Вечер в бухте Джексома.
Ночь в Иста-Вейре.
Пятнадцатый Оборот.
Двадцать восьмой день восьмого месяца
Шарра объясняла Брекке и Джексому правила игры с камешками и палочками, которой развлекались дети в Южном, когда Рут', дремавший рядом с ними в компании файров, внезапно проснулся. Он медленно сел, вытянул шею и издал протяжный скорбный вопль, означавший у драконов плач по ушедшему собрату.
— Не может быть! — на миг опередив Джексома, откликнулась Брекка.
— Салт' погиб!
— Салт'? — удивился Джексом, услышав незнакомое имя.
— Салт'! — от лица Шарры отхлынула кровь. — Спроси Рут'а, как это случилось!
— Кант' говорит, что он пытался догнать Кайлит'у, но сердце не выдержало. — При этих словах плечи Брекки поникли — весть о несчастье с новой силой пробудила в ней воспоминания о пережитой трагедии. — Глупец! Неужели он не понимал, что молодые драконы окажутся быстрее и сильнее бедного старины Салт'а?!
— И поделом Т'кулу! Только не надо меня воспитывать, Брекка! — сверкнув глазами, выпалила Шарра, видя, что Брекка собирается ее отчитать. — Не забывай, мне приходилось иметь дело с Т'кулом и прочими Древними. Они совсем не похожи на ваших северных всадников. Они… они просто невыносимы! Я бы тебе много чего рассказала, да боюсь, твои нежные уши не выдержат! И если Т'кул оказался настолько глуп, что заставил своего дракона лететь вдогонку за молодой королевой, то он получил по заслугам. Не сердитесь. Вижу, что и тебе, и Джексому мои слова кажутся злыми, но я-то знаю, что за птицы эти Древние…
— Я всегда предчувствовала… Из-за того, что их выслали сюда, когда-нибудь случится большая беда, — медленно произнесла Брекка. — Но…
— Судя по тому, что я слышал, — сказал Джексом, которому очень хотелось, чтобы с ее лица исчезло выражение тоски, — иначе с ними поступить было просто нельзя. Они не выполняли своего долга по отношению к людям, которых обязаны защищать. Алчность их не знала границ… И еще, — заявил он, используя свой самый веский довод, — я слышал, как Лайтол критиковал их всадников!
— Я знаю, Джексом. Я все это знаю, но в свое время они пришли к нам из прошлого, чтобы спасти Перн…
Джексом увидел, как она, сама того не сознавая, стиснула руки — костяшки пальцев побелели.
— Ну да, сначала они спасли Перн, а потом стали требовать, чтобы мы вспоминали об этом каждый раз, когда нам доводилось попадаться им на глаза, — подхватил Джексом ее слова, отчетливо припомнив надменный и презрительный тон, которым Т'рон всегда обращался к Лайтолу.
— Мы вообще стараемся не замечать их, — дернув плечом, заявила Шарра. — Занимаемся своими делами, очищаем холд от зелени, загоняем скот в укрытие, когда падают Нити. Мы только быстро прочесываем местность с огнеметами, чтобы убедиться, что личинки сделали свое дело.
— Разве они не вылетают сражаться с Нитями? — удивленно спросила Брекка.
— Так, время от времени. Если хотят поразмяться или если драконы заскучают… — В голосе Шарры явно звучали презрительные нотки. Заметив смятение на лицах слушателей, девушка добавила: — В том, что у нас творится, виноваты не драконы. Может быть, даже не всадники. Я думаю, что им следует хотя бы попытаться вести себя сообразно своему званию. Ведь всем известно, что большинство Древних остались на севере. Лишь горстка, осевшая в Южном, позорит род Крылатых. И все же… Сделай они хоть шаг навстречу, мы бы, наверное, им помогли.
— Мне, пожалуй, пора, — поднявшись, сказала Брекка и повернулась лицом к западу. — Т'кула теперь можно только наполовину назвать человеком. Мне известно, что значит пережить такое… — Голос ее прервался, лицо побледнело. Она неотрывно смотрела на запад, глаза ее раскрывались все шире, и вдруг с губ сорвался крик ужаса. Она прижала руки к груди, как будто хотела защититься от удара.
— Что случилось, Брекка? — Шарра вскочила на ноги и обняла подругу за плечи.
Рут', поскуливая, ткнулся Джексому в грудь, как будто искал утешения. «Она очень боится. С ней говорит Кант'. Он расстроен. Все так ужасно. Второй дракон очень слаб. С ним Кант'. Теперь говорит Мнемент'. Т'кул напал на Ф'лара».
