Мы не успели отъехать от храма и километра, когда я соскочил с коня, снял саблю и оставил у себя из оружия ножи и лук со стрелами. Привязал лошадь в конце каравана, махнул рукой Атечи, чтобы ехала первой, и побежал рядом с отрядом. Слишком много сил бурлило в организме. Нужно срочно потратить, как минимум, половину запаса. Имелась и вторая причина - в груди угнездилось и, чем дальше мы отъезжали от храма, постоянно росло чувство беды.

Как только дорога пошла через кусты и перелески, сошел с тропы и побежал рядом с караваном, петляя между кустами как легавый пес. Временами, пересекая дорогу и перебегая с одной стороны тропы на другую и обратно. Через каждые три-четыре километра останавливался и, закрыв глаза, пытался внутренним зрением охватить окрестности.

Ближе к вечеру, наконец, засек первую стаю. Несколько всадников пересекали наш путь, двигаясь в сторону реки. Я догнал Атечи и тормознул движение каравана, предложив сделать короткий привал, и пропустить неизвестный отряд перед собой. Но всадники захотели приключений на свои попки, дошли до тракта, посовещались и направились по тропе нам навстречу. Ну, что ж - встретимся и поговорим. Я повесил на пояс саблю и уселся рядом с дорогой, приказав жрице - отъехать за кусты и не показываться оттуда.

Минут через пятнадцать на полянку выехали шестеро степняков. Молодые, наглые и разбойничьи рожи. Увидев меня, радостно оскалились. Один ткнул плеткой в землю, на которой остались следы копыт наших лошадей, уходившие в сторону от дороги, и счастливо засмеялся. Добыча! Караван! Я сидел, прислонившись спиной к молоденькой березке, смотрел на степную шпану и с интересом ждал продолжения.

Два степных сокола гикнули и, пришпорив лошадей, поскакали ко мне. Один вырвался вперед и на скаку начал раскручивать аркан. Я поднялся на ноги, замедлил время и, когда петля аркана почти достигла головы, шагнул в сторону. Затем подхватил волосяную веревку аркана и обмотал ее вокруг ствола дерева. Степняк, приготовившийся уже скакать обратно, волоча за собой мое беспомощное тело, скривился лицом и поднял коня на дыбы. Второй друг степей, обрадовался неудаче соратника и решил, что теперь его выход. Он пришпорил коня и обогнал своего не слишком удачливого собрата. Я сделал шаг назад, прикрывшись стволом березки.

Степной сокол резко тормознул и тоже скривил физиономию. После чего, гарцуя на месте и явно любуясь самим собой, выдал мне в лицо длинную тираду, в которой упоминались мои родители, все родственники до седьмого колена и их противоестественные отношения с домашними животными и между собой. Затем, развивая тему, он плавно перешел на страшных демонов преисподней, мифических животных и нелюдей, смачно описывая взаимоотношения между ними и мной, друг с другом, а также всеми нами вместе в одном большом свальном грехе. Окажись все это правдой, я превратился бы в пепел еще в утробе матери, потерял всякую волю к сопротивлению и не пытался бы сейчас прыжками и действиями мешать захватить себя в плен.

С удовольствием выслушав этот перл степного эпоса, я поднял руку, вытянул средний палец и продемонстрировал его акыну в характерном интернациональном жесте. Степняк понял, что его оскорбляют без слов и посылают в том же направлении куда он отправлял меня. Мастер разговорного жанра задохнулся от возмущения и заткнулся.

Тем временем остальная команда висельников, без спешки успела подъехать, выстроилась в рядок и, сурово нахмурив брови, но и не без удовольствия, наблюдала за спектаклем. Двое из этих четверых после короткого приказа атамана - приняли решение и начали по дуге объезжать березку с расчетом оказаться от меня с противоположных сторон. Заняв позиции, раскрутили арканы и синхронно метнули. Я снова сделал шаг в сторону, подхватил концы обеих волосяных петель и успел завязать арканы узлом. Так что, когда всадники развернули коней и с визгом бросили их в галоп в разные стороны, - это была уже одна связанная веревка, которая натянулась и сдернула гордых степных воинов на землю. Нелепо взмахнув руками и ногами, степняки сверзились с коней, одновременно с касанием земли, завершив свой душераздирающий визг и громко выдохнув - 'хэк'. Я подхватил ослабевшую веревку, немного подтянул и привязал к березке оба аркана рядом с первым.

В это время акын-матерщинник, пылая праведным гневом, подъехал вплотную, замахнулся плеткой и попытался протянуть меня ей по лицу. Я скользнул ему навстречу, с трудом, но поймал, кончик плетки и, резко дернув на себя, попытался отнять у воина его оружие. Но плетка висела на ремешке, и я выдернул бедолагу из седла вместе с плеткой. Он совершил короткий полет в мою сторону с вытянутой перед собой рукой и завершил его на земле, выдав в пространство аналогично двум другим - степную жалобу 'хэк'.

Признав весь этот спектакль в высшей степени обидным оскорблением, двое из троих, еще оставшихся в седлах воинов, настроенные более чем решительно синхронно выхватили клинки, пришпорили лошадей и двинулись ко мне с разных сторон. Я стянул плетку с руки воина, очень сильно приложившегося диафрагмой. Сейчас он раскрывал рот, как вытащенная на воздух рыба, и без особого успеха пытался сделать вдох. Бедняга нуждался в срочном лечении и я прописал ему лекарство - самым кончиком плетки, от души протянул по лицу. Это радикальное средство помогло прочистить горло и гордый степной воин заорал дурным голосом. Я подхватил его за шкирку, вздернул на ноги и кинул на всадника, который с обнаженной сабелькой, подъезжал с левой стороны. Лошадь воина испуганно дернулась, а я метнулся к степняку с правого бока, заходя с противоположной от сабли стороны. Он наклонился вперед и попытался ткнуть клинком, просунув руку под горлом лошади, но опоздал.

Я проскочил раньше удара и, захватив ногу и левую руку всадника, выдернул его из седла. После чего очередной раз бросил в сторону второго степняка. Лошадь испугавшись встала на дыбы и, когда, наконец, всадник дал ей укорот, - я уже стоял рядом с ним, придерживая его правый кулачок, обнимающий рукоятку сабельки. Так, что мне потребовался только один хороший рывок, и буревестник степных полей, распахнув руки, как крылья, уже привычно вылетел из седла. Пролетел по воздуху метров десять и от души приложился о землю, оповестив всех о своей несчастной судьбе, универсальным - 'хэк'.

Подобрав с земли оставшуюся без хозяина саблю, я с размаху ткнул ей в березку, пробив несчастное дерево почти насквозь. Затем подхватил второй клинок и в броске, загнал его в ствол рядом с первым. Окинув взглядом поле боя, отметил, что шестой член бригады налетчиков, остается в сторонке и с мрачным видом наблюдает за всеми безобразиями. Я встретился с ним взглядом и продемонстрировал свое к нему отношение, скорчив наглую рожу и положив характерным жестом левую ладонь на сгиб правой руки. Главарь все понял правильно, - его посылают куда подальше. Он задохнулся от оскорбления и полез в налучье за луком. Ха. Наивный парень. Я скользнул на несколько шагов в сторону и подобрал с земли третью сабельку, без промедления отправив ее в коня главаря. Клинок просверкнул в воздухе и проткнул горло лошади насквозь. Конь встал на дыбы и завалился на бок, сбросив с себя седока. Причем, главарь не успел вынуть ноги из стремян и оказался прижатым к земле, бьющимся в конвульсиях животным. Он заорал дурным голосом, пытаясь освободить из-под лошади зажатую и поврежденную ногу.

Краем глаза я постоянно фиксировал всех участников схватки и, как только, очередной претендент развалить меня на две половинки, размахивая саблей, подбежал вплотную, резким щелчком плетки ударил его по руке. Сабля выпала из поврежденной руки. Я сделал шаг ему навстречу, легонько оттолкнув в сторону, чтобы не мешал, поднял клинок и переправил в общую кучку на березе. Но воин не растерялся - цапнул левой рукой у себя на поясе нож, обнажил его и попытался воткнуть мне в горло. С некоторой долей небрежности перехватив руку с оружием, я вывернул ее на пол-оборота, ломая кости в запястье. Вынул нож из ослабевшей руки, взял за лезвие и кинул в следующую жертву, которая тоже имела несколько извилин в голове, вспомнила о луке и попыталась достать метательное оружие, притороченное к седлу лошади. Серебряной рыбкой клинок мелькнул в воздухе и по самую рукоятку вошел в правое плечо хитреца.

Повернув к себе лицом степного воина, которому уже досталось плеткой, я, вполсилы, выдал по его лицу серию ударов с расчетом сделать из его плоской физиономии один сплошной синяк. Получилось отменно! Прямо на глазах - рожа воина увеличилась в размерах раза в полтора. А завершил экзекуцию мощным, нокаутирующим апперкотом, отбросившим воина потерявшего свое лицо - в буквальном смысле этого слова, на несколько шагов в сторону. Теперь он выведен из строя. Надолго.

В очередной раз оглядев поле боя, зафиксировал результаты короткой схватки: один удалец, подвывая скорчился на земле с ножом в правом плече; главарь, поминая нехорошими словами всех степных святых, никак не может освободиться из плена и вытащить ногу; третий хитрец валяется в расслабленной позе в полной отключке; четвертый ворочается на земле с боку на бок и никак не может подняться на ноги - что-то он себе сломал в падении с лошади; пятый - самый умный устроился лежа лицом вниз, обхватил голову руками и по всему чувствовалось, что ни какие сокровища мира не заставят его подняться на ноги. И лишь шестой, прихрамывая на левую ногу, двигался ко мне с ножом в руке, все еще рассчитывая порезать меня на ремни.

Я подождал пока он не подойдет на расстояние в пару шагов и носком левой ноги щелкнул два раза - один раз по коленке для отвлечения внимания и второй по руке. В результате его нож повторил судьбу остальных клинков, отлетев на несколько шагов и воткнувшись в землю, а он сам согнулся в поясе и с удивлением уставился на свою пустую руку. Затем я с молодецким замахом, чтобы покрасоваться перед самим собой, заехал ему в ухо… но в последний момент сделал себе укорот и придержал воина за шкирку, чтобы его не унесло далеко в сторону. Удар лишь снес с головы степняка шапку и, перехватив бедолагу за загривок, я наклонил его голову еще ниже, заставив по дороге встретиться со своей коленкой. В результате, все выступающие части физиономии гордого степного орла прекратили свое существование и лицо невезунчика стало похоже на плоский участок болота, где вместо грязи и болотной тины, имела место быть - кровь вперемешку с соплями.

Теперь, по моему плану, оставалось только поставить на лицо главаря печать встречи с Черным и обучение уму-разуму дикой степной шпаны можно считать законченным. Я, подхватил плетку и, помахивая ей, направился к опрокинутому коню. Остановился рядом с атаманом и пару раз с оттягом крест на крест приложил плеткой по лицу. Есть! Плетка просекла кожу до самой кости и в течение всей оставшейся жизни он будет пугать детей жуткими шрамами на физии. После этого прозвенел звонок на перемену. Рабочий день университета марксизма-ленинизма закончен.

Махнул рукой Атечи, которая с интересом наблюдала из кустов за всем этим безобразием, и пригласил ее подойти поближе. Сделал рукой широкий жест сеятеля и спросил.

– Кто это? - жрица ответила без колебаний.

– Алиманы. Северный союз. Из племени Белые перья. Разведка…

– Х-м. Понятно. Проверяют путь на восход.

– Да. Им очень не хочется идти на закат. - Я покивал головой, пропустил вперед караван и двинулся дальше по тропе, замыкая кавалькаду.

В задумчивости, перемещаясь трусцой в конце каравана, обратил внимание, что Атечи чувствует себя не в своей тарелке. Временами, ни с того ни с сего вжимает голову в плечи и затравленно оглядывается по сторонам. И я ее понимал… меня тоже буквально давило постоянное чувство беды. Опасности без всякой видимой причины - просто, как фактор, существования на этой территории. Что-то тут было не так!

И дело не в степных бандитах. Этот детский сад я сразу отнес в графу - легкие и приятные развлечения по дороге. Люди вообще не имели к этому никакого отношения, а обреталось в этих краях некое явление природы, и оно представлялось совершенно несовместимым с человеческой жизнью и душой.

Ну что ж, будущее покажет. Я тоже вам не подарок! Глубоко вздохнув, прибавил ходу и, обогнав караван, нырнул в кусты рядом с дорогой.

Ближе к вечеру, опередив караван метров на пятьсот, выскочил на очаровательную полянку рядом с тропой. Здесь имелось все, что нужно, чтобы переночевать в нормальных условиях. Из-под корней высокой березы бил чистый родничок, мягкий газон травы, сухие сучья на дрова и общее ощущение относительного покоя.

Махнув рукой жрице, чтобы начинала устраиваться на ночь, встал, положив руки на ствол березы. Закрыл глаза и сосредоточился, стараясь охватить внутренним взором окрестности. В этом случае, дерево служило своеобразной антенной и значительно усиливало экстрасенсорные возможности организма.

Медленно поворачивая голову по кругу, хотя это было и не нужно, стал ловить зрительные образы различной лесной живности - сначала в радиусе одного километра: лиса, зайцы, волки, барсук, олени, снова зайцы, кабан с семейкой. Вроде из крупных все… Вздохнул поглубже, собрался с силами и начал сканировать на большее расстояние - все те же лица…

Отлепился от березы, передохнул, потряс кистями расслабляясь, и снова уперся в ствол, рассчитывая заглянуть за горизонт. Есть! На юго-запад от меня по течению реки сплавлялся кораблик - это мои адепты. Так сказать, - группа поддержки на кораблях. На западе, на левом берегу реки устроили становище степняки - видимо Алиманы, в количестве нескольких сотен штук, включая женщин и детей. На юге - по ходу движения, уже с нашей стороны, от реки, курсом юго-восток двигалась маленькая стая степняков из нескольких всадников. На востоке - на расстоянии километров двенадцати по направлению с юга на север перемещался крупный отряд - несколько десятков клинков. На юго-востоке, в километрах семи от места, где я сейчас находился, на ночевку устраивались странные люди - человек десять-двенадцать. Вот вроде и все, что есть человеческого, в пределах десяти-пятнадцати километров.

На все про все - мне потребовалось около тридцати минут наблюдений, но устал я так, что, казалось, весь день бегом перетаскивал мешки с картошкой по тонкому канату над пропастью. Присев рядом с деревом на корточки, привалился к нему спиной, прикрыл глаза и признался самому себе, что измотан - и морально, и физически.

Тем временем, над маленьким костром в котелке уже закипала вода. Рядом на полотняной простынке были разложены наши запасы, из тех, что не требуют к себе много внимания и времени: икра паюсная, икра зернистая, свежие лепешки, вяленое и копченое мясо, нарезанное тонкими ломтиками, и прочие атрибуты скромного ужина. Оглядев предлагаемый в меню набор, признал, - что имеет место существенная недоработка.

Развязал рюкзачок и вынул коробочку из бальзы с красным элитным и Юньнаньским черным чаем. Затем подумал и прихватил баклажку с фруктовым сахаром… Принес недостающие элементы трапезы к костру и объяснил Атечи, как заваривать чай и что с ним делать потом. Девочка оказалось понятливой, так что я без всяких помех, с рассеянным видом наблюдая за суетой моей стряпухи, еще минут десять обдумывал и анализировал данные, которые удалось увидеть внутренним зрением. И сказать, что результаты размышлений успокоили, не могу.

В следствие этого, с отсутствующим видом, без всякого удовольствия, как воробушек, поклевал из мисок икорку, запивая сладеньким чайком, закусил копченой осетриной и решил, что нужно отдохнуть - утро вечера мудренее. На безмолвное предложение жрицы раздеться, отрицательно покачал головой со словами, - слишком опасно! - В ответ Атечи с облегчением кивнула. Очень умненькая девочка! Тоже чувствует давление страха и знак беды… Спать лег одетым, сняв только сапоги.

Пока жрица мыла посуду подготовил постель под пологом, положил под правую руку лук со стрелами и кинжал. В нормальных условиях, даже с учетом любого человеческого агрессивного окружения, я бы выспался без всяких проблем. Для этого достаточно просыпаться через каждые час-полтора, что мне вполне по силам, и сканировать внутренним взором ближайшее окружение на расстояние максимум километра четыре, что тоже несложно. Быстрее чем за час, да к тому же ночью, такой путь человек не пройдет с гарантией, и я его свободно засеку на подходе. И встречу… как умею.

Но сейчас - против меня играла в прятки неизвестность. Очень опасно, когда не знаешь чего ждать от врага. А то, что это враг, чувствовалось всеми фибрами души. Поэтому мне не спалось и я лишь далеко за полночь и то - на очень короткое время, смыкал глаза, почти сразу просыпаясь в холодном поту, прислушиваясь и принюхиваясь к жизни окружающего леса. Все тихо, вроде, но… Это не объяснить словами.

Пробудившись в очередной раз, как от толчка, отметил, что скоро рассвет и на востоке небо стало светлеть. Шевельнул рукой, накрывая ладонью изогнутое плечо лука, и услышал, как еле слышно треснула сухая ветка… кажется под чьей-то ногой. Вздрогнул, напрягся и приготовился к стрельбе, но продолжения не последовало, а общее напряжение стало спадать. Кто-то или что-то только что находилось рядом за кустами на краю поляны. Оно имело желание познакомиться поближе, но заметило, что я проснулся и отказалось… Решило перенести встречу на потом.

Черт, еще несколько подобных ночей и тот, кто устроил эту невидимую охоту, может брать меня голыми руками. Нельзя долго находиться под прессом беды и оставаться в любой момент в постоянной готовности к отражению атаки. Все-таки человек не машина. Придя к этому выводу, разбудил Атечи, вложил ей в руки саблю и выгнал к костру - дежурить до утра, пока буду добирать несколько часов сна и успокаивать нервы растрепанные ночным бдением и кошмаром.

Утром, когда уже взошло солнце, раскрыв один глаз, увидел склонившуюся около костра девочку с сабелькой на коленях. На сердце потеплело и я признался самому себе, что Карайя, настоявшая на присутствии в самом начале похода Атечи - молодец. Впрочем, чему тут удивляться - ведьма!

Если бы рядом не было жрицы, то у неизвестного 'нечто' имелся призрачный шанс через несколько дней устроить мне ночью Сталинград. А даже призрачный шанс - это, по моему мнению, очень много.

По-быстрому собрав вещички и позавтракав, мы бодрой рысью двинулись дальше. Теперь я скакал впереди отряда и желание делать пробежки - пропало. Хотелось, как можно быстрее, покинуть эту негостеприимную местность.

Временами я останавливался и целевым образом, что намного проще свободного поиска, отслеживал перемещение трех отрядов, с которыми теоретически мы могли пересечься.

Большой отряд воинов двигался параллельным курсом, но расстояние до него пока оставалось большим. Странные люди тоже перемещались в северном направлении, но под углом и со значительно меньшей скоростью. А иначе с повозками и не получится. Степняки шли четко на пересечение с большим отрядом и, в какой-то момент, мне стало их даже жалко, как выяснилось чуть позже - напрасно… Они пробивались к своим.

