Посадка, совершенная Нансией на Ангалии, была одной из самых худших, которые она когда-либо выполняла. Планета застала ее врасплох.

Изначальный навигационный маневр прошел нормально. И только когда в поле зрения показалась посадочная площадка, Нансия почувствовала себя сбитой с толку. Зеленые террасы, травянистая низина вокруг столовой горы — все это было совершенно не похоже на воспоминания о посадке здесь же пять лет назад. Возможно, Нансия просчиталась и теперь находится над необследованной прежде частью планеты?

Вызвав файлы записи, сделанной во время прошлого прилета на Ангалию, Нансия совместила их с картиной зеленого рая, открывающегося внизу. Да, это, очевидно, посадочная площадка Ангалии. Топографические приметы идеально совпадали со встроенной картой. И там, на краю площадки, по-прежнему стояла сборная развалюха с травяным навесом, выглядящая чуть более покосившейся и заброшенной, чем была пять лет назад.

Увлеченная сравнением кадров, Нансия отдала на это часть вычислительных ресурсов навигационного процессора, забыв о том, что надо следить за высотой, и едва избежала позора — создания новой воронки на посадочной площадке Ангалии. Она вовремя скорректировала спуск, слегка подпрыгнув и вновь опустившись, уже медленнее, чем в первый раз. Ее слуховые сенсоры уловили целый набор ударов, вскриков и жалоб из кают, где находились Микайя и трое узников.

— Извиняюсь за жесткую посадку, — начала было Нансия, когда Фористер отключил ее динамики и перехватил аудиовещание.

— Локальная турбулентность, — пояснил он. — Нансия прекрасно справилась, но даже «мозговой» корабль не может скомпенсировать все атмосферные явления Ангалии.

Он погладил ладонью контрольную панель, словно успокаивая Нансию, а затем вернул ей контроль над динамиками и мягко улыбнулся.

— Мне не нужно, чтобы ты меня прикрывал, — сердитым шепотом сообщила ему Нансия через динамики рубки.

— Разве? Я думал, мы работаем в паре. Если ты можешь помогать мне играть в трехмерные шахматы, то я определенно имею право уберечь тебя от извинений перед этими избалованными типами.

— Я… хорошо, спасибо, — поблагодарила Нансия.

— Не за что. Кстати, а что это было на самом деле?

— Я отвлеклась. Это место выглядит совсем не так, как в прошлый раз, когда я здесь садилась. — Нансия переключила экраны на внешний обзор. Фористер оценивающе смотрел на тройной панорамный экран, демонстрировавший травянистую равнину, окаймленную цветущими террасами.

— Что это такое? — воскликнула Фасса из своей каюты. Дарнелл и Альфа изумленно вторили ее возгласу.

Нансия была довольна их реакцией. Экраны в пассажирских каютах не передавали картину так наглядно, как видеостены в рубке, но, по крайней мере, они показывали виды Ангалии достаточно отчетливо. Теперь Нансия уверилась, что она не сошла с ума — или, по крайней мере, сошла с ума не она одна. Никто из заключенных не ожидал, что Ангалия будет выглядеть как Райский Сад.

— Я так понимаю, — спокойно произнесла она, — что со времени вашего прошлого визита сюда Ангалия изменилась?

— Это точно, — подтвердила Фасса. — Ты уверена, что это то самое место? Только год назад… а, вижу.

Последовало долгое молчание. Первый раз за всю свою жизнь Нансия жалела о том, что у нее нет всех возможностей мягкотелого. Ей чрезвычайно хотелось схватить Фассу за плечи и встряхнуть, чтобы вывести из транса, в который та впала. Почему мягкотелые не могут передавать данные одновременно с их обработкой?

Нансии пришлось удовлетвориться тем, что она несколько раз мигнула освещением в каюте Фассы и выдала несколько беспорядочных музыкальных аккордов из последней кристаллозаписи Фликса.

— Насколько я могу понять, — поинтересовалась она, довольная тем, что ей удалось привлечь внимание девушки, — ты узнала какие-то приметы местности?

— Да… по крайней мере, мне так кажется. — Конечно, Фасса не могла контролировать визуальную детализацию тех изображений, которые сохранились в ее памяти с прошлого визита, не говоря уж об их точности. Ей приходилось полагаться на свою ненадежную биологическую память.

Учитывая это, Нансия вряд ли могла рассчитывать на четкий ответ.

— Эти сады на склоне горы, — сказала Фасса. — Год назад там были террасы, но на них еще ничего не росло. Я подумала, что это имеет какое-то отношение к шахте.

