Как гласит Талмуд, «лев рычит, когда он доволен, человек грешит, когда у него есть самое главное»...

– В Талмуде также говорится: «Жуй ртом, и тогда у тебя будет сила в ногах!»

– Опять ты меня победил! – рассмеялся Йоэль Забари. – Ну, что еще докладывает агент Фифер?

– В общем, больше ничего, – отозвался Тохала Делит. – Если не считать того, что она договорилась о новой встрече с этим самым Римо и надеется, что получит дополнительную информацию.

Они оба сидели на своих обычных местах. На коленях у Тохалы Делита были разные бумаги, а Йоэль Забари вертел в руках «фотокубик», который привез из Америки. Четыре стороны кубика содержали фотографии его детей, а верх был оставлен для портрета жены. Забари любил, размышляя, глядеть на родные лица.

– Наша Зава – отличный агент. Что она думает по поводу своего задания?

– Она считает, что и американец, и его восточный друг – большие эксцентрики, но, по ее мнению, оба обладают разрушительным потенциалом огромной мощности.

– Я не про то, – сказал Забари. – Я имел в виду ее состояние. Ты уверен, что она готова снова функционировать как секретный сотрудник?

Делит оторвал глаза от бумаг.

– Если вас смущает мой выбор, – начал он, – я всегда могу...

– Да нет, конечно, То. Разве я когда-нибудь сомневался в действенности твоих методов? Дело просто в том... Короче, Зава Фифер пережила тяжелую потерю, – напомнил Забари.

– Я решил, что лучшее средство от тяжких переживаний – это работа, – отозвался Забари.

– И ты, конечно, прав. Хм... – задумчиво произнес Забари. – А скажи, по-твоему, есть какая-то связь между двумя убитыми израильтянами и тремя террористами?

– Никакой! – ответил Делит.

– Никакой? – переспросил Забари.

– Абсолютно никакой.

Забари встал. Его левый глаз сверкал, и левая часть лица пылала румянцем.

– Плохо. Очень плохо! Либо это все совершенно фантастические совпадения, либо наши враги предпринимают огромные усилия, чтобы избежать столкновений с нами.

Он обошел кабинет. Миновал шкаф с книгами, шкаф с дипломами и грамотами, шкаф с семейными реликвиями и вернулся к письменному столу. Взял «фотокубик» и еще раз сделал круг, потом другой. Книжный шкаф, шкаф с наградами, шкаф с семейными реликвиями, письменный стол, снова и снова. Забари остановился, вертя в руках кубик, возле карандашного рисунка, изображавшего ракету со звездой Давида. Ракета неслась к зеленой луне, похожей на головку сыра.

Рисунок был сделан на плотной цветной бумаге, а к нему был прикреплен другой листок – желтый и линованный, на котором было написано: «Волшебная ракета Мира» – Дов Забари, 8 лет". И красным карандашом отметка учителя: пять с плюсом.

– Продолжайте проверку, – сказал Забари, вертя в руках кубик. – Тут непременно должна быть какая-то взаимосвязь.

– Так-то оно так, – сказал Делит, – но если хотите знать мое мнение...

– Ну конечно. То, говори.

– По-моему, нам надо сосредоточиться на этих двух новых шпионах. На Римо и Чиуне. Они и выведут нас на то, что мы хотим узнать. Террористов вокруг хоть отбавляй. Если тратить драгоценное время на новые проверки, есть опасение, что мы так ничего и не выясним. Я бы даже сказал, что есть такая гарантия...

– Верно, в теории, – согласился Забари, – но в реальности не существует никаких гарантий. Продолжай в том же духе. У меня есть предчувствие, что мы кое-что найдем. Наши американские друзья кое о чем подозревают. Ты сам это говорил. Фифер знает, что делает. Если ей понадобится помощь, окажи ей содействие.

Они поговорили еще минут двадцать о проблемах, связанных с археологией и законностью кое-каких операций, в том числе о ввозе в страну новых устройств оборонного назначения, после чего Делит извинился и вышел в ванную.

Забари почесал левую щеку и подумал, не стоит ли ему отрастить половинку бороды.