Из Ногинска в Москву Зоя отправилась поездом. Собиралась купить подходящую обувь. Ей предстояла поездка к Черному морю, да и побродить по центру города среди нарядной летней толпы тоже было приятно. Как-никак столица, а не тихий город ткачих Ногинск…

На Кузнецком Мосту девушка купила мороженое и, никуда не торопясь, двинулась в сторону Театральной площади. Неожиданно ее окликнул привлекательный мужчина лет тридцати:

– Извините, что обращаюсь так запросто. – Он улыбнулся и зашагал рядом. – Знаете, увидел вас и сразу понял: то, что нам нужно.

Зоя немного смутилась и растерялась. На улице она знакомиться не любила, обычно в подобных ситуациях разговор не поддерживала и быстро уходила. Но доброжелательный взгляд мужчины, приятный тембр голоса, солидные манеры успокоили. Незнакомец мало походил на уличного донжуана.

– Всего несколько вопросов, – продолжал мужчина. – Они вас ни к чему не обяжут.

Он остановился, вытащил из нагрудного кармана ветровки маленькую книжицу с золотым тиснением и представился:

– Эдуард Львович Чапыгин, режиссер киностудии «Мосфильм».

– Зоя.

– Прекрасно, Зоечка, сейчас я вам все объясню…

Это было похоже на подарок судьбы. Они медленно шли по Петровке, а перед девушкой разворачивались картины одна заманчивей другой. Зоя, оказывается, именно такая, какой должна быть героиня по сценарию российско-французского фильма.

– Сюжет довольно простой, – рассказывал Эдуард Львович, со значением поглядывая на юную собеседницу. – Две школьные подружки, дочь дипломата и студентка Строгановки, встречаются после долгого перерыва. Расспросы, разговоры об увлечениях, романах, кавалерах… Кстати, вы как относитесь к эротике? Нет, только не подумайте ничего дурного. Никакой грязи, у нас чистое искусство.

Асратян, находящийся под наблюдением сотрудников МУРа, рассказывает новой знакомой о перспективах поездки в Париж

Режиссер прерывал разговор лишь изредка, как бы невзначай спрашивал о ее родителях, времяпрепровождении. Узнав, что она учится в ПТУ, а сейчас на каникулах, явно обрадовался:

– Как удачно. Думаю, мы успеем завершить съемки до начала учебного года.

Еще больше Эдуард Львович оживился, когда услышал, что Зое «уже шестнадцать» и у нее есть парень.

– Значит, откуда дети появляются, вам объяснять не надо? – хохотнул режиссер и, заметив смущение на лице девушки, поспешно продолжил: – Фильм ведь не на школьников начальных классов рассчитан. Там будет несколько постельных сцен, довольно смелых.

– А как же я…

– Ничего, что вы ни разу не снимались, – перебил Зою режиссер. – Смелость города берет. Поверьте моему опыту: вы созданы для кино. Впрочем, сами сможете в этом убедиться. Прямо сейчас поедем на студию и сделаем пробы.

Заметив на лице девушки некоторую настороженность, благодетель, как фокусник в балагане, вытащил из рукава козырного туза:

– Решайтесь, второго такого шанса в жизни может и не быть. Через девять дней съемочная группа начинает работать на натуре в Париже…

Этот аргумент рассеял последние сомнения. Будущая кинозвезда сделала выбор.

Из показаний Зои Ф.:

«Еще до поездки на квартиру режиссер завел меня в какой-то подъезд и предложил изобразить слепую, новорожденную, молодящуюся. Он комментировал мои действия, направлял, подсказывал. Потом попросил раздеться до пояса. Я сняла рубашку и майку. Режиссер рассматривал и трогал мою грудь, говорил комплименты, но тут мы услышали какой-то шум, и я быстро оделась.

По дороге режиссер протянул мне на ладони две таблетки. Он сказал, что, может быть, в студии придется пить шампанское, а мне нужна свежая голова и четкая координация движений. Таблетки, как он объяснил, нейтрализуют действие алкоголя. Когда мы приехали на квартиру, режиссер угостил меня крепким кофе, а потом дал открытый купальник и велел переодеться. Затем Эдуард Львович попросил изобразить канатоходца, а сам в это время снимал меня кинокамерой. Я поняла, что нахожусь в каком-то заторможенном состоянии, но встряхнуться, преодолеть вялость никак не могла.

Режиссер разделся догола и предложил лечь с ним в постель. Когда я возразила, он логично объяснил, что ему необходимо убедиться в моей раскованности. Сняв с меня купальник, начал целовать грудь и лицо, спросил, жила ли я с парнями…»

Из материалов уголовного дела:

«Воспользовавшись тем, что Зоя Ф. после приема таблеток перестала осознавать сущность и характер совершаемых с ней действий и руководить своими поступками, насильник совершил с ней половые акты в обыкновенной и извращенной форме. Пока Ф. одевалась, он осмотрел ее вещи, но ничего ценного не обнаружил. Действия обвиняемого по данному эпизоду квалифицированы следствием по ст. 117 / 4 УК РСФСР как изнасилование несовершеннолетней, находящейся в беспомощном состоянии».

