Анвар Анвар-Садат взглянул на золотой «роллекс», красовавшийся у него на запястье. Лимузин «линкольн-континенталь» мягко притормозил у ничем не примечательного здания напротив холодного монолитного комплекса зданий ООН на Ист-Сайд в Манхэттене.
Часы показывали 11.55. На корпусе арабской вязью была выгравирована надпись: «Дипломатия есть искусство одной рукой гладить собаку, а другой в это же время искать палку». Те, кто видел эти часы у Анвара Анвара-Садата, не без основания предполагали, что на них запечатлен какой-то стих из Корана. Ан нет! Египтянин по рождению, Анвар Анвар-Садат весьма поверхностно знал священную книгу всех мусульман, потому что принадлежал к коптской, христианской церкви Египта, и для него священной книгой была Библия.
Никто не назвал бы автора дипломатического трюизма на крышке наручных часов Анвара Анвара-Садата. Точно так же никто из знавших этого копта с вечно каменным лицом не мог себе даже представить, что у него есть чувство юмора.
Водрузив на свой прямой с горбинкой нос внушительные очки, он вышел из лимузина, застегнул на пиджаке все пуговицы и вошел в подъезд невзрачного здания без всяких вывесок. Лифт мгновенно доставил его на самый верхний этаж. Нажав на ручку двери темного орехового дерева с табличкой «Комната оперативных сводок», он вошел в полутемное помещение, голые белые стены которого были расцвечены желтыми и зелеными отблесками экранов многочисленных мониторов.
Смуглый мужчина, сидевший у терминала, взглянув на вошедшего, тут же вскочил.
– Господин секретарь! – Он крайне учтиво склонился перед Анваром Анваром-Садатом.
– Генерал, – спокойно поправил тот.
Мужчина еще раз поклонился и поправился:
– Господин Генеральный секретарь!
– Да нет же! Просто генерал! – чуть раздраженно произнес копт. – За пределами этой комнаты я Генеральный секретарь, но здесь ко мне следует обращаться «господин генерал». В конце концов разве не я командую самой большой армией за всю историю человечества?
– Да, господин генерал, – учтиво произнес чиновник. Как и Анвар Анвар-Садат, он тоже родился в Каире и был коптом. – Прошу меня извинить, я недавно здесь работаю...
– Ну хорошо, как обстоят дела в моей могучей армии? Какие происшествия имели место за последние сутки?
– Никаких происшествий, господин генерал!
– Ни одного похищения и инцидента? Никто не забрасывал «голубые каски» камнями? Никаких хулиганских действий по отношению к многонациональным миротворческим легионам?
– Есть одна маленькая проблема – миротворческие войска в Боснии остались без горючего.
– Постарайтесь нажать на представителя США с тем, чтобы ускорить выплату положенных взносов. Тогда мы сумеем обеспечить наших миротворцев достаточным количеством горючего.
– За последние несколько лет США задолжали ООН не один миллион долларов.
– Тем более следует поторопить их с возвратом долга!
– Будет сделано, мой генерал!
– Господин генерал, – снова поправил его Анвар Анвар-Садат.
Усевшись перед одним из светящихся терминалов, Анвар Анвар-Садат, Генеральный секретарь Организации Объединенных Наций, принялся разглядывать висевшую на стене большую карту мира. Линии долготы расходились во все стороны из самого центра – необитаемого Северного полюса – и пересекали замкнутые в круги линии широты, образуя что-то вроде паутины, в которой намертво запутались все семь континентов.
Именно так видел весь мир Анвар Анвар-Садат – опутанным крепкой паутиной многочисленных политических и экономических связей. А в центре этой паутины сидел ее хозяин, Большой Паук, то есть сам Анвар Анвар-Садат.
Разговоры о новом мировом порядке постепенно сошли на нет. В какой-то краткий период после распада Восточного блока и окончания «холодной войны» велись бесконечные дебаты о возможности новых мировых отношений, определяемых ООН. Однако все они полностью утратили смысл, когда по всему миру стали одна за другой возникать горячие точки кровопролитных конфликтов – в Боснии, Сомали, Руанде и многих других странах. Теперь уже никто не питал иллюзий на сей счет, разуверившись в способности ООН содействовать поддержанию всеобщего мира и спокойствия.
