Ранним утром следующего дня в дверь Яниного дома постучала Баника.

— Я еду на космобазу. Можешь поехать со мной прямо сейчас?

Яна мало спала этой ночью — сначала они с Шоном Шонгили ездили купаться в горячих источниках, потом она засиделась допоздна, записывая песню. Однако, против всякого ожидания, это ночное бдение ее даже взбодрило. Она не могла успокоиться и упрекала себя за то, что не стала спорить вчера ночью с Шоном Шонгили — тогда, когда это могло иметь смысл. Но если не брать во внимание легкую томительную нервозность, сейчас она чувствовала себя так хорошо, что ей самой с трудом этому верилось. Ей было и радостно, и грустно оттого, что Шон Шонгили живет так далеко от поселка. Радостно потому, что ей не придется все время видеть его рядом. А грустно потому, что не было никакой возможности случайно с ним встретиться. Они могли увидеться, только если кто-нибудь один специально поедет навестить другого.

Что за чертовщина! Ей, в конце концов, есть чем заняться! Яна выбралась из постели и натянула форменную рубашку, с которой она так и не спорола знаки различия. На куртке от мундира все нашивки тоже остались, как были, и Яна надела и ее тоже, а сверху — интергаловскую парку.

— Сегодня утром ты как будто чувствуешь себя получше? — полюбопытствовала Банни, когда они уже ехали по льду вдоль реки.

— Это по сравнению с чем? — усмехнулась Яна. Банни ничуть не обиделась, только улыбнулась и сказала:

— Ну, ты тогда так расстроилась оттого, что из-за этого Джианкарло сгорела твоя рыба, и потом...

— Когда ты уходила от меня, со мной было все в порядке, разве нет? Почему тогда ты решила, что что-то могло измениться?

Банни посмотрела в сторону, на пробегавший мимо берег реки, потом на Яну, потом снова в сторону. Похоже, девочка немного растерялась.

Яна подавила вздох и откинулась на спинку сиденья. Наверное, лучше всего было бы поспать, пока они не доедут до космобазы.

— Хотелось бы мне знать, кто это все время следит, куда я хожу, и ведет учет моих гостей — тогда я сама предоставляла бы отчеты, прямо кому следует. Я готова возненавидеть весь этот поселок за то, что они кое-что понимают так превратно! И вообще — это лечебное зелье, что готовит Клодах, нужно отпускать строго отмеренными дозами!

— Но ты действительно ему очень нравишься, Яна, — только и сказала Банни.

— Баника! Я не собираюсь разговаривать с тобой на эту тему, — твердо сказала Яна и закрыла глаза, стараясь успокоиться и заснуть. Но прошла минута, другая — а ей все не спалось. И она спросила:

— Он ведь не всегда был одиноким, верно?

— Шон? Ну нет, конечно. У него было полным-полно подружек, особенно когда он путешествовал по планете. Один раз он даже чуть не женился на Руби, сестре Чарли Дементьева. Но она в последнюю минуту передумала и вместо этого вышла замуж за парня из Баффин-Пойнта. А ты? У тебя, наверное, была целая толпа парней?

— Банни!

— Ну, все равно, были или нет? Мы все это знаем друг про друга.

— Нет, у меня было не много парней, если можно их так назвать.

— А что-нибудь серьезное было?

— Муж, — коротко ответила Яна, не желая после вчерашнего разговора о Бремпорте бередить еще и воспоминания о Бри. Господи, ну почему эти противные люди не могут оставить человека в покое? И почему, черт побери, у нее сейчас такое ощущение, будто она все равно не имеет права не ответить? И Яна добавила:

— Он умер.

— В Бремпорте? — спросила Баника с почти благоговейным почтением.

— Нет. Не в Бремпорте. Десять лет назад. В аварии на корабле. Банни, я в самом деле не хочу об этом говорить! Напомни мне лучше еще разок, как зовут этого друга Диего?

***

Как Яна и предвидела, проникнуть на базу снаружи оказалось намного проще, чем пройти таможенный досмотр. На планетарных базах вроде этой, где ценность построек и их содержимого была относительно невелика — во всяком случае, по стандартам Интергала, — весь персонал обычно занимался кучей разных неотложных дел, и охрана была поставлена далеко не на высшем уровне.

— Тьфу ты, какое неприятное место! — сказала Яна Банике, когда они подъехали к воротам космобазы.

Банни показала рукой в рукавичке на контрольный периметр вокруг базы и сказала:

— Здесь обычно было полным-полно всяких интересных мест — баров, развлекательных заведений и магазинчиков для солдат. Иногда солдаты получали кое-какое снаряжение, которое им было на самом деле не очень нужно. И они обменивали у нас эти полезные вещи на сувениры, чтобы послать своим близким в другие колонии или на станции. Но где-то около года назад все это вдруг прекратилось, и Компания окружила базу периметром. Теперь на территорию базы пропускают только солдат Компании. Только много позже мы узнали о том, что случилось на Бремпорте, — Банни пожала плечами. — Старшие даже обрадовались, что базу закрыли для наших. Они говорили, что солдаты нас развращают. Странно, правда? Ведь все равно половина солдат, что тут служили, были из здешних мест. У них здесь оставались родственники, и когда семьям разрешалось приходить на базу, очень многие из наших бывали в солдатских магазинах и покупали одежду и всякие другие полезные вещи, которых в нашем магазинчике отродясь не бывало.

