботились личинки.

Девушка приветливо помахала всадникам — они уже шли по берегу, расстегивая летную амуницию. Кант' и Тирот' сбросили мешки с камнями на песок и, высоко подняв крылья, с блаженным курлыканьем погрузились в теплую ласковую воду. Рут', вздымая брызги, поспешил присоединиться к ним. Большая стая файров, в восторге от такой компании, с радостными воплями носилась над головами трех драконов.

— Ты посвежел, Джексом, — произнес Ф'нор, крепко пожимая ему руку, — сегодня вид у тебя куда лучше.

Д'рам, соглашаясь, кивнул.

— Знаешь, что я тебе скажу, — снова заговорил Ф'нор, присев на корточки рядом с постелью, — редкое удовольствие видеть, как сражается твой малыш. До чего же он ловок и увертлив! Перехватил втрое больше Нитей, чем взрослые драконы. Ты здорово его натренировал!

— Вряд ли мне завтра позволят сражаться?

— Нет, даже не надейся, — решительно произнес Ф'нор. — Сейчас твой единственный долг перед холдом и Вейром — поскорее встать на ноги. Встать на ноги и посмотреть на все свежим взглядом! Я тебе завидую, Джексом, честное слово завидую — тебе выпал такой шанс! — И правда, в усмешке Ф'нора сквозила искренняя зависть. — Ведь я так и не успел здесь полетать. С высоты видно, что леса тянутся далеко-далеко, куда ни кинешь взгляд, — он сделал широкий жест рукой. — Да ты и сам увидишь. Хочешь, в следующий раз я привезу тебе бумагу, чтобы ты мог рисовать и делать записи?

Джексом молча кивнул, горло у него сдавило.

— Спасибо тебе за все, Ф'нор, — пробормотал он.

Из-за деревьев появились Брекка и Шарра. Молодая женщина быстро подошла к супругу, но не обняла его, как ожидал Джексом, а как-то нежно, почти робко опустила руку на его плечо. Слегка смутившись, Джексом отвернулся и увидел, что Шарра тоже наблюдает за Ф'нором и Бреккой. На лице ее застыло странное выражение, которое тотчас исчезло, когда девушка заметила, что Джексом смотрит на нее.

— Напитки прибыли, — оживленно объявила она, передавая Д'раму кружку. Брекка в это время угощала Ф'нора.

Вечер стоял прекрасный, и они расположились поужинать на берегу. Трое драконов зарылись в еще теплый песок повыше верхней отметки прилива, их глаза самоцветами поблескивали в темноте, быстро сгущающейся вокруг костра.

Брекка с Шаррой запели одну из песен, сочиненных Менолли; Д'рам вторил им хрипловатым басом. Брекка заметила, что голова Джексома начинает клониться на плечо, и велела ему перебираться под крышу; он не стал спорить и вскоре, повернувшись лицом к огню, погрузился в сон, убаюканный их пением.

Его разбудил взволнованный голос Рут'а. Джексом, еще не придя в себя, заморгал глазами, а в ушах его уже звучало — Нити! Сегодня Рут' вместе с Тирот'ом и Кант'ом готовился к боевому вылету. Джексом сбросил одеяло и поспешил на берег.

Брекка и Шарра помогали всадникам навьючивать на драконов мешки с огненным камнем. Рут', в окружении четырех файров, сбивавшихся с ног и крыльев, деловито жевал камень. На востоке едва начинало светать. Джексом вглядывался в полумрак, силясь различить белесую дымку, предвещавшую приближение Нитей. Высоко в небе неожиданно ярко мерцали три Рассветные Сестры, затмевая все другие звезды, еще видимые на западном небосклоне. Джексом нахмурился. Он никогда не замечал, какие они яркие и обманчиво близкие. В Руате на заре они казались тусклыми, едва заметными точками. Нужно спросить у Ф'нора, нельзя ли воспользоваться мощным дальновидящим прибором, и напомнить Лайтолу, чтобы он привез звездные карты и записи уравнений… Тут Джексом заметил, что нигде не видно южных файров, которые день и ночь осаждали Рута.

— Джексом! — его заметила Брекка. Оба всадника помахали ему и взобрались на своих драконов.

Джексом проверил, достаточно ли камня в желудке Рут'а, потом приласкал его и похвалил, испытывая законную гордость. Какой из драконов Перна мог бы вылететь на битву с Нитями без всадника?

«Я помню все, чему нас учили в Форт-Вейре. Ф'нор с Кант'ом и Д'рам с Тирот'ом мне всегда помогут. И Брекка все время за мной следит. Раньше я никогда не слушался женщин. Но Брекка такая добрая! Только очень грустная. Кант' говорит, что ей полезно с нами разговаривать. Она знает, что мы всегда с ней».

