Где-то на планете Вилинъяр, за несколько лет до этого

Ари понял, где он находится, задолго до того, как полностью очнулся в темной и сырой пещере. Он так хорошо изучил это место до того, как Йонас Беккер его спас.

Он затаил дыхание и прислушался, ему не хотелось открывать глаза. Вокруг себя он ощущал дрожь почвы и скал, грохот извергающихся вулканов, колебания далеких землетрясений и… о нет. Ради всех любящих Предков, нет. Неужели этот звук, на самой границе его физического слуха, звук, который он скорее ощущал, чем слышал, — это стук и шорох ног и тел кхлеви, которые рвут на куски Вилиньяр, оставляя после себя разъедающую слизь и уничтожая все, к чему прикасаются?

«Кошмарный сон, — подумал он. — Несомненно, это кошмарный сон». Несмотря на то что он долго помнил страдание, сопровождавшее эти звуки, сейчас он не чувствовал боли. Он прикоснулся рукой ко лбу. Его пальцы скользнули вдоль внушающего надежду прочностью, растущего рога.

И тогда он вспомнил. Они с Грималкином вернулись сквозь время, чтобы найти Ларье. В том времени, откуда они прилетели, его брат умер от голода в этой самой пещере, пока Ари извивался и кричал под пытками захвативших планету кхлеви. Но они с Грималкином собирались лишь спасти Ларье, который остался в пещере после того, как Ари исцелил раны, полученные им во время падения. Ари не нужно было идти за едой. Грималкин отправил их назад во времени на Вилиньяр и сидел в корабле, поджидая их. Ари нужно было только забрать Ларье, а потом они снова сядут на корабль, отправят его вперед во времени и воссоединятся с Кхорньей и другими. После многочисленных путешествий, которые Ари совершил вместе с Грималкином, после всего, что Ари узнал об истории, в которой они с Грималкином играли такую выдающуюся роль, он с нетерпением ждал этого момента. Это был тот момент, за который он пообещал Грималкину свое семя, свои гены.

Беккер любил повторять странную поговорку насчет того, что было первым — курица или яйцо. Друг Ари объяснил, что курица — это такая птица, а яйцо, разумеется, то, из чего она вышла. Но, с другой стороны, куры несут яйца, из которых выводятся новые куры. Откуда же взялась та первая курица, которая снесла первое яйцо, как не из другого яйца?

Родовые Хозяева, или Друзья, как называли их линьяри, столкнулись с похожей ситуацией. Они были великими учеными и намеревалась заселить множество планет, передав потомкам свои гены. Это были существа без возраста, возможно — раса бессмертных, они были метаморфами, то есть постоянно меняли свой облик, и в конце концов их собственный облик стал настолько нестабильным, что они потеряли способность к воспроизводству. И поэтому, неспособные сами производить потомство, они вынужденно стали манипулировать ДНК других существ и создавать новые расы, такие, например, как линьяри. Только они не сумели пока сделать все, как нужно. Их попытки слить себя с Предками, земным видом, носившим название единорогов, оказались неудачными.

В этом не было вины Предков, они вполне способны были производить на свет жеребят-единорогов, хотя до их спасения с Древней Земли Друзьями им грозила опасность уничтожения. Земные охотники охотились на них из-за их рога до тех пор, пока мысленные волны страдания Предков не привлекли внимание Друзей еще раз. Они унесли Предков на космическом корабле и доставили на Вилиньяр.

Предки-единороги охотно согласились подвергнуться превращению в расу, обладающую некоторыми преимуществами своих бывших врагов, например противопоставленными большими пальцами. Тем не менее неустойчивость облика Творцов сорвала их попытки создать расу, которую они задумали. Творцы менялись слишком быстро, а иногда слишком непредсказуемо. Их первые попытки привели к появлению си-линьяри, рогатого морского народа. Хотя он был жизнеспособной расой, но совсем не той, какую пытались создать Друзья. Последующие попытки создания линьяри, насколько понял Ари, оказались еще менее успешными. Они закончились мертворожденными детьми и ранними смертями созданных существ.

