Мир вокруг генерала Мартина Лейбера начал рушиться.
За всю свою долгую службу в Пентагоне он усвоил одно твердое правило: не признавать никаких правил. Если можно “наварить” на оборонном контракте – добро пожаловать. Уйти от уплаты очередного налога – с Богом. Вешать тонны лапши на уши сенаторам? Стандартная оперативная процедура. Продукция же оборонной промышленности давно стала для генерала Лейбера ходким товаром. Именно генерал Лейбер отвечал за поставку микросхем для ракетных установок “Минитмен” – двадцать процентов из них оказались неработающими. Армейские вертолеты покрывались броней половинной толщины, заклепки для которой генерал лично заказывал на дешевых распродажах стройматериалов. То, что в боевых условиях они сломаются с легкостью спичек, генерала мало заботило.
Генерал был уверен – все равно его дефектные “Минитмены” никогда не будут задействованы. А если у военного вертолета во время учений отваливался винт, все шишки сыпались на головы производителей. Генерал Лейбер был также уверен в том, что встретит день ухода в отставку с кругленьким счетом в банке и нулевой ответственностью.
Ставки он делал на одну и неизменную величину в мировой политике – равновесие сил сверхдержав.
Генерал был разумным человеком. Он прекрасно изучил тонкости натуры военного. Многие думают, что военные – сплошь сумасшедшие милитаристы; мало кто знает, до чего они ранимы и чувствительны. Они всегда готовы пожертвовать сотнями жизней, чтобы выполнить ту или иную боевую задачу. Собственно, война к этому и сводится – к подсчету потерь. Страну, у которой они наименьшие, как правило, начинают бояться. В западном полушарии таковой были Соединенные Штаты Америки – Господь да благословит их.
Но ни один генерал не одобрит военного конфликта, угрожающего его личному благосостоянию. И тем более жизни. Удел начальства – руководить, а не жертвовать собой попусту. Так было уже во время второй мировой войны, а она успела стать частью довольно далекой истории.
Поэтому ни за что на свете военные США, или СССР, или даже китайцы – а какие они психи, известно каждому – не спровоцируют ядерный конфликт, поставив тем самым под удар свои охотничьи поместья, госдачи и горные домики.
Именно на это и рассчитывал генерал Лейбер. В ядерный век попросту быть не может реальной угрозы мировой войны. И вся военная мощь Америки – показуха, и только. А раз так, если ракета не сможет вдруг вылететь из своей шахты или вертолет упадет с небес, кому какое дело до этого? Показуха и есть показуха.
Так рассуждал генерал Мартин Лейбер до трех тридцати сегодняшнего утра, когда в непосредственной близости от Белого дома рухнула неизвестно кем запущенная допотопная паровая машина. Все ядерные силы были приведены в состояние боевой готовности. Советы, наверное, тоже приняли соответствующие меры. А за ними и китайцы – те себя не заставят ждать. Пальцы уже с надеждой касаются заветных кнопок – для начала новой мировой войны достаточно, чтобы какой-нибудь кретин принял за вражескую ракету стаю чаек, попавшую в поле радарного слежения.
Генерал Лейбер очистил свой письменный стол от хладных останков недоеденного омара одним движением украшенного золотыми листьями рукава. Водрузил в центр стола телефон, уже некоторое время молчавший. Рядом с ним положил блокнот и три остро отточенных карандаша. Теперь придется играть по-крупному. Выгода? Черт с ней! Настала пора побеспокоиться о собственной заднице – ею генерал чрезвычайно дорожил.
Перво-наперво надо придумать, что сказать президенту. Правду, это ясно, ему говорить нельзя. Иначе он, генерал Лейбер, будет выглядеть полным кретином. Все будут не одну неделю потешаться над генералом, которого напугал до смерти свалившийся с неба паровоз. То, что опасность волне реальна, все равно не придет в их тупые головы. А уж что из всего этого устроит пресса... Не говоря уже о том, что его немедленно понизят в звании. Может быть, до генерал-лейтенанта. А может быть, даже и... Он попытался припомнить, какой более низкий чин следует за генерал-лейтенантом, но так и не смог. В Пентагоне он служил так давно, что все бывшее с ним до того почти исчезло из памяти.
