Хан, выслушав князя Юрия, долго молчал, прикрыв глаза, потом сказал с горечью:

— Какой же ты мужчина, если не смог уберечь жену? Одной жены не смог уберечь.

— Но он налетел так внезапно, как снег на голову.

— Значит, хороший воин князь Михаил. А вы оба вороны.

Узбек с неудовольствием взглянул на Кавгадыя.

— А тебя я для чего посылал?

— Но я уговаривал его, повелитель.

— Кого уговаривал?

— Князя Михаила. Но он не послушал и напал на нас.

— Значит, и ты там был?

— Был,— вздохнул Кавгадый, поняв, что болтнул лишнее.

— И вы двое не могли противостоять ему? Хороши воины, нечего сказать,— молвил Узбек, не скрывая насмешки.

Знал бы хан, что и третья сторона — это новгородцы — тоже потерпела разгром от Твери.

— Да, бедная Кончака,— вздохнул Узбек,— знал бы я, что ждет ее на Руси. Отчего она умерла?

— Говорят, отравили ее.

— Говорят? А точно?

— Наверно, и точно, что отравили.

Узбек долго молчал, прикрыв опять глаза, казалось присутствующим, что задремал даже. Но вот он открыл, поискал глазами среди приближенных:

— Алчедай?

— Я слушаю, повелитель.

— Выход из Твери был?

— Да, повелитель.

— Кто привез его?

— Молодой сын Михаила — Константин.

— Он уехал?

— Нет еще.

— Немедленно возьмите его, бросьте в кибитку и заприте. И не кормите. Пусть умрет голодной смертью. А Ахму пошлите за князем Михаилом. Пусть едет сюда и оправдается. Я хочу слышать его слово.

Узбек, прищурясь, взглянул в сторону Юрия и Кавгадыя:

— Может, вы его оклеветали? Может, не он, а вы заслуживаете наказания? Где похоронена Кончака? Юрий, я тебя спрашиваю.

Вопрос этот застал московского князя врасплох, он ведь так и не привез тело жены из Твери, хотя оттуда сообщали, что можно взять прах Агафьи в любое время. После убийства тверского посла Юрий опасался такого ответного шага от Михаила. Бог с ней, с Агафьей. А оно, вишь, как повернулось.

— Я... Я хотел похоронить ее на Москве, но Михаил отказал... не отдал ее,— промямлил Юрий, и это свалив на тверского князя.

— Ну что ж, приедет, спросим,— сказал хан.— Строго спросим.

Возвращались они от хана в плохом расположении духа. Зашли в кибитку к Кавгадыю, сели на кошму. Им по требованию хозяина принесли вареного мяса и корчагу просяного вина с кружками. Выпили, поели. От вина вроде полегчало.

— Кавгадый, ты мне друг?

— Да, друг. А что?

— Вели им выйти всем,— Юрий кивнул на слуг.

— Ступайте,— небрежно отмахнул кистью Кавгадый.— Все, все. И ты тоже,— приказал даже своей тихой жене.

Когда они остались одни, Юрий Данилович, понизив голос, сказал:

— Если Михаил приедет, он все же повернет в свою пользу.

— Это верно,— согласился татарин, со смаком высасывая из кости мозг.— Он перед ханом может опозорить нас. Но Агафья-то у него умерла, тут-то он не отвертится.

— Агафья-то умерла у него. Но я ведь должен был взять ее и похоронить в Москве.

— Но он же не отдал ее тебе.

— Я ее не просил у него, Кавгадый.

— Как? — удивился татарин,— Почему?

— Ну, так уж получилось. Долго объяснять.

— Так где ж ее похоронили?

— В Ростове.

— В Ростове? Почему?

— А ростовский князь Василий Константинович приехал в Тверь за своими пленными дружинниками. Ему Михаил и отдал гроб с Агафьей, да еще и сказал: это жена твоего союзника, может, к тебе-то он приедет за ней, не побоится.

— А ты не поехал?

— Некогда было. Да и князь Василий сразу отпел ее в церкви Пресвятой Богородицы, там и положил.

— Да. Хану это не понравится,— сказал Кавгадый и стал наполнять вином кружки,— Очень не понравится, Юрий. Твою жену хоронит другой. Худо, брат.