Ближе к вечеру мы достигли точки, где тропинка вместе с рекой делала плавный поворот на восток. Я понял, что отряды, которые перемещались параллельно, просто решили срезать угол и пройти путь по прямой, в то время как мы хоть и с большей скоростью, но должны пройти по дуге. В результате расстояние между нами начало сокращаться и резко возросла вероятность встречи. Иллюзий относительно того, что встреча произойдет мирно, у меня не было. В этих местах, обитают только бандиты и охотники за головами. Одно слово - пограничье.

Ничего лучше не придумав, тормознул наше движение, сошел с тропы и вышел на берег Крино. В небольшом распадке у первого же ручья дал команду Атечи устраиваться на ночлег. Сам поднялся вверх по откосу, закрыл глаза и встал на бровке. Затем постарался зацепиться и приглядеться внутренним зрением к отряду всадников на востоке.

В начальный момент наблюдения испытал чувство полета, после чего постепенно по сторонам появилось изображение и с большой высоты, наконец, увидел то, что хотел.

Степняки. Только мужчины. Более сорока человек… Стоянку устроили так, что перегородили тропу. С юга к их месту привала приближались несколько всадников… Ха. Да это мои старые знакомцы Белые перья, которых я слегка поучил уму-разуму. Если обучение не пошло впрок, то в ближайшее время вся банда прискачет сюда - по мою душу. Но встретимся мы не раньше полудня следующего дня. Очень хорошо!

Снова прикрыл глаза и повернулся на юго-восток. Люди. Двенадцать человек на четырех повозках. Кажется из пограничной стражи Лирея. Тоже готовятся к ночлегу. На трех повозках большие ящики. Странно, но… не опасно.

Открыл глаза и подумал, что Система медленно, но верно начинает менять меня, вкладывая в головной мозг и тело новые способности. Кажется, я уже могу подключаться к внешним видеорецепторам напрямую. В голове сформировался наиважнейший элемент Храма и Системы - блок отвечающий за понимание и умение обрабатывать видеоинформацию.

Может быть Храм и Система это не лаборатория или наблюдательный пункт, а учебный класс? Возможно, в ближайшем будущем я смогу сказать, - все свое ношу с собой. Очень интересно!

Хотя, это сейчас я, как молодой и жизнерадостный щенок, ковыляю на слабеньких лапках, тыкаюсь несмышленышем во все углы, ничего не умею и с умильной физиономией на мордочке оставляю за собой лужицы мочи. Но, что будет, когда заматерею, буду щеголять жесткой шкурой с проседью и появится настоящий оскал хищника. Даже подумать страшно…

Продолжая размышлять над безрадостной перспективой, спустился по косогору к костру, механически подхватил чашку с чаем предложенную жрицей и, запивая густым напитком темно-медового цвета с очень мягким, сладковатым вкусом, не заметил, как опростал ложкой двухлитровую миску зернистой икры, лишь изредка с рассеянным видом откусывая от лепешки.

Закончив с ужином, опять, почти физически, как давление на плечи, ощущая пресс чужеродного злобного внимания, и, как результат, лег спать одетым. Уже закрывая глаза, подумал, - что как-то это все не очень вяжется с легкой прогулкой и веселым отдыхом…

Проснулся, как только на востоке стали бледнеть звезды. По распадку легкий ветерок протягивал хлопья тумана, а у почти прогоревшего костра, по-турецки поджав под себя ноги, на седле, стойким оловянным солдатиком - снова сидела Атечи. Выскользнув из-под полога, подошел к девушке, положил руку ей на плечо и прошептал.

– Моя смена. Иди спать. - Жрица вложила обнаженный клинок в ножны, молча заняла мое место под пологом и завернулась в медвежью шкуру. Я бросил на подернутые пеплом уголья костра несколько сучьев и слегка поворошил угольки. Через минуту по сухим веткам пробежал первый, пока несмелый, язычок пламени.

Посидев несколько минут и стряхнув с себя последние остатки сна, решил по новой проверить обстановку вокруг стоянки. Прикрыл глаза, сосредоточился и начал осмотр.

Рядом с лагерем на нашем берегу - пусто. На левом берегу - за огоньком моего костра наблюдало несколько заинтересованных глаз, но это нормально и не опасно - степняки. Разведка. Форсировать реку они не будут. До нас им, как до звезды.

Сосредоточился и задал направление внимания на восток к стоянке большого степного отряда. Здесь не спали несколько человек - стража у костров и два разъезда, выдвинувшихся в стороны, с целью по максимуму устранить всякую возможность просочиться незамеченным по тропе вдоль реки. Я хмыкнул - 'те еще волки и нормального человеческого языка они не понимают, но я их бандитскую натуру укорочу… на размер головы'.

После этого направился на юго-восток к отряду из четырех повозок. Стоянка оказалась грамотно обустроенной - вплотную к густой лесополосе. Четыре телеги выстроенные полукругом закрывали свободное пространство перед лагерем с только одной стороны. С противоположной стороны - стоянка защищена лесом. Но отсутствие людей меня удивило. Не убежали ли же они все дружно по малой нужде в кустики. И тем не менее, костер в лагере давно прогорел и, как я ни пытался, но не смог обнаружить часового. Неизвестно куда пропали также и кони. Странно… Полное впечатление, что в лагере, нет ни одной живой души. Я осмотрел ближайшие окрестности - пусто. Где люди и кони неясно… Ну, может люди прячутся в ящиках на телегах. Деревянные коробки ящиков имеют значительные габариты и все двенадцать человек могли поместиться в них без проблем, но еще и кони… вряд ли. Если только по частям… Непонятно. Да и не чувствую я людей. Нет их! Прям - Мария Селеста какая-то…

Закончив с наблюдениями, пока отставил в сторону все загадки и посидел у костра, размышляя над судьбами мира Земли и развивая алгоритм грамотного и эффективного вмешательства.

Можно например набрать на чужом компьютере или разослать по интернету одну фразу - 'Читайте роман-предупреждение. Через месяц, если все суммы, указанные по списку Forbes для российских олигархов, не будут на счету СБ, начну уничтожать всех, кто каким-либо боком прислонился к деньгам. Ни дня без трупа! Подпись ББ'.

Впрочем, ежедневно вряд ли получится. Слишком много работы в Новом Мире. Придется все делать урывками, единовременно с запасом на несколько дней или недель. То есть вырубать любителей больших денег… пачками. А таком многотрудном деле следует максимально точно следовать сценарию, подтверждая серьезность и неотвратимость наказания. В общем, ерунда получается…

Тяжело вздохнув, поднялся на ноги и, подхватив котелок, направился к роднику. Пора будить Атечи - солнце уже осветило своими лучами верхушки кустов.

Жрица быстро накрыла на стол, в качестве которого у нас выступала полотняная скатерка на земле, и мы приступили к легкому завтраку.

В этот раз для разнообразия были: икра белужья и грибная; горячего и холодного копчения осетрина; стерлядка с хреном и яблоками; запеченная осетрина с луком и белыми грибами; плюшки и резники пряженые. Скромные атрибуты легкого завтрака. Ну и, конечно, чай. В этот раз предложил попробовать 'Золотую маргаритку'…

С удовольствием отведал все блюда и завершил насыщение - густым красновато-коричневым напитком с насыщенным, терпким и одновременно бархатным вкусом. Покивал головой и улыбнулся стряпухе. Хорошо!

Закончив сборы и оседлав лошадей, тронулись в путь. С учетом новой информации, решил сделать небольшой крюк и посмотреть в живую на обоз из четырех повозок. Тайна пропажи людей и лошадей каравана - будоражила и требовала своего решения. А посему - от места привала мы свернули в сторону от тракта и направились на юго-восток.

Местность вокруг представляла собой заросшую кустарником и полукустарником степь с отдельными вкраплениями леса, растущего в основном по дну балок и неглубоких оврагов. Местами встречались карстовые воронки, галечники и отдельные группы колючего кустарника. Чувствовалось, что мы едем по границе с пустыней. Через пару часов выскочили к уже знакомой лесополосе и двинулись вдоль нее.

Я ехал впереди отряда и покинутый лагерь заметил метров за триста, сразу после очередного поворота. Поднял вверх руку, приказывая остановиться, и стал рассматривать стоянку издалека. Тишина и запустение… Опустил руку и слегка пришпорил коня. Не доезжая до повозок метров пятьдесят, слез с лошади, передал поводья девушке и приказал.

– Жди здесь. - Затем направился к лагерю в одиночестве.

Остановился в нескольких шагах и попытался снова найти хоть одну живую душу. Есть! В одном из ящиков обреталось живое существо, но не человек…

Я подошел к повозке и внимательно осмотрел коробку ящика. Она имела довольно серьезный засов, крепкие стенки и по размеру вполне позволяла разместить уссурийского тигра. Вынув кинжал и взяв его в левую руку, откинул щеколду засова. Сдвинул в сторону дверку ящика, приоткрыв его тем самым наполовину, и заглянул внутрь. У дальней стенки, вжимаясь в нее и дрожа всем телом, сидел гепард. Самочка. Наши взгляды пересеклись. Я улыбнулся и из глубины подсознания всплыло имя кошки - Ляпа.

Распахнув дверку полностью, сказал.

– Попался, который кусался. Ну, вылезай, Ляпа-растяпа. - Захватил сознание зверя и, успокаивая мысленно, ласково провел мысленно ладонью по дрожащему и взъерошенному загривку. От неожиданности Ляпа, то ли кашлянула, то ли мяукнула.

– Кхэ, - и сама удивилась своей несдержанности. А я, удерживая взгляд и гася все страхи гепарда, мысленно приказал.

– Ну, смелее девочка! Вылезай!

Котенок глубоко вздохнул, стараясь запомнить мой запах, отлепился от стенки. Затем, низко опустив голову, двинулся к выходу. Я отошел в сторонку и кошка, на мгновение зажмурив глаза от яркого света, спрыгнула на землю. Бросила взгляд по сторонам и скосила на меня глаз. Ростом молодой гепард был не так чтобы уж очень, примерно с русскую борзую.

Я вложил кинжал в ножны и присел на корточки. Котенок повернул ко мне плаксивую рожицу и сделал пару шагов навстречу. Зажмурил глаза и ткнулся лбом в лицо. Я тихо и ласково сказал.

– Р-р-р. - Ляпа приоткрыла один глаз, потерлась своей щекой о мою и 'сообщила' хриплым голосом.

– Кхэ. - Ну, вот и познакомились!

Я поднялся на ноги, а Ляпа уселась рядом, привалившись плечом к ноге. В свою очередь я положил руку ей на голову.

Оглянувшись на Атечи, махнул рукой, чтобы подъезжала. Успокаивающе поглаживая голову зверя, дождался, когда жрица набросит поводья лошадей на задний штырь повозки и спрыгнет на землю. Как только она оказалась рядом, сказал.

– Познакомься Атечи это Ляпа, - и погладил зверя по голове. Затем присел, обнял гепарда за шею и, указав рукой на жрицу, добавил. - Ляпа, а это Атечи - жрица Бога Света. - Кошка в своем репертуаре деликатно кашлянула.

– Кхэ. - Я встал на ноги и подытожил.

– Ну, вот и хорошо, вот и познакомились - и, обращаясь к Атечи, спросил.

– Что ты можешь сказать о этих повозках? - Жрица, краем глаза поглядывая на гепарда, прошлась вдоль ряда, подумала и выдала справку.

– Караван охотников из страны Мрака. - Я сделал удивленные глаза.

– Где это? - Жрица махнула рукой на юг и сообщила.

– Очень далеко. В долине между гор, - и я продолжил расспросы.

– И часто они здесь… ловят зверей?

– Первый раз я встретила такой караван одиннадцать лет назад. Второй раз они проходили здесь пять лет назад.

– Они что - посещали храм?

– Нет. Первый раз меня захватили силой и хитростью. Не далеко от храма… Случайно. Я смогла бежать из точно такого же ящика, - и жрица ткнула пальцем в клетку на повозке, где только что сидела Ляпа. - Второй раз о них нам рассказали Алиманы. Охотники заплатили за проход, прошли караваном сначала на закат, а затем обратно по Великому пути у подножья гор.

– Так. И куда же делись эти-то? - Атечи наклонилась к земле и, двигаясь зигзагом, стала осматривать следы, временами принюхиваясь и дотрагиваясь до травы рукой. Затем села на корточки и прикрыла глаза.

Я вместе с Ляпой с любопытством наблюдал за ее действиями и в свою очередь попробовал внутренним зрением проверить окрестности. Пусто. Лишь метрах в двухстах на запад имелось место, которое вызывало чувство внутреннего опасения. Что-то там было не так…

Тем временем жрица встала на ноги и махнула в ту сторону рукой.

– Туда. - Я кивнул и приказал.

– Оставайся здесь. - Наклонился к гепарду и, поглаживая голову, повторил тоже самое, но мысленно. Поправил саблю на поясе и, скользящим шагом, направился к подозрительному месту.

Не чувствуя никакой угрозы, тем не менее заставил себя перейти в боевой режим и был готов взорваться градом убийственных ударов.

Последние сто метров пришлось двигаться по галечнику, пройти по которому человеку бесшумно невозможно в принципе. Он закончился вплотную с большой и глубокой карстовой воронкой. Остановившись на краю провала, заглянул вниз. На глубине метров пятьдесят, безобразной кучей оказались свалены трупы лошадей. Судя по количеству голов, коней было четырнадцать штук, но копыт имелось шестьдесят семь, и сколько в действительности упокоилось в этой усыпальнице лошадиных трупов - точно сказать невозможно. Помимо свежих трупов все дно воронки усеяно выбеленными временем костями, но человеческих фрагментов среди них я не заметил.

С противоположной стороны, у самого дна, в стене провала видны два входа в пещеры. Складывалось общее ощущение, - тот, кто жил в этой яме, приготовил запас еды. Однако у него были те еще запросы и аппетит…

Причем, если он один, то сожрать за раз несколько лошадей - это впечатляет! Если их много, то надо основательно подумать и подготовиться прежде, чем знакомиться с такой серьезной компанией. И опять-таки, где люди? В голове мелькнула мысль - а что если спуститься вниз и познакомиться с обитателем провала вплотную, так сказать, тет-а-тет. В случае необходимости - навешать пиз… и с победой вернуться обратно. Очень хочется, но, прислушавшись к внутреннему голосу, понял - это желание не от большого ума. С расследованием следует закругляться. Вернуться сюда можно позже, на обратном пути, когда, возможно, будет хоть какая-то информация об этом явлении…

Я осторожно отступил от края и, на всякий случай, удерживая краем глаза бровку воронки, направился обратно к жрице и гепарду. Махнул рукой Атечи, указывая на северо-восток и приказывая возвращаться. Затем в компании с жрицей и котенком покинул место загадочной трагедии.

Мы молча проехали километров двадцать и рядом с очередным перелеском Ляпа сделала стойку. Я вынул лук и отменным выстрелом через кусты, используя внутреннее зрение, срезал упитанного кабанчика из многодетной семейки. Ляпа одобрительно мяукнула и посмотрела на меня с уважением, а Атечи съехала с тропы, пошарила в кустах и подхватила с земли двадцати килограммовую тушку. Можно присматривать подходящее местечко для остановки.

Через полчаса выскочили к веселому ручью с чистой и прозрачной водой. Здесь я решил сделать привал и обстоятельно заправиться перед схваткой с Белыми перьями. До точки встречи со степняками оставалось несколько часов езды.

Стреножив лошадей, приступили к обустройству и к подготовке к обеду. Я двинулся за дровами, Атечи приступила к разделке тушки кабанчика, а Ляпа с гордым видом встала на стражу в сторонке, лишь изредка верхним чутьем отмечая запах крови и парного мяса. Принеся дрова, я снова отправился на опушку за другой, но уже тихой добычей. Нарезал в кожаную сумка пару килограммов крепеньких белых грибов и снял с дикой яблони десяток-другой спелых и кислых плодов.

Молча высыпал свой улов на землю перед жрицей, сел в сторонке и стал наблюдать за священнодействием мастерицы у костра.

Атечи взглядом фокусника осмотрела разложенные перед ней полуфабрикаты: нарубленные куски свинины; грибы и яблоки; кочан капусты; лук; баклажки с маслом. Стрельнула глазками в мою сторону, подумала и полезла доставать из мешка два глубоких котелка и, что меня удивило, - разделочную доску приличных размеров. А дальше ее руки замелькали, как у солистки филармонии, исполняющей на фортепьяно Первый концерт Чайковского. Я даже, кажется, услышал музыку…

Она мгновенно нашинковала капусту и растерла ее с солью. Очистила яблоки, удалив сердцевину, и порезала их, придерживаясь формы нашинкованной капусты. Смешала яблоки с капустой и заправила маслом. Подхватила куски грудинки и подрезала кармашки между реберными костями и мясом. Затем поместила туда фарш, закрепив порез, как шпильками, длинными колючками дикой акации. Посолив и натерев толченым луком, поместила грудинку в первый котелок и повесила обжариваться над костром.

Второй котелок в это время уже висел над огнем и вода в нем начала закипать. Отметив сей факт, жрица нарезала свинину кусками средней величины, загрузила их в кипящую воду и принялась готовить вторую закладку из нашинкованных грибов, лука и яблок. Минут через двадцать все это, вместе с маслом, отправилось во второй котелок.

Тем временем, я не забыл про Ляпу и она наслаждалась жизнью - с порыкиванием и поскуливанием уничтожая потроха и прочие субпродукты, оставшиеся после разделки кабанчика. Закончив с насыщением и заметно отяжелев, киска отошла в сторонку и прилегла, а точнее - рухнула, в тени кустов.

Посмотрев на ее довольную физиономию, я не в силах терпеть муки ожидания, поднялся и решил немного размяться и поработать с саблей. Битых полчаса, все время поглядывая на Атечи краем глаза, крутился и вертелся, нанося и парируя удары, постоянно наращивая темп, и не почувствовал даже легкой усталости. Наконец, это надоело. Сделав заключительные сальто и шпагат, вложил клинок в ножны и направился к костру. Как оказалось вовремя, - жрица уже раскладывала на скатерку первую смену блюд.

Закусив холодными закусками, я с неотвратимостью дорожного скрепера зачистил все миски и котелки, хлебнув в завершение чаю. После короткой передышки начал готовиться к дороге и предстоящему бою. Но прежде чем тронулись в путь, рассказал Атечи о куче трупов в провале и спросил ее, что она думает об этом и кто это может быть. Жрица помолчала с минуту и сказала.

– Это демоны ночи! Но никто и никогда их не видел. - Я хмыкнул, так как ожидал нечто похожее, и попробовал по новой почувствовать злобное внимание неизвестного зверя. Странно, но его не было! Что называется - горизонт оказался чист. Видимо демоны ночи потеряли интерес к потенциальной добыче в нашем лице, наевшись от пуза кониной охотников, а может на десерт и ими самими, и залегли в спячку. Да и Атечи перестала вжимать голову в плечи и бросать настороженные взгляды по сторонам. Посему решил перейти к теме предстоящей схватки, сообщив жрице, что произойдет ближе к вечеру и как ей следует поступить через некоторое время.