Джексом ухватился за Рут'а, чтобы не упасть.
Возбуждение дракона передалось файрам; они стремительными зигзагами метались взад-вперед, оглашая воздух резкими криками. Джексом замахал на них руками, требуя, чтобы они угомонились.
— Какой ужас, Джексом! — воскликнула Брекка. — Мне нужно спешить. Неужели они не понимают, что Т'кул не отвечает за свои поступки? Неужели они не могут его одолеть? Должен же во всей Исте найтись хоть один человек с головой! О чем думает Д'рам? Я пошла за вещами! — она бросилась к хижине.
— Послушай, Джексом! — Шарра повернулась к нему, глаза ее молили о помощи. — Т'кул ненавидит Ф'лара! Я сама слышала, как он обвинял его во всем, что с ними случилось. Вместе с драконом Т'кул наверняка потерял и рассудок. Он убьет Ф'лара!
Джексом привлек девушку к себе, не зная, кому из них двоих сейчас больше требуется утешение. Т'кул пытается убить Ф'лара? Он велел Рут'у слушать как можно внимательнее.
«Ничего не слышу. Кант' в Промежутке. Слышу только, что дело плохо. Рамот'а летит…»
— Сюда?
«Нет, туда, где они все! — Глаза Рут'а потемнели и засветились тревожным багровым огнем. — Мне все это не нравится».
— Что именно, Рут'?
— Джексом, Джексом, что он говорит? Мне страшно!
— Ему тоже страшно. Да и мне самому…
Брекка вышла из-за деревьев. В одной руке она несла летное снаряжение, в другой — небольшую шкатулку с лекарствами, которая была приоткрыта, так что содержимое грозило высыпаться наружу. Не доходя до полосы песка, она остановилась; ее озабоченное лицо выражало нетерпение и досаду.
— Мне туда не добраться! Кант' вынужден оставаться с Б'зоновым Ранильт'ом. Мы не можем потерять сразу двух бронзовых! — Взгляд ее блуждал по берегу, как будто ответ на вопрос скрывался где-то здесь. Она прикусила губу и в отчаянье воскликнула: — Но я во что бы то ни стало должна туда попасть!
Рут' испуганно затрубил, и Джексом с Шаррой вздрогнули как от удара.
— Робинтон! — Брекка пошатнулась и, если бы Джексом не вскочил, чтобы ее поддержать, упала бы на песок. — Нет, только не Робинтон! Как же так?
«Главный арфист!»
— Умер? — вырвалось у Шарры.
«Главный арфист очень болен. Но они не дадут ему уйти. Он должен остаться. Ведь ты же остался!»
— Я отвезу тебя, Брекка! На Рут'е. Только возьму летное снаряжение.
Обе женщины бросились его отговаривать.
— Тебе еще нельзя, Джексом… Нельзя летать в Промежутке! — Теперь Брекка испугалась уже за него.
— Тебе правда нельзя, слышишь, Джексом? — умоляла Шарра. — Холод Промежутка… Нет, нет, ты еще недостаточно окреп. Прошу тебя!
«Они боятся за тебя, — в смятении объяснил Рут'. — Я не знаю, что плохого, если мы с тобой полетим, только они очень боятся».
— Он прав, Джексом, это очень опасно, — поникнув от безысходности, произнесла Брекка. Она устало подняла руку и стянула с головы бесполезный теперь шлем. — Ты не должен летать в Промежутке по крайней мере месяц, а то и недель шесть. Иначе всю жизнь тебя будут мучить головные боли… К тому же ты можешь ослепнуть…
— А ты откуда знаешь? — требовательно спросил Джексом. В нем боролись гнев и отчаяние — Брекка и Робинтон нуждались в помощи, а он был совершенно бессилен!
— Я тоже это знаю, — глядя Джексому прямо в глаза, заявила Шарра. — Один из всадников в Южном подхватил горячку. Мы тогда еще не понимали, как опасно при этой болезни летать в Промежутке. Сначала он ослеп. Потом сошел с ума от невыносимой головной боли и… умер. А вслед за ним — его дракон.
При воспоминании об этой трагедии голос ее прервался, глаза затуманились слезами.
— Почему же вы мне раньше не говорили?
— Что бы это изменило? — не сводя с него глаз, ответила Шарра. — С каждым днем твои силы восстанавливаются. А к тому времени, когда ты узнал бы о существовании этого запрета, уже отпала бы необходимость предупреждать тебя.
— Через месяц-полтора? — с трудом выговорил Джексом, сжав зубы. Он с трудом сдерживал гнев.
Шарра медленно кивнула, лицо ее было бесстрастно. Джексом глубоко вздохнул, стараясь справиться с собой.
