ень близился к закату, когда распахнулись главные ворота королевского дворца и на центральную улицу Каира выехало пять позолоченных карет, сопровождаемых всадниками на арабских скакунах. Впереди мчались воины королевской охраны с плетками и дубинками. Им предстояло освободить улицу от прохожих, зевак и нищих, чтобы торжественный кортеж беспрепятственно миновал многолюдные улицы.

Король Фарук праздновал день рождения своего сына Ахмеда Фауда, будущего наследника престола. Пиршество было задумано в загородном дворце, скрытом в тенистом саду, где бассейны и фонтаны давали прохладу. Сто роскошных залов дворца были наполнены картинами, скульптурами, средневековыми французскими гобеленами, роскошными хрустальными в золоте люстрами и многими шедеврами античного искусства. Сотни слуг ждали прибытия гостей. Среди приглашенных были не только царедворцы и каирские миллионеры, но и просто богатые люди, желающие приблизиться ко двору. Среди богатых людей, любителей азартных игр, карт и рулетки, многие знали, что король Фарук любит выигрыши и за богатый куш может выполнить даже самую фантастическую просьбу. Вроде желания сместить неугодного министра и заменить его человеком желанным и удобным.

Аль-Хамиси вместе со своим другом Махди Мустафой, литератором и поклонником его поэзии, молча наблюдал торжественный выезд и присмиревшую толпу мелких торговцев, нищих, маленьких оборвышей и случайно застрявших туристов.

— Знаешь, я вспомнил сейчас твои стихи.

— Снова мы увидели тогу недоумка, — рассмеялся аль-Хамиси. — А самого невозможно увидеть! Сегодня он спрятался в позолоченной карете, а завтра скроется в своем красном автомобиле, который мчится по улицам Каира на предельной скорости, и потому королевская охрана расчищает ему путь своими дубинками. Прекрасная наша страна во власти фигляра! Кстати, никто не имеет права ездить в красном автомобиле. Король Фарук разъезжает по городу вместе с ватагой веселых женщин, доставленных ему из Рима и Парижа. Наш король прославлен как развратник и картежник. Недавно я узнал подробности жизни королевской семьи и ужаснулся. Фаруку было 18 лет, когда умер его отец король Фуад и он оказался правителем Египта. Не имея образования, не имея представления о своем народе, о жизни трудового люда, об экономике страны, он попал под власть начальника королевской канцелярии, который был назначен главой опекунского совета. Ахмед Хасанейн Паша был очень дурным человеком — льстивым царедворцем, развратником и стяжателем. В сущности, он правил страной. Он приучил Фарука к развлечениям. Вместо образования, которое король мог получить и в 18 лет, он позаботился о занятиях фехтованием, танцами, верховой ездой. Приставил к нему итальянца Антона Болли, который приучил короля к картам и рулетке, поставлял ему наложниц. Молодой король располагал несметными богатствами. Сто тысяч феданов плодородной земли давали большие доходы. Землю обрабатывали наемные феллахи, получая гроши, а пшеница шла на экспорт и приносила огромные прибыли. Семь королевских дворцов были наполнены сокровищами времен фараонов, времен античности, времен средневековья. Король получал из государственной казны большие деньги на содержание двора и чиновников. Сотни слуг — верней, рабов, купленных в странах Азии и Африки, — прислуживали гостям, которых было великое множество. Король любил кутежи, карточную игру, рулетку и молоденьких девиц. Королева-мать — Назли после смерти мужа вела себя так разнузданно, что даже развратному сыну ее поведение казалось неприличным. Она окружила себя молодыми любовниками, которым покровительствовала, возила их в путешествия по Европе, где прославилась своим распутством и бессмысленным транжирством. К ее услугам для развлечений были миллионы.

Однако король Фарук не довольствовался теми богатствами, которые унаследовал и получал за то, что он король. Он был великим стяжателем и необыкновенным скаредой. Жажда загребать деньги была так велика, что король не стесняясь торговал должностями, спекулировал землями, назначал огромные поборы и требовал дорогие подарки. Богачи, желающие приблизиться ко двору, не скупились на дары. Дворцы пополнялись золотой и серебряной посудой, антикварными сокровищами, доставленными из стран Европы, драгоценностями. Рассказывали, что известный в стране сахарозаводчик Ахмед Абуд Паша, владеющий монополией на сахар из тростника, дал королю миллионную взятку и добился замены министров, которые были ему неугодны.

В то время, когда во всех городах Египта тысячи нищих и голодных спали на улицах, а голые дети бродили по дорогам в поисках отбросов, в то время, когда феллахи не знали другой еды, кроме хлеба, бобов и лука, а мясо было роскошью, доступной только раз в году в конце великого поста, король Фарук, феодалы, капиталисты и англичане продолжали грабить Египет.

Содержание сотен слуг, личных чиновников, личной тайной охраны требовали все больших затрат. Создавалось впечатление, что вся страна трудится на королевский двор.