Нансия переключила картинку, идущую на экран в каюте Фассы, так, чтобы та видела вход в шахту. Фигуры в синей форме входили и выходили оттуда, толкая вагонетки по рельсам, изгибающимся вдоль горного склона. При увеличении изображения стало видно, что это неуклюжие туземцы Ангалии, облаченные в аккуратные синие шорты и рубашки и двигающиеся слаженно, словно в хорошо поставленном балете. Один туземец извлекал из отверстия шахты мешок и перебрасывал его через голову, другой оказывался на месте как раз вовремя, чтобы поймать этот мешок; к тому времени, как второй туземец поворачивался, третий подкатывал вагонетку на нужный участок рельсов, чтобы принять в нее груз.

— Потрясающе, — прокомментировала Нансия. — Я была уверена, что аборигены Ангалии необучаемы.

— Блэйз, — глухо произнес Фористер, — всегда был деловым мальчиком.

— Все выглядит не так уж плохо, — указала Нансия. — Фасса, ты или остальные узнаете что-нибудь еще?

Она заставила изображение на экранах смещаться так, чтобы в поле зрения поочередно оказывались разные участки местности. Неожиданно Фасса издала возглас узнавания.

— О боже, он оставил вулкан!

Нансия остановила картинку и пристально ее рассмотрела. Зловещего вида пузырь из буро-зеленой грязи появился, лопнул и снова сформировался посреди высокой травы, покрывающей всю остальную низину.

— Я не думаю, что это можно замаскировать, посадив там цветы, — согласилась Нансия.

— Ты не понимаешь. — Голос Фассы звучал так, словно она вот-вот расплачется. — Именно так он ими управляет — так он заставляет их выполнять все, что он требует. Если кто-то из люси вызовет его недовольство, Блэйз варит его живьем в этой кипящей грязи! Я видела это в прошлый раз… я никогда не забуду этот ужас!

— Альфа? Дарнелл? — обратилась Нансия к двоим другим.

— Это правда, — ответил Дарнелл. — Отвратительно.

Альфа молча кивнула — едва заметно даже для визуальных сенсоров «мозгового» корабля.

У Нансии не нашлось больше утешительных слов для Фористера.

Микайя уговаривала Фористера позволить ей первой поговорить с Блэйзом.

— Я надену комм-клипсу, — обещала она. — И ты, и Нансия будете видеть и слышать все, что происходит.

— Это мой долг, — начал было Фористер.

— Мой тоже, — прервала его Микайя. — Молодой человек скорее сознается, если не будет считать, что сможет воспользоваться покровительством своей семьи.

— Он и не сможет, — угрюмо сказал Фористер. — Я здесь не для того, чтобы за него заступаться.

— Да, но он-то этого не знает, — указала Микайя.

Нансия настроила все внешние сенсоры на то, чтобы следить за Микайей, когда генерал направилась по дорожке, выложенной круглыми плитками из туфа, к дверям пермасплавовой хижины. По обеим сторонам дорожки буйно и без видимого порядка росли папоротники и яркие тропические цветы, покачивая перистыми листьями и лепестками над седой головой Микайи. Нансия опознала растительность Старой Земли, перемешанную с денебианскими звездоцветами и поющими травами с Фомальгаута-2, — веселая россыпь розовых, оранжевых и пурпурных цветов.

Микайя вошла в дом, и поле обзора Нансии сузилось до полукруга, охватываемого визором комм-клипсы. В полутемной хижине, захламленной бумагами и деталями каких-то машин, пламенела, подобно горящей головне, рыжая шевелюра Блэйза. Он сидел перед экраном компьютера, по всей видимости полностью поглощенный происходящим на мониторе.

— Блэйз Амонтильядо-Перес-и-Мэдок, — официальным тоном обратилась к нему Микайя.

— Э-э… Поставка груза от ПТП? Я подпишу буквально через минуту. Только закончу тут одну вещь…

Разрешение контактной клипсы было недостаточным, чтобы Нансия смогла прочесть слова на экране, однако она опознала состоящий из семи нот код отклика, прозвучавший, когда Блэйз приложил ладонь к контактной панели. Межпланетная передача — нет, межпространственная; он только что послал что-то….

Нансия просканировала свои файлы и идентифицировала код. В штаб-квартиру Центральной Дипломатической Службы? Какое им дело до Ангалии, планеты, где нет разумных осознающих существ? Неужели в сеть коррупции, сотканную Блэйзом, попал кто-то из коллег Фористера и отца самой Нансии?

— Есть! — Как только отзвенели последние ноты кода, Блэйз развернулся к посетительнице с ангельской улыбкой на испещренном веснушками лице. — И что….

Выражение его лица почти мгновенно изменилось при виде Микайи Квестар-Бенн в полной форме.

— Вы, — медленно произнес Блэйз, — не из ПТП.

— Совершенно верно, — подтвердила Микайя. — Ваша деятельность привлекла внимание других служб.