На Яне была парка форменного образца, но она вдобавок еще и расстегнула ее, чтобы был виден мундир с офицерскими нашивками. Когда снегоход проезжал мимо контрольного поста у ворот, охранник откозырял Яне и кивнул Банике, предъявившей свои документы. Будка охраны представляла собой маленький сборный домик из синтетического материала бледных, пастельных тонов. Освещалась территория базы очень хорошо. Яна даже удивилась про себя, что этого света не видно из поселка, который находился не так уж далеко отсюда. Все строения на базе были окрашены в пастельные цвета: бледно-розовый, светло-зеленый, желтоватый. Но все эти бледные оттенки меркли на фоне вездесущего тускло-серого цвета. Приземистые, угловатые здания казались отвратительными наростами на заснеженной равнине. Они располагались ровными рядами, между которыми свирепо завывал ледяной полярный ветер. Позади приземистых домов неуклюже возвышались заброшенные, неухоженные каркасы пусковых ракетных установок. Башни пусковых установок жалко раскачивались на ветру, словно задранные вверх, конвульсивно подергивающиеся ноги умирающих насекомых.

Банни повела снегоход к зданию, ничем не отличавшемуся от прочих, кроме вывески с надписью “С-1000”.

— Здесь ждет мой пассажир, — проговорила девочка сквозь сжатые зубы, останавливая машину.

Она открыла дверцу, выпрыгнула из кабины, обежала вокруг снегохода, распахнула дверь перед Яной и сказала с преувеличенно подобострастной улыбкой:

— Огромное вам спасибо за протекцию, мадам! Не забудьте, пожалуйста, попросить, чтобы послали за Рурк, когда вы соберетесь ехать обратно в поселок!

— Смотри не перестарайся, — тихо, сквозь зубы, сказала ей Яна и добавила уже громче:

— Скажи-ка, Рурк, где здесь находятся госпиталь и отделение связи?

Пассажир Баники, одетый в стандартную форменную парку, закутанный шарфом до самых глаз, обошел снегоход, присмотрелся к Яне и вдруг спросил:

— Майор Мэддок? Янаба Мэддок?

Донельзя удивленная тем, что ее узнали, едва она приехала на базу, Яна медленно сосчитала до трех и обернулась к заговорившему с ней человеку. Приподняв мгновенно покрывшиеся инеем брови, Яна сказала:

— Да, это я.

Мужчина в форменной парке тотчас подскочил к Яне и заключил ее в объятия, крепко прижав к груди.

— Яна, я думал, что никогда больше тебя не увижу! Когда я узнал, что ты была тогда в Бремпорте... — Он быстро сбросил с головы капюшон и лихорадочно старался раскрутить свой шарф.

— Как говорится, слухи о моей смерти оказались несколько преувеличенными, — сказала Яна. Мужчина уже успел освободиться от шарфа, скрывавшего лицо, и взору Яны предстали лучистые карие глаза и бронзовые волосы, более длинные, чем полагалось носить офицерам. Яна прекрасно помнила эти глаза и эти волосы — еще с тех времен, когда летала в экспедиции на исследовательских кораблях. — Торкель! Быть не может!

— Вот уж воистину — мир тесен! — Это была ужасно древняя, но оттого не менее справедливая поговорка космолетчиков.

— Но что ты делаешь на Сурсе? — недоумевала Яна.

— Я и сам никак не мог этого понять, пока не встретил тебя. Могу я предложить тебя чашечку кофе?

— Сэр... — напомнила о себе Баника.

— Я думаю, это событие стоит того, чтобы... Ах, Рурк, глуши свой мотор. Погуляй пока. Надеюсь, тебе не будет здесь скучно.

— Слушаюсь, капитан, — ответила Банни. А потом сказала довольно нахально, чем очень удивила Яну:

— Сэр, а можно мне увидеться с Диего? То есть, я просто подумала...

— Неплохая идея, — отозвался Торкель. — Общество симпатичной девицы примерно его возраста — как раз то, что нужно. Может, он немного взбодрится. Строение десять-дробь-шесть. Если кто-нибудь станет расспрашивать, что ты здесь делаешь, — скажешь, я разрешил.

Яна ничуть не удивилась тому, что Торкель Фиске, хоть и носил всего лишь капитанский чин, пользовался при этом весьма широкими полномочиями. Немногие — и она в том числе — знали, что воинское звание имеет мало общего с истинными властью и значением Торкеля в Компании. Его семья разработала программу терраформирования, которую Интергал использовал для создания колоний на планетах типа Сурса, и отец Торкеля постоянно заседал в совете директоров Компании. Сам Фиске был очень толковым офицером, но задержался в капитанском звании на такой долгий срок, за который вполне мог бы уже стать генералом. А все потому, что генералы в силу своего положения обычно далеко не так хорошо осведомлены во всех подробностях текущих дел, как капитаны. Яне никто этого не рассказывал, она сама выяснила это из обрывков разговоров на кораблях и кое-каких мимолетных замечаний самого Фиске.