– Как только солнце будет на высоте двух ладоней от земли, мы встретим большой отряд из племени Белые перья. Они разыскивают нас, - я усмехнулся, - чтобы наказать за не слишком почтительное обращение с их разъездом, - и, посмотрев в глаза жрице, сказал. - Это лишний раз подтверждает - жалость проявленная Посланником Богов к смертным не идет им впрок! В этот раз я не буду изображать из себя Посланца Богов Света, а уничтожу их всех - так, как требуют Боги Тьмы! Ты и Ляпа, не доезжая до места битвы, остановитесь. Я скажу где. Дальше, вместе с караваном будете ждать конца схватки на одном месте. Понятно.

– Да, Старший брат.

Я повернулся к кошке и мысленно подозвал ее. Когда Ляпа подошла вплотную, положил руку на ее голову, сформировал образы поведения и приказал во всем слушаться Атечи. Если девчонке будет грозить беда, то защитить, а вслух для жрицы произнес.

– Если будет нужно - Ляпа поможет! Но не слишком рассчитывай на нее. - Атечи кивнула, а я вскочил на ноги и воскликнул. - Ну, а теперь по коням, - и возглавил караван.

Спустя пару часов скачки, мысленно проверил, где находятся степняки. Оказалось, мы двигаемся встречными курсами, а через полтора километра присутствует вполне подходящая поляна для сшибки. Поэтому тормознул, махнул рукой жрице, чтобы она устраивалась на отдых, и в одиночестве продолжил движение.

Выскочив на предстоящее поле боя, огляделся. Справа - на расстоянии метров двести, прыщом торчал маленький холмик. Очень удобное место, чтобы дождаться степняков. Им оставалось проскакать до поляны не более километра.

Утвердившись на вершине пупыря, бросил поводья и сосредоточился на мыслях и сознании своего коня. Нужно подготовить благородное животное. Мне предстояло драться кентавром, управляя конем лишь ногами и мыслями. Такой симбиоз необходим, чтобы освободить вторую руку под нож. Конечно, жалко, что у меня нет второй сабли под левую руку, и пока придется использовать кинжал, но это дело поправимое. Я легко добуду второй клинок в бою. Нужно только выбрать… какой получше.

Теоретически - у степняков имелся маленький шанс победить. Для этого им нужно навалиться всем скопом, связать в первых рядах схваткой на саблях и - за то короткое время, пока я не успел порубать этих смертников, из-за их спин, попытаться расстрелять меня из луков. В какой-то момент я мог не уследить за стелами в коня и не успеть отразить подарочек лично для себя со спины, а пропустив одну стрелу в любую часть тела, буду ловить все остальные во все возрастающем количестве. Впрочем, это так - голая теория, на практике бывает все гораздо проще… Очень мало кто остается с трезвой головой в горячке боя. Все решает автоматизм обучения и опыта. И я не думаю, что квалификация степных соколов уж настолько высока или среди них найдется великий стратег.

Но вот из-за кустов на дальней стороне поляны показались первые всадники. Через минуту на открытое пространство вымахнул весь отряд. Я насчитал сорок пять человек. Бросил поводья и усилием воли сначала шагом послал коня навстречу степнякам. Через десяток секунд степные бандиты увидели меня, обменялись гортанными возгласами и самый главный на снежно-белом, роскошном коне, как хрестоматийный герой-полководец выхватил свой клинок, махнул им в мою сторону и пришпорил лошадь. Началось!

С яростными воплями степняки пришпорили лошадей и орава воинов покаталась ко мне. Я ускорился и на рысях двинулся навстречу. Не доезжая метров двести, лава стала формировать крылья, охватывая с флангов. В то время, как центральные - слегка придержали лошадей, крайние - набирали ход, формируя вогнутый фронт. Но за луки, вроде, пока никто не брался… Лишь некоторые, на краях, взяли в руки арканы.

Наконец, я почувствовал - пора и тоже пустил лошадь в галоп. Выхватил саблю и нацелился в центр строя, рассчитывая первым номером сразить атамана на белом коне, по возможности, позаимствовав у него клинок. В самый последний момент перед сшибкой выхватил кинжал и прошел через строй степняков, отражая и нанося удары, как раскаленный нож сквозь масло.

В результате атаки на первом уровне боевого настроя ссадил с коней четверых, а атаману, как и планировал, отрубил кисть вместе с саблей и успел чиркнуть по правому боку, вскрыв ребра клинком, как пашню с корешками лемехом плуга.

Оказавшись за спинами всадников, резко осадив коня, развернулся на пятачке и бросил лошадь вдогонку. Вложил кинжал в ножны и на полпути, наклонившись с седла до земли, подхватил сабельку атамана. У него оказался, как я и думал, - очень приличный клинок.

Догнав последних, врубился в ряды и, работая двумя клинками, как фирменная газонокосилка, пошел сквозь строй, пластуя на части степных воинов. В основном со спины - отделяя оковалки от шеи. В суматохе боя, ссадил еще восемь человек, прежде чем большинство степных соколов смогло хоть что-то понять… Почувствовав, что рисунок схватки у моих противников становится более осмысленный, - снова бросил коня на левый фланг в самую гущу гарцующих всадников, стараясь по максимуму запутать всех, делая неожиданные рывки в сторону и создавая своими действиями суматоху и неразбериху.

По результатам - этот прорыв можно было сравнить с ударом булыжником по куче глиняных крынок. В сторону летели осколки в виде отрубленных рук, голов и распластанных тел. В этом эпизоде успокоил двенадцать человек. Можно сказать, - ополовинил отряд. Таким образом, за неполные пять минут схватки - от моей карающей длани пали двадцать два человека и в сухом остатке, живых степняков оказалось чуть более двух десятков. Они, как суматошные мальки от щуки, прыснули в разные стороны и… почти все взялись за луки, сразу сменив личины глупых мальков - на рассерженных и страшноватых шершней.

Я тоже вымахнул из общей кучи в сторону, убрал саблю и выхватил из налучья лук. Как говорится, - поглядим, кто из нас круче! Стрелять начал первым, интуитивно выбирая из общей массы наиболее опасных стрелков. Сложность моего положения состояла еще и в том, что приходилось, как выцеливать степняков, так и следить за стрелами, летящими ко мне. Но на каждый выстрел в меня я делал три - обратно и через пару минут успокоил всех лучников - семнадцать человек, вдобавок, стараясь вести отстрел степняков так, чтобы не ушел ни один гнус смердячий…

Последняя шестерка оставшихся в живых, в панике крутилась на пятачке схватки - уже ничего не соображая, и я наблюдал за ними с усмешкой, поджидая когда кто-нибудь соберется и ударится в бега. Таких идиотов нашлось трое и каждый получил стрелу навылет по центру между лопаток. Оставшиеся трое, бросили поводья и повесили головы. Я смотрел на них с кривой ухмылкой, по-прежнему держа наготове лук с наложенной стрелой. Но вот, наконец, один из гордых воинов степей принял решение, сошел на землю и встал на колени. За ним последовали остальные…

Я вздохнул. Пленные мне были ни к чему, да и в живых я оставлять никого не хотел. Тем более, что один из троих, это ж надо же, был мой старый знакомец - его я совсем недавно пометил крест на крест плеткой по лицу. Поэтому вложил стрелу в колчан, а лук в налучье, и соскочил на землю. Подошел к рецидивисту и махнул саблей с оттягом, отделяя голову от плеч… Все-таки отличный клинок мне подарили Алиманы!

Затем повернулся к еще оставшейся в живых сладкой парочке и рыкнул.

– Встать! Сабли наголо, - и, когда степняков подбросило на ноги, гаркнул. - Нападай! - Но вольные буревестники степей стояли, понурив головы, и лишь вздрогнули после приказа. Я в сердцах бросил. - Твою мать! - Шагнул ближе и два раза махнул саблей, подрубая каждому шею, кому справа, кому слева. Конец спектаклю. Занавес.

В сердцах сплюнул и вытер саблю о халат ближайшего воина. Переступил через труп и двинулся по спирали, собирая стрелы и добивая подранков. По дороге, там, где это возможно, ловил оставшихся без хозяев лошадей и делал предварительный осмотр. В последний момент созрело решение из табуна выбрать две штуки и затем использовать в качестве заводных для себя и Атечи. Если очередной конь проигрывал уже отобранной паре, снимал уздечки, резал подпруги седел и отпускал на волю, на прощанье, припечатывая смачный шлепок по крутой заднице. Глядишь, кто и выживет, а на широких просторах пограничья, появится еще один табун диких лошадей.

Закончив зачистку, заметил у дальней кромки кустов белого коня атамана и на сердце, вроде бы и без причины, потеплело. Вскочил в седло и направился к этому белоснежному чуду.

Это оказалась кобыла - отменной стати и благородных кровей. Она косила на меня карим глазом и, остановившись от нее в нескольких шагах, я подумал, что есть в ней что-то колдовское… Возможно, среди ее дальних предков были единороги. Нагуляла, так сказать, мамаша на стороне от благородного…

Соскочил на землю и, вытянув перед собой руку, направился к Снежинке. Имя легко и естественно проявилось в голове, как будто так было всегда. Подошел вплотную, положил ладонь на шею и ласково погладил атласный шелк кожи. Хороша. Умна. Надежна.

Вернулся к своему коню и одной отобранной лошадке, вскочил в седло, подъехал к белоснежке, подхватил повод и вместе с маленьким табунком двинулся обратно по тропинке туда, где должна дожидаться Атечи.

Не доезжая нескольких сот метров, услышал характерное девичье хаканье с придыханием и звон клинков. Моя девочка рубилась с кем-то на саблях. Твою мать! Я бросил поводья лошадей на ближайший сучок, потянул из налучья лук, пришпорил коня и через несколько минут на рысях вымахнул из-за кустов, готовый оказать экстренную помощь.

Мгновенно охватив взглядом полянку, увидел, что Атечи отбивается, и не без успеха, от двоих рыцарей степей. Причем, очень грамотно ей помогает Ляпа, не давая героям степного эпоса навалиться на жрицу скопом. Наскакивая и всякий раз пугая степных лошадок, то одну, то другую и, самое главное, действуя на безопасном для себя расстоянии.

– Чок, чок, - пропела рукавичка и две стрелы начали свой полет, закончив его почти симметрично - пробив навылет горло степнякам. Как говорится, - недолго музыка играла… Оба любителя помахать сабелькой, и рассчитывающих на легкую победу над слабой женщиной, сверзились с коней.

Вполне закономерный результат. Причем, я узнал братков из племени Белые перья. Оба находились в первой шестерке, которую я в полном составе и по недомыслию пожалел. Дескать Алиманы, мля! Родная кровь, блин! Проявил так сказать - семейственность… Но теперь все шестеро, по праву, заняли то место, которое с самого начала было уготовано им судьбой - в моем лице. А оказались они - на небесах.

Я подъехал к Атечи и помог соскочить на землю. С правой руки девчонки на землю капала кровь и я первым делом осмотрел ранение. Порез неглубокий, но требовал к себе внимания. Не знаю, что к этому подвигло, но решил попробовать использовать свои новые возможности крутого экстрасенса…

Закрыл глаза и сосредоточился. Увидел внутренним зрением порез на руке и постарался представить себе ту же руку, но без раны. Получилось. В первый момент пришлось преодолевать сопротивление, как будто я выполнял настройку изображения методом тыка. Сознание постоянно уводило куду-то в сторону. Но я очень старался и, устранив помехи и искажения, добился четкой картинки…

В голове мелькнула мысль, что, следуя такой методе, я могу, пожалуй, непросто залечить руку, а и вырастить на месте отрубленной новую. Главное четко представлять - что должно вырасти, а то вырастет волосатый манипулятор орангутанга из кошмарного… хе-хе сна. Но все равно - это круто!

Посмотрел на руку девушки, на которой не осталось даже намека на шрам, и решил немного поэкспериментировать. Благо кредит доверия к моим талантам у жрицы был безграничен.

С угрозой глядя в глаза девчонке, прошипел.

– Терпи! - Взял в руку ладонь Атечи, ту, - левую, на которой не было фаланги мизинца, и сосредоточился на лечении… Степная Лисица застонала от боли сквозь плотно стиснутые зубы. Есть! Я открыл глаза и увидел, что у жрицы стала отрастать верхняя часть пальца. Снова закрыл глаза и приступил к кропотливой работе… Через полчаса, сравнив новый мизинец с пальцем на другой руке, отметил, - ноготь слегка не такой по форме как надо. Снова прикрыл глаза и подправил работу. Отлично! Кончик пальца чуть отличался по цвету, да и кожица еще молоденькая и розовая, но это дело наживное - еще успеет загореть и огрубеть. Затем, походя, одним наложением руки, уничтожил шрамы на лице красотки. Артист, мля!

Теперь у моей напарницы все имелось по классификации - супер… и экстра… До крайности довольный собой погладил Атечи по попке, перевел дух и подумал, что нужно будет, как-нибудь поэкспериментировать с собственным организмом. Хотя, что в нем улучшать - непонятно. Может сделать себя помоложе или, как в том анекдоте - Бельмандо, так Бельмандо… Шутка.

Но кроме шуток, - видимо у меня, как побочный результат работы с Системой, проявился новый талант. Точнее даже - божественный атрибут - возможность менять физическую форму и суть живого организма! Панкрат - демиург… блин!

Я усмехнулся и в голове четко проявился новый план, который нужно обязательно проверить, поработав с Системой. Но, если все пройдет, как я думаю, то над олигархами и высокопоставленным ворьем - все будут просто ухахатываться! Я даже пожалел, что до конца отпуска у меня оставалось не меньше недели… Ничего потерпим… Но шутка будет знатная, хотя и злая!

В этот момент в ногу мне ткнулась голова Ляпы и я услышал жалобное мяуканье. Киска тоже требовала к себе внимания. Я опустил глаза и увидел у нее на голове две рубленые раны - к счастью не очень серьезные, по касательной. Не убереглась красотка, но это мы быстро поправим. И сосредоточился на порезах гепарда. Есть! Кошка снова, как новенькая.

Оказав первую неотложную помощь всем, кто в ней нуждался, вскочил на коня и вернулся к Снежинке. Подхватил поводья и триумфатором вступил на поляну. Под внимательным взором двух пар глаз подъехал к своим адептам и, подождав пока в голове отзвучат слышимые только мне фанфары, торжественно и громогласно, играя на публику, провозгласил.

– Божественный подарок жрице Богов Света и Тьмы от Старшего брата. Имя божественного дара - Снежинка. Повелеваю - в дальнейшем в походах со Старшим Братом перемещаться жрицам Бога Света только на белом коне. - Подвел кобылу к Атечи и передал ей поводья. Отъехал в сторонку и кивнул.

Жрица ловко вскочила в седло, тронула поводья и сделала малый круг по поляне. Я не хочу сказать, что она была готова принимать парад победы на Красной площади, но принять капитуляцию степной армии или въехать в поверженный город через главные ворота, - ей было теперь вполне по чину. И я и Ляпа с одобрением следили за ее гордой посадкой и царским видом.

Закончив лечение, смотрины и раздачу наград, я махнул рукой и снова возглавил наш сплоченный коллектив, задав направление движения на северо-восток.

Через короткое время, мы по краю обошли поляну, где разыгралось сражение со степняками. На бесплатное угощение здесь уже успели собраться падальщики - в основном вороны и шакалы, и пир у них был в самом разгаре. Затем вернулись на основную тропу и пошли по следам копыт убиенного отряда гордых всадников степей, но в обратном направлении.

Ближе к вечеру добрались до маленького по размерам, но глубокого озерка. С юго-восточной стороны у водоема имелся сильно заболоченный и топкий берег - местами густо заросший камышом. С другой стороны озеро отличалось обрывистым и каменистым берегом. На расстоянии нескольких сот метров от тропы в озеро впадал веселый и чистый ручеек. Видимо, он за долгие годы и наполнил псевдокарстовую воронку, а сейчас, после установившегося равновесия, лишь поддерживал постоянный уровень воды.

Берега ручья в основном заросли кустарником, но местами - компактными группами росли ива и ольха. У самого уреза воды водоема, при впадении ручья в озеро, нашлось подходящее местечко для лагеря - ровная и веселая полянка, как на картинке, густо заросшая короткой и мягкой травой футбольного газона.

Расседлав и стреножив лошадей, приступили к обустройству лагеря. Я принес несколько сухих валежин для костра и решил посмотреть на водоем с утилитарной точки зрения. Стояла ясная и тихая погода. И еще на подходе к берегу я услышал чавканье и чмоканье с противоположной стороны озера. Там - среди зеленых стеблей водных растений и молодых побегов камыша, жировал карась.

Я подошел вплотную и заглянул в прозрачные воды озера. Рядом с берегом, на небольшой глубине, медленно перемещались тени. Много теней и… это были караси. Судя по размеру и толщине от пятисот грамм до килограмма. Неплохая добыча! Я вспомнил свое молочное детство и мне нестерпимо захотелось поймать несколько штук.

Настроенный более чем решительно, осторожно отошел от берега и стал разрабатывать план большой облавной рыбалки с целью поимки карасей. Все самое необходимое для этого имелось в рюкзачке. Единственная проблема - наживка. В задумчивости вернулся в лагерь и спросил Атечи - не сохранила ли она, хотя бы маленького кусочка свежей свинины. Моя запасливая хозяйка не подвела. Я оказался прав - жрица оставила заначку. У нее в сумке хранились огузок и филей кабанчика - отдельными кусками весом по килограмму, которые она только слегка присыпала солью для сохранности. Они, совершенно очевидно, не успели просолиться полностью. То, что надо!

Вырезав из сердцевины еще не пропитавшийся солью кусочек мяса, разрезал его на червеобразные полоски. Затем достал из рюкзака спиннинг снял блесну, нацепил поплавок, крючок и грузило. Прихватив пустой мешок для добычи, сказал жрице, - что скоро вернусь с карасями и пусть она готовится к тому, чтобы пожарить несколько штук. Взял снасть, наживку и направился на берег озера.

Стараясь не шуметь, подошел и встал на берегу. Окинул заинтересованным взглядом поле боя, отметил направление главного удара, установил поплавку глубину метра полтора, нацепил на крючок своего самодельного мясного червя и кинул его в центр стайки карасей. Наживка не успела достигнуть запланированной глубины - ее перехватили в полете! Подсечка… Есть! На крючке сидел приличный лапоть - около одного килограмма весом. Но воевать для спортивного интереса и играть с ним в игры - у меня желания не было никакого. Я хотел лишь одного - много и вкусно есть. Поэтому вываживал его жестко и без изысков эстетствующего рыболова-любителя. И уже тем более, ни о каких подсачеков и речи не шло. Если сорвется - поймаю еще. Только и всего.

Вымахнув тушку карася из воды на берег, решил посмотреть, - что же мне попалось. Серебристый отлив, продолговатое тело, сильно вырезанный хвост. В качестве добычи мне достался серебряный карась, которого еще иногда называют озерным. В прошлом, мне такие почти не попадались. В основном, в беззаботном детстве я лавливал обычных карасиков. Они имеют темно-золотистый или красновато-золотистые цвета.

Прихватив рыбку за жабры, взвесил на руке - примерно килограмм, сунул в мешок и подумал, - очень неплохая добыча. Нужно поймать еще пяток и хватит…

Снова нацепил мясного червячка и вернулся на берег. На мою суету стайка карасей почти не среагировала, отплыв в сторонку метра на два. Я прицелился и опять метнул крючок с наживкой в самый центр плотного строя. Поплавок подпрыгнул, пошел в сторону и лег на бок. Подсечка и бескомпромиссное вытягивание на берег. Второй гренадер готов. На первый взгляд даже больше, чем первый!