Блэйз выпятил челюсть, а веснушки его словно бы вспыхнули, точно пригоршня солнечной пыли.

— Что ж, слишком поздно. Вы уже не сможете меня остановить!

— Не смогу? — Тон Микайи был обманчиво спокойным.

— Я послал полный отчет в Дипцентр! Мне все равно, кем являются ваши друзья в ПТП, теперь им придется оставить Ангалию в покое.

— Дорогой мой мальчик, — сказала Микайя, — разве это не относится к тебе самому? Ведь это ты здесь работаешь на службу Планетарной Технической Поддержки. Или, точнее, работал.

Нансия была так захвачена этим диалогом, что не заметила, как Фористер выскользнул из рубки и спустился по трапу. И была потрясена не меньше Блэйза, когда Фористер появился в дверях хижины, на самой периферии обзора комм-клипсы.

— Дядя Фористер! — воскликнул Блэйз. — Что происходит? Ты можешь помочь…

— Не называй меня дядей! — сквозь зубы процедил Фористер. — Я здесь вместе с генералом Квестар-Бенн для того, чтобы остановить тебя, а не для того, чтобы тебе помогать!

Лицо Блэйза позеленело под россыпью веснушек. Он на миг прикрыл глаза, и в целом у него был такой вид, словно его вот-вот стошнит.

— Только не говори мне, что ты тоже…

— Ты думаешь, что родственные чувства простираются так далеко, чтобы помогать тебе эксплуатировать и мучить невинных?

— Эксплуатировать? Мучить? — выдохнул Блэйз. — Я… о нет! Дядя Фористер, ты случайно не беседовал с девушкой по имени Фасса дель Парма-и-Поло? Или с Альфой бинт Герца-Фонг? Или с Дарнеллом…

— Со всеми троими, — подтвердил Фористер, — и что, черт побери, в этом смешного?

Для Блэйза, видимо, это было вдвойне смешно, он просто хрюкал от подавленного смеха.

— Мой грех вернулся, чтоб терзать меня, — выдавил он в паузах между приступами хихиканья.

— Я не вижу в этом ничего забавного. — Лицо Фористера побелело, в уголках рта залегли складки.

— Ты и не увидишь. Пока что. Но когда я… О господи! Такой ситуации я не… — Блэйз разразился истерическим смехом, который оборвался только тогда, когда Фористер ударил его кулаком в живот. Блэйз все еще хрипел, пытаясь восстановить дыхание, когда второй удар, на сей раз в челюсть, отправил его в глубокий нокаут. Запрокинув голову, Блэйз рухнул на пол возле стола с компьютерным оборудованием. Столик опасно зашатался, контактная панель скатилась с угла столешницы и повисла на проводе. Стопка светокопий осыпалась на Блэйза шелестящей голубоватой лавиной, состоящей из рапортов, расчетных документов и инструкций ПТП.

Фористер ухватил один лист, не успевший коснуться пола, и в течение нескольких секунд изучал колонки цифр, приподняв брови. Когда его взгляд достиг низа страницы, вид у дипломата был измученный. Сейчас Фористеру можно было смело дать его настоящий возраст.

— Доказательство есть, — прокомментировал он, передавая лист Микайе, — если доказательства вообще нужны.

Микайя держала бумагу так, чтобы Нансия тоже могла прочитать ее через комм-клипсу. Числа танцевали, когда лист подрагивал в руках Микайи; Нансия приспособилась к этим движениям и увеличила расплывчатые цифры и буквы так, чтобы воспринять их как можно отчетливее.

Это был отчет о состоянии сетевого счета Блэйза за предыдущий месяц. Все эти депозиты и перемещения средств не имели для Нансии непосредственного смысла, однако ясно было одно: любая из этих цифр значительно больше, чем жалованье Блэйза в ПТП, а итог, указанный внизу страницы, был потрясающим — более чем в тридцать раз превышал ту сумму, которую Блэйз мог бы накопить, даже если бы откладывал на счет все заработанные им деньги.

— Дядя Фористер, — сказал Блэйз, лежа на полу и осторожно массируя пострадавшую челюсть, — ты все понял совершенно неправильно. Поверь мне.

— После того как я собственными глазами видел улики, — отрезал Фористер, — что такого ты можешь сказать, чтобы заставить меня тебе поверить?

Блэйз улыбнулся ему. Его губа кровоточила, а один из нижних зубов угрожающе шатался.

— Ты будешь удивлен.

