Глава 1

Лесса проснулась от холода, но не того — привычного, исходившего от вечно сырых каменных стен. Это был холод предчувствия опасности, беды худшей, чем та, что десять Оборотов тому назад загнала её, всхлипывающую от ужаса, в зловонное логово стража порога.

Пытаясь собраться с мыслями, она неподвижно лежала на соломе во тьме сыроварни, служившей спальней и ей, и другим работавшим на кухне женщинам. Зловещее предчувствие ощущалось сильнее, чем когда-либо прежде. Лесса, сосредоточиваясь, коснулась сознания стража, кругами ползавшего по внутреннему двору. Натянутая цепь выдавала беспокойство зверя, но в предрассветных сумерках он не замечал ничего такого, что могло бы послужить поводом для тревоги.

Свернувшись калачиком и крепко обхватив плечи руками, Лесса попыталась снять напряжение. Постепенно, расслабляя мускул за мускулом, она старалась распознать ту непонятную угрозу, которая разбудила её, но не встревожила чуткого стража.

Видимо, опасность находилась где-то за стенами холда Руат. Во всяком случае, её не было на опоясывающей холд защитной полосе, выложенной каменными плитами, между которыми, сквозь старую кладку, пробивались упорные ростки молодой травы. Зелень эта свидетельствовала об упадке холда, камни которого в прежние времена славились завидной чистотой. Опасность не исходила и со стороны заброшенной мощёной дороги, ведущей в долину, вряд ли она притаилась в каменоломнях или мастерских, расположенных у подножия скалы, на которой стоял холд. Её нельзя было уловить и в ветре, дувшем с промозглых берегов Тиллека. Но чувство опасности наполняло Лессу, заставляя напрягаться каждый нерв, каждую клетку её стройного тела. Лесса пыталась распознать опасность до тех пор, пока зыбкое предчувствие не покинуло её вместе с последними остатками сна. Она мысленно устремилась в сторону ущелья — дальше, чем ей когда-либо удавалось дотянуться. Чем бы это ни было, оно находится не в Руате… и пока не в окрестностях холда. И ощущение совершенно незнакомое. Значит, это не Фэкс.

Лесса улыбнулась, вспомнив, что в течение уже трех полных Оборотов Фэкс не показывался в Руате. Апатия, охватившая ремесленников, фермы, приходящие в упадок, зарастающие травой камни холда — все приводило Фэкса, самозванного повелителя Плоскогорья, в такую ярость, что он предпочёл забыть причины, из-за которых был захвачен некогда величавый и богатый Руат.

Лесса нашарила в соломе сандалии, встала, машинально стряхнула с волос сухие стебли и заплела нечесаные космы в тяжёлый узел на затылке.

Осторожно ступая между прижавшимися друг к другу в поисках тепла спящими служанками, она спустилась по истёртым ступеням в кухню. На длинном столе перед громадным камином, повернувшись широкими спинами к очагу, в котором ещё теплилась кучка углей, громко храпели повар и его помощники. Лесса проскользнула через похожую на пещеру кухню к двери, ведущей во внутренний двор. Приоткрыв тяжёлую створку — ровно настолько, чтобы протиснулось лёгкое, стройное тело, — она ступила на обледеневшие булыжники двора. Холод проник через тонкие подошвы сандалий и обжёг ещё тёплые после сна ступни; Лесса поёжилась от прикосновения свежего предрассветного ветра, пробравшегося под заплатанную одежду.

Страж порога ползком пересёк двор, чтобы приветствовать её; в сознании зверя, как всегда, мерцала слабая надежда, что его когда-нибудь освободят от цепи. Лесса ласково потрепала его торчащие уши; зверь смиренно заковылял рядом, стараясь приноровиться к её лёгкому шагу. Глядя на безобразную голову стража, она пообещала себе, что вскоре хорошенько почистит его. Когда Лесса стала подниматься по вырубленной в сплошной скале лестнице к площадке над массивными воротами, страж, натянув цепь, с глухим ворчанием улёгся на землю.

Поднявшись на башню, Лесса устремила взгляд на восток — туда, где на фоне светлеющего неба чёрными силуэтами вырисовывались каменные столбы по обе стороны ущелья. Девушка нерешительно повернулась левее: показалось, что именно оттуда доносится дыхание опасности. Подняла голову, взгляд её приковал свет Алой Звезды, которая с недавнего времени начала затмевать все остальные звезды предрассветного небосклона. Лесса смотрела на неё до тех пор, пока звезда, сверкнув последним рубиновым лучом, не исчезла в сиянии восходящего Ракбета.

Алая Звезда, пылающая на рассвете… В ее памяти промелькнули обрывки древних баллад, — увы, слишком быстро, чтобы успеть уловить смысл. К тому же, предчувствие подсказывало Лессе: хотя опасность может появиться и с северо-востока, восточное направление таит куда большую угрозу. Рано или поздно, враг появится, и с ним придётся вступить в борьбу. Напрягая глаза, словно это могло сократить расстояние до неведомого врага, она всматривалась в сторону восхода. Тонкий вопросительный свист стража достиг сознания Лессы, и ощущение опасности растаяло бесследно.

Девушка вздохнула. Наступающее утро не принесло ответа — лишь неясное ощущение тревоги. Придётся подождать. Главное, что пришло предупреждение и она приняла его. Лесса привыкла к ожиданию. Упорство, стойкость и коварство тоже являлись её оружием, усиленные неистощимым терпением мести — мести, которая уже десять Оборотов была главным смыслом её жизни.

Свет зари залил безрадостный пейзаж Плоскогорья, первые лучи упали на невспаханные поля в долине, на запущенные сады, где бродили в поисках редких стебельков весенней травы стада дойных животных. Лесса подумала, что теперь в Руате трава упорно пробивается в запретных местах, но гибнет там, где должна бы буйно разрастаться. Она попыталась вспомнить, как выглядела долина Руата до появления Фэкса — плодородная и счастливая, ухоженная и богатая. Странная, задумчивая улыбка скользнула по её губам. Немного же дохода получил Фэкс от захваченного Руата… и впредь, пока она, Лесса, жива, получит не больше. Вряд ли он догадывается о причинах упадка.

Или, все же, догадывается, усомнилась Лесса, и острое предчувствие опасности снова сжало сердце. Она повернулась спиной к солнцу. Там, на западе, находился родовой, исконный холд Фэкса — единственный, принадлежащий ему по праву. На северо-востоке не осталось почти ничего, кроме голых каменистых плоскогорий и Вейра, некогда защищавшего Перн.

Лесса потянулась, выгнула спину и глубоко вдохнула свежий утренний воздух.

Во дворе пропел петух. Девушка насторожённо обернулась, бросила взгляд на холд — не хотелось быть замеченной в столь странной позе. Она торопливо распустила волосы, и грязные, спутанные пряди скрыли лицо. Быстро скользнув вниз по лестнице, Лесса подошла к стражу. Он жалобно стонал и моргал: свет наступающего дня раздражал ему глаза. Не обращая внимания на запах из пасти зверя, она прижала к себе его чешуйчатую голову и стала почёсывать остроконечные уши и выступающие надбровья. Это доставляло стражу большое удовольствие, — его длинное тело подрагивало, подрезанные крылья тихо шуршали. Он один знал правду о Лессе. И он был единственным на всем Перне, кому она доверяла, — доверяла с тех пор, как, спасаясь от беспощадных мечей, заливших плиты холда руатской кровью, нашла убежище в его тёмном, вонючем логове.

Лесса неспешно поднялась, напомнив зверю, что в присутствии посторонних он должен быть с нею таким же злобным, как и с остальными. Раскачиваясь всем телом и выражая таким образом своё недовольство, страж пообещал Лессе, что будет послушным, хотя даже мысль о показной свирепости угнетала его.

Первые лучи солнца заглянули через наружную стену холда, и страж, глухо ворча, бросился в свою тёмную конуру. Лесса торопливо прошмыгнула через кухню в полумрак сыроварни.

 

Глава 2

Ф'лар, прижимаясь к могучей шее бронзового Мнемента, первым возник в небесах над главным холдом Фэкса, самозванного повелителя Плоскогорья. За ним, вытянувшись правильным клином, появились остальные всадники Крыла. Повернув голову, Ф'лар окинул взглядом привычный строй: он был таким же строгим, как и в момент их входа в Промежуток.

Пока Мнемент, как и полагалось при дружественном визите, описывал в воздухе пологую дугу, рассчитывая приземлиться на защитной полосе холда, Ф'лар с нарастающим раздражением рассматривал обветшавшие, древние, давно заброшенные укрепления. Ямы для огненного камня были пусты, а разбегавшиеся от них вырубленные в камне желоба сплошь позеленели от мха.

Остался ли на всем Перне хоть один лорд, который ещё следит за чистотой камней своего холда, как то предписывают древние законы? Губы Ф'лара сурово сжались. Когда закончится этот Поиск и свершится Запечатление, в Вейре соберётся Совет бронзовых. И можно поклясться Золотым Яйцом, что он, Ф'лар, станет его главой. Он возродит былое усердие. Он очистит скалы Перна от зелени и накопившейся с годами опасной дряни, он заставит вырвать с корнем каждый стебель травы, пробившийся меж каменных плит. Дикая растительность вокруг любой фермы станет непростительным грехом. И десятина, такая скудная и так неохотно жертвуемая в последнее время, потечёт в Гнездо Драконов — пусть даже под страхом испепеления, но с приличествующей щедростью.

Мнемент одобрительно рявкнул, легко опускаясь на заросшие плиты холда. Дракон сложил свои громадные крылья, и в этот момент в главной башне пропел горн. Мнемент опустился на колени, уловив желание Ф'лара спешиться. Бронзовый всадник, ожидая появления хозяина холда, встал возле похожей на огромный клин головы дракона. Рассеянный взгляд Ф'лара скользнул по долине, залитой тёплым весенним солнцем. Он не обращал внимания на любопытных. Они же, горя желанием получше разглядеть прибывших, облепили край парапета и окна, проделанные в нависающей над холдом скале.

Ф'лар не обернулся, когда ударивший в спину порыв ветра известил о приземлении Крыла. Он знал, что Ф'нор, коричневый всадник и, по стечению обстоятельств, его сводный брат, сейчас займёт своё обычное место — слева и чуть позади него. Уголком глаза Ф'лар заметил, как подошедший Ф'нор носком сапога ожесточённо ковыряет пробившуюся между камней траву.

Донеслись приглушённые звуки команды, и в открытых воротах просторного двора появился небольшой отряд солдат. Во главе шагал плотный мужчина среднего роста.

Мнемент выгнул шею так, что голова коснулась земли. Его фасеточные глаза, оказавшись теперь на одном уровне с головой Ф'лара, с нескрываемым любопытством уставились на приближающихся людей.

Драконы никогда не могли понять, почему их вид вызывает у людей такой ужас. Лишь в начальный момент жизни дракон нападал на человека, что объяснялось скорее простым неведением. Ф'лар же не мог объяснить дракону причины, по которым обитателей холдов — от лорда до последнего ремесленника — следовало держать в благоговейном страхе. Он мог только передать, что этот страх доставляет ему, Ф'лару, своеобразное удовольствие.

— Добро пожаловать, бронзовый всадник, в холд Фэкса, властелина Плоскогорья. Он к твоим услугам, — произнёс мужчина, поднимая руку в приветствии.

Он говорил о себе в третьем лице — человек, привыкший не пропускать подобные мелочи мимо ушей, мог бы воспринять это как признак неуважения. Подобные манеры вполне соответствовали тому, что Ф'лар успел узнать о Фэксе, и всадник оставил пока эту деталь без внимания. Подтвердились и сведения о жадности Фэкса. Жадность сквозила в его беспокойных глазах, бесцеремонно обшаривавших каждую деталь одежды Ф'лара; в том, как он насупил брови, заметив рукоятку меча с замысловатой резьбой.

В свою очередь, Ф'лар отметил дорогие перстни, сверкавшие на левой руке Фэкса. Правая рука повелителя холда была слегка согнута в локте — привычка, свидетельствующая о профессиональном владении мечом. Его плащ из дорогой ткани был покрыт пятнами, ноги, в тяжёлых сапогах, стояли твёрдо, вес тела был смещён вперёд, на носки. «Да, с этим человеком нужно держать ухо востро», — решил Ф'лар. Впрочем, как ещё можно было вести себя с победоносным покорителем пяти соседних холдов? Столь неуёмная алчность говорила сама за себя. Шестое владение принесла Фэксу жена, седьмое… седьмое он получил по праву наследства, но при крайне туманных обстоятельствах. Фэкс славился своим распутством, что сулило успешный Поиск в этих семи холдах. Пусть Р'гул отправляется по ту сторону гор и ведёт Поиск там, среди беспечных и прелестных обитательниц южных земель. Вейру сейчас нужна сильная женщина. Не такая, как Йора. Тяготы судьбы, неопределённость будущего — именно в таких тяжёлых условиях могли выработаться качества характера, которые Ф'лар хотел бы видеть у будущей Госпожи Вейра.

— Мы в Поиске, — растягивая слова, мягко произнёс Ф'лар, — и просим гостеприимства твоего холда, лорд Фэкс.

При упоминании о Поиске в глазах Фэкса на мгновение вспыхнул злобный огонёк.

— Я слышал, что Йора умерла, — он внезапно перестал говорить о себе в третьем лице, словно, не обратив на то внимания, Ф'лар прошёл некую проверку. — Значит, Неморта снесла яйцо? И у вас будет новая королева. — Он бросил взгляд на Крыло Ф'лара, отметив про себя, что всадники выглядят отлично и, судя по ярким цветам, драконы здоровы.

Ф'лар ничего не ответил. Всадники были в Поиске — значит, Йоры нет в живых. Это было очевидно и не нуждалось в подтверждении.

— Итак, лорд… — Фэкс слегка склонил голову, ожидая, что всадник назовёт своё имя.

Секунду Ф'лар колебался: возможно, этот человек умышленно старается вывести его из себя? Имена бронзовых всадников так же хорошо известны всему Перну, как имя королевы драконов и её наездницы, Госпожи Вейра. Но лицо Ф'лара сохраняло спокойствие. Сделав вид, что не замечает вопросительной интонации, он продолжал пристально смотреть на Фэкса.

Неторопливо, с небрежной надменностью, Ф'нор шагнул вперёд, остановившись чуть позади головы Мнемента. Его ладонь коснулась гигантской челюсти дракона.

— Лорду Ф'лару, бронзовому всаднику Мнемента, требуется отдельная комната. Я, Ф'нор, коричневый всадник, предпочёл бы провести ночь вместе с остальными людьми Крыла. Нас двенадцать.

Ф'лар оценил эту краткую речь брата, подчеркнувшего силу Крыла, словно Фэкс сам не мог сосчитать. В то же время, слова Ф'нора прозвучали столь дипломатично, что Фэкс не нашёл возражений на этот ответный выпад.

— Лорд Ф'лар, — процедил Фэкс сквозь зубы, сохраняя на лице застывшую улыбку, — ваш Поиск в этих краях — большая честь для Плоскогорья.

— Возможно — если одна из женщин Плоскогорья удовлетворит требованиям Вейра, — мягко ответил Ф'лар.

— Тогда мы будем вечно гордиться этим, — учтиво сказал Фэкс, склонив голову. — В старые времена из моих холдов вышла не одна Госпожа Вейра!

— Из твоих холдов? — переспросил Ф'лар, вежливо улыбаясь, интонацией подчёркивая множественное число. — О, да, вы же теперь владеете Руатом, не так ли? Там, действительно, родились многие.

Гнев, промелькнувший на лице Фэкса, мгновенно сменился принуждённой гримасой любезности. Он отступил в сторону, жестом приглашая Ф'лара пройти в ворота холда.

Предводитель отряда Фэкса рявкнул команду, и его люди, высекая подкованными сапогами искры из каменных плит, выстроились в два ряда. Драконы, повинуясь беззвучному приказу, вздымая облака пыли, поднялись в воздух. Ф'лар бесстрастно проследовал мимо застывших шеренг. Глаза людей выкатились от страха, когда огромные звери проплыли над ними ко внутреннему двору холда. На главной башне кто-то испуганно вскрикнул, увидев опускающегося на крышу Мнемента. Пока дракон пристраивал своё громоздкое тело на столь неподходящей посадочной площадке, его широкие крылья гнали вдоль двора пахнущий фосфином воздух.

Внешне безразличный к ужасу и благоговению, которое внушали людям драконы, Ф'лар был доволен произведённым эффектом. Иногда следовало напомнить властителям холдов, что им приходится иметь дело не только со всадниками — обыкновенными смертными, чью жизнь можно прервать ударом меча — но и с огнедышащими драконами. Нужно возродить в сердцах людей то уважение, которое издревле питали обитатели холдов к всадникам и к самим крылатым защитникам Перна.

— Мои люди только что поднялись из-за стола, но если ты пожелаешь… — начал Фэкс и замолк, когда Ф'лар с лёгкой улыбкой покачал головой.

— Я хотел бы засвидетельствовать почтение твоей супруге, лорд Фэкс, — произнёс Ф'лар, с удовольствием отметив, как сжались зубы Фэкса при этой традиционной просьбе.

Ф'лар был удовлетворён. Расчёт оказался точным. Во времена последнего Поиска, результатом которого явились годы вялого и бесплодного правления Йоры, его ещё не было на свете. Но он тщательно изучил записи о предыдущих Поисках, содержащие немало советов относительно обращения с лордами, которые стремятся скрыть женщин от людей Вейра. Если Фэкс откажет ему и не позволит всадникам выполнить долг вежливости, то смертельный поединок расставит все по своим местам.

— Не желаешь ли вначале взглянуть на предназначенную тебе комнату? — попытался возразить Фэкс.

Ф'лар смахнул невидимую пылинку с кожаного рукава и покачал головой.

— Прежде всего — долг, — он с притворным сожалением пожал плечами.

— Несомненно, — ещё сильнее сжав зубы, процедил Фэкс и размашистым шагом ринулся вперёд. Сапоги лорда грохотали по камням двора, словно он пытался выместить на них переполнявшую его ярость.

Через двойные двери, обитые листами металла, Ф'лар и Ф'нор неторопливо последовали за ним в высеченный в скале главный зал. Слуги, нервно суетившиеся около огромного подковообразного стола, при появлении двух всадников ещё громче загремели посудой, то и дело роняя её из рук. Фэкс прошёл в противоположный конец зала и с явным нетерпением ждал у открытой двери, сделанной из цельной металлической пластины, — единственного входа во внутренние помещения холда, находившиеся, как правило, глубоко в скале и в грозные времена служившие надёжным убежищем.

— Похоже, питаются тут неплохо, — мимоходом заметил Ф'нор, бросив взгляд на блюда с остатками пищи.

— Думается, лучше, чем в Вейре, — сухо ответил Ф'лар, прикрывая ладонью рот, чтобы приглушить слова. Он посмотрел на двух служанок, с трудом тащивших поднос, на котором лежала полуобглоданная туша.

— Нежное, молодое мясо, — сказал с горечью Ф'нор. — А старых и жилистых животных они отправляют нам.

— Разумеется.

— Зал выглядит впечатляюще, — вежливо произнёс Ф'лар, когда они с братом подошли к Фэксу. Заметив, что лорд спешит двинуться дальше, Ф'лар с нарочитой небрежностью повернулся спиной к увешанной знамёнами стене. Он указал Ф'нору на глубокие узкие окна, сквозь которые заглядывало ярко-голубое полуденное небо; тяжёлые бронзовые ставни были полураскрыты. — Окна на восток, все как положено. Мне говорили, что в построенном недавно главном зале Телгара они обращены к югу. Скажи, лорд Фэкс, ты, конечно, верен традициям и выставляешь рассветный дозор?

Фэкс нахмурился, пытаясь понять вопрос Ф'лара.

— Стража всегда на башне.

— Восточный дозор?

Фэкс посмотрел на яркий лоскут неба за окнами, потом скользнул взглядом по лицу бронзового всадника, перевёл глаза на Ф'нора и вновь обратил их к окнам.

— Стража всегда на месте, — резко повторил он, — и на других направлениях тоже.

— Со всех сторон, — задумчиво кивнул Ф'лар, повернувшись к брату. — Со всех сторон света? И только?

— А где же ещё? — сказал Фэкс, переводя взгляд с одного всадника на другого. В его голосе послышалось раздражение.

— Об этом я должен спросить у твоего арфиста. В холде есть хорошо обученный арфист?

— Конечно. У меня их несколько. — Фэкс вызывающе посмотрел на всадников.

— У лорда Фэкса ещё шесть холдов, — напомнил брату Ф'нор.

— Конечно, — произнёс Ф'лар, в точности копируя интонацию Фэкса и притворяясь удивлённым.

