Подхватываю рюкзак и пальто, вешая всё на руку, и выхожу из спальни, проходя мимо гостиной, я останавливаюсь уже при свете дня, смотря на этот разгром, который вчера устроили.

Боже, мы всё разбили. Посуду, канделябры, вазу, и этот злополучный ремень валяется рядом.

Я быстро отворачиваюсь, чтобы забыть. Действительно, забыть об этом. Должна. За мной закрывается дверь номера, и я подхожу к лифту, нажимая на кнопку.

Может быть, у него проблемы на работе? А он тут со мной, и я заставляю его остаться здесь, а не решать свои дела.

В чём, вообще, суть мыслей? Зачем они даны нам? Чтобы глубже тонуть в своих недостатках, открывая всё новые и новые, становясь ещё более неуверенной в себе? А, возможно, я просто не умею думать, всегда ожидая чего-то плохого. Привычка, которая выработалась с появлением Ника в моей жизни. Он несёт с собой опасность, никогда не знаешь, где он вспыхнет и что сделает. Сейчас же я мечтаю только о том, чтобы читать мысли.

– Мисс Пейн, добрый день, – у лифта меня встречает вчерашний мужчина, который провожал меня до номера, и я киваю ему, прищуриваясь и выходя из лифта.

– Добрый.

– Мистер Холд попросил меня провести вас к столику и проследить, чтобы вы ни в чём не нуждались, – объясняет он, указывая рукой в сторону ресторана.

– Хорошо, – вздыхая, иду следом за ним.

От вчерашней драки уже ничего не осталось, ни следа. Только он остался в моём сердце, в моей душе, в наших отношениях. А люди продолжают веселиться, сидя за столиками и обсуждая планы, взрывы хохота вспыхивают то слева, то справа от меня, пока мы идём к самому дальнему месту.

– Думаю, вам здесь будет удобно, – с улыбкой говорит мужчина, и я сажусь на стул, бросая вещи на соседний.

– Посмотрите меню или вы уже готовы сделать заказ? – Спрашивает он, указывая взглядом на папку, лежащую передо мной.

– Не знаю. Даже не знаю, что хочу. Кофе… капучино. И, наверное, десерт, что-то очень сладкое, чтобы поднять уровень сахара в крови. Да, сейчас он мне нужен. И кофе тоже с сиропом… да-да, с сиропом. А лучше много шоколада, – выпаливаю я, путаясь в своих желаниях, и мужчина издаёт смешок в кулак, наблюдая за моей растерянностью.

– Хорошо, вам принесут на выбор несколько блюд и кофе. Капучино с сиропом, – говорит он, и я быстро киваю, натянуто улыбнувшись ему.

Да, Ник полностью был прав, сказав, что когда я сильно нервничаю и о чём-то переживаю, то говорю… говорю много лишь бы прекратить внутренние мысли, перебить их и заполнить тишину. А, выходит, выставляю себя полной идиоткой.

Через несколько минут мне приносят, видимо, всё, что было в меню из десертов, и я начинаю хихикать. Тоже нервы, но сахар мне необходим. Надо поправить внутреннее состояние.

С наслаждением пробую каждую порцию и даже не замечаю Ника, садящегося напротив меня и присвистывающего на мой заказ.

– Лопнешь, крошка, – его смех разносится по моему телу, и я поднимаю голову, облизывая губы.

– Я же совсем чуть-чуть, – оправдываясь, кладу ложечку и допиваю кофе.

– Ты наелась? – Спрашивает он, доставая телефон, когда он пикает.

– Да, – отвечаю я, наблюдая, как Ник с серьёзным выражением прокручивает что-то в айфоне, а затем хмурится, кивая какому-то невидимому собеседнику.

– Хм, всё хорошо? – Вновь уточняю я, и он поднимает на меня взгляд, улыбаясь и закрывая на секунду глаза, показывая, что да.

Только вот не верю этому. Да, сейчас он спокоен, даже слишком спокойно берёт вилку и накалывает на неё клубнику.

