риполи, Дамаск, Никосия и Мадрид, Рим. Конгрессы и встречи, связанные с большой общественной работой. Мелькают города, страны и народы. Каждая новая поездка открывает неведомый мир древних цивилизаций и сокровищ национальной культуры. Но рядом с прекрасными памятниками древности — бесчисленные проблемы сегодняшнего дня. Много горестей и страданий, связанных с войнами, с безработицей, с бесправием людей, с жестокостью капиталистического мира.

Каждая поездка находит отражение в поэзии аль-Хамиси. К нему вернулась потребность выразить свои мысли и чувства в новых касыдах. В них скорбь о горестях человеческих, скорбь о покинутой родине, скорбь о разлуке с любимой.

Друзья мои! Как может жить тоска В том сердце, что она же обагрила Горячей кровью, Жаждой иссушила И мир его цветущий превратила В пустыню раскаленного песка? Как может жить она в душе моей, Огонь которой все испепеляет, В душе, Что в черный уголь превращает Любого прикоснувшегося к ней? Иль, может быть, Тоска огню сродни? Но почему тогда проходят дни, А пламя не становится золою? И как она, лишив меня покоя, Мечту в душе обугленной хранит? Рукой моей, окрашенною кровью, Она возводит здание мечты — Дворец непостижимой красоты — И то казнит, То воскресит любовью, То мраком простирается в груди, То дарит мне сиянье впереди. Проклятая тоска! Душа моя И разум мой измучены тобою. Не ведая ни счастья, ни покоя, Я шел всю жизнь Над самой крутизною, Ступая по колючкам бытия. Ты увлекла мечту мою в полет, Но раскидала дни мои, И вот — Нет в мире стран, Где б не обрел я дом, Чтоб навсегда расстаться с ним потом. Я находил приют свой в вышине, В салонах реактивных самолетов, По всей земле Бетон дорожек взлетных, Гул залов ожидания бессчетных — Таков удел мой По твоей вине. Ведь даже двери, Глядя в спину мне Знакомыми стеклянными глазами, Не знают, где конец моих терзаний, В какой я успокоюсь стороне. Необозримый океан тоски! Зачем ты разбиваешь на куски Ладьи моей спасительные весла? Когда б вернуть пронесшиеся весны… О, если бы я снова молод был, Я б одолел превратности судьбы. Но все прошло, И я бреду один Туда, где ждет меня седая старость, И жизнь, что за спиной моей осталась, Длиннее той, что будет впереди. Но все-таки, Лишенный сил былых, Я старческою грудью принимаю Отравленные стрелы И скрываю, Как больно мне от попаданий их. Ведь если сквозь сражения и годы Ты по веленью сердца своего Шел под священным знаменем свободы, Позор тебе, Коль выронишь его!

* * *

Европа, Азия, Африка, Латинская Америка. Повсюду влияние американского капитала, американской культуры, но не той, которая является гордостью человечества, а лживого и лицемерного культа насилия, бесправия и стяжательства.

Убийцы Линкольна сегодня Без тени стыда Права человека возносят крикливо и лживо. Так жди же незваных пришельцев, Катанги руда, Вы, копи алмазные, золотоносные жилы, Уран конголезский, Смешавшийся с плотью земной,— Прихода их ждите… Придут и прихватят с собой Интриги и буры, Гранаты, отраву и козни: Застрелят в упор Или тайно под корень подкосят. Прихода их ждите… Когда о правах человека Фальшиво вещают пираты двадцатого века…

* * *

Убийцы Линкольна Права человека возносят! Но дымом пожарищ Ливан непокорный объят — Ветвь доблестной славы, Чей голос нам эхо доносит, Чьи гордые горы Как символ бессмертья стоят! О, где ты, Джумблат? Ты упал, как подкошенный стебель, В объятья земли, и отчизна тебя приняла. Твой голос не слышен, Погиб ты, застреленный теми, Кому автоматы Америка в руки дала. А «Голос Америки» Так же без устали лает: «Права человека» Убийцы возносят и славят… …В Латинской Америке Тысячи дивных красот! Страна черноокая, С тонким чарующим станом, Несметным богатствам давно потеряла ты счет: Владеешь горами, лесами, Самим океаном. Ты с каждым мгновением множишь земные дары, Младенец — рассвет — на руках, как вино золотисто, И ночь, словно старец, Чьи песни, как вечность, мудры, Поет их тебе Под мерцанье созвездий росистых… Кто землю твою разорвал? Кто сковать ее смог? Кто жег твои нивы, сады для казарм вырубая? Кто нашу планету Бессмысленным бойням обрек? Пираты двадцатого века, их лютая стая!..

