Интервью с бывшим работником аппарата ЦК КПСС Алексеем Козловским всегда проходили по одному сценарию. Я приходил в его квартиру в отличном по советским меркам доме из светлого кирпича в районе московской станции метро Кунцевская — где в 1960–1970‑е годы управлением делами ЦК КПСС были построены два жилых комплекса. Он открывал мне дверь квартиры на тринадцатом этаже. Я снимал пальто в прихожей и проходил в его узкий рабочий кабинет, из окна которого открывался прекрасный вид на соседние дома и часть парка. Кабинет был сверху донизу заставлен книжными полками с советскими изданиями писателей‑классиков и литературоведческими работами, преимущественно 1960–1980‑х годов. Я садился на старый стул, хозяин дома — за красивый потертый рабочий стол, покрытый зеленым сукном.
Два с половиной или три часа он неторопливо отвечал на мои вопросы. Никаких предложений выпить чаю, никаких посторонних разговоров. Дисциплинированные родные ни разу не побеспокоили нас своим вторжением, что было редкостью по сравнению с обычным течением встреч в домах его коллег. Потом я вставал, прощался и уходил. Хозяин любезно провожал меня до двери, приглашал заходить ещё.
Четкость, дисциплинированность, этикет и отсутствие пустопорожних разговоров — качества, как можно было понять из наших интервью, перенятые моим собеседником у своего отца. Тот был потомственным тамбовским дворянином по происхождению, офицером императорской армии, который в СССР потерял надежду на продолжение военной карьеры (о чём всю жизнь жалел), но зато благодаря своим административным талантам смог возглавить в послевоенные годы одно из управлений Министерства лесного хозяйства РСФСР. Аристократическая семья, в которой вырос мой собеседник, сумела выжить в советских условиях, вполне вероятно, благодаря этим качествам, а также, безусловно, везению. Внучатый племянник (по матери) сразу двух членов Государственного совета Российской империи — Николая и Константина Ясюнинских, потомственный дворянин Алексей Козловский — самый знатный по социальному происхождению человек из тех примерно ста двадцати бывших работников аппарата ЦК КПСС, которых мне удалось опросить за последние семь лет.
Алексей Козловский был аристократом не только по факту рождения, но и по той культурной среде, в которой он воспитывался в детстве. На него оказали влияние и круг гимназических друзей матери — заметных советских ученых; и артистическая среда, с которой его знакомила тётя, Ксения Ивановна Ясюнинская — актриса Малого театра; и близкие родственники отца — ведущие советские специалисты по заповедным территориям — все как один из «бывших». Ещё подростком он вбирал в себя «несоветские» знания. «Доктор Живаго» был им прочитан в рукописи ещё в 1948 году, но не произвёл впечатления. Козловский учился в лучшем советском образовательном учреждении — Московском государственном университете. И, наконец, Козловский стал редактором крупного советского издательства, в котором занимался преимущественно редактурой и изданием русских поэтов первой трети ХХ в. ека. В первую очередь Маяковского и Есенина. И потому бывал в домах Лили Брик и Виктора Шкловского.
Таким образом, Козловский с его происхождением и кругом общения является хорошим примером передачи культурного наследия Серебряного века в советском социуме. Как же тогда объяснить то, что человек с таким культурным багажом и кругом знакомств почти двадцать лет (в 1971–1989 годах) проработал в Отделе пропаганды ЦК КПСС и, в частности, занимал там не последнюю должность — заведующего сектором журналов? Что он был одним из основных авторов докладов для Михаила Суслова? Что был отнюдь не «либералом», а наоборот, придерживался консервативных «антидиссидентских» взглядов?
С другой стороны, а что мы вообще знаем о творцах советской идеологии и пропаганды в брежневское время? Помимо общеизвестной фигуры Михаила Суслова, который, впрочем, также малоизучен (в частности, не существует его современной научной биографии), кто были те люди, которые производили советский пропагандистский продукт, и где они работали? Как была устроена и как координировалась система советской пропаганды в этот период? Чем руководствовались в своей работе люди, которые в ней участвовали? Имели ли они собственную позицию и могли ли её отстаивать?
При всём многообразии институций, которые участвовали в выработке советской идеологии и разработке тех культурных символов, которые она производила, координирующие функции были возложены на одну из них — Отдел пропаганды аппарата ЦК КПСС. Фактически в сфере идеологии он выполнял функции back‑office официального центра принятия политических решений в этой сфере — Политбюро. Выражение back‑office используется в современной деловой терминологии для обозначения реального офиса некой организации, отличающегося от front‑office, предназначенного для общения с клиентами и прессой. В некоторых ситуациях back‑office имет дурную славу, потому как там занимаются «темными делишками», выгодными только руководству компании и тщательно скрываемыми как от клиентов и общественности, так и от акционеров и многих рядовых сотрудников, работающих в компании.
Аппарат ЦК КПСС в целом был подобным back‑office в рамках советской политической машины. При наличии официальных front‑office, носящих характер публичного представительства системы перед населением страны и иностранцами (например, Верховный Совет, ВЛКСМ, Союз писателей, Советский Комитет защиты мира, газеты), а также, разумеется, формального партийного парламента — Центрального комитета и как бы избираемого им Политбюро-аппарат ЦК КПСС во многом выполнял роль реального организационного центра, готовящего документацию для Политбюро и Секретариата ЦК. Они вместе определяли, кто будет избран в новый состав ЦК КПСС, номинально контролирующего исполнение решений, принятых этими структурами. Аппарат ЦК КПСС по своей инициативе самостоятельно готовил решения, позже принимаемые к рассмотрению Политбюро. Он вел финансовые и хозяйственные дела Политбюро и ЦК КПСС. При этом его деятельность была окутана тайной, а его малоизвестные широкой публике функционеры весили в политической и административно‑хозяйственной жизни страны нередко поболее, чем члены ЦК КПСС.
Часть членов Политбюро одновременно были секретарями ЦК КПСС (например, Леонид Брежнев, Андрей Кириленко, Михаил Суслов), то есть реально приводили в движение рычаги управления партией. Они лично курировали различные отделы аппарата ЦК КПСС, которые служили их коллективными помощниками в разработке и проведении тех или иных инициатив.
В рамках статьи будет охвачена деятельность Отдела пропаганды ЦК КПСС с 1966 по 1985 год. Это был период его стабильного существования как административной единицы. Он наступил после почти двух десятилетий административных реформ, начавшихся с преобразования Управления пропаганды и агитации аппарата ЦК ВКП (б) в 1948 году и приведших к разделению отдела на два — общесоюзный и «по РСФСР» в 1955–1965 годах, потом сведению его вместе с двумя другими отделами, занимавшимися схожими вопросами (науки и культуры), «под крышу» Идеологической комиссии ЦК КПСС. Финальной датой исследования я ставлю 1985 год — поскольку с приходом Михаила Горбачёва наступает новая эпоха и классическая модель деятельности аппарата ЦК КПСС, его взаимосвязей с другими ведомствами начинает разрушаться.