Когда разрушение Вилиньяра дестабилизировало временную сеть, которой Друзья опутали планету, Ари обнаружил, что его перенесли в прошлое, до создания истинных линьяри. Творцы увидели в Ари тот короткий путь, который был им необходим для создания его расы. Они не слишком утруждали себя объяснениями и не потрудились получить его согласие до того, как запустили свой план в действие. Когда они его изолировали, Ари мог думать только о пытках кхлеви и о спасении от тварей, которые собирались ставить на нем эксперименты. Грималкин ему помог, он отправил их обоих вперед во времени в тот момент, когда они могли сесть на космический корабль и покинуть Вилиньяр перед самой атакой кхлеви.

Когда Ари увидел, с какой легкостью Грималкин манипулирует временем, он понял, что сможет спасти своего обреченного на смерть брата. Он согласился сопровождать кота-метаморфа в его приключениях, до тех пор пока они не достигнут той точки пересечения на двойной временной спирали, которая позволила бы им спасти Ларье.

Ари ликовал. Он четко помнил посадку, свой страх, что их заметят, хотя техника маскировки линьяри не позволяла обнаружить их во время снижения. Да, Ларье был там и не удивился при виде Ари, так как — по крайней мере с точки зрения Ларье — брат только что вышел наружу, чтобы поискать еду. Ларье поразился и обрадовался, что вместо того, чтобы принести обед, Ари нашел способ улететь с обреченной планеты.

Грималкин взял их обоих на борт, а потом… Этого Ари не мог вспомнить. Он очнулся в пещере. Открыл глаза. Ларье здесь не было, хотя была кое-какая еда — травы, высохшие до состояния соломы, лежали грудой в углу. Пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкий свод пещеры, он подполз к выходу. Корабль исчез.

Что случилось? Неужели неисправный временной аппарат снова дал сбой и отправил корабль назад в космос, а его самого в пещеру? Сколько времени потребуется Грималкину, чтобы обнаружить ошибку и вернуться?

Ари ждал, ждал, ждал. И наконец солома кончилась, как и большая часть воды, которую он нашел рядом с ней. И он понял, что Грималкин, Ларье и корабль вернутся за ним не скоро.

Мысленным взором Ари видел патрули кхлеви, с каждой минутой приближающиеся к его укрытию. Он дрожал всем телом и покрывался холодным потом при мысли о том, что они снова возьмут его в плен. Он представления не имел о том, как долго захватчики пробудут здесь. Ему в прошлый раз показалось, что мучители пытали его целую вечность, но пытки, возможно, продолжались всего несколько недель или несколько дней.

Единственным выходом было как-нибудь вернуться в Кубиликхан, к машине времени, и надеяться, что он сможет заставить ее вернуть его обратно, к Кхорнье, в момент времени, близкий к тому, когда Ари ее потерял.

Другой сектор космоса, другое время…

Он надеялся, что этот его план сработает. Он раньше думал, что это будет достаточно легко, учитывая его навык путешествий во времени, но оказалось, что требуется много попыток, и каждая с риском для его собственной жизни.

Если он добьется успеха, ей лучше оценить все те усилия, которые он приложил ради нее. Пусть она лучше оценит и его самого.

Главная проблема заключалась в том, что никто из живых точно не знал, что произошло во время последнего, рокового путешествия Ферили и Ванье. Нева, сестра Ферили, сумела узнать, что Ванье применил новую систему защиты, которую изобрел для уничтожения корабля кхлеви, напавшего на маленький крейсер его семьи. В течение трех ганье Нева и народ линьяри думали, что вся семья погибла в том корабле. Нева узнала о своей ошибке только тогда, когда она и члены ее экипажа отправились в полет, чтобы предупредить другие планеты об экспансии, грозящей им, и обнаружили Акорну и ее человеческую семью.

