Суббота, за четыре дня до высадки десанта.

Субботнее утро уступало свои права дню, Дювел еще спал, когда возле виллы притормозил фургон службы доставки. Двое мужчин выгрузили бочонок пива и нажали кнопку звонка. Уайпорн полола лужайку, но встала и проворно открыла ворота.

– Вы хун Уайпорн? – спросил один из мужчин.

Та кивнула.

– Этот бочонок для вас. Распишитесь здесь.

– Сегодня среда?

– Нет, суббота.

– Хвала богам! – воскликнула Уайпорн, закрывая ворота за молодыми людьми.

Она поставила бочонок на лужайку и вгляделась в него. Буквально минуту назад Уайпорн беседовала с садовым духом о том, как они оба стосковались по пиву. Она подняла голову и почувствовала, что на нее кто-то смотрел. Ким Ханг – вот кто стоял у окна.

– Сейчас спущусь. Подожди меня!

После девяти стежков, вливания трех пинт крови, четырех уколов, рентгена и сцинтиграфии, проведенных ночью пятницы и утром субботы, Тодда выписали. Алиса-таки разыскала его, примчалась в больницу и оплатила счет, который в долларовом эквиваленте получился на тысячу. Расплатилась она наличными, выложила десять стодолларовых купюр, и каждую кассирша поднесла к ИК-лампе. Никто не жаловался, что у Алисы доллары – ведь можно неплохо навариться на обменном курсе.

Тодд водил пальцем по расшифровке счета. Перечень включал рецепт на демерол, четыре бутылки воды, два завтрака, два койко-места, услуги трех докторов, четырех медсестер, сердечные препараты. Ясно, счет составили и на него, и на Джеральда.

– Эй, тут не все мое, – сказал Тодд.

– Вы не заплатите за отца? – изумилась кассирша.

– Все уже оплачено, – вмешалась Алиса.

До оплаты счета персонал отказывался возвращать Тодду и Джеральду одежду, обувь, часы, бумажники. Пока кассирша проверяла, не фальшивые ли доллары, санитарка передавала Тодду личные вещи.

– Эта больница хуже сортира для гребаных адвокатов! – посетовал он.

Тодд смахивал на наркомана с картинки: налитые кровью глаза говорили сами за себя. Только погоды это не делало, потому что… Алиса владела им. Искореженное, заштопанное, напичканное наркопрепаратами тело она со всеми потрохами купила за штуку баксов. Не накладно, тем паче что она проследит, чтобы больничные расходы вычли из доли Тодда. Владимир выплатил аванс: вариантов не было, он считал, что без Тодда дело не провернуть. Тодд единственный в команде разбирался в оружии и в технических тонкостях. У Пива связи, у Владимира деньги, ну а Алиса через старую московскую подругу нашла вариант. Каждый из них был акционером склада, набитого оружием массового поражения.

В больнице Тодду открылась глубинная суть их отношений. Алиса приехала за ним в полной уверенности, что ранение ей на руку: благодаря ему она встала у руля и проявила себя как ответственный, не пасующий перед трудностями человек. Однако вместе с лучом надежды показалась угрожающе темная туча, готовая испортить им праздник. Во-первых, Тодд не мог двигаться, а во-вторых, накачался наркотиками, потому что в одной из бесед Джеральд по-отечески порекомендовал ему демерол. Они попали в одну палату, успели наговориться и, прежде чем наркотик подействовал, взлетели выше туч и облаков туда, где всегда праздник.

Тодд сгорбился на стуле и ждал рецептов. Алиса сидела рядом и курила, пока ей не объяснили, что в больницах не курят. Она раздавила бычок носком туфельки на высоком каблуке и посмотрела на Тодда. Выглядел он неважно. Он в состоянии работать, или с задуманным лучше повременить?

Задержка не понравится никому. В подготовку налета уже вложено слишком много времени, денег и связей. Алиса должна отказаться от планов, потому что Тодд получил перышко в живот? Ни за что! Владимир и спонсоров для операции нашел. Со спонсорами вечно беда: они свято верят, что деньги автоматически выводят их в командиры и гарантируют бо́льшую долю, чем у тех, кто выполняет тяжелую, грязную работу.