Эта выходка не осталась незамеченной Фэксом, но хозяин холда не рискнул трактовать её как умышленное оскорбление. Он повернулся, переступил порог и быстро зашагал дальше по коридорам, освещённым чередой настенных светильников. Оба всадника последовали за ним.

— Приятно встретить лорда, соблюдающего древние обычаи, — одобрительно бросил Ф'лар брату. Его слова, произнесённые намеренно громким шёпотом, предназначались Фэксу. — Многие покинули надёжный монолит скалы и расширили свои наружные холды до опасных размеров. Непростительный риск.

— Риск для одних, удобство — для других, лорд Ф'лар, — зло усмехнулся Фэкс, переходя на обычный шаг.

— Удобство? Почему?

— В любой наружный холд легко проникнуть, если твои солдаты обучены как следует. Опытные командиры и хорошо продуманный план — вот и вся премудрость успеха.

«Этот человек не хвастун… — подумал Ф'лар. — Даже в нынешние мирные времена он, заботясь о безопасности своего холда, не перестал выставлять дозоры на башне. Однако вряд ли это объясняется почтением к древним законам, скорее — инстинктивной осторожностью затаившегося хищника. И арфистов он держит, вероятно, из тщеславия, а не подчиняясь требованиям традиций. Он не обращает внимания на траву у стен холда, ямы для огненного камня пусты и полуразрушены… и он не особенно вежлив с людьми Вейра… пожалуй, его поведение даже оскорбительно. За таким человеком следует приглядывать».

Женская половина холда, в нарушение обычаев, располагалась не в глубине скалы, а у наружной стены. Солнечный свет проникал внутрь через три пробитых в камне глубоких окна с двойными ставнями. Ф'лар отметил, что бронзовые петли ставень недавно смазаны. Ширина подоконников отвечала требованиям правил и равнялась длине копья. Очевидно, Фэкс не поддавался новомодным веяниям и явно не собирался тут ничего менять.

Большую комнату украшали ковры с изображениями женщин, занятых разнообразными домашними делами. Двери, по обе стороны, выходили в меньшие по размеру спальни, из которых, по приказу Фэкса, боязливо вышли обитательницы его дома.

Фэкс резким взмахом руки подозвал одну из них. Она была в просторном синем одеянии, в волосах уже виднелись седые пряди, а многочисленные морщины придавали её лицу горестное выражение. Кроме того, её фигура имела явные признаки беременности. Женщина неуклюже приблизилась и замерла в нескольких шагах от своего повелителя. По её напряжённой позе Ф'лар понял, что она не стремится подойти к Фэксу ближе, чем того требовала необходимость.

— Госпожа Кром, мать моих наследников, — произнёс Фэкс без тени гордости или сердечной теплоты.

— Леди… — Ф'лар замялся, ожидая, что ему назовут имя.

Она с опаской взглянула на своего властелина.

— Гемма, — отрывисто бросил Фэкс.

Ф'лар низко поклонился.

— Леди Гемма, Вейр ведёт Поиск и просит гостеприимства твоего холда.

— Лорд Ф'лар, — тихим голосом ответила Гемма, — добро пожаловать под защиту наших стен.

От внимания Ф'лара не укрылись ни лёгкий акцент Геммы, ни уверенность, с которой она произнесла его имя. Он улыбнулся с благодарностью и сочувствием, гораздо теплее, чем того требовал этикет. Фэкс явно не пренебрегал постелью в ночные часы — если судить по количеству женщин в этом помещении. С одной-двумя из них леди Гемма наверняка бы распрощалась без сожалений. Фэкс начал представлять женщин, но их имена произносил крайне невнятно. Однако эта хитрость не удалась: Ф'лар каждый раз вежливо переспрашивал имя. Ф'нор, улыбаясь, неторопливо прохаживался у дверей, стараясь запомнить имена женщин, которые Фэкс называет с явной неохотой. Позже они с братом сравнят свои наблюдения, хотя на первый взгляд здесь не было никого, достойного Поиска. Фэкс предпочитал пухленьких, невысоких и не особенно бойких женщин. Гордые души не выживали здесь. Только леди Гемма сохраняла жалкие остатки прежнего достоинства, но она — увы! — слишком стара. Что касается Фэкса, то он, без сомнения, был жеребцом, а не трепетным любовником.

Обмен приветствиями закончился, и Фэкс проводил незваных гостей наружу. Ф'нор присоединился к остальным всадникам, а предводитель Крыла последовал за Фэксом. Предназначенная ему комната располагалась ниже, чем помещения женщин, и вполне соответствовала высокому рангу гостя. На разноцветных гобеленах красовались сцены кровопролитных битв, изображения сражающихся воинов, летящие, сверкающие многоцветными красками драконы, пылающие среди скал огненные камни — словом, все, что могла предложить воображению художника тысячелетняя история Перна.

— Прекрасная комната, — одобрительно произнёс Ф'лар, снимая перчатки и кожаный плащ. — Пойду взгляну на своих людей и зверей. Драконов недавно покормили, — заметил он, небрежно бросив одежду на стол и словно подчёркивая этим жестом ошибку Фэкса, не осведомившегося о состоянии крылатых гостей холда. — А позже я хотел бы пройтись по вашим мастерским.

Фэкс с кислой миной кивнул; требование бронзового всадника было традиционной привилегией людей Вейра.

— Не смею нарушать более распорядок твоего дня, лорд Фэкс. Должно быть, управление семью холдами отнимает много времени. — Ф'лар склонил голову в лёгком поклоне и отвернулся, давая понять, что Фэкс может идти.

Чуть позже, прислушиваясь к удаляющемуся грохоту шагов лорда, Ф'лар представил себе его искажённое бешенством лицо. Затем немного повременил и, убедившись, что хозяин ушёл, вернулся в главный зал.

Суетливые служанки, укладывавшие на козлы крышки дополнительных столов, прервали своё занятие, чтобы поглядеть на одного из всадников. Он приветливо кивнул им, всматриваясь, нет ли среди них той, которая могла бы стать Повелительницей Вейра. Но изнурённые работой и недоеданием, в синяках от побоев и болезней, женщины были всего лишь простыми служанками, годными разве что к тяжёлому труду на кухне и у стола господина.

Ф'нор и остальные всадники разместились в казарме. Драконы устроились на каменных выступах высоко над холдом, предпочитая родные скалы человеческому поселению. Отсюда они видели все, что делается в долине. Перед вылетом из Вейра их накормили, и теперь они готовы были взмыть в воздух по первому приказу своих всадников. Непредвиденных происшествий во время Поиска быть не должно.

Всадники дружно поднялись при появлении Ф'лара.

— Постарайтесь без лишнего шума осмотреть все вокруг, — лаконично сказал он. — К закату возвращайтесь с именами тех, кого сочтёте достойными. — Он заметил ухмылку Ф'нора и вспомнил, как Фэкс скороговоркой бубнил имена некоторых женщин. — Не забудьте про внешность и посмотрите, что умеет делать.

Люди согласно кивнули, Ф'лар увидел в их глазах надежду и понимание. Несмотря на сомнения, которые мучили Ф'лара после того, как ему представили женщин Фэкса, всадники верили в успех Поиска. По логике вещей следовало ожидать, что в главном холде сосредоточено все лучшее, чем могло похвалиться Плоскогорье, но это не более чем предположение. Существовало ещё множество мастерских, не говоря уже об остальных шести холдах, которые предстояло посетить и осмотреть. И все же…

Не обменявшись больше ни словом, Ф'лар и Ф'нор одновременно покинули казарму. Остальные всадники двинулись следом, по двое и поодиночке, осматривать окрестные фермы и мастерские ремесленников. Вылазки за пределы Вейра доставляли им удовольствие, — как, впрочем, и Ф'лару, хотя он старался это скрывать. В прежние времена всадники были частыми и желанными гостями во всех крупных холдах Перна, от Нерата до Тиллека. Древний обычай был забыт вместе с другими традициями — и исчезновение их было ещё одним свидетельством пренебрежения, с которым теперь относились к Вейру хозяева холдов. Ф'лар мысленно поклялся изменить и это.

Всадник мог восстановить в памяти всю цепочку медленных, незаметных перемен. Записи, что вела каждая Госпожа Вейра, отражали постепенный, но весьма ощутимый упадок, который прослеживался на протяжении последних двухсот Оборотов. Знание фактов, однако, не облегчало положения; Ф'лар оставался в числе немногих обитателей Вейра, в равной степени доверявших как древним записям, так и балладам. Если судить по последним, ситуация вскоре должна была измениться.

Ф'лар понимал, что каждому обычаю Вейра, от Запечатления до сбора запасов огненного камня, от требования очищать скалистые высоты от растительности до регулярного осмотра бегущих по склонам желобов, было своё объяснение, своя причина и цель. Были они и у таких мелких, но важных дел, как правильное питание драконов или ограничение числа живущих в Вейре. Однако причины, из-за которых оказались заброшенными остальные пять Вейров, были для Ф'лара загадкой. «Интересно, — подумал он, — сохранились ли в этих необитаемых Вейрах какие-нибудь записи? Надо найти повод и проверить. Пожалуй, это можно будет сделать в следующий раз, когда моё Крыло отправится на патрулирование…»

— Много усердия, но мало энтузиазма, — произнёс Ф'нор, вернув внимание Ф'лара к путешествию по мастерским холда.

Всадники спустились по истёртому наклонному въезду. Широкая дорога, по обеим сторонам которой стояли дома, вела к внушительным каменным залам — средоточию ремесленного производства. Мрачно покачав головой, Ф'лар отметил поросшие мхом желоба на кровлях, вцепившиеся в стены вьющиеся растения, — такое пренебрежение простыми мерами безопасности причиняло ему, как и любому хранителю древних традиций, боль. — Мох, кусты, трава не должны сопутствовать человеческим поселениям.

— Новости распространяются быстро. Не видно ни одной женщины. Интересно, где же они? — усмехнулся Ф'нор, обращаясь к спешащему куда-то ремесленнику в халате пекаря. Тот невнятно пробормотал приветствие и заторопился дальше.

Ф'нор был прав. В такой час женщины обычно заполняли улицы холда. Они сновали между складами припасов, шли к реке, чтобы не упустить ясный тёплый день и выстирать бельё, или спешили на поля и фермы. Теперь же ни одной фигуры в женском платье не попалось на глаза всадникам.

— Мы привыкли к вниманию женщин. Это нас избаловало, — философски заметил Ф'нор.

— Давай сначала заглянем в швейный цех. Если мне не изменяет память…

— Не сомневаюсь, что она и на сей раз тебе не изменяет, — снова усмехнулся Ф'нор. Он не придавал большого значения их кровному родству, но вёл себя с Ф'ларом более свободно, чем с прочими обитателями Вейра, включая и других бронзовых всадников. В этом тесном сообществе равных Ф'лар слыл замкнутым человеком. В своём Крыле он поддерживал строгую дисциплину, но каждый всадник стремился попасть под командование Ф'лара. Обычно его Крыло первенствовало в Играх. Его всадники никогда не застревали в Промежутке и никогда не исчезали там, а их драконы были ухожены и здоровы. Вообще, если всадник плохо ухаживал за своим драконом, его изгоняли из Вейра, — надолго или же навсегда.

— Если память мне не изменяет, — повторил Ф'лар, — Л'тол направился сюда и поселился в каком-то из холдов Плоскогорья.

— Л'тол?

— Да, зелёный всадник из Крыла С'лела. Вспомни.

Неудачный поворот в воздухе во время Весенних Игр подставил Л'тола и его зверя под огненный поток, испущенный бронзовым драконом С'лела. Л'тол был сбит со своего дракона, когда тот пытался увернуться. Один из всадников Крыла ринулся вниз и успел подхватить Л'тола, но зелёный дракон, обожжённый, со сломанным крылом, погиб, отравленный парами фосфина.

— Да, Л'тол мог бы помочь нам, — согласился Ф'нор, и оба всадника направились к бронзовым дверям швейного цеха. Они немного постояли на пороге, дожидаясь, пока глаза привыкнут к тусклому освещению зала. Стены этого помещения были увешаны светильниками, они гроздьями нависали над большими ткацкими станками, за которыми трудились искусные мастера, производя прекрасные гобелены и яркие полотнища разных тканей. Повсюду царил дух сосредоточенного молчаливого усердия.

Глаза всадников ещё не привыкли к полумраку, как к ним подошёл невысокий человек и, после произнесённого вполголоса приветствия, пригласил их пройти в маленькое помещение, располагавшееся с правой стороны зала и отделённое от него занавесью. Там при ровном фосфорическом сиянии светильников всадникам удалось, наконец, получше разглядеть его. Это был нестарый ещё человек, с лицом, сплошь покрытым густой сетью морщин и шрамами от ожогов. Печальные глаза ткача слезились, к тому же, нервный тик заставлял его постоянно моргать. И все-таки что-то неуловимое выдавало в нем бывшего обитателя Вейра.

— Теперь меня зовут Лайтол, — хриплым голосом произнёс человек.

Ф'лар печально кивнул.

— Ты, наверное, Ф'лар, — сказал Лайтол, — а ты — Ф'нор. Вы оба похожи на своего отца.

Ф'лар снова молча кивнул.

Лайтол судорожно сглотнул, лицо его мучительно передёрнулось. Встреча с обитателем Вейра была нелёгкой для изгнанника. Он попытался выдавить улыбку.

— Драконы в небе! Новости летят быстрее Нитей.

— Неморта отложила Золотое Яйцо.

— Йора умерла? — с волнением спросил Лайтол, и лицо его на мгновение перестало нервно подёргиваться. — А Неморта? Кто догнал её? Хат?

Ф'лар кивнул.

— Снова Р'гул, да? — Лайтол горько усмехнулся и уставился в стену невидящим взглядом, веки его успокоились, но щека и висок опять задёргались от тика.

— Вам досталось Плоскогорье? Все Плоскогорье? — резко повернувшись и делая ударение на слове «все», спросил он.

— Да, — кратко подтвердил Ф'лар.

— Вы видели женщин Фэкса, — в словах Лайтола слышалось отвращение. Он не спрашивал, он только подтвердил очевидный факт. Помолчав, он добавил: — Так вот, лучших нет на всем Плоскогорье. — Его тон выражал высшую степень презрения. Он присел на массивный стол, занимавший почти половину крохотной комнатки. Руки его с такой силой сжали широкий ремень, стягивающий свободное одеяние, что толстая кожа сложилась вдвое.

— Похоже, ваши надежды не оправдались, — продолжал Лайтол. Он говорил слишком много и слишком быстро. Из уст любого другого обитателя холда такая речь была бы воспринята всадниками как оскорбление. Но Лайтол, человек равного с ними воспитания, мог себе позволить любой тон. Его многословие было результатом бесконечного горького одиночества, и это понимали все трое. Лайтол торопливо задавал вопросы и сам же на них отвечал, словно стремился утолить ненасытную жажду общения с людьми своего круга. Однако то, о чем он говорил, было действительно важно, и всадники старались не пропустить ни слова.

— Этот Фэкс любит женщин с пышным телом, женщин покорных, — бормотал Лайтол. — Он сломил даже леди Гемму. Все было бы иначе, если бы он нуждался в поддержке её семьи. Да, совсем иначе. А так — он заставляет её рожать раз за разом, втайне надеясь, что когда-нибудь роды убьют её. Он своего добьётся. Так оно и будет. — Лайтол сухо рассмеялся. — Когда Фэкс стал завоёвывать холд за холдом, все благоразумные люди отослали своих дочерей подальше с Плоскогорья или изуродовали их.

Он замолчал. Тень мрачных, горьких воспоминаний пробежала по его лицу, глаза сузились от ненависти.

— Я был глупцом… думал, что положение всадника — пусть, бывшего всадника — сможет меня защитить…

Лайтол встал, расправил плечи и резко повернулся к своим гостям. Казалось, он задыхается от ярости, но голос его был тихим.

— Убейте этого тирана, всадники, убейте во имя безопасности Перна. Во имя Вейра и его Повелительницы. Он только и ждёт подходящего момента… Он сеет недовольство среди лордов. Он… — Лайтол рассмеялся, зло, почти истерически, — он воображает себя равным всадникам.

— Значит, в этом холде поиски бесполезны, — голос Ф'лара прозвучал достаточно резко, чтобы привести в чувство человека, погруженного в пучину ненависти.

Лайтол уставился на бронзового всадника.

— Разве я не сказал вам? Лучших либо успели отправить, либо их погубил Фэкс. Остались одни ничтожества. Слабоумные, невежественные, глупые, вялые… Такие же, как Йора. Она… — Он прервал речь, судорожно стиснул челюсти, и, тряхнув головой, в отчаянии закрыл лицо ладонями.

— А в других холдах?

— То же самое. Умерли или бежали.

— А в холде Руат?

Ладони Лайтола скользнули вниз, он внимательно посмотрел на Ф'лара, губы его искривились в усмешке.

— В такие времена вы рассчитываете найти в Руате новую Торину или Мориту? Знай, бронзовый всадник, — все, в ком текла руатская кровь, мертвы. В тот день клинок Фэкса мучила жажда. Он сумел распознать истину в сказках арфистов; он знал, какое гостеприимство оказывали всадникам лорды Руата, и он чувствовал, что руатцы — особые люди. Вы же помните, — голос Лайтола упал до доверительного шёпота, — что они были изгнанниками из Вейра — как и я.

Ф'лар понимающе кивнул, не желая лишать отчаявшегося человека хотя бы малого утешения — самолюбия.

— Поверьте, немного, очень немного осталось от прежнего Руата, — покачал головой Лайтол. Потом хихикнул: — Но и Фэкс ничего не имеет от холда, кроме неприятностей.

Эта мысль как будто подняла настроение Лайтола, он продолжал уже спокойнее:

— Мы делаем здесь лучшие одежды на всем Перне. А наши кузнецы славятся оружием отличной закалки. — В глазах изгнанника сверкнула гордость за приютившую его общину. — А Руат… Новобранцы оттуда часто умирают от странных болезней или несчастных случаев. А женщины, которых брал Фэкс… — он захлебнулся судорожным смехом, — ходят слухи, что уже несколько месяцев как он стал импотентом.

Внезапно странная мысль пришла в голову Ф'лару. Он поднял глаза на Лайтола:

— Значит, никого не осталось этой крови?

— Никого!

— А в мелких поселениях есть люди с вейрской кровью?

Лайтол нахмурился и с удивлением взглянул на Ф'лара. В раздумье он потёр шрамы на лице.

— Такие были, — неторопливо подтвердил он. — Были. Но я сомневаюсь, что кто-нибудь ещё жив. — Он подумал с минуту, потом решительно покачал головой: — При нападении они так сопротивлялись… хотя не имели ни малейшего шанса… В холде Фэкс отрубил головы женщинам лорда… и его детям… Он расправился со всеми, кто защищал Руат с оружием в руках, — кого заточил в тюрьму, кого казнил.

Ф'лар пожал плечами. «Что ж, предчувствие может и обмануть, — подумал он, — такими мерами Фэкс уничтожил не только сопротивление, но и всех лучших ремесленников Руата. Вот почему мастера по металлу и тканям из холда Фэкса теперь считаются лучшими на Плоскогорье».

— Хотел бы я сообщить тебе более приятные новости, всадник… — начал было Лайтол.

— Да, ладно… Что уж там, — сказал Ф'лар, поднимая руку, чтобы отдёрнуть занавес.

Лайтол быстро подошёл к нему и с настойчивостью в голосе произнёс:

— Помни о гордыне Фэкса. Заставь Р'гула или того, кто будет следующим вождём Вейра, не спускать глаз с Плоскогорья.

— Фэкс знает о твоей ненависти?

На лице Лайтола появилась уже знакомая Ф'лару болезненная гримаса. Он нервно сглотнул и ответил:

— Нравится это лорду Плоскогорья или нет — неважно. Мой цех защищает меня от его посягательств. Здесь я в безопасности. Он зависит от доходов нашего промысла. — Лайтол насмешливо фыркнул. — Я лучше всех тку батальные сцены. Кстати, — он иронически поднял бровь, — драконов, как неизменных спутников героев, больше не изображают на гобеленах. И вы, конечно же, заметили, сколько цветущей зелени украшает ткани?

Ф'лар брезгливо скривился.

— Мы заметили и многое другое, — сухо произнёс он, — но некоторые традиции Фэкс все же соблюдает…

Лайтол решительно прервал бронзового всадника.

— Он делает это из обыкновенной предосторожности. С тех пор, как он захватил Руат, его соседи настороже. И должен предупредить вас, что он, — Лайтол ткнул пальцем в сторону холда, — открыто насмехается над рассказами про Нити. Он считает, что истории арфистов полны глупостей, он запретил петь баллады, восхваляющие драконов. Новое поколение растёт в полном неведении долга, традиций и предосторожностей.