Как же приятно было посидеть в маленьком уютном баре, за чашкой горячего, дымящегося кофе с питательными плитками! Яна и Торкель сняли капюшоны, шарфы и шапки, но верхнюю одежду не стали даже расстегивать — в баре было не очень-то тепло. Торкель внимательно рассматривал лицо Яны, словно припоминая знакомые черты.

— Да, это в самом деле ты. Невозможно описать, что я почувствовал, когда услышал о Бремпорте и узнал, что ты в тот день была там... Мне хотелось убить этих мятежников собственными руками.

— Это ощущение мне знакомо, — сухо заметила Яна.

— Ты прекрасно выглядишь. Наверное, даже лучше, чем во время нашей последней встречи.

— Неужели? Просто поразительно, что отравляющий газ может сотворить с женской фигурой. Я сильно потеряла в весе и вряд ли скоро наберу свои килограммы снова, пытаясь... — Она хотела сказать: “...пытаясь научиться не сжигать свою еду”, но Торкель перебил ее. Он наклонился к ней и, глядя в глаза, сказал:

— Нет, я не об этом. Ты стала более спокойной, не такой замкнутой, как когда-то. Я полагаю, это потому, что тогда мы встретились с тобой слишком скоро после гибели твоего мужа...

— Или слишком скоро после твоего развода с женой, — напомнила ему Яна. К тому времени, когда Яну перевели на другой корабль, Торкель пользовался поразительным успехом у всех поголовно женщин корабельной команды. Впрочем, с Яной он никогда не заигрывал, но всегда держался очень любезно, уважал ее как старшего офицера и был настолько дружелюбен, насколько она могла ему позволить. Однако, хоть Яна и стала теперь менее замкнутой, как верно подметил Top-кель, она еще и научилась гораздо лучше скрывать свои чувства — иначе на нее свалилось бы гораздо больше всяческих неприятностей, чем она когда-то могла себе вообразить.

— Что привело тебя на эту планету, Торкель? — спросила Яна, решив, что пора переводить разговор на более насущные вопросы.

— Я здесь нечто вроде особого уполномоченного по улаживанию конфликтов, — сказал Фиске. — Никто в точности не знает, что здесь на самом деле происходит. Месторождения минералов, которые мы засекли из космоса, на поверхности планеты никак не обнаруживаются. Исследовательские партии исчезают бесследно.

Множатся незарегистрированные виды животных. Не так уж мало, верно? Компания направила меня сюда для прояснения ситуации. Я подумал — возможно, у тебя тоже задание, подобное моему? Тогда мы снова могли бы работать вместе...

— В общем-то, мы занимаемся одним делом, только моя миссия более засекречена, — сказала Яна. — Я живу в поселке.

— Среди местных? Тебе, наверное, приходится нелегко. Жизнь здесь сурова. Ты сильно пострадала в Бремпорте?

— Я вышла в отставку по инвалидности, но понемногу выздоравливаю, — сказала Яна и только сейчас поняла, что это так и есть. Ее больше не мучили боли в груди, и приступы кашля случались все реже и реже — благодаря эликсиру Клодах. — Все равно, Торкель, я очень рада, что встретила тебя. Джианкарло ведет себя.., немного неразумно.

— Я уже обратил на это внимание. Он был неоправданно груб с одной местной женщиной.

— Кстати, как ты полагаешь, что ее ожидает?

— Ее и остальных, по-видимому, отправят с планеты для дальнейшего расследования. Все, что эти люди рассказывают, пока нисколько не приблизило нас к решению проблемы, Яна. За последние десять лет мы послали сюда полсотни исследовательских партий, и это всего лишь второй случай, когда хоть кому-то из их участников удалось остаться в живых.

— А как там паренек? — быстро спросила Яна.

— Он испуган. Совсем один, в кошмарном чужом мире...

— Торкель, я думаю, Джианкарло нарассказывал тебе кучу непотребных баек о местных. А они очень милые, доброжелательные люди, и они знают кое-что такое, что не мешало бы знать Компании.

— Я нисколько не сомневаюсь, что это так и есть. В этом-то все и дело, Яна, — сказал Торкель. Уголок его губ вздернулся в кривой усмешке. — И меня не удивляет, что ты о них столь высокого мнения. Уверен, они принимают тебя как нельзя лучше. Даже безграмотные туземцы в состоянии оценить по достоинству хорошего человека, — Торкель взял ладонь Яны обеими руками и поцеловал. Ее несколько насторожил этот знак внимания, который, впрочем, не был ей неприятен. Если в Интергале и был свой Прекрасный Принц — то им, несомненно, был Торкель Фиске. Но Яна даже помыслить не могла, что когда-либо окажется предметом его личного интереса, пусть даже мимолетного.

