В Орландо, штат Флорида, в затемненной комнате местного отеля работал портативный фотопроявитель. Эта пленка, будучи проявленной, могла привести к самым непредсказуемым и далеко идущим геополитическим последствиям. Но об этом пока никто не догадывался. Счетчик Судного дня человечества был включен.

Трэвис Раст по прозвищу Рыжий, зажав глазом увеличительное стекло, каким пользуются ювелиры, просматривал снимки, выбирая лучший.

Вот он дошел до тринадцатого, двинулся дальше, вдруг как-то странно дернулся всем телом, при этом ударившись обо что-то в темноте и посадив синяк под глазом, сжимавшим увеличительное стекло.

Уняв слезы, он посмотрел на привлекший его внимание снимок правым глазом, затем левым и снова правым, желая убедиться, что это не случайный блик.

Он уже потянулся к телефону, но передумал.

– К черту эту газетенку, – пробормотал он. – Пожалуй, это сгодится и для кабельных сетей. Здесь пахнет сенсацией.

И он снова занялся кадром за номером тринадцать.

В местном отделении Си-би-эс директор службы информации попытался с ходу его отшить.

– Это же фотография. А мы ТВ. Нам нужна живая картинка. Зрители, увидев на экране фото, тянутся к переключателю.

– Но на снимке зафиксирован момент, непосредственно предшествующий гибели «Релайента», – возбужденно выпалил Рыжий.

– Вы сняли момент удара?

– Нет. Но у меня есть прекрасные кадры, на которых видно, как эта штуковина шипит и превращается в лаву. Похоже на извержение вулкана.

– Возможно, мы их используем. Оставьте, мы с вами свяжемся позднее.

– Но самое главное – это предыдущий кадр. Всем известно, что «Релайент» спалили. Но никто не знает, кто это сделал. Возможно, в этом снимке кроется разгадка.

Директор службы информации взял фотографию. На лице его отразилась сложная гамма чувств, от любопытства до скепсиса.

– Ну и что здесь интересного? – спросил он.

– Буквы на небе.

Тот вгляделся пристальнее и наконец различил некие, белого цвета, фигуры на фоне звездного неба непосредственно за «шаттлом».

– Эти? – Он ткнул в фотографию пальцем.

– Ну да. Видите? Из них складывается слово, возможно, на каком-то неземном языке.

– По-моему, самые обычные латинские буквы.

– Посмотрите внимательнее. Буква N перевернута.

– Ну положим. Перевернута. Положим, вместо большой Р здесь маленькое р. Ну и что?

– Но буквы М и Р обращены лицом к нам, – горячился Раст.

– Повторяю: ну и что из того?

– Это лее означает, что это не Эм и Пи. То есть не наши Эм и Пи.

– Раст, что вы несете?

– Я думаю, это сигнал с Марса.

– Да бросьте вы.

– О'кей, может, и не с Марса. Но этот язык явно неземного происхождения. Что, если это было предупреждение. Вроде: прекратите запускать ваши «шаттлы», а не то зажарим вас, как котлету.

Директор Си-би-эс ньюс смерил его скептическим взглядом:

– И все это в трех буквах – Эм, перевернутой Эн и Пи. Так что ли?

– А почему бы и нет? – с надеждой в голосе изрек Раст.

– Может, это заставка марсианского телевидения? Кстати, Раст, на кого вы работаете?

– Я в свободном полете, – ответил Раст.

– Хорошо, поставим вопрос иначе. С кем вы предпочитаете работать?

– «Инквайрер», – признался тот.

Кадр за номером тринадцать полетел в сторону двери.

– Отправляйтесь следом, – вспылил разгневанный босс Си-би-эс. – Сделки не будет.

В Эй-би-си и Эн-би-си двери захлопывались перед самым носом Раста. Он даже не успевал прошмыгнуть мимо охранников в фойе.

И в том и в другом месте его встретили одной и той же фразой:

– Нам уже все о вас известно.

Оставалась единственная контора – «Фокс».

Там были заинтересованы. Весьма.

– Рейтинг нашей программы, посвященной вскрытию инопланетянина, оказался настолько высок, что нам придется повторить ее на следующей неделе, – сказал ему директор службы информации, просматривая его снимки.

– Значит, вы берете?

– Разумеется, берем. У нас теперь имеется служба новостей. Одно условие. «Фоксу» должны принадлежать исключительные мировые права на эти материалы. Вы сами пойдете в пакете.

– В пакете? – не понял Раст.

– Это фотографии. Нам нужен живой персонаж, который прокомментировал бы их на экране. Вы самый подходящий.

– Двадцать тысяч баксов, – выпалил Раст.

– По рукам.

Не прошло и часа, как «Фокс» организовал специальную трансляцию. Счастливый, потный от возбуждения Трэвис Раст оказался на национальном телевидении, вещая на всю страну о том, как он оказался вблизи центра имени Кеннеди, что он видел, чего не видел и какова его версия относительно загадочных букв, которые возникли на небосклоне за несколько мгновений до того, как был уничтожен космический челнок «Релайент».

Передача шла вживую. Раст уже представлял себя человеком богатым и известным. Разумеется, он мечтал и о счастливых переменах в карьере. Масс-медиа постоянно ощущали нехватку телегеничных ведущих-экспертов. А Трэвису Расту ничто не доставляло большего удовольствия, как порассуждать о космической угрозе – в этом вопросе он был докой, хоть и непризнанным. Все-таки не зря он начиная аж с 1984 года регулярно читал «Нэшнл Инквайрер».

Эти размышления были прерваны откуда ни возьмись появившимися в студии тремя молодчиками в черных костюмах и непроницаемых солнцезащитных очках, которые без лишних слов конфисковали все фотографии, а заодно и самого Трэвиса Раста.

– Эй, ребята, вы откуда? – вопрошал недоумевающий и беспомощный взгляд интервьюера, коим последний провожал поникшую фигуру Раста, под белы руки увлекаемого к выходу.

Словно затылком почувствовав этот вопрос, один из троицы оглянулся и рявкнул:

– Федеральные агенты! – Однако удостоверения не показал.

– Это люди в черном! – верещал Трэвис Раст. – Они заметают следы!

– Что? – Ведущий, подхватив микрофон, кинулся следом.

– Расскажите о том, что здесь произошло, моему редактору в «Инквайрер»!

Таким миру запомнился Трэвис Раст, который вслед за этим исчез с горизонта вплоть до тех самых пор, пока мир не оказался на грани, а может, и за ней.