Когда торжественный кортеж скрылся за поворотом дороги, друзья распростились и условились вскоре встретиться. Аль-Хамиси обещал прочесть свое новое стихотворение, которое отражает его настроение в эти тревожные и обнадеживающие дни. Ведь так не может продолжаться бесконечно! Король будет свергнут! Возможно, что революция сметет всю гниль и нечисть, заполонившую прекрасный Египет. Аль-Хамиси знал, что в стране назревают события, которые должны привести к крушению монархии.

Репрессии против демократического движения, военное положение, введенное в связи с арабо-израильской войной, бесконечные аресты коммунистов и прогрессивных деятелей — все это не могло остановить накала борьбы против власти короля Фарука и англичан. В армии возникла тайная организация «Свободные офицеры» во главе с Гамалем Абдель Насером. Аль-Хамиси знал об этой тайной организации и был среди прогрессивной общественности, которая стремилась поддержать переворот. В 1950 году большинство депутатских мест получила партия «Аль-ВАФД». Был сформирован новый кабинет, который отменил военное положение, освободил политических заключенных. Последовали забастовки в Каире, Александрии, в зоне Суэцкого канала.

Народное движение было связано с надеждами на перемены. Англичане обещали оставить Египет после окончания второй мировой войны, но не выполнили обещания, и шли долгие переговоры, которые были безрезультатны.

Никогда прежде Египет не знал такого гнева и отчаяния. В этом освободительном движении участвовали рабочие, феллахи, интеллигенция, средний класс. Каждая патриотическая партия имела оружие и военизированные отряды. Газета «Аль-Мысри», в которой работал аль-Хамиси, имела группу патриотов. Они задумались над тем, как ускорить денонсацию договора с Великобританией от 1936 года. Решили дать публикацию, будто объявлено о прекращении англо-египетского договора. На первой странице художник сделал большой заголовок: «Мустафа аль-Наххас объявил о прекращении англо-египетского договора».

Было рискованно дать такой материал в газету, которая распространяется во всех городах Египта. Все ждали заседания парламента и выступления премьер-министра Мустафы аль-Наххаса, но сообщений об этом не было. Аль-Хамиси вместе с сотрудником газеты Мурси аль-Шаффри решили тайно сделать сообщение и рано утром распространить газеты, не дожидаясь заседания парламента. К двум часам ночи закончили печатать газету. В три часа ее уже разослали по городам Египта. С редактором договорились, что он ничего не знал, виноват аль-Хамиси, который скрылся.

Аль-Хамиси и в самом деле скрылся в аль-Мансуре. Он выспался и в пять часов дня включил радио. Он услышал сообщение о заседании парламента и денонсации англо-египетского договора. Позднее, когда он уже имел возможность вернуться в Каир, ему рассказали, как развивались события. Лидер партии «Аль-ВАФД» Мустафа аль-Наххас за завтраком открыл газету и обомлел. Он в злобе стал звонить редактору и возмущался публикацией, на которую не имели права.

— Ваше превосходительство, — отвечал главный редактор, — меня не было в редакции, дежурил аль-Хамиси.

— Аль-Хамиси сукин сын! — кричал премьер-министр. — Пришлите его ко мне для объяснения. Он будет наказан!

Однако Мустафе аль-Наххасу пришлось созвать заседание парламента и принять долгожданное решение о договоре с Великобританией. Решение произвело огромное впечатление, премьер получил большую поддержку народа. Когда аль-Хамиси вернулся в Каир, главный редактор сказал ему, что вместо наказания он заслужил благодарность.

Ситуация в стране обострилась, и в июле 1952 года военная организация «Свободные офицеры» совершила революционный переворот. Правительство Хиляли было свергнуто, и власть перешла в Совет руководства революцией. Король Фарук отрекся от престола и, захватив двести чемоданов с драгоценностями и антикварными сокровищами дворцов, укатил в Европу. Спустя несколько лет он скончался в Риме за тарелкой спагетти.

Официальным главой правительства был объявлен генерал Мухаммед Нагиб. Однако фактическим правителем был Гамаль Абдель Насер.

Нелегальная марксистская группа, в которой сотрудничал аль-Хамиси, оказала большую поддержку организации «Свободных офицеров». Сообща разрабатывались планы новых реформ. Прежде всего позаботились об аграрной реформе. Были конфискованы королевские земли. У помещиков были изъяты земли, превышающие двести феданов. В декабре 1952 года была отменена старая конституция. В июне 1953 года Египет был провозглашен республикой. В июне 1956 года состоялся всенародный референдум и принята первая республиканская конституция. Президентом Египта был избран Насер. В 1956 году Гамаль Абдель Насер издал декрет о национализации Суэцкого канала. Великобритания и Франция предприняли агрессию против Египта. Весь египетский народ мужественно отстаивал свою независимость. В это трудное для Египта время большую поддержку оказал Советский Союз.

