Прежде чем начать интервью, Уиллард Фарджер пожелал прояснить одни момент:

– Я согласился дать интервью вашему журналу не потому, что вы посулили мне шесть тысяч долларов. Я делаю это для того, чтобы еще более широкие слои американской общественности осознали, перед лицом какого предательства они оказались. Я хочу, чтобы Америка вновь обратилась к тем принципам, которые сделали ее великой. Деньги при вас?

– Оплата после интервью, – сказал Римо. Он заметил, что возле дома Фарджера ошиваются двое в штатском, значит ему, возможно, придется прихватить с собой Фарджера, если тот не выложит все начистоту.

– Буду с вами предельно откровенен, – произнес Фарджер. – Все эти деньги до последнего цента поступят в фонд избирательной кампании мэра Картрайта. Придется раскошелиться, чтобы избрать сильного мэра, способного противостоять проискам федерального правительства. Так что эти деньги в буквальном смысле пойдут людям.

– Другими словами, вы хотите деньги вперед? – уточнил Римо.

– Я хочу, чтобы люди были уверены в своих неотъемлемых правах, которые даются при рождении каждому американцу.

– Тысяча долларов задатка, остальные – после интервью.

– Римо, если вы позволите себя так называть, – продолжал торговаться Фарджер, – Америка переживает кризис, когда идет обострение противоречий между расами, между богатыми и бедными, между трудом и капиталом. Порядок может навести только достойное правительство, но избрать его стоит больших денег. – Две тысячи вперед, – уступил Римо.

– Наличными, – согласился Фарджер, и интервью началось.

Насколько понимает Римо, Фарджер глубоко изучил деятельность некой тайной правительственной службы и некоего Фолкрофта. Как ему это удалось?

Фарджер ответил, что каждый американец обязан досконально знать, чем занимается правительство, чтобы помогать совершенствовать его деятельность. Вот так обстоят дела с правительством на сегодняшний день.

Как Фарджеру удалось обнаружить, что Лига по благоустройству служила всего лишь вывеской для тайных операций, и как ему в руки попали записки Буллингсворта?

Фарджер сказал, что он является достойным сыном американского общества с присущей ему системой ценностей; благородные и трудолюбивые родители приучили его к упорству в достижения поставленных целей.

Как обстоит дело с записями Буллингсворта теперь: они по-прежнему находятся у Фарджера? Если да, то где именно он их хранит?

– Каждый человек, который желает служить интересам страны, должен иметь в своем арсенале набор определенных средств и использовать их максимально дальновидным и благоразумным образом, – заявил Фарджер.

Кто, кроме Фарджера, знал о записях Буллингсворта?

– Позвольте мне объяснить вам одну вещь. Нравственность служит ключом ко всему. Скромные труженики всей Америки, включая этот город, где я родился и вырос, все как один поднимаются в едином порыве, вставая рядом со мной и скандируя: «Измена!»

Римо пожал плечами. Может, настоящие репортеры знают, как прорываться через этот поток слов? Может, они знают, как надо построить вопрос, чтобы получить на него прямой ответ?

– Вы не отвечаете на мои вопросы, – сказал он.

– На какой именно вопрос я не ответил? – искренне удивился Фарджер.

– Ни на один.

– Не было случая, чтобы я не ответил на какой-то вопрос, – обиделся Фарджер. – Америку создали искренние, открытые люди, которые всегда честно отвечали на прямые вопросы. Я всегда славился своей прямотой.

Ну ладно, подумал Римо. Если ему нравится играть в эту игру, пусть играет по моим правилам.

Он внимательно вгляделся в лицо Фарджера, глубоко заглянул в глаза, окинул взглядом волосы – Фарджер потянулся, чтобы пригладить их.

– Для материала нам нужны фотографии. Хороший снимок на обложку. Очень украсит журнал.

Фарджер покрутил головой, чтобы Римо мог выбрать лучший ракурс.

– Нужен хороший задний план, – объяснил Римо. – Задний план очень важен.

– Хотите сфотографировать меня с семьей?

Римо покачал головой.

– Нужно какое-то важное место. Чтобы выражало ваш внутренний мир, если вы понимаете, что я имею в виду. Место, которое символизировало бы ваш дух.