Удовлетворившись «пробами», растлитель вывел под руки напичканную психотропными средствами девушку из дома и оставил ее на ближайшей автобусной остановке.

…Уроженец Еревана Валерий Асратян не имел к кино никакого отношения. Зато с раннего детства проявлял огромный интерес к вопросам секса и удовлетворение собственной похоти определил себе главной целью в жизни. Позже, в период обследования маньяка в Институте специальной и судебной психиатрии, его биография была тщательно изучена, а из бесед с пациентом медики узнали немало важных фактов.

Асратян родился в интеллигентной семье, родители уделяли ему много внимания и ласки, тем более что ребенок рос слабым и болезненным. Взрослые очень рано начали отмечать особенный интерес мальчика к сексу. Воспитатели детского сада жаловались, что он любит уединяться с девочками и играть с ними в больницу – раздевает, осматривает и трогает их половые органы. По признанию Асратяна, он любил подглядывать за девочками, специально ездил в переполненном автобусе, чтобы как бы случайно ощупать зажатых в толчее женщин.

Уже в тринадцать лет он получил первый сексуальный опыт. Партнершей стала двадцативосьмилетняя знакомая, совершившая с ним оральный половой акт. С четырнадцати лет Асратян встречался с женщинами постоянно. Общительный, импульсивный, обладающий живым умом и достаточно высоким для его возраста интеллектом, он легко находил подруг среди одноклассниц, соседок по дому, спортсменок, плававших с ним в бассейне. Бо́льшая часть девушек, опасаясь нежелательной беременности, предпочитала сексуальные контакты в нетрадиционной форме, что вполне устраивало Асратяна.

Еще в старших классах он увлекся психологией, что впоследствии помогло ему легко устанавливать контакт с незнакомыми людьми. Асратян успешно поступил в Армянский государственный педагогический институт и окончил его с дипломом по специальности «дошкольная психология и педагогика».

Он не изменял пристрастиям в период обучения в вузе, находился в постоянном поиске и завоевал среди сокурсников славу плейбоя. Практически ежедневно он встречался с новой партнершей и считался опытным сердцеедом и настоящим мужчиной.

Однако уже в институте самого Асратяна взрослые женщины начали интересовать все меньше: его привлекали девочки-подростки. Хорошо зная литературу, он находил много общего между собой и героем знаменитой «Лолиты» Владимира Набокова. Его безудержно влекло к девочкам «нимфеточного» возраста: десяти – четырнадцати лет. Понимая, к чему приведет такая страсть, Асратян пытался уйти от навязчивых мыслей. Но сделать с собой ничего не мог.

Из материалов уголовного дела:

«По окончании института в 1980 году Асратян некоторое время работал педагогом-воспитателем в школе-интернате для детей, страдающих от последствий полиомиелита и детского церебрального паралича. В 1981 году он женился на москвичке и переехал в столицу. С этого момента и началась карьера „режиссера“. Дважды, в 1982 и 1985 году, Асратян осуждался за совершение в Москве развратных действий в отношении малолетних девочек. Отсидев второй срок, он получил прописку в городе Валей-ки Белгородской области, но жить в глуши, конечно, не намеревался.

В 1988 году Асратян вернулся в Москву. Жена принять его отказалась, и он сошелся с кассиршей одного из продуктовых магазинов Мариной Агаевой. Скоро сорокалетняя Агаева и ее четырнадцатилетняя дочь стали его наложницами и по очереди добросовестно реализовывали сексуальные прихоти извращенца. А чуть позже запуганные циничным сожителем мать с дочерью превратились в соучастниц, помогая „режиссеру“ подбирать очередную соискательницу на главную роль в „фильме для взрослых“».

С будущими жертвами Асратян знакомился в центре Москвы. Любимое место «охоты» – магазин «Детский мир», где особенно много наивных провинциалок и просто хорошеньких девушек. Обладая импозантной внешностью и уверенностью, граничащей с развязностью, он представлялся продюсером или режиссером «Мосфильма». Затем, в зависимости от контактности собеседницы, предлагал съемки в кино и поездку в Венецию, Париж или Берлин. Перспектива заграничной командировки за счет студии делала сговорчивыми самых осторожных и недоверчивых.