– Нужно преподнести это ему посерьезнее, – произнес наконец генерал и, протянув руку к телефону, приготовился набрать номер. Есть у него один знакомец в НАСА – нужно будет с ним посоветоваться... Именно в этот момент телефон зазвонил. Чертыхнувшись про себя, генерал поднял трубку.
– Генерал Лейбер слушает.
– Генерал? – прозвучал в трубке знакомый голос. – С вами говорит президент. Какие новости?
– Мы работаем над ситуацией, господин президент.
– Я не могу больше оставаться здесь, – голос президента звучал сурово. – Представители прессы желают видеть меня, и...
– Лучше всего было бы выдать им пресс-релиз.
– Вы что, шутите? Пресс-релиз – не оправдание целых суток отсутствия! Я должен показаться им, понимаете, показаться!
– Позвольте мне объяснить вам, господин президент, по какой причине вам не следует этого делать.
– И по какой же?
– Я не хотел вам сообщать об этом, пока мы не получим более точную информацию...
– Ничего, сообщайте.
– Я, видите ли, даже не знаю, как вам об этом сказать...
– Как есть. Не забывайте, что я – президент страны. И должен первым узнать об этом.
– Так точно, господин президент, – согласился генерал Лейбер, набирая побольше воздуха. – Наша столица атакована вражеским КРУ – кинетическим разрушающим устройством.
– Боже мой! Никогда не слыхал о таких.
– При неизменном уважении к вам, господин президент, в некоторых вопросах...
– Это нечто совсем новое?
– Мы живем в сложном мире, господин президент. Все меняется слишком быстро. И, по-моему, это вообще первый случай применения КРУ.
– Тем не менее, я обязан вернуться на рабочее место.
– Возможно, всего несколько минут отделяют нас от следующего удара, господин президент.
– Вы твердите мне это уже несколько часов. И не только вы – все словно сговорились, а сегодня – первый день моего президентства. И я...
– Осмелюсь напомнить вам, сэр, что уже вечер. Почти девять часов. Почему бы вам не отдохнуть и обсудить все это утром? Так сказать, на свежую голову...
– Я не изменю своего решения. Я поднимаюсь. Я немедленно вызываю вас для экстренного совещания в Белый дом, где вы расскажете мне все – все, что знаете.
– Так точно, сэр, господин президент, – с явной неохотой ответил Лейбер. – Еще какие-нибудь инструкции?
– Гм... ведь я уполномочил вас действовать от моего имени, верно?
– Так точно, сэр.
– Тогда я передаю трубку своему охраннику. Поговорите с ним, а то он, оказывается, мне не подчиняется.
– Одну минутку, сэр. Моим приказам он тоже не подчинится. Ведь я военный. А он, формально, – гражданское лицо.
– Все равно поговорите с ним. Может быть, он не знает этого.
– Есть, сэр.
В трубку влез вкрадчивый голос агента Службы безопасности.
– Боюсь, генерал, что я не могу подчиниться вашим приказам.
– Вот и прекрасно! Держите его там так долго, как только сможете. Ситуация на поверхности крайне нестабильная.
Трубку снова взял президент.
– Похоже, что вы не очень-то старались.
– Он человек, верный своему долгу, господин президент. И преданный, хотя и упрямый.
– Но есть же какой-то выход...
– Возможно. Но я не знаком с их системой, сэр.
– Но он должен быть! Ситуация чрезвычайная!
У президента явно начали сдавать нервы. В трубке на некоторое время воцарилось молчание. Президент думал. Ничего хорошего это не предвещало. Генерал Лейбер вообще не любил, когда люди думали. Особенно это касалось его подчиненных. Для них существовал только один путь – немедленное и беспрекословное повиновение.
Наконец президент нарушил молчание.
– Напоминаю вам, что я – верховный главнокомандующий.
– Так точно, сэр.
– Я вам приказываю, чтобы вы приказали мне немедленно явиться в Овальный кабинет. Страна должна знать, что ее глава на своем месте. Вы меня поняли?
– Я... да... но...
– Выполняйте!
– Есть, сэр. В качестве исполняющего ваши обязанности я приказываю вам явиться в Овальный кабинет.