Исключение из этого ставшего общим правила составлял лишь Анвар Анвар-Садат, Генеральный секретарь ООН.
Только в чрезвычайно политизированных командных структурах ООН человек, никогда не носивший военную форму и ни разу не бравший в руки оружия, способен так быстро взлететь по дипломатической лестнице и занять пост верховного главнокомандующего миротворческими войсками ООН. Именно так и произошло с Анваром Анваром-Садатом.
Впрочем, Генеральный секретарь ООН не мог все же напрямую командовать миротворческими силами, и в том-то и заключалась вся проблема. В системе управления войсками не было достаточной ясности и четкости. Солдаты из более чем семидесяти стран – членов ООН были размещены в более чем семнадцати странах, где требовалось вмешательство миротворцев. При этом американцы настаивали на прямом подчинении военному командованию своей страны. Точно так же, не признавая единоначалия, поступали все остальные.
Анвар Анвар-Садат с нетерпением ждал того дня, когда ситуация изменится.
Последнее время со всех сторон раздавались гневные упреки в адрес ООН по поводу ставших обычными провалов ее грандиозных миротворческих усилий. Впрочем, по мнению самого Анвара Анвара-Садата, существующая ныне система многонациональных войск ООН – та самая, которую он всего лишь унаследовал от прежних руководителей, о чем он не уставал повторять везде и всюду, – грешила чрезмерной произвольностью. Поэтому Организации Объединенных Наций – а значит, и всему мировому сообществу – следовало создать постоянные войска быстрого реагирования, которые находились бы только в подчинении ООН, а значит, под командованием достойнейшего – Анвара Анвара-Садата.
Если бы это произошло на самом деле. Генеральный секретарь, несомненно, сумел бы сплотить все разобщенные доныне народы мира и переделать мировое сообщество в полном соответствии со своими грандиозными замыслами...
Однако все это пока оставалось лишь мечтами, делом завтрашнего дня. А сегодня ему предстояло выступить перед Генеральной Ассамблеей с речью по поводу одной давно назревшей проблемы, поэтому прежде всего он решил заглянуть в комнату оперативных сводок.
Его прозрачные, подернутые влагой глаза неторопливо скользили по карте мира, и он не без удовольствия отмечал, как расползается по свету голубой цвет ООН. Впрочем, на других картах те же страны были окрашены кроваво-красным в знак того, что там находятся горячие точки планеты, но для Анвара Анвара-Садата это в первую очередь обрисовывало сферу влияния ООН, так как там размещались войска миротворцев.
Они дислоцировались на Гаити, вдоль ирано-иракской границы... вернее, занимали чуть ли не весь Африканский континент. А Африканский Рог и вовсе был сплошь голубым.
Оглядывая «свои владения», Анвар Анвар-Садат с вожделением представлял себе весь земной шар. Даже США в один прекрасный день тоже станут ооновскими! Он без труда представил себе, как его «голубые каски» патрулируют Манхэттен, Детройт, Майами и прочие города, славящиеся высоким уровнем преступности.
Об этом он всерьез задумался после того, как во время поздней прогулки по Таймс-сквер на него внезапно напали уличные грабители с возгласом: «Жизнь или кошелек?» Когда же содержимое бумажника показалось им недостаточным, последовал немедленный удар по голове.
Личный секретарь вручил Садату листки оперативных сводок. Генерал резко выхватил их у него из рук. Он вообще был резким, порой грубым человеком, за что его постоянно критиковали во всех средствах массовой информации. Слишком уж Садат выглядел автократичным для занимаемого им поста Генерального секретаря ООН. К тому же чрезмерно настойчиво вмешивался в дела стран Африканского континента, преследуя интересы своего государства. Из-за явной склонности посылать миротворческие силы по поводу и без он заслужил прозвище Генералиссимус Вар-Вар.
Однако сам Анвар Анвар-Садат гордился тем, что отнюдь не пытался защитить интересы только родного Египта. О нет! Его интересы распространялись на весь мир!