Конечно, это было очень хорошо для Кхорньи, но в этой истории не хватало деталей, необходимых для того, чтобы произвести определенное вмешательство.

Когда Нева рассказала ему все, что знала об этом инциденте, включая примерное время и координаты, он попытался отыскать нужный момент времени, чтобы перехватить обитателей корабля. Он искал момент после отделения капсулы, после того как Ферили и Ванье примут абанье, который погрузит их в вечный сон (если, конечно, им вовремя не введет противоядие героический спаситель), и после того как органам управления будет отдана команда свернуть пространство вокруг маленького крейсера и корабля кхлеви, когда тот подойдет достаточно близко. И, что важнее всего, его ход должен быть сделан до того, как пространство будет свернуто.

Сложно. Очень сложно.

Поэтому он просто наблюдал в тот первый раз, ничем не выдавая своего присутствия. Когда пара выпила смертельные дозы сонного напитка абанье и дала разбавленную дозу Кхорнье в бутылочке до того, как запустить в космос ее спасательную капсулу, нервы у него не выдержали, он впал в нехарактерную для него панику и изменил свое время. Что его больше встревожило — перспектива ясно увидеть на экранах корабль кхлеви или перспектива детонации оружия Ванье, — он не мог с уверенностью сказать.

Но, тщательно записав время и координаты, он вернулся, на этот раз с противоядием от абанье. Ни корабля кхлеви, ни крейсера. Ни капсулы. Он сразу же вернулся в свою точку пространства-времени, все записал и стал размышлять.

Ванье и Ферили положили малышку в капсулу и ввели команду отправить ее в космос раньше, чем кхлеви засекут сенсор, который запустит детонатор оружия Ванье. Затем они отсалютовали друг другу бокалами искристого красного вина, смешанного со смертельной дозой абанье.

Ферили старалась сохранить ясность сознания как можно дольше, чтобы увидеть и услышать сигнал и проследить за запуском двигателя капсулы. Она увидела, как капсула покинула корабль, и ее глаза закрылись вскоре после этого. Она чувствовала, что теперь может умереть спокойно, зная, что у ее дочери есть шанс на спасение.

Но ей не дали умереть. Кто-то влил в ее рот нечто горькое и произнес:

— Очнись, Ферили. Я только что дал тебе противоядие от абанье. Теперь тебе ничего не грозит. Ты не умрешь сегодня.

— Ванье? — спросила она, еле ворочая языком, так что имя своего спутника жизни она произнесла неразборчиво.

— Он тоже не умрет, хотя, думаю, у него ужасно болит голова.

Ферили услышала стон, это был голос ее любимого.

— Если бы не ты и наш ребенок, я бы почти предпочел этой боли встречу с кхлеви!

— Кхлеви! — воскликнула она и заставила себя широко раскрыть глаза. Она почти готова была увидеть насекомоподобных монстров, которые ее рассматривают.

— Они далеко, в другом времени и месте. Кхорнья — это имя вашей дочери на языке линьяри — и, э, я вместе со многими другими нанесли поражение и уничтожили кхлеви.

Ферили все еще чувствовала себя немного пьяной. Вино было крепким, а противоядие от абанье никак не снимало последствий опьянения. Над ней нависло знакомое лицо, однако она не ожидала его увидеть.

— Я тебя знаю! — сказала она, показывая пальцем на молодого мужчину, стоящего над ней. — Ты — Ари! Что ты здесь делаешь?

— И где это «здесь», кстати? — спросил Ванье.

— Это далеко в будущем от того времени, когда вас усыпил абанье, — сообщил он. — Я перенес вас вперед, чтобы вы увидели свою дочь. Боюсь, вы пропустили ее детство. Ее нашли и вырастили люди, трое мужчин.

— Что такое «люди»? — спросили оба линьяри.