Услышав эти слова от Лайтола, Ф'лар не удивился. Многие люди не придавали значения древним преданиям о грозных событиях, считая их вымыслом арфистов. Однако Алая Звезда уже полыхала в небе, и близилось время, когда из страха за свою жизнь они вновь поклянутся в верности Вейру.

— Ты выходил наружу сегодня утром? — спросил Ф'нор с усмешкой.

— Да, — сдавленным шёпотом выдохнул Лайтол, — да, я видел… — Он со стоном отвернулся от всадников, опустил голову, плечи его поникли.

— Уходите, — сказал он, скрипнув зубами. Всадники замерли в нерешительности, и тогда изгнанник повторил с мольбой: — Прошу вас, уходите…

Ф'лар направился к выходу, Ф'нор последовал за ним. Широкими шагами бронзовый всадник пересёк тихий сумрачный зал и окунулся в сияние солнечного дня. Не сбавляя шага, он прошёл почти всю площадь и вдруг остановился так резко, что шедший следом Ф'нор чуть не налетел на него.

— Мы проведём столько же времени в других мастерских, — с усилием произнёс Ф'лар, стараясь не встречаться взглядом с коричневым всадником — к горлу подкатил ком, ему вдруг стало трудно говорить. Стараясь унять волнение, он глубоко вдохнул тёплый весенний воздух.

— Остаться без дракона… — сочувственно пробормотал Ф'нор, — бедняга.

Неожиданная встреча с Лайтолом повергла коричневого всадника в уныние, но он был немало удивлён, обнаружив, как расстроился Ф'лар. До сих пор он считал, что брату не свойственны такие эмоции.

— Если осуществилось Запечатление, то назад нет пути. Ты же знаешь, — жёстко произнёс Ф'лар, развернулся и зашагал к залу, над которым висела эмблема кожевников.

 

Глава 3

Ф'лар испытывал удовлетворение и — одновременно — недовольство. Четвёртый день они жили в обществе Фэкса, но лишь благодаря тому, что Ф'лар постоянно сдерживал себя и своих людей, ситуация оставалась мирной.

Чистая случайность, что он выбрал Плоскогорье, размышлял Ф'лар, пока Мнемент, рассекая воздух огромными крыльями, неторопливо скользил к чёрным скалам ущелья, ведущего в долину Руата. Тактика Фэкса наверняка оказалась бы успешной, окажись на его месте Р'гул, с его болезненным самолюбием, С'лан или Д'нор, слишком молодые и потому не склонные проявлять благоразумие и терпение. Что же касается С'лела, то он бы попросту в замешательстве ретировался — что было бы так же гибельно для Вейра, как и схватка.

Ему давно следовало связать эти факты воедино. Упадок Вейра начался не только из-за противодействия правителей холдов и их подданных. Причины крылись также и внутри Вейра — немощные королевы, всадницы, не способные выполнять роль хозяек Гнёзда Драконов. Губительно сказывалась и позиция Р'гула, не желающего беспокоить лордов и замкнувшего жизнь всадников в пределах Вейра. Главное внимание уделялось теперь подготовке к Играм, приводившей к постоянному соперничеству между Крыльями. Фактически они стали основным занятием Вейра.

Трава у стен холдов выросла не в одну ночь, и не в один день лорды решились отказать Вейру в традиционной десятине. Это происходило постепенно, при попустительстве самого Вейра, пока цель и смысл его существования не пали столь низко, что выскочка, волею обстоятельств унаследовавший древний холд, мог с таким презрением относиться и к всадникам, и к важнейшим правилам, оберегающим Перн от Нитей. Ф'лар сомневался, что Фэкс рискнул бы захватить соседние холды, если бы Вейр сохранял прежнее влияние. Каждый холд должен иметь своего собственного правителя, способного защитить людей и место их обитания от Нитей. Один холд — один лорд, — а не так, что жадный до власти выскочка владеет семью холдами сразу. Это идёт вразрез с древней традицией, да и как может один человек защищать одновременно семь долин? Любой житель Перна, кроме всадника, способен находиться в данный момент времени только в одном месте. Чтобы попасть из одного холда в другой, требовалось много дней — конечно, если человек не сидел верхом на драконе. В старые времена люди Вейра не допустили бы такого пренебрежения обычаями.

Ф'лар увидел вспышки пламени над бесплодными скалами ущелья — Мнемент послушно развернулся, чтобы предоставить своему всаднику лучший обзор. Часть своего Крыла Ф'лар заранее выслал вперёд — полет над неровной местностью — скалами, ущельями — являлся отличной тренировкой. Им были розданы небольшие куски огненного камня и велено выжечь всю лишнюю растительность. Полезно напомнить Фэксу и его воинам о боевой мощи драконов, о грозном огненном чуде, представление о котором почти стёрлось в памяти жителей Перна.

Огненные струи фосфина, извергаемые драконами, образовывали в воздухе непрерывно меняющийся световой узор. Р'гул наверняка стал бы возражать против таких тренировок, ссылаясь на случаи, подобные тому, что привёл к изгнанию Лайтола. Однако Ф'лар придерживался старых традиций; те, в ком пробуждались сомнения, покидали его Крыло. Ни один из оставшихся с Ф'ларом ни разу ещё не подвёл своего командира.

Ф'лар знал, что его люди, как и он сам, наслаждаются неистовой скоростью полёта на огнедышащих чудовищах. Пары фосфина действовали возбуждающе; человека, управлявшего огромным, величественным зверем, охватывало ощущение могущества, с которым в обыденной жизни ничто не могло сравниться. С момента Запечатления всадники навсегда становились особыми людьми. Но полет на боевом драконе, голубом, зеленом, коричневом или бронзовом, оправдывал риск, постоянное напряжение жизни и изоляцию от остального человечества.

Мнемент подобрал крылья, чтобы проскользнуть в узкий просвет Ущелья, ведущего из Крома в Руат. Когда он вынырнул по ту сторону скалистого разлома, разница между двумя холдами потрясла Ф'лара.

Ожидание удачи покинуло его. Осматривая предыдущие четыре холда, он все ещё надеялся, что Поиск завершится в Руате. Конечно, была та миниатюрная брюнетка… дочь мастера-ткача из Набола… И ещё высокая гибкая девушка с огромными глазами, отец которой служил помощником управляющего в Кроме… Однако… Окажись на месте Ф'лара другой бронзовый всадник — С'лел, К'нет или Д'нол — они, безусловно, подумали бы о любой из этих девушек как о возможной подруге, даже если бы ни та, ни другая не стала Госпожой Вейра.

Ф'лар все время убеждал себя, что на юге найдёт нечто гораздо более подходящее. Однако теперь, при виде постигшего Руат разорения, его надежды испарились. Он бросил взгляд вниз и увидел, как знаменосец Фэкса наклонил стяг, приглашая спуститься.

Подавив разочарование, Ф'лар направил Мнемента к земле. Фэкс, отдав команду остановиться, во главе своего отряда поджидал всадника. Он показал на заброшенную долину и саркастически усмехнулся:

— Вот великий и древний Руат, на который ты так надеялся.

Ф'лар холодно улыбнулся в ответ. Он старался скрыть удивление, вызванное словами Фэкса. Неужели, когда он, Ф'лар, решил продолжать Поиск в других холдах, его намерения были столь ясны лорду Плоскогорья? Или это просто удачная догадка?

— Теперь я понимаю, почему изделия твоего родового холда завоевали славу лучших, — выдавил Ф'лар. Стоящий позади Мнемент рявкнул, и всаднику пришлось резко осадить его — неприязнь бронзового дракона к Фэксу проявлялась слишком открыто. Реакция дракона была тем более удивительна, что никак не провоцировалась его хозяином. Конечно, он не испытывал бы сожалений в случае смерти Фэкса — но только не от огненного дыхания Мнемента.

— Немного добра поступает мне из Руата, — сказал Фэкс голосом, больше похожим на рычание. Он резко дёрнул поводья своего скакуна, и свежая кровь окрасила пену возле удил. Животное откинуло голову назад, чтобы ослабить болезненное давление железа, но Фэкс с яростью ударил его между ушей. Ф'лар понимал, что гнев лорда вызван не столько непокорностью животного, сколько видом запущенной и бесплодной долины Руата.

— Я — верховный правитель, — продолжал Фэкс. — Никто не оспаривает этот факт. Над Руатом простёрты моё право и моя рука. Холд должен платить дань своему властелину…

— И голодать большую часть года, — сухо заметил Ф'лар, окидывая взглядом долину. Лишь отдельные поля были вспаханы. Немногочисленные стада бродили по скудным пастбищам. Сады зачахли. Цветущие деревья, в изобилии покрывавшие долину Крома, встречались лишь изредка, казалось, что цветы их не желают раскрываться в столь унылом месте. Хотя солнце стояло высоко, ни на фермах, ни в полях не было даже намёка на оживление. Атмосфера гнетущей безысходности царила вокруг.

— Моему правлению в Руате сопротивляются.

Ф'лар бросил взгляд на Фэкса. В голосе лорда послышалась жестокость, лицо помрачнело; видимо, бунтовщикам Руата уготованы ещё большие неприятности. К ненависти, которую Фэкс испытывал к Руату и его обитателям, примешивалось другое чувство, пока ещё неясное Ф'лару. Едва ли это был страх: несомненно, Фэкс обладал мужеством и непробиваемой самоуверенностью.

Отвращение? Нерешительность? Суеверие? Ф'лар не сумел бы дать чёткое определение странному нежеланию Фэкса приближаться к воротам Руата. Эта перспектива явно не прельщала его и теперь, — находясь вблизи непокорного холда, он не мог сдержать раздражения.

— Какая глупость со стороны руатцев, — с дружелюбной усмешкой сказал Ф'лар.

Фэкс резко обернулся, ладонь нависла над рукоятью меча, глаза сверкнули. Ф'лар с невольным удовлетворением почувствовал, что узурпатор действительно может обнажить оружие против всадника! И он был почти разочарован, когда лорд, взяв себя в руки, натянул поводья своего скакуна, пришпорил его и неистово ринулся вниз, в долину.

«Мне все-таки придётся его убить», — подумал Ф'лар, и Мнемент, соглашаясь, расправил крылья.

Ф'нор опустился рядом с бронзовым всадником.

— Кажется, он чуть было не набросился на тебя, — в глазах Ф'нора плясали огоньки, губы кривились в хитрой улыбке.

— Он остыл, вспомнив, что подо мной дракон.

— Берегись, бронзовый. Скоро он захочет убить тебя.

— Если сможет!

— Фэкса считают непобедимым бойцом, — заметил Ф'нор уже без улыбки.

Мнемент захлопал крыльями, и Ф'лар машинально шлёпнул его по громадной шее.

— Считаешь, что я уступаю ему? — спросил Ф'лар с плохо скрываемым раздражением.

— Насколько я знаю, нет, — быстро ответил Ф'нор. — Я не видел его в деле, но то, что я слышал, мне не нравится. Он частенько убивает людей — по поводу и без повода.

— И поскольку мы, всадники, не жаждем крови, нас не опасаются? — резко спросил Ф'лар. — Тебе стыдно, что ты так воспитан?

— Нет, мне — нет! — протестующе воскликнул Ф'нор, смущённый тоном командира. — И другим из нашего Крыла тоже! Но иногда люди Фэкса так смотрят на нас… что я невольно хочу, чтобы появился какой-нибудь повод для драки.

— Драка нам, возможно, ещё предстоит. Здесь, в Руате, происходит что-то такое, от чего наш благородный лорд теряет почву под ногами.

Мнемент, а за ним и Кант, коричневый зверь Ф'нора, расправили крылья и захлопали ими, пытаясь привлечь внимание всадников. Ф'лар пристально посмотрел на бронзового; тот склонил голову к плечу человека, его огромные глаза, подобно опалам, переливались в лучах солнца.

— В этой долине скрыта какая-то таинственная сила, — пробормотал Ф'лар, пытаясь понять, что могло встревожить дракона.

— Да, что-то тут есть, — согласился Ф'нор. — Даже мой коричневый волнуется.

— Спокойно, брат, спокойно, — предостерёг Ф'лар. — Подними Крыло в воздух. Обыщем-ка долину. Я должен был догадаться — предчувствие не оставляло меня. До чего же поглупели всадники, особенно в последнее время!

 

Глава 4

Лесса аккуратно выгребала золу из очага, когда запыхавшийся посыльный, шатаясь, ввалился в главный зал холда. Она скорчилась у камина, стараясь слиться с закопченой стеной, чтобы управляющий не заметил и не выгнал её. Зная, что он собирается задать трёпку главному портному за то, что товары для отправки в холд Фэкса никуда не годятся, Лесса постаралась устроить все так, чтобы с утра работать именно здесь.

— Фэкс едет! Вместе со всадниками… — едва переступив порог, выдохнул посыльный.

Управляющий, собиравшийся было влепить мастеру затрещину, в удивлении отвернулся от своей жертвы и с явным подозрением уставился на посыльного — молодого фермера с окраины руатской долины, потом медленно занёс руку.

— Как ты осмелился покинуть свой надел? — рявкнул он, и первым же ударом едва не сбил парня с ног. Тот вскрикнул и согнулся, пытаясь избежать второй пощёчины. — Значит, всадники? И сам Фэкс? Ха! Фэкс не любит Руат. Вот тебе! Вот! Ещё!

От ударов голова несчастного вестника моталась из стороны в сторону. Запыхавшись, управляющий свирепо оглядел мастера и двух своих помощников.

— Кто пустил сюда этого парня с его дурацким известием?

Управляющий шагнул к выходу из главного зала, но не успел прикоснуться к массивной железной ручке, как дверь распахнулась, и, чуть не сбив его с ног, с мертвенно-бледным лицом в зал ворвался старший дозорный.

— Всадники! Драконы! По всей долине! — вопил он, яростно размахивая руками. Схватив управляющего за плечо, он потащил оцепеневшего чиновника во двор, чтобы подтвердить истинность своих слов.

Лесса выгребла последнюю кучку золы. Прихватив ведро и совок, она выскользнула из главного зала. На её лице, скрытом завесой спутанных волос, сияла довольная улыбка.

Всадники в Руате! Какая удача! Она должна придумать, каким образом унизить или разозлить Фэкса, чтобы тот отказался от притязаний на Руат в присутствии людей Вейра! Тогда она заявит о своём праве, принадлежащем ей по рождению.

Но следует вести себя очень осмотрительно. Всадники — люди особенные. Ярость не может затуманить их разум. Алчность им не свойственна. Они не ведают страха. Пусть глупцы верят, что они приносят человеческие жертвы, предаются противоестественной похоти и безумным кутежам. Все это неправда. Ей самой подобные дела омерзительны, а ведь в её жилах тоже течёт кровь Вейра — цвет крови у неё такой же, как у них. Она пролила её достаточно, чтобы убедиться в этом.

Затаив дыхание, Лесса на мгновение замерла. Не эту ли опасность предчувствовала она тогда, на рассвете, четыре дня назад? Решающую схватку в её борьбе за возвращение холда? Нет, она знала — та тревога несла в себе нечто большее, чем просто месть.

Тяжёлое ведро с золой билось о колено Лессы. Она проковыляла по тесному коридору к двери, ведущей на конюшню. Фэкса ждёт холодный приём — Лесса не затопила камин. Её смех отрывистым эхом заметался меж сырых стен. Она поставила ведро, сунула в угол совок и с трудом отворила массивную бронзовую дверь.

Эту конюшню построил первый управляющий Фэкса — человек мудрый, мудрее всех своих восьми преемников. Он многое сделал для холда, и Лесса искренне сожалела о его смерти. Но при нем месть была бы невозможна — такой человек раскрыл бы её тайну, не дав ей возможности научиться надёжно скрывать своё вмешательство в дела холда. Как же его звали? Уже не вспомнить. Но пожалеть о нем стоило.

На смену ему пришёл человек очень жадный, что позволило Лессе без труда создать напряжённость в отношениях между управляющим и мастерами. Он принялся выжимать из Руата все соки, полагая, что значительная часть дохода осядет в его собственном кармане, прежде чем Фэкс учует неладное. Мастера, привыкшие к разумной дипломатичности первого управляющего, возмутились алчности и бесстыдству второго. Они сожалели о том, что прервалась кровная линия древних правителей Руата; их унижала потеря древнейшим холдом первенства на Плоскогорье; они не могли примириться с оскорблениями, которым подвергались ремесленники и фермеры при новом управляющем. Не много усилий потребовалось приложить, чтобы дела в Руате из плохих стали вовсе скверными.

Когда был заменён второй управляющий, преемник оказался не лучше. Вскоре его уличили в сокрытии товаров, причём самых лучших и дорогих. Быстрое на руку правосудие повелителя Плоскогорья не дремало, и очень скоро голова третьего скатилась в яму для огненного камня под главной башней. Так же — и с остальными.

Нынешний управляющий был не способен поддерживать холд даже в том жалком состоянии, в котором его принял. Любое начинание, да и просто повседневные дела, могли неожиданно обернуться бедствием. Например, производство одежды. Несмотря на все обещания, даваемые управляющим Фэксу, качество её не улучшалось, а количество падало.

И вот Фэкс здесь. Вместе с всадниками! Почему? Вопрос заставил Лессу на мгновение замереть, и тяжёлая дверь больно ударила её по пяткам. Раньше люди Вейра часто посещали Руат — она знала это и даже смутно припоминала их визиты. От них в памяти остались только неясные тени — как от историй, рассказанных арфистом о ком-нибудь, не имевшем к ней отношения. Её насторожённое внимание было сконцентрировано лишь на Руате. Теперь она не смогла бы назвать даже имена королев или Повелительниц Вейра, которые учила в детстве. За последние десять Оборотов, пожалуй, никто в стенах Руата не произносил эти имена.

Видимо, всадники решили осмотреть все поселения… и наказать лордов, не очищающих камни от зелени. Здесь, в Руате, вина за разросшуюся траву ложилась на Лессу; что ж, она готова бросить вызов даже всадникам, если те установят истину. Пусть лучше Руат падёт под натиском Нитей, чем останется во власти Фэкса! Эта крамольная мысль потрясла Лессу.

Наклоняя ведро и высыпая золу в мусорную кучу, Лесса раздумывала о том, как было бы хорошо, если вот так же легко удавалось бы избавляться от бремени тяжёлых мыслей, как вдруг внезапное и резкое движение воздуха заставило её выпрямиться. Совсем рядом промелькнула большая тень.

Из-за нависшей над ней скалы появился дракон. Его громадные крылья, расправленные во всю ширь, ловили восходящие потоки тёплого утреннего воздуха. Плавно развернувшись, он начал снижаться. Затем показался второй, третий, четвёртый — целая вереница ужасных, но грациозных зверей проследовала за первым чудовищем.

С башни прозвучал запоздалый сигнал, а в кухне послышались крики и визг перепуганных служанок.

Лесса решила спрятаться. Она быстро нырнула в кухню и сразу же попала в лапы помощнику повара, который толкнул её к мойке чистить песком жирные столовые приборы.

Несколько собак, скуля и повизгивая, вращали вертел, на который была насажена костлявая бычья туша. Повар поливал мясо приправами, причитая, что приходится предлагать таким благородным гостям такую скудную трапезу. Сушёные фрукты — остатки жалкого прошлогоднего урожая, мокли в большом тазу; две старые служанки чистили коренья для супа.

Один из помощников повара замешивал тесто, другой искал среди банок специи, нужные для подливки. Метнув в спину парня пристальный взгляд, Лесса заставила его пропустить нужную банку. Затем она с невинным видом до отказа набила дровами печь — теперь хлеб наверняка подгорит. Лучше всего Лесса ладила с собаками — то подгоняя, то придерживая их, она добилась того, что мясо осталось наполовину сырым. Лесса надеялась, что трапеза будет непродолжительной и шумной. Вряд ли пища, которая готовилась этим утром в огромной кухне холда Руат, понравится его повелителю.

Лесса не сомневалась, что наверху, в парадных комнатах, уже обнаружены неполадки — мелкие, но неприятные — результат продуманных мер, предпринятых в разное время именно для такого случая.

В кухню, заливаясь слезами, вбежала одна из служанок управляющего. Пальцы её были окровавлены, на лице — следы побоев. Очевидно, женщина надеялась спрятаться здесь. Всхлипывая и раскачиваясь, она причитала:

— Лучшие одежды изъедены насекомыми в клочья! В лучшем постельном бельё устроила логово собака! Она кормит там щенков и страшно рычит, она цапнула меня за руку! Циновки сгнили, а комнаты господина полны мусора, нанесённого зимними ветрами… кто-то оставил ставни приоткрытыми. Едва-едва, но этого хватило…

Лесса, сгорбившись, усердно скребла тарелки.