И это продолжалось еще четыре раза. После каждого очередного заброса многочисленная семейка карасей отплывала на несколько метров, но с помощью спиннинга и безынерционной катушки, я мог бросать метров на пятьдесят. Так что у карасей не было никаких шансов!

На всю рыбалку потребовалось не более десяти минут и мешок стал оттягивать руку весом в пять-шесть килограммов. Достаточно. Я собрал снасть, подхватил добычу и направился к лагерю. Еще на подходе меня перехватила Атечи и забрала рыбу. Я решил не мешать хозяйке и не суетится под клиентом. Свистнул Ляпе и мы вдвоем с киской улеглись в сторонке - расслабленные и довольные жизнью.

Краем глаза я поглядывал на мою стряпуху и на ее действия. Рядом с костром, на разделочной доске, она успела приготовить рубленую зелень и лук, вперемешку с тертыми кислыми яблоками с добавлением уксуса. Затем она принесла очищенную, помытую и выпотрошенную рыбу. Порубила ее на смачные куски. После чего стала укладывать их в котелок, подсаливая и пересыпая приготовленной зеленью, которую использовала только наполовину, одновременно заливая каждый кусок кедровым маслом. Потом закрыла котелок крышкой и повесила над углями тушиться в собственном соку. Я понюхал ароматы, витающие рядом с костром, непроизвольно сглотнул, повалился на спину и, поглаживая Ляпу по голове, стал смотреть на темнеющее небо. Хорошо.

Непреднамеренно прикрыл глаза и постарался внутренним взглядом осмотреть окрестности. Степные волки, стадо джейранов, олени и кабаны, но ни одного человека в радиусе пяти километров. Да и злобное внимание не пойми кого - тоже отсутствовало… На сердце было легко и приятно. Кажется я задремал…

От костра Атечи подала голос.

– Старший брат. Ужин готов. - Вскочив на ноги, я с бодрым видом направился к своему месту рядом со скатеркой, заставленной различной снедью. Уселся на седло и приступил к дегустации.

Центральный номер скромного ужина - карась тушеный с зеленью и яблоками с гарниром - оказался выше всяких похвал. Моя мастерица - в очередной раз, не разочаровала Посланника Богов.

Завершив насыщение и уничтожив добрую половину всего, что имелось на скатерти, я расслабленный и довольный жизнью направился на медвежью шкуру под навес. Здесь, в охотку и без напряжения, в течение часа, с порыкиванием, криками и стонами, выдал в содружестве со жрицей Богов Света пятикратный салют наций, в честь всех Богов - светлых и темных! После этого, слегка опустошенный и в меру уставший, погрузился в сон без сновидений.

Встали мы поздно - солнце уже давно проявило себя над горизонтом. Я отлично выспался и, вскочив на ноги, с ходу, погнал Атечи купаться. Еще вчера меня звали к себе хрустально чистые воды озера, но покушать и отдохнуть, хотелось больше. Ну, а сейчас сам Бог велел!

Сбросив по дороге одежду, я с обрывистого берега винтом вошел в водоем и, пронырнув метров десять под водой, пошел наворачивать круги бешеным кролем, временами отфыркиваясь и издавая вопли безгранично счастливого человека. Атечи я опередил буквально на несколько секунд и, подняв фонтан брызг, бомбочкой, она рухнула в озеро вслед за мной, сразу же попытавшись догнать меня на дистанции. Но я обошел ее сначала на один круг, а затем и на второй. Знай наших!

Все это время Ляпа с испуганным мяуканьем бегала по берегу взад и вперед - всем своим видом протестуя против такого безответственного поведения, в котором ей не нашлось места.

Поплавав от души, мы выскочили на берег и минут десять полежали на солнышке, а затем, одевшись, вернулись в лагерь. Здесь Атечи приступила к готовке завтрака, а я достал карту и, немного подправив ее с учетом информации, полученной во время пройденного пути, - наметил следующую стоянку у очередного источника. Затем мы в ускоренном темпе доели карасей и начали собирать снаряжение.

Как только все было готово, я оглядел караван и подумал, - что каждый мой поход имеет устойчивую тенденцию к наращиванию движимого имущества. Начинается все вроде скромно, а теперь уже приращение - в количестве двух лошадей и одного гепарда. А что будет в конце? Но и не выбросишь же - жалко! Крохобор ты Панкрат - право слово.

Тяжело вздохнул, вскочил в седло и мы ввосьмером - бодро двинулись дальше по тропе - курсом на северо-северо-восток.

До источника добирались без остановок - лишь пару раз, поменяв основных лошадей на заводных. Подъехав к ручью, почти сразу нашли подходящее место, и Атечи приступила к обустройству лагеря. Я, в своем репертуаре, отошел в сторонку и постарался осмотреться - зайцы, фазаны, джейраны, пустынные куропатки, волки, шакалы, на самом пределе внимания - несколько штук благородных оленей и ни одной живой человеческой души. Красота!

Вышел из режима и бросил взгляд по сторонам. Атечи крутилась, как пчелка, и скоро должна была приступать к приготовлению священной трапезы.

Ляпа лежала, пригорюнившись и опустив голову. Все ее нехитрые мыслишки были понятны и вполне соответствовали плаксивой мордочке. Все-таки, гепард - это стремительная машина для убийства! Догонять и рвать - ее предназначение! В общем, с позиции Ляпы - жизнь не задалась. И я чуть было не поддался на провокацию, - скомандовать начало большой облавной охоты, но в последний момент увидел, что Атечи закладывает в котлы куски кабанчика - огузок и филей, пересыпает их травками и заливает маслом. Поперхнулся, гулко сглотнул слюну и сказал, обращаясь к Ляпе.

– Поздно подруга, поезд ушел. Но завтра обещаю… век свободы не видать… - уж не знаю, что поняла моя киска, но ответила бодро и радостно.

– Кхэ.

Поели мы степенно и вдумчиво, добив до полного исчезновения кабанятину и уничтожив последние остатки зернистой икры. И это было правильно, - так как, если икры много и ее поедать каждый день, то она быстро приедается и теряет свой притягательный имидж. Это факт проверенный еще в бытность моего существования на Земле в Астрахани. Затем, отдавая должное отменным вкусовым качествам, выпили чаю - вот уж что как ни странно не приедается никогда, и я, наблюдая, как жрица приводит в порядок посуду, задумался.

Из головы не выходили события предыдущих суток, когда некое нечто, по полной программе, потрепало нервишки и мне, и жрице. И эта гадость, кажется, живет под землей. Я вздохнул, упал на спину, перевернулся на живот, раскинул руки и прижался щекой к земле. Сосредоточился и постарался протолкнуть себя вглубь почвенного покрова.

После нескольких неудачных попыток, что-то стало получаться. Сознание стало медленно погружаться вглубь земли, но длилось это недолго. На глубине около метра проникновение остановил заслон. Я попытался протиснуться дальше. Тужился и пыжился несколько минут - фиг вам. Дальше хода нет!

Слегка расслабившись, попробовал сместиться по горизонтали. Есть. Процесс пошел…

Как червяк, я бесплотной тенью скользил в грунте. В голове возникло неосознанное желание, что может быть удастся в преграде найти щелочку и через нее просочиться дальше. Но преграда по-прежнему не давала заглубиться.

Причем заслон не был ровный и однородный. Под землей я 'полз' через ямы и колдобины, временами обтекая на своем пути локальные темные области. Чем-то это смахивало на движение плотного сгустка тумана по неровной каменистой площадке, замусоренной камнями и крупными булыжниками. В общем, 'колыхался' я таким туманом, довольно долго. Ощущение не из приятных…

Но вот, почувствовал - у заслона возник легкий уклон. Вроде, я стал уходить на глубину. Появилось чувство, что сползаю со склона в некую лощину. Через короткое время, зародилось ощущение, что серая и мутная пелена впереди стала светлеть. И, чем дальше, тем сильнее. И вдруг… яркая вспышка - я вывалился в пространство, которое заполнено ослепительным светом, а среда, в которой я находился, переливалась всеми цветами радуги. Это было как удар молнии. Но по нервам ударил не слепящий свет и киловольты, а стремительное ощущение полета. Меня подхватило, завертело и понесло в сторону с большой скоростью… Это было неожиданно и страшно… Я, как пловец, которого закружил водоворот, в панике, потеряв ориентацию, заметался из стороны в сторону и попытался вырваться обратно. Вверх, скорее вверх! Так, иногда случается, когда под водой не хватает воздуха, и в смятении, с полной отдачей сил, приходится выгребать из глубины на поверхность.

Но вот внешняя среда изменилась - меня снова обступила серая пелена, но я не замедлил движения и выскочил на поверхность, как пробка из бутылки, - сразу поднявшись в воздух метров на двадцать. И только разглядев: самого себя, лежащего раскинув руки, лицом вниз недалеко от костра; Атечи, которая занималась с лошадьми, и в этот момент чистила щеткой Снежинку; Ляпу, развалившуюся в теньке низких кустов - я успокоился, позволил внутреннему зрению вернуться к норме и открыл глаза.

Сердце еще продолжало бешено колотиться, когда я, поднявшись на ноги, нетвердым шагом отошел в сторонку и тоже прилег в тени, использовав в качестве подушки одно из седел. Нужно обдумать это приключение. Так. Предположим, что моя старая гипотеза о растворенных в воздухе этого мира видеокамерах верна. Тогда все объясняется легко и просто.

Датчики перемешаны в воздухе - это понятно. Но раз они настолько маленькие, что не влияют на состав атмосферы, то им должны быть присущи все ее физические особенности. Вместе с воздухом они обязаны находиться в тумане и каплях дождя. А дождь и, составляющие его молекулы воды, проникают в почву. Соответственно, тот серый туман - это ни что иное, как изображение передаваемое видеодатчиками, присутствующими во влаге почвы.

Преграда на глубине около метра - сплошной скальный массив. Локальные темные области - скорее всего, каменюки и валуны, которых всегда пруд пруди в земле. И скальный массив и булыжники - не пропускают в себя воду и не позволяют рассмотреть свое содержимое - поэтому они выглядят, как более темные кляксы. По крайней мере, если они не обладают трещинами или пористой структурой.

Светлые области в сером тумане - это влажный грунт и, чем он мокрее, тем светлее. Тогда выходит, что пространство заполненное ярким светом, суть подземный ручей или река. Такой поток может послужить дорогой на глубину. Правда, на кой черт мне нужна эта глубина - непонятно. Но здесь важен сам факт. Как это поется - мы рождены, что б сказку сделать былью… Поэтому нужно не паниковать и научиться обращаться с подземными водами. Так сказать - выучиться плавать и покорять подземное пространство и простор.

Однако, продолжать эксперименты жгучего желания не было - здорово меня встряхнул подземный ручей. Качественно. Мысли в голове ворочались, как массивные валуны, и тонким комариным звоном просилась наружу некая новая мысль. Что-то я проглядел важное, какой-то фактик. Нужно только сосредоточиться и решение придет…

Это было как порыв свежего ветра в раскрытое окно. Всю муть и заторможенность сдуло в одно мгновение. Мысль же оказалась до предела простой, лишний раз подтвердив старую формулу - не усложняй сущностей. Все дело в молекулах воды. Хорошо известно, что они обладают эффектом памяти. Местные умельцы просто научились работать с водяными парами. Именно они являются у них датчиками Системы, по ним она считывает информацию из внешней среды. Дешево и сердито. И не нужны никакие миниатюрные видеокамеры. Нужно лишь использовать капельки воды как рецепторы. А вода есть везде. Лихо. Типичное айкидо. Только в сфере информационных технологий. А раз так, то должно быть и все остальное, например память-накопитель и прочая элементная база. И там решение скорее всего очень простое… Весь этот хай-тек должен выглядеть неожиданно, но примитивно. Я повертел головой, рассчитывая по простоте душевной увидеть все эти прибамбасы, но, видимо, момент еще не созрел и ничего-то я не углядел. И все-таки я молодец.

С чувством глубокого удовлетворения за разгаданную загадку глубоко вздохнул и прислушался к своим ощущениям. Вокруг тихо и покойно. Вскочив на ноги, с хрустом потянулся, разминая мышцы, посмотрел на темнеющее небо и полез под навес на медвежью шкуру. Богу богово, а жизнь должна идти по расписанию…

Утром мы тронулись без особых проволочек. По моим расчетам - около полудня наша сплоченная компания должна выйти на берега реки Лега.

В целом переход произошел без приключений. Единственный раз случилось маленькое событие - пересекая широкий степной участок, засек двух всадников, двигающихся встречным курсом, на расстоянии примерно в километр. Но, судя по всему, вид нашего отряда их сильно перепугал. Заметив караван, аж в восемь душ они резко изменили направление движения, подались в сторону и за кустами и перелесками стали обходить нас по большой дуге, постепенно возвращаясь к своему первоначальному маршруту по тропе на юг. Нормально. Это вам ни что-нибудь, это Пограничье! Друзей здесь нет и быть не может. Только охотники и их жертвы. А они посчитали нас и зачислили себя в жертвы… И по большому счету правильно сделали.

Заливные луга левого берега реки Леги мы увидели около часу дня. Здесь я рассчитывал остаться, как минимум на сутки. Поэтому место для ночевки выбирал с привлечением своих неординарных способностей.

Осмотрев реку, вверх и вниз на пару километров - нашел хорошее местечко, в полной мере отвечающее стандартным требованиям: вода; дрова; красота. Махнул рукой, задавая направление, и первым двинулся вверх по течению реки.

Проскакав около километра, выскочили к очень широкому и протяженному плесу, почти заливу на реке. С верхушки холма открывался изумительный вид на широкий песчаный пляж, полноводный ключ, бьющий у подножья кургана. Родник обретался в окружении тенистой рощи, а рядом имелись зеленые лужайки. Воздух буквально напоен ароматами трав и цветов.

Вверх по течению, на многие километры раскинулись настоящие плантации: полукустарничков тимьяна с лежачими стеблями и мелкими цветоносами розовых, лиловых и белых цветов; ползучими стеблями душицы пурпурного цвета с мелкими колосками соцветий; высоких, метельчатых и розоватых соцветий шалфея, со стеблями опушенными мягкими курчавыми волосками. Но это только те растения, которые мне лично известны, а кроме них, плескалось бескрайнее море цветов - синих, красных, фиолетовых, желтых… с редкими вкраплениями островов, состоящих из кустарников, полукустарников и отдельных групп деревьев. Одним словом - райское местечко. То, что надо!

Впрочем, имелась малюсенькая ложка дегтя в бочке с медом. Легкой головной болью, ощущался некий диссонанс и еле заметный сакральный фон. В качестве характеристики местности, из глубин подсознания, как трава через асфальт, пробилось корявое и страшноватое слово - капище. Да и холм - очень хотелось назвать курганом. Усыпальницей, так сказать… Но это так - мелочи. Переживем.

Выбрав лужайку, расседлали лошадей и Атечи по заведенной традиции занялась обустройством лагеря. А я, позвав с собой Ляпу, поднялся на вершину холма, с которого открывался великолепный вид на ближайшие окрестности. Утвердившись на вершине, положил руку на голову котенка и мы вместе начали осмотр местности. Как ни странно, но первой заметила джейранов и сделала стойку Ляпа. Хотя почему странно - эти некрупные газели основная пища гепардов. Ляпа должна чувствовать их на генетическом уровне, отточенном за многие тысячи лет эволюции. Следуя безмолвной подсказке кошки, я тоже, наконец, разглядел маленькое стадо из пяти антилоп.

Осмотрев окружающую местность, составил план охоты, присел рядом с киской на корточки и постарался мысленно перенести ее основные элементы в голову гепарда. Чтобы Ляпа правильно поняла, пришлось повторять дважды. Ключевой момент плана состоял в том, что гепард, как типичный бегун на не слишком длинные дистанции и развивающий на них скорость до ста двадцати километров в час, должен ждать в засаде и перехватить газелей, когда они будут пробегать мимо. Загонщиком джейранов буду я и постараюсь выгнать их киске - прямо в лапы.

Но вот, наконец, я понял, - все нормально - кошка четко усвоила свой маневр. Можно приступать к охоте. Проследив взглядом за гепардом, подождал пока она не спустится с холма и не заляжет в нужном месте. Затем двинулся в обход стада джейранов. Сначала осторожно, а как только пропала прямая видимость и меня скрыли кусты, взял мощный старт. Я начал кросс по пересеченной местности, временами перескакивая через не слишком высокие кусты и делая прыжки в длину метров по пять.

Я, конечно, не гепард, но, для интереса решил выложиться по полной и проверить предел своих возможностей. Сил мне было не занимать и меня буквально распирала уверенность, что смогу по силе в толчке ногами, оставить далеко позади кого угодно - и бегунов, и прыгунов.

По внутренней самооценке, скорости в сорок километров в час я достиг без особых проблем. На восьмидесяти понял, - у моей киски когти очень функциональны и не зря не втягиваются в лапы. Мне заметно не хватало уверенного сцепления с землей, а у гепарда, на лапах, так сказать, - шипованная обувка. К тому же, моя аэродинамика, в отличие от стремительных обводов кошки, хромала на обе ноги. Сила сопротивления воздуха ощутимо давила в лицо и грудь. Как результат, подъемная сила делала из меня воздушный змей и вдобавок облегчала килограммов на двадцать. Но настоящие проблемы начались, когда я преодолел сотню километров в час. На ровных участках ноги скользили и не получалось сильного толчка. Бежать приходилось почти постоянно в стойке низкого старта - напор встречного вера, 'облегчал' уже килограммов на сорок. Такие забеги, конечно, нужно делать в шиповках. Я остро пожалел, что в свое время, пока был 'вхож' в спортивные магазины на Земле, не озаботился подбором подходящей обувки. Сейчас же, приходилось постоянно смотреть под ноги - по возможности, выбирая места, где можно уверенно оттолкнуться ногой. Это получалось далеко не всегда и к.п.д. моих усилий по разгону, стал стремительно снижаться.

На скорости сто тридцать километров в час стало понятно, - все мои последующие усилия разогнаться ничего не дадут. Тридцать шесть метров в секунду - мой предел! И так уже для улучшения аэродинамики приходилось бежать с наклоном градусов шестьдесят, используя площадь тела в качестве крыла, а руки и ладони, как закрылки. Но такое положение тела облегчало меня килограммов на шестьдесят. А из-за плохого сцепления с землей - коэффициент полезного действия поистине титанических усилий по дальнейшему разгону был мизерным.

На таких скоростях - количество должно переходить в качество. Это тот предел, где нужно отталкиваться не от земли, а от среды, в которой существуешь, то есть - воздуха. Но, естественно, ни винта на носу, ни ракетного двигателя в заднице, у меня не было…

И все-таки, я уверенно держал скорость около ста двадцати пяти километров в час. И не сбавлял темп несколько километров, пока по большой дуге, не вышел в тыл джейранам и не затормозил в точке, которую наметил для себя заранее.