— Если ты думаешь дать взятку из своих незаконных доходов, — хмыкнула Микайя, — то лучше тебе передумать. — Она опустила голову так, чтобы говорить прямо в комм-клипсу, и Нансия резко уменьшила громкость сенсоров. Мягкотелые никогда не поймут, что вовсе нет необходимости кричать в микрофон; воспринимающее устройство может быть крошечным, но мощность у него не меньше, чем у бортовых сенсоров «мозгового» корабля. — Нансия, введи, пожалуйста, в Сеть мой личный идентификационный код. Кью-Б76, Джей-Пи-Джей, 450, МИК. Этот код даст тебе возможность заморозить все кредитные счета под личным кодом номер… сейчас посмотрю… — Она бросила взгляд на верх страницы, намереваясь прочитать вслух кодовую последовательность, которую Нансия и так могла видеть достаточно отчетливо — естественно, при компенсации движения кадра и увеличении нечетко видимых символов. — Ну, неважно, я полагаю, ты уже прочла его, — сообразила Микайя мгновение спустя.

— Совершенно верно, — послала Нансия голосовое уведомление через динамик клипсы.

— Не делайте этого! — Блэйз поднялся на ноги, слегка пошатываясь. — Вы не понимаете…

Фористер двигался так быстро, что Нансия даже не заметила, как он оказался между Блэйзом и Микайей, все еще держащей бумагу.

— Я понимаю, что ты эксплуатировал неразумных чувствующих, чтобы обогатиться, — произнес дипломат. — Объяснения ты будешь давать в суде. Я хочу, чтобы корабль составил официальную запись обвинения — на случай, если что-нибудь здесь пойдет не так.

— Сделано, — отозвалась Нансия.

Блэйз покачал головой и вздрогнул от боли при этом легком движении.

— Ох. Нет. Дядя Фористер, ты действительно взялся за это дело не с того конца. И ты никак не сможешь обвинить меня в — как ты это сказал? — эксплуатации неразумных чувствующих. Напротив. Люси наделены Статусом Разумных Чувствующих, и я могу это доказать — и никто теперь не сможет меня остановить. Я только что послал готовую документацию в Дипцентр. Даже если ты заставишь меня молчать, будет назначена независимая комиссия ЦДС.

— Заставить — тебя — молчать? — Фористер посмотрел на Микайю, его седые брови полезли на лоб. — Никакой речи об этом не идет. Мы не занимаемся сокрытием фактов. Ты будешь иметь возможность сказать на суде все, что захочешь. И я тоже, помоги мне бог, — пробормотал он так тихо, что только комм-клипса Нансии уловила его слова. — И я тоже.

— Если бы вы только послушали, — возмущенно заявил Блэйз, — то не было бы никакой необходимости в суде. Разве вы не слышали, что я сказал? Люси вполне разумны!

Микайя покачала головой.

— Ты пробыл здесь слишком долго, если начал питать такие иллюзии. Посмотри фактам в лицо. По пути сюда я загрузила из Сети все исследовательские отчеты. Аборигены не проявляют никаких признаков разумности — ни языка, ни одежды, ни сельского хозяйства, ни политических организаций.

— У них всегда был свой язык, — настаивал Блэйз. — Теперь у них есть одежда и сельское хозяйство. А что касается политических организаций, то подумайте на минутку о ПТП и потом спросите себя, является ли такая организация доказательством разумности. Микайя против воли рассмеялась.

— Это точно. Но мы здесь не для того, чтобы опровергать стандарты сертификации СРЧ.

— Может быть, и нет, — согласился Блэйз, — но поскольку вы здесь, и… — На миг его взгляд стал подозрительным. — Вы ведь не работаете вместе с Хармоном, нет?

— С кем?

Вид у Микайи был, видимо, достаточно изумленный, чтобы убедить Блэйза.

— Мой предшественник здесь — а ныне мой инспектор. Настолько извилистый, что способен спрятаться за витым трапом, — коротко объяснил Блэйз. — Именно в нем причина — ну, одна из причин — того, почему мне пришлось все делать именно таким образом. Хотя даже честнейший инспектор ПТП, вероятно, не одобрил бы. Я нарушил несколько правил, — признал он. — Но окажите мне милость, пройдитесь по поселению. Я думаю, вы все поймете гораздо лучше, если я вам кое-что покажу.

Микайя посмотрела на Фористера и пожала плечами.

— Я не вижу в этом никакого вреда.

— Я полагаю, что если мы не пойдем, то ты заявишь, будто следствие велось с нарушением законов и тебе не позволили предъявить свидетельства в свою защиту? — поинтересовался Фористер.

Лицо Блэйза стало красным, по интенсивности почти сравнявшись с его шевелюрой.

— Послушайте. Вы поддерживаете со своим «мозговым» кораблем контакт через эту клипсу. Если клипса будет деактивирована или если корабль увидит что-то, что ему не понравится, он немедленно отошлет полный отчет на Центральный по Сети. Что тебе стоит выслушать меня хотя бы раз в жизни, дядя Фористер? Бог знает, никто в нашем семействе не стал бы этого делать, — добавил Блэйз, — но я всегда думал, что ты другой.