– Не могу же я ради одного снимка лететь в Вашингтон, чтобы сняться возле Белого дома! – сердито ответил Фарджер.

– Думаю, это можно сделать где-нибудь поближе к дому.

– Не поздновато ли ехать к резиденции губернатора?

– Только на свежем воздухе. Чтобы создать впечатление, что вы принадлежите земле.

– Вы считаете? – с сомнением спросил Фарджер. – Я думал о себе скорее как о человеке, способном решить проблемы наших несчастных городов. – Земля и город, – согласился Римо.

А есть ли у Римо идея относительно по-настоящему хорошего заднего плана?

Он почти уверен, что есть.

Шпики в штатском поехали за ними в своем автомобиле. Римо с Фарджером проехали по Коллинз-авеню, главной улице Майами-Бич, свернули, поколесили по боковым улочкам и снова вернулись на Коллинз-авеню. Шпики не отставали.

– Здесь? – спросил Фарджер.

– Слишком роскошная обстановка. Если вы решите выставить свою кандидатуру на какой-нибудь пост, то оппоненты могут использовать этот снимок, чтобы заявить, будто вы представляете интересы миллионеров. – Хорошая мысль, – согласился Фарджер.

– А есть здесь дорога, которая ведет из города, куда-нибудь в поля?

– Конечно, но мы далековато от нее.

– Сельская местность, – произнес Римо, и Фарджер развернул машину.

Шпики последовали его примеру.

– Остановите машину, – вдруг попросил Римо.

– Но до сельской местности еще далеко!

– Я знаю. Просто прошу вас остановить машину.

Фарджер притормозил у обочины. Полицейская машина без опознавательных знаков тоже остановилась. Римо вылез и направился к ней.

– Кто вы такие? – резко спросил он.

– Служба шерифа. Округ Дейд.

– Покажите документы.

– Сначала вы покажите свои.

Пока шпики в замешательстве доставали бумажники, Римо молниеносным движением просунул руку в окно и вынул ключ зажигания.

– Эй, что вы делаете с ключом?

– Ничего, – ответил Римо и, надавив большим пальцем, искривил желобок ключа. – Просто хочу быть уверен, что вы никуда не сбежите, пока не покажете свои документы.

Шпики выхватили у него ключ.

– Советуем тебе быть поосторожнее, приятель. Мы полицейские.

– Хорошо, на этот раз я вас отпускаю, – произнес Римо тоном, до совершенства отработанным во время службы в полиции десять лет назад.

Помощники шерифа удивленно переглянулись. Еще больше они удивились, когда Фарджер со своим репортером, который говорил тоном полицейского, уехали, а им все никак не удавалось завестись.

– Этот сукин сын подменил ключ.

Но при более тщательном рассмотрении оказалось, что это не так. Они снова вставили ключ в зажигание, но машина по-прежнему не заводилась.

Наконец один из шпиков поднес ключ к правому глазу и посмотрел на бороздки. Тут-то он и заметил, что ключ погнут, и пока он пытался выпрямить ключ рукояткой револьвера, машина Фарджера исчезла за холмом.

Через несколько миль Римо заметил чудную проселочную дорогу, ведущую в сторону болот. Фарджер въехал на нее.

– А что случилось с людьми шерифа?

Римо пожал плечами и указал на дерево.

– Что-то там мокровато, – засомневался Фарджер. – Вы действительно находите это подходящим местом?

– Давайте попробуем, – отозвался Римо.

И вот Уиллард Фарджер размашистым шагом Дугласа Макартура подошел к дереву, а Римо сел за руль и подвел машину поближе, прямо в тошную жижу.

– Что вы делаете?! Вы с ума сошли! Это же моя машина! – закричал Фарджер и испуганно нырнул на водительское сиденье.

Тогда Римо схватил ключ зажигания, выскользнул через другое дверцу и, резко надавив, заклинил замок, чтобы дверцу невозможно было открыть. Затем перекатился через крышу и точно так же заклинил дверцу со стороны водителя.

– Что ты делаешь, ублюдок несчастный?! – завопил Фарджер.

– Беру интервью.