— Это несколько сложно объяснить. Они — другая раса разумных существ. Когда увидите одного из них, я смогу объяснить понятнее. Как я уже говорил, вы пропустили большую часть детства вашей дочери, но, возможно, мы позднее сумеем это исправить. Мне надо будет подумать об этом.

— Погоди немного, — сказала Ферили, — почему ты это делаешь, Ари?

— Как именно ты это делаешь, Ари? Или это сон, или загробная иллюзия — нечто вроде потусторонней жизни? Может быть, ты и наша дочь были убиты молодыми, но явились сюда, чтобы проводить нас в следующую жизнь?

— О нет! — ответил Ари. — На твой вопрос, Ферили, я отвечу, что делаю это потому, что вы в беде и нуждаетесь в моей помощи, а еще потому, что я являюсь, или я должен быть, спутником жизни Кхорньи и хочу сделать ее счастливой. Что касается того, как я это делаю, Ванье, позволь мне заверить тебя, что в этом процессе больше физики, чем метафизики, но объяснение заняло бы слишком много времени — даже вам, — как и вы долго объясняли бы мне устройство вашего оружия. А мы с Кхорньей очень даже живы, как и вы оба.

Ферили переглянулась с Ванье, они пожали плечами и последовали за Ари, который, как вспомнил Варнье, не был одним из самых выдающихся студентов-физиков в Кубиликхане.

Мечта, настоящее время

Акорна вместе с Мати сидели в уставленном сложной аппаратурой зале связи терминала — сменившем скромный пункт, который был на этом месте прежде, — когда начали поступать странные сигналы от субпространственных усилителей.

Вскоре после того, как они услышали первый из этих пронзительных сигналов, на экране Мати появилось лицо Азизы.

— База, мы принимаем от усилителей загадочные сигналы. Они не похожи на речь серных существ, которые вы для нас записали, и они идут не с той планеты, где находятся камни.

Акорна вызвала «Кондор», который все еще находился в порту. Лица Беккера и Мака появились на экране, их на мгновение заслонила морда РК, когда кот посмотрел прямо на нее. Беккер снял своего первого помощника с пульта управления.

— Что случилось, принцесса? — спросил Беккер.

— Мы получаем странный сигнал от субпространственных усилителей, капитан, — сообщила она ему. — Я надеялась, что Мак сумеет подсказать нам, являются ли передаваемые сигналы словами какого-то языка, а если так, не может ли он их перевести?

— О, конечно, — сказал Беккер. — Мы сейчас придем.

К восторгу Мати, РК тоже явился и с мурлыканьем прыгнул к ней на колени. Но как только она включила связь с подпространственными усилителями и послышались звуки, Размазня замяукал и стал царапать пульт. Мати гладила его, но кот мяукал все громче и жалобнее с каждым новым сигналом.

В конце концов Мак сказал:

— Кто-нибудь, будьте добры, уберите первого помощника в такое место, где его жалобы не будут мешать моим попыткам обработать сообщение, принимаемое нами из космоса.

— Я не могу его унести, — сказала Мати. — Я на вахте и не могу оставить свой пост, даже на вас, ребята.

Акорна подхватила кота и вынесла его из терминала. Как только они оказались за пределами слышимости передачи, он успокоился и прекратил свой кошачий концерт.

— Кажется, ты больше настроен на чужой язык, чем все остальные, кроме Мака, — сказала она ему. — Я бы хотела, чтобы ты соблаговолил сказать нам напрямую, что тебя расстроило, а не настаивал, чтобы мы интерпретировали кошачьи вопли и язык тела. Нам бы пригодилась твоя помощь.

Он издал резкий звук «мррр» и лизнул ее в ухо. Она внезапно вспомнила одно шутливое высказывание Гилла из тех времен, когда она была еще маленькой. Если она задавала вопрос о чем-то таком, что ей было не положено знать, Гилл всегда напускал на себя мудрый вид и говорил: «Это мне надо знать, а тебе надо выяснить». Кажется, она только что получила тот же ответ от кота.