Яна погладила свободной рукой его ладони и принялась развивать наступление:

— Они правда очень добрые и внимательные люди, Торкель. Их волнует не только судьба их земляков, пострадавших в этом походе, — они беспокоятся и об этом мальчике. И о его отце, конечно. Интересно, сообщил кто-нибудь о них другу его отца?

— Другу?

— Да. Эта информация есть в компьютере. Стивен Марголис, ассистент и близкий друг Метаксоса.

— Яна, ты, как всегда, великолепна! Я понятия не имел об этом. Я сейчас же пошлю за этим человеком. От Метаксоса нет никакого толку, пока он в таком состоянии, как сейчас. А мальчик... Он еще может нам пригодиться, если задержать его здесь — вместе с Марголисом, который, как я понимаю, прекрасно знаком с работой Метаксоса. Все это вместе — довольно веское основание для того, чтобы оставить все семейство на планете.

— А старшему Метаксосу достаточно будет той медицинской помощи, которую могут оказать в здешнем госпитале? — спросила Яна. — Я слышала, он очень плох.

— Скоро условия на этой базе станут получше. Мы переведем сюда дополнительные подразделения солдат и разные вспомогательные команды. Нужно же наконец разобраться с этой проблемой. Между нами говоря, кое-кто предлагает самые решительные меры — вплоть до полной эвакуации с планеты всех жителей и проведения широкомасштабных горных разработок — чтобы получить наконец результат.

— Я полагала, что эта колония поставляет Компании большое количество рекрутов...

— Это так. Сурс был прекрасным местом для вербовки новобранцев. Но в последнее время у нас относительно мало рекрутов отсюда. Похоже, местная молодежь почему-то не желает покидать планету, невзирая на то что здесь такие суровые условия обитания, — Торкель снова улыбнулся Яне. Его глаза были прекрасны даже в тусклом освещении бара — ясные и лучистые, светло-карие, цвета чая, который готовит Клодах. — Если ты останешься жить на этой планете, я тоже не захочу отсюда улетать.

— Вот и прекрасно, — сказала Яна, смягчая свою напористость теплой дружеской улыбкой. — Я с трудом могу себе представить кого-нибудь, более подходящего для такой ответственной миссии. Джианкарло, как я уже говорила, человек трудный. А теперь, Торкель, повторяй за мной: “Тебе что-нибудь нужно, Яна?"

Торкель наклонился еще ближе к ней, так что Яна кожей почувствовала тепло его дыхания, и медленно сказал, поглаживая ее ладонь:

— Тебе.., что-нибудь.., нужно... Яна?

— Вот список! — ответила она.

— Что у тебя с этим капитаном, Яна? — спросила Банни, помогая грузить вещи в снегоход. — Он сказал мне возвращаться обратно и отвезти тебя в поселок.

— Это называется “старые боевые друзья”, — ответила Яна, стараясь не возгордиться чрезмерно из-за той поклажи, которую они сейчас заталкивали в багажник снегохода. — Как бы то ни было, а за Стивом Марголисом уже послали. И очень скоро у твоего Диего будет компания.

Баника даже замерла на мгновение, держа в руках мешок, в котором была добытая Яной “одежда, зимнее снаряжение, по одной единице каждого вида”.

— Вот здорово, Яна! Но как тебе удалось?.. — и Банни бросила на Яну любопытный взгляд.

— Я высказалась в том смысле, что отец Диего, наверное, будет выздоравливать скорее, если рядом с ним будет его семейная половина. — Яна задумалась на миг, не вполне уверенная, стоит ли посвящать Банни в кое-какие из планов Компании относительно Сурса, о которых обмолвился Фиске. Но потом слова сорвались как будто сами собой:

— А тебе будет чем заняться, притом очень скоро.

— Как так?

— Они переводят сюда еще солдат и разные вспомогательные команды.

Банни только фыркнула.

— И что им с того толку? Они ведь ни капельки не верят тому, что им говорят!

— Интергал настроен чертовски решительно — они во что бы то ни стало хотят получить те минералы, которые обнаружили из космоса.

— Ну, так они все время этого хотят, разве нет? — Банни развеселилась. — Вот и все. Мы уже разложили весь твой багаж и все как следует закрепили. Поехали домой, а? Мне еще собак покормить надо.

А когда они отъехали от космобазы и помчали по дороге, у Банни снова появились вопросы:

— И вообще, кто такой этот пижонистый капитан, а? Полковник места себе не находит с тех пор, как приехал этот капитан — его как будто не ждали. Да и не очень-то ему здесь рады, как я погляжу. Яна усмехнулась.

— Его фамилия Фиске. Торкель Фиске. Его семья разработала программу терраформирования, с помощью которой эту планету создали такой, как она есть.

— Они создали Сурс? — Глаза девочки расширились от удивления. — А как ты с ним познакомилась?

— Мы когда-то служили вместе, на одном корабле. Все просто.

— Просто? — со значением переспросила Баника.

