В районе Майами-Бич объявили штормовое предупреждение. Когда шериф Мак-Эдоу приехал на ранчо мэра Картрайта, в его просторный одноэтажный дом, порывистый ветер раскачивал пальмы на лужайке.

Картрайт оторвался от радиоприемника; лицо его горело. На нем были бермуды и белая тенниска. На радиоприемнике стояла откупоренная бутылка бурбона.

Мак-Эдоу, бледный, как смерть, наклонился к нему.

– Ну, что слышно?

– Ничего. – Картрайт покачал головой.

Мак-Эдоу, в белой рубашке с шерифской звездой и светло-серых брюках с черной кобурой на поясе, поднялся с кресла и подошел к окну. Он тоже покачал головой.

– Это была твоя идея, Тим. Твоя идея.

Картрайт налил себе полстакана бубона и в два глотка его осушил.

– Хорошо, признаю. Моя идея. Ну, что мне теперь, застрелиться?

– Господи, Тим, во что ты нас втянул? Во что ты нас втянул?

– Слушай, ты можешь успокоиться? Расслабься. Маршал говорит, что все идет хорошо.

– Но он не отвечает на твои позывные!

– Он сказал, чтобы мы сидели тихо и что все пока идет хорошо. Поэтому, черт побери, пока мы не доберемся до него, мы так и поступим. – Тим Картрайт снова наполнил стакан.

– Что и говорить, наше положение просто прекрасно. Просто прекрасно! Московитц мертв. И убили его тем же способом, что и Буллингсворта. Фарджер наделал в штаны, потому что якобы встретил парня, который может голыми руками разорвать крышу автомобиля, а мы спокойно сидим здесь, ожидая дальнейших указаний. Хорошенькое дело! Фарджер треплет языком направо и налево, а Московитц мертв.

– Я доверяю Дворшански.

– Чего же ты так много пьешь?

– Просто начал праздновать победу заранее. Победу, которую одержу на выборах на следующей неделе. «Вчера вечером Тимоти Картрайт одержал убедительную победу на выборах, выиграв у своего сумасшедшего конкурента со счетом девяносто девять-один».

– И ты так в этом уверен? Только потому, что Дворшански тебе это пообещал? Этот твой друг, великий человек, военный, политический и организационный гений. Человек, который так нужен всем. Твой большой друг.

– Ты сам согласился, – сказал Картрайт.

– Все произошло слишком быстро.

– Слишком быстро произошло другое, – огрызнулся мэр. – Ты слишком быстро забыл, что федеральные власти собирались засадить тебя в тюрягу, а ход, который предпринял Дворшански, смешал им все карты.

– Лучше отбывать срок в тюрьме, чем загнуться с шилом в ухе.

– Мы не можем утверждать, что это сделал Дворшански.

– Как не можем быть уверены и в обратном.

– А если и сделал, так что? Он ведь предупредил, что кое-кого придется убрать.

– Мне это не нравится, тебе это не нравится. Но еще меньше мне нравится оказаться без средств к существованию, да еще в тюрьме.

Шериф отошел от окна.

– Увидимся позже. Поеду в полицейское управление. В такую погоду вызовов будет до черта.

– Давай, Клайд. Тебя для того и избрали. Защищай людей.

Когда шериф ушел, Тим Картрайт наполнил стакан до краев и выключил свет. Он следил, как приближается ураган, – дождь лил сплошной стеной, город готовился во всеоружии встретить непогоду.

Что же пошло не так? Ведь он согласился баллотироваться на пост мэра вовсе не для того, чтобы наживаться за счет других. Он выставил свою кандидатуру просто потому, что хотел добиться чего-то в жизни. Вернувшись со второй мировой, он имел право на бесплатное образование как демобилизованный и свято верил, что демократия – лучшая форма государственного устройства на земле.

Как же получилось, что теперь у него солидный счет в швейцарском банке и он ввязался в грязную игру, лишь бы не оказаться в тюрьме? Он не брал взяток, даже когда был членом муниципального совета. Конечно, ему нужны были люди, которые делали бы взносы в фонд избирательной кампании, и их начинания неизменно получали зеленый свет, но он не делал ничего, что выходило бы за рамки закона.

Когда же произошло его грехопадение: когда в фонде кампании оказался излишек и он взял эти деньги себе? Или когда он задумался, почему бы не брать деньги за те услуги, которые до этого он оказывал бесплатно?

Тим Картрайт давно забыл, когда ему впервые пришло в голову использовать служебное положение в личных целях, зато он отлично помнил, каковы были его последние художества. И за них ему легко можно было припаять на всю катушку.