Они повернулись лицом к востоку, где ярким красно-оранжевым светом зловеще мерцала Алая Звезда. Вот ее закрыла мутная дымка, и Ф'нор поднял руку, давая драконам сигнал к взлету. Кант' и Тирот', мощно взмахивая крыльями, круто пошли вверх. Рут' поднимался стремительно, намного опережая больших драконов. Рядом появились четыре файра, которые по сравнению с ним казались еще меньше — так же, как и он — на фоне коричневого и бронзового.

— Рут', не лезь вперед один! — крикнул Джексом.

— Он не станет, — успокоила юношу Брекка, глаза ее смеялись. — Просто он еще такой юный, что непременно хочет быть первым. И при этом позволяет старшим экономить силы. Пойдем, нам пора в укрытие.

Все трое на миг застыли на месте, чтобы в последний раз взглянуть на своих защитников, а потом поспешили под крышу.

— Все равно много не увидишь, — сказала Шарра, заметив, что Джексом остановился на пороге.

— По крайней мере я увижу, если Нить упадет на зелень.

— Не упадет — у нас опытные всадники.

Джексом почувствовал, как по спине у него пробежал озноб, и вздрогнул всем телом.

— Только попробуй мне простудиться! — пригрозила Шарра. Найдя в комнате его куртку, она бросила ее Джексому.

— Мне совсем не холодно. Просто я подумал о Нитях, об этих лесах…

Шарра пренебрежительно фыркнула.

— Я и забыла, что ты северянин, выросший в каменном холде! Здесь Нити могут разве что срывать или дырявить листья, а потом все повреждения зарастают сами собой. Тут вся почва кишит личинками. Если тебя это интересует, первое, что сделали Ф'нор с Д'рамом, — это проверили землю. Они хотели убедиться, что личинок здесь достаточно, — и убедились.

«Мы встретили Нити, — с энтузиазмом сообщил Рут'. — Пламя у меня отличное. Я должен летать зигзагами, пока Кант' с Тирот'ом пройдут с востока на запад. Здорово у нас получается! У файров тоже хорошее пламя. Эй, Берд, ты ближе всех! Мийр, возьми правее! Талла, помоги ему! Иду, иду! Спускаюсь… Сейчас дыхну! Ну-ка, поберегитесь! Я защищаю своего друга!»

Брекка встретилась взглядом с Джексомом и улыбнулась.

— Он постоянно комментирует ход сражения, так что мы все знаем, как здорово у него получается, — взгляд ее стал рассеянным, она заморгала. — Иногда я вижу бой глазами трех драконов сразу. Даже перестаю понимать, что происходит. Но все идет отлично!

Потом Джексом даже не смог вспомнить, что он ел и пил за завтраком. Когда Рут' возобновил свой монолог, юноша стал с напряженным вниманием следить за словами дракона, то и дело поглядывая на Брекку. Ее лицо было сосредоточенным — ведь она одновременно выслушивала трех драконов и четырех файров! Вдруг Рут' смолк на полуслове, и Джексом судорожно вздохнул.

— Все в порядке. Просто они не стали гнаться за ушедшими в сторону Нитями, — пояснила Брекка. — Мы и так в полной безопасности. Завтра вечером крылья Бендена вылетают сражаться с Нитями над Нератом. Поэтому Ф'нору с Кант'ом не стоит сегодня переутомляться.

Джексом так резко вскочил, что скамья с грохотом опрокинулась. Пробормотав извинение, он поднял ее и, выйдя из хижины, направился к берегу. Остановившись на пляже, юноша посмотрел на запад и увидел вдали едва различимую дымку Нитей. Его снова затрясло, даже волосы на затылке встали дыбом. Бухта, обычно такая тихая и безмятежная, кишела рыбами. Они ныряли, выскакивали на поверхность и снова неловко плюхались в воду, как будто обезумели от боли.

— Что это с ними? — спросил он подошедшую Шарру.

— У рыб сегодня пир — они большие любители Нитей. Обычно они успевают съесть их подчистую к тому времени, как драконы, вернувшись, приходят сюда искупаться. А вот и наши! Уже возвращаются!

«Хорошая была битва! — с торжеством заявил Рут', потом недовольно добавил: — Жаль, что мы не погнались за Нитями. Кант' с Тирот'ом говорят, что за большой рекой нет ничего, кроме каменистой пустыни, поэтому глупо тратить пламя впустую. Уф-ф-ф!»

Шарра и Джексом рассмеялись: вместе со вздохом белый дракон выпустил столб пламени, так что едва не обжег себе нос.

Не успели большие драконы приземлиться, как вода в бухте успокоилась. Рут' хвастался напропалую — теперь ему не нужно подпитывать пламя, потому что он точно знает, сколько камня потребуется на все сражение. Кант', явно забавляясь, терпеливо выслушивал похвальбу белого дракончика.