Наблюдаю, как он ест ягоды, а затем откладывает прибор и принимается за мой бокал с водой, жадно выпивая всё и облизывая губы.

– Если ты закончила, то мы должны успеть в одно место до твоего отъезда, – произносит он, подзывая официанта.

– Что? До моего отъезда? – Переспрашиваю я, и он кивает, говоря официанту, чтобы всё записали на номер.

– А ты? – Ещё больше удивляюсь, когда мы встаём и идём к выходу, на ходу надевая верхнюю одежду.

– Мне надо остаться здесь, – бросая, выходит из отеля и подводит меня к новой машине, на этот раз «Мерседесу».

– Но… но я думала, мы вместе улетим, – я совершенно сбита с толку его словами, но опускаюсь на сиденье, пока он обходит машину и, садясь на водительское место, заводит мотор.

– Нет. Ты полетишь на моём самолёте одна, там тебя встретит Майкл и отвезёт домой. Так надо, Мишель, не задавай вопросов, – отрезает он, а я уже панически внутри ищу варианты такого хода событий.

– Ник. Почему? Я буду задавать вопросы, потому что вижу, как ты нервничаешь, и что-то определённо происходит. Я хочу знать, – требовательно произношу, а он поджимает губы, не желая отвечать мне.

– Что-то случилось в компании? – Продолжаю я, и он отрицательно мотает головой.

– Нет. Всё в порядке, тебе это кажется. Мне необходимо было удостовериться, и я это сделал.

– В чём удостовериться?

– В твоей безопасности.

– А мне что-то угрожает? – Шепчу я.

– Уже нет.

– Ник, чёрт! Говори прямо, потому что это снова пугает меня! – Взрываюсь я, и он резко сворачивает на обочину, включая аварийку, и поворачивается ко мне.

– Я обязан сделать так, чтобы никто не посмел тебя тронуть из-за меня. В пятницу за тобой следили и это были не мои люди. Они и заметили машину, следующую за тобой. Сначала из парка до дома, затем до ресторана. Но машина уехала. Нам пришлось сделать большой крюк, чтобы доехать до моего дома. А утром Майкл приобрёл новую машину, и я решил привезти тебя сюда, пока они не выяснят, кто это был и зачем. Вчерашний парень… у него были фальшивые документы, с которыми он въехал в Канаду. И он знал, что ты со мной. Здесь не было твоей вины, это было подстроено.

Его слова отдаются в ушах, пока по телу прокатывается ледяная волна, сжимая меня.

– Он… он хочет навредить тебе? Это кто-то из тех, кто знал твоего отца или… не могу даже найти вариант, – шёпотом произношу я.

– Я говорил тебе, что моё прошлое было связано с криминалом. И это, может быть кто угодно. Мои люди как раз им сейчас и занимаются, поэтому ты должна улететь отсюда. Я не знаю, в городе он или же нет. Не знаю ничего о нём, потому что есть только фото, которое пробивают по всем базам данных.

– И это он следил за мной?

– Нет. Там было всё проще, это был другой.

– Кто?

– Твой парень.

– Марк? – Изумляюсь я, а Ник ещё больше удивляется моему предположению.

– А ты с ним встречаешься? – Зло спрашивает он.

– Нет… нет, просто пришло первое в голову имя, – оправдываюсь я, вспоминая, что мы для всех пара. Только вот Ник не в курсе.

– Это был Лукас. Он следил за тобой. По его словам, чтобы только удостовериться, что с тобой всё хорошо. Потому что ты сама не своя, и он ещё обижен, что ты его бросила, – отвечает Ник, а я приоткрываю рот, моргая и осознавая его слова.