Зазвонил сотовый. Алиса вытащила его из сумочки и включила связь.

– Это Владимир. Напрасно ты мне про Тодда не рассказала. Встречаемся в «Сентрал фестивал» через двадцать минут.

Конец связи.

Алиса выругалась на русском. Вспыльчивый, неразборчивый в средствах, не лишенный человечности – к Владимиру относились только два первых эпитета. Что до человечности, мало кто из Алисиных московских знакомых попадал под эту категорию. Каннибалы, рэкетиры, насильники, убийцы, олигархи – все они гордились полным отсутствием положительных человеческих качеств. Алису это отталкивало и одновременно привлекало.

Владимир не стал ждать ответа Алисы. Зачем, это ведь не просьба, а приказ. Владимир обеспечивал связь с потенциальным клиентом. Алисе не хотелось, чтобы операция застопоривалась. Затягивать военные операции, распылять ресурсы и затушевывать главную задачу – все это очень по-русски.

Алиса сотрудничала с Владимиром еще в рамках своей первой профессии – в его московском отеле она зарабатывала по три тысячи долларов за ночь. Когда Владимир понял, что Алиса – отличный организатор, владеет боевыми искусствами, ловко обращается с огнестрельным оружием и имеет амбиции размером с ядерный реактор, он решил привлечь ее к серьезной работе. Прежде ему и в голову не приходило, что девушку из элитной службы эскорта можно использовать не по основному назначению.

О работе в Таиланде Владимир поведал Алисе в Москве, во время совместного шопинга. Тогда в лучших подпольных бутиках города Алиса купила сапоги, белье, несколько платьев, сотовые, два девятимиллиметровых пистолета и новые часы. Так Владимир показал свою щедрость.

Что же он задумал теперь, приглашая ее в торговый центр эконом-класса, забитый девицами, живущими на пятьсот долларов в месяц? «Сентрал фестивал». Как должна понимать этот вызов Алиса?

Пока Тодд получал рецептурные лекарства, она позвонила Дювелу. Тодд вернулся и услышал от нее новости.

– Значит, ты меня домой не повезешь, – резюмировал он, медленно спускаясь по больничной лестнице.

– Тебя отвезет твой друг волонтер Дювел.

– Что? Ты ведь ему не звонила? Скажи, что не звонила!

– Твоя бывшая не ухо тебе порезала, так?

– Надеюсь, Дювел послал тебя подальше.

– А ты сам в это веришь?

Молчание Тодда подтверждало, что это маловероятно.

– По-твоему, Дювел умеет посылать?

Алиса вскинула голову, недоумевая, зачем спала с ним и не требовала двойной оплаты. Теперь она чувствовала себя использованной, но что сделано, то сделано. Тем паче это помогло подготовить операцию.

– Дювел сказал, что с удовольствием тебя выручит. Заодно поблагодарит за то, что ты оплатил счет Джеральда.

– А у меня был выбор? Иначе мне бы вещи не отдали. Вымогательство – вот как это называется.

– Дювел уже в пути.

Тодд надулся, а Алиса ненавидела, когда мужчины дуются. Глаза на мокром месте, голос плаксивый – точь-в-точь как двухлетка, требующий любви и заботы. Алиса презирала себя за то, что разжевывает ситуацию взрослому.

– Прости, но у меня встреча с Владимиром.

– Где?

– На Бенч-роуд. Магазин техники «Пауэр бай» на территории «Сентрал фестивал».

– Ты за покупками с ним собралась, поэтому вызвала Дювела? По магазинам захотела прошвырнуться?

– Ты спас его мать, и он должен отвезти тебя домой, – заявила Алиса, игнорируя скулеж о шопинге в «Сентрал фестивал».

– Дювел ничего мне не должен, а ты должна.

Вот так оно – бесплатно спать с мужчинами, они сразу на чувства давят.

– Он считает тебя героем. Говорит, волонтеры туристической полиции устроят в твою честь вечеринку.

– На хрен мне их вечеринка. А тебе все это в кайф, да?

– Ну, Тодд, герой нужен каждому.