— Да, Банни, — сказала Яна строгим тоном, чтобы прекратить дальнейшие расспросы. И все же вопросы Баники заставили ее призадуматься. Торкель явно обрадовался, встретив ее здесь. Но вот что интересно — почему это такой парень, как Торкель Фиске, который запросто мог уложить в постель практически любую женщину, какую пожелает, почему он уделяет столько внимания ей, Янабе Мэддок? И знал ли он на самом деле все это время о том, что Яна находится в поселке местных жителей с секретным заданием? Судя по всему, Торкель действительно искренне удивился, увидев ее. Или, может быть, он удивился только тому, что она приехала на космобазу? В самом ли деле он имел в виду то, что сказал — насчет того, что Компания планирует эвакуировать жителей планеты, чтобы взорвать ее и хоть так отыскать те редкие минералы, за которыми они уже столько лет безуспешно охотятся?

— Банни, тебе хотелось когда-нибудь уехать с Сурса? Хотелось увидеть новые миры, где жить немножко легче, чем здесь?

Банни метнула на нее быстрый взгляд.

— Зачем бы это, интересно, мне уезжать с Сурса? Я — дочь этого мира, Яна. Не просто потому, что я здесь родилась. Понимаешь, я принадлежу этой планете, этому миру! — После этих слов девочка замолчала и полностью сосредоточила внимание на управлении снегоходом.

Только когда снегоход сбавил скорость и притормозил точно напротив тропинки к двери Яниного дома, к Банни вернулось ее обычное жизнерадостное расположение духа.

— Я буду разгружаться, а ты, Яна, пойди разведи огонь, — сказала Баника. — Кое-какие из твоих вещей лучше не замораживать.

— Ладно. Но только обещай, что пообедаешь со мной, хорошо?

Банни широко улыбнулась.

— Другими словами, ты просишь меня снова приготовить тебе еду?

Яна шутливо столкнула на Банику упаковку дегидрированных овощей.

— А вот и не угадала! У меня теперь есть такие продукты, которые даже я не в силах испортить.

Яна располагала теперь весьма любопытным набором разнообразных продуктов питания из тех, что можно было раздобыть на космобазе. Но, кроме всяких диковинок, здесь были еще и вкусовые добавки, кристаллы свеколького сахара и такой огромный ящик муки, которого хватило бы на весь поселок дней на десять. Еще Яна получила несколько больших банок с молотым перцем и другими приправами. Это можно будет обменять в поселке на что-нибудь нужное. А еще она обзавелась толстой пачкой бумаги, коробкой чернильных карандашей и целой упаковкой кассет для записи — теперь хоть каждый житель поселка сможет послать Чарли Дементьеву отдельное письмо. По сравнению с убожеством поселкового магазинчика, торговое отделение космобазы было настоящим рогом изобилия всевозможных нужных и полезных вещей.

Во внутреннем кармане Яниной куртки теперь лежал самый лучший бинокль с прибором ночного видения, какой только нашелся на складе здешнего военторга, — прекрасная штука для того, чтобы рассматривать удаленные объекты на снежном ландшафте. Яна обзавелась также армейской аптечкой первой помощи. Правда, срок годности некоторых упаковок с лекарствами давно закончился, но Яну гораздо больше интересовал полевой набор медицинских инструментов, который был в отличном состоянии. Еще она привезла с базы спальный мешок с подогревом, рассчитанный на очень низкие температуры; еще одно одеяло, теплую одежду, лыжи, снегоступы, топор, большой нож, пилу для дерева и слесарную ножовку и столько гвоздей, болтов с гайками и шурупов, что хватило бы на строительство дома. Но больше всего ее порадовало то, что на самом дне одной из коробок, под стопками солдатского белья и форменных рубашек, обнаружились запыленные, никому не нужные отрезы материи ярких, насыщенных цветов. Наверное, этот товар пролежал здесь невостребованным с тех пор, когда семьям солдат из местных жителей еще разрешали заходить на базу и делать покупки в военном магазине.

Покопавшись как следует в грудах разнообразных товаров чисто утилитарного, военного назначения, Яна с радостью отыскала там множество предметов, которые как нельзя лучше годились для обмена с местными жителями — бисер, бусины, ремни и пряжки, клеи самого разного назначения, сапожную колодку как раз на размер ее ноги, по три штуки тарелок, глубоких мисок и чашек, большую сковородку, еще два котелка и многофункциональный нож с двухметровым вытяжным шнуром. Нож Яна сразу же привесила себе на пояс.

У нее теперь был целый ящик поливитаминов и минеральных пищевых добавок, срок годности которых заканчивался только через два года, еще — три ящика плиток суточного рациона, рассчитанных на условия этой планеты. На складе военторга было довольно много коробок с такими плитками. Их совсем недавно доставили сюда на корабле — по крайней мере, так ей сказал начальник склада. Плюс ко всему Яна взяла себе большую упаковку настоящего кофе лиофильной сушки, еще одну — с листовым чаем, и еще кое-какие съестные полуфабрикаты, которые, как Яна сказала Банике, даже она не сможет испортить в процессе приготовления.