 

Глава 5

— Страж порога что-то скрывает, — задумчиво произнёс Ф'лар. Он и Ф'нор находились в большой, наспех прибранной комнате, где, несмотря на яркое пламя в камине, царил ледяной холод.

— Когда Кант заговорил с ним, он стал нести какую-то бессмыслицу, — отозвался Ф'нор. Облокотившись на каминную доску, всадник поворачивался то одним, то другим боком к огню, пытаясь хоть немного согреться. Глаза его следили за Ф'ларом, нетерпеливо расхаживающим из угла в угол.

— Мнемент его успокоит, — ответил Ф'лар. — Может быть, ему удастся что-нибудь понять из его бреда. В страже больше старческого слабоумия, чем здравого смысла, однако…

— Сомневаюсь, — обводя внимательным взглядом затянутый паутиной потолок, покачал головой Ф'нор. Наверно, он перебил уже всех ползунов в этой комнате, но осторожность не помешает; не хотелось бы получить ещё и ядовитый укус в дополнение ко всем неудобствам, выпавшим на их долю в заброшенном холде. Если ночь будет тёплой, он ляжет наверху, рядом с Кантом. Лучше спать там, чем пользоваться убогим гостеприимством хозяина Руата.

— Гммм, — нахмурившись и задумчиво глядя на коричневого всадника, протянул Ф'лар.

— Не верится, что всего за десять Оборотов Руат мог прийти к такому упадку естественным образом. Нет, здесь чувствуется последовательная работа… Драконы ощущают присутствие чьей-то силы в этом месте… и страж, родственное им существо, тоже способен её улавливать. Но кто это делает…

— Возможно, некто нашей крови, — заметил Ф'лар.

Ф'нор бросил на своего предводителя быстрый взгляд, словно хотел убедиться в серьёзности его замечания — ведь все имевшиеся у них сведения говорили об обратном.

— Я допускаю, что здесь присутствует сила, Ф'лар, — согласился он, — это может быть какой-нибудь мужчина… внебрачный отпрыск старого рода. Нам же нужна женщина. А Фэкс определённо дал понять, что уничтожил всех руатцев древней крови. Женщин, детей… всех, всех.

Коричневый всадник тряхнул головой, словно пытался рассеять сомнения. Ему показалась странной уверенность Ф'лара. «Едва ли Поиск закончится в Руате», — подумал он.

— Однако страж что-то скрывает, и только некто нашей крови мог наложить подобный запрет, — настойчиво повторил бронзовый всадник. Он обвёл комнату широким жестом. — Руат пал. Но он сопротивляется… тайно, неуловимо. Более того, здесь присутствует не только ментальная сила… нет… Я чувствую здесь не только силу… но и корни старого рода.

Упрямое выражение глаз Ф'лара, его сурово сжатые губы заставили Ф'нора прекратить спор.

— Обыщем все внутри и вокруг этого несчастного холда, — пробормотал он и вышел из комнаты.

Ф'лара изрядно утомила леди Тела — дама, любезно приставленная к нему Фэксом. Она беспрестанно хихикала и постоянно чихала, вытаскивая при этом какой-то кусок ткани — шарф или носовой платок, которым, однако, так ни разу и не воспользовалась по назначению. Сей предмет туалета давно уже нуждался в хорошей стирке. От женщины исходил кисловатый запах пота, приторных благовоний и прогорклой пищи. Кроме того, она была беременна. Это ещё не бросалось в глаза, но она сама поведала Ф'лару во всех подробностях о своём состоянии, то ли по глупости, то ли по приказу своего господина, совершенно не замечая, что её признания бронзовому всаднику неприятны. Ф'лар старался избегать её присутствия, за исключением тех редких случаев, когда этого требовали традиции.

Сейчас леди Тела возмущённо тараторила про ужасное состояние покоев, предоставленных леди Гемме и другим дамам из свиты лорда.

— Ставни, обе пары, оставались распахнутыми всю зиму… надо было видеть весь этот мусор на полу! Наконец, нам прислали двух служанок, чтобы смести всю дрянь в камин и сжечь. Но он стал так ужасно дымить! — леди Тела нервно хихикнула. — Пришлось послать человека на крышу. Выяснилось, что упавший камень перекрыл дымоход! Счастье ещё, что сам камин не развалился.

Она взмахнула носовым платком, и Ф'лару пришлось задержать дыхание, дабы избежать приступа тошноты.

Он взглянул на лестницу, ведущую во внутренние покои. Леди Гемма медленными, неуверенными шагами спускалась вниз, в главный зал холда. Покорность судьбе и бесконечная усталость — вот что ощущалось в её походке.

— О, бедная леди Гемма! — пробормотала Тела, печально вздыхая. — Мы так беспокоимся… Не знаю, зачем милорд Фэкс настоял на её поездке. Срок ещё не подошёл, но все же…

«Кажется, сочувствие этой легкомысленной особы вполне искренне», — отметил Ф'лар. Внезапно он почувствовал острый приступ ненависти к бессмысленной жестокости Фэкса. Покинув собеседницу, продолжавшую тараторить ему вслед, он подошёл к лестнице и протянул руку леди Гемме, помогая ей спуститься по крутым ступеням. Пальцы женщины на мгновение с благодарностью сжали его запястье. Лицо её было очень бледным и напряжённым; глубокие морщины возле рта и под глазами говорили сами за себя.

— Я вижу, предпринимались попытки привести зал в порядок, — заметила она светским тоном.

— Вроде бы, — сухо согласился Ф'лар, окидывая взглядом огромный зал, с потолочных балок которого свисала многолетняя паутина. Её обитатели время от времени с сочным шлепком падали на пол, на сервированные столы, в посуду. Стылые каменные стены были пусты — с них давно убрали древние знамёна прежних руатских властителей. Жирные подтёки блестели на грязных плитах пола. Лежавшие на козлах крышки столов недавно почистили песком, блюда тускло поблёскивали в свете свежезаправленных светильников. К сожалению, последнее было явной ошибкой — яркий свет отнюдь не шёл на пользу интерьеру, который выглядел бы утешительнее в полумраке.

— Раньше зал был таким нарядным, — тихий шепоток леди Геммы предназначался только для ушей Ф'лара.

— Вы были дружны с прежними хозяевами? — с вежливым интересом спросил он.

— Да, в юности, — она подчеркнула последнее слово, давая понять всаднику, что тот период её жизни был счастливее, чем нынешний. — Это был благородный род!

— Возможно, кому-то удалось избежать смерти?

Леди Гемма бросила на Ф'лара удивлённый взгляд, лицо её дрогнуло, но она быстро овладела собой. Еле заметно покачав головой, она заняла своё место за столом и слегка поклонилась, поблагодарив Ф'лара и, одновременно, разрешая ему удалиться.

Бронзовый всадник вернулся к своей даме и усадил её за стол слева от себя. Леди Гемма, единственная женщина высокого происхождения из всех присутствующих на вечерней трапезе в холде Руат, сидела справа от него, по другую сторону от неё было место Фэкса. Всадники Крыла и военачальники Фэкса разместятся за нижними столами. Из мастеров холда ни один не был приглашён в главный зал.

Фэкс появился вместе с очередной пассией и двумя младшими командирами. Управляющий, постоянно кланяясь, провёл их в зал. Ф'лар заметил, что он, как и подобает чиновнику, чьё хозяйство находится в столь печальном состоянии, держится на приличной дистанции от своего повелителя. Ф'лар щелчком сбил со стола ползуна, уголком глаза заметив, как леди Гемма вздрогнула от отвращения.

К столу с громким топотом подошёл Фэкс, — лицо его было мрачнее тучи от едва сдерживаемого гнева. Он резко рванул на себя кресло, задев соседнее — леди Геммы, — а затем с такой силой придвинулся к столу, что едва не сбросил с опор столешницу. Лорд хмуро осмотрел свой кубок и провёл пальцем по тарелке, готовый в ярости отшвырнуть и то, и другое, если посуда вдруг окажется грязной.

— Жаркое, мой повелитель, свежий хлеб, фрукты и коренья из тех, что ещё остались.

— Остались? Остались! Ты же говорил, что в Руате ничего не удалось собрать!

Глаза управляющего выпучились, он судорожно сглотнул и, заикаясь, произнёс:

— Ничего, что можно было бы послать… Ничего достойного, мой лорд… ничего… Если бы я знал о твоём прибытии, я отправил бы людей в Кром…

— В Кром? — взревел Фэкс, грохнув тарелкой, которую он разглядывал, о стол с такой силой, что края её выгнулись. Управляющий вздрогнул так, словно ударили его.

— За хорошими продуктами, мой повелитель, — пролепетал он дрожащим голосом.

— В тот день, когда один из моих холдов не сможет прокормиться сам или достойным образом принять своего законного господина, я отрекусь от него!

Леди Гемма вздрогнула. И в ту же минуту снаружи взревели драконы. Ф'лар ощутил всплеск силы, пронизавший пространство подобно молнии из грозовой тучи. Почти инстинктивно он бросил взгляд на нижний стол, разыскивая Ф'нора. Тот еле заметно кивнул. Как и остальные всадники, он тоже уловил эту необъяснимую беззвучную вспышку ликования.

— Что случилось, всадник? — рявкнул Фэкс.

Ф'лар, изобразив недоумение, вытянул под столом ноги и небрежно развалился в кресле.

— Случилось?

— Драконы!

— А… ничего. Они часто ревут… на стаю пролетающих стражей, на закат солнца, или когда проголодаются, — Ф'лар одарил лорда Плоскогорья дружелюбной улыбкой. Возле него слабо пискнула Тела:

— Когда проголодаются? Их разве не кормили?

— Кормили. Пять дней назад.

— Пять… дней… назад? А когда они опять… опять проголодаются? — Её голос понизился до боязливого шёпота, глаза округлились.

— Только через несколько дней, — заверил её Ф'лар.

Напустив на себя выражение отрешённой задумчивости, он быстро осмотрел зал. Источник всплеска находился где-то рядом. Возможно, в зале или ближайших к нему помещениях. Ментальный разряд последовал сразу же за словами Фэкса; очевидно, они и явились причиной ликования. Ф'лар заметил, как Ф'нор и другие всадники исподлобья разглядывают каждого человека в зале. Солдат Фэкса и людей управляющего можно исключить — в незримом послании угадывался едва различимый женский почерк.

Одна из женщин Фэкса? Ф'лар с трудом мог в это поверить. Мнемент достаточно долго находился рядом с ними, но ни одна из женщин не продемонстрировала признаков силы — и, за исключением леди Геммы, ума.

Может быть, какая-то из женщин в зале? Но он видел только жалких служанок да старух, которых управляющий держал в качестве экономок. Женщина управляющего? Надо разузнать, есть ли у него кто-нибудь. Может быть, одна из подружек стражников холда? Ф'лар подавил непроизвольное желание встать и немедленно приступить к поискам.

— Выставлена ли охрана? — небрежно спросил он Фэкса.

— В холде Руат — в двойном количестве! — прохрипел лорд. Голос его, резкий, напряжённый, походил на тревожный звук боевого горна.

— Тут? — Ф'лар, окинув взглядом жалкую обстановку зала, в насмешливом недоумении поднял брови.

— Именно тут! — рявкнул Фэкс и громко приказал: — Еду!

Пять служанок, пошатываясь под тяжестью блюд с жарким, появились в зале. Две из них были в таких засаленных, вымазанных сажей лохмотьях, что Ф'лар вздрогнул от отвращения; оставалось надеяться, что приготовление пищи обходится без их участия. Никто из обладающих силой не пал бы так низко, если только…

Когда подносы очутились на столах, ароматы, которые почувствовал Ф'лар, привели его в замешательство. Зал наполнила вонь горелых костей и мяса. Даже от кувшина с напитком кла, что внесла ещё одна служанка, исходил какой-то посторонний неприятный запах. Управляющий с усердием точил нож, видимо, намереваясь острым лезвием вырезать съедобные куски из наполовину обуглившейся, наполовину сырой туши.

Леди Гемма задержала дыхание, и Ф'лар заметил, как её пальцы судорожно сжали подлокотники кресла. Он с жалостью посмотрел на бледное лицо женщины. Даже испытанному бойцу было нелегко выдержать подобную трапезу.

Служанки появились вновь, нагруженные деревянными подносами с хлебом. Над ним заметно потрудились, кое-где соскребая, а местами даже срезая горелые корки. По мере появления прочих яств Ф'лар пытался разглядеть лица служанок. Одна из них поставила перед ними блюдо с бобами, плавающими в жирной подливе. Лицо служанки скрывали длинные спутанные волосы, падавшие на грудь. Ф'лар уныло поковырял бобы, надеясь выбрать что-нибудь подходящее для леди Геммы. Не скрывая отвращения, она покачала головой, на лбу её выступили капли пота.

Ф'лар уже собирался обратиться к сидевшей слева леди Теле, чтобы обслужить её, когда заметил, что Гемма вновь конвульсивно вцепилась в подлокотники кресла. Внезапно он понял, что приступы вызваны не только видом и запахом отвратительной пищи — у женщины начинались предродовые схватки.

Ф'лар посмотрел на Фэкса. Властелин Плоскогорья мрачно наблюдал за попытками управляющего вырезать из костлявой туши кусок, достойный лорда.

Всадник слегка коснулся пальцами руки леди Геммы. Она повернула голову ровно настолько, чтобы видеть его краешком глаза, и попыталась улыбнуться с приличествующей хозяйке дома вежливостью. Уловив причину его беспокойства, она шепнула, почти не разжимая губ:

— Я не имею права уйти сейчас из-за стола, лорд Ф'лар. Тут, в Руате, он всегда нервничает и становится опасным… Может быть, схватки ложные… это бывает в моем возрасте.

«Сомнительно», — решил Ф'лар, увидев, как тело её вновь содрогнулось. Он поразился мужеству этой женщины и с сожалением подумал, что будь она моложе, его Поиск уже бы завершился.

Управляющий дрожащими руками поднёс Фэксу блюдо с кусками пережаренного мяса, среди которых, впрочем, попадались вполне съедобные.

Один яростный взмах тяжёлого кулака Фэкса — и тарелка, и мясо, и соус полетели в лицо чиновнику. Ф'лар с сожалением вздохнул — единственная часть туши, годная для еды, пропала.

— Ты называешь это пищей? И смеешь предлагать это своему господину?! — орал Фэкс. Его голос гулко отражался от каменных сводов и сотрясал тонкие нити паутины. Слышались звучные шлёпки — ползуны сыпались вниз.

Ф'лар быстро смахнул пару опасных тварей с платья леди Геммы. Она была совершенно беспомощна — очередные схватки оказались очень сильными.

— Мой господин, это все, что у нас есть… нас поздно уведомили… — визжал управляющий; соус пополам с кровью стекал по его щекам. Фэкс швырнул в него кубок, и соус смешался с вином. За кубком последовало дымящееся блюдо с кореньями и столовый прибор; управляющий визжал от боли, ошпаренный горячей подливкой.

— Господин, господин, если бы я только знал…

— Очевидно, Руат не может достойно принять своего правителя. Тебе, лорд, стоит отречься от такого холда, — услышал Ф'лар собственный голос.

Он был потрясён невольно слетевшими с его губ словами — потрясён не меньше, чем остальные люди, восседавшие за столами в главном зале Руата. Наступила тишина, которую нарушали только шлёпки падавших ползунов да звон капель жирного соуса, стекавшего с лица и плеч управляющего. Скрипнув сапогами, Фэкс всем телом медленно повернулся в кресле и посмотрел в лицо бронзового всадника. Ф'лар боролся с изумлением и одновременно безуспешно пытался найти выход из неприятного положения. Тем временем Фэкс неторопливо поднялся на ноги и положил ладонь на рукоятку кинжала.

— Верно ли я расслышал твои слова? — Лицо Фэкса окаменело.

Ф'лар, уже не пытаясь понять, как он рискнул бросить столь откровенный вызов, принял небрежную позу.

— Ты говорил, милорд, — вяло протянул он, — что отречёшься от холда, который не сможет прокормиться и достойно принять своего господина.

Фэкс уставился на всадника; потом губы его презрительно скривились и в глазах мелькнуло торжество. Ф'лар, с выражением нарочитого безразличия на лице, стремительно обдумывал ситуацию. Во имя Золотого Яйца, неужели он потерял всякое благоразумие?

С показным равнодушием он подцепил ножом какие-то овощи и медленно принялся их жевать. Взгляд его метнулся к нижнему столу, и он заметил, что Ф'нор внимательно осматривает зал, задерживаясь на каждом лице. Внезапно Ф'лар понял, что случилось. Он, бронзовый всадник, каким-то образом оказался подчинён той силе, которая витала здесь повсюду. Его умышленно толкали к поединку с Фэксом! Почему? Для чего? Чтобы заставить Фэкса отречься от Руата? Невероятно! Но если это так, то у случившегося могла существовать только одна причина. Ф'лар почувствовал, что его переполняет острое, как боль, ликование. Сейчас он должен сохранить выражение туповатого безразличия на лице, должен удержать Фэкса от схватки. Он здесь не для того, чтобы драться с лордом, — времени на такие забавы нет.

Леди Гемма глухо вскрикнула, нарушив зловещую тишину. Фэкс взглянул на неё и поднял кулак с явным намерением опустить его на голову женщины. Гемма прижала ладони к напряжённому, вздутому животу; должно быть, она испытывала ужасные муки. Ф'лар не рискнул смотреть в её сторону — ему оставалось только гадать, застонала ли она от нестерпимой боли или только затем, чтобы разрядить ситуацию.

Вдруг Фэкс расхохотался. Откинув назад голову, он разинул рот, показывая огромные гнилые зубы. Смех его походил на рёв дикого зверя.

— Ладно, отрекаюсь! В пользу потомка… Если родится сын… и если он выживет! — проревел он, задыхаясь от смеха.

— Услышано и засвидетельствовано! — выкрикнул Ф'лар, вскочив на ноги и протягивая руку к своим людям.

Всадники тут же поднялись.

— Услышано и засвидетельствовано! — подтвердили они традиционной формулой клятвы.

Движение и звуки голосов разрядили атмосферу в огромном зале. Послышалось бормотание, шёпот, женщины поднялись со своих мест, засуетились вокруг стола, раздавая приказания слугам и обмениваясь соображениями по поводу грядущих событий. Наконец, подобно стайке согнанных с насеста клуш, они нерешительно приблизились к леди Гемме — как ни велико было сострадание к несчастной, страх перед Фэксом заставлял их держаться подальше от своего лорда и повелителя.

Фэкс понял это. Громко рассмеявшись, он пинком опрокинул кресло, перешагнул через него и направился к блюду с мясом. Продолжая хохотать, он принялся срезать ножом огромные куски и заталкивать их в рот, не обращая внимания на то, что соус обильно орошает его кожаную куртку.

Когда Ф'лар склонился над леди Геммой, чтобы помочь ей подняться с кресла, женщина с неожиданной силой сжала его руку. Их взгляды встретились, глаза её были затуманены пеленой боли. Она притянула Ф'лара ближе.

— Берегись, бронзовый всадник, он хочет убить тебя. Ему нравится убивать, — прошептала она.

— Всадника нелегко убить, моя храбрая леди. Но я благодарен тебе.

— Я не хочу, чтобы ты погиб, — мягко произнесла Гемма. — У Перна так мало осталось бронзовых всадников!

Ф'лар изумлённо посмотрел на неё. Эта женщина, супруга Фэкса, чтила древние законы? Кивком головы подозвав двух помощников управляющего, он велел отнести Гемму в верхние покои холда. Потом поймал за руку леди Телу, в возбуждении кинувшуюся вослед.

— Чем я могу помочь?

— О, о! — воскликнула она, заламывая в смятении руки. — Нужна вода, горячая, чистая. Тряпки. И повитуха. О, да, нужна повитуха!

Ф'лар оглянулся, высматривая кого-нибудь из женщин холда. Взгляд его скользнул по жалкому существу, облачённому в рубище, которое ползало по полу, собирая остатки пищи. Он подал знак управляющему и приказал немедленно послать за повитухой. Чиновник пнул скорчившуюся на полу служанку.

— Эй, ты… ты! Как тебя! Приведи ту старуху из поселения ремесленников! Ты должна её знать!

Грязное лицо, бесформенная одежда и свисающие на глаза космы не позволяли определить возраст служанки, но Ф'лар решил, что она далеко не молода. Однако, проворно отпрянув в сторону и увернувшись от второго пинка управляющего, женщина торопливо поднялась, пересекла зал и быстро скрылась за кухонной дверью.

Фэкс кромсал мясо и кидал куски в рот, временами разражаясь громким хохотом. Ф'лар нетерпеливо подошёл к туше и, не дожидаясь приглашения хозяина, тоже начал вырезать небольшие ломти. Кивком головы он предложил всадникам последовать его примеру. Люди Фэкса остались за столами, дожидаясь, пока насытится их предводитель.