Разумеется, с Дювелом Алиса перегибала палку. Она перегибала ее и с Тоддом, и с Владимиром, и с остальными знакомыми. Тодд и пальцем не пошевелил ради потерявшейся старухи. Спасла ее Тои, его лучшая кассирша и мама-сан. Тодд рвал и метал, приказывал девушкам вышвырнуть старуху из бара, но тут появился высоченный волонтер Дювел и сжал его в медвежьих объятиях. Со слезами на глазах великан благодарил Тодда за великодушие и радовался, что в Паттайе есть один человек, не опустившийся до уровня других жителей Города Грехов.

За пару часов «геройский» поступок Тодда из элементарного недоразумения превратился в городскую легенду. Тодд не спешил ее развенчивать. За героя его принимали нечасто. Как ни напрягал он память, другой такой ошибки вспомнить не мог. В общем, он не стал ничего исправлять и совершенно не раскаивался. Не «построй» волонтер Дювел медсестер приемного отделения, Тодд истек бы кровью и сдох бы в страшной агонии, как никому не нужный эмигрант.

– Эй, ты хоть приезда Дювела дождешься?

Алиса повернулась к Тодду:

– Главное – от солнца прячься. Дювел скоро приедет.

– У тебя машина Пива! – проорал Тодд.

– Не волнуйся, у него другая есть, – успокоила она.

«Сука!» – про себя выругался Тодд, глядя, как Алиса уезжает на «БМВ», который Пиво выделил ей, чтобы она забрала из больницы самого важного человека в команде. Она, что, свихнулась? Тодд – технический эксперт, черт подери, единственный в команде, кто шарит в «РПГ», «Корнетах» и оружии массового поражения, способен определить их рыночную стоимость, модель, разобрать и упаковать для пересылки. В отличие от других в оружии он дока, за что его и пригласили в команду. Иными словами, Тодд считал себя и героем, и ценным кадром.

Но, в таком случае, почему Пиво дал ключи от «БМВ» Алисе, чтобы та укатила в магазин с Владимиром, а его, свежезаштопанного бедолагу, бросила под тропическим солнцем? Вопрос мучил Тодда, но боль в животе мучила сильнее, поэтому он вернулся в здание больницы и рухнул на диванчик в фойе.

Когда Дювел в форме волонтера туристической полиции прикатил на мотоцикле, Тодд спал, свернувшись калачиком.

– Дружище, ты готов ехать домой? – спросил Дювел, потрепав Тодда по плечу.

Спросонья Тодд перепугался: шутка ли, над ним склонился настоящий великан.

– Домой… Ага, конечно. Вот, вздремнул минутку.

«Здорово!» – подумал Тодд и медленно, с помощью Дювела поднялся. Амплуа крутого копа в Паттайе выделяет иностранца из общей массы, ведь большинство фарангов напоминает беглых преступников. Дювел завел мотоцикл и кивнул на пассажирское место – садись, мол. Тодд осторожно перекинул ногу через седло, Дювел подстраховал его и усадил на мотоцикл. Секунду спустя они понеслись прочь от больницы. Тодд обвил руками пояс Дювела. Болтать не хотелось, впрочем, особого значения это не имело: Дювел охотно рассказывал самому себе об отце, о матери-тайке, о службе. Тодд даже слов почти не разбирал. Он подался вперед к спине Дювела и, переживая, что его увидят на мотоцикле, нацепил дешевые солнечные очки.

– Как ты, Тодд? – спросил Дювел, обернувшись.

– Эй, следи за дорогой, не оборачивайся.

– Спасибо, что выручил Джеральда. Он очень тебе благодарен.

Тодд прильнул к Дювелу. Зашитый живот заболел так, что хоть плачь.

– Слушай, притормози, а?

– По Алисиным словам, доктора велели тебе ехать домой. Что-то ты бледноват. Как себя чувствуешь?

Тодд покачал головой.

– Высади меня у «Сентрал фестивал». Оттуда я сам домой приеду.

Волонтер Дювел глянул на своего пассажира и вскинул брови.

– Тебе нужно что-то купить?

– Да, кое-что. Потом такси поймаю.

– Как хочешь. Извини, если донимаю вопросами. Просто жертвы поножовщины обычно в большие магазины не торопятся.

– Значит, я необычный. Обожаю шопинг.