Сказать, что запыхался на финише - не могу, так… приятная усталость и стойкая уверенность, что смогу пробежать еще несколько десятков километров в том же темпе. Хмыкнул и признался самому себе - у джейранов, этих великолепных бегунов с изящным телом на длинных ногах, не было никаких шансов! Да и у гепардов тоже! Крутой ты парень, Панкрат!

До места, где газели щипали травку, по прямой около километра и, отбросив сомнения и жалость, я начал разбег…

Конечно, джейраны существа чуткие и осторожные, но легкий ветерок тянул в мою сторону, а до момента, пока они меня не разглядели глазами, я бежал так, что мне позавидовало бы и бесплотное приведение. Шорох создавал только - рассекаемый воздух и сопутствующие этому завихрения в атмосфере. Желание не шуметь слегка замедляло движение, но подбежать к стаду незамеченным, я смог в результате такой тактики метров на сто. Ну, а дальше, несколько мгновений продолжалась немая сцена пока информация из глаз антилоп достигла их мозга. Затем проявился ужас в глазах моих жертв и последовал бешеный рывок стада с места в карьер. А до группы уже оставалось полсотни метров.

Еще сорок метров дистанции, я отобрал у антилоп, пока они набирали скорость - инерция движения коварная вещь, а оставшиеся десять, легко взял на интервале спринтерского рывка. После этого, сбавил темп и пошел в арьергарде стада, не допуская рывков в сторону отдельных представителей и стараясь задавать правильное направление движения всему стаду.

До места, где в засаде скрывался гепард, мы долетели, как на крыльях, и рывок киски из-за кустов был великолепен. Несколько грациозных прыжков, почти не касаясь земли, удар сзади по ногам козочке и Ляпа перехватила горло молоденькой газели своими клыками. Море счастья и удовольствия…

В это время я сделал резкий рывок с ускорением. В несколько прыжков догнал юного самца в середине стада. Как только он скосил на меня глаз, и собрался было кинуться в сторону, схватил правой рукой один из его лирообразных рогов на маленькой головке. Затем вздернул джейрана вверх и повалил на землю. Слегка обалдевший от такого бесцеремонного обращения самец растерялся. Пока он приходил в себя, я успел веревкой связать ему ноги и, придерживая за все четыре ноги, забросил джейрана себе на шею. Аллес. Конец охоте.

А затем мы, каждый со своей добычей, направились к месту стоянки. Я тащил живую газель на плечах, Ляпа волокла мертвую за горло. Свою я бросил у костра - по правилам шкуру у джейрана надо снимать сразу после забоя, а киска устроилась пообедать в сторонке, в теньке.

Слегка разгоряченный охотой, в приказной форме посоветовал Атечи закругляться с обустройством и мы вдвоем со жрицей направились к реке - проверить чистоту воды и состояние песчаного пляжа. Поплескавшись и поплавав, отдохнули на теплом песке и вернулись в лагерь.

Присев на корточки рядом с козленком, достал нож и коротким ударом в сердце усыпил джейрана. После чего приступил к снятию шкуры.

Выбрал ровную площадку, накосил саблей травы и застелил ей место. Перетащил на площадку газель, повернул на спину и положил под бока камни, чтобы не перекатывалась. Сделал подрезы вокруг копыт и скакательного сустава задних ног по внутренней стороне. Затем подрезал шкуру вокруг копыт и коленей передних ног и по внутренней части провел поперечный разрез между ногами. Потом разрезал шкуру по осевой линии от горла по животу до попки, обведя ее круговым надрезом. Немного подумал и, не мудрствуя лукаво, отпилил джейрану голову - нам трофеи на стенку ни к чему и выеживаться ни перед кем не надо. После этого стал снимать шкуру, оттягивая ее в сторону и отрывая от тушки рукой. Временами аккуратно подрезая ножом. Оставив не снятой шкуру на спине, приступил к свежеванию тушки.

Освежевав, окончательно снял шкуру, вырезал и отложил в сторонку части с первоклассным мясом: толстый и тонкий филей; тонкий край; лопатку и середину бедра. Подготовленные куски подхватила Атечи и понесла промывать в холодной воде. Все остальное завернул в шкуру и, подхватив голову газели, отнес Ляпе. Бросив остатки былой роскоши перед мордой зверя, понял, - киска и так налопалась до состояния полного изумления и с трудом воспринимает добавку к 'скромной' трапезе. С сочувствием вздохнув, и, чтобы не плодить мух рядом со стоянкой, оставил кошке пару небольших кусков мяса, упаковав все остальное в шкуру, понес требуху подальше от лагеря. Отойдя метров на двести, бросил под кусты.

Тем временем, Атечи вернулась с реки и сейчас укладывала куски толстого и тонкого филея в котел, заливая все уксусом и разбавляя водой. Непроизвольно сглотнув, понял, - жрица будет выдерживать часть мяса джейрана в уксусе несколько часов. Это хорошее решение, если потом мясо пожарить или затушить. До вечера еще оставалось достаточно времени. С одобрением кивнув стряпухе, направился к реке помыться, поплавать и позагорать.

Скинув одежду на пляже, подумал и оставил на себе пояс с ножом на голое тело. В прошлый раз, когда мы плавали вдвоем, я обратил внимание, что залив на реке, имеет весьма загадочное происхождение. Во-первых, вода значительно холоднее, чем в реке. Во-вторых, она очень чистая и заметно отличается по цвету от речной. В третьих, - несмотря на изумительную прозрачность, дна залива в его центральной части я разглядеть не смог из-за значительной глубины, хотя и заметил какое-то подозрительное шевеление в толще воды. Это могло означать, что основную часть залива занимает яма. Причем, яма аномального размера.

Отойдя от берега примерно по пояс, поплыл и, выплыв ближе к центру залива, нырнул. Почти сразу стало понятно - почему вода чистая и холодная. В реку впадала полноводная подземная река. Это она сформировала залив и промыла глубокий провал ближе к центру. Здесь, со дна ощутимо тянуло холодное течение.

Пришлось немного поплавать, привыкая к холоду подземной реки. Затем вынырнул и, глотнув воздуха, снова пошел на глубину, стараясь держаться середины стремнины потока. Опустившись метров на тридцать, увидел пепельно-серые тела очень крупных рыб. Сначала подумал, что это белые акулы, но, подплыв поближе, понял - белуги. Сотни белуг совершенно жуткого размера. Они стояли плотной стеной в несколько рядов, головой вверх по течению, и загораживали собой выход подземной реки. Дырка, через которую вытекал подземный поток, имела овальную форму и в самой широкой части достигала метров десяти.

Поплавав рядом с этой стаей пару минут, поднялся на поверхность и, заинтригованный поведением рыб, продышавшись снова нырнул. Подплыв ближе, стал наблюдать.

Все рыбины как на подбор очень крупные - не меньше пяти метров в длину, но даже среди них, выделялись несколько штук величиной до семи метров. Обычно, на Земле, белуги не успевают отрасти до таких выдающихся размеров - слишком много претендентов на их мясо и икру. Да и в реки, они уже не заходят, а скрываются, где-то на глубине, в море. Здесь же у них не было естественного врага в лице человека, а местечко для завершения жизненного пути они видимо выбрали в реке, в этом заливе.

Причем шести-семи метровые монстры, в отличии от нормальных белуг - имели непропорционально большую голову и очень худое тело. Таких - старожилы-рыбаки называют обжорами. На Земле это очень старые и уже бесплодные экземпляры, у которых не бывает икры. Но имя обжоры - они получили не зря, так как в утробе этих переростков находили: тюленей; валуны весом в сотню килограммов; пни и прочие громоздкие и не съедобные вещи. Взрослый мужчина переваривается ими без всяких проблем - даже костей не остается. Одним словом - настоящие проглоты!

И жрут они постоянно, в любое время суток. Их легко поймать, если знаешь где, - для этого достаточно насадить на крючок кусок мяса. Но обычно никто не употребляет монстров в пищу. Есть, что-то в этих чудищах, - этакое, запредельное, не от мира сего. Полное впечатление, что они переступили грань, и одной ногой находятся там - за границей в царстве мертвых, а другой - цепляются за наш мир.

Вдруг, из подводного отверстия провала выплыла маленькая черная фигурка, ростом чуть больше метра. Навстречу ей из стенки рыбьих тел медленно выдвинулась обжора-гигант. Она разинула свою ужасную пасть, которая у белуг занимает всю ширину головы и окружена толстой губой, и засосала черный живой комочек, как мне показалось, безуспешно пытающийся уклониться и проскочить мимо рта проглота. Очень впечатляет!

Затем рыбина дала подхватить себя потоку, ее снесло назад - хвостом вперед. Она воткнулась в свою дырку в белужьей стенке, но не осталась в строю, а продолжила движение дальше по течению. Выскочив из первого ряда, она хвостом раздвинула ряды во второй стенке, а на ее место в первом ряду, ввинтилась новая особь из второго ряда. Дальше, 'сытая' белуга, сплавилась в третий ряд, который уже не был таким многочисленным и сплоченным. Но обжора не сталась и в третьем - последним ряду. Она откатилась еще дальше на несколько десятков метров за третий ряд и медленно опустилась на дно, где и залегла без движения. Загадка.

Посмотрев повнимательнее, я заметил на поверхности дна еще несколько гигантских туш. Белужье кладбище? Но костей не было видно. Чудеса.

Воздуха мне уже не хватало и я пошел на поверхность. Суматошно вымахнув из воды, глубоко вдохнул и без задержки нырнул опять. Сделав пару гребков руками и открыв глаза под водой, увидел, что суетой на поверхности, привлек к себе нежелательное внимание.

Заинтересовавшись плеском, в мою сторону, отделившись от общей стаи, и постепенно разгоняясь, плыл шестиметровый белужий монстр. Бежать было поздно и ничего не оставалось, как принять бой…

Более метра шириной, скошенная книзу морда, желтоватый нос, почти пятисантиметровые в диаметре плошки злых и безжалостных глаз, бахрома широких усиков на бороде - все это я успел увидеть в последний момент. Затем чудовище разинуло свою метровую пасть и, не мудрствуя лукаво, попыталось заглотнуть меня целиком. Как это у него получается - я уже видел. Заглот у чудовища, как у хорошей шлюхи, отработан до мелочей.

Водная среда это не мой мир и быстрая реакция, из-за сильного сопротивления среды, помогает лишь частично. Но я сделал все, что мог. Левой рукой амортизировал удар тупорылой морды, а правой выхватил нож и коротким ударом всадил его белуге в глаз по самую рукоятку. Используя рукоятку клинка, как точку опоры, извернулся всем телом и, помогая себе ногами, с трудом, но почти ушел с линии атаки.

Почти… получилось потому, что обжора от боли дернулась в сторону, выгнула тело дугой и, проплывая мимо, прошлась по моим ребрам, как циркулярной пилой, двумя десятками своих боковых жучков. От резкой боли я выпустил рукоятку ножа и из мутного облака собственной крови, дернулся на поверхность.

Дельфином вымахнув из воды, пока падал обратно сделал глубокий вдох и еще в воздухе включил запредельные обороты для гребков кролем. Поэтому, оставляя за собой бурун из воды, я полетел к берегу, как торпедный катер атакующий вражеский транспорт. Со скоростью сто двадцати узлов, не меньше, я словно на подводных крыльях глиссером просвистел стометровку. Выскочив на мелководье, а затем и на песчаный пляж, по инерции еще продолжал размахивать руками, оставляя за собой широкую дорожку из пролитой крови. И тормознул, только отбежав от уреза воды метров двадцать. Паника и страх - ужасная вещь…

Несколько раз глубоко вдохнув и выдохнув, успокаивая растрепанные нервы, посмотрел на свой бок. Говорят, - что акулы имеют шкуру как наждак, и способны серьезно поранить, если потрутся о человека. Но то, что присутствовало на моем боку, это была не акула, а нечто гораздо серьезнее… Полное впечатление, что по боку прошлись фрезерным станком. Причем звенья у фрезы были толщиной сантиметров десять, а двигали ей по боку - не заботясь о красоте распила, вихляя и перескакивая с места на место. Как следствие - на площади, которую можно было закрыть лишь половинкой газетного листа, отсутствовала кожа и мясо. Местами очень хорошо видны ребра. И к этому моменту я потерял, наверно, ведро крови. Что называется, - искупался и поплавал в свое удовольствие… блин!

Временами с опаской поглядывая в сторону реки, сосредоточился на неотложном лечении. Рана серьезно кровоточила и через минуту-другую могло начаться головокружение от потери крови. Я погрузился в состояние самолечения, потеряв ощущение времени. С трудом остановив кровь, скривившись от боли в заживающем боку, сел на песок и постарался по максимуму устранить последствия столкновения с белугой. Минут через десять рану стало затягивать молоденькой кожицей, хотя мясу еще расти и расти. Но ничего, мы еще повоюем.

Голова кружилась и я откинулся на спину, прикрыл глаза и постарался сделать предварительные выводы. И так, что же мы имеем в сухом остатке после приключения? Первое. Я потерял свой любимый нож, который теперь будет украшением окривевшей на один глаз белуги. Запасного ножа нет, если только не принимать во внимание метательные. Замена, прямо скажем - неравнозначная. Второе. Кажется, я с трудом и потерями, но вывернулся из очень тяжкой ситуации. Только что мне грозила реальная опасность быть переваренным в бездонной утробе белуги. Вывод очевидный - подводная среда это не мой мир!

И вышибли меня с ринга в первом же раунде. Хотя у белуги победа - техническим нокаутом, но, если быть честным перед самим собой, - я первый раз в Новом Мире проиграл схватку вчистую! И даже, если сейчас с бодуна полезу в воду и порву эту обжору в клочки, как тузик тряпку, - все равно я проиграл! Она смогла меня напугать до потери пульса и дрожи в коленках! Но в воду я не полезу - мне жизнь еще дорога. Да и под землей здесь есть, что-то очень опасное. Тоже, кажется, не мое…

Сдерживаясь, чтобы не застонать от боли в боку, поднялся на ноги и с ненавистью посмотрел на залив смерти. Словно насмехаясь надо мной, из глубины, на всю длину своего семиметрового тела вымахнула белуга. Повернулась кругом, сверкнула в мою сторону бешеным глазом и со страшным грохотом рухнула обратно в воду. Может это моя старая знакомая, может быть и нет, - на голову я ей не смотрел, но от этой наглой демонстрации силы меня пробрала дрожь. И от греха подальше, подхватив одежду, скособочившись, шипя от боли сквозь зубы, я заковылял обратно на стоянку, бормоча себе под нос присказки, - 'укатали сивку крутые горки… надавали крутому пинков демоны…'.

Дойдя до костра и стараясь не показывать, как мне больно, повалился в мягкую траву и вокруг засуетились мои девочки. Ляпа просто бегала по кругу и жалобно мяукала, не зная, чем помочь. Атечи суматошно полезла в мешок за лекарственными травками и с ходу начала готовить компресс. Мне же требовалось только одно - спокойно выспаться. После нескольких часов здорового восстановительного сна я должен стать как огурчик. Сообщив о своем желании жрице, с шипением заполз под полог, завернулся в медвежью шкуру и отрубился.

Проснулся на рассвете от того, что нестерпимо хотелось расчесать рану на боку. Осторожно потрогав ребра, выяснил, - все болезненные явления пропали, мясо в основном наросло, как на собаке.

От костра в мою сторону смотрела Атечи, она на пару с Ляпой, сторожила всю ночь мой нездоровый сон. На сердце потеплело - хотя это и нездорово, потому как искажало имидж непримиримого и сурового бойца за торжество правого дела Богов Ночи и Тьмы. А самое главное, утолщало нить привязанности Представителя Бога Ночи в Новом Мире к простой, смертной жрице. Увидев, что я проснулся, Атечи подбросила сучьев в костер, и повесила разогреваться котелок. В животе забурлило, я почувствовал даже не зверский, а демонически-вселенский аппетит. Дернулся, гулко сглотнул и может быстрее, чем нужно, пополз из-под тента.

Осмотрев рану и осторожно почесав шрамы, которые должны вскоре полностью исчезнуть, по предварительной оценке, через сутки. Затем признался самому себе, что еще легко отделался. Если бы не мои суперспособности к регенерации, умирал бы я сейчас в страшных мучениях. Сокрушенно вздохнул по такому случаю и двинулся к костру. Кушать хотелось нестерпимо.

Сунув нос в котелок, увидел, что Атечи приготовила великолепный кондер, использовав лопатку и середину бедра джейрана и добавив для вкуса пахучие травки и овощи. Сняв полный почти под ободок четырехлитровый котелок с костра, начал наворачивать, не успевший разогреться, но безумно вкусный и духовитый крутой бульон со смачными кусками мяса. И только, заскоблив ложкой по дну котелка, осознал, - что съел все, что было в этом приличном вместилище.

Заморив червячка, понял, - что, пожалуй, вылез из койки рановато. Бок сильно зудел, что говорило о активном продолжении работы организма над раной. После плотного завтрака глаза стали слипаться сами собой. Сообщив жрице, что буду спать дальше, полез под навес, устроился на постели и отключился.

Сон мой был странный и удивительный. Лучше всего для его описания подходило слово - сакральный. Я бесплотной тенью бродил среди миров, дотрагивался до звезд, брал в руки планеты, подносил к глазам и пытался рассмотреть - что же там такое на этих теплых и живых шариках. В очередной раз, преодолев взглядом облака, на одной из многих планет, понял, - что разыскиваю самого себя… и в этот момент проснулся.

Судя по тени от куста, наступил поздний вечер. Скосив глаза, увидел, что Атечи в обнимку с гепардом, клюет носом, сидя у костра. Умаялась моя девочка. Перенес внимание на собственный левый бок. Никакой разницы между левым и правым нет. Я здоров! Отлично, хотя это и заслуживает удивления. Все-таки - за неполные сутки у меня наросло мяса килограмма два.

Выскочив из-под навеса, потянулся, с треском разминая суставы, и направился к костру. Жрица уже успела вскочить, подбросить несколько веток в костер и повесить разогреваться очередной котелок. Сунув нос в глубину котла, увидел, радующие глаз тушеные куски толстого и тонкого филея, а, втянув воздух носом, понял, - приготовлено все в лучшем виде - добавлены нужные приправы и ингредиенты. Высший класс…

Подхватил ложку и приступил к дегустации, временами кивая и поглядывая на Атечи с одобрением. Опустошив котелок на две трети, принял решение часть оставить на утро, и с некоторым сожалением отложил ложку и отвалился в сторону. Жрица сразу же вложила мне в пустую руку лепешку, налила чашку чаю и бросила в нее кусок фруктового сахара. Я кивнул ей, чтобы наливала и себе.

Прихлебывая ароматный напиток, жрица посмотрела на меня и, после некоторого колебания, спросила.

– Что произошло Старший брат? - Я хмыкнул и ответил.

– Мы встали в неудачном месте. Я должен был прислушаться к внутреннему голосу. Здесь, а особенно у реки, сильны чужие Боги. Пришлось сражаться… - Глаза Атечи затопил страх и пришлось успокаивать девчонку. - Ничего страшного. Просто не повезло. Правда пришлось пожертвовать Богам свой нож… Больше не повторится.

– И что теперь?

– А ничего. Иди, отсыпайся. Я подежурю. Завтра утром поедем дальше. - Атечи встрепенулась и попыталась возразить.