С тех пор как аль-Хамиси покинул свой дом в Каире, у него не было пристанища. И вот он вспомнил гостеприимную Москву, где бывал много раз, где его сердечно встречали советские писатели, где издавали его книги, где были искренние друзья.

Москва радушно приняла прославленного борца за мир, поэта, воспевшего мир. Аль-Хамиси поселился в Москве. Он обрел уютный дом, который стал центром притяжения всех молодых арабов и египтян, которые учились в московских институтах, в университете, в консерватории. Дом аль-Хамиси был открыт для многочисленных гостей из арабских стран, которые приезжали в Москву на конгрессы, съезды и симпозиумы. Каждый был желанным гостем. И правитель страны, и знаменитый режиссер, прибывший на очередной кинофестиваль, и писатель, и композитор. Квартира аль-Хамиси стала центром, где встречались общественные деятели арабских стран, разрозненные, рассеянные по многим странам мира. Наконец-то поэт обрел свой письменный стол и полки с книгами, телефон, связавший его со многими странами мира, обрел возможность писать свои дивные касыды, завоевавшие признание миллионов читателей.

Аль-Хамиси стал любимым поэтом не только в Москве, но и во всей бескрайней многолюдной Советской стране. Много раз издавались его поэтические сборники. Советские критики и востоковеды с восторгом принимали новые книги стихотворений и поэм.

Аль-Хамиси называли одним из основоположников революционного романтизма. Он строил грандиозные планы революционных преобразований в своем любимом Египте. Учение Маркса и Ленина подсказывало пути развития его страны. И он трудился во имя осуществления великой цели. Ленину посвящено одно из лучших его стихотворений.

Слышу, как, напоенное радостной новью, твое сердце пульсирует в шаре земном. Вижу — руки твои прижимают с любовью континенты и страны в порыве живом. День рожденья вождя в новых веснах нетленен. Сколько славных имен прославлялось людьми, но вовек не объять имя краткое — Ленин… [7]

В 1980 году аль-Хамиси стал лауреатом международной Ленинской премии «За укрепление мира между народами». Чествование лауреата решили провести в Бейруте. В здании университета имени Насера собрались его друзья и ученики из Египта, Сирии, Иордании, Ливии и Туниса. Поэта оберегала группа друзей. Они знали, что аль-Хамиси угрожает опасность. За час до митинга собравшиеся узнали, что исчезли два товарища аль-Хамиси, прибывшие из Египта на чествование друга. Никто не знал, где их искать и какова их судьба.

Открывая торжественное собрание, омраченное бедой, Генеральный секретарь компартии Ливана Жорж Хауи сказал:

— Поэзия Абд ар-Рахмана аль-Хамиси воспевает борьбу арабских народов. Его премия — это премия всем сражающимся за свободу арабской нации, призывающим к борьбе против империализма и сионизма. Мы можем противостоять им, только объединив все силы арабской нации. Чествуя нашего друга, боевого поэта, мы одновременно выражаем благодарность Советскому Союзу. Чествование Абд ар-Рахмана аль-Хамиси — это чествование советско-арабской дружбы.

Аль-Хамиси слушал выступления своих друзей, но думал о товарищах, которые исчезли и неведомо, вернутся ли? В ту же ночь аль-Хамиси написал взволнованную поэму «Любимая! Когда б они смогли…».

Любимая! Узнал я, что они По следу моему все ближе кружат. Награда ждет того, кто, обнаружив, Убьет меня… Загонщикам сродни, Они во тьме на тропах мне знакомых Смертельные готовят западни. Я опускаюсь в ночь аэродромов Под именем чужим… Судьбой влекомый, Не знаю, где, лицо свое тая, Меня подстерегает смерть моя. Любимая! Когда б они смогли Загнать меня в расставленные сети, Они бы это тело рассекли И бросили его на грудь земли, И я бы смерть В ее объятьях встретил…

В июне 1983 года состоялась Всемирная ассамблея «За мир и жизнь против ядерной войны». В Праге собрались представители десятков стран. Аль-Хамиси возглавлял делегацию египетских демократов. К этому времени московское издательство «Прогресс» подготовило сборник поэм аль-Хамиси на русском, английском, немецком и чешском языках. Делегаты Всемирной ассамблеи смогли познакомиться с прославленными произведениями египетского поэта, посвященными борьбе за мир.