При содействии Советского Союза при Гамале Абдель Насере началось строительство Асуанской плотины. Получили работу тысячи египтян. Бывшие грузчики и чернорабочие обрели профессии. Их семьи были обеспечены постоянным заработком. Начали строить школы. Установились торговые связи со странами социализма и в первую очередь с СССР. Было создано Общество египетско-советской дружбы, установлены культурные связи, взаимное знакомство с театрами, кино, учебными заведениями. В университетах Советской страны появились студенты из Египта, а советские востоковеды и историки изучали сокровища Древнего Египта в музеях, институтах и на археологических раскопках. Большое количество советских инженеров, техников, ученых, военных советников, приняли участие в созидательной работе, призванной возродить Египет, вдохнуть новые силы.

Прогрессивная интеллигенция Египта возлагала большие надежды на перемены к лучшему. Реформы, проводимые Гамалем Абдель Насером, обещали усилить экономическое развитие страны. Но были и враги демократии. Они стремились сохранить власть крупных феодалов и капиталистов. Чиновники преследовали защитников демократии, неугодных сажали в тюрьму, противились национализации банков, мешали проведению земельной реформы. Аль-Хамиси был для них лютым врагом. Слишком откровенно и правдиво писал он о противниках революции.

— Однако реформы, призванные усилить экономику, не исключают обновления культурной жизни Египта, — говорил аль-Хамиси своему другу Махди Мустафе при следующей встрече. — Я задумал обратиться к театру. Настало время создать музыкальный театр. У меня есть план обширного знакомства египтян с произведениями мировой музыкальной культуры.

Аль-Хамиси привлек лучших актеров, способных принять участие в оперетте. Он перевел на арабский язык текст оперетты Франса Легара «Веселая вдова» и отлично согласовал его с музыкой. Ему очень помог природный талант музыканта и композитора. Сочиненные им песни пользовались большим успехом на радио. Но в Каире не было режиссера и дирижера, который сумел бы с блеском поставить знаменитую оперетту Легара. Было решено пригласить из Вены внука Иоганна Штрауса. Поставленный им спектакль имел баснословный успех. Вслед за классической опереттой была поставлена музыкальная пьеса египетского композитора Саида Дервиша «Добрая десятка», написанная основоположником современной национальной музыки в начале века. Музыкальный театр завоевал признание Каира.

А тем временем аль-Хамиси написал либретто современной оперетты. «Приданое невесты» посвящена национализации Суэцкого канала. Успех превзошел все ожидания. И текст, и музыка оперетты, написанная современным композитором, были близки и понятны египтянам. Тысячи зрителей рукоплескали актерам, а газеты снова писали об энтузиазме аль-Хамиси. Его популярность драматурга вышла за пределы Каира и распространилась во многих странах Ближнего Востока. На радио каждую неделю ставились его пьесы с продолжениями, которые стали доступны не только столицам, но и сельским жителям. Долгое время с неизменным успехом шла пьеса аль-Хамиси «Удивительный фокусник». 30 серий были приняты с восторгом. Радиослушателям запомнилась и многосерийная пьеса «Хенд и Марван». Они ждали новых радиопостановок и с благодарностью принимали их. Драматург образно рисовал многие стороны жизни египтян, вдохновлял на борьбу за лучшее будущее.

— Мой девиз — борьба! Мое оружие — слово! — говорил аль-Хамиси, когда друзья предостерегали его. Они боялись, как бы правдивое слово отважного поэта не стало причиной ареста.

— Я могу дорого заплатить за свое правдивое слово, — сказал поэт своему другу Махди Мустафе, когда тот посоветовал быть осторожней. — Меня преследуют, но я знаю, что рискую во имя справедливости. Даже если я буду растоптан, лишен будущего, я буду говорить свое слово. Всюду — в поэзии, в драматургии, в кино! Моя потребность общаться с народом через слово привела к тому, что я стал театральным деятелем. Как только меня запрещают печатать, я обращаюсь к театру, к радио. Моя жизнь отдана неравной борьбе с чудовищным злом. Мое желание облегчить жизнь трудового народа Египта заставляет меня довольствоваться жизнью скитальца, хотя ты знаешь, как я дорожу своей семьей, как люблю своих детей. То и дело я покидаю дом, чтобы вовремя скрыться от преследований. Я в трудах дни и ночи. Сегодня я на свободе, а завтра… Завтра могу очутиться за решеткой. Не забудь, Мустафа, прислать мне в тюрьму свежих лепешек.

Аль-Хамиси рассмеялся и запел веселую песенку из новой пьесы, для которой недавно написал музыку.

— Ты все шутишь, и слава богу. К сожалению, когда тупые цензоры видят бесстрашие поэта, они жаждут расправы. Но мы будем верить в революционные преобразования. А с ними должны исчезнуть невежественные чиновники. Ты хорошо сказал об этом в своей касыде «Гимн свободе!». Прочти несколько строк.

— Хорошо.

— Непостижимо, как случилось, что такие справедливые слова вызывают гнев чиновников, призванных осуществлять идеи революции. Скажи мне, аль-Хамиси, как это случилось в нашем Египте?

— Я полагаю, что свобода гражданина — есть часть свободы родины. Если отнять свободу у гражданина, тогда не будет свободы у родины.