Яна откупорила одну из упаковок с полуфабрикатами, которыми собиралась угостить свою юную подружку, переложила содержимое в глубокие миски и расставила их на плите — кстати, огонь в печи не успел погаснуть, пока они ездили на космобазу. Яна подбросила побольше дров, чтобы огонь разгорелся пожарче, и строго-настрого решила, что на этот раз никому не позволит отвлечь себя от непростого поварского дела.

Пока Яна разбирала багаж и раскладывала приобретения, за ней неотрывно следили любопытные круглые глаза рыжей кошки Клодах.

— Проводишь инвентаризацию, киска? А считать ты умеешь?

Кошка моргнула и посмотрела на Яну с совершенно невинным видом.

Тем временем угощение дошло до готовности, и Яна возгордилась собой — как же, она ведь могла теперь приготовить сколько угодно вполне съедобной пищи! Попробовав то, что приготовила Яна, Банни по достоинству оценила ее поварские способности. А после обеда Яна преподнесла в подарок девочке отрез превосходной ткани небесно-голубого цвета — она решила, что этот оттенок будет Банике очень к лицу. Но она никак не ожидала, что этот подарок вызовет такой бурный всплеск радости и поток искренней благодарности — Банни чуть не плакала, так восхитил ее неожиданный подарок.

— У меня никогда не было ничего такого великолепного, Яна! — тихо сказала девочка, прижимая подаренный отрез материи к лицу и поглаживая тканью по обветренной щеке. Потом на лице Баники расцвела широкая радостная улыбка, и девочка сказала, подмигнув Яне:

— В этом я буду первой красавицей на лэтчки! — Но почти сразу же улыбка погасла, Банни нахмурилась. — Если, конечно, Эйслинг сумеет вовремя сшить это для меня. Она ведь сейчас ужасно занята...

— Выходит, Эйслинг еще и шьет для вас одежду? — Яна и сама рассчитывала обратиться к ней за помощью и тотчас стала прикидывать, что бы из ее добычи больше всего подошло в качестве платы за услуги.

— Ничего, главное, что есть что шить, и есть из чего, — успокоилась Банни, все еще нежно поглаживая материю. — А что ты выбрала для себя?

Яна развернула отрез ткани глубокого темно-зеленого цвета.

— О-о-о! Вот это да! Яна, какая прелесть! Ты будешь смотреться в этом просто грандиозно!

— Ты думаешь? — Яна приложила к себе материю. У нее уже давно не было никаких особенных женских украшений — с тех пор, как погиб Бри. Ему очень нравилось, когда Яна надевала красивое белье — которое он сразу же с нее снимал. Яну и возмущала, и смешила эта привычка мужа.

— Да, я уверена! А у Шинид есть бисер и бусины, которые как нельзя лучше будут смотреться на фоне темно-зеленой ткани. Ой, я прямо сейчас сбегаю к ним и спрошу. Подожди минуточку! — и Банни быстренько выскочила из дома, на бегу надевая парку.

Яна аккуратно свернула свой отрез материи, еще разок погладила пальцами приятную мягкую ткань и отложила в сторону. А сама занялась уборкой того, что осталось после обеда. Взяла кусок протеинового кубика, разогрела его на сковородке и отдала кошке. Зверушка осторожно принюхалась к незнакомому запаху, потом стала скрести когтями по полу рядом с кубиком, как будто хотела его зарыть.

Баника вернулась очень быстро, следом за ней в дом вошли Шинид и Эйслинг. Не снимая парки, девочка кинулась к стулу, на котором оставила подаренную материю, подхватила ее и, повернувшись, приложила к себе, давая Шинид и Эйслинг полюбоваться мягко спадающими складками чудесной голубой ткани.

— Видите? Ну разве это не самая прекрасная ткань из всех, что вы когда-либо видели?!

Яна подумала, что никогда прежде не видела, чтобы люди так восхищались и радовались новой одежде.

Весь остаток вечера прошел за обсуждением фасонов и отделок обоих праздничных платьев. Эйслинг рассчитала необходимый расход ткани на платья. Она прикладывала отрезы к Яне и к Банике — то так, то иначе, прикидывая, как в конце концов будут лежать складки на готовой одежде. Яна заметила, что Эйслинг тоже то и дело поглаживает материю, как будто и ей не часто приходилось держать в руках ткань такого качества. Шинид отослали домой, чтобы она принесла бисер и разные штуки для отделки — надо было сразу проверить, подойдет ли отделка по цвету и хорошо ли будут смотреться на платьях выбранные узоры бисерной вышивки.

— Я слышала, ты добывала в гостях у моего брата, — вполголоса сказала Шинид, пока Эйслинг и Баника увлеченно обсуждали фасоны и отделку платьев. Шинид внимательно, словно изучая, смотрела Яне в глаза. — Он показывал тебе свой дом?

— Показывал. Мы посмотрели кудряшей, и еще я видела этих его больших кошек.