– Но я… - Я сурово насупил брови и рыкнул.

– Мне нужно повторять. Это приказ! - Жрица склонила голову и выдавила.

– Повинуюсь, Старший брат, - подхватилась и юркнула под навес.

Я посидел немного у костра и, обратив внимание, что с дровами маленькая напряженка, направился в ближайшую рощу пополнить запас на ночь и утро. В результате, до темноты сделал три ходки. В завершение, оценивающе посмотрев на кучу хвороста почти по пояс, остался доволен. Солнце уже скрылось за горизонтом, но было еще достаточно светло. Подбросив сучьев в костер, отошел в сторонку, поудобнее пристроил седло у подножия дерева, уселся, прислонился спиной к шероховатой коре и прикрыл глаза. Нужно было осмотреть ближайшие окрестности и, по возможности, дальнее зарубежье. Разлапистая и высокая береза послужила хорошей антенной. С помощью нее я легко и просто поднялся вверх метров на сто.

Кинув для порядка взгляд вниз, увидел самого себя, почти бездымный костер, лошадей, навес и Ляпу. Она стояла в напряженной стойке за кустами, и что-то вынюхивала с подветренной стороны. Проследив направление ее внимания, заметил старую постройку у подножья кургана. От ней на сегодняшний день остались только стены. Причем, к развалинам была проложена утоптанная тропинка, хорошо укрытая кустами. Что уж там унюхала моя красавица, непонятно, но видимо что-то там есть…

Увидеть с земли руины в окружающих их зарослях представлялось делом сложным даже, если стоять рядом с ними вплотную. Уж очень они заросли ползучими растениями. Если бы я не обладал способностями к 'аэрофотосъемке' с большой высоты, то ничего бы не разглядел. Конечно, теоретически туда попасть можно, например, вломившись по наглому в колючий кустарник, или случайно обнаружив хитрую тропинку, и по ней уже дойти куда следует. Но здесь требовался элемент везения. Так что можно считать - разрушенные постройки надежно спрятаны от непосвященных. Что само по себе уже подозрительно…

Опустившись ниже, с интересом стал рассматривать остатки круглого фундамента и каменный постамент в центре - скорее всего когда-то это был алтарь. С огорчением подумал, что угораздило же меня остановиться лагерем в месте, где, конечно, очень красиво, но, что ни явление природы, то загадка. А самое главное - явлений этих, как грязи на проселке после дождливой погоды. В подтверждение этим безрадостным мыслям, напоминая о себе, зачесался левый бок.

Оставив пока таинственное капище в покое, снова поднялся на высоту и приступил к методичному осмотру. В радиусе километра все тихо и безлюдно. Подумал и поднялся выше, сместился в сторону и двинулся по большому кругу. С этой высоты я уже мог разглядеть человека на расстоянии четырех-пяти километров. Есть!

Вверх по течению, на берегу реки еле заметным дымком выдавал себя костер. Кто-то устроился на ночевку. Топили сухими дровами с явным расчетом не выдать себя.

Замкнув петлю, больше никого не обнаружил. Опять поднялся вверх, передвинулся в сторону еще на пару километров и начал нарезать следующий большой круг, внимательно осматривая окрестности. Вернувшись в начальную точку, с облегчением вздохнул, - кроме загадочного костра на берегу реки, в радиусе десяти километров, человеческих следов нет.

Спустился ниже и переместился на скрытую стоянку. Недалеко от костра, в кустах, стояли четыре лошади. Рядом с ними, склонив голову на колени, сидел человек. Часовой? Один? Где остальные - непонятно. Я опустился ниже и начал движение по спирали от костра. К этому моменту уже ощутимо стемнело и через час, если я никого не найду, на поисках можно поставить крест. Но я снова наткнулся на тропинку и по наитию двинулся над ней. И, как результат, через несколько минут - нашел тех, кого разыскивал.

Трое вооруженных людей вели пятерых пленников, связанных в единую цепь. Руки пленников спутаны сзади, а на головы всем пятерым надеты мешки. Перемещение отряда было очень неторопливым - пленники постоянно спотыкались о корни, тыкались головой в спину друг друга, иногда падая после этого на землю. И тем не менее - отряд настойчиво шел по тропе. Хотя уже стемнело, охранники не зажигали света, а пленным с замотанными головами было все равно. Прикинув направление движения отряда, предположил, - они идут к развалинам. До конечной точки маршрута им оставалось пройти не более километра.

Я переместился к разрушенной постройке и попытался осмотреться. С трудом, но кое-что разглядеть было можно. На безоблачное темное небо высыпали звезды, а из-за горизонта стала выползать очень яркая луна. Скоро станет совсем светло. В отраженном свете луны, если и будут не заметны некоторые детали, то их будет подавляющее меньшинство. В целом же видимость уже сейчас вполне достаточна.

Но вот люди добрались до развалин и остановились в десятке шагов перед ними. Самый первый охранник из головы шеренги осторожно зашел в помещение без крыши. Упал на колени перед алтарем и склонил голову. Немая сцена длилась минут пять. Мне уже стало надоедать бестолку наблюдать за коленопреклоненной позой 'правоверного', когда человек, наконец, поднялся. Он отошел в сторону на несколько шагов, встал в центре одной из каменных плит, покрывающих пол, и пять раз топнул ногой. Снова вернулся к алтарю и отошел от него в противоположную сторону. Нагнулся, нащупал железное кольцо и с большим трудом отодвинул в сторону тяжелую плиту, открыв черный колодец в полу.

Заглянув в отверстие, загадочный сектант вернулся к отряду и достал из-за пояса, как мне показалось, утяжеленное мачете. Разрезал веревку у первого пленника, связывающую его в единую цепь, и, не снимая с его головы мешка, потащил в развалины. Следом за ним двинулся второй язычник. Они подхватили пленника за локотки и подтащили жертву к алтарю. Поставили на колени и первый 'адвентист' приложил пленника по затылку рукояткой мачете, затем освободил, связанные сзади руки. Без промедления один из 'баптистов' схватил левую руку пленника, вытянул ее вперед и положил на алтарь. Второй 'свидетель Иеговы' без промедления махнул мачете и отрубил левую кисть. Несчастная жертва очнулась и молча забилась в руках палача, пытаясь вырваться, но ее подхватили с двух сторон и, протащив несколько шагов, столкнули в колодец. Сатанисты на пальцах, как глухонемые, обменялись несколькими фразами и направились обратно - за второй жертвой. И все повторилось, как на конвейере… В колодец был сброшен второй, третий пленник, потом четвертый и пятый. Все… Последователи очередного 'истинно верного учения' выполнили свою работу на отлично.

Выполнив жертвоприношение, оба палача постояли, прислушиваясь, у открытого колодца минут пять. Затем, наконец, дождались какого-то сигнала и уже вдвоем задвинули плиту на прежнее место. Потом оба перешли к плите, по которой топал ногами охранник в самый первый раз. Просунули руки в щели между плитами, подцепили каменный люк с двух сторон, поднатужились, подняли и перенесли плиту, положив ее рядом с отверстием. Один из них просунул голову в дырку и нашарил, что-то на не очень большой глубине. Сразу же в отверстие полез и его напарник. Оба напряглись, подцепили какой-то предмет и с трудом вытянули из дырки приличный сверток, отложив его в сторонку. Затем плиту вернули на место и, подхватив упаковку, оба покинули разрушенное здание, сгибаясь под тяжестью груза. На выходе к ним подбежал третий и сменил самого главного у его конца свертка, а тот в свою очередь двинулся по тропе, указывая дорогу, во главе маленького отряда.

Все это действо, происходило в призрачном свете луны, в практически полной тишине, но как-то по-деловому и я бы даже сказал - немного буднично. Но, что у сектантов имелось в свертке, - заинтересовало меня чрезвычайно. А по сему, я резко закончил наблюдения, вскочил на ноги, подобрал моток веревки, подумал и направился в сторону развалин.

Ляпа было дернулась вслед за мной, но после мысленного приказа, села на место и осталась охранять стоянку. Нырнув в ближайшие кусты и стараясь не шуметь, я побежал в сторону развалин, тропинки и маленького отряда со свертком.

Как приведение, я скользил среди кустов, уклоняясь от ветвей, змеей просачиваясь в самые узкие щели, и внимательно следил за тем, что под ногами. В результате, не потревожив ни один листок или сухую ветку по дороге, минут через пятнадцать выскочил на тропу. Здесь скорость движения можно было увеличить и, пыхтящих под своей тяжелой ношей носильщиков, я догнал через полчаса.

Не останавливая своего бега, использовал оба метательных ножа, отправив их под лопатки несунов. Пробежал мимо совсем недавно еще живых сатанистов, - они еще только находились в процессе своего падения на землю, и в несколько прыжков догнал главного. Он как раз начал оглядываться, услышав подозрительный шум за спиной, и я с ходу приложил его кулаком в основание черепа, вырубая на короткое время.

Сверток за моей спиной упал на землю с гулким металлическим грохотом, а я подхватил главного сектанта, засунул ему в рот кусок тряпки и, использовав приготовленную заранее веревку, связал руки и ноги. Затем вернулся к носильщикам и забрал свои метальные ножи. В ускоренном темпе проинспектировал на ощупь сверток, кажется - это было оружие, но с более точным выяснением можно повременить, и я продолжил бег в сторону стоянки загадочных людей. Свидетели мне ни к чему, а оставался в живых еще четвертый член команды изуверов.

К секретному лагерю выскочил минут через десять, осторожно подошел вплотную и некоторое время посвятил наблюдению из кустов, чтобы точно выяснить обстановку. Часовой видимо устал сидеть на одном месте, а может быть и что-то почувствовал. Но теперь он стоял на ногах, держа в руках копье и прислушиваясь. Кроме него и лошадей - поблизости никого не было. Я достал метательный нож и вколотил его часовому в горло. Аут. Рабочий день окончен.

Скользнув на стоянку, подобрал свой клинок и разрезал путы на ногах у лошадей. Перенес походные мешки членов команды поближе к костру, подбросил в него веток. Немного подождал пока разгорится огонь и вытряхнул содержимое мешков рядом с костром на землю. Поковырялся в куче вещей и ничего стоящего не нашел. В мешках духоборы хранили обычную дребедень. Теперь вроде все. Можно возвращаться.

Обратно к месту первой схватки дошел обычным шагом и еще на подходе услышал, как мой пленный пыхтит и прилагает массу усилий, чтобы освободиться от пут. Но веревка была надежной, а вязал я от души, что называется, - как последний раз в его жизни.

Остановившись рядом с головой пленника, присел на корточки и выдернул кляп у него изо рта. Любитель кровавых жертвоприношений перестал дергаться, сверкая глазами, уставился на меня и вместо слов приветствия зашипел рассерженной гадюкой. Я покивал ему головой и сообщил, - 'что тоже рад нашей встрече'. - Затем подцепил пальцем за подбородок и, приподняв голову, спросил. - 'Что они делали в развалинах?' - Пленный снова зашипел и я коротким ударом сломал ему ключицу. Но нормальных слов все равно не дождался - ночной странник лишь застонал.

Это озадачило. Я подвигал сломанные кости ключицы, карябая друг о друга, но пленный лишь стал стонать громче… и все. Крепкий орешек! Настоящий сатанист-мазохист… Затем в течение пяти минут, я перепробовал все болевые точки на теле пленного - эффект тот же - пленный стонал, шипел, булькал, скрипел зубами, всхлипывал, подвывал и больше ничего.

Наконец, меня осенило - я повернул голову пленному, так чтобы ее освещала луна, просунул, кроша зубную эмаль, между зубами нож, пошире раздвинул ему челюсти и заглянул в рот. Ну, конечно, - у пленного не оказалось языка… вырезали под корень. Вот уж настоящая тоталитарная секта… А я-то старался… уже начал было думать, что клиент подвергся глубокому гипнозу или нейролингвистическому программированию с привлечением психотропных веществ.

Дальнейший допрос терял всякий смысл и я легким движением ножа, слева на право перерезал пленному горло. Тайна поведения странных людей в развалинах останется покрытой мраком. Ну и ихний Бог с ними… Пусть молятся… и молятся истово, чтобы снова не повстречаться со мной.

Поднялся на ноги, подхватил сверток на плечо - в нем оказалось весу килограммов семьдесят-восемьдесят, и двинулся обратно в лагерь.

Вернувшись, не стал развязывать упаковку, а решил подождать до утра. Снова присел на свое место под деревом и задумался.

Чем-то все эти события напоминают мои прошлые контакты с симбионтами. Там тоже отсутствовала левая кисть, так что напрашиваются два объяснения произошедшему. Первое, - кто-то имеет большой зуб на представителей с руками из благородных металлов, и устраняет претендентов или мстит таким оригинальным способом. Второе, наиболее вероятное, - я прикоснулся к тайне появления на белом свете симбионтов. Так сказать, - застал их вначале пути… Очень любопытно. И вообще, складывается впечатление, что это место - каким-то боком, связано с моими старыми знакомыми, а основные события здесь происходят под землей. Жалко, что не удалось допросить пленного. Но то, что у него не было языка, тоже предполагает наличие двух вариантов - или он немой от рождения и тогда немного жаль убогого, или язык ему вырезали, чтобы помалкивал, и в этом случае - некто, очень озабочен возможностью утечки информации. Очень интересно. Жалко, что я не смог рассмотреть его пасть более внимательно… слишком мало света.

Я прислушался к своим ощущениям и понял, - мне слегка не по себе. Это не было чувство беды или страха - просто чувствовался внутренний дискомфорт и легкое состояние брезгливости, как будто наступил на кучу блевотины. Сплюнув в сторону через левое плечо, решил думать о чем-нибудь хорошем и светлом.

В результате, до самого утра вспоминал всех своих девочек, перемывая косточки каждой и прокручивая по несколько раз особо интересные моменты. Как следствие, настроение поднялось на недосягаемую для всяческих ужастиков высоту.

Уже под утро не выдержал, клюнул носом и проснулся, когда первый луч восходящего солнца, осветил макушки деревьев. Поднялся на ноги и приступил к осмотру своих трофеев, завернутых в шкуру, какого-то животного. Чья это шкура, так и не понял. Нечто похожее имеют тюлени, но утверждать, что шкура тюленья - не берусь.

Развернув сверток, увидел кучу холодного оружия: кончары; наконечники для копий и стрел; несколько сабель с рукоятками обтянутыми шершавой кожей - кажется, кожей акулы; пара ятаганов, каждый с очень широкой елманью и, что меня страшно обрадовало, - целый набор различных кинжалов и ножей. Отложив пока ножи в сторонку, взял в руки полутораметровый трехгранный кончар, осмотрел его и подумал, что 'кто-то сильно озабочен необходимостью пробивать кольчуги'. А еще - такой иголкой, если у тебя твердая рука, можно запросто успокоить обжору. Нужно только знать куда бить, а уж до смертельной точки в теле монстра кончар достанет обязательно. Всего булавок имелось двенадцать штук и с таким количеством смертоносных жал в запасе - можно попробовать вступить в схватку с белугами. Но мне это надо? Не факт.

Я вздохнул и положил опасную шпильку обратно в общую кучу. Затем поворошил кучу наконечников и с интересом пригляделся к серповидному крюку. Он оказался идеально заточенным с внешней стороны и имел отверстие в основании. Подвешенный на канатик, крюк вполне мог работать, как китайский лянь или японский кусари - серп на цепи. Но ко всему прочему, у моего крючка имелись три когтеобразных зубца на шарнирах, которые в откинутом состоянии превращали его в якорек. Если использовать опять-таки канатик, то якорек трансформировался в очень приличную 'кошку'. Впрочем, было у него и третье применение - такой крюк на короткой ручке вполне мог заменить мне багорик, по которому я так исстрадался. Да и использовать его можно в самых неожиданных случаях - очень полезная вещь. Я с удовлетворением хмыкнул и отложил находку в сторонку.

Потом с большим интересом стал ковыряться в кинжалах и ножах. На место своего утерянного - отобрал сразу два, почти равнозначных клинка. Оба, как родные, сидели в старых ножнах, имели отменную заточку и качество стали. Чтобы сделать выбор окончательно, - покидал ножи в дерево… У одного балансировка оказалась чуть лучше… это и решило спор. Ну вот, а я-то переживал о потерянном клинке.

В завершение, снова завернул оружие в тюленью шкуру и перетащил сверток к старой и раскидистой иве необъятных размеров. Примерно на высоте трех метров над землей я, в свое время, заметил подходящее дупло. Вскарабкавшись по стволу, заглянул внутрь - то, что надо. Сухо и много места. Затащил сверток на дерево и запихнул в дупло. Отличная захоронка, глядишь - когда-нибудь и понадобится. А потом, я все-таки не привык проигрывать схватки вчистую. Тем более в первом раунде, даже, если против меня выступают шестиметровые бронированные монстры с хвостами. Так что, где-то не в столь отдаленном будущем, придется продолжить бой, вернуть свой старый нож обратно, довести дело до победного конца. Так сказать, восстановить свой статус непобедимого и беспощадного воина.

Когда вернулся в лагерь, Атечи уже хлопотала у костра. Я без предисловий уселся завтракать и пить чай. Затем показал жрице свой новый клинок и спросил - чья это работа. Атечи долго вертела нож перед глазами, пожала плечами и, вернув нож, сказала, - что не знает.

После этого мы ускоренным темпом собрали пожитки, уселись верхом и направились вниз по течению реки, курсом на запад. Там, в устье реки на корабле нас должны дожидаться Денрик и Солимпаса.

Весь путь вдоль берега реки прошел без приключений. Один раз остановились перекусить и около пяти часов вечера вышли к высокому берегу Крино, там, где в нее впадала Лега. Как и положено наш кораблик стоял на якоре рядом с берегом, а оба жреца устроились на песчаном пляже у воды. С одной стороны их закрывала высокая куча сухого плавника, с другой - десятиметровая отвесная стена берегового обрыва. Оба сидели, пригорюнившись, у маленького костерка и над огнем у них висел котелок.

Спуститься к реке в этом месте можно было лишь там, где берег разрезала глубокая балка. Мы отъехали на несколько сот метров вверх по течению и по дну оврага съехали к воде. Увидев наш караван, адепты воспряли духом и кинулись навстречу помогать, но сразу же тормознули и побледнели с лица, увидев Ляпу. Моему котенку это очень понравилось и она, закрепляя эффект, показала зубы и попыталась рявкнуть.

– Кхэ. - Получилось не очень-то грозно, хотя зубы, а особенно их размер, произвели впечатление и добавили трепета. Пришлось цыкнуть на киску и сделать успокаивающий жест в сторону жрецов.

Расседлав лошадей, все дружно направились к костру. Я сунул нос в котелок и понял, что жрецы варят осетровый малосол. Это нормально, но нездорово. В данный момент хотелось нечто особенное, диетическое и мясное. Подумал и подхватил лук и колчан с охотничьими стрелами. Мигнул Ляпе и мы вдвоем направились обратно. Поднялись по дну оврага и побежали к месту впадения реки. Там, когда мы проезжали мимо, я слышал характерный трубный двухсложный голос серых гусей 'га-га'.

План охоты был на удивление прост. По нему, Ляпа должна пугануть стаю в моем направлении, а я уж не дам осечки, когда птички будут пролетать мимо. Надо сказать честно, - охотиться с собакой или с чем-то ее заменяющим - получается как минимум в два раза продуктивней и проще. Факт проверенный еще в прошлой жизни.