– Приказывайте не мне, а агентам Службы.
Генерал Лейбер понял, что президент передал трубку охраннику.
– Я только что приказал президенту явиться в Овальный кабинет.
– Я не имею права нарушить ваш приказ, генерал, – согласился агент.
Генерал Лейбер положил трубку.
– Лучше бы ты имел такое право, зараза... – изрек он потускневшим голосом.
Словно пленник, ждущий неминуемой казни, генерал Лейбер поднялся на ноги, негнущимися пальцами возложил на лысеющую голову фуражку, расправил галстук.
Рано или поздно всем приходится платить по счетам...
* * *
Едва достигнув первого этажа покинутой несколько часов назад резиденции, президент Соединенных Штатов Америки решительным шагом направился в спальню. За ним, нервно теребя полуоторванную оборку розового неглиже, следовала супруга. Приставленный к ним агент Службы замыкал шествие.
На пороге спальни, однако, президент перед самым носом своих провожатых захлопнул дверь.
– Но я же не одета, – слабо запротестовала первая леди.
Словно в ответ ей, дверь приоткрылась, и появившаяся в щели рука опустила на пол разноцветный ворох одежды.
– Одевайся! – послышался голос мужа. Дверь захлопнулась.
Присев на корточки, первая леди покопалась в цветастой куче.
– Ни одного целого костюма! – простонала она.
Супруг, однако, ее уже не слышал. Он сидел на кровати, возле комода, нижний ящик которого был полностью выдвинут, и держал в руке красную телефонную трубку.
О КЮРЕ его предшественник успел ему рассказать обстоятельно. Назначение организации, сфера деятельности – все это он уже знал, и теперь, вступив в свои полномочия, мог воспользоваться... да, мог воспользоваться, но не мог им ничего приказать. Он мог только рекомендовать им задачу. И этой-то возможности он на сей раз не упустит.
– Господин президент? – раздался в трубке голос доктора Харолда В. Смита.
Собственно, у президента не было никаких доказательств того, что это именно Смит. Но только Смит мог отвечать на звонки по красному телефону.
– Доктор Смит?
– К вашим услугам.
Президента в который раз поразила интонация собеседника – как будто тот съел полфунта лимонов.
– Как прошел “первый день?
– Мм... во-первых, я явно простужен, потому что стою здесь в пижаме и босиком. В этой чертовой норе не оказалось даже подходящей одежды.
– В норе, сэр? Если вам нетрудно, говорите помедленнее, а то, боюсь, я не совсем понимаю вас.
– Именно в норе – в бомбоубежище под Белым домом!
– Понял вас. Какова ситуация?
– Этого, похоже, никто толком не знает. Вся информация сосредоточена у генерала Лейбера.
– Лейбера? Ах да, конечно, – Смит вспомнил фамилию владельца единственного работавшего телефонного номера.
– Смит, ведь ваша главная задача – обеспечение национальной безопасности?
– О, конечно... в широком смысле.
– Тогда где же вы были?!
– Сэр?
– По Вашингтону нанесен удар КРУ, а вы его проворонили!
– Предупреждения от НОРАД по поводу... простите, сэр, как вы это назвали?
– КРУ. Только не говорите, что вы не знаете, что это такое... а, впрочем, как раз можете и не знать. Это, как мне сказали, нечто совершенно новое. Кинетическое разрушающее устройство.
– Кинетическое, – медленно повторил Смит.
– Вот именно – и оно упало сегодня утром в Лафайет-парке. К счастью, не взорвалось. Но могло быть такое...
– Несомненно, – подтвердил Смит, вспомнив сообщение о пожаре в Лафайет-парке.
Но что за дьявол это самое КРУ? Кивая в такт словам президента, Смит вызвал на мониторе компьютерную версию авиационного справочника “Джейн”. Эта штуковина точно должна быть в нем.
– Похоже, вы забыли, Смит, что ваша задача – прогнозировать возможные кризисные ситуации и подавлять их в зародыше. Так или нет?
– Безусловно, сэр, но, видите ли, мы решаем эти задачи исключительно на национальном уровне. В мировом масштабе наши компьютеры вовсе не так эффективны.