Взглянув на оперативные сводки, он сказал:
– Похоже, в Македонии снова разгорается пламя вражды.
– Споры и ссоры становятся горячее день ото дня, – согласился помощник.
– Пожалуй, надо заняться этим, – пробормотал Анвар Анвар-Садат.
Ежедневные донесения командиров миротворческих сил не внушали тревоги. На ирано-иракской границе сохранялось затишье, как и на иракско-кувейтской и на Гаити. Такое же спокойное донесение было получено и от командующего войсками, размещенными между двумя Кореями – Северной и Южной. Анвар Анвар-Садат не сомневался, что до тех пор, пока там находится Восьмая армия США, на границе между Кореями не произойдет ничего из ряда вон выходящего. Миротворческая акция в Корее стала одной из первых и пока что единственной абсолютно успешной от начала до конца акцией ООН. Тот факт что на протяжении почти сорока лет вместо подлинного мира между двумя частями когда-то единой страны царило лишь перемирие, нисколько не беспокоил Садата.
Вернув помощнику листки оперативных сводок. Генеральный секретарь сказал:
– А теперь я хотел бы получить более подробную информацию по Македонии.
– Сию минуту, господин генерал, – засуетился подчиненный.
Генеральный секретарь откинулся на спинку кожаного кресла, а его помощник стал колдовать над клавиатурой, стремясь обеспечить доступ в Интернет.
Анвар Анвар-Садат считал эту всемирную информационную сеть весьма интересным и полезным изобретением. Теперь весь мир мог общаться между собой с помощью компьютеров. Студенты Суинборнского университета в Австралии запросто могли обращаться к шведам из Уппсалы или к американским студентам из Карнеги Меллон, да в конце концов просто к обычным людям, сидящим у себя дома за клавиатурой персонального компьютера. В этом нематериальном киберпространстве единый мировой порядок казался вполне достижимым.
Ах, если бы в реальном мире все было так же просто и логично!
Хорошо бы еще производители компьютеров придумали такие машины, с которыми можно было бы разговаривать как с человеком и которые понимали бы и послушно исполняли все речевые приказы без всяких хитроумных манипуляций с клавиатурой. Как он ни старался, ему никак не удавалось постичь загадочный алгоритм Интернета, чтобы запросто пользоваться бесчисленными возможностями этой информационной сети.
Когда на экране монитора высветилось нужное меню, помощник снова склонился над клавиатурой, и вскоре Анвар Анвар-Садат увидел перед собой краткий список тем. Судя по заглавиям, между Македонией и Грецией разгорался нешуточный скандал.
Македония / Греция
Почему греки всегда проигрывают. Зоран Славко
ПАТЕТИКА! Делчев
Тупой фанатик. Спиро А.
Александр Великий – македонец. Зоран Славко
АЛЕКСАНДР – ГРЕК! К. Мицотакис
Бредни Великовского. П. Папулос
Македонско име нема да загине! Зан Занковский
Новое название для югославской Македонии – Псевдомакедония. Евангелос В.
Великовский – идиот! П. Папулос
Папулос должен умереть! В. Великовский
Греция не существует!!! Киро, Мак
Скопье – единственная столица Македонии. Бранко
Еще одна ложь греков. Зан Занковский
Болгарская тупость нескончаема! Петер Лазов
Это Македония! Зоран Славко
ГРЕКИ – ПОХИТИТЕЛИ КУЛЬТУРЫ! Зан Занковский
Этот жаркий спор представлял собой микрокосм нынешних мировых проблем, в котором спорящие доходили до криков и личных оскорблений, манипулируя неточностями и непоправимыми ошибками прошлого.
Когда Югославия окончательно распалась, одной ее части удалось выйти из союза, избежав кровопролитных схваток, подобных бойням в Боснии, Хорватии и Сербии. Эта часть страны стала называть себя Македонией, что очень рассердило греков. В воздухе теперь носились оскорбления, угрозы, санкции... но, слава Богу, не пули!