И вот, чтобы избежать тюрьмы, он вверил свою судьбу человеку, который утверждал, будто знает, что такое шпионаж. Сначала все казалось очень просто. Ну, если не просто, то красиво и дерзко.

Агенты ФБР имели досье на Картрайта, Мак-Эдоу и Московитца. Они знали про их банковские счета, незаконные доходы, взяточничество и вымогательства. Поэтому вместо того, чтобы все отрицать и защищаться, им было рекомендовано перейти в атаку. Сделать так, чтобы федеральные власти не могли использовать имеющуюся у них информацию.

И план сработал! Предмет одноразового использования, Уиллард Фарджер получил задание, на которое мог согласиться только такой идиот, – атаковать правительство. И получилось! На следующей неделе Картрайт будет избран на очередной срок, и правительство уже не сможет добраться до него.

А к тому времени, когда они там придумают, как его достать, возможно, мэр Картрайт выйдет в отставку и решит провести остаток жизни в Швейцарии.

– Я гарантирую вам долгую и счастливую жизнь, над которой никогда не будет витать призрак тюрьмы, – сказал маршал Дворшански.

Услуга стоило недорого. Всего-то и требовалось, что отдать ему город.

Картрайт должен был обеспечить маршалу в Майами-Бич все, что только душе угодно. Картрайт надеялся, что Дворшански попросит всего лишь отдать ему рынок наркотиков. Сам мэр никогда не хотел с этим связываться, но деньги, которые давал наркобизнес, были слишком уж велики, чтобы от них отказаться.

Защищать людей… Тим Картрайт осушил стакан, и ему захотелось плакать. Сейчас ему больше всего на свете хотелось бы вернуть свою жизнь к моменту, когда он впервые положил себе в карман тот излишек из фонда избирательной кампании.

Доктор Харолд Смит выглядел озадаченным. Неужели господа из ФБР действительно думают, что кто-то из тех, кто ведет научные изыскания в рамках выделенных Фолкрофту субсидий, занимается политическим шпионажем?

Да, ответили ему.

Что ж, все книги и отчетность доктора Смита полностью открыты для ФБР.

Только представить себе, что кто-то использовал субсидии на научные исследования для незаконной деятельности! Куда катится этот мир?

– Вы либо очень наивный человек, либо гений, – сказал один из агентов ФБР.

– Боюсь, вы ошибаетесь, – ответил доктор Смит. – Я обычный администратор.

– Позвольте задать вам один вопрос. Почему у вас на окнах зеркальные стекла, не позволяющие заглянуть внутрь?

– Они уже были, когда наш фонд купил это здание, – объяснил Смит. Он помнил, как еще десять лет назад меняли даты на всех счетах, на случай подобного расследования. Вся деятельность организации была строго законспирирована, начиная с компьютерных распечаток и кончая счетами на одностороннее стекло.

Пока тайна КЮРЕ не была разгадана. Если бы продержаться еще немного, возможно, Римо успел бы совершить маленькое чудо. Придумал бы, как обезвредить бомбу, готовую взорваться в Майами-Бич и сдернуть покровы тайны с деятельности КЮРЕ, Конечно, вероятность этого была очень мала, но для КЮРЕ это был единственный шанс. Надо ждать. Ждать от Римо сигнала «отбой тревоги».

Над Майами-Бич гроза отнюдь не миновала, и виной тому был ураган «Меган». Даже Чиун был не в силах ничего предпринять – антенна барахлила, и он не мог смотреть свои дневные сериалы. В гневе Мастер Синанджу воздел очи горе и, к удивлению Римо, выключил телевизор.

– Ты никогда ничего подобного не делал, – заметил Римо, – особенно во время сериала «Пока Земля вертится».

– Нельзя идти против сил природы, – ответил Чиун. – На такое способен только дурак. Надо их использовать и благодаря этому становиться сильнее.

– Как же можно использовать ураган?

– Если тебе надо узнать это, ты узнаешь. Только следует находиться в мире с этими силами.

– Мне надо узнать, папочка, обязательно надо кое-что узнать!

– Значит, узнаешь.

– Узнаю, непременно узнаю, – сказал Римо, имитируя писклявый голос Чиуна. – Что я узнаю? – Он подошел к большому дубовому столу в центре гостиной их трехкомнатных апартаментов. Римо снял их на имя Чиуна, выложив последние деньги, выданные ему КЮРЕ. – Что я узнаю? – повторил он и положил правую руку на угол стола. – Сконцентрироваться, – произнес он и отломил угол стола, словно тот был сделан из тонкой пластмассы. – Ура силе рассудка! Теперь у нас сломан стол, а я по-прежнему бессилен. Итак, папочка, что же я узнаю? Как сохранять равновесие? – Римо оттолкнулся ногами от стены, коснулся ими потолка, будто подброшенный невидимой пружиной, и головой вниз приземлился на ковер. Тут же перевернулся и встал на ноги. – Да здравствует сила рассудка! Мы имеем след на потолке, но мы бессильны. Я бессилен так же, как и ты. Мы беспомощны. Неужели ты не понимаешь: мы просто два жалких, беспомощных наемных убийцы.