Присев на корточки, постарался заложить образы предстоящей охоты в голову гепарда и, когда понял, что котенок твердо осознал свой маневр, мы разошлись в разные стороны. Я встал сразу за бровкой, невидимый для гусей, жирующих в камышах на зеркале водоема, и приготовился стрелять. Через несколько минут послышалось суматошное хлопанье крыльев - стая гусей начала разгон, а затем поднялась на крыло. Стрелять я начал с расчетом, чтобы подбитые птицы падали не в камыши, а на твердую землю. Поэтому немного подождал и выдал очередь из трех стрел.

Серый гусь - сильная птица и в полете развивает скорость до девяносто километров в час, но против моих 'самонаводящихся' стрел у пташек не было никаких шансов. Из пятнадцати птиц в стае, первая тройка, легла, как спелые колосья под серпом, и, пронзенная стрелами, кувыркаясь воздухе, полетела к земле.

Собрав добычу и вынув стрелы, попытался оценить трофеи. Под удар моей системы ПВО попали сильно зажиревшие крупные гуси светло-серой окраски. Зоб и брюшко в черных поперечных пестринах, клюв и лапы розовато-телесного цвета. Два самца килограммов по пять и самочка килограмма на четыре. Отличная добыча!

Подхватив двух самцов и забросив их за спину, я благосклонно кивнул Ляпе, предлагая подхватить самочку. Таким образом, мы довольные друг другом направились обратно к костру, где нас уже ждали с нетерпением. За время нашего отсутствия адепты успели полностью подготовить лагерь.

Пока Атечи занималась двумя птичками у воды, а Ляпа третьей пташкой в сторонке за кустами, я навалился на осетровый малосол и еще неизрасходованные запасы зернистой икры с корабля. Все получилось очень мило и по-домашнему. Завершив основную часть ужина, и тем самым, заложив прочный фундамент, почувствовал приятную сытость в организме и продолжил ударную стройку. К моменту окончания кладки стен, вскипела вода в малом котелке - оставалось только заварить чай. И на финишной прямой, цепляя ложкой икорку, откусывая от лепешки и прихлебывая ароматный напиток, достойно закончить процесс насыщения, оформляя у домика насыщения прочную двухскатную крышу.

Отвалившись от импровизированного стола, в расслабленном состоянии посидел у костра, наблюдая, как Атечи потрошит птиц - судя по всему, одного из гусей она собиралась замариновать и использовать позже. Повернулся к адептам и выслушал краем уха, одобрительно кивая рассказу, короткую сагу о их не хитрых приключениях на воде. Не дослушав до конца, решил сделать одну полезную вещь, достал из походного мешка тонкий канатик длиной метров двадцать, а из своего рюкзачка катушку с миллиметровой ниткой 'динемы' и дважды заплел ее для прочности в веревку. Получился тросик, ничем не уступающий по крепости металлической цепи. По крайней мере, полтонны веса веревка выдержит без напряжения, да и перерубить ее ножом будет очень непросто. После чего достал свой универсальный крюк и подвесил его на этот комбинированный канатик.

С удовольствием посмотрел на результат работы. Затем раскручивая на веревке над головой, покидал на точность, целясь в деревянный пень, и одобрительно хмыкнул. При желании, таким оружием я без напряжения срублю голову кому угодно на расстоянии метров десять-двенадцать. Причем, смогу сделать это неоднократно - со скоростью двенадцать 'выстрелов' в минуту. Позже нужно будет озадачить Атечи, чтобы сшила удобную сумку, которую можно было бы подвешивать на пояс, и отдельно, а может и в общем ансамбле - чехол-ножны для крюка.

Завершив эксперименты, отложил новое оружие в сторонку, привалился спиной к сухой лесине и, разглядывая еле видимый противоположный берег реки, отстранено подумал, что несмотря на некоторые нюансы, и непроизвольно почесал поврежденный в предыдущих боях бок, пока все идет хорошо. Это только в книжках главный герой может проехать сотни миль и выдержать множество схваток без единой царапины. На практике все гораздо суровей. За счастье и удачу можно считать, когда жив и относительно здоров.

Прикрыл глаза и внутренним зрением осмотрелся - поблизости, кроме нас, не было ни единой человеческой души. Снова открыл глаза, повалился на песок и, глядя в чистое и бездонное небо, констатировал, - хорошо!

Утром проснулся рано, но Атечи, стараясь не шуметь, уже суетилась рядом с костром как пчелка. Выскочив из-под навеса, скинул с себя все, что было, и с разбега ввинтился в чистые и прохладные воды реки. С ходу ушел на глубину и поплыл немного наискосок, стараясь не дать снести себя течению. Пронырнув метров сто, вымахнул на поверхность бешеной касаткой и, включив вторую скорость, поплыл стремительным кролем, преодолевая напор воды. Сменил кроль на брас, затем на баттерфляй и успокоился, только отплыв от лагеря примерно на километр. Перевернулся на спину, раскинул руки и дал захватить себя быстрому потоку. Просто наслаждение… есть в жизни приятные моменты.

Когда снесло течением почти до места стоянки, поплыл на спине, стараясь продемонстрировать классический гребок профессионального пловца. Не без шероховатостей, но в целом, получалось. Выскочив на берег, чтобы подсохнуть, побегал и попрыгал в рваном ритме, поработал с тенью. И довольный легкой разминкой - направился к костру, где Атечи уже расставляла мисочки и горшочки.

Принюхавшись к содержимому накрытого стола, понял, что сегодня у нас грибной и гусиный день. Гвоздем программы являлся котелок с тушеным гусем, порубленным на порционные куски и обжаренным вместе с луком и грибами. Причем, в посуду, где жарился гусь, в процессе готовки добавили муки и красного виноградного сока, а в самом конце присыпали нашинкованным укропом. Попробовав кусочек из котелка, сглотнул слюну и выдал оценку.

– Однако! - После чего без промедления приступил к военным действиям, безжалостно уничтожая куски гусятины, которые исчезали, как солдаты в цепи атакующего неприятеля, под плотным пулеметным огнем. Временами, приходилось отвлекаться на салатики и прочие легкие закуски, из которых я бы выделил грибную икру, поджаренную с рубленым луком и растительным маслом, заправленную уксусом и солью. Дешево и сердито, но завтрак удался.

Отдохнув немного, после напряженных гастрономических усилий, достал карту и несколько минут изучал, предстоящий маршрут до Таши. Сразу за рекой, на всем протяжении пути, правобережье представляло собой пустынную местность и лишь редкой цепочкой, в среднем на расстоянии нескольких десятков километров от Крино, имелись оазисы. А оазис - это гарантированное наличие питьевой воды и замкнутый экологический мирок, что с одной стороны, очень любопытно, а с другой - можно устроить качественную и экзотическую ночевку. Прикинув по карте оптимальный путь, наметил к посещению два островка растительности из семи возможных. Свернул карту и махнул рукой, созывая производственное совещание.

Строго оглядев каждого из членов команды, сказал.

– Намеченный ранее план остается в силе и почти не меняется. На корабле по реке до Горького ключа поплывут двое - Денрик и Солимпаса. Я, Атечи и Ляпа двинемся к источнику верхом по берегу реки. - Посмотрел на жрецов и приказал. - Вы остановитесь рядом с Горьким ключом и будете ждать до тех пор пока я вас не найду. Все понятно. - Адепты дружно закивали. - Ну вот и хорошо. Вопросы есть? - Денрик слегка помялся и спросил.

– А когда мы поплывем на Черную горку? - Я усмехнулся и сообщил.

– Как только, так сразу. Но сначала нужно начистить физиономии бандитам из логова Таши и стереть с лица земли этот гадючник. Потом мне надо задать пару вопросов шаману племени, ну тому, который имеет кликуху - Бешеный Пес. А уж затем - прямиком на праздник. Себя показать и на других посмотреть. Кстати, а когда на Черную горку прибудут Карайя и остальные?

– Скорее всего, они уже там. Отправились они в путь почти одновременно с нами - вечером того же дня. Алиманы должны были дать лошадей и сопровождение. - Я ухмыльнулся и подумал, - 'сопровождение - это читай - конвой, а шаг вправо, шаг влево - расстрел'. Еще раз оглядел адептов. Выяснилось - вопросов больше нет. Очень хорошо.

Поднялся и направился к лошадям, следом двинулись Атечи и Ляпа. Оба жреца пошлепали по мелководью к кораблику.

Наш караван снова прошел по оврагу, вырвался на простор и минут десять двигался вдоль обрывистого берега Леги вплоть до фундаментальной песчаной осыпи. Здесь, утрамбованный за многие годы, тысячей копыт лошадей и джейранов, имелся удобный спуск к воде и вполне приличный брод. Река разливалась широким плесом и глубина на всем протяжении брода - не превышала полутора метров. Так, что форсировали речку без всяких проблем.

Выскочив на противоположный берег, пришпорили лошадей и на рысях двинулись курсом на север. Окружающая местность разительно отличалась от той, где уже побывали. За спиной мы оставили разнотравье - в основном бедноватое, окрашенное в тусклые и блеклые тона и состоящее из ковыля, типчака, тимьяна, песчанки и прочих многочисленных представителей степных растений. Здесь же, постоянно встречались засухоустойчивые полукустарники - полыни, солянки и прутняки. Причем, все это было какое-то - разбросанное и несомкнутое. Постоянно чередовались участки и пятна, сильно отличающиеся по составу трав. Рядом с сизо-зелеными побегами ядовитого ежовника можно было найти, как высокие стебли прутняка с войлочноопушенными ветвями и пушистыми листьями, так и жесткие - с колючими листьями, растопыренные ветви солянки. Особенно не понравились клочки земли, заросшие различной колючкой - чертополохом, дурнишником и рогачом. И лишним напоминанием, что рядом начинается пустыня, стали попадаться солончаки, с произрастающей и процветающей на них вездесущей солянкой.

В этом обезвоженном и безрадостном мире грело душу лишь одно - то, что в нескольких километрах на запад протекает полноводная река и, чтобы умереть от жажды, нужно специально постараться. Однако, глядя по сторонам, на солончаки и пятна такыров, напоминать себе об этом приходилось постоянно.

Но дорога была отличной и ровной. Мы в хорошем темпе продвигаться по ней на север. Ближе к вечеру отклонились в сторону реки. Встретив очередной овраг, заросший колючим кустарником, по дну балки спустились к воде. Разбили лагерь и Атечи, ускоренным темпом, приготовила в двух видах гуся, которого замариновала еще на прошлой стоянке. На первое - сделала гусиный шашлык, пожарив на прутиках. При этом, ухитрившись почти не вытопить и не сжечь жир. И на второе - произвела на свет жареные, до состояния хрустящей корочки, порционные куски в котелке с маслом, постоянно поливая их жиром и выделяемым из мяса соком.

После ужина я поднялся на бровку обрыва и уже привычно осмотрелся. По правобережью на десяток километров во все стороны - ни единой живой людской души. На противоположном берегу засек суматошное шевеление и суету. Ну, как же, как же! Праздник Черного коня! В кои века, есть возможность посмотреть на Представителя Господа, а если повезет, так и вломить ему - по самое не балуйся. Событие, мля!

Я - в лице Панкрата, наблюдая это безобразие, снисходительно усмехнулся, но мой Зверь, неожиданно проявил характер, выглянул на мгновение и заставил выдать в пространство широкой степи, то ли рык, то ли вопль - предвкушения и радости. От этого проявления чувств - обычный человек мог поседеть до времени или остаться заикой на всю жизнь. А Ляпа - шарахнулась в сторону, повалив пустой котелок, и дрожа забилась в кусты. В первый момент мне даже показалось, что оживление на западе слегка попритухло, но это, конечно, от Лукавого. Расстояние уж больно велико. Не услышат. Но все равно - знай наших! Я искренне рассмеялся и начал спускаться вниз.

Утром закусили остатками вчерашней трапезы, выбрались из оврага и снова устремились на север. До полудня вырвались на довольно протяженный язык такыровой пустыни. По моей оценке, здесь нужно повернуть на восток. Если проскакать еще километров шестьдесят, то можно выскочить к первому оазису из тех, что я наметил для посещения.

Дорога проходила по плотным глинистым и суглинистым наносам, которые имели идеально выровненную трещиноватую поверхность. Местами на земле встречались зеленоватые пятна - лишайники и сине-зеленые водоросли. Еще реже попадался черный саксаул и полукустарниковые солянки. По этому безграничному хайвею такыра мы летели словно на крыльях и ближе к вечеру достигли оазиса.

По первому впечатлению перед нами раскинулся участок лесса, его еще иногда называют - эфемеровой пустыней. Сбросив скорость, мы въехали трусцой на роскошный и сплошной зеленый ковер.

Я остановил движение и соскочил на землю. Очень сильно захотелось пройти пешочком по зеленому ковру. Передав поводья Атечи и утопая по колени в разнотравье, направился в строну небольшой рощи. Настроение было приподнятое. Я шел с изумлением подглядывая под ноги и по сторонам. Луг просто ошеломлял красками и разнообразием трав и цветов: пустынная осока, мятлик, лилия, дикий чеснок, спаржа, эремусы, тюльпаны, павлиний мак, самые разные зонтичные и прочее… и прочее… Просто сказка… Я повеселел и подумал, что 'давненько уже не ел хороших салатиков. А здесь есть, где развернуться вегетарианцу и мастеру-кулинару'. Похоже мысль посетить оазис окажется плодотворной и сытной.

Лесной массив, к которому я направлялся, пребывал в самом центре райского местечка. Он плотной стеной раскинулся по берегам маленького озера, закрывая водоем от моего взора. Подойдя ближе, сквозь переплетение веток и листвы увидел очертания крыши какого-то строения. К нему, петляя через заросли, вела широкая тропинка. Отметив, что засвербело в носу, что как известно, не к добру, махнул рукой жрице, чтобы оставалась на месте. После чего в одиночестве двинулся дальше.

Тропинка вывела на поляну у берега озера. Вплотную к воде стояло старое сооружение непонятного предназначения. Больше всего одноэтажное здание напоминало маленький храмовый комплекс или вычурный планетарий. Центром комплекса был полусферический дом высотой метров пять-шесть. Вплотную к нему с разных сторон присоседились две цилиндрических башенки, чуть выше дома и диаметром метра три с половиной. Одна из башен своим основанием была полностью погружена в воду озера. Ни окон, ни дверей со стороны полянки у комплекса я не заметил.

Прикрыв глаза, попытался внутренним зрением осмотреть помещения изнутри. В первый момент все шло по накатанной дорожке. Я перенесся вплотную к стенам и попытался найти маленькую щелочку. С ходу не получилось и, осторожными касаниями слепого человека, стал осматривать всю полусферическую поверхность. Фиг вам. Минут пять я елозил по стенке, как таракашка, нащупывая маленькую щелку, чтобы пролезть внутрь, но даже малюсенькой трещинки в ней не нашел. Абсолютно ровная и непроницаемая преграда. Лишь в одном месте обнаружил цепочку из семнадцати неглубоких выемок, которая навевала на мысль, что со стороны озера по стенке выдали очередь из крупнокалиберного пулемета.

С огорчением вздохнув, перешел к изучению башенок. Та, которая находилась дальше от озера, имела похожую поверхность - полное впечатление, что передо мной монолит. Аналогичная фактура у материала имелась и у башенки в воде, но я решил осмотреть и подводную часть… здесь меня ждал успех.

Отверстие у башни было. Оно находилось полностью под водой. Установив сей факт, вышел из режима и задумался. - 'Что-то непохожи эти постройки на произведения средневековых мастеров'. Вздохнул и направился к стенке центрального сооружения. Остановился в шаге и внимательно осмотрел сероватую поверхность - цвета полуденного пасмурного неба. Очень похоже на монолитный бетон, но не бетон - это точно. Протянул руку, постарался провести пальцем по стенке и… получил ментально-энергетический удар сокрушительной силы. Как результат, меня отшвырнуло в сторону метров на шесть и на короткое время я потерял сознание.

Очнулся, лежа на спине, почти в центре полянки. В глазах мелькали черные кляксы, а руки и ноги потеряли чувствительность и стали словно ватные. Слегка проморгавшись, шевельнул головой и попытался подняться на ноги, но максимум чего достиг, это уселся на пятую точку, бормоча себе под нос, - 'говорило же тебе Панкрат в свое время подсознание, что эксперименты тебя погубят, и до добра не доведут… Не внял предупреждениям и вот результат…'

Я просидел на заднице, тупо глядя на здание, не менее получаса. Наконец, по рукам и ногам будто забегали невидимые букашки с шершавыми ножками. А через несколько минут, легкие покалывания от ножек насекомых перешли в уколы приличными иголками, временами болезненными до такой степени, что я не выдержал, и заорал благим матом, поминая всех святых и их родственников до десятого колена. Впрочем, это продолжалось недолго - пару минут и закончилось резко - словно обрезало.

С грехом пополам взгромоздившись на карачки, довольно долго находился в этом положении, затем титаническим усилием воли заставился себя подняться на ноги и, покачиваясь, как лодочка на крутой волне, заковылял обратно по тропинке.

А как только перед глазами открылся вид на луг с эфемерами, я увидел странную картину. Атечи, размахивая сабелькой, раз за разом, повторяла один и тот же маневр - разгонялась на дистанции нескольких метров и со всего маху натыкалась на невидимую преграду в самом начале тропинки. Вязла в невидимой преграде, шипела дикой кошкой, пытаясь протиснуться, и ее отбрасывало назад. А она с остервенением разгонялась снова… На сердце потеплело - девочка, услышав мой вопль ужаса и боли, спешила на помощь. И ей было до фонаря, что пропускают сюда далеко не каждого…

Как так получается, я себе примерно представлял. Конечно, никакой стенки или, там, силового барьера в действительности не было, а было, скорее всего, нечто, охраняющее этот объект и действующее на расстоянии на нервную систему человека. Начиная с некоторой дистанции, сторож перехватывал команды передаваемые мозгом человека своим органам… И вместо команды - шаг вперед, тело и мышцы получали от него приказ - шаг назад. Так сказать, - в нейроимпульсах команд менялся плюс на минус. И, кажется, я теперь понимаю, как защищают себя храмы, и почему никто посторонний не может войти внутрь. В принципе, такая защита не универсальна - можно повернуться спиной и пройти на противодвижении, но и здесь наверняка предусмотрена какая-то подлянка… для особо хитрозадых. Так что лучше не экспериментировать…

Свои безуспешные попытки преодолеть преграду Атечи оставила сразу, как только заметила меня, выходящим из-за кустов. А я на ватных ногах, криво улыбаясь, помахал ей успокаивающе рукой. Жрица обмякла и, два раза промахнувшись, с третьей попытки вложила саблю в ножны. Спотыкаясь на каждом шагу, я добрел до девушки и она подхватила меня под руку. Заглянув ей в глаза, увидел в них нешуточную тревогу и, кажется… любовь. Обхватил за плечи жрицу, можно сказать - повис на ней и, поддерживаемый с одной стороны, поплелся на заплетающихся ногах прочь от негостеприимного места.