Фористер вздохнул.

— Я слушаю. Я тебя слушаю.

— Хорошо. Просто пойдемте вон туда. — Блэйз протиснулся между Фористером и Микайей и распахнул дверь хижины. Солнечный свет озарял пестрые цветы, тысячи оттенков зелени переливались перед взором и казались еще ярче по контрасту с сумрачным интерьером дома. Блэйз зашагал по дорожке, поминутно оглядываясь через плечо, чтобы проверить, идут ли за ним его спутники. Нансия активировала двойную систему записи файлов, которая передавала каждое слово и каждый кадр прямо на базу Вега, равно как и в ее собственные банки памяти.

— Люси не выработали устный язык, потому что они — телепаты, — объяснил Блэйз. — Я знаю, я знаю, это трудно доказать напрямую, однако подождите, пока не увидите, как они работают вместе! Когда комиссия Дипцентра прибудет сюда, им следует привезти с собой кого-нибудь из Психологической Службы. Из тех, кто не будет проводить тесты, заранее предполагая, что я лгу. Уверяю вас, мне потребовалось некоторое время для того, чтобы это вычислить, — радостно болтал он, сворачивая с главной дорожки на боковую, ведущую через высоченные заросли, — особенно вначале, когда они все казались мне на одно лицо. Я так дико скучал, а эти трескучие звуки, которые они производили, действовали мне на нервы, и я начал обучать парочку из них сурдоязыку.

— Чему? — не поняла Микайя.

— Это древний язык жестов, который когда-то использовался для общения с неизлечимо глухими людьми — прежде, чем мы научились инсталлировать слуховые синапсы на метачипы и подсоединять их к соответствующим центрам мозга, — объяснил ей Фористер. — У Блэйза всегда были странные увлечения. Но то, что тебе удалось обучить люси нескольким сигналам из языка жестов, еще не доказывает, что они разумны. Некоторые из ученых двадцатого века проделывали такое даже с шимпанзе.

— Ну да, это все, чего я рассчитывал добиться вначале, — согласился Блэйз. — Поверь мне, после нескольких месяцев на Ангалии жестикулирующий шимпанзе способен показаться хорошей компанией! Но они схватывали то, чему я их учил… ну, как «мозговой» корабль схватывает сингулярную математику. Я обучал троих из них, которые постоянно ошивались вокруг — Зудилу, Бубнилу и Буль-Буля. — Он покраснел. — Да, я знаю, что это дурацкие имена, но я тогда не знал, что они — люди. Я просто назвал их по тем странным звукам, которые они издавали, когда я разговаривал с ними, а они пытались что-то сказать в ответ, пока не осознал, что у них нет речевого аппарата для того, чтобы говорить по-настоящему, — именно тогда я решил прибегнуть к языку жестов… Прошу прощения, я сбился. Так на чем я остановился?

— На том, что научил Зудилу сигналить «Где мой паек?», — ответил Фористер.

Блэйз засмеялся.

— И ничего подобного. Его первая фраза скорее выглядела как: «Почему Толстяк бросал брикеты в грязь и обращался с нами, как с животными, и почему ты складываешь пайки стопкой и выдаешь их нам по одному с должным уважением?»

Он остановился и повернулся к своим сопровождающим, его веснушчатое лицо было убийственно серьезным в этот момент.

— Вы можете представить, каково это: «услышать» подобный вопрос от того, кого я считал — ну, чем-то вроде дрессированного паука, которого узник обучает трюкам, чтобы скрасить пребывание в тюремной камере? Тогда я понял, что люси — вовсе не животные. Понять, что с этим делать, — добавил он, прокладывая путь сквозь заросли, — заняло несколько больше времени. Я додумался до телепатии тогда, когда заметил, что неделю спустя после того, как Зудила усвоил сурдоязык, каждый из люси, приходящий за рационом, стал подавать мне сигналы. Бегло. Он не смог бы за такое время обучить их даже зачаткам языка жестов; они, должно быть, узнали о значении жестов и структуре языка непосредственно из его мозга, по мере того, как я обучал самого Зудилу. Фактически именно это они мне и сказали, когда я их спросил. Что было далеко не так просто. В сурдоязыке нет жеста, означающего «телепатию», а поскольку они не знают английского, я не мог протранслировать это по буквам. Но в конце концов мы выработали нужные сигналы.

— Если они разумны, как ты утверждаешь, и у них есть система общения, то они должны были подняться выше примитивного уровня без постороннего вмешательства, — возразила Микайя.