– Он с ума сошёл? Да я ему…

– Нет, – Ник резко хватает меня за руку, заставляя замолчать, и впивается в меня глазами. – Нет. Ты ничего не будешь делать, я запрещаю тебе говорить с ним об этом. Запрещаю тебе даже подходить к нему, лучше держись подальше от него. С ним уже поговорили, поэтому ты не лезь сюда. Это моя обязанность. И теперь хочу, чтобы ты улетела. Лучше будь дома весь день, а завтра я приеду и напишу тебе. Думаю, быстро решу с этим придурком здесь дела, и мы вернёмся к обычному распорядку. Но у меня есть ещё одно место, которое я должен показать тебе. Поэтому мы сейчас едем туда, а затем я отвезу тебя в аэропорт. Сумка уже в багажнике. Тебе всё ясно?

– Да. Ник, я… ты… будь осторожен, хорошо? Просто будь осторожен, потому что я буду тебя ждать, – кладу свою руку на его, и он кивает, слабо улыбаясь.

– Я уверен, что это кто-то из бывших моих знакомых решил, что имеет счёты со мной. Меня ненавидели в школе за мою любовь к дракам. Такое уже было, но сейчас ты со мной. Поэтому первая моя обязанность – обезопасить тебя и удостовериться, что ты дома. А мне не привыкать, я это уже проходил. И пройду не раз. Тебе не о чем переживать, и за тобой будут наблюдать, как всегда. Ты этого даже не заметишь. Так буду уверен, что ты в безопасности. Я говорил тебе, Мишель, я нехороший. Моё прошлое слишком быстро возвращается, потому что начал чаще появляться на людях. Но сам этого захотел. Всё хорошо, крошка, – он отпускает мою руку и отворачивается к рулю, отключая мигание фар и выезжая на дорогу.

Я ведь чувствовала, что вчерашний урод не просто так полез ко мне. Всё было сделано специально, чтобы вывести Ника из себя. Люк? Он причастен к этому? Если вспомнить, что он дружит с Робертом, а тот говорил с моим отцом… Отец.

Моментально в голове загорается красным это слово, и я в ужасе примеряю образ преследователя на отца. Он не поверил в наши отношения с Марком? Решил следить за мной, чтобы понять, правда ли это? И он, скорее всего, заплатил Люку, чтобы быть незамеченным. Да, это мог сделать мой отец. Это его тактика: вредить чужими руками, а свои оставлять чистыми.

О, господи. Да что происходит вокруг нас? Почему они все не могут оставить ни его, ни меня в покое? Почему так отец ненавидит Ника? Почему?

Не могу не переживать за него, зная, что я всё же виновата в этих якобы случайностях. Я и мой отец. Чёрт. Прилечу домой и устрою ему, а ещё Люку. Ник не узнает, но так я со своей стороны помогу ему и заставлю всех заткнуться.

– Мишель, мы приехали, – на моё плечо ложится рука Ника, и я киваю ему, пребывая в своих мыслях.

Он помогает мне выйти из машины, но я даже не смотрю, куда он ведёт меня, только хочу поскорее разобраться со всеми.

– И никакого восторга, а я же ожидал хотя бы визга, – смеётся он мне на ухо и я, поднимая голову на него, непонимающе смотрю в его тёплые глаза.

– Что?

– Ты же любишь качели, а сейчас не единой эмоции. Мишель, прошу тебя… я уже сожалею, что рассказал тебе обо всём. Лучше было продолжать молчать, ведь сейчас ты не со мной. А я хочу быть с тобой. Сейчас. Здесь. Остальное ерунда, поверь. Это ничего не значит, я разберусь со всем. И я не хочу, чтобы ты думала об этом. Ты стала ближе ко мне и моей жизни, поэтому и увидела это. Но это редкость, последний раз такого рода нападение было примерно два года назад. А это… забудь, крошка, – говорит он.

– Качели… нет, всё в порядке. Я благодарна тебе, что ты рассказал мне то, что тебя тревожит. И я… просто спасибо, Ник, – улыбаюсь ему, но это делать так сложно, потому что не хочу… не могу отпускать его. Боюсь, что как только мы расстанемся, снова что-то произойдёт непоправимое и окончательно заберёт у меня его.