 

Глава 6

Из главного зала Лесса выбежала на дорогу, ведущую к посёлку ремесленников. Разочарование переполняло её. Цель была так близка! Так близка!

Почему, подойдя к цели почти вплотную, она потерпела неудачу? Фэкс должен был бросить вызов всаднику. А всадник, молодой и сильный, казался отличным бойцом. Он не стал бы медлить. И однако… Неужели на Перне, словно задушенное зарослями зеленой травы, погибло всякое представление о чести?

Почему, почему судьба распорядилась так, что именно в этот момент у леди Геммы начались роды? Если бы она не застонала, Фэкс наверняка бы сцепился со всадником… И вся его хвалёная отвага, весь его опыт злобного забияки не спасли бы Фэкса от клинка всадника, которому она, Лесса, могла помочь. Холд должен принадлежать роду законных правителей! Фэкс не покинет живым Руат! Водоворот мыслей кружился в голове Лессы.

Вдруг над девушкой, на верхушке дозорной башни, громадный бронзовый дракон испустил странный, тихий и мелодичный звук, и его фасеточные глаза блеснули, как бы приветствуя надвигающиеся сумерки.

Почти инстинктивно Лесса успокоила и дракона, и стража порога. Тот не зарычал, не выполз из своего логова, когда она проходила мимо. Лесса знала, что драконы допрашивали его; она слышала, как бедняга в панике нёс какую-то чепуху. Эти драконы способны довести до кондрашки кого угодно…

Дорога к посёлку спускалась вниз, её плавный уклон словно подгонял проворные ноги Лессы. С разбегу она едва не проскочила мимо массивной двери в каменной стене жилища повитухи. Лесса забарабанила в дверь и услышала в ответ испуганное восклицание.

— Роды! Роды в холде! — закричала Лесса, продолжая стучать.

— Роды? — Приглушённый голос раздался одновременно со звяканьем запоров. — Кто?

— Леди из семьи Фэкса! Поторопись — ради собственной жизни… Если родится мальчик, он станет повелителем Руата.

Это заставит её пошевелиться, решила Лесса, и в тот же момент муж повитухи распахнул дверь. Она увидела, как женщина торопливо собирает необходимые вещи, увязывая их в платок. Весь путь наверх, к холду, Лесса тянула повитуху за руку, а в воротах, когда та, разглядев восседающего на башне дракона, попыталась повернуть назад, попросту вцепилась в неё. Лесса затащила старуху во двор и втолкнула в главный зал холда.

При виде собравшегося там общества, женщина в замешательстве остановилась, вцепившись в ручку двери. Фэкс, откинувшись в кресле и положив ноги на стол, обрезал ножом ногти и фыркал от смеха. Всадники, облачённые в короткие кожаные плащи, неторопливо ели за одним из нижних столов. Дождавшиеся своей очереди солдаты трудились над остатками туши.

Бронзовый всадник заметил застывшие в дверях фигуры. Повелительным жестом он указал в сторону внутренних покоев. Лесса тщетно тянула повитуху за руку, пытаясь заставить пересечь огромный зал. К её удивлению, всадник вдруг поднялся и подошёл к ним.

— Поторопись, старуха, леди Гемма вот-вот родит, — сказал он, озабоченно хмурясь, и снова властным жестом указал на лестницу, что вела во внутренние помещения. Увидев, что старуха стоит как вкопанная, он взял её за плечо и, невзирая на сопротивление, повёл к ступенькам. Лесса держала повитуху за другую руку.

Когда они достигли лестницы, всадник отпустил женщину и велел Лессе сопровождать её наверх. Лесса шагнула вперёд, таща упирающуюся старуху за собой. Оглянувшись, она заметила внимательный взгляд всадника, устремлённый на её пальцы, обхватившие рукав грубого одеяния женщины. Она осторожно опустила глаза и тоже посмотрела на свою руку — на удлинённую кисть совершённой формы, на тонкое изящное запястье и нежную кожу предплечья. Даже грязь, обломанные ногти и напряжение, с которым пальцы цеплялись за платье повитухи, не могли скрыть врождённого изящества этой руки. Лесса заставила её очертания расплыться.

Схватки у леди Геммы усиливались, и не все шло хорошо. Когда Лесса попыталась выскользнуть из комнаты, повитуха бросила на неё умоляющий взгляд, и ей пришлось остаться. Было ясно, что от женщин Фэкса толку немного. Они сгрудились возле высокой кровати, заламывали руки и без умолку галдели визгливыми голосами. Лессе и повитухе пришлось самим снять с леди Геммы одежду, уложить поудобнее и придерживать её руки во время особенно сильных схваток.

От былой красоты на лице роженицы почти ничего не осталось. Лесса видела закатившиеся глаза, губы, закушенные в попытке сдержать стон… Кожа женщины посерела, дыхание стало отрывистым и хриплым, с неё градом лился пот.

— Плохи дела, — вполголоса заметила повитуха. — Эй, вы там, хватит причитать, — скомандовала она, обернувшись. Робость её исчезла: ситуация и знание дела давали ей власть даже над женщинами высшего круга. Она ткнула пальцем в ближайшую даму:

— Принеси мне горячей воды. А ты, госпожа, — её палец остановился на другой, — держи наготове чистые тряпки. Остальные — поищите что-нибудь тёплое для младенца. Если он выживет, его надо ещё уберечь от холода и сквозняка.

Властный тон повитухи подействовал: женщины прекратили невнятные причитания и бросились выполнять приказы.

Если он выживет… — слова эхом отдались в голове Лессы. Если он выживет, то станет лордом Руата… Один из рода Фэкса? Это не входило в её планы — во всяком случае, пока не входило.

Леди Гемма машинально стиснула пальцы Лессы, и та, полная невольного сочувствия, в ответ изо всех сил сжала руку роженицы.

— Она истекает кровью, — пробормотала повитуха. — Принесите ещё тряпок.

Женщины опять запричитали:

— Нельзя было заставлять её ехать так далеко…

— Они оба умрут… И она, и ребёнок…

— Кровь, слишком много крови!

«Слишком много крови, — подумала Лесса. — Мне не за что на неё сердиться. Ребёнок появится на свет слишком рано… Он не выживет… — Она взглянула на искажённое страданием лицо и окровавленную нижнюю губу роженицы. — Но сейчас она не кричит… Почему же она тогда застонала?» — Гнев охватил Лессу: леди Гемма, по непонятной причине, намеренно отвлекла Фэкса в самый важный момент… Она яростно стиснула запястья женщины, словно собиралась сломать ей руки.

Внезапная боль вырвала леди Гемму из очередного полузабытья, которое перемежали сотрясавшие её схватки, повторявшиеся все чаще и чаще. Моргая от пота, заливающего глаза, она с отчаянием взглянула в лицо Лессы.

— Что я тебе сделала? — задыхаясь, выговорила она.

— Сделала? Руат был почти в моих руках, когда ты вскрикнула — вскрикнула нарочно! — с холодной яростью прошептала Лесса, склонившись так низко, что даже повитуха в ногах постели не могла её слышать. Гнев туманил ей голову: казалось, она потеряла всякую осторожность. Но вряд ли это имело значение — роженица была уже на пороге смерти.

Глаза леди Геммы расширились.

— Но всадник… бронзовый всадник… Нельзя допустить… чтобы Фэкс убил его… Их так мало, бронзовых всадников… Они нужны нам… И старые истории… о Звезде… Звезда… — Гемма не смогла договорить, — сильнейшая схватка сотрясла её тело, тяжёлые кольца на её пальцах впились Лессе в ладони.

— О чем ты? — спросила Лесса хриплым шёпотом.

Но женщина испытывала такие страдания, что едва могла дышать. Глаза её, казалось, вылезали из орбит, тонкие искусанные губы кривились. Лесса почувствовала, как древний женский инстинкт оживает в ней самой; несмотря ни на что, она хотела облегчить муки несчастной, как-то смирить неимоверную боль. Но даже в этот миг слова Геммы продолжали звучать в её ушах. Значит, Гемма спасала не Фэкса, а всадника? Звезда… Она имела в виду Алую Звезду? И что за старые истории, о которых она упомянула?

Повитуха, прижав ладони к животу Геммы, давила на него и что-то кричала обезумевшей от боли роженице. Вдруг тело женщины конвульсивно содрогнулось. Лесса попыталась удержать Гемму, но в этот момент леди широко раскрыла глаза и улыбнулась с неожиданным облегчением. Потом рухнула на руки Лессы и затихла.

— Она умерла! — взвизгнула одна из женщин и выскочила из комнаты. Её голос долгим эхом прокатился по анфиладе каменных покоев:

— Умерла… ла… ла… лаа… — долетело до потрясённых женщин, столпившихся возле кровати.

Лесса опустила леди Гемму на постель, с удивлением глядя на странную торжествующую улыбку, застывшую на её лице. Девушка отступила в тень — печаль и сожаление терзали её сердце. Раньше она никогда не колебалась, стараясь ещё сильнее разорить Руат и нанести вред Фэксу, но теперь её мучило раскаяние. Жажда мести ослепила её, заставив забыть, что и другие достойные люди могли оказаться во власти ненавистного Фэкса. Одним из этих людей была леди Гемма — эта женщина перенесла жестоких обид и унижений гораздо больше, чем сама Лесса. Но она, Лесса, не поняла этого: она выплеснула часть своего гнева на человека, который заслуживал уважения и жалости.

Чтобы рассеять переполнявшее её ощущение трагической безысходности, Лесса тряхнула головой. Сейчас, когда Фэкс в Руате, в её холде, надо действовать. Фэкс не должен уйти живым. Она прикончит его, отомстит не только за себя, но расквитается с ним и за зло, причинённое Гемме.

У неё есть теперь средство. Ребёнок… да, ребёнок! Она скажет, что младенец жив. Что родился мальчик. Всаднику придётся вступить в бой. Он слышал и засвидетельствовал клятву Фэкса.

Лесса торопливо шла по пустым коридорам, ведущим в главный зал, и на губах её змеилась улыбка, непохожая на ту, что застыла на лице мёртвой женщины, лежащей позади, в одном из верхних покоев.

Лесса едва не ворвалась в главный зал, но вдруг осознала, что в предвкушении триумфа почти утратила контроль над собой. Она остановилась у входа и глубоко вдохнула тёплый, чуть влажный воздух. Потом ссутулила плечи, вновь превращаясь в неприметную служанку, и вошла в зал.

Вестница смерти всхлипывала, распростершись у ног Фэкса.

Лесса скрипнула зубами от внезапно накатившей на неё волны ненависти. Этот выродок добился своего — леди Гемма умерла, умерла, давая жизнь его семени. Он был доволен — и уже успел послать за своей новой пассией. Несомненно, чтобы объявить её госпожой.

— Ребёнок жив! — закричала Лесса искажённым от гнева и ненависти голосом. — Он жив! Родился мальчик!

Фэкс вскочил, отпихнув ногой плачущую женщину, и злобно уставился на Лессу.

— Ребёнок жив. Это мальчик, — повторила она, успокаиваясь. Ярость, охватившая Фэкса, развеселила её. — У Руата новый повелитель!

Снаружи донёсся рёв драконов.

Лицо Фэкса налилось кровью. Внезапно он с проклятьями бросился к лестнице, и прежде чем Лесса успела увернуться, тяжёлый кулак опустился на её голову. Она упала, скатилась по ступеням на каменный пол и замерла, словно пустая груда грязных лохмотьев.

— Остановись, Фэкс! — Голос Ф'лара прорезал тишину в тот самый миг, когда лорд Плоскогорья занёс ногу, намереваясь ударить бесчувственное тело.

Фэкс обернулся, пальцы его инстинктивно сомкнулись на рукояти кинжала.

— Услышано и засвидетельствовано, Фэкс! — произнёс всадник, вытянув руку в предостерегающем жесте. — Засвидетельствовано людьми Вейра! Ты обязан выполнить клятву!

— Засвидетельствовано? Людьми Вейра? — вскричал Фэкс и с издёвкой рассмеялся. — Попрошайками Вейра, ты хочешь сказать? — Он усмехнулся, небрежно кивнув в сторону всадников.

На мгновение его ошеломила скорость, с которой в руке бронзового всадника оказался клинок.

— Попрошайками? — переспросил Ф'лар угрожающе мягким голосом. Он двинулся на Фэкса; искривлённое лезвие его ножа сверкнуло в пламени светильников.

— Попрошайки! Паразиты Перна! Ваша власть кончилась! Кончилась навсегда! — проревел Фэкс и, прыгнув навстречу всаднику, принял боевую стойку.

Противники не замечали поднявшейся вокруг суеты. Их люди, вскочив на ноги, оттащили в сторону часть столов, освобождая место для поединка. Ф'лар не рискнул оглянуться на тело служанки, но инстинкт и разум подсказывали ему, что именно она — источник той самой силы. Он почувствовал это сразу же, стоило ей появиться в зале. Рёв драконов подтвердил его предположение. Если она расшиблась насмерть… Он шагнул к Фэксу и тут же отпрянул в сторону, уклоняясь от свистящего клинка.

Ф'лар легко отразил первую атаку. Оценив, насколько далеко достаёт удар противника, он решил, что здесь у него есть некоторое преимущество. Но не слишком большое, справедливо отметил про себя всадник.

Фэкс имел гораздо больший опыт настоящих поединков — тех, что заканчиваются смертью противника, а не первой кровью тренировочных схваток. Ф'лар взял на заметку, что следует избегать ближнего боя. Противник слишком массивен и крепок, чтобы в поединке с ним полагаться на грубую силу. Главным оружием Ф'лара должны стать проворство и ловкость.

Фэкс, пугая противника, сделал ложный выпад — Ф'лар отклонился назад. Разделённые шестью футами пространства, оба замерли в боевой стойке, слегка согнув широко расставленные ноги, крепко сжимая оружие в одной руке и хватом согнув пальцы другой.

Фэкс возобновил атаку. Ф'лар позволил ему приблизиться на длину руки, скользнул в сторону и нанёс удар. Он почувствовал, как конец ножа прорезал одежду, и услышал злобный крик Фэкса. Однако лорд передвигался быстрее, чем можно было ожидать от человека такого сложения, и Ф'лару вновь пришлось ретироваться. Клинок Фэкса царапнул по куртке из толстой кожи.

В зловещей тишине враги кружили в центре зала, стараясь уловить момент для атаки. Фэкс первый ринулся вперёд, надеясь использовать своё преимущество в весе, и попытался загнать более лёгкого и быстрого всадника в угол между помостом и стеной. Ф'лар кинулся навстречу, нырнул под занесённый клинок и наискось ударил Фэкса в бок. Лорд вцепился в него и сильно рванул на себя: он провоцировал ближний бой. Ф'лар оказался прижатым к груди противника — левой рукой он отчаянно стискивал его запястье, удерживая нависший над ним клинок. Внезапно Ф'лар выбросил ногу вперёд, последовал удар коленом и от боли в паху Фэкс согнулся. С хрипом заглатывая воздух, Ф'лар отскочил в сторону. Всадник сделал это быстро, очень быстро — но, ощутив резкое жжение в левом плече, понял, что не ушёл невредимым.

Лицо Фэкса запылало яростью зверя, почуявшего кровь, — он хрипел от боли и злобы. Ф'лар не получил передышки — разъярённый лорд выпрямился и прыгнул вперёд, но всадник вовремя отскочил. Теперь их разделял заваленный грязной посудой и объедками стол. Ф'лар напряг мышцы, пытаясь определить серьёзность ранения — казалось, в плечо ему воткнули раскалённую головешку. Рана причиняла боль, но рука повиновалась ему как прежде.

С воплем ярости Фэкс схватил с подноса пригоршню обглоданных костей и швырнул их Ф'лару в лицо. Всадник пригнулся и на какой-то миг выпустил врага из вида. Когда он поднял голову, Фэкс уже стоял рядом, а его клинок сверкал в нескольких дюймах от груди Ф'лара. С быстротой, выработанной годами тренировок, Ф'лар отпрянул назад — неожиданный выпад, и его нож распорол руку Фэкса. Глаза всадника сверкнули — левая рука лорда Плоскогорья бессильно повисла вдоль тела.

Фэкс стоял, покачиваясь. Ф'лар метнулся вперёд, стремясь воспользоваться своей удачей. Однако он недооценил противника и, пытаясь увернуться от его клинка, получил сильнейший удар ногой в бок. Рухнув на пол и скорчившись от боли, он откатился к стене. Фэкс, шатаясь, шёл на него. Если ему удастся навалиться всем телом на более лёгкого противника и выбрать момент — тогда последний удар… Всадник тем временем вскочил на ноги, однако выпрямиться не успел, и это спасло его. Попытавшись достать клинком шею противника, Фэкс сильно наклонился вперёд и потерял равновесие. Ф'лар вскинул нож и изо всей силы ударил в незащищённую спину лорда. Лезвие вошло точно под лопатку.

Поверженный властитель Руата распростёрся на грязных каменных плитах. Ф'лар поднял голову — тихие причитания разорвали окутавшую его дымку боли. Как сквозь туман он увидел женщин, столпившихся у входа в холд. Одна осторожно держала на руках большой свёрток из белоснежного полотна. Ф'лар не сразу понял, что это значит. Он чувствовал, что ему нужно какое-то время, чтобы привести мысли в порядок. Взгляд его упал вниз, на мёртвое тело с торчащей из спины рукоятью. Он почувствовал, что убийство этого человека не доставило ему удовольствия — только облегчение от того, что Фэкс, а не он, Ф'лар, лежит на полу. Всадник вытер рукавом лоб и заставил себя выпрямиться. В боку пульсировала боль, левое плечо горело. Нетвёрдой походкой он подошёл к служанке, которая все ещё лежала у ступенек внутренней лестницы.

Он осторожно перевернул её лёгкое тело. В глаза бросился страшный, расплывшийся под грязной кожей кровоподтёк. Откуда-то сзади доносился властный голос Ф'нора — коричневый всадник командовал суетившимися в зале людьми.

Ф'лар положил ладонь на грудь женщины, пытаясь уловить биение сердца. Несмотря на все усилия сдержать дрожь, пальцы его тряслись. Он почувствовал толчок… потом ещё: сердце билось — редко, но сильно. Глубокий вздох облегчения вырвался у него. Такой сильный удар и падение с лестницы могли оказаться гибельными для неё. Для Перна, возможно, тоже.

К облегчению, однако, примешивалась брезгливость. Из-за слоя грязи и пятен сажи на лице невозможно было определить возраст этого создания. Ф'лар поднял женщину на руки: несмотря на потерянные в схватке силы, её тело показалось всаднику совсем лёгким. Оставив Ф'нора наводить порядок в холде, он понёс служанку в отведённый ему Фэксом покой.

Комната тонула в полумраке. Ф'лар положил женщину на высокую кровать, разворошил огонь в камине и зажёг стоявший в изголовье светильник. Одна мысль о том, что ему придётся коснуться грязных спутанных волос, вызвала отвращение. Тем не менее он осторожно откинул со лба женщины перепачканные золой пряди и поднёс светильник поближе. Черты её лица оказались правильными, тонкими. Левая рука, едва прикрытая лохмотьями, выше локтя была почти чистой. На нежной и гладкой, без морщин, коже проступали синяки и старые шрамы. Он взял её ладони в свои и внимательно осмотрел: изящные, прекрасной формы кисти, длинные пальцы, хотя и грязные…

На лице Ф'лара появилась улыбка. Да, она умело исказила очертания руки — так, что даже его, всадника, ввела в заблуждение. Но ни сажа, ни жир, ни грязь не могли теперь скрыть её возраста. Для целей Вейра вполне подходящего. Не верится, чтобы она всегда была такой неряхой… Этот внешний вид — вероятней всего только маскировка…

Он внимательно разглядывал девушку, соображая, что она, к счастью, и не настолько юна, чтобы появиться на свет вследствие одной из бесчисленных связей Фэкса. Может быть, внебрачный отпрыск предыдущего лорда Руата? Нет, в ней не ощущалось примеси простой крови… Порода была чистой — какого из благородных родов Перна… хотя, скорее всего, девушка действительно продолжала руатскую линию… Единственная, кому чудом удалось уцелеть в резне десять Оборотов назад… затаившаяся в ожидании дня мести… Иначе зачем ей было заставлять Фэкса отрекаться от холда?

С радостным трепетом от неожиданной удачи Ф'лар протянул руку, чтобы сорвать с бесчувственного тела грязные лохмотья — но что-то удержало его. Девушка пришла в себя. Её большие, голодные глаза смотрели на него недоверчиво, но смело.

Вдруг лицо её дрогнуло и исказилось. С невольной усмешкой Ф'лар смотрел, как расплываются её черты, создавая иллюзорное впечатление уродства.