– Очень по-американски. Духу придает, настроение поднимает – мне все ясно.

По торговому залу Тодд передвигался медленно: один робкий шаг, потом еще один. Застывшие мышцы ныли и требовали болеутоляющих. Тодд остановился у фонтанчика для питья, сунул в рот сразу две таблетки и запил водой. Волонтер Дювел держался неподалеку, представляя, как его отец и Джеральд пристроились бы за Тоддом, чтобы дождаться своей очереди, проглотить таблетки и минут через тридцать радоваться жизни.

– Ты сделал для меня достаточно, – сказал ему Тодд. – Более чем. Считай, что мы квиты, – он протянул руку, показывая, что прощается.

Дювел не пожал ему руку.

– Я обещал Алисе отвезти тебя домой.

У Тодда болели даже глаза – не закатишь. Можно подумать, Алисе не наплевать. Либо он заставит добродушного великана, считающего его героем, отвалить, либо сдастся и позволит ему преследовать себя эдаким Святочным духом Прошлых лет.

– Дювел… – начал Тодд, но осекся.

– Что, дружище?

– Ничего, пошли телики посмотрим.

Тодд заметил Алису, поднял руку, веля Дювелу остановиться, и приложил палец к губам.

– Не лезь ей на глаза; сперва посмотрим, в чем там дело, – предложил он.

«В женщинах парень вообще не рубит, – отметил про себя Дювел. – Подкрадываться и шпионить за ними – до добра это вряд ли доведет».

Алиса стояла перед телевизором «Сони» с диагональю сто восемь дюймов и разговаривала с немолодым фарангом, который не отводил взгляд от экрана. Показывали «Убить Билла. Фильм 1» – Ума Турман умело рубила и кромсала самурайским мечом японских бандитов в смешных черных костюмах с белыми рубашками и узкими черными галстуками. Кровь то брызгала, то лилась сильной струей, то слабой на пол и стены изысканного токийского ресторана.

Разговаривала Алиса с Владимиром. Даже на пороге пятого десятка тот сохранил хорошую физическую форму – плечи мощные, шея, как у быка. На груди Владимира красовалась толстая золотая цепь с подвеской – золотым же долларовым знаком размером с теннисный мяч. В вырезе рубашки курчавились черные волосы. Владимир широко улыбнулся: Ума махнула мечом и отсекла бандиту ногу. Обрубок упал в лужу крови: Владимир осклабился. Русские не подозревали, что за ними наблюдают Тодд с Дювелом – они завороженно следили, как Ума методично набивает обеденный зал трупами.

Взгляд Владимира метнулся к Алисе и снова уперся в экран.

– Ты похожа на нее, только рубишь не ноги, а яйца, – отметил он, наблюдая, как Ума отсекает японцу руку.

Определенное сходство впрямь имелось – Алиса и Ума были одного возраста, роста, с одинаковым цветом волос и вытянутым лицом, выдававшим любительницу запугивать и причинять боль. Порой Алиса гадала, не из-за сходства ли Владимир привлек к работе именно ее. В фильме, безостановочно прокручивающемся у него в голове, Алиса играла главную роль. Поэтому ответила она не сразу.

– Я пользуюсь не мечом, а девятимиллиметровым пистолетом. Да и отстреливать яйца куда эффективнее, чем отрубать ноги, согласен?

– Я имел в виду не сложение и не любимое оружие. Сила – в ней суть. Тебя не подавить и не приручить. Но то, что делает сильнее, может и ослабить.

Воцарилась тишина. Тодд воспользовался паузой – бросился к Алисе и тронул ее за плечо.

– Так и знал, что найду тебя в отделе телевизоров, – заявил он и, зажав живот, стал смотреть, как Ума Турман пронзает мечом японского гангстера.

Алиса вздрогнула от неожиданности и обернулась.

– Что ты здесь делаешь? – спросила она таким тоном, словно ее засекли за ковырянием в носу. Удивленное неодобрение и гадливость – вот что читалось у нее в лице. – Шпионишь за мной?

«Видишь, парень, я был прав», – сказал себе Дювел.

– Почему ты смотришь «Убить Билла» в «Пауэр бай», а не везешь меня домой?

