Михаил Новоселов — русский серийный убийца-некрофил и каннибал, на счету которого, по меньшей мере, 22 человеческих жизни.
Почему некоторые люди становятся убийцами, садистами, каннибалами? Всегда ли причиной превращения обычного нормального человека в жестокого маньяка является психическое заболевание? Ведь время от времени специалисты выдают в отношении обвиняемых в подобных преступлениях лиц вердикт: нормален, за свои действия отвечает.
Зловещая «перестройка» сознания, дающая возможность легко перешагивать через общепринятые нормы, по счастью, происходит далеко не у всех людей, попавших в сложные обстоятельства. Однако у некоторых homo sapiens житейские проблемы могут спровоцировать развитие таких качеств, которые затем заставляют окружающих содрогаться от ужаса. Крайней патологией считается, например, эротическое влечение к мертвым (некрофилия). Большинство людей испытывают к некрофилам лишь отвращение и ужас, но, тем не менее, подобные монстры время от времени встречаются во всех уголках мира.
Михаил Новоселов, уроженец удмуртского города Сарапула, которого называют одним из самых страшных маньяков современности, считает, что его жизнь перевернул один случай. В 1980 году, уже выйдя на свободу после первой отсидки, он решил найти себе женщину. Михаил легко договорился с симпатичной проституткой, заплатив ей за всю ночь. Однако уже минут через 20 сия дама покинула неудачливого любовника, жестоко высмеяв напоследок его несостоятельность и посоветовав. купить маленький домкратик. С того момента нормальные отношения с женщиной стали казаться Михаилу невозможными; постыдное поражение не забывалось, не давало покоя, заставило обозлиться на весь свет.
На кровавый путь маньяка Новиков вступил, убив в городе Чайковском (Пермская область), куда занесла его судьба, неподалеку от популярного местного ресторана незнакомую девушку. Монстр и сам испугался, не содеянного, нет — немедленного разоблачения. Но его словно магнитом тянуло на место преступления. Вернувшись к уже холодному телу жертвы спустя пару часов, Новиков понял, чего, собственно, хочет.
Откровения маньяка позднее шокировали даже видавших виды специалистов. Так, на допросе он спокойно «просвещал» следователя: «Труп — это те же самые «суточные щи». Чем больше лежит и «томится», тем лучше становится. Этого просто так не поймешь. Это надо попробовать». Затем Новиков доводил до тошноты работников угрозыска, не отличавшихся, в общем-то, особой впечатлительностью и слабыми нервами, вопросами типа: совокуплялись ли они когда-нибудь с шестилетней девочкой, пролежавшей мертвой дватри часа на солнце?
С будущими жертвами убийца-некрофил знакомился легко, представляясь то профессиональным фотографом, то художником, то геологом или маляром. Необходимые «корочки» на все вышеперечисленные специальности у него имелись. Обычно хватало упоминания об исключительности внешности очередной девушки, сопоставления ее с моделью, позировавшей для известного журнала, — и Михаил завязывал новое знакомство. Затем он отправлялся с ничего не подозревающей жертвой на прогулку, отвлекал ее оживленной болтовней, а дальше. «Почерк» этого маньяка и стандартность схемы убийства быстро дали понять работникам угрозыска, что им предстоит искать одного конкретного человека, вернее — монстра. Новоселов бил жертву по затылку чем-нибудь тяжелым, затем душил. Лишь однажды он отступил от отработанной схемы; двоих малолетних ребят (мальчика и девочку) изверг убил остро отточенным электродом, который прятал под сиденьем своего велосипеда. Тела детей он тогда утопил в арыке, предварительно вытащив из карманов убитых им же подаренную жвачку. Он собирался ее подарить кому-нибудь другому. После совершения очередного преступления маньяк, кстати, никогда не брезговал обчистить карманы жертв, забирая даже носовые платки и пудреницы. Примечательно, что окружающие продолжали считать некрофила человеком «душевным»; изверга охотно пускали на ночлег, кормили, давали одежду на дорогу. В Душанбе, в психиатрической больнице, где Новоселов работал около полугода, маньяка вообще характеризовали как глубоко порядочную, кристально чистую личность с широким кругозором.