– Просто, – произнес Чиун. – Просто. Ты не видишь, не слышишь и не думаешь. Совсем просто.

– Вот именно. Мы просто бессильны. – И Римо принялся рассказывать, какие шаги ему удалось предпринять для спасения КЮРЕ. Он узнал все, что только мог выболтать тот напуганный человек.

Хотя Чиун был глубоко оскорблен, он кивнул в знак одобрения.

– И он назвал мне имя другого человека.

Чиун снова кивнул.

– Но того человека убили.

Чиун кивнул вновь, поскольку и в этой ситуации еще были варианты.

– Тогда я стал ждать, чтобы они вышли на мой след.

Чиун, соглашаясь, кивнул. Он имел в виду именно этот вариант.

– Но никто на меня не вышел.

Чиун глубоко задумался, а затем поднял вверх палец с длинным ногтем.

– Трудно бывает, сын мой, когда враг не хочет тебе помочь. Такое случается крайне редко, верно, ибо в большинстве случаев побеждает тот, кто меньше всего помогает врагу. Этому я тебя учил. А есть ли кто-нибудь еще, кто связан с этим делом?

Римо покачал головой.

– Только один. Мэр. Но если направить удар против него, я все завалю, потому что станет ясно, что его компромат на КЮРЕ и Фолкрофт – чистая правда. Так я ничего не добьюсь.

Чиун вновь задумался, потом вдруг улыбнулся.

– Я знаю, что делать. Это просто, как дважды два.

Римо был восхищен: Мастер Синанджу вновь нашел решение сложной проблемы.

– Мы проиграли, – произнес Чиун. – И, зная, что наш нынешний император лишился своей империи, мы отправимся на поиски нового императора. Так всегда поступали Мастера Синанджу с тех пор, как существует Синанджу и правят императоры.

– Это и есть твое решение?

– Конечно, – ответил Чиун. – Ты же сам говоришь, что мы наемные убийцы. И не простые. Любой неглупый человек может стать врачом, а императором вообще становишься случайно, по праву рождения или, как у вас в стране, по случайному решению избирателей. Случайное сочетание крепких мускулов и тренировки делает человека атлетом. Но быть Мастером или даже учеником Синанджу – это нечто особенное. На такое не всякий способен.

– От тебя помощи, как от козла молока.

– А что тебе не нравится? Твое положение? То, чем ты занимаешься?

Римо почувствовал, как отчаяние переходит в ярость.

– Видишь ли, папочка, если бы мир был иным, я бы не стал делать того, что делаю.

– Именно так. Может, ты хочешь изменить мир?

– Да.

Чиун улыбнулся.

– С тем же успехом можно попытаться остановить ураган при помощи веревки. Ты серьезно говоришь?

– Абсолютно серьезно. Именно такие цели ставит перед собой организация, которая тебе платит.

– Я этого не знал, – удивился Чиун. – Изменить мир! В таком случае просто удача, что мы покидаем империю, поскольку, вне всякого сомнения, ее император сошел с ума.

– Я не ухожу. Не могу оставить Смита в беде. А ты, если хочешь, можешь уезжать.

Чиун помахал пальцем, давая понять, что не собирается этого делать.

– Я десять лет потратил на то, чтобы превратить никчемное плотоядное существо, потакающее всем своим прихотям, в нечто, приближающееся к совершенству. Я не собираюсь бросать собственное капиталовложение.

– Ну и отлично. Ты можешь предложить что-нибудь разумное?

– Вряд ли можно предложить что-нибудь разумное человеку, который хочет изменить мир. Если, конечно, ты не собираешься разбить цунами на небольшие потоки и напоить ими рисовые поля.

– А как? – спросил Римо.

– Если ты не можешь заставить врагов играть по твоим правилам, прими их правила, даже если в соответствии с ними твои враги должны победить. Ибо истинно сказано, что для неправедного человека успех оборачивается самым большим провалом.

– Ну, спасибо, – с отвращением проговорил Римо.

Он вышел из номера и спустился в холл, где пожилые постояльцы обсуждали ураган. Конечно, в Бронксе никогда не бывает ничего подобного, но все равно жить в Майами-Бич намного приятнее, не так ли?