— Неудачно получилось — ведь сейчас нам так нужен всадник.
Он взглянул на Брекку. Она стояла, обратив лицо к западу.
Джексом чувствовал ее боль и тоску — ведь она не могла попасть туда, где в ней так нуждались, не могла вызвать Кант'а… Вдруг юноша издал победный клич.
— Есть всадник! — ликующе завопил он. — Рут', отвезешь Брекку в Исту без меня?
«Брекку — куда угодно!» — белый дракон поднял голову и сделал шаг в сторону молодой женщины; глаза его ускорили вращение.
С лица Брекки, как по волшебству, исчезли печаль и безысходность.
— Неужели, Джексом, ты позволишь?..
Этот вопрос, произнесенный прерывающимся от волнения и благодарности голосом, был Джексому дороже всякой награды. Он взял ее за руку и подвел к белому дракону.
— Тебе нужно спешить. Если мастер Робинтон… — юноша не смог договорить — от одной мысли об этом горло его судорожно сжалось.
— Спасибо тебе, Джексом. Спасибо, Рут'.
Брекка повозилась с пряжкой шлема, потом, не попадая в рукава, торопливо натянула куртку и застегнула ремень. Наконец она была готова. Рут' подставил ей плечо и оглянулся, желая удостовериться, что она надежно уселась.
— Я сразу же отправлю Рут'а назад. Нет-нет, только не позволяйте ему уходить, не давайте заснуть! — эти слова были адресованы далеким драконам.
«Мы не позволим ему уйти», — заявил Рут'. Он быстрым движением ткнулся другу в плечо и взвился в воздух, засыпав Джексома и Шарру сухим песком. Едва оторвавшись от земли, он исчез из вида.
— Джексом! — Голос Шарры так дрожал, что юноша тревожно повернулся к ней. — Что могло случиться? Ведь не мог же Т'кул настолько обезуметь, чтобы наброситься на мастера Робинтона?
— Насколько я знаю мастера-арфиста, он сам вполне мог влезть в схватку, чтобы попытаться ее остановить. А ты сама-то знакома с ним?
— Больше понаслышке, — закусив губу, ответила девушка. Судорожно вздохнув, она вздрогнула всем телом, борясь с одолевающими ее страхами. — Мне о нем много рассказывали Пьемур и Менолли. Конечно, я видела его в нашем холде и слышала, как он поет. Что за удивительный человек! Ох, Джексом, эти Древние просто спятили! Они сами не ведают, что творят, пропащие люди.
Погрузившись в свои тревоги, она склонила голову ему на плечо. Юноша нежно привлек ее к себе.
«Он жив!» — услышал Джексом слабый, но уверенный голос Рут'а.
— Шарра, Рут' говорит, что он жив.
— Он должен жить, Джексом. Просто обязан! Понимаешь, обязан! — после каждой фразы она ударяла кулачками по его груди.
Джексом поймал ее руки и улыбнулся, глядя в широко распахнутые сияющие глаза.
— Он будет жить, будет, я просто уверен, и пусть наша уверенность ему поможет!
В этот совершенно неподходящий миг Джексом остро ощутил трепет прижавшегося к нему гибкого тела Шарры. Сквозь тонкую ткань сорочки он чувствовал ее тепло, ощущал стройное бедро, прижавшееся к его коленям, вдыхал аромат ее волос, пахнущих солнцем и цветами, которые она заткнула за ухо.
Смятение, мелькнувшее на лице девушки, подсказало ему, что она тоже осознает эту внезапную близость и — пожалуй, впервые с тех пор, как он ее узнал, — испытывает смущение.
Он разжал руки, готовый по первой же просьбе отпустить ее. Ведь она — не Корана, не простушка из холда, готовая выполнить любую прихоть своего лорда. Он не мог относиться к Шарре как к случайной возлюбленной, с которой можно удовлетворить мимолетную страсть. Она слишком дорога ему, чтобы подвергать риску их и без того непрочные отношения. Джексом прекрасно понимал — скорее всего Шарра сочтет, что его чувства объясняются благодарностью больного за уход и заботу. Он и сам не исключал такой возможности; однако хорошенько все обдумав, понял, что дело куда серьезнее. Слишком многое в этой девушке привлекало его — от волнующих звуков дивного голоса до уверенного прикосновения рук. Как он мечтал, чтобы эти руки ласкали его! За последние дни он узнал о ней довольно много, но ему страстно хотелось знать гораздо больше… Знать все! Его поразило ее отношение к Древним — да и вообще она его постоянно удивляла. Наверное, это тоже составляло часть ее очарования — Джексом никогда не мог с уверенностью сказать, что она произнесет или сделает.