— Вам легко говорить, — хмыкнул Блэйз. — Интересно, как бы вы или кто угодно из известных нам рас эволюционировал на планете, где единственную поверхность, пригодную для земледелия, еженедельно заливает грязевым приливом, где пещеры, используемые в качестве укрытия, постоянно обваливаются от землетрясений? У них была охотничье-собирательская культура до не столь давнего времени — несколько поколений назад. Малая численность, не больше, чем может прокормить планета. Они скитались по относительно стабильным заболоченным областям в дальней части этого континента.

— А потом?

— А потом, — объяснил Блэйз, — их обнаружили. Первые исследователи сочли аборигенов разумными и затребовали присутствия Планетарной Технической Поддержки. К тому времени, как прибыла вторая команда исследователей, эта станция ПТП раздавала пищевые брикеты в неограниченных количествах на протяжении жизни трех поколений, и культура аборигенов была уничтожена под корень. Вместо мелких отрядов охотников-собирателей образовалась одна большая колония без каких-либо навыков добычи пропитания. К тому же теперь их было слишком много, чтобы они смогли прокормиться на болотах; они ничего не могли делать, и у них не было никакой надежды на выживание — если не считать получения пайков. Вторая экспедиция — и не безосновательно — сочла туземцев неразумными. В конце концов, никто из исследователей не прожил здесь достаточно долго и не был достаточно одинок, чтобы попытаться договориться с ними посредством языка жестов. Однако свое дело эта группа сделала: рекомендовала — из гуманитарных соображений, или из милосердия к животным, или еще по каким-то причинам, — чтобы мы не прекращали поставки от ПТП и не дали местным жителям умереть с голоду.

— Но если они разумны… — снова начал возражать Фористер.

— Они разумны. И могут работать на свое благо. Им просто было нужно… с чего-то начать. — Блэйз обеими руками развел в стороны папоротниковые кусты и отступил в сторону, приглашая Микайю и Фористера оценить вид, открывающийся оттуда, где кончались заросли. — Это был первый шаг.

С этой выгодно расположенной позиции, как отметила Нансия, открывался куда более полный вид на шахтерские работы, нежели с посадочной площадки. Облаченные в синюю форму аборигены трудились по всему склону холма; они собирались под навесами группами по двадцать, сорок, пятьдесят и более особей, делились на команды по четверо или пятеро и приступали к выбранной работе с идеальной слаженностью и видимой невооруженным взглядом эффективностью.

— Вы можете обучить шимпанзе делать это? — спросил Блэйз.

Фористер медленно покачал головой.

— И я предполагаю, что эта шахта и есть источник твоего растущего благосостояния?

— Она определенно является источником средств, поступающих на счет в Сети, — согласился Блэйз.

— Эксплуатация разумных чувствующих ничем не лучше, нежели эксплуатация тупых животных.

Блэйз заскрипел зубами; через комм-клипсу Нансия уловила скрежет и пощелкивание.

— Я. Никого. Не. Эксплуатировал, — произнес он. — Пойми же, дядя Фористер. Когда я прибыл сюда, люси не имели СРЧ. Они не могли владеть собственностью на шахту, они не могли иметь сетевой счет, они не могли визировать официальные документы. Конечно же, все фиксировалось моим кодом! Кто еще мог сделать это за них?

— И твой код, — указала Микайя, — связан также с незаконной перепродажей поставок ПТП, которые, предположительно, должны были быть отданы аборигенам.

Блэйз горестно кивнул.

— Мне нужны были деньги, чтобы шахта снова заработала. Я пытался получить целевой кредит, но банки хотели знать, что я с ним собираюсь делать. Когда я говорил им, что собираюсь снова запустить шахты на Ангалии, мне отвечали, что я не смогу это сделать, потому что на планете нет источника рабочей силы, поскольку в отчете Дипцентра говорится, что на Ангалии нет разумных чувствующих. Без денег я не мог начать разработку шахты. А без этих денег я не мог… ладно, об этом чуть позже. Поэтому я фальсифицировал несколько отчетов ПТП. Сказал, что население утроилось. Пищевые рационы — не самый ходовой товар на межпланетном рынке, — сухо добавил он. — Мне нужна была большая партия, чтобы заключить сделку. К счастью, у меня был готовый выход на покупателя. Этот ублюдок Хармон держал люси на грани голодания, а часть их рационов продавал за ликер. Я поговорил с одним из торговцев черного рынка и убедил, что мне нужны твердые кредитки, а не жидкий ликер, но в конце концов он… хм… понял ход моих мыслей.

— Не говори мне, как ты убедил его, — быстро сказал Фористер. — Я не хочу это знать.

Блэйз ухмыльнулся.

— Ну ладно. Как бы то ни было, вы видите шахту. Теперь я хочу устроить вам экскурсию к Проекту Номер Два. Для этого, боюсь, нам придется попотеть; все это нужно видеть своими глазами.