Тирот' фыркнул и, сбросив мешок с остатками камня, вошел в воду. И сразу же, откуда ни возьмись, в воздухе закружилась целая туча ящериц и в радостном нетерпении повисла над ним. Старик бронзовый поднял голову к небу, еще раз фыркнул и, испустив громкий вздох, блаженно разлегся на мелководье. Файры тут же всей оравой набросились на его спину. Сначала они забросали дракона песком, а потом, пустив в ход все четыре лапки, принялись драить его гребень. Тирот' прикрыл глаза прозрачным внутренним веком, и они, как две луны, поблескивали у самой поверхности призрачной подводной радугой.

Рядом взревел Кант', и тотчас половина ящериц бросила Тирот'а и устремилась к нему. Увидев, что старшие его обогнали. Рут' заморгал и, встряхнувшись, робко вошел в воду на почтительном расстоянии от коричневого и бронзового. Четверо файров, помеченные цветными лентами, оставили больших драконов и принялись мыть белого малыша.

— Давай, Джексом, я тебе помогу, — предложила Шарра.

Отмывать шкуру дракона от вони огненного камня — в любом случае занятие не из легких, и хотя на этот раз Джексому достался всего один бок Рут'а, он под конец работал стиснув зубы.

— Говорила ведь я тебе, Джексом, чтобы ты не переусердствовал, — резко сказала Шарра. Закончив тереть хвост Рут'а, она выпрямилась и заметила, как юноша устало привалился к плечу дракона. Девушка повелительно махнула в сторону берега. — Ступай немедленно! Сейчас я принесу тебе поесть. Да ты белее Рут'а!

— Я никогда не приду в норму, если не буду упражняться.

— Прекрати бормотать, все равно тебя еле слышно…

— Ой, только не надо, опять будешь говорить, что все делается для моей же пользы…

— Значит, для моей? Мне вовсе не улыбается снова с тобой возиться, если тебе станет хуже!

Девушка наградила его таким сердитым взглядом, что Джексом попятился и побрел к берегу. И хотя до его импровизированного ложа под деревьями было рукой подать, он с трудом дотащился туда на отяжелевших ногах. Он рухнул на покрывало, облегченно вздохнул и закрыл глаза.

Когда он открыл их снова, кто-то тряс его за плечо. Над ним, вопросительно глядя в его лицо, склонилась Брекка.

— Как ты себя чувствуешь?

— Мне снова что-то снилось…

— И снова что-то страшное?

— На этот раз интересное… только я опять ничего не запомнил.

Джексом потряс головой, отгоняя ночные видения, и вдруг понял, что сейчас полдень. Рядом с ним похрапывал Рут'. Чуть подальше, прислонясь к передним лапам Тирот'а, спал Д'рам. Ни Ф'нора, ни Кант'а не было видно.

— Ты, наверное, проголодался, — Брекка передала ему тарелку и кружку, которые принесла с собой.

— Долго я спал? — Джексом был недоволен собой. Он потянулся и почувствовал, как ноют мышцы.

— Несколько часов. Но тебе это только на пользу.

— В последнее время меня постоянно одолевают сны. Это последствие горячки?

Брекка заморгала, потом задумчиво нахмурилась.

— Дай подумать. Знаешь, я тоже здесь вижу больше снов, чем раньше. Может быть, это от солнца…

В этот миг проснулся Тирот'. Он заревел и стал потягиваться, засыпав своего всадника песком. Брекка коротко вздохнула и вскочила на ноги, не спуская глаз со старого дракона, который отряхивался и расправлял крылья.

— Брекка, нам пора! — крикнул Д'рам. — Ты слышишь?

— Да, слышу. Поторопитесь! — отвечала она, подняв руку в знак прощания.

То, что так взволновало Тирот'а, взбудоражило и файров, которые принялись носиться кругами, пронзительно чирикая. Рут' приподнял голову и, сонно оглядевшись, снова положил ее на песок, не обратив никакого внимания на поднявшуюся суматоху. Брекка обернулась и со странным выражением взглянула на белого дракона.

— Что случилось, Брекка?

— В Исте бронзовые начали пить кровь.

— Чтоб им ни Скорлупы, ни Осколков! — первоначальное удивление Джексома сменилось острым разочарованием и досадой на собственную немощь. Он так надеялся, что ему будет позволено присутствовать при этом брачном полете. Ему хотелось подбодрить Г'денеда с Барнат'ом.

— Мы и так все узнаем, — мягко сказала Брекка. — Там ведь будут и Кант', и Тирот'. Они мне все расскажут. А ты пока поешь!

Джексом послушно сунул нос в кружку, все еще проклиная постигшую его неудачу, и внезапно заметил, что Брекка опять приглядывается к Рут'у.

— С Рут'ом что-то не так?

— С Рут'ом? С чего ты взял? Он, бедняжка, так гордится, что воевал с Нитями без тебя… Сейчас он слишком устал, чтобы думать о чем-то еще.

Она встала и пошла прочь. Берд и Гралл, тихонько воркуя, опустились ей на плечи, и скоро все трое исчезли под тенистым пологом леса.