Он выпустил Шарру из объятий и, бережно обняв за плечи, повел к навесу, где они еще совсем недавно с такой беспечностью предавались детской забаве. Нежно, но настойчиво он заставил девушку опуститься на циновку.
— Кто ведает, Шарра, сколько нам с тобой придется ожидать вести, что мастер Робинтон вне опасности…
— Скорее бы узнать, что там случилось! Если только наш арфист пострадал от руки Т'кула…
— А если бы от руки Т'кула пострадал Ф'лар?
— Ф'лара я мало знаю… Конечно, мне было бы жаль, если б с ним что-то случилось.
Она поджала под себя ноги, и Джексом сел рядом, почти касаясь ее плечом.
— Всем нам грозит беда, если предводитель Бендена погибнет, — промолвил Джексом. — Ведь он — это Перн!
— Ты так думаешь? — Шарра как будто ждала, чтобы ее уговорили. — Я никогда его не видела…
«Здесь много драконов и много-много людей, — сообщил Рут'. Голос его звучал по-прежнему слабо, но отчетливо. — Скоро прилетит Сибелл, а Менолли не может».
— Это Рут' с тобой говорит? — подавшись вперед и схватив Джексома за руку, взволнованно спросила Шарра. Он накрыл ладонью ее пальцы, призывая девушку к молчанию. Закусив губу, она впилась взглядом в его лицо. А он продолжал слушать Рут'а, то и дело кивая, чтобы успокоить Шарру.
«Здесь ее файры. Арфист уснул. С ним мастер Олдайв. Они ждут в другой комнате. Мы не позволим ему уйти. Мне вернуться к тебе?»
— Кто — они? — спросил Джексом, уже догадываясь, что услышит в ответ.
«Лесса и Ф'лар. Тот человек, который напал на Ф'лара, мертв».
— Так значит, Т'кул мертв, а Ф'лар невредим?
«Да».
— Спроси его, что случилось с арфистом, — раздался над ухом горячий шепот Шарры.
Джексом тоже хотел бы это выяснить, но в ответ на его вопрос последовало долгое молчание, а потом Рут' неуверенно произнес:
«Мнемент' и Рамот'а говорят, что у него болела грудь и он все время хотел уснуть. Вино ему помогло. Мнемент' и Рамот'а знали, что ему нельзя спать, иначе он ушел бы. Можно мне вернуться к тебе?»
— А Брекке ты больше не нужен?
«Здесь и без меня полно драконов».
— Тогда, дружок, возвращайся сюда!
«Уже иду!»
— У него болела грудь? — повторила Шарра, когда Джексом пересказал ей все, что услышал от Рут'а. Девушка нахмурилась. — Скорее всего это сердце. Наш арфист уже немолод, а он такой неугомонный! — Она огляделась, ища глазами своих файров. — Можно послать туда Мийра…
— Рут' говорит, что в Исте и так собралось великое множество людей и драконов. Думаю, лучше подождать.
— Понимаю… — Шарра протяжно вздохнула. Набрав пригоршню песка, она стала рассеянно смотреть, как он струится между пальцев. Потом печально улыбнулась Джексому. — Я умею ждать, но, говоря по правде, не очень люблю.
— Ведь мы знаем, что он жив и Ф'лар тоже… — юноша бросил на нее лукавый взгляд.
— Я вовсе не хотела оскорбить вашего предводителя Вейра, заруби себе на носу…
Джексом расхохотался — все-таки ему удалось ее раздразнить! Девушка возмущенно вскрикнула и бросила в него горсть песку, но Джексом пригнулся, и песок, перелетев через его плечо, дождем осыпал легкие волны, бьющиеся о берег.
Набежала новая волна. На воде не осталось никаких следов.
«Значит, любимая аналогия арфиста не всегда точна», — подумал Джексом — и сам удивился неуместности этой мысли.
Внезапно Мийр и Талла резко закричали, повернув головки к западной оконечности бухты. Они присели и, расправив крылья, приготовились взвиться в воздух.
— Что это с ними?
Но файры так же неожиданно успокоились. Мийр принялась чистить коготками крыло, как будто это вовсе не она секунду назад была так встревожена.
— Что, кто-то летит? — спросила Шарра, удивленно глядя на Джексома.
Юноша вскочил на ноги и уставился в небо.
— Вряд ли они стали бы так беспокоиться, будь это Рут'.
— Должно быть, кто-то знакомый! — такая возможность и Шарре, и Джексому показалась совершенно невероятной. — И он вовсе не летит!