— Надо что-то придумать, Кавгадый.

— Что придумаешь? — осклабился татарин.

— Ну... понимаешь, чтоб Михаил не приехал сюда, в Сарай. Понимаешь?

— Что ж тут не понять. И мне его приезд навредит. Он же скажет хану, что и я бежал от него, как заяц от орла. Это ж позор — татарин бежит от русского князя.

— Ну вот, и тебе его появление не в ноздрю. Что-то надо делать.

— Давай сперва выпьем, а там решим.

Они выпили еще по кружке, взяли опять по куску вареного мяса.

— Как ты думаешь, сколько с ним будет народу?

— С кем?

— Ну, с Михаилом же.

— Я думаю, не более полусотни,— сказал Юрий.— А что?

— А то, что мы его убьем в пути.

— Но как это сделать?

— Хэх,— осклабился Кавгадый и похлопал в ладони. Когда на входе явился слуга, приказал ему: — Позови ко мне Сарыка.

Слуга исчез. Юрий Данилович спросил:

— Кто этот Сарык?

— Мой сотник. Да ты его знаешь. Ну, где он там?

Татарин явился в кибитку, поклонился, спросил:

— Ты звал меня?

— Да, Сарык. Проходи, садись с нами.

Тот не стал чиниться, снял обувь, прошел, привычно опустился на кошму, подвернув под себя ноги. Кавгадый налил ему вина.

— Пей.

— А вы?

— Мы уже. Ты догоняй нас.

Сарык выпил, взял с блюда руками кость с мясом, стал отрывать зубами, закусывать. Кавгадый заговорил:

— Сарык, ты помнишь, ездил со мной в Тверь к князю Михаилу?

— Помню. А как же? Михаил тогда одарил нас всех.

— Значит, ты не забыл его?

— Нет.

— Тогда слушай меня внимательно. Да перестань грызть. Слушай.

— Я слушаю.

— Скоро он должен выехать сюда, к нам. Он не должен доехать до Орды. Ты понял?

— Что ж тут не понять,— пожал плечами Сарык.— Раз мой господин не хочет этого, значит, не доедет князь Михаил.

— Его поедет звать сюда Ахма. Ты выедешь чуть позже. Постарайся не встретиться с Ахмой.

— Постараюсь.

— Отбери самых надежных воинов из своей сотни. Смелых, неболтливых.

— Сколько?

— Я думаю, с полсотни хватит. О том, зачем вы едете на Русь, не говори им. Скажешь уже там, на месте.

— Убивать только князя или можно всех?

— Можно только князя. Его обязательно. А с остальными — как получится. Впрочем, в открытую свалку лучше не ввязывайся. Встретишь его, поприветствуешь, скажешь, мол, хан послал вас сопровождать его, чтоб, мол, не обидели их, охранять, мол. А когда ночью все поуснут, вырежьте всех.

— Вот так будет лучше,— ухмыльнулся Сарык.

— Конечно, лучше. Тогда все кони, весь обоз будет ваш. Князь наверняка будет везти много подарков. Но еще раз говорю, постарайся разминуться с Ахмой.

— А если он будет ворочаться вместе с Михаилом?

— Вряд ли. Но если случится так, то и Ахму прикончите. На кой такой свидетель.

Напоив как следует Сарыка, Кавгадый отпустил его и спросил князя Юрия:

— Ну как? Ты доволен?

— Очень доволен, Кавгадый. Если он сделает все, как ты велел, это будет замечательно.

— Сделает. Сарык воин исполнительный, тем более что там светит богатая добыча. Князю Михаилу не быть в Орде.

— Дай Бог, дай Бог,— перекрестился Юрий Данилович.

Перед отправкой Ахмы на Русь к хану явился Алчедай.

— Мой повелитель, отмени свое решение о сыне Михаила Константине.

— Почему?

— Потому что, если князь узнает об этом, он не поедет к нам.

— Тебе этого мальчишку, никак, жалко стало?

— Жалость, повелитель, удел женщин, а я воин. Если орленок умрет в ловушке, то уж старый орел никогда не попадется в нее.

— Ха-ха. Ты, пожалуй, прав, Алчедай. Вели выпустить мальчишку и накормить. Пусть живет приманкой старому орлу. Хе-хе-хе.