— Хочешь обмануть всадника, девушка? — рассмеялся он. Не пытаясь больше прикоснуться к ней, Ф'лар отодвинулся в ноги постели и прислонился к большой резной спинке. Он скрестил руки на груди, но боль в плече заставила его изменить позу.

— Назови своё имя и звание, девушка.

Она медленно приподнялась. Черты её лица больше не казались расплывшимися. Неторопливо отодвинувшись назад, она тоже опёрлась на спинку кровати, так что теперь они смотрели друг на друга через всю длину высокого ложа.

— Фэкс?

— Мёртв. Твоё имя?

На её лице промелькнуло выражение торжества. Она спустилась с кровати и гордо выпрямилась во весь рост.

— Тогда я заявляю свои права — я, последняя из рода руатских властителей. И я претендую на Руат, — провозгласила она звенящим голосом.

Некоторое время Ф'лар смотрел на неё, любуясь гордой осанкой. Затем откинул голову на спинку кровати и негромко рассмеялся:

— Что? Ты, куча отрепьев? — язвительно заметил он, подчёркивая несоответствие между её претензиями и внешним видом. — О, нет, нет! Кроме того, моя прекрасная леди, все всадники слышали и засвидетельствовали клятву Фэкса, который отрёкся от холда в пользу наследника. Или ты хочешь, чтобы я и младенцу бросил вызов? Может быть, задушить его пелёнками?

Её глаза сверкнули, губы раскрылись в грозной, торжествующей улыбке.

— Никакого наследника нет. Гемма умерла, ребёнок не успел родиться. Я солгала.

— Солгала? — сердито переспросил Ф'лар.

— Да, — насмешливо подтвердила она и вздёрнула подбородок, — я солгала. Ребёнок не родился. Мне было нужно, чтобы ты бросил вызов Фэксу.

Резко наклонившись вперёд, Ф'лар схватил её запястье, уязвлённый тем, что дважды поддался её внушению.

— Ты подталкивала всадника к поединку? К убийству? Тогда, когда он находится в Поиске?

— Поиск? Какое мне дело до Поиска? Руат мой! Десять Оборотов я трудилась и терпела, страдала и унижалась ради этого! Что может значить для меня твой Поиск?

Ф'лару захотелось стереть с её лица это надменное выражение. Он жестоко дёрнул девушку за руку и бросил к своим ногам. Она рассмеялась ему в лицо и, как только Ф'лар ослабил хватку, метнулась в сторону, поднялась на ноги и выскочила из комнаты прежде, чем он сообразил, что произошло.

Всадник кинулся к двери. Изрыгая про себя проклятия, он нёсся по гулким каменным коридорам к главному залу — она непременно должна попасть туда, если собирается покинуть холд. Однако, когда он достиг зала, его взгляд не смог разыскать быструю фигурку девушки среди слонявшихся там людей.

— Это странное создание… женщина… она появлялась здесь? — обратился он к Ф'нору, который стоял у двери, ведущей во двор.

Коричневый всадник покачал головой, потом пристально посмотрел на брата:

— Значит, это она — источник силы?

— Да, — буркнул Ф'лар, ещё больше раздосадованный исчезновением беглянки. — Куда она могла подеваться? Кроме того, девушка — руатского рода!

— Ого! И что же, она собирается потребовать холд у младенца? — спросил Ф'нор, указывая на повитуху, устроившуюся на скамье возле пылающего камина.

Ф'лар, собравшийся уже было возобновить поиски в бесчисленных переходах холда, резко остановился и недоуменно уставился на коричневого всадника.

— Младенца? Какого младенца?

— Мальчика, которого родила леди Гемма, — с удивлением ответил Ф'нор.

— Он жив?

— Да. Повитуха говорит — крепкий малыш, хотя его и извлекли из чрева мёртвой матери, да ещё раньше срока.

Ф'лар откинул голову и разразился смехом. Итак, несмотря на все хитрости девушки, истина восторжествовала!

Внезапно снаружи раздался восторженный рёв Мнемента, поддержанный трубными голосами других драконов.

— Мнемент поймал её! — вскричал Ф'лар, и лицо его озарилось. Широким шагом всадник прошёл мимо распростёртого на полу тела бывшего лорда Плоскогорья и спустился во двор.

Он увидел, что Мнемент покинул свой насест на башне. Оглядывая округу, Ф'лар позвал дракона. Затем он посмотрел вверх — описывая круги, дракон спускался во двор. В передних лапах он держал девушку. В сознании всадника проскочил ряд ярких, быстро сменяющихся картин — Мнемент сообщил, что, зная о намерениях Ф'лара, он схватил девушку, когда та пыталась покинуть холд через одно из верхних окон.

Бронзовый неуклюже уселся на задние лапы, взмахивая крыльями, чтобы сохранить равновесие, потом осторожно поставил Лессу на ноги, оградив её, словно прутьями клетки, частоколом своих гигантских когтей. Девушка стояла в этом кольце спокойно, не двигаясь, повернувшись лицом к раскачивающейся над ней голове дракона.

Страж порога, заходясь от злобы и ужаса, отчаянно рвался с цепи на помощь Лессе. Он едва не вцепился в ногу Ф'лара, когда тот проходил мимо.

— У тебя хватит мужества для полётов, девушка. — Всадник одобрительно кивнул и положил руку на морду Мнемента. Бронзовый дракон был очень доволен собой: он опустил голову, требуя, чтобы ему почесали надбровья.

— И ты, знаешь ли, вовсе не солгала, — продолжил Ф'лар, уступая соблазну подразнить девушку.

Она медленно повернулась к нему, лицо её оставалось непроницаемым. «Она действительно не боится драконов!» — Ф'лар был восхищён.

— Ребёнок жив. И это мальчик, — сказал он.

Теперь девушка не сумела скрыть смятения: на мгновение она сникла, но вновь гордо выпрямилась.

— Руат мой! — тихо, но твёрдо произнесла она.

— Да, так было бы — если бы ты, как только мы прибыли сюда, сразу же обратилась ко мне.

Её глаза заблестели:

— Что это значит?

— Всадник может взять под защиту любого человека, чья жалоба справедлива. К тому времени, когда мы прибыли в холд Руат, моя маленькая леди, я, даже несмотря на Поиск, был готов бросить вызов Фэксу. Мне недоставало только какой-нибудь разумной причины. — Ф'лар, конечно, преувеличивал, но ему хотелось доказать ей всю неразумность попыток оказывать воздействие на всадников. — Если бы ты внимательней слушала песни вашего арфиста, то лучше бы знала свои права. И, кроме того, — голос Ф'лара стал суровым, — леди Гемма, наверное, не лежала бы теперь мёртвой… Она, бесстрашная душа, пострадала от Фэкса не меньше, чем ты.

Поведение девушки подсказывало Ф'лару, что Лесса, несмотря ни на что, сожалеет о гибели Геммы.

— Какой толк тебе сейчас от Руата? — спросил он, широким взмахом руки обводя разорённый холд, двор и опустошённую долину. — Ты выполнила задуманное — враг мёртв, но приобретение бесполезно… — Помолчав, он с усмешкой продолжил: — Хорошая работа, не так ли? Все остальные холды будут возвращены, каждый — исконному роду, Один холд — один лорд, как велит древняя традиция. Но есть ещё сомневающиеся в этой заповеди — те, кто заразился безумной алчностью Фэкса. Тебе, возможно, придётся сражаться с ними… но сможешь ли ты защитить Руат от нападения — сейчас, когда холд в таком состоянии?

— Руат мой!

— Руат? Всего лишь Руат? — с иронией переспросил Ф'лар. — В то время, как ты могла бы стать Госпожой Вейра?

— Госпожой Вейра? — выдохнула она, в изумлении уставившись на всадника.

— Да, глупышка. Я же говорил, что нахожусь в Поиске… пора бы тебе отвлечься от своего Руата. Цель нашего Поиска — ты!

Лесса оглядела направленный на неё палец всадника так, словно в нем таилась смертельная опасность.

— Клянусь Золотым Яйцом, девушка, силы тебе не занимать… если ты можешь заставить ничего не подозревающего всадника выполнять твои желания. Но не пытайся проделывать это снова — теперь я настороже.

Мнемент одобрительно заворчал, звуки перекатывались в его глотке, словно приглушённые расстоянием раскаты грома. Дракон выгнул шею и уставился на девушку своим светящимся в полумраке двора глазом. Ф'лар отметил, что Лесса не отшатнулась и не побледнела, когда сверкающий глаз дракона размером с человеческую голову приблизился к её лицу.

— Он любит, когда ему чешут надбровья, — примирительно сказал Ф'лар. Всадник решил сменить тактику и загладить резкость последних слов.

— Я знаю, — кивнула девушка, протягивая руку к огромному мерцающему оку.

— Неморта отложила Золотое Яйцо, — продолжал Ф'лар доверительным тоном. — Скоро она умрёт. Вейру необходима сильная духом владычица.

— Алая Звезда? — с ужасом спросила девушка.

Это удивило Ф'лара — до сих пор он считал, что она вообще ничего не боится.

— Ты видела Звезду? Ты понимаешь, что означает её появление?

— Смертельную опасность… — тихо прошептала она, бросив боязливый взгляд на восток.

Ф'лар не спрашивал, каким чудом она смогла понять всю глубину опасности, нависшей над Перном. Он готов был взять Лессу в Вейр даже силой, если это потребуется. Однако предпочёл бы, чтобы девушка последовала за ними добровольно. Госпожа Вейра, готовая взбунтоваться в любой момент, гораздо опасней, чем глупая простушка, занявшая это место. Девушку переполняли силы, кроме того, она с детства привыкла к уловкам и коварству. И было бы крайне опасно теперь неразумным обхождением вызвать её вражду.

— Опасность грозит всему Перну, а не только Руату, — снова заговорил Ф'лар, стараясь, чтобы в его голосе как бы случайно проскользнула нотка мольбы. — И ты нужна нам. Нужна в Вейре, а не в Руате. — Взмахом руки он словно отмёл в сторону холд, как нечто незначительное в сравнении со всем необъятным Перном. — Мы обречены на гибель без сильной владычицы. Без тебя.

— Гемма говорила, что понадобятся все бронзовые всадники… — задумчиво пробормотала девушка.

«О чем она? Слышала ли она хоть одно произнесённое мной слово? Вряд ли у меня найдутся более веские доводы», — Ф'лар нахмурился.

— Здесь ты победила. Пусть ребёнок… — он ощутил резкую боль, пронзившую её, но безжалостно продолжал: — …ребёнок Геммы возвысится в Руате. Ты, госпожа Вейра, будешь распоряжаться всеми холдами, а не только разорённым Руатом. Ты добилась смерти Фэкса… теперь оставь месть.

Теперь Лесса смотрела на Ф'лара изумлёнными глазами, казалось, она впитывает каждое его слово.

— Я никогда не думала о том, что произойдёт после смерти Фэкса, — медленно произнесла она. — Действительно, я даже не представляла, что будет потом.

Её смущение было таким детским, что сердце Ф'лара сжалось. Однако не было ни времени, ни желания, чтобы обдумать все поразительные и противоречивые черты характера девушки. Теперь Ф'лар понял, что определяло её поведение. Лессе было вряд ли больше десяти Оборотов, когда Фэкс уничтожил её семью. И все же, несмотря на столь юный возраст, она, поняв, кто её враг, в течение долгого, очень долгого для маленькой девочки времени, скрывая своё настоящее лицо, ждала часа отмщения. И дождалась! Какой Повелительницей Вейра она может стать! Должна стать!

Ф'лар глубоко вздохнул, любуясь своей находкой. В свете бледной луны Лесса казалась совсем юной, беззащитной и почти хорошенькой.

— Ты можешь быть Госпожой Вейра, — повторил он мягко, но настойчиво.

— Госпожой Вейра… — повторила она, как будто осваиваясь с этой мыслью. Взгляд её блуждал по залитому серебристым лунным светом внутреннему двору. Ф'лару показалось, что она колеблется.

— Быть может, тебе больше по душе лохмотья? — спросил он, нарочито насмешливо и резко. — Нечёсаные волосы, грязные ноги, потрескавшиеся ладони? Спать в соломе и питаться объедками? Ты молода… вернее, я предполагаю, что ты молода… И что же, это — все, к чему ты стремишься? Как же назвать тебя, если здешний крохотный уголок громадного мира — все, что тебе нужно? — Он помолчал, потом с холодным презрением добавил: — Я вижу, кровь Руата стала водой. Ты боишься!

— Я — Лесса, дочь лорда Руата! — возразила оскорблённая девушка. Она выпрямилась, и глаза её сверкнули, как две звезды. — Я ничего не боюсь!

Ф'лар удовлетворённо улыбнулся. Вдруг Мнемент вскинул голову и во всю длину вытянул гибкую шею. Его могучий рык, подобно сигналу боевого горна, прокатился над долиной: бронзовый хотел передать Ф'лару свою уверенность в том, что Лесса примет вызов. Откликнулись другие драконы, но их голоса, казалось, все вместе не могут перекрыть громоподобного рёва Мнемента. Страж порога, свернувшийся у своего логова, тоже подал голос: он визжал нервно, пронзительно, до тех пор, пока во двор не высыпали перепуганные обитатели холда.

— Ф'нор, — произнёс бронзовый всадник, жестом подзывая помощника. — Оставь половину людей охранять холд. Кто-нибудь из соседних лордов может попытаться занять место Фэкса. Одного всадника пошли в Плоскогорье с доброй вестью. Да и сам отправляйся туда же — прямо в швейный цех. Переговори с Л'то… с Лайтолом. — Ф'лар усмехнулся. — Я думаю, он будет хорошим управляющим для Руата; пусть правит им пока от имени Вейра и законного наследника холда.

По мере того как Ф'лар излагал свои планы, лицо коричневого всадника прояснялось. Фэкс мёртв, и всадники, расправившись с тираном, обязаны взять Руат под свою защиту. Тогда холд будет в безопасности и, при умелом управлении, быстро поправит свои дела. Ф'нор был доволен.

— Значит, эта девушка — причина упадка Руата? — спросил он своего предводителя, с интересом разглядывая Лессу.

— С её умом и силой она могла бы довести до гибели даже Вейр, — снова усмехнулся Ф'лар. Его Поиск завершился более чем успешно, и теперь всадник мог позволить себе проявить великодушие. Однако, взглянув на сияющее лицо Ф'нора, он счёл необходимым посоветовать: — Попридержи-ка своё ликование, брат. Новая королева ещё должна пройти обряд Запечатления.

— Я постараюсь все устроить. Лайтол! Да, Лайтол — прекрасный выбор, — произнёс коричневый всадник, хотя знал, что Ф'лар не нуждается в его одобрении.

— Кто такой Лайтол? — резко спросила Лесса. Она отбросила со лба густые, тёмные, перепачканные золой волосы; при свете луны грязь на её лице была почти незаметна. Перехватив слишком откровенный взгляд, брошенный Ф'нором на девушку, Ф'лар властным жестом отправил коричневого всадника выполнять полученные приказы.

— Лайтол — человек Вейра, он потерял своего дракона. Он тоже не из числа друзей Фэкса. Лайтол сможет хорошо позаботиться о Руате; не сомневаюсь, что теперь холд будет процветать… — Ф'лар пристально посмотрел на Лессу и многозначительно добавил: — Не так ли?

В мрачном замешательстве девушка разглядывала всадника, пока его смех не нарушил тишину.

— Мы возвращаемся в Вейр, — решительно объявил он, предлагая ей руку, чтобы подсадить на шею Мнемента.

Бронзовый, тем временем, наклонился к стражу порога. Зверь хрипло дышал; за ним, извиваясь по земле, волочилась цепь.

— Ох, — вздохнула Лесса, опускаясь на колени возле лежащего в пыли громоздкого тела. Страж медленно поднял голову и жалобно застонал.

— Мнемент говорит, что он очень стар и скоро уснёт навсегда, — сказал Ф'лар.

Пальцы Лессы нежно погладили нелепую морду зверя, пробежали по выступающим надбровьям, почесали уши.

— Идём, Лесса Пернская, — поторопил Ф'лар. Ему не терпелось поскорее покинуть это место.

Девушка послушно поднялась.

— Он спас меня… Он знал, кто я…

— Он понимает, что поступил правильно, — заявил Ф'лар уверенным тоном, удивлённо взглянув на девушку. Ему казалось, что сентиментальность не свойственна её твёрдой натуре.

Ф'лар взял Лессу за руку и в то же мгновение был сбит с ног. Растянувшись на камнях, он попытался было встать, чтобы встретить неожиданного врага лицом к лицу, но чудовищная сила удара почти парализовала всадника. Беспомощный, он лежал на спине, с ужасом глядя на стремительно приближающееся чешуйчатое тело стража.

Почти одновременно Ф'лар услышал испуганное восклицание Лессы и трубный рёв Мнемента. Громадная голова бронзового поворачивалась, чтобы отбросить стража от хрупкой человеческой плоти. «Не успеет!» — пронеслось в голове Ф'лара, но в тот момент, когда страж взмыл в воздух, он услышал крик девушки:

— Нет! Не убивай! Не убивай его!

Страж порога, рычание которого перешло в тревожный мучительный всхлип, выгнул тело, пытаясь изменить направление полёта… и вдруг рухнул на камни двора у ног Ф'лара — всадник услышал, как хрустнул позвоночник зверя…

Раньше, чем Ф'лар смог подняться на ноги, Лесса, с перекошенным от горя лицом, обхватила руками безобразную голову стража.

Мнемент вытянул шею, осторожно прикоснулся к умирающему зверю и, словно прислушиваясь, замер на несколько секунд. Затем он передал Ф'лару, что зверь бросился спасать Лессу. Опасности истинные и мнимые перепутались в одряхлевшем сознании стража. Ему показалось, что Лессу силой заставляют покинуть Руат, холд её предков… Но, услышав приказ девушки, он ценой жизни исправил ошибку…

— Страж хотел защитить меня, — не оборачиваясь, прошептала Лесса. Голос её прерывался всхлипываниями. — Он… он был единственным, кому я доверяла… Моим единственным другом…

Ф'лар неловко похлопал её по плечу: какой же должна была быть жизнь девушки, если она называет своим единственным другом стража порога… Всадник болезненно поморщился — при падении рана в плече открылась и заныла.

— Настоящий друг, верный и бесстрашный, — произнёс он, глядя, как дымка смерти заволакивает золотисто-зеленые глаза зверя. Глаза постепенно тускнели, меркли, пока, наконец, не погасла в них последняя искра.

Внезапно драконы издали высокий, едва слышный звук, от которого у людей пробежал мороз по коже. Это был жуткий звук — звук тоски по умершему соплеменнику.

— Он был всего лишь сторожевым зверем, — прошептала потрясённая Лесса.

— Драконы оказывают почести, когда они считают нужным, — сухо заметил Ф'лар, подчёркивая свою непричастность к произошедшему.

Лесса ещё раз обвела долгим взглядом безобразную голову зверя, осторожно опустила её на камни, погладила подрезанные крылья. Потом торопливо отстегнула металлическую пряжку, крепившую на шее тяжёлый ошейник, и яростным движением отшвырнула ошейник прочь.

Она поднялась, плавно распрямила гибкое тело, решительно, не оглядываясь, шагнула к Мнементу и, поставив ногу на протянутую лапу дракона, легко вспрыгнула на громадную шею.

Ф'лар оглядел двор: там готовились к перелёту остальные всадники его Крыла. Обитатели холда уже удалились под безопасные своды главного зала. Когда с приготовлениями было покончено, Ф'лар тоже вскочил на шею Мнемента позади Лессы.

— Крепко держись за мои руки, — приказал он, схватившись за толстую складку на шее дракона. И отдал команду взлетать.

Пальцы девушки цепко сомкнулись вокруг его запястий. Бронзовый дракон, взмахивая огромными крыльями, набирал высоту. Мнемент предпочитал взлетать, ныряя в воздух со скалы или башни: драконы вообще не любили тратить силы зря.

Ф'лар оглянулся: его всадники уже образовали полётный клин, правда, заметно поредевший — часть Крыла осталась в Руате. Когда клин набрал достаточную высоту, Ф'лар скомандовал Мнементу войти в Промежуток.

Они повисли среди мертвенного нигде. У Лессы перехватило дыхание, но она не выдала своего изумления. Хотя Ф'лар давно привык к пронизывающему холоду и полному отсутствию звука и света, его почему-то охватило беспокойство. Весь путь в Промежутке до Вейра занимал времени не больше, чем требовалось для того, чтобы не торопясь сосчитать до трех. Когда они вынырнули из жуткого вневременного безмолвия, Мнемент одобрительно рявкнул — ему понравилось, что в отличие от других женщин, впервые попадавших в Промежуток, Лесса совладала со своим страхом. Ф'лар чувствовал, как в его руке, прижатой к боку девушки, отдаются частые удары её сердца.