Теперь они оба услышали шум — кто-то тяжело пробирался через лес. Судя по приглушенным проклятиям, гость был представителем человеческого племени. Однако голова, высунувшаяся из-за полога густой листвы, несомненно, принадлежала животному. Вслед за головой показалось и туловище… Это был верховой скакун, причем таких маленьких Джексом в жизни не встречал!
Невнятные проклятия перешли в различимую речь:
— Да перестань же ты, наконец, царапать ветками мне лицо! Ты, рыжий, косолапый, носорогий, косматый драконий ужин! Так вот, Шарра, куда ты забралась! Мне говорили, но я уже начал сомневаться. Я слышал, Джексом, тебя здорово скрутило? А на вид и не скажешь!
— Пьемур?!
Хотя появление молодого арфиста было совершенно невероятным событием, никаких сомнений не оставалось — это он, собственной персоной, самодовольно ухмыляясь, вразвалочку шел к ним по берегу.
— И правда, Пьемур! Что ты здесь делаешь?
— Вас ищу, что же еще? А знаете ли вы, сколько на этом краю света бухточек, как две капли воды похожих на ту, которую мне описал мастер Робинтон?
* * *
— Ну вот, все уже готово, — тихо сказал Лессе Ф'лар, входя в переднюю комнату вейра, который его обитатели спешно освободили, чтобы устроить больного арфиста. Мастер Олдайв не позволил перевезти его даже в Иста-холд. Главный целитель и Брекка ни на шаг не отходили от своего пациента даже теперь, когда он спал. Рядом примостился Заир; его сверкающие глаза ни на секунду не отрывались от лица хозяина.
Лесса протянула руку и прикоснулась к плечу супруга. Он подвинул ей стул, и, быстро поцеловав ее, налил себе вина.
— Д'рам все прекрасно устроил. Он послал бронзовых, чтобы они помогли Ф'нору с Кант'ом перенести сюда Ранильт'а. Бедный старик — ему осталось жить несколько Оборотов… если, конечно, выживет Б'зон.
— Нет, только не сегодня!
Ф'лар покачал головой:
— Не бойся, сейчас он спит мертвым сном — как и остальные неудачники. Мы влили в каждого по кувшину вина. Ну, а Г'денед с Козирой… им сейчас не до нас.
— Так оно всегда бывает, — лучезарно улыбнувшись, ответила Лесса.
Ф'лар погладил ее по щеке и улыбнулся в ответ.
— Когда же, сердце мое, Рамот'а снова собирается взлететь?
— Я тебе непременно сообщу! — увидев, что Ф'лар бросил взгляд в направлении комнаты, где лежал Робинтон, она добавила: — С ним все обойдется.
— А Олдайв случайно не морочит нам голову, когда говорит о полном выздоровлении?
— Ну что ты! Ведь за арфистом следят все драконы Перна! И знаешь, что меня поразило? — добавила она задумчиво. — Драконы и раньше называли Робинтона по имени, но вот то, что они с ним говорят…
— Я получил еще более невероятное известие — Брекка прилетела на Рут'е! Одна!
— А что здесь, собственно, такого? — съязвила Лесса. — Ведь она была всадницей. И потом, после гибели Вирент'ы, все время общалась с драконами…
— Не очень-то мне верится, чтобы ты при подобных обстоятельствах предложила ей прокатиться на Рамот'е! И не надо, милая, так грозно на меня смотреть! Джексом поступил в высшей степени благородно. Брекка мне все рассказала. Он даже не подозревал, что ему пока нельзя летать в Промежутке. Полагаю, мальчик не так-то легко перенес удар — и после этого он проявил такую отзывчивость… У него добрая душа!
— Да, конечно… И очень хорошо, что Брекка здесь. — Лесса обратила глаза к пологу, закрывающему вход, и вздохнула. — Знаешь, после того, что сегодня случилось, я уже почти готова полюбить этих ящериц.
— Неужели? И чем же вызвана такая перемена? — Ф'лар был просто поражен.
— Я же не говорю, что полюбила их, однако… Знаешь, я видела, как Берд и Гралл бросились к Брекке… и этот бронзовый малыш Робинтона… Он свернулся рядом и так жалобно курлыкал, заглядывая ему в лицо, — я уж стала бояться, как бы он не умер от горя. Я и сама-то чувствую себя немногим лучше — как только подумаю… — Лесса замолчала, на глазах у нее выступили слезы.
— Не надо терзать себя, милая, — Ф'лар сжал ее руку, — ведь самого страшного не случилось.