Большинство проживающих в гостинице были престарелыми жителями Нью-Йорка. Римо сел в холле на диван, чтобы спокойно подумать. Итак. Он заставил себя сосредоточиться. Фарджер был лишь передаточным звеном, сам он ничего не знал. Второе за Фарджером звено, Московитц, было ликвидировано шилом. Самым естественным для Римо было бы начать охоту на Картрайта, но поскольку тот кричит на каждом углу, что правительство хочет его убрать, удар, нанесенный Римо, сможет только подтвердить его обвинения и причинить КЮРЕ непоправимый урон. Вдруг Римо почувствовал, что кто-то постучал по его плечу. Это была немолодая пышнотелая дама со сладкой улыбкой.

Римо попытался не обращать на нее внимания, но она снова похлопала его по плечу.

– Слушаю вас, – произнес Римо.

– У вас такой обаятельный отец, – проворковала дама. – Такой добрый, милый, симпатичный. Не то что мой Моррис. Моррис – это мой муж.

– Очень мило с вашей стороны, – поблагодарил Римо. Как же вызвать врага на открытый бой?

– Вы не похожи на корейца, – сказала дама.

– Я не кореец.

– Я бы не хотела показаться слишком любопытной, но как же этот милейший человек может быть вашим отцом, если вы не кореец?

– Что? – не понял Римо.

– Ведь вы не кореец?

– Нет, я не кореец.

– Вам следовало бы быть повежливее со своим отцом. Он так мил, что не передать!

– Он просто душка, – сказал Римо не без сарказма.

– По вашему тону чувствуется, что вы со мной не согласны.

– Что вы. Он просто удивительный человек. Удивительный, – сказал Римо.

А можно ли направить удар против кого-нибудь еще в городской администрации? Против того, кто не замешан в скандале с Лигой? Нет. Все равно опасно.

– Вам бы следовало почаще слушать, что говорит отец. Он лучше знает жизнь.

– Несомненно, – проговорил Римо. Что же может заставить местных политиканов принять бой?

– Вы стольким обязаны своему отцу. Мы все чуть не плакали, когда узнали, как вы поступили с ним.

Неожиданно Римо повернулся к своей собеседнице.

– Я поступил с Чиуном? – воскликнул он. – Вы что, говорили с ним?

– Конечно, здесь все с ним беседуют. Он так мил. И каково ему знать, что сын не желает стать продолжателем семейной традиции!

– А не сказал ли он случайно, что это за традиция?

– Что-то связанное с религией. Мы точно не поняли. Вы помогаете голодающим детям или что-то в этом роде. Гуманитарная помощь за рубежом. Ведь так? Вы не хотите зарабатывать этим на жизнь? Вам следовало бы слушаться отца. Он такой милый человек.

– Извините, – сказал Римо, – но мне надо подумать.

– Пожалуйста-пожалуйста, думайте на здоровье. Не буду вас отвлекать. Но я лично не верю, что вы такой неблагодарный, как все говорят.

– Спасибо за доверие, – произнес Римо. – Прошу вас, оставьте меня.

– Вряд ли вам следовало бы так разговаривать с единственным человеком во всей гостинице, который не считает вас неблагодарным.

Римо посмотрел на свои руки. Сейчас они ничем не могли ему помочь.

– Вам следовало бы ценить своего отца. Слушаться его.

– Хорошо, мадам, хорошо. Я буду слушаться Чиуна. – Итак, что он сказал?

Если не можешь заставить врага принять твои правила, играй по его. Что же это значит? Ага! Если предположить… Предположим, у Римо есть кандидат на пост мэра и Римо может добиться его избрания. В таком случае им либо придется вступить с Римо в бой, либо они утратят власть, к которой так стремятся. Потому что если Картрайт проиграет, то угодит в каталажку. Выигравший всегда сумеет прижать проигравших.

Прекрасно, один-ноль в пользу Чиуна. Но как этого добиться? Разве возможно лично уговорить каждого избирателя? Ерунда. А если выставить своего кандидата? Запросто. Вот только деньги. Где достать денег? У Римо больше нет доступа к счету КЮРЕ. Теперь у него только и осталось, что пара рук. Совершенно бесполезных на данный момент.

Впервые за последние десять лет у него возникли проблемы с деньгами.

Большие проблемы.

– … оставив несчастного старичка одного там, наверху, где происходит больше всего ограблений.

Римо вновь включился в разговор. Отлично. Выход найден. Он поднялся с дивана и поцеловал испуганную даму в щеку.

– Вы бесподобны! – воскликнул он. – Просто бесподобны!

– Возможно, я и привлекательна, но бесподобна – это уж слишком! – засмущалась дама. – У меня есть внучка, вот она действительно бесподобна. Скажите, а вы женаты?