В ярком свете дня, на расстоянии половины мира от ночного Руата, они парили над Вейром. Вскоре крылья Мнемента затрепетали и дракон начал плавно спускаться.

Лесса крепко сжала руки всадника, удивлённая и восхищённая величественным видом Вейра. Дракон описывал круг над огромной каменной чашей. Слегка отклонившись в сторону, Ф'лар заглянул в лицо девушки. Хотя они мчались с огромной скоростью над самым высоким хребтом Бендена, только восторг светился в её глазах. Чуть позже, когда семь драконов дружно протрубили свой приветственный клич, по её губам скользнула еле заметная улыбка.

Крыло спускалось все ниже и ниже, планируя по широкой спирали. Строй рассыпался — каждый снижался к своему пещерному ярусу. Резко свистнув и погасив скорость почти вертикально повёрнутыми крыльями, Мнемент тоже завершил плавное скольжение и легко опустился на карниз. Он припал к камню, и Ф'лар помог девушке спуститься на неровную, покрытую царапинами от когтей скалу.

— Вот дорога в наше жилище, — сказал он Лессе, когда они вошли в широкий коридор с высокими сводами, под которыми мог свободно пройти громадный бронзовый дракон.

Они добрались до просторной пещеры, которая стала домом Ф'лара с тех пор, как Мнемент достиг зрелости. Всадник окинул жилище нетерпеливым взглядом, — вот и завершилась его первая длительная отлучка из Вейра. Огромная подземная полость была куда больше, чем главные залы холдов, которые ещё недавно показывал ему Фэкс. Те залы, впрочем, предназначались для людей, а не для драконов. Внезапно Ф'лар осознал, что его собственное жилище выглядит почти таким же запущенным, как Руат. Несомненно, Бенден — один из древнейших Вейров, так же, как и Руат, входящий в число самых древних холдов. Скольким драконам служила лежбищем эта пещера, пока твёрдый камень истирался в пыль огромными телами! На сколько футов опустился пол в коридоре к спальной комнате и примыкающей к ней купальне, где всегда струилась свежая вода (в скале находился тёплый источник)! Настенные драпировки уже выцвели и обтрепались, а на дверных косяках и на полу темнели жирные пятна. «Все это нетрудно привести в порядок», — подумал Ф'лар.

Остановившись на пороге спальной комнаты, Ф'лар взглянул на девушку и прочитал тревогу в её глазах.

— Я должен накормить Мнемента. Ты можешь купаться первой, — сказал он, роясь в сундуке в поисках какого-нибудь платья, оставленного прежними обитателями жилища и имеющего более приличный вид, нежели её лохмотья. Он аккуратно вынул и положил обратно в сундук белую шерстяную хламиду — традиционное одеяние для Запечатления. Она наденет её, когда наступит время. Всадник бросил к ногам девушки ворох одежд и мешочек с ароматным песком, указав на занавесь, прикрывавшую проход в купальню.

Покидая комнату, Ф'лар обернулся. Девушка неподвижно стояла возле кучи сваленных на пол одеяний, даже не пытаясь что-нибудь выбрать.

Бронзовый передал ему, что Ф'нор кормит Канта, и что он, Мнемент, тоже голоден. «Она не доверяет Ф'лару, — продолжил Мнемент, — но драконов не опасается».

— С чего бы ей опасаться драконов? — спросил Ф'лар. — Ведь вы — дальняя родня стражу порога, который был её единственным другом.

Мнемент высокомерно ответил всаднику, что он, бронзовый дракон в полном расцвете сил, не имеет никакого отношения к ничтожному, костлявому стражу с подрезанными крыльями, посаженному на цепь и выжившему из ума от старости.

— Тогда почему же вы оказали ему посмертные почести как дракону? — настаивал Ф'лар.

Мнемент ответил, что гибель существа столь преданного следовало отметить достойным образом. Даже голубой дракон не стал бы отрицать, что руатский страж порога сохранил вверенную ему тайну — хотя он, Мнемент, всячески пытался её выведать. Кроме того, зверь пожертвовал жизнью ради исправления ошибки, которая могла бы иметь самые страшные последствия, и, тем самым, возвысился до вершин мужества и самопожертвования, достойных дракона.

Ф'лар, довольный тем, что ему удалось подразнить бронзового, усмехнулся. Мнемент величественно описал круг и опустился на площадку для кормления.

Ф'лар спрыгнул, как только его бронзовый завис около Ф'нора. Резкий удар о землю вызвал боль в плече, и всадник подумал, что надо попросить девушку перевязать рану. Мнемент тем временем развернулся и налетел на ближайшего жирного самца из суетившейся на площадке стаи птиц.

— С часу на час может наступить Срок, — сказал Ф'нор, возбуждённо сверкая глазами и приветствуя брата улыбкой — узнавать новости и делиться ими было его слабостью.

Ф'лар молча кивнул. Они наблюдали, как коричневый Ф'нора хватает птицу. Кант стиснул сопротивляющуюся жертву когтистой лапой и, взлетев, уселся на свободный выступ скалы с намерением продолжить там свою трапезу.

Разделавшись с первой тушей, Мнемент промчался над стаей давно потерявших способность летать неповоротливых птиц. Выхватив очередную жертву, он устремился вверх. Ф'лар в восхищении следил за полётом дракона. Всадника приводили в восторг лёгкие взмахи громадных крыльев, игра солнечных бликов на бронзовом теле, сверкание блестящих когтей его друга. Ф'лар никогда не уставал любоваться Мнементом — грация и мощь дракона покоряли его.

— Лайтол был ошеломлён твоим предложением, — заметил Ф'нор, — и просил выразить тебе свою признательность и благодарность. Он превосходно справится с Руатом.

Появление двух голубых драконов привело стаю в неистовство. С испуганными криками птицы бросились врассыпную.

— Остальных отозвали, — продолжал Ф'нор, — Неморта уже охвачена оцепенением смерти… — Он резко махнул рукой и, наконец, выложил главную новость: — С'лел привёз двоих. Р'гул — пятерых! Говорят, смелые девушки — и хорошенькие!

Ф'лар не ответил. Для него это не было неожиданностью. Он знал, что С'лел и Р'гул привезут немало кандидаток. Пусть наберут хоть сотню, если им этого хочется. Но он, Ф'лар, бронзовый всадник, выбрал одну — ту, которая победит.

Обидевшись, что его новости не вызвали никакой реакции, Ф'нор встал:

— Нам надо было прихватить девушку из Крома… и ещё ту, хорошенькую…

— Хорошенькую? — передразнил его Ф'лар, — значит, хорошенькую? Такую, какой была когда-то Йора?

— К'нет и Т'бор везут претенденток с запада, а это кое-что значит, — не слушая брата, стоял на своём Ф'нор.

Их разговор был прерван оглушительным рёвом, — два возвращающихся Крыла снижались, образовав двойную спираль в яркой синеве неба.

Мнемент резко поднял голову и издал мягкий мелодичный звук. Ф'лар позвал его, и бронзовый слетел вниз, не выразив недовольства тем, что его оторвали от еды — хотя съел он совсем немного. Это обрадовало Ф'лара. Дружески махнув рукой брату, он встал на вытянутую лапу Мнемента, и они поднялись на свой карниз.

Шагая по короткому коридору, Мнемент рассеянно высвистывал что-то. В пещере зверь растянулся в углублении каменного пола, служившем ему ложем, удобно положил на выступ свою длинную голову и замер. Ф'лар устроился рядом. Дракон поглядывал на своего друга огромным глазом, многочисленные фасеты которого мерцали и переливались. Ф'лар принялся ласково почёсывать надбровья Мнемента, и тот стал потихоньку засыпать.

Взгляд дракона мог напугать кого угодно, но только не всадника. Для Ф'лара минуты, проведённые вдвоём с Мнементом, были самыми счастливыми за день. Двадцать Оборотов назад Мнемент, пробившись сквозь скорлупу, спотыкаясь, с трудом пересёк площадку рождений и, покачиваясь на слабых ногах, встал перед мальчиком Ф'ларом. В мире не существовало большей чести для человека, чем доверие и дружба этих крылатых чудовищ. И преданность, которую дракон дарил избраннику, единственному среди всех людей, была непоколебимой и полной с момента Запечатления.

Сытый и довольный, Мнемент засыпал. Громадные глаза его постепенно закрылись веками, только кончик хвоста продолжал слегка подрагивать — верный признак того, что в случае тревоги дракон мгновенно пробудится.

 

Глава 7

Лесса оставалась на месте, пока не затих вдали звук шагов всадника. Убедившись, что рядом никого нет, она быстро пересекла большую пещеру. Её чуткое ухо уловило отдаленный скрежет когтей по камню и шелест могучих крыльев. Девушка выбежала по широкому короткому коридору на карниз и огляделась вокруг. Перед ней простирались каменные стены Вейра Бенден; они окружали лишённую растительности овальную площадку, на которую опускался бронзовый дракон. Конечно, как каждый из пернитов, Лесса много слышала о вейрах; но одно дело — слышать, и совсем другое — находиться в одном из них.

Она посмотрела вниз, потом — вверх и вокруг себя — со всех сторон, сколько хватало глаз, простирались каменные склоны; было ясно, что покинуть карниз можно только на крыльях дракона. Ниже и выше выступа скалы, на котором она стояла, зияли отверстия ближайших пещер. Итак, здесь она в полной изоляции.

«Ты станешь Госпожой Вейра», — сказал всадник. Его женщиной? В вейре, которым владеет он? Не это ли Ф'лар имел в виду? Нет, от дракона Лесса получила совсем иное представление… неожиданно девушка подумала о том, насколько необычна ситуация, в которую она попала. Как странно… она понимала дракона… Разве обычные люди способны на это? Или, действительно, в её жилах течёт кровь всадников? Во всяком случае, Мнемент намекал на что-то значительное, какое-то особое звание. Она должна состоять при королеве драконов — той, что ещё не вылупилась на свет… Но почему именно она? Лесса смутно припоминала, что, отправляясь в Поиск, всадники высматривают особенных женщин. Да, особенных! И в таком случае она — одна из кандидаток. Но бронзовый всадник предложил ей это звание, словно она — и только она одна — имела на него право. «Он просто самонадеян, — решила Лесса, — хотя и не до такой степени, как Фэкс.»

Она видела, как бронзовый дракон ринулся вниз, видела, как он схватил свою жертву и, взмыв над метавшимися в ужасе птицами, уселся на дальнем выступе скалы для трапезы. Инстинктивно Лесса отпрянула назад, в темноту кажущегося безопасным коридора.

Вид дракона, терзающего жертву, разбудил в её памяти множество страшных историй. Историй, над которыми она раньше насмехалась… Но теперь… Правда ли, что прежде драконы охотились на людей? Прежде… Пожалуй, не стоит размышлять на эту тему. Род драконов не более жесток, чем человеческий. Если когда-нибудь так и было, то драконы, скорее всего, действовали из животной потребности, чем из зверской жадности.

В полной уверенности, что всадник вернётся не скоро, Лесса прошла через большую пещеру в спальную комнату, сгребла одежду и, подняв мешочек с песком, направилась в купальню. Каменный пол небольшим уступом врезался в неправильный круг бассейна. В неярком приглушённом свете можно было различить скамейку, рядом с ней — полку для сухого белья, у самого края — дно бассейна, песчаное, неглубокое, чтобы можно было стоять. Дальше дно понижалось, бассейн становился глубже, и у каменной противоположной стены вода была совсем тёмной.

Стать чистой! Стать совершенно чистой — и впредь оставаться такой! Торопливо сорвав и отбросив в сторону остатки лохмотьев, она набрала полную пригоршню душистого, мелкого, как пыль, песка и, наклонившись к воде, смочила его.

Сухая, невесомая пыль превратилась в мягкий ароматный ил. Потерев ладони и покрытое синяками лицо, она зачерпнула ещё и принялась отмывать руки и ноги, плечи и грудь. Лесса скребла тело до тех пор, пока полузажившие порезы и ссадины не засочились кровью. Тогда она рывком вошла, почти прыгнула в бассейн. Вспенившийся в тёплой воде ил защипал раны. Лесса окунулась и принялась отмывать волосы. Она втирала в кожу головы ароматный ил и смывала его — до тех пор, пока, как много Оборотов назад, не вернулось ощущение чистоты. Длинные пряди, путаясь, плыли к краю бассейна и исчезали в темноте под скалой. Девушка с радостью отметила, что вода — проточная, — на смену мутной и грязной все время поступает свежая. Лесса снова принялась за тело. Теперь нужно отскрести многолетнюю въевшуюся грязь. Это купание было сродни некоему ритуалу: она смывала не только грязь, покрывавшую тело. Стать чистой! Освободиться от грязи, десять Оборотов мучившей её!

Блаженство охватило Лессу… Она в третий раз вымазала волосы илом, сполоснула их и неохотно выбралась из бассейна.

Покопавшись в груде одежды и вытащив понравившийся плащ, девушка встряхнула его и приложила к плечам. Темно-зелёная ткань оказалась мягкой, ворс слегка цеплялся за огрубевшую кожу пальцев. Лесса через голову натянула это одеяние, оказавшееся слишком широким, так что пришлось перехватить его поясом. Прикосновение мягкой ткани к обнажённой коже было непривычным и приятным, Лесса даже ощутила дрожь от удовольствия, затем потянулась, выгибая спину, улыбнулась, взяла свежее полотенце и занялась волосами.

Неожиданно раздался какой-то приглушённый звук. Лесса замерла с поднятыми руками и прислушалась. Да, снаружи доносились шорох и негромкий свист. Должно быть, вернулся всадник со своим бронзовым зверем. «Как не вовремя!» — Она с досадой поморщилась и принялась ещё сильнее тереть волосы полотенцем. Затем, погрузив пальцы в полусухую массу волос и безуспешно пытаясь разделить её на пряди, Лесса в раздражении повернулась к полкам. Порывшись там, она обнаружила металлический гребень с крупными зубьями и вновь накинулась на непокорные волосы. Безжалостно раздирая спутанные пряди, постанывая от боли и нетерпения, она, наконец, справилась со своей причёской.

Высохнув, волосы словно обрели собственную жизнь. Они потрескивали под ладонями, прилипали к лицу, гребню, платью; было почти невозможно справиться с этой шелковистой массой, которая, к тому же оказалась гораздо длинней, чем могла предположить их обладательница. Теперь расчёсанные и чистые волосы спадали до талии.

Лесса снова замерла и прислушалась: тишина, ни одного звука. Девушка осторожно отодвинула занавес и заглянула в спальню. Пусто. Лесса сосредоточилась и уловила медленный, ленивый ток мыслей гигантского зверя. Что ж, лучше встретиться с этим человеком в присутствии дремлющего дракона, чем в спальной комнате. Она решительно двинулась вперёд и, проходя мимо полированного куска металла, висевшего на стене, уголком глаза заметила, как в нем мелькнула фигура какой-то совершенно незнакомой женщины.

Поражённая, Лесса остановилась и с недоверчивым изумлением оглядела отражающееся в металле лицо.

И лишь когда отражение повторило её жест — поднесённые к щекам дрожащие пальцы — девушке стало ясно, что она видит себя.

Лесса поняла, что она красивее, чем леди Тела или дочь портного! Правда, слишком худая… Её ладони непроизвольно опустились к шее, скользнули по выступающим ключицам к груди, пропорции которой не соответствовали её худощавому телу. «Платье слишком просторно», — отметила Лесса с внезапно возникшим незнакомым ей прежде самолюбованием. А волосы… настоящий ореол, лучистая корона… Нет, они не желают лежать послушно… Торопясь, она пригладила их, машинально перебросив вперёд несколько прядей — так, чтобы они закрывали лицо. Затем, опомнившись, раздражённо отбросила их на плечи — в Вейре ей не нужно маскироваться!

Слабые звуки — скрип сапог, шорох шагов — вернули её к реальности. Лесса замерла, ожидая появления всадника. Неожиданно в ней проснулась робость. Теперь, когда лицо её было открыто миру, волосы струились по плечам и спине, а линии точёной фигуры подчёркивались мягкой тканью платья, она как бы лишилась привычной защиты и, следовательно, стала более уязвимой.

Подавив желание убежать и спрятаться, Лесса ещё раз взглянула на своё отражение в зеркале, окончательно утвердилась в своей привлекательности и вскинула голову; от этого движения, потрескивая и шурша, её волосы взметнулись вверх. Она — Лесса Руатская, наследница старинного и благородного рода. Ей больше не надо скрываться, хитрить, контролировать каждый свой шаг… Теперь она может смело смотреть в лицо миру… и этому всаднику.

Девушка решительно пересекла комнату и отбросила занавес, закрывавший вход в большую пещеру.

Ф'лар сидел возле головы дракона и с трогательной нежностью почёсывал зверю надбровья. Эта картина совершенно не соответствовала её представлению о всадниках.

Лесса, конечно, знала о нерушимых узах, связывающих всадников с их драконами, но лишь теперь поняла, что в основе этой связи лежит любовь. Девушку поразило, что сдержанный, холодный человек, доставивший её сюда, способен на такое чувство. Там, во дворе Руата, возле старого стража всадник вёл себя весьма бесцеремонно. И неудивительно, что бедный зверь заподозрил в нем обидчика. «Драконы — и те проявили больше терпимости», — подумала она, невольно шмыгнув носом.

Словно не желая расставаться с бронзовым зверем, всадник медленно обернулся. Заметив девушку, он приподнялся. В глазах его мелькнуло удивление — по-видимому, перемена в её внешности поразила его. Быстрыми, лёгкими шагами он приблизился к Лессе, осторожно взял её под локоть и увёл в спальное помещение.

— Мнемент мало ел, для отдыха ему нужна тишина, — сказал Ф'лар приглушённым голосом, словно не существовало ничего важнее покоя дракона. Он поправил тяжёлый занавес, закрывавший проход в пещеру.

Затем всадник молча отодвинул девушку на расстояние вытянутой руки и бесцеремонно осмотрел её с головы до пят. На его лице отражалось удивление, смешанное с любопытством.

— Ты стала красавицей, да, почти красавицей, — признал он с таким изумлением и, одновременно, снисхождением, что Лесса, обиженная, резко отпрянула от него. Всадник негромко рассмеялся: — Кто бы мог догадаться, что за клад скрывается под грязью и сажей… десяти Оборотов, не так ли? Ты, несомненно, достаточно красива, чтобы успокоить на сей счёт Ф'нора.

Возмущённая такой дерзостью, она ледяным тоном осведомилась:

— А что, Ф'нора непременно нужно успокаивать?

Всадник улыбнулся, и Лесса, с трудом удерживаясь, чтобы не броситься на него с кулаками, в гневе сцепила руки. Наконец Ф'лар встал.

— Забудем о Ф'норе. Сначала надо поесть. Но перед этим мне потребуются от тебя кое-какие услуги… — Он шагнул к ней, — Лесса протестующе вскрикнула. Ф'лар резко обернулся, и лицо его исказилось от боли — слишком поспешное движение потревожило рану в плече. Всадник криво усмехнулся: — Почему бы тебе не промыть раны, честно заработанные в битве за твои интересы?

Отодвинув часть настенной драпировки, он крикнул в темнеющее отверстие:

— Еду на двоих!

Голос заметался в глубоком колодце, и Лесса услышала, как далеко внизу откликнулось эхо.

— Неморта коченеет, — продолжал он, доставая что-то с полок, спрятанных за драпировками, — и, значит, исполнения Срока не придётся долго ждать.

При упоминании о Сроке Лесса похолодела. Даже от самого мягкого описания этого эпизода в преданиях о драконах стыла кровь — девушка брала предметы сервировки, подаваемые ей всадником, уже в состоянии какого-то оцепенения…

— Что? Испугалась? — Ф'лар опустил драпировку и принялся стягивать изорванную, окровавленную рубаху.

Тряхнув головой, Лесса посмотрела на его спину. Мускулистый торс всадника и его широкие плечи были испещрены царапинами и шрамами.

Из раны на плече сочилась кровь: очевидно, Ф'лар неосторожно задел её, когда стаскивал одежду.

— Мне понадобится вода. — Лесса взяла подходящую неглубокую миску и отправилась к бассейну, не переставая удивляться, как это она согласилась уехать из Руата.

Пусть холд полностью разорён, но он все же — её родное гнездо, где знаком каждый уголок от главной башни до самого глубокого подвала. В тот момент, когда Фэкс умер и всадник хитро подкинул ей идею насчёт Вейра, она чувствовала себя способной на многое… А что она может сделать теперь? В лучшем случае не расплескать воду из миски, которая почему-то задрожала в руках.