— Когда Мнемент' меня вызвал, я выскочила из вейра как сумасшедшая… свалилась с карниза прямо Рамот'е на спину. Я так спешила сюда, пока вы с Т'кулом… а тут еще Робинтон… Если бы ты убил Т'рона тогда, в Телгаре…
— Лесса! — Ф'лар с такой силой стиснул ее пальцы, что она поморщилась. — Ведь тогда, в Телгаре, его Фидрант' был жив — как, впрочем, и теперь! Разве мог я обречь его на смерть — даже если Т'рон нанес мне тяжкое оскорбление? А вот Т'кула я убил без сожалений. Хотя, должен признать, он чуть меня не достал… — Ф'лар тяжело вздохнул. — Так что не только наш мастер-арфист стареет…
— Ты куда моложе Древних, которые еще остались в Южном. Кстати, что мы теперь будем с ними делать?
— Я переберусь на юг и позабочусь о Вейре, — предложил Д'рам. Он незаметно вошел, пока они разговаривали; лицо его посерело от усталости. — В конце концов, я ведь тоже из Древних… — он глубоко вздохнул. — От меня они примут то, что от тебя, Ф'лар, ни за что не стерпели бы.
Предводитель Бендена колебался, хотя предложение Д'рама звучало соблазнительно.
— Я понимаю тебя, Д'рам, но если это хоть как-то нарушает твои планы…
Д'рам поднял руку, показывая Ф'лару, что он может не продолжать.
— Я гораздо крепче, чем казалось мне самому. Спокойные дни, проведенные в бухте, сотворили чудо. Но мне понадобится помощь.
— Я сделаю все, ты только скажи…
— Ловлю тебя на слове. Мне нужны несколько зеленых, лучше всего от Р'марта Телгарского или Г'нариша из Айгена — у нас здесь сейчас нет ни одной лишней. Если они окажутся из наших, древней породы, для южан будет проще. Еще мне нужна пара молодых бронзовых и столько коричневых и синих, чтобы хватило на два боевых крыла.
— Вот уже несколько Оборотов, как южане не вылетают против Нитей, — бросил Ф'лар.
— Знаю. Но когда-то и они летали. Это даст оставшимся драконам цель и силы. А их всадникам — надежду и занятие, — лицо Д'рама помрачнело. — Сегодня я узнал от Б'зона много такого, что очень меня опечалило. Каким же я был слепцом!
— Твоей вины здесь нет, Д'рам; это я решил отослать их в Южный.
— И я тогда согласился с твоим решением, потому что оно было единственно правильным. А когда… когда умерла Фанна… — скороговоркой пробормотал он, — мне нужно было сразу отправиться в Южный Вейр. Ведь это не было бы предательством по отношению к тебе, зато я мог…
— Очень сомневаюсь! — сердито выпалила Лесса, возмущенная тем, что Д'рам хочет взять вину на себя. — Если уж Т'кул решился украсть королевское яйцо… — от возмущения она только рукой махнула.
— А если бы он пришел с просьбой к тебе…
Но Лессу было не так-то легко смягчить.
— Сомневаюсь, чтобы Т'кул осмелился, — с расстановкой произнесла она. На ее подвижном лице мелькнула неприязнь, она возмущенно фыркнула и снова взглянула на Д'рама, теперь уже с легким раскаянием. — Скорее всего я дала бы ему от ворот поворот. А вот ты, — она указала пальцем на Д'рама, — нет. Думаю, Ф'лар тоже проявил бы больше терпимости, — она с усмешкой посмотрела на супруга. — Но Т'кул не из тех, кто просит, — добавила она уже более спокойно. — И вообще прощать — не в моих принципах! Никогда не прощу южан за то, что они похитили яйцо Рамот'ы! Ты помнишь, до чего они меня довели? Ведь я едва не послала на них драконов, едва не начала войну! Этого я им никогда не прощу!
Д'рам поднялся.
— Так ты, госпожа моя, возражаешь против того, чтобы я отправился на юг?
— Нет, клянусь Первым Яйцом! — она ошеломленно покачала головой. — Нет, Д'рам, я считаю, что ты поступаешь мудро и благородно… я бы так никогда не смогла. Только подумать, ведь этот идиот Т'кул мог сегодня убить Ф'лара! Нет, конечно же, твое место там. И ты совершенно прав: тебя они примут. Наверное, я никогда не отдавала себе отчета, что происходит на юге. Да и не хотела! — добавила она, честно признав свою ошибку.
— Тогда я могу пригласить кого-то из всадников последовать за мной? — Д'рам вопросительно посмотрел сначала на нее, потом на Ф'лара.