Она немного пощипала траву в Небесном Саду, самом близком к терминалу, пока РК вносил свой вклад в удобрение и полив прославленных орхидей Хафиза.

Услышав шаги, явно принадлежавшие линьяри, она подняла глаза и увидела свою тетю Неву, которая прошла мимо нее и направилась к терминалу. Она шла, наклонив голову над блокнотом, губы ее шевелились.

Акорна окликнула тетку, Нева подняла взгляд и улыбнулась.

— Кхорнья! Ты скоро возвращаешься на Вилиньяр?

— Может быть, — ответила Акорна. — Если не понадоблюсь в другом месте.

— Мне недавно приснился очень странный сон. Он был о тебе, и Ферили, и Ванье, обо всех людях.

— Ты мне можешь его рассказать?

Нева подождала Акорну у дорожки, и они вдвоем уселись на газон из клевера.

— Помнишь, я тебе рассказывала, что твои родители летели к планете, где я работала руководителем, когда они встретились с кхлеви?

— Ты об этом упоминала, — согласилась Акорна. Нева тогда не слишком вдавалась в подробности, только сообщила ей, что родители отстрелили ее капсулу в надежде спасти дочку.

— Ну, мне приснился очень странный сон, в котором Ари пришел навестить меня и задавал мне всевозможные вопросы о том, когда произошло то или иное событие в последние мгновения жизни твоих родителей. Он был очень… настойчив, требовал, чтобы я вспомнила точную последовательность событий, пытался заставить меня создать визуальный хронообраз на моем экране интеркома, увидеть точное время, когда я узнала о каждом из событий.

— Эти расспросы вел Ари — Целый Рог или… — Она хотела сказать «мой Ари», но передумала.

— Да, я понимаю, что ты имеешь в виду. Это был Ари, который привез с собой обратно Ларье. Я не могла понять, почему это его так интересует. Хотя, конечно, как твой спутник жизни, он должен желать побольше узнать о тебе. Но к тому времени, когда твои родители умерли, уже происходила эвакуация, и они с Ларье спрятались в пещере. Сны такие странные. Интересно, что означает этот сон.

— Мне тоже интересно, — сказала Акорна, но подумала, что она, возможно, знает ответ, и он ей не нравится. «Эй, принцесса, Мак нашел разгадку», — послал ей мысленное сообщение Беккер. Ему нравилось использовать телепатию как знак особой близости между ними, он был рад, что она может принимать послания, специально адресованные ей.

«Я сейчас буду», — ответила она.

РК бежал впереди двух линьяри, когда они вошли в терминал. Приемник, к счастью, молчал, но Мак выглядел очень довольным собой. Если бы Акорна не знала, что он андроид, она бы сказала, что он по-человечески горд собой.

— Ты перевел странные сигналы? Что это за язык?

— Это не язык, Акорна. Это песня. Конкретнее, это такая песнь, известная в некоторых культурах как плач, хотя эта терминология обычно, хоть и не исключительно, применяется к пению слов голосом.

— Значит, ее создают инструменты? — спросила она.

— Нет, это голос, но голос используется как инструмент, выражая звуки, не имеющие реального лингвистического значения, а встроенные в мелодический узор.

— В точности как Поющие Камни Скарнесса. Мак сопоставил качество тонов и определил, что они в основном идентичны.

— Где находится Скарнесс? — спросила Мати. — Я знаю, что у нас есть немного таких камней в Кубиликхане. Эти камни, к счастью, не пострадали, когда напали кхлеви. И у Хафиза тоже есть такие камни.

— Правда в том, — объяснил ей Беккер, — что никто в действительности не знает точно, где находится Скарнесс. Эти камни — очень ценные предметы торговли, но торговля ими происходит таким образом, что происхождение этих камней невозможно выяснить. Полагаю, по той же причине, по которой ваш народ не слишком многим чужакам сообщает о ваших рогах. Если бы люди знали, насколько рога ценны, очень скоро галактические охотники убили бы гуся, несущего эти золотые яйца.