Владимир не удостоил вниманием ни Тодда, ни Дювела – он смотрел фильм. Алиса справится, тем более что началась ключевая сцена «Убить Билла». Ума Турман замахнулась, держа меч двумя руками, и отсекла макушку Люси Лью. У той отлетела волосистая часть головы, обнажился мозг.

– Обожаю этот эпизод, – сказал Владимир.

Тодд пытался сосредоточиться на движении меча, но таблетки подавляли активность мозга, и Умино фехтование расплывалось в невнятицу.

– Почему они не кричат, когда их колют мечом?

Тодд кричал, когда жена пырнула его ножом. Разве крик не естественная реакция на боль? Он вспомнил, как лезвие вонзалось ему в живот, вспомнил свою боль и содрогнулся. Казалось, его колют снова и снова. Тодд заметно обмяк, но Дювел не позволил ему упасть.

– Дружище, ты как, ничего?

– Угу. Отпусти меня. Просто в глазах потемнело, а так все нормально.

Алиса смотрела на Тодда и качала головой.

– Зря вы его сюда привезли.

– Тодд сказал, что переговорит с вами, а потом ему нужно что-то купить, – объяснил Дювел, откашлявшись.

– Я разве сказала «встречаемся в Сентрал фестивал»? – спросила она Тодда.

– Дома есть нечего, – пожаловался тот.

– Отвезите его домой, – велела Алиса Дювелу.

«Эти двое постоянно ссорятся, – подумал Дювел. – Почему бы им не пожениться?» По детскому опыту он знал, что лучший способ замять семейную ссору – притвориться, что ее нет. Посмотреть на часы, зевнуть. Главное – не сосредоточивать внимание на конфликте. Так учил отец, переживший превеликое множество подобных конфликтов.

К телевизору подошел продавец и защелкал пультом, перематывая фильм до следующего мочилова. Заодно он и громкость увеличил.

– Все понятно. Умываю руки и уезжаю, – с обидой проговорил Дювел. Он старался, а его виноватым сделали. Алиса с Тоддом уже казались ему семьей.

Алиса, по мнению Дювела, невероятно похожая на Уму Турман, подтолкнула Тодда к нему.

– Езжай с Дювелом!

– Не поеду.

– Заставить я его не могу, – проговорил Дювел.

Тодд поморщился и схватил его за руку:

– Подожди пару минут.

– Алиса рассказала мне, что с тобой стряслось, – вмешался Владимир. – Она уверяет, что ранение ерундовое и ты скоро поправишься. Так и есть, Тодд?

Владимир едва оторвал взгляд от телевизора и сунул сто батов продавцу, который загрузил его любимый фильм в систему. Продавец протянул ему пульт.

– В деле участвовать смогу, если ты об этом спрашиваешь, – ответил Тодд.

– Закругляйся с полицией, тогда и поболтаем, – сказал Владимир, рассматривая бейджи у Дювела на форме. – Ну, если все в порядке.

– Все в порядке.

– Отлично. Не знал, что ты дружишь с полицией.

– Тодда вчера ночью ножом пырнули, – пояснил Дювел.

– Вспоротый живот – это очень больно, – заметил Владимир. По телевизору Ума Турман как раз вспарывала живот бандиту.

– Повреждение мягких тканей, – уточнил Тодд, которого поддерживал Дювел. Чистая правда, если учесть, что живот – сплошные мягкие ткани. – Считаю себя готовым к работе.

– Мне нравится твой настрой. Очень позитивно. Очень по-американски. – Владимир улыбнулся, задрал рубашку и продемонстрировал старый шрам, уродливую кривую выпуклость. Казалось, на груди у него окаменела древняя многоножка. – Московский сувенир пятилетней давности. Видишь, заживает как на собаке. – Владимир опустил рубашку.

В ответ Тодд поднял свою и оттянул повязку. Владимир кивнул, засопел и зачмокал губами.

Два фаранга козыряли друг перед другом колотыми ранами, и Дювел вспомнил, за что полюбил Паттайю. Где еще не стыдятся ран? Где еще в магазине электроники собираются перед телевизором, работающим так, что каждый звук в отделе микроволновых печей слышно? При этом других покупателей ничуть не интересовало то, что «телезрители» демонстрируют друг другу вспоротые животы. «Отца бы сюда сейчас, – с тоской подумал Дювел. – Он бы тоже им свой шрам продемонстрировал».