— Можешь брать кого захочешь, кроме Ф'нора. Было бы несправедливо заставлять Брекку вернуться в Южный.
Д'рам кивнул.
— Думаю, другие предводители тоже не откажут. Ведь здесь затронута честь всех всадников. И потом… — Ф'лар помолчал и откашлялся, — мы же не хотим, чтобы лорды захватили Южный в свои руки на том основании, что мы не способны поддержать порядок в Вейре!
— Да они в жизни не посмеют… — негодующе начал Д'рам.
— Прекрасно посмеют, — парировал Ф'лар. — И у них есть на то свои причины. Я знаю, — он сделал паузу, чтобы подчеркнуть свою уверенность — что при Т'куле и Т'роне южане не позволили бы лордам расширить свои владения даже на драконий хвост. Последние Обороты поселение Торика постоянно расширяется — время от времени он принимает северян, по несколько человек, чтобы не насторожить Древних. Ремесленников, недовольных жизнью на севере, младших сыновей лордов, потерявших надежду получить землю здесь, — Ф'лар встал и беспокойно заходил взад-вперед. — Об этом мало кто знает…
— Я слышал, что торговцы курсируют с севера на юг и обратно, — заметил Д'рам.
— Да, и это тоже часть проблемы. Торговцы любят поговорить, вот и просочились слухи, что на юге полно земли. Может быть, они несколько преувеличены, но у меня есть все основания полагать, что Южный материк ничуть не меньше нашего. К тому же личинки надежно защищают его от Нитей, — он снова помолчал, рассеянно потирая подбородок. — На этот раз, Д'рам, право первого выбора должно принадлежать всадникам. Я не желаю, чтобы в следующий Интервал они зависели от милостей холдов или цехов. У нас будут земли, принадлежащие только нам одним. Что до меня, то я не намерен ни у кого просить ни хлеба, ни мяса, ни вина!
Д'рам слушал, и удивление в его усталых глазах постепенно сменялось радостным блеском. Расправив плечи, он коротко кивнул, глядя прямо на предводителя Бендена.
— Если, Ф'лар, ты для этого хочешь обосноваться на юге, то на меня всегда можешь рассчитывать. Великая цель! Клянусь Скорлупой, отлично задумано — превратить этот прекрасный край в страну всадников!
Ф'лар пожал руку Д'рама, скрепляя их уговор. На лице его заиграла лукавая усмешка.
— А знаешь, Д'рам, не вызовись ты сам перебраться на Южный, я бы все равно тебе это предложил! Ты — единственный, кто может справиться с этой ситуацией. И я тебе не завидую!
Услышав это признание, Д'рам вздохнул и ответил предводителю Бендена крепким рукопожатием. Лицо его прояснилось.
— Я оплакал свою супругу, как и подобает всаднику, но жизнь продолжается. Мне было хорошо в той бухточке, но чего-то все же не хватало. И я был рад, Ф'лар, когда ты отыскал меня и нашел мне дело. Я понял, что не годится отказываться от того единственного, что делал всю свою жизнь. Если Нити над тобой, всадники взлетают в бой… — он снова вздохнул, почтительно поклонился Лессе и, резко повернувшись на каблуках, твердым шагом вышел из вейра.
— Думаешь, Ф'лар, он справится?
— Он единственный, кто способен это вытянуть… ну, может быть, за исключением Ф'нора. Но я не могу обратиться к нему с такой просьбой. Да и к Брекке тоже.
— Этого еще не хватало! — резко ответила Лесса и вдруг, негромко вскрикнув, подбежала к Ф'лару и бросилась ему на шею. Он обнял ее и стал рассеянно гладить по голове.
«Сколько у него появилось морщин, — подумала Лесса, — а я и не замечала…» Ф'лар смотрел вслед Д'раму. В глазах его застыла печаль, губы тревожно сжались. Но тело всадника все еще было могучим и гибким. Ему хватило ловкости и силы, чтобы отразить удары обезумевшего Т'кула. В жизни Ф'лар лишь однажды испугался своей слабости — это было после поединка в Телгаре, когда его рана все никак не заживала и он страдал от лихорадки — следствия безрассудного полета через Промежуток. Он извлек урок из того случая и стал перекладывать кое-какие из своих обременительных обязанностей на Ф'нора и Т'геллана в Бендене, на Н'тона и Р'марта в других Вейрах — да и на Лессу тоже! Они не отказывали… Как он дорог, как необходим ей! Внезапно осознав это, Лесса крепко обняла Ф'лара.
Он улыбнулся при этом неожиданном проявлении нежности, и морщинки на его лице разгладились.