Лесса попыталась сосредоточиться на ране — ужасном порезе, особенно глубоком в том месте, где острие вошло в тело. Во время схватки нож Фэкса скользнул вниз, и там порез был не так глубок. Промывая рану, девушка чувствовала под пальцами мускулистое тело всадника, и это ей даже нравилось. Удивительно, но запах его тела — запах пота, мускуса, кожи не внушал ей отвращения.

Когда Лесса удаляла сгустки запёкшейся крови, всадник, должно быть, испытывал сильную боль, но его лицо оставалось спокойным. Лессе вдруг захотелось разбередить рану, заставить Ф'лара вскрикнуть… чтобы тот почувствовал, что нельзя относиться к ней так пренебрежительно… Взволнованная и обиженная, она смазала порез целебной мазью и, прикрыв его подушечкой из мягкой ткани, забинтовала. Закончив работу, Лесса ещё раз все хорошенько осмотрела и лишь после этого отступила в сторону. Всадник осторожно согнул руку, стянутую повязкой, отчего мышцы на его спине напряглись. Он пристально посмотрел на Лессу:

— Превосходно, моя госпожа. Благодарю. — Иронично улыбнувшись, всадник резко поднялся.

Лесса испуганно отпрянула. Не обращая на неё внимания, Ф'лар направился к сундуку и достал чистую белую рубашку.

Неожиданно где-то далеко раздался приглушённый рокот. Он становился все сильнее, и Лессу охватил панический страх…

«Рёв драконов?.. — думала она, пытаясь совладать с собой. — Неужели наступил Срок? Здесь нет логова старого стража, и прятаться некуда».

Словно поняв причину охватившего Лессу замешательства, всадник добродушно рассмеялся и, не сводя с неё глаз, отдёрнул стенную завесу — как раз в тот момент, когда какой-то грохочущий механизм выдвинул из колодца поднос с едой.

Устыдившись своего невольного испуга, Лесса присела на краешек покрытой шкурой скамьи. Сейчас она всем сердцем желала всаднику тысячу серьёзных и болезненных ран, которые можно было бы перевязывать безжалостными руками.

Ф'лар поставил поднос на низкий стол и бросил несколько шкур на свою скамью. Перед Лессой оказался кувшин с кла, рядом с ним — мясо, хлеб, жёлтый аппетитный сыр и даже немного зимних фруктов. Однако Ф'лар не начинал есть, она — тоже, хотя от одной мысли о зимних плодах потекли слюнки. Всадник взглянул на неё и нахмурился.

— Даже в Вейре леди должна первой преломить хлеб, — сказал он и вежливо склонил голову.

Лесса вспыхнула: она не привыкла к такому обхождению — и уж тем более не привыкла первой приступать к еде. Она разломила хлеб — такой непохожий на тот, что ей приходилось пробовать раньше, — он был испечён из муки тонкого помола, без всякой примеси шелухи. Ломтик сыра, предложенный ей всадником, отдавал необычной пряной остротой. Осмелев, Лесса потянулась за самым сочным из зимних плодов.

— Послушай, — сказал всадник, касаясь её руки, чтобы привлечь внимание девушки.

Она виновато вздрогнула и уронила плод, подумав, что допустила какую-то ошибку. Ф'лар поднял золотистый шар и, продолжая говорить, вернул его на ладонь Лессы. Обескураженная, она впилась зубами в сочную мякоть и, широко раскрыв глаза, попыталась прислушаться к тому, что говорил всадник.

— Послушай меня. Что бы ни происходило на площадке рождений, не выдавай своего страха. — Он сухо усмехнулся. — И ещё запомни, ты должна следить, чтобы она не ела слишком много. Это одна из наших основных забот — удерживать драконов от переедания.

Лесса неожиданно потеряла интерес к фруктам. Она положила плод обратно на блюдо и задумалась над тем, что скрывается за словами бронзового всадника и за бесстрастным тоном, которым эти слова произносились. Она взглянула в лицо Ф'лару, снова понимая, что с ней говорит реальный человек, личность, а не оживший символ сословия избранных.

Лесса все больше убеждалась в том, что его холодность вызвана осторожностью, а не бездушием. Суровость, по-видимому, должна компенсировать молодость — он выглядит ненамного старше её. И ещё в нем было нечто угрюмое, хотя и не злое; скорее — какая-то терпеливая, задумчивая грусть. Чёрные волосы обрамляли высокий лоб и волнами ниспадали до самых плеч. Он часто хмурил густые чёрные брови или надменно выгибал их, оглядывая собеседника, словно хищник жертву. Его глаза, цвета янтаря, были настолько светлыми, что казались золотистыми. Когда лицо Ф'лара было спокойным, в очертаниях тонких правильных губ можно было угадать добрую улыбку. И зачем только он так часто насмешливо кривит рот или неодобрительно сжимает губы? «Пожалуй, он красив, — откровенно признала Лесса, — в нем есть что-то неотразимо притягательное…» Она вздохнула — но всадник, казалось, не понял, что скрывает этот вздох.

Ф'лар имел в виду именно то, что говорил. Он и не собирался её пугать. Зачем ему, Ф'лару, её пугать?

Он действительно хотел, чтобы Лесса добилась успеха. Но кого ей нужно удерживать от переедания — и от переедания чего? Мяса домашних животных? Но только что вылупившийся дракон и сам по себе не съест слишком много… Задача казалась Лессе достаточно простой. Страж порога в Руате слушался только её. Она понимала огромного бронзового дракона — и даже сумела заставить его молчать, когда, посланная за повитухой, пробегала мимо его насеста на башне. Почему же всадник назвал это основной заботой? Нашей основной заботой?

Всадник выжидательно смотрел на Лессу.

— Нашей основной заботой? — повторила она, и в тоне её прозвучала просьба пояснить эту загадочную фразу.

— Подробнее — потом. Сначала — о главном, — сказал всадник, властно взмахнув рукой, словно отметая остальные вопросы.

— Но что должно произойти? — настаивала девушка.

— Я передал тебе то, что когда-то услышал сам. Ни больше, ни меньше. Запомни два правила. Отбрось страх и не разрешай ей переедать.

— Но…

— А вот ты как раз должна поесть хорошо. Держи. — Всадник наколол на нож кусок мяса и протянул ей. Под хмурым взглядом она чуть не подавилась поданным куском. Ф'лар хотел отрезать ей ещё, но Лесса быстро схватила с блюда и поднесла ко рту недоеденный плод. За одну трапезу она уже съела больше, чем в холде за целый день.

— Скоро в Вейр начнут поступать отменные продукты, — заметил он, бросив недовольный взгляд на поднос.

Отменные? Лесса удивилась: по её мнению и это был пир.

Всадник покачал головой:

— Но ты и к таким не привыкла, да? Конечно же, я забыл, что ты оставляла Руату одни горелые кости!

Девушка нахмурилась.

— Ты все правильно делала в Руате, я не осуждаю тебя, — добавил Ф'лар и, заметив её реакцию, улыбнулся. — Но взгляни на себя. — Он не совсем понятным жестом указал на её тело и снова странное выражение, похожее на удивление, смешанное с любопытством и печальной задумчивостью, мелькнуло в его глазах. — Нет, я не мог предположить, что, отмывшись, ты станешь такой хорошенькой… и с такими чудными волосами… — На этот раз в словах всадника чувствовалось искреннее восхищение.

Лесса невольно поднесла руку к голове; волосы, слегка потрескивая, прилипали к пальцам. Негодование её исчезло без следа, и она не стала дерзить в ответ.

Внезапно незнакомые протяжные стоны наполнили помещение. Дрожь от стен и воздуха передалась её телу. Лесса сжала голову обеими руками, — гул в черепе почти лишал её сознания. И вдруг все прекратилось — так же неожиданно, как и началось.

Прежде, чем она поняла, что происходит, всадник схватил её за руку и потащил к сундуку.

— Сними это, — приказал он, дёрнув за подол зеленого плаща.

Пока девушка в растерянности смотрела на Ф'лара, всадник достал просторное белое одеяние без рукавов и пояса, состоящее из двух кусков тонкой материи, скреплённых у плеч и с боков.

— Разденешься сама, или тебе помочь? — спросил он в крайнем нетерпении.

Жуткие звуки повторились снова; под их нестерпимые переливы пальцы Лессы проворно забегали по мягкой ткани. Едва она распустила пояс и стянула одежду, как всадник набросил на неё белую хламиду. Девушке чудом удалось попасть руками в прорези одеяния. Через мгновение она и всадник покинули комнату и выскользнули в коридор.

Когда они достигли большой пещеры, бронзовый дракон уже ожидал их, повернув голову к проходу в спальню. Лессе показалось, что он тоже полон нетерпения — его громадные глаза, так восхищавшие девушку, рассыпали искры. Зверь был сильно возбуждён. Заметив людей, он поднял голову и из его горла снова вырвался протяжный звенящий стон.

Несмотря на общее нетерпение, дракон и всадник на мгновение замерли, оглядывая Лессу с ног до головы, — ей показалось, что они оценивают свою находку. Неожиданно громадная голова дракона очутилась прямо перед Лессой, тёплое дыхание зверя обдало её лёгким запахом фосфина. Она почувствовала то, что Мнемент сообщал своему всаднику, — дракон одобрял его выбор, эта женщина из Руата была ему по душе.

Всадник резко дёрнул Лессу за руку — от неожиданности голова её запрокинулась. Они помчались вслед за драконом к карнизу так быстро, что Лесса всерьёз испугалась, как бы не угодить прямо в пропасть. Однако, ещё на бегу, каким-то непостижимым образом Ф'лар усадил девушку на бронзовую шею, а сам сел сзади и крепко обхватил её за талию. В следующий миг они уже плавно скользили над громадной чашей Вейра к противоположной стене кратера. Воздух, наполненный плеском крыльев и драконьих хвостов, сотрясался от звуков, эхом отдававшихся внизу, в каменной долине.

Мнемент выбрал курс, который, как показалось Лессе, должен был привести его к неизбежному столкновению с другими драконами. Они стремительно неслись к огромному круглому отверстию, расположенному высоко в скале. Словно в волшебном сне, звери, повинуясь неслышимой команде, друг за другом ныряли в тёмный проход. Широко расправленные крылья Мнемента почти касались стен туннеля.

Воздух в проходе дрожал от взмахов гигантских крыльев. Лесса вдруг почувствовала, что навстречу им подул настоящий ветер — и в следующий миг они ворвались в гигантскую пещеру.

Девушка потрясённо выдохнула: по-видимому, вся гора была полой изнутри. По периметру огромной пещеры, на каменных уступах стен, рядами сидели голубые, зеленые, коричневые драконы — и всего лишь два бронзовых зверя, похожих на Мнемента. Лесса судорожно вцепилась в шею бронзового дракона — что-то внутри подсказывало ей, что надвигаются великие события.

Мнемент по спирали спускался вниз и, наконец, Лесса увидела то, что лежало на песчаном полу пещеры — яйца драконов. Десять чудовищных, пятнистых яиц. Их скорлупа подрагивала — очевидно, Срок мог наступить в любое мгновение. В стороне, на возвышении песчаной арены, лежало Золотое Яйцо. Оно в полтора раза превосходило по размерам пёстрые. Сразу за ним распласталось неподвижное коричневато-жёлтое тело старой королевы.

Мнемент завис над Золотым Яйцом, и Лесса почувствовала, что всадник приподнимает её. Испугавшись, она попыталась уцепиться за него, но руки Ф'лара напряглись и безжалостно бросили девушку вниз, на песок. Его глаза, горящие яростным янтарным огнём, встретились с её глазами:

— Помни, Лесса!

Повернув к ней громадный сверкающий глаз, Мнемент добавил что-то ободряюще и поднялся в воздух. Лесса в мольбе сжала руки. Она чувствовала себя совсем беззащитной — не было даже той обычной внутренней уверенности, что так помогала ей в борьбе с Фэксом. Девушка увидела, как бронзовый дракон уселся на первом уступе, в некотором отдалении от двух других бронзовых чудищ. Ф'лар спешился, и Мнемент изогнул свою шею так, чтобы его голова оказалась возле плеча всадника. Человек поднял руку и, как показалось Лессе, рассеянно погладил своего крылатого друга.

Внимание Лессы привлекли громкие крики — она увидела, как ещё несколько драконов снизились и зависли над полом пещеры. Каждый из всадников высадил на песок молодую женщину — теперь их стало на арене двенадцать. Они пугливо жались друг к другу, и Лесса с презрением отметила слезы в их глазах. Хотя и её сердце готово было выпрыгнуть наружу, она сдерживала страх и не рассчитывала на чью-то помощь. Насколько можно было разглядеть, ни одна из девушек не была ранена. Тогда почему же они льют слезы? Лесса вновь почувствовала презрение к ним — презрение, помогающее осознавать собственную храбрость: она глубоко вздохнула, полностью подавив холодок внутри. Пусть они боятся. А ей — Лессе Руатской — не пристало трястись от страха.

Внезапно гигантское Золотое Яйцо покачнулось. С криками ужаса девушки отпрянули в стороны, прижимаясь к каменной стене. Одна миловидная блондинка с золотой косой начала было спускаться по ступенькам с возвышения, но вдруг с визгом бросилась обратно, к стайке своих перепуганных подруг.

Что могло вызвать такой ужас? Бросив взгляд на побелевшее лицо девушки, Лесса обернулась и невольно вздрогнула.

На середине арены несколько пёстрых яиц уже треснули и раскрылись. Молодые драконы, слабо попискивая, ковыляли — тут и у Лессы перехватило дыхание — к мальчикам, стоящим полукругом у противоположной стены. Лица детей казались бесстрастными: самые младшие были в том же возрасте, что и она, Лесса, когда солдаты Фэкса захватили Руат.

Когда один из новорождённых протянул когтистую лапу, чтобы схватить мальчика, визг девушек перешёл в заглушённые вздохи и всхлипывания.

Но Лесса заставила себя не отводить глаз. Она видела, как молодой дракон терзал подростка, а затем отшвырнул его в сторону, словно эта ужасная жертва не удовлетворила его. Мальчик не двигался; Лесса заметила, что из его ран на песок сочится кровь.

Второй дракон, покачиваясь на дрожащих лапах, остановился перед другим мальчиком, беспомощно хлопая влажными крыльями, поднимая тощую шею и что-то тревожно высвистывая — звуки казались жалкой пародией на одобрительное урчание, которое Лесса слышала от Мнемента. Мальчик неуверенно поднял руку и принялся почёсывать гребень над огромным глазом. Замерев, не веря своим глазам, Лесса увидела, как молодой дракон, посвист которого становился все мягче, склонил голову, прижимаясь к мальчику. Лицо ребёнка осветилось недоверчивой улыбкой, и в глазах сверкнул восторг.

Оторвав взгляд от этой поразительной сцены, Лесса перенесла внимание на первого дракона, который теперь робко топтался перед другим подростком. На арене, тем временем, появилось ещё двое новорождённых. Один сбил мальчика с ног и, не замечая, что его когти оставляют глубокие царапины, наступил на него огромной лапой. Второй остановился возле израненного мальчика, наклонил голову к его лицу и беспокойно засвистел. Лесса видела, с каким трудом поднялся мальчик. От боли слезы катились по его щекам. Но она расслышала, как он просит дракона не беспокоиться, уверяя, что такие пустяковые царапины не заслуживают внимания.

Все закончилось очень быстро. Новорождённые нашли себе напарников, и спустившиеся вниз зеленые всадники унесли тех, кто не был избран. Голубые всадники торжественно уводили новое пополнение с площадки. Молодые драконы, ковыляя по песку, пронзительно кричали, свистели и хлопали влажными крыльями. Напарники, которых они только что обрели, старались успокоить и подбодрить их.

Лесса решительно повернулась к подрагивающему Золотому Яйцу. Теперь она знала, чего следует ожидать, и пыталась припомнить, что предприняли юноши, на которых пал выбор новорождённых драконов — и, наоборот, каких действий нужно остерегаться.

В золотистой скорлупе появилась трещина, и девушки испуганно закричали. Некоторые в ужасе повалились на пол, да так и остались там лежать, как свёртки белой ткани. Остальные, объединённые страхом, уцепившись друг за друга, сбились в кучу. Трещина расширилась, и из неё появилась клиновидная голова, за которой последовала гибкая, отливающая золотом шея. Интересно, подумала Лесса с внезапной отрешённостью, сколько времени нужно зверю, чтобы достигнуть зрелости? Ведь при появлении на свет он уже имеет приличные размеры… Эта голова гораздо больше, чем у новорождённых самцов… а ведь и те были достаточно велики, чтобы справиться с крепкими мальчиками десяти Оборотов от роду…

Лесса вдруг услышала громкий гул, уже несколько минут наполнявший пещеру. Взглянув вверх, она поняла, что звуки издают бронзовые драконы. На свет появилась их подруга, их королева. Когда скорлупа разлетелась на части и золотистое тело новорождённой самки засверкало на фоне тёмной стены, гул усилился.

Королева с трудом выбралась из остатков скорлупы и, покачнувшись, на мгновение ткнулась головой в песок. Потом, хлопая влажными крыльями, выпрямилась — нелепая, слабая, беззащитная… И вдруг, с совершенно неожиданной быстротой, она ринулась к охваченным ужасом девушкам. Не успела Лесса моргнуть, как она отшвырнула первую с такой яростью, что голова у бедняжки запрокинулась, шея хрустнула, и безжизненное тело рухнуло на песок. Не обращая на неё внимания, самка рванулась ко второй, но упала, не рассчитав прыжка. Взмахнув когтистой лапой в поисках опоры, она разодрала тело ещё одной девушки от плеча до бедра. Вопль смертельно раненной вывел её подруг из оцепенения. В паническом ужасе они сначала бросились врассыпную; потом, спотыкаясь и падая, устремились к выходу, через который мальчики увели молодых драконов.

Когда золотистый зверь, пошатываясь и жалобно свирища, двинулся за разбегающейся стайкой белых фигурок, Лесса шагнула вперёд. «Почему эта глупая, бестолковая девушка не отступила в сторону, — подумала она, — ведь новорождённый дракон такой слабый и неуклюжий, надо же было ухитриться попасть ему под ноги…»

Она положила руки на клиновидную голову, размеры которой не уступали её собственному телу, повернула её так, чтобы фасеточные глаза зверя смотрели ей в лицо… и утонула в их радужном сиянии.

Ощущение счастья захватило Лессу, чувство нежности, теплоты, неподдельной любви и восхищения переполнило разум, сердце и душу. Теперь у неё всегда будет заступник, защитник, близкий друг, понимающий и разделяющий её желания.

«Какая ты, Лесса, чудесная, — вдруг вторглась в её сознание мысль извне, — какая красивая и добрая, какая умная и отважная!»

Машинально Лесса подняла руку, чтобы почесать нужное место над глазами, слегка повернув неуклюжую голову, и неожиданно вздрогнула, заметив распростёртое на песке окровавленное тело.

Новорождённая печально моргнула: она огорчена тем, что расстроила Лессу… Лесса со вздохом погладила мягкую, доверчиво выгнутую шею. Самочка пошевелилась, и одно крыло упёрлось в коготь на задней лапе. Это причиняло боль. Осторожно приподняв лапу, Лесса освободила крыло и уложила его вдоль спинной складки.

Теперь, непрерывно следя за каждым движением Лессы, самочка издавала довольное, мягкое урчание. Она слегка подтолкнула её, и девушка покорно занялась вторым надбровьем.

Вдруг Лесса поняла, что её подопечная голодна.

— Сейчас мы добудем тебе что-нибудь поесть, — заверила она, с изумлением ощущая происходящую в ней перемену. Как могла она пренебречь людьми? Ведь это грозное маленькое создание только что изувечило — очевидно, до смерти — двух девушек… И, тем не менее, Лесса чувствовала, что все её симпатии теперь на стороне зверя. Она должна защищать своего птенца — и это желание казалось ей самым естественным в мире.

Самочка выгнула шею, чтобы заглянуть Лессе в лицо. Она, Рамота, ужасно голодна! Она так долго находилась в яйце — совсем без пищи! Лесса, поражённая, пожелала узнать, откуда золотистое существо знает своё имя. «Как же я могу не знать собственного имени, — ответила Рамота, — ведь оно принадлежит мне и никому больше!»

И Лесса снова утонула в сиянии чудесных переливчатых глаз.

Не обращая внимания на слетевших вниз бронзовых драконов, не замечая их всадников, Лесса замерла, обхватив руками голову самого чудесного создания на всем Перне. Да, она, конечно же, понимала, что впереди её ждут не только победы, но и горький труд, и тем не менее в этот миг для неё становилось совершенно очевидным, что она, Лесса Пернская, с помощью золотой Рамоты стала Госпожой Вейра — сейчас и до самой смерти.