Бросил взгляд на небо - солнце зашло совсем недавно. На еще светлом небе показались первые, самые яркие звезды. Убираться из оазиса не солоно хлебавши было поздно, хотя и хотелось. Но придется все-таки заночевать здесь.

Атечи все поняла без слов, осторожно усадила меня на травку и побежала к лошадям, так что - когда я слегка оклемался и смог самостоятельно доковылять до лагеря, она успела поставить полог и расстелить медвежьи шкуры. Не очень четко воспринимая окружающую действительность, забыв про ужин, рухнул на постель и отрубился.

Проснулся рано утром и отметил, что - если и остались болезненные явления в организме, то их можно воспринимать, как легкий и ненавязчивый фон. В нескольких шагах от меня сидела Атечи в обнимку с Ляпой и клевала носом на посту. Я поднялся на ноги, кивнул жрице, которая суматошно встрепенулась со сна, и приказал занимать мое место на лежанке.

Часа полтора, после того как мы поменялись местами, просидел в позе лотоса, стараясь обнаружить и устранить любые шероховатости в организме. Их оказалось на редкость много. Хорошо меня приложили на полянке… качественно… от души. Пришлось медитировать и собирать энергию жизни по крохам на всех уровнях, начиная с эфирного тела, через астральное, ментальное и духовное, заканчивая космическим единением со всем миром. И повторять это потребовалось трижды. Потому что сначала на ментальном, затем на космическом - все рассыпалось прахом…

Успешно закончив третий по счету осмотр и не обнаружив повреждений, поднялся, глубоко вздохнул и, пересилив страх, подхватив котелки, направился к тропинке. Как оказалось, там, где Атечи билась, как рыба об лед, пытаясь пройти по тропинке, для моей особы имелся свободный пропуск. Несколько десятков метров шел по тропе через густой лес и плотный кустарник, пока не вышел к знакомой лужайке.

А на поляне танцевал человек. Я остановился, отодвинул в сторону ветку и стал наблюдать из-за кустов. Нет, - человек не танцевал… Разве можно назвать танцем причудливую вязь движений ката. И это был не человек. Это был Великий Воин! Гармония его движений, неожиданные прорывы необоримой силы, резкие невидимые глазом удары, о наличии которых можно только догадаться по хлопку воздуха - все это завораживало. Человек не двигался - он органично переливался из одной ката в другую. Великий Мастер и могучий Воин.

Я стоял, раскрыв рот, и во мне копилось, готовое выплеснуться через край, чувство зависти. О такой способности владеть своим телом я мог только мечтать. Человек закончил упражнения, а я, щелкнув зубами, закрыл рот и почувствовал себя немного не в своей тарелке. Человек был стар, причем непросто стар - он был дряхлым стариком. Но заметил я это только сейчас… Чудеса.

Я не питал иллюзий по поводу того, что меня не заметили, и тем не менее, старик, не обращая на меня внимания, направился к озеру и встал на берегу. Поднял руки вверх, подпрыгнул и по идеальной траектории, абсолютно бесшумно вошел в воду. Причем, я не заметил даже маленького фонтанчика брызг. Как раскаленный нож в масло - ни шума, ни плеска. Ловок черт!

То, что он вынырнет еще очень не скоро, я был уверен на сто процентов, так как ранее определил, - вход в храмовый комплекс, находится под водой. Старику нужно лишь пронырнуть несколько метров. Ну, и флаг ему в руки. Не хочет общаться - мы тоже гордые и навязываться не будем. Я судорожно вздохнул, так как непроизвольно задержал дыхание пока наблюдал за спектаклем. Помотал головой, отгоняя наваждение, и направился к берегу озера. Черпанул котелком воды, попробовал на вкус - хороша! Наполнил котелки по самый ободок и направился обратно.

Чтобы напоить лошадей, пришлось посетить озеро еще шесть раз. Ничего другого, кроме как набрать воды, рядом с храмовым комплексом и на озере, я делать не собирался, ибо - темна вода во облацех и любые эксперименты здесь неуместны. Я это понял и прочувствовал… на собственной шкуре.

К этому моменту полностью рассвело и я подумал, что 'с паршивой овцы хоть шерсти клок', поэтому двинулся собирать съедобные травки и корешки. В этом аспекте, окружающая растительность, представленная в основном эфемерами и эфемероидами, поражала своим разнообразием: дикий чеснок, спаржа, эремурусы и прочие представители доступные к перевариванию человеческим организмом. Как только принес первую охапку к костру, к поискам съедобных травок присоединилась Атечи. Так что, после второго захода, ей пришлось остаться у костра и в ускоренном темпе заняться переработкой сырья, а я просто гулял по цветущему лугу, и если и брал что-то, то только то, что считал особо выдающимся.

Позавтракали мы, не разводя костра, в основном салатиками и вяленым мясом из запасов. Затем, может быть поспешнее, чем хотелось бы, покинули загадочный оазис.

Далеко после полудня, снова выскочили на тропу вдоль берега Крино и скакали около часа до первого удобного спуска к воде. Здесь, на берегу, остановились и оборудовали лагерь.

Атечи занялась хозяйством, а я, не мудрствуя лукаво, отошел в сторонку и сделал пару бросков спиннингом, использовав маленькую вертящуюся блесенку и ведя ее вполводы. Как результат, - попались два маленьких судака килограмма по три каждый. То, что доктор прописал.

Уха из судаков получилась очень духовитой. Атечи использовала весь арсенал - и травки из оазиса, и свои собственные запасы. Основательно заморив червячка и оставив в котле на утро самую малость, я присел у костра и задумался о том, что буду делать, как только попаду на базу.

Предположим, подтвердится возможность осуществлять с помощью Системы биологические трансформации. Что это мне даст и, как использовать этот дар с максимальной эффективностью. Нужно придумать новую стратегию наказания за преступления. Есть предложение - присвоить группам людей весовые коэффициенты. По принципу - кому многое дадено, с того многое и спросится… Человек, обладающий высокой мерой ответственности, укравший один рубль, должен получить гораздо больше пинков и зуботычин, чем лицо внизу иерархической лестницы, тоже умыкнувшее рубль. Бить по верхам и постепенно спускаться вниз - вот главный принцип.

Считается, что все беды России от того, что правящей элите Советского Союза очень не нравилась та экономическая система и те экономические отношения, которые царили в стране. Это была феодальная элита, она хотела жить хорошо и красиво, но она презирала собственный народ. Элита вроде бы хотела освободиться и жить хорошо, не имея тяжелых обязательств перед народом. Но, так может утверждать только человек, который глядел на элиту со стороны, не зная сути дела. И, если считать, что те нувориши, которые захватили и приватизировали трубу и есть элита Советского Союза, то это полная чушь. Назвать завлабов и недоделанных инженеришек - элитой - для этого нужно иметь сильно воспаленное воображение. Хотя, конечно, и не кухарки, но обозвать - элитой это… Обычные проходимцы и лизоблюды без совести.

Если вспомнить, как все начиналось, то на руках у провокаторов имелось всего лишь две, как казалось, не убиенных карты. Как показало время, обе карты крапленые. Первая карта - заполнение пустых прилавков! Эта проблема решалась легко и просто приватизацией пищевой промышленности, легкой промышленности и сферы услуг. Только и всего. И не более того! Вторая карта - модернизация экономики и более высокая производительность труда при капитализме! И что мы имеем - за последние десять-пятнадцать лет не было построено ни одного завода, не открыто ни одно серьезное месторождение полезных ископаемых (впрочем, это может быть и к лучшему). Капитальные инвестиции идут в лучшем случае на переоборудование, в худшем, просто разворовываются. Никакой активизации инвестиционного процесса для построения новых мощностей или инфраструктурных инвестиций за последние пятнадцать лет обвальная приватизация не дала. Производительность труда в ключевых отраслях экономики упала в разы. До сих пор страна не может выйти на рубежи девяностого года. Полный отстой! Все серьезное производство работает на износ и 'бизнесменами' проедается 'жирок' со времен советского периода. А 'жирок' не вечен и все начинает сыпаться, трещать по швам и лететь в тартарары… Тем временем 'элита' по наглому пытается убедить народ в каких-то своих мифических победах и достижениях. Полный мрак! И, если это не окончательный приговор либерально-демократической системе, то, что же еще…

Правда и здесь можно найти 'положительные' моменты. Фабрики и заводы останавливаются - зато меньше ядовитых сбросов, экология улучшается. Не открываются новые месторождения и трубопроводы не строятся - зато нет возможности выкачать всю нефть за раз, глядишь и детям чего-нибудь останется… Но это не заслуга элиты, а недоработка… из-за патологической жадности и элементарного неумения. Да, и останавливаются производства отнюдь не по принципу экологической безопасности… скорее наоборот.

Наипростейший выход из этого положения - присоединить Россию к Белоруссии. У белорусов, вроде как, все нормально получается. Но, что белорусы будут делать с элитным стадом из олигархов и ворюг? Что делать с либеральной массовкой? Конечно, лучше всего пустить ее под нож. Но будет ли это эффективным использованием 'материала'? Не уверен. Видимо, здесь нужна предварительная подготовка. Требуется поработать демиургом - перевести элитных клоунов из разряда 'homo' в разряд 'animal', а затем уже преобразованных - пустить на котлеты. Это сразу даст множество плюсов - снимет многие моральные ограничения, не будет неоправданных потерь биомассы, а за одно - резко подешевеют консервы для собак и кошек. И потом - почему, если человек козел или баран, он должен выглядеть иначе?

Как это у классика - осел, козел и хитрозадый крыска. Впрочем, у дедушки Крылова еще имелась мартышка и прочие представители животного мира, но с позиции сохранения полезной биомассы, и крыски, и мартышки - плохо усваиваются человеческим организмом. Хотя, в литературе и были описаны случаи поедания крыс, но лучше повышать поголовье козлов, ослов и баранов. Какой шашлык можно будет сделать - пальчики оближешь… Да к тому же еще и именной!

Интересно, в этой связи, что лучше, - сразу по нож или какое-то время дать побыть в теле козла, пожевать вволю травку на лужайке, если повезет - покрыть молоденькую козочку, а уж потом тебя отведут на мясокомбинат и понаделают котлет из окороков?

Кстати, есть очень интересное решение - вполне в духе либеральной экономики. Можно по полной программе использовать хорошо продвинутые и раскрученные бренды. Например, сделать телеролик, употребив за кадром, рекламный слоган - 'Покупайте пельмени 'А ля Герман' - они изготовлены с добавлением элитных сортов баранины и козлятины!', а на экране показать крупным планом загадочную и 'мудрую' ухмылку этого Чеширского кота. Или - 'Только кошачьи консервы 'Анатолий' дадут вашей кошке неповторимый и бескомпромиссный рыжий окрас!'. Впрочем, куда-то меня в очередной раз не туда занесло…

Я хмыкнул, подбросил в костер несколько веток плавника и посмотрел вверх на бездонное ночное небо полное ярких звезд. Некоторые из них мерцали, под действием восходящих потоков теплого воздуха от остывающей пустыни. На юге, у самого горизонта проявил себя ярко-красный, искаженный рефракцией, диск луны. В кустарнике и траве надрывались цикады. Ни единого ветерка и еле слышно, в сторонке, хрупают сочной травой лошади. Но в целом - тишина и покой. Лепота.

Глубоко вздохнув пьянящий аромат степного разнотравья, полез под полог на медвежью шкуру, куда уже успела нырнуть Атечи. Пристроился под бочек к сладкой девочке и после короткой разминки мы уснули будто два младенца.

Утром доели уху и направились дальше. Следующую остановку можно сделать в очередном оазисе. Около полудня резко сменили направление и направились на восток, вглубь пустыни. До намеченной точки скакали часа четыре.

По размерам второй оазис значительно уступал первому. Еще на подъезде от оазиса пырснула стая сайгаков - голов двадцать. Пришлось рявкнуть на Ляпу, чтобы она не распускала слюни до времени и не отвлекалась по пустякам. Рядом с небольшой лужей, которую можно при желании назвать прудиком, росла крошечная роща. Никаких построек здесь не было. Я вздохнул с облегчением. Вода в прудике была кристально чистой, но слегка солоноватой. И тем не менее для питья вполне подходящей.

В соответствии со статусом - Атечи занялась обустройством лагеря, а я решил озаботится добычей пропитания. Было у меня подозрение, что сайгаки не успели далеко убежать. Поэтому прикрыл глаза и потянулся на север - туда, куда унеслось стадо. Ха, мои козочки отбежали всего лишь километра на три - до первой же проплешины с более-менее густым травостоем. И сейчас, спокойно пощипывали свою любимую еду - солянку, полынь и степные лишайники. Я осмотрел подходы к этому месту и наметил план охоты.

Конечно, можно попытаться поохотиться верхом, но скорость бега у сайги до восьмидесяти километров в час и она хороший стайер. Так, что есть возможность загнать лошадей, и получить в результате всех усилий дырку от бублика. Придется мне опять отдуваться самому и использовать способ, который был успешно применен во время охоты на джейранов. Да, и Ляпе полезно размять косточки на полной выкладке сил.

Свиснув гепарду и сообщив Атечи, что скоро принесу сайгу, я, для разогрева, легкой трусцой направился на север. Километра за два до места, где антилопы щипали травку, остановился. Положил руку на голову и постарался вложить в мозги моей киске, где она должна ждать в засаде, - вроде получилось в лучшем виде с первого раза. Чем дольше я общался с Ляпой, тем быстрее мы находили взаимопонимание. Отправив кошку к месту засады, двинулся в обход.

Остановился примерно в километре, сразу же, как только был обнаружен чуткими животными, и попытался посмотреть, как там мой гепард. Ляпа, как раз в этот момент, нашла подходящие заросли полыни и залегла. Пора.

Я начал разбег… Видимо уверенность в быстроте своих ног сыграла с сайгаками злую шутку. Меня не воспринимали всерьез до самого последнего момента. Это позволило развить почти придельную скорость в тридцать пять метров в секунду. Опамятовав, наконец, и бешеный рывок с места в карьер антилопы сделали, когда до них оставалось метров двести.

Стремительная и тонконогая сайга бежит низко опустив голову и, кого-либо скрывающегося в засаде, при такой посадке головы, заметить мудрено. Поэтому я догнал последних, на треть сбавил скорость, а дальше лишь следил, чтобы оставшиеся несколько сот метров, табунок не сбился с курса. До места, где в засаде скрывался гепард, мы долетели за несколько секунд. Стартовый рывок из травы Ляпы был, как всегда безупречен и изумительно красив. Два грациозных прыжка, удар лапами в бок и Ляпа перехватила горло молоденькой сайги клыками. Стадо в панике пырснуло в разные стороны и я понял, что наступил мой выход…

Резко прибавив, в несколько прыжков догнал молоденькую самочку и ударом кулака по шее опрокинул ее на землю. Удар оказался смертельным, он сломал ей шейные позвонки. Я забросил, одетую в рыжеватую шкурку, сайгу на плечи и, свиснув своей киске, чтобы догоняла, рысью запылил обратно. Финита.

Весу в антилопе было килограммов за тридцать и, если мне этот вес был, как слону дробина, то гепарду тащить свою самочку пришлось с полным напряжением. Ну, да ничего, - дотащит помаленьку… несахарная, чай.

К моменту, когда добежал до лагеря, Атечи успела развести костер и практически полностью оформить стоянку. Я без передышки приступил к снятию с сайги шкуры. По моим внутренним ощущениям, веса в антилопе было около тридцати четырех килограммов и, в соответствии с теорией, - нормального съедобного мяса должно быть около пуда. Закончив разделку и порубив тушку на куски, взвесил - действительно, четырнадцать килограммов, как минимум.

Атечи подхватила готовое мясо и разделила его три части. В первую кучку отложила огузок, середину бедра и лопатки - посолила, поперчила, добавила уксуса и можжевеловых ягод, а затем оставила мариноваться. Рядом складировала тонкий и толстый край сайги. Все остальное помыла и с ходу загрузила в большой котелок - вариться. Отложенное мясо тонкого и толстого края, порезала на куски поперек волокон и, выложив дно ломтиками шпика, уложила в котелок, засыпав сверху луком, семенами укропа, сельдереем и еще какими-то травками, которые мы на пару насобирали в предыдущем оазисе.

Понаблюдав за приготовлением священной трапезы, я гулко сглотнул слюну, скинул с себя все лишнее и полез в прудик ополоснуться. Стараясь не взбаламутить теплую и чистую воду, как малое дитя, поплескался на мелководье, смыв с себя пыль дальних странствий и кровь жертвенного животного. Хорошо. Прудик только маловат - метров двенадцать в диаметре. Особо не побалуешь.

С одной стороны у водоема имелся маленький песчаный бархан, который как будто специально был предназначен для загара, и я с большим удовольствием использовал его в качестве персонального пляжа. Раскинув в стороны руки и ноги, постарался использовать по полной программе последние лучи заходящего солнца.

По уже накатанной дорожке, совмещая приятное с полезным, прикрыл глаза и внутренним зрением оглядел окрестности. Поблизости никого. Расширил круг внимания до десятка километров. Пусто, если не считать нескольких табунков сайгаков, шакалов и прочей несъедобной мелочи. В этот момент солнце полностью скрылось за горизонтом и Атечи позвала отведать, чем Бог послал.

Начал трапезу с очень оригинального салатика из эфемеров и эфемероидов пустыни. Понравилось, хотя вкус специфический. С удовольствием похлебал крутого бульона заправленного травками и обглодал косточки грудинки. Половину оставил на утро, отложив в сторону. Затем зачистил половину котелка с тушеными кусками толстого и тонкого филея сайги. Отличный вкус - пальчики оближешь. И завершил все это действо - чашкой ароматного чая. Великолепно! Именно так я себе и представлял отдых в оазисе и полупустыне!

На сон грядущий отправил жрицу помыться и перед тем, как отойти ко сну, просто посидел, наблюдая за алмазной россыпью звезд и неправдоподобно большой луной у горизонта, отливающей красным светом. Лепота.

Затем были половецкие пляски под навесом на медвежьей шкуре в лучших традициях Кама Сутры и громкие крики жрицы, разорвавшие тишину ночи. Я думаю, нас было слышно за многие километры…

Утром встали поздно. С трудом, но доели, мясной бульон и лишь частично - тушеное мясо. Поклевали салатики. В ускоренном темпе собрались, бодро вскочили в седла и двинулись курсом на северо-запад. Следующей точкой, где можно было остановиться, планировалось место впадения Горького ключа в Крино.

Через несколько часов скачки выскочили на берег реки, сменили лошадей и продолжили путешествие на север. Ближе к вечеру, еще несколько раз по дороге меняя лошадей, добрались до Горького ключа. Рядом с устьем, выше по течению, я увидел мачту нашего кораблика. Денрик и Солимпаса уже успели обустроить лагерь на берегу и сейчас сидели рядом с костром.

Нам в очередной раз пришлось искать удобный спуск к воде. Обнаружив спуск и спустившись, предстояло еще метров триста добираться до лагеря вдоль уреза воды, временами заходя в воду по самые подпруги лошадей, чтобы обойти завалы плавника на берегу.

Расседлав лошадей все устроились у костра и я перед сном лишь чуть-чуть поклевал зернистой икорки, доел тушеную сайгу и выпил чашку чая. Завтра предстояло уже в одиночестве добираться до логова Таши.