– Однажды моего отца жена в живот пырнула, – объявил он.

– А меня пырнула бывшая жена, – сказал Тодд.

– На свете мало нового и оригинального, – посетовала Алиса.

– Меня пырнул бывший деловой партнер. В живых его уже нет, – вздохнул Владимир.

– Ребята, да что это с вами? – покачала головой Алиса, возвращая их к реальности.

– Мне пора, – проговорил Дювел. – Сиделка уволилась, за мамой присматривать некому.

– Тодд, зачем ты полицию приволок? – спросил Владимир, рассматривая Дювела.

– Он не настоящий коп, а волонтер. К тому же я спас его мать. Алиса подтвердит.

– Ты настоящий коп? – поинтересовался Владимир.

– Я волонтер. Мы помогаем полиции. – Дювел перевел дыхание. – Некоторые коллеги считают, что при определенных обстоятельствах мы имеем право на арест. Но в основном мы помогаем тайской полиции.

– Аресты, аресты… Понятно, у вас полный беспредел. Совсем как в России.

– Чаще всего я перевожу для иностранцев, которые попали в беду.

– Это хорошо. А еще?

– Еще отвечаю на вопросы иностранцев о том, как связаться с посольством, семьей, адвокатами и так далее.

Тодд заправил рубашку, и Владимир успокоился.

– По больницам тоже развозите?

– Да, если требуется медицинская помощь. Это часть моих обязанностей, – ответил Дювел.

На глазах у русских и Тодда волонтер Дювел пересек телевизионный отдел, прошел мимо стеллажей с DVD и свернул за угол, где продавали сотовые.

– Алиса, этот Дювел тебя не тревожит? – спросил Владимир. – Ты же не веришь в его «просто помогаю копам»? Нутром чувствую, он предан им душой и телом.

– Меня тревожишь ты, Владимир, – отозвалась Алиса. – А Дювел может нам пригодиться.

– Пригодиться? Объясни, как он может нам пригодиться? Не представляю, как это слово применимо к полицейскому. Он коп, а волонтер или нет, значения не имеет.

– Со временем Дювел мог бы «просто помогать» нам. Он мог бы нам понадобиться.

Раскатистый хохот Владимира заглушил киношную перестрелку.

– Это вряд ли. Видеть его больше не желаю, поняла? Я так решил, и точка.

Алиса спросила себя, почему мужчины, начисто лишенные деликатности, волнуются, что их не поймут. Владимир подмигнул ей. Алиса ненавидела, когда он подмигивает.

– Сменим тему, – предложил Владимир. – Раз Тодд здесь, я объясню суть этой небольшой услуги.

Русские, как и тайцы, вечно выпрашивают небольшие услуги. У таких, как Владимир, все услуги небольшие – следовательно, опасные.

– Да, объясни, – кивнул Тодд.

– Что-то ты бледноват, – проговорил Владимир. – Давай мы тебя покормим. Ты ешь нормальную еду?

«Русская еда как раз не нормальная», – подумал Тодд, но показывать слабость не решился.

– Я ем все, – ответил он.

– Вот это правильный настрой, – похвалил Владимир и нажал кнопку на пульте. Умин меч замер в дюйме от шейки девушки в школьной форме.

Владимир повел их в русский ресторанчик неподалеку от торгового центра. Владел им украинец, некогда служивший в российских танковых войсках. Хозяин проводил их за уединенный столик, вручил меню и ушел.

Подали кофе, и Владимир пригляделся к Алисе и Тодду, которые сидели у стены, завешанной городскими пейзажами Москвы и Санкт-Петербурга. Сели они не рядом, а, наоборот, на приличном расстоянии друг от друга. Алисины руки лежали на столе, Тодд держал ладони на животе. «Алиса – сама невозмутимость», – подумал Владимир. В среду начинался конкурс красоты, и он рассказал, что его нынешняя пассия решила участвовать. Две ее подружки тоже подали заявку.