Дальше – по отработанному до мелочей сценарию. Асратян привозил ничего не подозревавшую девушку на квартиру своей «ассистентки» Марины Агаевой, где и разворачивались основные события. Сожительница готовила киноаппаратуру и свет для съемок, а «режиссер» быстро варил крепкий кофе и галантно подносил его будущей звезде экрана. Перед этим Асратян подсыпал в чашечку дьявольскую смесь, состоящую из сильнодействующих психотропных препаратов. Жертва выпивала бодрящий напиток, отмечая его странно горький вкус, и впадала в полубессознательное состояние. Дальше начинались «пробы».

Из материалов уголовного дела:

«Для облегчения преступной деятельности Асратян использовал препараты снотворного или психотропного свойства. Об их действиях на психику человека он узнал из „Справочника лекарственных препаратов, применяемых в медицинской практике в СССР“. Эта книга, в числе других вещественных доказательств, приобщена к делу. Чаще других Асратян использовал нейролептики, транквилизаторы, седативные препараты, антидепрессанты. В зависимости от цели он применял таблетки в различных сочетаниях и дозах.

Первоначально один из препаратов подмешивался в кофе, а когда девушкам становилось плохо, Асратян под различными предлогами заставлял принять еще таблетки, чем окончательно одурманивал потерпевших. Некоторые жертвы находились в беспомощном состоянии несколько часов, другие – три-четыре дня, в течение которых маньяк использовал их для сексуальных опытов в любой удобный для него момент».

Сначала он знакомился с девочками самостоятельно. Выбирал провинциалок – жительниц Подмосковья, командировочных, приехавших в Москву за покупками или на экскурсию. Они плохо ориентировались в городе, легче шли на контакт. Вскоре он догадался, что еще проще обрабатывать жертву в паре с сожительницей – убедительнее и веселее. А позже к вербовке привлекли и психически больную малолетнюю дочь Агаевой Татьяну.

Фоторобот Асратяна и его подельниц, матери и дочери, которые помогали извращенцу вводить жертв в заблуждение

Девочка использовалась Асратяном не только как подсадная утка (ее режиссер представлял как вторую «героиню» фильма), но и для получения рецептов. Татьяна страдала серьезным заболеванием, нуждалась в медицинском наблюдении и постоянно принимала различные психотропные препараты. Она панически боялась Асратяна и шла в поликлинику за рецептами по первому требованию.

Из показаний Асратяна:

«Мать с дочерью помогали создать у девушек уверенность, что мы действительно съемочная группа. Заранее договаривались: кто и что обязан делать. Дополнительно Марина и Таня должны были помогать девушкам, водить их в туалет, кормить. Под воздействием таблеток у некоторых случалось непроизвольное мочеиспускание, текли слюни… Нужно было стирать белье и вещи, убирать в квартире, следить за их состоянием».

Подобные развлечения, даже учитывая скромный «реквизит» и минимальные расходы на пленниц, требовали постоянных затрат. Понятно, что шампанское и медпрепараты Асратяну никто бесплатно не предоставлял. К тому же нигде не работавший «режиссер» хотел выглядеть на уровне преуспевающего мэтра столичной элиты. Вот почему для знакомства он предпочитал хорошо одетых, имеющих ювелирные украшения девушек.

Натешившись, он с помощью сожительницы переодевал беспомощных пленниц в обноски, снимал с них кольца, сережки, кулоны и, напоследок влив им в рот ударную дозу отравы, выпроваживал из дома. Вел всегда окольными путями, чтобы жертва ни при каких обстоятельствах не могла отыскать дом или вспомнить дорогу, по которой ее вели. Надо отдать должное искусству Асратя-на: лишь немногие из пострадавших смогли восстановить детали случившегося несчастья.

Для маньяка не было разницы между четырнадцатилетним ребенком и двадцатитрехлетней студенткой. Они являлись лишь предметами, которыми преступник пользовался в свое удовольствие.

Его «игры» становились все омерзительнее. Пресыщенная фантазия извращенца заставляла привлекать к постельным забавам сожительницу. Он с интересом наблюдал за сценами лесбийских ласк, присоединялся позже и устраивал оргии по собственному сценарию.

Как-то раз ему удалось затащить в «съемочную» сразу двух девушек-подружек. С ними Асратян общался в различных комбинациях, после чего по очереди выпроводил из дому, накачав снотворными порошками. Для одной из жертв длительные «кинопробы» закончились беременностью. Несовершеннолетняя девушка, скрывшая от родителей свою встречу с «режиссером», сообщила об этом слишком поздно. Врачи не рискнули делать аборт, и она оказалась матерью ребенка изнасиловавшего ее маньяка.