— Не волнуйся, моя девочка, я с тобой! — и он крепко поцеловал Лессу, чтобы у нее не оставалось никаких сомнений в том, что он жив и здоров.
В коридоре послышался звук приближавшихся шагов, и они быстро отодвинулись друг от друга. В комнату ворвался Сибелл, лицо его раскраснелось от бега. Лесса жестом велела ему не шуметь.
— Как он?
— Сейчас спит, но ты сам можешь посмотреть, — ответила Лесса, знаком указывая на скрытую пологом спальню.
Сибелл нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ему хотелось хоть одним глазком взглянуть на Робинтона, и в то же время он боялся нарушить его покой.
— Ступай, ступай, — ободряюще махнул ему рукой Ф'лар, — только не шуми.
В комнату впорхнули две ящерицы, но, увидев Лессу, испуганно вскрикнули и исчезли.
— Я и не знала, что у тебя две королевы.
— У меня одна, — Сибелл оглянулся, но ящерок уже не было, — вторая — Менолли. Самой Менолли сюда прилететь не разрешили, — его красноречивая гримаса яснее всяких слов показала собеседникам, как восприняла этот запрет Менолли.
— Вели им вернуться — я не ем файров! — сказала Лесса, сдерживая гнев. Она не знала, что раздражает ее больше — сами файры или то, как нервничают их владельцы. — А бронзовый малыш Робинтона сегодня вел себя выше всяких похвал. Так что вели королевам вернуться — ведь если файры увидят что-то своими глазами, они обязательно поверят!
Улыбнувшись с явным облегчением, Сибелл поднял руку. Обе золотые ящерицы влетели в вейр, от волнения глаза их бешено вращались. Одна из них — Лесса не поняла, чья именно, потому что ей они все казались одинаковыми, — чирикнула, как будто хотела поблагодарить за любезность. Сибелл, стараясь ничем не беспокоить своих подопечных, чтобы они не начали верещать, с преувеличенной осторожностью двинулся к комнате, где лежал арфист.
— Сибелл может возглавить цех арфистов?
— Он вполне справится.
— Нашему милому Робинтону уже давно пора передавать дела Сибеллу…
— Здесь есть и часть моей вины, Лесса. Бенден слишком многого требовал от цеха арфистов, — Ф'лар налил себе вина и, взглядом спросив у Лессы согласия, плеснул во вторую кружку. — Бенденское! — произнес он вместо тоста. — Вино, которое сохранило ему жизнь!
— Разве мог он когда-нибудь отказаться от кружки вина? — Лесса торопливо выпила, чтобы проглотить подступивший к горлу комок.
— Он еще опустошит не один бурдюк, — послышался тихий голос мастера Олдайва. Врач бочком подошел к столу. С первого взгляда он производил странное впечатление — казалось, руки и ноги великоваты для его тела, и только взгляд со спины позволял заметить, что он горбат. Его лицо с четкими, красивыми чертами было спокойно. Олдайв налил себе вина, полюбовался его глубоким пурпурным цветом и выпил. — Ты правильно сказал: вино сохранило ему жизнь. Редчайший случай — чтобы порок способствовал продлению жизни!
— Мастер Робинтон поправится?
— Да — при условии заботливого ухода и полного покоя. Он держится молодцом. Пульс ровный, хотя и слабоват. Ему совершенно противопоказано волноваться. Сколько раз я его предупреждал, чтобы он умерил прыть! Так он меня и послушал! Сибелл, Менолли и Сильвина старались, как могли, чтобы облегчить его заботы, но случилось так, что Менолли заболела… А ведь в цехе арфистов, да и на всем Перне столько дел! — Лицо Олдайва осветилось дружелюбной улыбкой, он взял руку Лессы и вложил ее в ладонь Ф'лара. — А вам, уважаемые предводители, здесь больше делать нечего. Сибелл подождет, пока не проснется наш мастер-арфист, чтобы доложить: в его цехе все в полном порядке. А мы с Бреккой уж как-нибудь его выходим, да и здешние славные люди нам помогут. Вам самим тоже нужен отдых. Возвращайтесь в свой Вейр. Сегодняшний день всем дался нелегко. Ступайте! — он легонько подтолкнул их к выходу. — Ступайте же! — Олдайв говорил с ними, как с детьми, но Лесса слишком устала, чтобы спорить, хоть и видела упрямый огонек, вспыхнувший в глазах Ф'лара.
«Мы не оставим арфиста одного, — сказала Рамот'а, когда Ф'лар подсаживал Лессу на ее шею. — Мы с ним».
«Мы все с ним», — добавил Мнемент', глаза его светились спокойной уверенностью.