– Хорошо, тогда развлекайся, – он поворачивает меня за плечи, и теперь я понимаю, о чём он говорил.

Улица, где расположены одни качели, издающие музыкальные звуки. Только вот нет радости в груди, хотя это невероятно прекрасно. И это сделал он. Ник помнит, как я люблю это занятие. И я с усилием воли, отрезаю от себя переживания, подходя к одной свободной качели, и садясь на неё. Ник складывает руки на груди и облокачивается о балку, смотря с улыбкой на моё медленное раскачивание.

– Чем выше, тем звуки будут громче, – подсказывает он, и я, кивая, усиливаю амплитуду, слыша не особо-то и приятную музыку. Она словно царапает мой разум, и я останавливаюсь, вставая и подходя к Нику.

– У тебя дома лучше, – кривлюсь я, а он смеётся, обнимая меня за талию.

– Ещё бы, они как будто ждали именно тебя. А сейчас отвезу тебя в аэропорт, – произносит он, и я киваю.

А что мне ещё сделать? Сказать ему, что не уеду? Вцепиться в него, и как маленькая хныкать, только бы не отпускал? Нет, конечно. Тогда он решит, что я, совершенно повёрнутая на нём психопатка. Да, так и есть. Но зачем ему знать об этом?

Мы едем до аэропорта в тишине, каждый думая о своём. Я знаю лишь свои бегающие мысли, а вот Ника не могу прочесть. Даже его лицо спокойно.

– Мишель, я напишу тебе, – на прощание говорит Ник, когда нас у входа в аэропорт встретил мой сопровождающий.

– Хорошо. Пока, – я знаю, что всё получилось очень скомкано, словно недосказано и оборвано не на той ноте, что должна была быть.

Но он уже отъезжает от входа, оставляя меня одну. Полностью одну, без его тепла, а только с отвратительными мыслями в голове. И даже меня не волнует, что эта поездка была вынужденной мерой для Ника. Мне плевать, ведь он был рядом. Мне действительно неважно, где мы будем. Я уверена, что он всегда сможет обнять меня своим взглядом, теперь уже осознанно и понятно.

Не знаю, влюблён ли он в меня. Но, надеюсь, что его желание защитить меня, его ревность, его борьба с самим собой – всё же, это чувство.

В самолёте меня приветствует уже знакомый экипаж, и я решаю немного вздремнуть, но сон так и не идёт, прокручиваю в голове несколько сценариев разговоров с отцом и Люком. Больные. Насколько надо быть придурками, чтобы так вести себя?

Мы приземляемся в аэропорту Торонто, и меня внизу у трапа встречает Майкл, помогая уложить багаж и без слов, везёт домой.

Теперь, вспоминая, как мы уезжали отсюда на новой машине, в которой я сейчас еду; о скорости, с которой вёл шофёр; о Нике, постоянно пребывающим в своих переживаниях, – всё становится логично на свои места.

Прощаюсь с Майклом, инстинктивно оборачиваясь и присматриваясь к каждой машине, припаркованной у дома. Но нет, ни одной знакомой. Вздохнув, захожу в подъезд и поднимаюсь в лифте. Открываю дверь в квартиру как можно тише, чтобы прошмыгнуть к себе в комнату. На цыпочках иду по холлу, но мне, как всегда, не везёт.

– Мишель, а вот и ты. Пойдём в гостиную, – оклик отца заставляет меня недовольно скривиться, но развернуться, надев улыбку и пройти за ним, оставив сумку с пальто в коридоре.

– Как Марк? – Интересуется он, наливая себе бокал виски и выпивая его залпом.

– Отлично, развлекались с ним, ездили за город, – спокойно вру я, желая поскорее подняться к себе.

– Это хорошо. Вы влюблены? – Отец поворачивается ко мне, осматривая мою одежду, купленную Ником.

– Конечно, а как иначе? Стала бы я с ним проводить время? – Хмыкаю я.

– Тогда объясни мне вот это, – он подхватывает папку, лежащую на журнальном столике, и бросает в меня. Я едва успеваю поймать её, цокая на такое поведение папы.