– Минт мечтает о титуле Мисс Белый Сад, – сказал Владимир и передал напарникам фотографию тайки в открытом платье. Широкая улыбка, выпирающий кадык, большие уши – Минт смотрела в объектив, словно ее снимал коп. Инъекции ботокса превратили ее губы в резиновые заглушки для бампера. Для тайца самое неприятное, если его считают скучным. Если судить по внешнему виду, эта девушка скучной точно не была.

– Титул у нее в кармане, – заверил Тодд. – Это ведь конкурс красоты для катои?

Многие фаранги ошибочно считают катои настоящими женщинами. Тодд не думал, что Владимир из их числа, и насторожился, сам не понимая, почему. Необычные вкусы бизнесмену ни к чему. Самые успешные преступники подчеркнуто консервативны. Они натуралы и обожают существующий общественный уклад. Преступления позволяют им вписываться в этот уклад, а не ломать его. Мужчины, которым нравятся необычные еда, пиво, спорт, женщины, становятся преступниками-лузерами. Их сторонятся даже бандиты самого последнего пошиба.

Владимир вглядывался Тодду в лицо: он стебется над его подружкой или просто спрашивает? Американцев ведь не разберешь. В итоге вопрос Тодда он проигнорировал и продолжил:

– Она твердо решила завоевать корону Мисс Белый Сад.

– Тебя не волнует, что она родилась мужчиной?

Владимир перегнулся через стол:

– А тебя волнует?

Тодд откинулся на спинку стула.

– Все, что тебе в кайф, меня полностью устраивает.

– Та, что была в кайф тебе, ножом тебя пырнула.

Тодд пожал плечами. Ему хотелось, чтобы операция прошла гладко, а повышенный интерес к сексуальным предпочтениям Владимира гладкости явно не способствовал. Тодд растянул губы в улыбке.

– Сейчас мне больше в кайф наше дело. Мне подробности нужны: кто, что, куда и зачем.

– Придет время, и мы все тебе объясним, – пообещал Владимир.

– Оно еще не пришло?

– Тебя ножом пырнули. Готов ли ты к работе?

– Готов. Целиком и полностью, – ответил Тодд, по мнению Владимира, чересчур поспешно.

– Может, да, может, нет. В любом случае, эта встреча только для Алисы и меня. Тебя и твоей роли в операции она не касалась и сейчас не касается. Тебя не приглашали. Один раз ножом тебя пырнули, но, чувствую, никаких выводов ты не сделал. Поэтому скажу прямым текстом: пока не позову, не являйся, понял?

Тодд хотел ответить, но прикусил язык. Вялый кивок, по сути, был белым флагом капитуляции. Владимира это устроило.

Алиса с Тоддом переглянулись: Владимир достал портфель из-под стула и медленно придвинул через стол к Алисе. Вот он откинулся назад и залпом допил вторую чашку кофе.

– Проследи, чтобы все срослось, – сказал он и чуть слышно добавил: – Не напортачь.

Владимир встал, схватился за спинку стула и посмотрел на Алису. Тодду он сказал:

– Слушайся Алису. Когда она велит что-то сделать, то велит от моего имени. Даю тебе задание. Выполни его, выполни на совесть, и все будет в порядке.

Владимир ушел, оставив после себя запах французского парфюма вперемешку с ароматом растворимого «Нескафе». Алиса забарабанила ноготками по портфелю.

Тодда прошиб пот. Он сунул в рот еще одну таблетку обезболивающего и, запрокинув голову, запил ее водой.

Алиса заплатила по счету. Когда они выходили из ресторана, хозяин-украинец придерживал дверь.

– Владимир – говнюк, – сказал Тодд, когда они брели по улице.

– А ты думал, он тебя расцелует?

– Что в портфеле?

– Тебя не касается, – объявила Алиса и, держа портфель в правой руке, зашагала дальше, эдакая бизнес-леди на пути к офису.

Тодд схватил ее за руку, остановил и развернул лицом к себе.

– Хорош мозги сушить! Там деньги. Вот почему ты бросила меня в больнице. Не хочешь, чтобы я при передаче присутствовал.

Алиса вырвала руку и покачала головой.