— Подождите! — вмешалась Мати. — Что такое гусь?

Беккер сделал короткую паузу, чтобы ей могли объяснить аналогию.

— Это одна из этих штучек с Древней Земли. Гуси были крупными птицами, одно время они были дикими, а потом большинство из них стали домашними. Они откладывали яйца, так они производили на свет потомство. Яйца такой же формы, как ваши космические корабли.

— Но Поющие Камни не такой формы, как космические корабли, — возразила Мати.

— Да. А гуси не откладывали камни. Погоди минуту. Теперь ты меня сбиваешь. Сказать «убить гуся, несущего золотые яйца», означает, что если у тебя есть нечто, приносящее хороший доход, например гусь, убить его — это перекрыть источник дохода, и поэтому… э… ни в коем случае.

— Поэтому люди, которые живут там, где находят эти камни, не позволяют никому другому узнать об этом, чтобы у них не отняли все камни? — спросила Мати.

— Ты поняла.

Нева смотрела задумчиво, пальцы ее теребили подбородок.

— Я никогда не слышала, чтобы камни могли петь так громко, чтобы пение уносилось в космос, капитан Беккер.

— Я тоже. Но древние легенды Земли также говорят о том, что рок — песни часто были очень громкими и их было далеко слышно…

Он не смог закончить предложение из-за сдавленного хохота, вырвавшегося у Акорны в ответ на его каламбур. Она была единственной в комнате, которая достаточно хорошо знала древнюю культуру Земли, чтобы понять шутку.

— Ты меня поняла, — сказал Беккер с довольной улыбкой.

— Действительно, — ответила Акорна, выпрямилась и продолжала объяснять уже серьезно: — Дело в том, Мати, насколько я знаю, люди, у которых есть такие камни, владеют лишь небольшим количеством камней, возможно, двумя десятками. Если бы пение камней неслось с их родной планеты, то гораздо большее количество камней пело бы в унисон. Звуки доносятся из той области, которую мы усеяли подпространственными усилителями. У нас никогда прежде не было приемников в этом секторе пространства.

Включился приемник интеркома Мечты, и на экране появилось лицо Карины Харакамян.

— Я невольно подслушала вас, мои дорогие, — сказала она. Очевидно, она использовала аппаратуру наблюдения службы безопасности Хафиза, установленную отдельно от центра связи, чтобы подслушивать. — И должна вам сказать: я вижу правду. Благословенные Поющие Камни, возможно, изливали свои души в пении уже давно, почем нам знать, но они никогда не пытались петь так громко, чтобы их услышали, пока священные хризобериллы Макахомии не сбросили так близко от них, что Поющие Камни ощутили излучение от своих собратьев, таких же священных камней. Они поют не для нас: они поют хризобериллам, а усилители просто перехватили и передали песню, мы же хотели, чтобы они перехватили и передали другие внешние сигналы, воздействующие на хризобериллы.

Беккер послал Акорне еще одну мысль.

«Я слишком долго пробыл в этом квадранте. Ее слова, как ни странно, кажутся мне убедительными».

— Мак? — спросила Акорна. — Такое возможно?

— Я не запрограммирован на разгадывание мотивации камней, Акорна, но эта теория так же вероятна, как любая другая, хотя и выражена в очень далеких от науки терминах.

— Делай то, что делаешь очень хорошо, Мак, — произнесла Карина снисходительно, как взрослый мог бы разговаривать с подростком. — Но ты не обладаешь чувствительностью тех из нас, кто достиг полного озарения. Никто и не ожидает, что ты поймешь. Дорогие друзья, теперь, когда мы знаем, кто поет эту жалобную песнь, вопрос в том, что нам с ней делать?

Рядом с ней возник Хафиз.

— Какой вопрос на повестке дня? — спросил он деловито.