В какой-то момент Асратян понял, что для сокрытия преступлений уже недостаточно выводить опоенную жертву подальше от дома. Счет эпизодам шел на десятки, свидетелей становилось все больше. И теперь, чтобы оставаться на свободе, он решил убивать…

Изнасиловав и ограбив очередную девушку, он готовит порошок из восьмидесяти (!) таблеток, берет бутылку с водой и тащит едва переставляющую ноги жертву к пригородной электричке на станцию Царицыно. Перед посадкой в вагон под видом кефира заставляет проглотить девушку смертельную дозу снотворного. Затем, как заботливый папаша, вносит девушку в вагон и кладет на лавку. Когда электричка трогается, Асратян остается на платформе, а его жертва едет умирать…

Кроме двух жестоких убийств (третья девушка, которую «режиссер» душил поясом, чудом выжила), следствием доказано еще пять покушений на убийство.

К счастью, пяти жертвам повезло. Их спасли два обстоятельства: слишком большую дозу влил в них подонок – организм просто не принял отраву в таком количестве, – и вовремя подоспела медицинская помощь. Правда, несколько дней девушки находились между жизнью и смертью, и врачи поначалу давали весьма неутешительные прогнозы.

Всего же в уголовном деле проходит семнадцать эпизодов (столько заявлений поступило в милицию), восемь из них – смертельные «дубли», не доведенные до конца, вопреки стараниям Асратяна.

Жертвы путались, плохо помнили детали, давали лишь примерные описания внешности извращенца. По скудным, разрозненным показаниям сыщики все-таки смогли составить фоторобот и выяснить охотничью территорию «режиссера». Узнав, что он представляется сотрудником «Мосфильма», отправились в отдел кадров киностудии. Сотрудники МУРа Сергей Карасев, Вячеслав Зайцев, Сергей Лосев просмотрели тысячи личных дел, пытаясь отыскать хоть какую-то зацепку. В центре около магазинов «Детский мир», «Петровский пассаж», на Кузнецком Мосту и Пушкинской улице под видом скучающих провинциалок ходили сотрудницы милиции. Но насильник в сети не шел, а число жертв росло.

Раздавленные несчастьем родители привозили дочерей на Петровку, 38, просили отыскать извращенца, предлагали свою помощь. Наконец удача улыбнулась сыщикам: одна из девочек не слишком уверенно, но все же сумела показать улицу и дом, где проводились «съемки». Установили наблюдение и скоро убедились, что идут по верному пути. Человек, похожий на фоторобот маньяка, часто попадал в поле зрения сотрудников наружки.

Брали его в сквере у Большого театра, когда он охмурял очередную жертву. Начальник отделения МУРа Владимир Погребняк приблизился к Асратяну и окликнул:

– Режиссер, приехали!

В этот момент оперативники надели на него наручники. Он пытался вырваться (физической силы не занимать), но скоро успокоился и уже в машине, по дороге на Петровку, 38, неожиданно произнес:

– Убийства интересуют? Готов рассказать.

Сыщики, не располагавшие на тот момент информацией об убийствах, удивились разговорчивости «режиссера». Его «искренность» объяснялась просто. Асратян очень не хотел идти на общак: боялся попасть в общую камеру с другими заключенными. Он знал, что отвечать за глумление над детьми придется не только по законам государства: сокамерники предъявят ему свой счет…

Стандартный снимок задержанного после его доставления в ИВС Петровки, 38

На следующий день маньяк вывел на место убийства в Битце, где он из страха разоблачения задушил и зарезал семнадцатилетнюю сироту. В другой раз Асратян утопил в ванне студентку. Причем сделал это настолько правдоподобно, что судмедэксперты предполагали несчастный случай.

Во время предварительного следствия Асратян сидел в камере без соседей, как паук в банке. Лишь ненадолго его «уплотняли» – подсаживали убийцу нескольких женщин.

Суд приговорил «режиссера» к исключительной мере наказания. Прошение о помиловании убийца и насильник не подавал.

В истории Асратяна, не имеющей аналогов в практике отечественных криминалистов, есть одна трагическая деталь. Внешне механизм поиска жертв «режиссером» напоминал действия наиболее «продуктивных» серий-ников: плотный, иногда многодневный контакт с объектом, выяснение круга его интересов, заманивание путем ложных обещаний к месту совершения преступления. Но на этом сходство кончается. Если Чикатило, Головкин, Сливко, Ряховский, Пичушкин предпочитали иметь дело с опустившимися, спившимися женщинами, трудными подростками, проститутками или слабоумными бродяжками, то жертв Асратяна никак не отнесешь к так называемой группе риска.

Хорошо изучив дело, я обратил внимание, что ни одна из девушек, попавшихся на крючок «режиссеру», не имела негативной характеристики. Никто из них не состоял на учете у нарколога, в психдиспансере, не бывал на приеме у врача-венеролога, на них не поступало жалоб по месту жительства, а в школе, на работе или в институте девушек знали как честных, дисциплинированных и воспитанных. Просто они очень хотели сниматься в кино…