Тропа, идущая мимо шахты, была крутой, однако выдолбленные в горной породе желоба и ступеньки делали путь гораздо легче, чем могло показаться издали. Когда гости проходили мимо входа в шахту, несколько люси оторвались от своей работы и заулыбались Блэйзу. Их сероватые, покрытые складчатой кожей руки задвигались в быстрых жестах, которые Нансия записала отдельными кадрами для позднейшей интерпретации. А сейчас она собиралась послушать, как переведет это Блэйз.

— Они спрашивают, кто такие мои ментально неполноценные друзья и не желаете ли вы прокатиться вниз до производственных навесов, — объяснил рыжеволосый.

Пока он говорил, бригада, работавшая у отверстия шахты, наполнила вагонетку кусками руды и установила на рельсы, спускавшиеся в долину. Трое рабочих забрались наверх, взгромоздились на груду породы и ухватились за борта вагонетки, а один абориген из следующей группы подтолкнул эту вагонетку сзади. Она, словно на «американских горках», покатилась вниз, огибая скальные выступы, то ныряя в низинки на склоне, то вновь взлетая на уступы.

— Вначале несколько так погибли, — прокомментировал Блэйз, — но потом я усовершенствовал рельсовый путь так, чтобы во время толчков никто не слетел вниз.

Выше шахты растительность поредела, открывая вид на садовые террасы, покрывавшие прежде безжизненный склон повсюду, где мог удержаться принесенный сюда почвенный слой. Микайя втянула носом воздух и заявила, что запах у трав, растущих в этих мини-садах, очень непривычный.

С вершины горы открывалась панорама того, что некогда было Большим Грязевым Водоемом Ангалии, а теперь стало травянистой равниной, на которой поля злаков перемежались с полянами, покрытыми яркими цветами.

— Это будет первый наш урожай, — сказал Блэйз. — Я только в прошлом году закончил все необходимые приготовления к посеву, когда сюда явились эти кретины, чтобы устроить тут сборище. Никто из них, естественно, ничего не заметил, но если ваш «мозговой» корабль затребует файлы первой экспедиции…

— Она может сделать лучше, — ответил Фористер. — Она сама бывала здесь. Нансия, ты наблюдаешь здесь какие-нибудь перемены? Не считая растительности, конечно.

Блэйз побледнел так, что веснушки стали казаться черными.

— Нансия?

— У тебя проблемы с моим кораблем? — спокойно поинтересовался Фористер.

— Мы… не сошлись по некоторым вопросам, — напряженным голосом сознался Блэйз.

Теперь Нансия относилась к Блэйзу несколько лучше, однако пока что не собиралась признаваться ему в этом.

— На горизонте между основными пиками заметны изменения, — сообщила она нейтральным, металлическим голосом — что было нетрудно, если учитывать ограниченные возможности комм-клипсы. — Увеличение одного из участков показывает наличие новой конструкции из утрамбованной земли и камней. Эта конструкция отделяет от равнины цепь распадков, которые сейчас, судя по всему, скрыты под слоем воды толщиной в 17,35 метра…

— Озеро Зудилы, — сказал Блэйз. — Моя первая попытка терраформирования. Проблема была в том, что мне нужно было блокировать все стоки и возвести стены водохранилищ, чтобы я мог гарантировать, что равнину не затопит снова. Потом нам потребовалось провести вниз, на равнину, ирригационные канавы. И соорудить систему сбора ила, так чтобы вся грязь, которую прежде приносили приливы, продолжала поступать на равнину и обновлять ее почвенный слой. Хотите спуститься? Я покажу вам образцы злаков и пробные результаты. Конечно, зерно еще не совсем поспело, — рассказывал он по дороге вниз, — но урожай обещает быть хорошим. Амарант-19-гипер-Джи доп 2, если вам это что-нибудь говорит. Высокое содержание протеина и природных питательных веществ, прекрасно приспособлено к такой тучной почве. Мы сможем прокормить себя, и останется кое-что на продажу. Вот почему я ждал до этого момента с требованием Статуса Разумных Чувствующих для люси: я хотел быть уверенным, что мы сможем обеспечивать себя даже в том случае, если ПТП прекратит поставки продовольствия. И я не осмеливался приступить к посеву, пока вся система контроля приливов не была возведена и проверена. Люси никогда бы не поверили мне опять, если бы они посеяли зерно и увидели, как его смывает потоп. Нам потребовалось много дорогостоящего оборудования для терраформирования, на это ушли все доходы от шахты за первых три года.

Они спустились с горы, и Блэйз направился было к хижине. Фористер взял его под руку и мягко повел прочь от дома.

— Я хочу поближе взглянуть на эти поля, прежде чем мы снова зайдем в помещение, — промолвил он.