Спор между Грецией и Македонией не прекращался вот уже несколько лет, то утихая, то разгораясь вновь, и пока что не просматривалось никакого способа разрешить эти острые разногласия дипломатическим путем. Впрочем, военный конфликт вовсе не казался неизбежным.
Каждый день противники обменивались лишь взаимными оскорблениями, искаженными историческими фактами, а то и открытыми угрозами. Эта пропагандистская война оставалась незамеченной для большинства стран мирового сообщества.
Анвар Анвар-Садат был твердо убежден в том, что будущее Организации Объединенных Наций заключается в ее роли единого великого миротворца. Тогда все межнациональные разногласия и конфликты можно будет урегулировать здесь, в киберпространстве информационных сетей. Пусть это выглядит неуклюже и непривычно, зато не будет столько вдов и сирот.
И не потребуется столько бюджетных средств. Что для Анвара Анвара-Садата имеет первостепенное значение.
Ткнув пальцем в один из заголовков, он сказал:
– Хорошо бы посмотреть содержание.
– Для этого нужно только нажать на клавишу «ввод», – учтиво подсказал помощник.
– Да-да, знаю, – раздраженно пробормотал Анвар Анвар-Садат. – Но я терпеть не могу эти машины! Они слишком точны и конкретны. Не то что живые люди, их можно уговорить или убедить... Так что, прошу вас неукоснительно выполнять мои просьбы.
Помощник молча нажал на клавишу «ввод», и на экране появился текст.
Действительно, конфликт разгорелся вовсю. Было очень трудно следить за аргументами конфликтующих сторон, так как обе они называли себя македонцами. При этом греки постоянно называли югославских македонцев славянофонами-ирредентистами, а те, в свою очередь, называли греческих македонцев плутоватыми грекофонами.
Пока что никто не хотел признавать официального названия Македонии. Кто-то называл ее Скопье, кто-то – псевдо-Македония.
Учитывая острые разногласия греков с турками и то, что Албания явно жаждала захвата Македонии, конфликт между Грецией и Македонией грозил вылиться в новую всеобщую бойню на Балканах.
Решив, что эта словесная война еще не слишком обострила межнациональный конфликт, Анвар Анвар-Садат устало произнес:
– На сегодня достаточно.
Помощник покорно вышел из Интернета.
Поднявшись с кресла. Анвар Анвар-Садат задумчиво потер ладонями щеки.
– B один прекрасный день все эти межнациональные конфликты станут полыхать лишь в невидимом пространстве компьютеров. И тогда их с невероятной легкостью можно будет подавлять в самом зародыше.
Подчиненный лихо щелкнул каблуками и учтиво поклонился.
– Не сомневаюсь, мой генерал!
Бросив взгляд на часы, Генеральный секретарь нахмурился.
– Мне нужно торопиться, я уже опоздал на заседание Генеральной Ассамблеи, а ведь сегодня у меня доклад...
Но на полпути к зданию штаб-квартиры ООН его встретил взволнованный заместитель по миротворческим операциям.
– Мой генерал!.. – воскликнул он.
– Генеральный секретарь, – недовольным тоном поправил его Анвар Анвар-Садат. – Ведь я уже не в комнате оперативных сводок.
– Господин Генеральный секретарь! В ваше отсутствие кто-то посмел занять трибуну!
– Кто же этот выскочка?
– Никто не знает. Но на Генеральной Ассамблее сейчас страшный переполох! Скандал, да и только!
– И что он сказал?
– Тоже неизвестно. Он говорил не по-английски, не по-французски и не по-египетски...
– Идемте! Я должен увидеть все сам!
Анвар Анвар-Садат тотчас проворно нырнул в лимузин, чтобы всего лишь переехать на другую сторону улицы.
* * *
Охранник у входа в штаб-квартиру ООН откровенно скучал.
Ни одна из многочисленных террористических организаций ни разу не совершила нападений на комплекс зданий ООН. Даже в самый разгар холодной войны. И всего лишь по той простой причине, что сами по себе террористические группы не могли входить в состав ООН. Правда, членами этой международной организации были их спонсоры, государства, которые их поддерживали. Ведь членство в ООН открыто для всех своевременно делающих взносы государств, независимо от того, кто ими правил – президент, деспот или клоун.