– Открой дверь, черт побери! – Фарджер принялся дергать ручку, но ее заело. Колеса уже наполовину погрузились в вязкую грязь.

Римо прыгнул на островок сухого мха возле пальмы. Достав из кармана записную книжку, он принялся ждать.

– Выпустите меня отсюда! – орал Фарджер.

– Минуточку, сэр. Прежде я хотел бы узнать ваше мнение по поводу экологической ситуации, перенаселенности городов, сельскохозяйственного и энергетического кризиса, а также положения в Индокитае и цен на мясо.

Неожиданно издав чавкающий звук, передняя часть машины погрузилась в болото почти до ветрового стекла. Фарджер перебрался на заднее сиденье, затем, торопливо открыв окно, попытался вылезти из него. Римо пришлось покинуть сухой островок, чтобы запихать Фарджера на место.

– Выпустите меня! – взмолился Фарджер. – Я все скажу!

– Где бумаги Буллингсворта?

– Не знаю. Я их в глаза не видел.

– Кто дал вам компромат на Фолкрофт?

– Московитц, глава муниципалитета. Он сказал, будто мэр Картрайт хочет, чтобы это сделал именно я.

– Это Московитц убил Буллингсворта?

– Нет. По крайней мере, мне об этом ничего неизвестно. Скорее всего, это сделали люди из Фолкрофта. Вы, небось, и сами оттуда?

– Не говори ерунды, – ответил Римо. – Такой организации не существует.

– Я этого не знал! – завизжал Фарджер. – Выпустите меня!

К этому моменту машина ушла в болото по самое окна, и Фарджер едва успел его закрыть, чтобы жижа не полезла внутрь.

– А какого черта вам понадобилось трепать об этом несчастном Фолкрофте?

– Это была идея мэра Картрайта. Он сказал: если мы ее разоблачим, то к нам никто не сможет придраться со своими дурацкими, высосанными из пальца обвинениями.

– Все ясно. Что ж, спасибо за очень содержательное интервью.

– Вы что, собираетесь оставить меня здесь?

– Как журналист я обязан только честно рассказывать о происшедших событиях, а вовсе не вмешиваться в них. Будучи представителем «четвертой власти»… – Но Римо не имел возможности закончить свою поучительную тираду, поскольку с громким бульканьем «седан» Фарджера погрузился в болото по самую крышу. Изнутри донеслись приглушенные стоны. Римо вскочил на крышу; под его тяжестью машина погрузилась еще глубже, и площадка, на которой он стоял, начала быстро уменьшаться.

Как учил его Чиун, Римо сосредоточил всю свою силу в правой руке и, распрямив ладонь, одним ударом проткнул крышу, прорезав в ней отверстие в три дюйма длиной. Затем оторвал кусок тонкого слой металла, и Фарджер вылез наружу, весь потный и в слезах.

– Я только хотел, чтобы вы поняли, что я не шучу, – сказал ему Римо. – А теперь проводите меня к Московитцу.

– Конечно-конечно, – заторопился Фарджер. – Я всегда считал представителей прессы своими друзьями. Честно говоря, вы провели виртуозное интервью.

Пока они ловили машину, чтобы добраться до города, Римо пообещал Фарджеру возместить стоимость утонувшего автомобиля.

– Об этом не беспокойтесь, – заверил его Фарджер. – Страховка покроет все расходы. Но интервью вы провели действительно лихо!

Когда они добрались до города, Фарджер сразу же позвонил Московитцу.

Тот как раз только что вернулся домой.

– Клайд, тебя хочет видеть один крутой журналист, – сказал Фарджер.

Но интервью так и не состоялось. Когда Римо подъехал к дому главы муниципалитета Клайда Московитца, дверь была открыта, в комнатах горел свет, а Московитц сидел перед телевизором, неотрывно глядя в экран, и на губах его застыла легкая улыбка. Глаза его были затуманены, а из правого уха торчала полированная рукоятка шила. Стоя возле тела Московитца и всматриваясь в это необычное орудие убийства, Римо ощутил странный цветочный запах, который, казалось, исходил от рукоятки.

И тут он почувствовал себя абсолютно беспомощным. Впервые ему показалось, что профессиональное умение убивать – это далеко не все, что ему сейчас необходимо.