Много раз бывал аль-Хамиси в Праге. Он полюбил эту страну и ее талантливый народ. Но рядом с тем прекрасным, что создала национальная культура Чехословакии, каждому бросались в глаза следы фашистского нашествия. На всю жизнь остались в памяти поэта впечатления от старинной крепости Терезин, превращенной нацистами в концентрационный лагерь. Свое впечатление поэт увековечил в поэме «Терезин».

Терезин! Холмы расспрошу я про муку твою, В них свет назиданья не меркнет: Ведь в каждой пылинке, В молекуле каждой И в скорбно поникшей былинке — Здесь пепла частица… Казненных нетленные лики За черным покровом печали Душой узнаю. Здесь храм безымянных героев…

* * *

…За миг до казни Из глубоких рвов К своим убийцам жертвы тянут руки, Сведенные в невыносимой муке. Я вижу их, Терезин!.. Тела — Истерзаны, глаза — как сгустки боли, Сердец сожженных серая зола В култышках пальцев, Сломанные ребра, Мозг на костях раздробленных повис… Они кричат, И ветер с жутким воем Обрывки воплей с туч бросает вниз…

Эта поэма выстрадана поэтом. Она напоминает о чудовищных злодействах фашизма. Она кричит: «Нет войне!» Вместе с миллионами защитников мира аль-Хамиси хотел, чтобы люди никогда не узнали тех ужасов второй мировой войны, которые живут в памяти народов.

Прошло более десяти лет с того дня, когда он лишился родины. Он ценит своих друзей в Москве, радуется, когда к нему приезжают его соотечественники, но чувство одиночества и потери любимой родины никогда не покидает его. К нему очень внимательны московские врачи. Они стремятся побороть тяжелый недуг, но больные легкие, удушливый кашель тревожат самых искусных медиков. Старый профессор уговорил больного поехать в Крым, в прославленную здравницу, где климат благотворен для легочных больных. И вот он в Гурзуфе.

Я в Гурзуф занесен угольком из потемок чужбины, В нем мерцали, сменяясь, изгнанье, тоска и недуг. Я лелеял в себе сохраненный лишь волей единой Огонек, устоявший под шквалом невзгод и разлук. Но дыхание бури дало ему силы: как прежде, Он горит, не сгорая во мраке, мятежен и рдян… И тогда распахнул я ожившее сердце надежде, От лица ее горечь, усталость и боль отведя. И хоть злая болезнь точит ребра тупою пилою, И хотя каждый вздох, словно нож мои легкие рвет, Стоит море увидеть — себя ощущаю волною, Той, что в солнечной пене, ликуя, на берег идет. Белой чайкой парю и пою над слепящим простором, Там, где высь бороздят караваны тугих облаков, Гибкой веткой клонюсь в светлой роще, взбегающей в гору, Ветерком предрассветным скольжу меж деревьев легко. И в душе отогревшейся юная радость танцует Под мелодию моря, под ритм набегающих волн…

Море и красоты Крыма напомнили поэту его родной Порт-Саид, где прошли счастливые дни его детства. Гурзуф был так красив и приветлив! Море было так ласково! Но Крым не помог. Аль-Хамиси болен и, превозмогая недуг, трудится из последних сил. Он не жалуется на нездоровье, никому из друзей не говорит о своей беде. Только врачи знают истину. Они восхищаются мужеством поэта. Аль-Хамиси по-прежнему ездит в европейские столицы, где часто заседает секретариат Арабского народного конгресса. Большую работу требует Ассоциация писателей стран Азии и Африки. Время принесло свои перемены. В развивающихся странах Африки, некогда порабощенных, появились молодые поэты и писатели, призванные содействовать расцвету новой культуры. Они прислушиваются к каждому слову прославленного египетского поэта, мастера политических поэм, столь необычных и неожиданных для поэзии Арабского Востока и потому особенно привлекательных.

Международные встречи приносили неизгладимые впечатления. Жизнь европейских городов, жизнь молодых африканских государств, события в Азии и Южной Америке, растущая волна протестов против атомной угрозы человечеству — поэт считал, что все это должно найти отражение в его поэтическом творчестве. Планы поэта обширны.