– Ты как ребенок. Это дело касается только Владимира и меня. – Алиса свернула за угол: там она припарковала «БМВ» Пива.

– Мы ведь партнеры, так? В выручке у каждого своя доля. Значит, то, что в портфеле, принадлежит и Пиву, и мне.

Алиса засмеялась, нажала на кнопку брелока и открыла дверцу «бэхи».

– Пырнули тебя в живот, а повредили мозг. Наша операция к содержимому портфеля совершенно не относится. Поехали, Тодд. Садись в машину, я отвезу тебя домой.

Тодд прислонился к «БМВ» и, прижав руки к груди, обдумывал следующий шаг. Жара мучила его. Нужно сесть, не то он упадет. Тодд устроился на пассажирском сиденье и закрыл дверцу.

– Никуда не поеду, пока не объяснишь, что за делишки у тебя с этим вампиром.

Главное – спасти репутацию…

Алиса покатила прочь и, набирая скорость, влилась в поток транспорта.

– Мы с Владимиром знакомы давно, и дела у нас давние. К налету на склад они никак не относятся.

– Очень даже относятся. Они – часть нашего «проекта». Не скажешь, сколько денег в портфеле?

– Пятнадцать тысяч, – ответила Алиса. – Вообще-то тебя это не касается. Владимир голову тебе прострелит, если поймет, что я проболталась. Теперь ты в курсе. Будешь плохо себя вести, и я скажу Владимиру, что у тебя любопытство зашкаливает. Владимир любопытных не жалует. Они его нервируют. Меня тоже, – процедила Алиса и тут же об этом пожалела. Тодд с перекошенным от боли лицом откинулся на спинку сиденья.

– Русские – очень нервные люди. Для чего эти деньги? Кого вам убивать? Японских бандитов с самурайскими мечами?

Алиса улыбнулась, представив, как это весело.

– Деньги – гарантия победы в конкурсе красоты.

– Не стоит одновременно вести несколько проектов. Тут хочешь не хочешь, а занервничаешь.

Алиса медленно покачала головой, опустилась на водительское сиденье, потянулась к Тодду и сжала ему руки.

– Услуга небольшая. Минт выиграет конкурс красоты для катои, потому что так захотел Владимир.

– Раз он интересуется этим собачьим забегом, значит, от дела отвлекается. Владимир должен думать о складе и о том, как сбыть краденое оружие. А не переживать из-за собаки по кличке Минт.

Алиса кивнула:

– Собака она или нет, ты сам слышал: Владимир хочет, чтобы Минт победила.

– Понятно, вы с Пивом договорились. Он ведь за конкурсом стоит. Он главный судья? Да, конечно! Вы с ним заключили побочную сделку. А с Тоддом как? Небось, об этом никто не подумал.

– Никто тебя из игры не выводит. Твое дело – склад, остальное тебя не касается. Выброси из головы, и точка. Еще один момент: Минт и две ее подружки будут нам помогать.

Лицо Тодда красноречиво говорило: ничего он из головы не выбросит. Он заерзал на своем месте, при каждом движении чувствуя швы.

– Я знал, что мне говорят не всё. Теперь над ограблением работают три красотки-катои. Операция катится к черту.

Катои нравятся не всем. Кто-то боится их, кто-то презирает.

Тодд, если засекал катои в своем баре, гнал взашей. Те, которые не шифруются, мешают бизнесу – вызывают у натуралов непроизвольное желание одним ловким движением выхватить счет из коробки с чеками и бумажник Тодда из его заднего кармана. Все дело в укоренившейся подозрительности: мужчина, который обменял своего дружка и причиндалы на вагину, накачался гормонами и вставил силиконовые имплантаты, для одних – воплощение мечты, для других – кошмар. Страх перед кастрацией пронизывает все кабаки и пивнушки.

– А что с моей долей? Мы ведь партнеры, так?

Алиса отодвинулась от руля и прильнула губами ко лбу Тодда. Поцелуй продлился буквально секунду, потом она вернулась к обычной водительской позе.

– Мало на твою долю выпало вчера ночью? По-моему, к добавке ты не готов.

Тодд хотел услышать совсем не это. Остаток пути проехали в тишине. Тодд пытался представить, как будет готовить ограбление с тремя катои.