— Все в полном порядке, мой дорогой, — ответила Карина. — Мы перехватили печальные священные песнопения, и я сумела проникнуть духовным взором в источник проблемы, и…

— Прошу тебя, мой крутобедрый кумкват, мне нужен ответ, высказанный в таких терминах, которые в состоянии понять те из нас, кто действует в менее возвышенной плоскости, чем те, где вращаешься ты, — сказал он ей и дал шоколадную конфетку, чтобы занять ее говорливый рот, если не просвещенный ум.

Акорна ввела его в курс дела и увеличила громкость приемника, чтобы он сам мог услышать пение.

Крупные слезы потекли из глаз Хафиза, и он поспешно достал изящный шелковый носовой платок и высморкался, потом махнул рукой, чтобы приглушили звук.

— Да, это самое печальное, что мне когда-либо доводилось слышать. Друзья мои, я думаю, что моя любимая права, как всегда. Мы должны узнать причину грусти этих камней, а также их местонахождение, конечно, и облегчить их страдания.

Пока он говорил, дверь в центр связи открылась, и вошел Рафик.

— Есть известия от… — начал он и онемел, пораженный видом своего дядюшки, льющего слезы под грустную песню, несущуюся из приемника.

— О, сын моего сердца, ты явился как раз вовремя, чтобы взять на себя миссию загадочную и, возможно, милосердную, — сказал Хафиз. Он коротко изложил ситуацию, как ее понимал.

После этого Рафик сказал:

— Я понимаю, дядя. Миссия загадочная, милосердная и, возможно, случайно принесет денежную прибыль? Возможно, эксклюзивное торговое соглашение для «Дома Харакамянов», если нам удастся помочь в этом деле камням или тем, кто их контролирует?

Хафиз повернулся к Карине и просиял улыбкой.

— Не говорил ли я тебе, что этот парень проницательный? Острый, как сабля, энергичный, как жених в свою брачную ночь.

Рафик не обратил внимания на эти слова и вернулся к насущной проблеме.

— Значит, я должен спасти эти камни, дядя?

— Да, дорогой мальчик. Открыть их местонахождение. Возможно, всезнающий капитан Беккер и его сверхчувствительный электрический сканер смогут еще раз оказать нам помощь?

— Будьте уверены, — отозвался Беккер. РК быстро, очень точно и аккуратно шагал по пульту управления. На этот раз он не тронул лапой ни единой клавиши, что могло бы сорвать процедуру. Он просто ходил от Беккера к Рафику и обратно. Мири протянула руку, чтобы ухватить кота за хвост, и заработала суровый взгляд, предупреждающий ее, что сейчас РК работает и поэтому его хвост следует оставить в покое, потому что хвост играет свою роль в его стремлении сосредоточиться.

— Когда обнаружишь место происхождения камней, перед тобой встанет более трудная задача — узнать причину их огорчения и почему они решили вести передачу для всей вселенной. Могу лишь вообразить, что эта причина очень серьезна, раз они поют так громко, что все — даже непорядочные люди, которые могут воспользоваться ситуацией, — способны их услышать.

Рафик слегка повернул голову от экрана и глазом, не видимым с экрана, подмигнул Акорне.

— Теперь причина ваших слез мне ясна, дядя. Поющие Камни не только вызвали ваше сочувствие своей песней, но вы также опасаетесь за их безопасность. Мы сейчас же отправим экспедицию. Капитан Беккер, Мак, я и, конечно, Акорна, если пожелает…

Акорна кивнула головой. Ей действительно хотелось увидеть родину знаменитых Поющих Камней Скарнесса.

— Возможно, было бы разумно также взять с собой еще одного линьяри, — сказал Рафик. — Камни могут жаловаться на какую-то рану или болезнь, которая их мучает. В таком случае присутствие целителей было бы весьма полезным.

— Как сказано, так пусть и будет, о сын моего сердца, — согласился Хафиз.