Ни возраст, ни пол убитых Новоселова особенно не волновали. Для его целей подходили и дети, и подростки, и взрослые. Возраст жертв маньяка колебался от 6 до 50 лет! Понравились извергу мальчик или женщина — и он отправлялся на очередную «охоту». Тем не менее, его мозги работали вполне нормально: мужчина «подстраховал» себя тремя паспортами (на фамилии Новоселов, Светлов и Шахрайзиев), при случае пользовался характерным акцентом, был крайне подозрительным и осторожным. Несмотря на то что в тюрьме он сидел неоднократно, за сексуальные преступления некрофил туда не попадал. Первый раз Новоселов загремел за решетку еще в 17 лет, после того, как, поспорив с двумя мужиками, порезал ножом их обоих. Тогда, правда, до убийства дело не дошло. Примечательно, что маньяк спокойно констатирует: тот случай даже в памяти как-то не отложился — с кем не бывает! Несколько раз его досрочно освобождали за примерное поведение, а время от времени выручала вовремя подвернувшаяся амнистия. На счету Новоселова также числится пара побегов. Во время же вынужденных «отпусков» он, имевший кое-какие художественные способности, малевал на заказ всякие панно; сюжеты таких «произведений искусства» банальны: пейзажи, детвора, играющая на берегу реки, лебеди в пруду.
Но больше всего маньяку нравится философствовать по поводу. несовершенства нашего грешного мира! Мол, озлобились все, стали прямо как звери, черствые, жестокие, из-за рубля друг друга удавить могут. О себе некрофил рассказывает охотно, подробно и детально, сокрушаясь: «Я почему убивал? Не со зла ведь. Жизни половой хотел. А что мне делать, если у меня только с трупами получается?»
Особых заслуг милиции в том, что маньяк в очередной раз загремел за решетку, нет. Просто в один из дней Новоселову приспичило стянуть из тира в центральном парке Душанбе пневматическую винтовку. Убиватьто он умел, а вот красть, похоже, не очень. Некрофила сразу же схватили и водворили в СИЗО. На неумелого ворюгу успели завести стандартное уголовное дело, не чреватое никакими «сюрпризами», но тут. Позвонили оперативники из соседнего района, попросили не спускать с задержанного глаз и предупредили: высылаем свою бригаду.
Новоселов озадаченных работников угрозыска «просветил»: мол, повышенный интерес к его скромной персоне — только следствие «позаимствованной» пары мешков с урюком. Но спустя несколько дней оказалось, что Новоселова обвиняют вовсе не в банальной мелкой краже, а в трех убийствах с изнасилованием, совершенных в Таждикистане. Маньяк, кстати, не особенно отпирался. Уже на первых допросах он признался в совершении указанных преступлений, а также еще в трех аналогичных убийствах в Таджикистане и 16 — в России. Подтверждение словам некрофила нашлось быстро, когда следственная бригада произвела эксгумацию останков детей в захоронениях, которые указал сам Новоселов. Оказалось, что вычислить убийцу и установить серийность убийств ранее не позволяла его страсть к путешествиям. Влекомый жаждой убийства, монстр легко срывался с места, колесил от Удмуртии до Сибири, всюду оставляя кровавые «следы». При этом Новоселов очень не любит, когда его называют некрофилом, утверждая, что самое подходящее для него название — бунтарь.
Новоселов говорит, что прекрасно понимает: ему «светит» высшая мера наказания — как по таджикским, так и по российским законам. Поэтому маньяк не видит смысла отпираться или выдумывать. К слову, он утверждает, будто еще перед второй отсидкой просил собственную жену вызвать наряд милиции, поскольку хотел «многое им рассказать». Супруга некрофила тогда еще ничего не знала о том, с каким монстром связала свою жизнь. Спустя пару дней Новоселов в очередной раз получил срок — за побег с поселения. Рассказать о совершенных убийствах у него тогда не хватило духу. В самой колонии маньяк тоже пару раз порывался написать явку с повинной, но испугался и отмолчался.
Кстати, мать Новоселова давно считала сына без вести пропавшим, поскольку за многие годы, проведенные вне дома, маньяк ни разу не удосужился подать о себе весточку. Уж лучше бы она оказалась права!
Сидя в следственном изоляторе, убийца снова просил разрешения состряпать очередное художественное панно на его стене. Но тюремные власти в восторг от этой идеи не пришли и в просьбе отказали.