Поскольку абсолютно все государства дорожили своими дипломатами, комплекс зданий ООН никогда не подвергался и не будет подвергаться никаким террористическим нападениям.
Так и разъяснили сержанту Ли Мейсу, когда его принимали на службу в охрану ООН.
– Работа – не бей лежачего! – заверил его начальник охраны.
– Отлично. Я согласен!
– Я знал, что ты не откажешься.
Дело действительно оказалось простым, но очень и очень скучным. К тому же все время приходилось участвовать в бесконечных и довольно нудных церемониях, да еще притворяться, что не замечаешь, как улыбчивые дипломаты из третьих стран, одетые в дашики, тобы, саронги, сари и прочие экзотические костюмы, так и норовят стянуть из туалетных комнат полотенца и даже сантехническое оборудование, не говоря уже о сиденьях унитазов.
Сержант Мейс с облегчением вздохнул, после того как в здание Генеральной Ассамблеи вошел последний представитель.
И тут он заметил старого низкорослого азиата в ярко-красном кимоно. Как ни старался сержант, никак не мог его вспомнить. Возможно, старикашка был одним из многочисленных помощников?
– Чем могу служить, сэр?
– Отойди-ка в сторонку! Я проделал долгое путешествие, чтобы держать речь перед этим досточтимым собранием.
– Должно быть, вы ошиблись. Насколько мне известно, сегодня на Генеральной Ассамблее с речью выступает сам Генеральный секретарь.
– Я – Верховный мастер Синанджу и по рангу намного выше любого секретаря, пусть даже он генеральный.
Сержант Мейс изумленно уставился на старика.
– Какую страну вы представляете?
– Синанджу.
– Такой страны я не знаю, сэр.
– Это вовсе не страна. Страны появляются и исчезают, а Синанджу вечно, даже если некоторые неблагодарные отвергают возможность возглавить Дом Синанджу.
– Так это всего лишь дом?
– Ты мешаешь мне пройти, я только попусту теряю время.
– Извините, но, если вы не являетесь ни представителем, ни его помощником, я не могу позволить вам войти. Таков порядок в целях безопасности. Надеюсь, вы меня понимаете?
– Так ты охранник?
– Я охраняю эту дверь.
– Тогда позволь мне научить тебя, как следует охранять вход в важные палаты.
Низенький старичок азиат знаком попросил сержанта Мейса наклониться, чтобы тот внимательно выслушал его совет.
Сержант решил не противиться, потому что использование силы в подобных ситуациях в охране ООН не приветствовалось. Он послушно наклонился, и старик слегка коснулся его торса.
Мейсу на миг показалось, что его пронзило раскаленное острие. Жгучая боль распространилась по всей пояснице, а потом и по всей спине, и теперь охранник уже не мог распрямиться.
– Что-то случилось с моей поясницей, – жалобно простонал он.
– Давай помогу, – предложил старичок и, взяв сержанта за руку, отвел его в ближайший мужской туалет.
– Зачем? Мне вовсе не нужно в туалет! – запротестовал тот.
Но азиат быстро затолкнул его в кабинку и запер дверь на щеколду.
– Тебе нездоровится, – негромко проговорил он.
– Выпустите меня отсюда!
– Надо было сразу впустить меня, мастера Синанджу, в это здание! Вперед наука! Теперь ты знаешь, как надо охранять вход!
И сержанту Мейсу, который все еще был не в состоянии распрямиться, пришлось, стиснув зубы, ждать, пока кто-нибудь не освободит его.
* * *
Генеральная Ассамблея Организации Объединенных Наций сдержанно гудела в ожидании появления на зеленом мраморном подиуме, осененном голубой эмблемой, своего Генерального секретаря.
Когда же на подиум забрался старик азиат небольшого росточка и быстро залопотал что-то на не понятном никому языке, собравшиеся представители схватились за наушники, надеясь услышать перевод. Однако перевода не было.
– Что он говорит? – спросил представитель Италии.