Неизгладимое впечатление оставил Рим 1982 года. На улицах итальянской столицы многотысячные молодежные демонстрации безработных. На знаменитой площади Испании собрались юноши и девушки, потерявшие надежду получить работу. Красными буквами горят лозунги: «Дайте работу!», «Нам не нужны военные базы!», «Американцы, вон из Италии!». И поэту хотелось об этом написать.

Дни поэта проходят в трудах и заботах. Он много пишет. Каждый год выходят в свет новые сборники стихов, переведенные на русский, английский, французский. И каждый год аль-Хамиси гость европейских столиц, где встречаются борцы за мир, прогрессивные деятели разных стран.

В 1983 году в Ташкенте состоялась VII конференция Ассоциации писателей Азии и Африки. В театре имени Навои снова собрались делегаты многих стран. Здесь царила атмосфера дружбы и взаимопонимания. Выступая на очередном заседании, аль-Хамиси сказал:

— Четверть века назад мы встретились здесь на первом заседании. За эти годы наша ассоциация внесла весомый вклад в национально-освободительное движение, сплотила всех, кто выступает против реакции, против врагов общественного прогресса. Мы на стороне тех, кто бросает вызов тирании, борется с империализмом и эксплуатацией, кто говорит: «Нет ядерной войне!»

На плечи писателей в современных условиях ложится особая ответственность, ведь опасность гибели человечества сейчас реальна, как никогда. Поэтому горячий отклик в наших сердцах находит курс, которым следует Советский Союз, его великая Коммунистическая партия.

Аль-Хамиси был тесно связан с прогрессивными деятелями Египта и других стран Арабского Востока все годы изгнания. В совместной борьбе они прокладывали путь к светлому будущему своих народов. Аль-Хамиси всегда был на переднем крае. И его активная деятельность была примером для молодых революционно настроенных египтян.

Декабрь 1986 года был суровым. Давно уже Москва не знала таких жестоких морозов. Аль-Хамиси всегда плохо переносил московскую зиму, а в этот раз она показалась ему особенно трудной. И вдруг телефонный звонок, который мгновенно перенес его в солнечный, жаркий и оживленный Каир. Он услышал голос старого друга.

— Ты ли это, Мухаммед Ода? — воскликнул аль-Хамиси. — Не верю своим ушам! Как случилось, что ты примчался из Каира именно сейчас? Меня ждут в Московском Доме дружбы. Предстоит встреча с моими читателями. Русские, египтяне, сирийцы и ливанцы. Я обещал им прочесть фрагменты своей большой поэмы. Не откажись прийти на встречу.

— Я уже приглашен! — кричал в трубку Мухаммед Ода. — Я прибыл из Каира несколько часов назад и сразу попадаю в твои объятия, мой друг аль-Хамиси! Я просто счастлив побывать рядом с тобой на этой встрече. Кстати, сегодня мы отметим пятидесятилетие нашей творческой дружбы. Это прекрасно!

Голос Мухаммеда Ода напомнил аль-Хамиси дни далекой юности. Он вспомнил кофейню, где они встретились впервые. Оба юные, бедные начинающие литераторы. На столике аль-Хамиси журнал с первой публикацией. Мухаммед Ода, не ведая о том, что перед ним сидит автор стихотворения, которое ему очень понравилось, спрашивает молодого человека, понравилась ли ему «Клятва»?

Аль-Хамиси рассмеялся и назвал себя. Как хорошо помечтали они о будущем, юный поэт и студент университета.

В то весеннее утро, когда цвел жасмин и благоухали розы, эти молодые люди не могли предположить, что аль-Хамиси станет одним из самых прославленных поэтов Египта и всего Арабского Востока, а Мухаммед Ода — одним из самых блестящих журналистов и критиков своей страны.

А в этот морозный день, в Москве, студенты и почитатели таланта аль-Хамиси с нетерпением ждали его в Доме дружбы с зарубежными странами.

— Помнишь, по каирскому радио передавали превосходную поэму «Абуль Касем аль-Газаири»? — спрашивал товарища молодой египтянин. — Мы были еще школьниками, но запомнили этот удивительный голос. Его называли: «Царь голос», «Золотой голос». Тише, он идет.