– А почему, позвольте узнать?
– А потому, господин президент, что один человек просто физически не сможет следить за компьютерными сетями всего мира. Даже в масштабах нашей страны это отнюдь не легко. А добавьте сюда еще проблему языкового барьера... Я и так провожу у монитора до пятнадцати часов в сутки. И ничего не поделаешь – как вы знаете, для обеспечения полной секретности во главе КЮРЕ должен стоять всего один человек. Мы ведь действуем за пределами конституционных ограничений, и если пресса когда-нибудь...
– То есть вы хотите сказать, что при любых обстоятельствах не могли предвидеть эту атаку?
– Не располагая более точной информацией, мне затруднительно ответить на ваш вопрос, – привычно ушел от ответа Смит.
Взгляд его был прикован к табло, появившемуся на экране монитора. На табло сообщалось, что кинетические разрушающие устройства в справочнике не значатся. Странно. Придется в ближайшее время дополнить файл...
– А почему вы не послали ваших людей на место происшествия?
– Потому что мои люди, господин президент, как правило, вступают в дело, когда все остальные средства исчерпаны. Это своего рода неприкосновенный резерв.
– Они должны были быть там сегодня! – взвился президент.
– При всем уважении, сэр, даже если они оказались бы там, что бы они могли сделать? Они могут очень многое – но даже им не поймать на лету это самое кинетическое устройство... Мои люди – не персонажи комиксов, сэр. Они не носят плащи, не едят уран и не летают.
– Смит, поймите – первый день своего президентства я провел, прячась в этой дыре!
– Сочувствую, сэр. – Голос Смита утратил вообще какое бы то ни было выражение.
– И я не намерен этого долее терпеть. Я хочу, чтобы вы немедленно прислали своих людей, и...
– Боюсь, сэр, что сейчас это невозможно.
– К...как вы сказали, Смит?!
– Они... э-э... на другом задании.
– Немедленно их верните. С минуты на минуту может произойти следующий удар.
– Мне очень жаль, сэр, но пока они не выполнят задание, они не вернутся. А связи с ними у меня нет.
– Бред какой-то. Вы что же, их не контролируете?
– Иногда, по необходимости. Обычно они отчитываются сами – если могут. У... гм... младшего сотрудника проблема с кодированием, старший же вообще лишь в самых крайних случаях пользуется телефоном.
– А других средств связи у них нет? Например, радиостанций? Они срочно нужны в Вашингтоне, поймите, Смит!
– Как только они выйдут со мной на связь, сэр, я непременно передам ваши пожелания.
– Изумительно! – ядовито констатировал президент. – Если они выйдут на связь тогда, когда от столицы останется один пепел, не забудьте поблагодарить их от моего имени.
– Непременно, сэр.
– Уверяю вас, Смит, если на этот раз все закончится благополучно, вашу организацию ожидают кое-какие изменения, а то вы словно живете еще в прошлом веке. Кстати, вы знаете, что канала связи с вами в этом проклятом бункере нет?
– По соображениям безопасности, сэр, мы используем минимум оборудования. То есть – вот эти два телефонных аппарата. На прямой линии. Этой связью мы обходимся уже двадцать лет.
– Не могу вас с этим поздравить, – президент положил трубку на рычаг.
Сняв очки со стеклами без оправы, Смит устало потер покрасневшие глаза. Конечно, начало взаимоотношений с новым начальством получилось не очень хорошее, но мог ли он сказать президенту, что в то время как столица, словно агнец на заклании, ждет второго удара от неведомого врага, персонал КЮРЕ занят тем, что пытается пристроить слона, которого старый псих приволок из Вьетнама?
Повернувшись к экрану, Смит быстро набрал на клавиатуре загадочные слова “кинетическое разрушающее устройство” и дал команду запросить всю информацию, имеющуюся на этот счет в бездонных банках данных КЮРЕ. Нажав клавишу ввода, он откинулся на спинку стула. Даже при всех ее возможностях машине понадобится на это никак не меньше десяти минут...
Может, президент прав? – подумал Смит, лениво следя за экраном. Может, КЮРЕ и вправду уже не справляется достаточно быстро с масштабными заданиями? А может быть, просто мир стал слишком сложным...