– Понятия не имею, – ответил его бразильский коллега.
– На каком хоть языке? – поинтересовался представитель Норвегии.
Этого, похоже, не знал никто.
Потом представитель Суринама заметил, что его коллега из Республики Кореи внезапно сильно побледнел, в то время как представитель Корейской Народно-Демократической Республики расплылся в широкой, от уха до уха, улыбке, и в узких щелках его темных глаз загорелось искреннее удовлетворение.
– Вроде бы старик говорит по-корейски, – пробормотал соседу представитель Суринама.
Предположение мгновенно облетело всех собравшихся. Тем временем невысокий азиат продолжал вещать своим скрипучим, но в то же время чрезвычайно зычным голосом. Он был столь мал – его подбородок едва виднелся над кафедрой, – что это придавало ему забавный вид говорящей головы.
Когда представитель КНДР стремительно направился к выходу, его коллега из Южной Кореи внезапно замахнулся на него кулаком, но промазал. Тут уж представитель КНДР решил дать обидчику сдачи.
В проходе моментально началась потасовка, но ни один из присутствующих в зале вмешиваться не стал. Все напряженно вслушивались в зазвучавший наконец в наушниках перевод с корейского.
Очень скоро и другие представители бросились к выходу. В проходах началась давка, потом свалка с применением кулаков. Люди размахивали кулаками направо и налево, швыряли друг в друга стульями. Как выяснилось, у каждого нашелся враг, которому хотелось наподдать как следует.
Посреди всеобщей рукопашной внезапно появились совершенно сбитый с толку Генеральный секретарь и его заместитель по миротворческим операциям. Пораженный столь открытым скандалом и самой настоящей дракой представителей ООН, он, правда, ничем не выдал своих эмоций. Переглянувшись друг с другом, Генеральный секретарь и его заместитель одновременно пожали плечами.
Когда мимо них, спотыкаясь, прошел представитель Ирана, потерявший где-то свой тюрбан, Генеральный секретарь попытался его остановить.
– Что здесь происходит?
– Не знаю, я не слышал его речи.
– Тогда почему вы ввязались в драку?
– Посланник Израиля под руку попался. Мне всегда хотелось дать ему в морду! Вот случай и представился...
Мимо проковылял представитель Ирака с усами, как у Саддама Хусейна. Генеральный секретарь преградил путь и ему:
– Кто это вас так разукрасил? Наверное, представитель Израиля?
– С чего вы взяли?
– Однажды, во время Шестидневной войны, израильтяне точно так же поступили с моей страной, – холодно ответил Анвар Анвар-Садат.
Пытаясь пробраться вперед, Генеральный секретарь вынужден был расталкивать дерущихся, раскрасневшихся и вспотевших дипломатов. Его прозрачные глаза неотрывно смотрели на подиум. В какой-то момент ему удалось увидеть маленького колоритного старичка, уходившего через боковую дверь.
– Что-то я его не припомню, – пробормотал Садат.
– Мне он тоже не знаком, – эхом отозвался заместитель.
Потом они заметили красные огоньки, горевшие на верхних галереях. Телевизионные камеры!
– Си-эн-эн! – хором хрипло воскликнули оба.
Набрав в легкие воздуха, Генеральный секретарь громко произнес:
– Охрана! Взять телеоператоров! Их непременно надо остановить и отобрать все кассеты с видеопленкой!
Но было уже слишком поздно! Внутри у Генерального секретаря все сжалось.
Невиданное зрелище разразившегося в зале Генеральной Ассамблеи ООН скандала, больше походившего на пьяную драку в каком-нибудь захудалом кабаке, уже транслировали по всем телевизионным каналам мира.
И остановить передачу не было никакой возможности.
Однако Генеральный секретарь еще не знал и даже не подозревал, что публичный скандал был не самым страшным последствием краткой речи неизвестно откуда взявшегося старика азиата. Результат этой речи был куда ужаснее подорванного престижа Организации Объединенных Наций!
И самым невероятным казался тот факт, что весь этот хаос был вызван не чем иным, как трехминутной речью никому не известного человека.