Прежде чем дать слово поэту, выступил Мухаммед Ода:

— Мне выпала большая честь — побывать на вечере, посвященном другу всей моей жизни, великому поэту Абд ар-Рахману аль-Хамиси. Я с уверенностью могу сказать: аль-Хамиси одна из тех вершин, одна из тех скал среди гор, которая возвышается над египетской литературой, возвышается над политической борьбой в Египте и во всем Арабском мире. Арабы всегда гордились своими поэтами. Более того, поэзия — это национальное искусство арабов. Арабский мир гордится Абд ар-Рахманом аль-Хамиси. Его песни поют в колоннах демонстрантов. Прогрессивно настроенные молодые люди хорошо знают его стихи, зовущие в бой. Поэзия аль-Хамиси сумела преодолеть цензурные рогатки и достигла читательской аудитории, несмотря на преграды. Ее знают и любят в Египте. Ею восхищаются читатели многих стран Европы, Азии и Африки. От имени трех поколений египетских литераторов я хочу выразить благодарность Советской стране за то, что она оказала гостеприимство величайшему сыну египетского народа, создала благоприятные условия для развития его творчества и помогла донести его могучий голос до слушателей во всем мире.

Потом аль-Хамиси прочел фрагмент из своей новой поэмы «Заколдованный город». В суровые дни московской зимы родились строки, чарующие красками и музыкой стиха.

Зеленая весенняя страна, Где счастьем веет Ветра дуновенье, Где звонкие ручьи целуют землю И долы разноцветными цветами Сияют, как улыбками, И птицы Щебечут с наступлением зари, Когда земля любима человеком, Она ему родит легко и щедро И наслажденье чувствует, рождая Нив золото, И хлопка серебро, И зелень изумрудную деревьев, И оглашает пастбища мычаньем Откормленных коров, И конским ржаньем, И блеяньем несчитанных овец. Там пение пастушьего рожка Сплетается со стонами газели… Земля впивает негу мирной жизни… Под жарким солнцем И под сенью ночи, В движении и в сладостном покое, В безмолвии и в неумолчном шуме Воды, летящей вниз С отвесных скал…

Аль-Хамиси не успел дописать поэму. Он не дождался счастливых дней. Он скончался в конце марта 1987 года в Москве.

Сотни почитателей таланта египетского поэта пришли проститься с ним. Благодарные читатели, поэты, писатели, студенты и востоковеды в последний раз дарили ему свое восхищение, свою признательность за прекрасное наследие, оставленное людям.

«Великий сын египетского народа», — много раз звучало на арабском языке.

Прощаться с отцом прибыли сыновья и дочери поэта, которых он нежно любил, о которых всю жизнь заботился, которым дал высшее образование и помог выбрать дорогу жизни. Он постоянно опекал своих детей. Он научил их быть добрыми людьми и достойными сыновьями своего отечества. Его дети унаследовали трудолюбие отца и постоянную жажду знаний, стремление к совершенствованию.

Аль-Хамиси завещал похоронить его на родной земле в городе аль-Мансуре, где прошло его детство. Все египетские газеты и журналы, газеты Сирии, Ливии, Ливана и Туниса опубликовали слова прощания с поэтом, которого они любили, восхищались и следовали его примеру.

В своих некрологах с любовью и нежностью вспоминали о встречах и дружеских связях писатели, поэты, ученые, кинодеятели, актеры, многочисленные друзья.

Горестная весть всколыхнула весь Египет. В самой большой мечети Каира «Омара Макрама» собрались для прощания тысячи египтян и арабов из других стран. У гроба, покрытого национальным флагом Египта, стояли писатели, профессора университетов, дипломаты, студенты и феллахи, рабочие и школьники, родственники, приехавшие издалека. Они пришли проводить в последний путь поэта-рыцаря, отдавшего свою жизнь великому делу — борьбе за национальное возрождение египетского народа. В скорбном молчании стояли дети аль-Хамиси. Горе их безмерно.

Сотни телеграмм были получены из многих городов Европы и стран Ближнего Востока. Товарищи по борьбе за мир выражали свою боль и сочувствие близким.

Египет никогда не забудет своего любимого поэта. Молодое поколение будет у него учиться служить своему народу во имя добра и справедливости. Память о великом сыне Египта Абд ар-Рахмане аль-Хамиси будет долго жить в сердцах людей.

Я лик восхода Над долиной Нила! Я голос нищих, Я мечта народа О близком царстве Света и Свободы.