Однако они не стали искать место, откуда открывался вид на посевы; вместо этого все трое остановились на краю обрыва над ямой с вулканической грязью. Эта яма уродливо контрастировала со всей остальной низиной, на поверхность трясины лениво всплывали и тут же лопались пузыри.

Фористер недобро смотрел на Блэйза.

— Ты заставил туземцев работать на корикиевой шахте, принадлежащей тебе.

— Убедил, — поправил его Блэйз.

— Они поверили твоим обещаниям, что доходы будут использованы для их же блага?

Блэйз покраснел.

— Я не думаю, что вначале они совсем уж понимали, что я задумал. По крайней мере, большинство из них. Зудила и Буль-Буль просекли идею, однако не думали, что она сработает.

— И?.. — Фористер не завершил вопрос, оставив его висеть в воздухе.

— Я думаю, — почти неслышно ответил Блэйз, — я думаю, что они сделали это, потому что хорошо ко мне относились.

— Можно предположить и другие причины, — сказал Фористер.

На какой-то момент Блэйз, похоже, озадачился, а потом проследил за направлением взгляда Фористера. Тот смотрел прямо вниз, на булькающую вулканическую грязь.

— Ох. Опять Фасса дель Парма?

— И доктор Герца-Фонг, — добавила Микайя, — и Дарнелл Овертон-Глаксели. Ты еще не опроверг их показаний относительно пыток и казней туземцев.

— Я… я понимаю. — Неожиданно Блэйз отпрыгнул в сторону и влез на валун, торчащий из склона столовой горы над грязевой ямой. — Вы хотите доказательств того, что я не мучил Зудилу?

— Если ты хочешь привести сюда какого-нибудь туземца и заявить, что это его мучили и что он после этого выздоровел, то это тебе ничего не даст, — предупредила Микайя. — У тебя нет никакого способа доказать, что ты никого не убивал и не пытал, если свидетели говорят обратное.

— Ну что ж, это все-таки был Зудила, и он бы вам рассказал об этом, но я понимаю вашу точку зрения, — согласился Блэйз. Он расстегнул свой китель, аккуратно снял и сложил его. — Это мой лучший мундир, — вежливо пояснил он, — я думаю, вы поймете, почему я не хочу его лишиться.

— Что ты делаешь? Залезай обратно, парень! — воскликнул Фористер, но было уже поздно: Блэйз спрыгнул еще ниже и ухватился за скальный выступ.

— Минутку, — пропыхтел он, совершая какие-то странные телодвижения. Форменные брюки сползли ему на лодыжки, он ловким взмахом ноги отправил их вверх, и они повисли на колючем кусте.

— Блэйз, не делай этого, — заговорила Микайя тоном спокойного приказа, на мгновение, казалось, ослабившим решимость Блэйза. Он помедлил немного, его молочно-белая кожа на фоне коричнево-зеленой вулканической грязи словно светилась сама по себе.

— Я должен, — спокойно возразил Блэйз. — Это единственный способ.

Прежде чем кто-либо успел продолжить этот спор, рыжеволосый парень прыгнул вниз; тело его неуклюже вращалось в полете, а потом со смачным всплеском впечаталось в самую середину чавкающей грязи. На миг казалось, что Блэйз оглушен или убился во время падения — руки и ноги его были безвольно разбросаны в стороны, голова запрокинута. Но потом он начал оживленно извиваться и дрыгаться, с каждым движением все глубже погружаясь в булькающую жижу.

— Не двигайся! — воскликнул Фористер. — Мы сейчас бросим тебе веревку… мы что-нибудь придумаем…

Блэйз перевернулся на спину. Толстый слой грязи покрывал его обнаженное тело, так что все было вполне в рамках приличий. Он замахал руками — впоследствии Нансия идентифицировала это как попытку плыть на спине.

— Спускайся сюда, дядя Фористер! — позвал Блэйз. — Грязь сегодня просто чудесная!

— Ты в порядке? — крикнула Микайя, пока Фористер пытался найти хоть какие-то слова.

— Лучше не бывает. Сегодня — прямо как в сауне. — Блэйз потягивался и блаженно извивался, на его запачканном грязью лице сверкала широкая улыбка. — Обычно я не ныряю с такой высоты — на минуту просто перебило дыхание, но я решил, что вам нужно показать все наглядно. Не хотите присоединиться?

Микайя с удивлением посмотрела на Фористера. Пилот-дипломат скинул ботинки и теперь решительно закатывал брюки.

— Ну ладно, я спущусь, — произнес он сквозь зубы. — Это самый быстрый способ добраться до этого юнца. А потом я… я… — Он, казалось, не знал, что сказать дальше.

— Сваришь его в кипящей грязи? — предположила Микайя.