Шинид улыбнулась, но выражение ее лица было одновременно и загадочным, и проницательным — и Яна никак не могла понять, почему вдруг Шинид решила заговорить о своем брате. Может, Шинид уже успела узнать об их ночной прогулке к горячим источникам? Черт, это сугубо личное дело, и никого, кроме ее и Шона, оно не касается!

— А тюленей ты не видела?

Яна постаралась не выдать своей реакции на такой провокационный вопрос. Она подняла голову и сразу наткнулась на внимательный, испытывающий взгляд Шинид.

— Видела одного. Ему, похоже, нравится пресная вода, хотя лично я нахожу это несколько странным.

Шинид посмотрела на нее долгим многозначительным взглядом, потом таинственно улыбнулась и отвела глаза.

— У нас на Сурсе полным-полно необыкновенных животных.

— Правда? А мне почему-то пока ничего такого не встречалось, — сказала Яна с улыбкой, хотя ее пульс мгновенно участился, когда разговор коснулся этой темы. Ведь именно об этом так хотел узнать полковник Джианкарло. Интересно, понимает ли это Шинид?

— Я думаю, ты сама должна их для себя открыть. Вот как этих тюленей. Послушай-ка, Яна, а что ты думаешь насчет того, чтобы как-нибудь пойти со мной проверять ловушки, а? Ты очень удивишься тому, что увидишь, это я тебе обещаю — надо только знать, куда смотреть. Может, сходим вместе? И не будем это откладывать.

— Спасибо за приглашение. Было бы глупо от него отказываться, — ответила Яна, стараясь говорить ровным голосом, чтобы не показать, насколько ее на самом деле заинтересовало это предложение.

Шинид снова принялась подбирать бисер и бусинки для отделки и подозвала Банни, чтобы та оценила результат.

Потом Эйслинг и Шинид забрали оба отреза материи, собрали свой бисер и прочие отделки, распрощались и ушли в темную морозную ночь — а Яна не успела даже обсудить с Баникой вопрос вознаграждения за шитье новой одежды.

— Послушай, мы ведь так и не договорились об оплате за работу, — сказала она девочке.

— Не, все нормально. Про это надо говорить потом — если тебе понравится то, что они пошьют, — объяснила Банни. — А это будет нечто, я тебе точно говорю. Эйслинг шьет так, что и во сне не приснится, а Шинид — настоящая чародейка насчет бисерного шитья и всяких отделок. Не бойся, они ни за что не испортят такую прекрасную материю! Ой, Яна, у меня в жизни никогда не было такой чудесной ткани на праздничное платье! — Глаза девочки сияли. — Мне нечем тебя отблагодарить...

— Ну что ты, в самом деле! Напротив, это я должна благодарить тебя за помощь, Баника. Но, послушай, ведь лэтчки совсем скоро, правда? Успеют ли они пошить нам платья в срок?

— Непременно! — Банни снова улыбнулась. — Раз они ушли — значит, готовы взяться за работу. Яночка, у нас с тобой будут самые чудесные платья в мире!

Диего не ожидал, что снова увидится с девчонкой из снегохода, но не мог не признаться самому себе, что в глубине души ждал ее прихода. Ну, может, и не именно ее — но он действительно ждал, что случится что-то такое... Такое, от чего ему станет легче справляться с тяжестью, которая навалилась на него после возвращения на космобазу. Диего вышел на улицу подышать свежим морозным воздухом, таким приятным после затхлого запаха казарменных помещений. Прогулка на свежем воздухе — это все-таки было хоть какое-то занятие. И еще это был единственный верный способ успокоиться и приглушить желание удавить своими руками дубоголового придурка полковника, который постоянно приставал со своими идиотскими вопросами к его отцу — хотя Диего был более чем уверен, что папа этих вопросов даже не слышит. Ну почему этот гад никак не хочет оставить папу в покое?

— Эй, Диего! Привет! Это я, Банни, — сказала девочка приглушенным голосом, оглядываясь при этом по сторонам — как будто опасаясь, как бы кто ее не заметил.

— Привет. Ты принесла мне пирог с напильником внутри?

— А? Что? — не поняла Банни.

— Так, старая шутка. Я вычитал ее в какой-то книжке. Извини. Рад тебя снова увидеть, только...

— Слушай, я зашла только спросить, сказали тебе или еще нет...

— Сказали мне — что? — спросил Диего. Он не собирался грубить этой девчонке, просто так уж получилось. Диего до чертиков надоели все эти дурацкие игры в догадки и полунамеки, из которых ему никак не удавалось выпутаться.

Девочка посмотрела прямо ему в глаза, вздохнула и заговорила с ним медленно и терпеливо, как будто разговаривала с маленьким ребенком, — и Диего подумал, что, наверное, со стороны кажется, будто он ведет себя как капризное неразумное дитя. Банни сказала:

— Моя подруга, майор Мэддок, заставила своего знакомого капитана вызвать сюда твоего Стива.

— Правда?! — Диего замер, не веря своим ушам. — Но откуда ты знаешь?

— Она сама мне сказала. А тебе что, до сих пор еще никто не сказал?

— Нет. Ух ты, вот здорово! — восхитился Диего. Все, раз приезжает Стив, то теперь с ним все будет в порядке, и с папой тоже все будет в порядке. Стив сумеет во всем разобраться. Стив поверит ему, даже если не верит ни полковник, ни все остальные. И Стив сумеет прибрать к рукам этих наглых придурков, он заставит их оставить папу в покое. Диего так обрадовался этой новости, что ему даже стало страшно. А вдруг это какая-то злая шутка? Он так воспылал надеждой... Диего переспросил:

— А это точно?

— Точно! Я уверена на все сто! — Банни пренебрежительно передернула плечами. — Я не из тех, кто разносит пустые сплетни. Слушай, приходи к нам на лэтчки, а?

— Лэтчки? А что это такое?

— Такая вечеринка. На нее все приедут. Будут хорошие песни, хорошая музыка, вкусная еда, — сказала Банни, и Диего даже удивился, с каким воодушевлением она рассказывает об этой будущей вечеринке.

— Нет, наверное, не приду, — ответил он. — У меня сейчас не то настроение, чтобы ходить на вечеринки — пока папа в таком состоянии. И я не уверен, что Джианкарло мне разрешит.

Банни усмехнулась.

— А ты его и не спрашивай. Если хочешь — отпросись лучше у капитана Фиске. Просто скажи ему, что майор Мэддок попросила меня тебя пригласить, и он тебя непременно отпустит, вот увидишь. Она ему нравится.

— Правда? Ну, тогда, если у папы ничего не изменится и ничего другого не случится, я, наверное, смогу пойти. Тут все равно больше нечем заняться.

Улыбка Баники стала еще шире.

— Тебе понравится, это точно, — сказала она. — Увидишь там множество хороших людей, послушаешь хорошие песни.

— Ну, наконец-то хоть что-то новенькое. Я сильно подозреваю, что никого из здешних ты бы “хорошими” не назвала. А какие у вас песни?

— Песни, которые поют в моем народе. Мы сами их сочиняем, в них поется о нас самих и о нашей истории. Это хорошие песни.

Если бы все было нормально, если бы Диего по-прежнему жил на корабле, и ни папа, ни он сам никогда не спускались бы на эту планету и не попадали в ту пещеру — тогда Диего, наверное, ответил бы Банике какой-нибудь остроумной шуткой или еще как-нибудь над ней посмеялся. Но теперь все, что было нормальным прежде, казалось ему пустыми детскими глупостями. Банни говорила с ним совершенно серьезно, и Диего почувствовал, что тоже должен быть с ней серьезным.

— А на что похожи эти песни? — спросил он.

— Ну, есть такие, которые надо петь, а еще есть такие, которые просто читают нараспев. Но во всех песнях рассказывается про то, что случалось с людьми, что происходит здесь, на нашей планете.

— Это как в поэмах?

— Да, наверное. Только мы называем их песнями. А что такое поэмы?

Диего улыбнулся и сказал:

— Подожди минутку, я сейчас.

Он сходил в свою комнату и достал из рюкзака одну из своих любимых печатных книг. Пока Диего стоял с Баникой на улице, у него сильно замерз нос, но на такие мелочи он сейчас не обращал внимания. Вернувшись обратно, Диего открыл книгу и показал пальцем на страницу:

— Вот эта, как мне кажется, должна тебе понравиться... — и начал читать:

Он прочитал ей всю поэму, от начала до конца, и Банике она явно понравилась. Потом Банни прочитала несколько своих стихотворений, которые здесь называли “песнями”. Диего не мог не признать, что стихи очень даже ничего, но почему-то постеснялся признаться, что и сам как-то пробовал сочинять. Кроме того, он вдруг вспомнил, что промерз до костей, пока стоял на заснеженной улице возле отвратительного неуклюжего здания и читал стихи девчонке, одетой как горилла.

— Наверное, мне пора сходить и посмотреть, как там папа, — извиняясь, сказал он.

— Ему так и не стало лучше? — поинтересовалась Баника.

— Ему будет гораздо лучше, когда сюда приедет Стив. Ты точно не разыгрываешь меня насчет этого? Баника с достоинством покачала головой:

— Я никогда не стала бы шутить таким, Диего. И никто из нас не стал бы.

Потом она ушла. Диего провожал ее взглядом, пока она не села в свой снегоход, и удивлялся, как девчонке удалось заполучить в свои руки один из немногих приличных снегоходов на этом айсберге. Может быть, когда приедет Стив... Нет, нельзя так на это надеяться. Не то чтобы Диего думал, что Баника ему наврала — зачем бы ей это делать? И для чего? Но, может быть, это окажется не таким простым делом, как она думает. Может, Джианкарло не позволит Фиске послать кого-то за Стивом. Диего нравилась Баника, но она не знала так хорошо, как он, людей, которые работают на Компанию, и, наверное, даже не догадывалась, какими они могут быть ненадежными и непредсказуемыми в своих поступках. А эта Баника в самом деле славная девчонка. И она, как видно, в самом деле очень любит эту планету.