– Я жду, – требует он, и я открываю папку, доставая оттуда листы.

Сердце прекращает биться, когда понимаю, что, точнее, кто изображён на фотографиях, обличающих всю мою ложь. Марк… Марк с девушкой у клуба, с другой в ресторане. Огромное количество снимков парня с разными девицами: вот он целуется с одной, а вот другую сажает в машину, третья на нём виснет, четвёртую, он зажимает у какого-то дома. И на каждом фото стоит дата этих двух дней. Скольких он оттрахал за это время? Это же просто немыслимо!

Паника охватывает меня, но нечто иное поднимается в груди, и мне удаётся оторвать глаза от снимков и бросить их на столик, наблюдая, как они веером рассыпаются во все стороны.

– Козёл он, вот и всё, – равнодушно жму я плечами, радуясь возможности быть снова для всех одинокой.

– Козёл, значит? – Усмехается криво отец, и я киваю, и для пущей убедительности своей обиды цокаю и качаю головой.

– А теперь объясни мне следующее: где ты была эти два дня? С кем? И прекрати врать, в последнее время ты только это и делаешь. Я был у Марка вместе с его отцом, где нам предстояло увидеть занимающее зрелище: Марк и его оргия. И тебя там не было. Он, пытался тебя выгородить, только вот я больше не верю. И в Сару я тоже не верю. Я был у неё, и она тоже врала мне про то, что ты вышла в спортзал. И вернулась оттуда только сейчас? Чушь! Ложь! Я был везде, и тебя нигде не было! С кем ты была? Ты встречаешься с кем-то и лжёшь мне, подставляя Марка? – Он срывается на крик, а я сглатываю от этих обвинений и новостей, ища в голове варианты для ответа.

Но отчего-то больше не хочется лгать, больше не хочется быть примерной и хорошей. Я не хочу больше открещиваться от Ника, теперь же я буду иной. Словно сбрасываю с себя шкуру, которую носила столько лет, и теперь могу свободней вздохнуть, посмотреть в красное от злости лицо отца и только улыбнуться.

– Да, я была не с Марком. И это была его идея, а я лишь поддержала её. А всё вы виноваты. Вы так хотели видеть нас вместе, что готовы были на всё. А мы нашли вариант, спастись от вашего тупого желания. Я встречаюсь с другим мужчиной, – спокойно говорю я.

– Кто он? Мишель, немедленно скажи, кто он?! – Орёт отец.

– Нет, – так легко срывается с губ это слово, а лицо папы вытягивается, а затем ещё больше наливается кровью, что его губы белеют.

– Нет?! Нет? Если ты сейчас же мне не скажешь…

– И что ты сделаешь? Запрёшь меня, и я не получу никакого образования? Выдашь замуж или же подложишь как проститутку под другого? Только вот с меня хватит. Я встречаюсь с прекрасным человеком, до которого тебе, как и всем нам, очень далеко. И я не назову его имя, чтобы ты не исковеркал его своим языком. Я люблю его, и делай что хочешь, только вот больше не намерена слушать твои слова и знать, как низко ты пал, что следишь за мной, делая эти фото. Хотя ты всегда таким был, шёл по головам к деньгам. А сейчас… что от нас всех осталось сейчас? Ничего, потому что каждый из нас представляет именно пустое место. Я сама выбираю свой путь, и я его выбрала. А на этом разговор окончен, делай что хочешь, можешь хоть дюжину мужиков привести ко мне, но я им всем члены откушу, если приблизятся. И никогда… ни за что на свете не позволю тебе узнать имя человека, ставшего для меня намного важнее, чем ты и твои деньги.

Я с такой яростью говорю свою речь, что отец замирает. Но во мне нет жалости или же, уважения к нему, я моментально вспоминаю всё, что он сказал Нику, что против него предпринял, и это рождает силы, чтобы бороться и защищать. Вопреки всему, только ради него. И я сказала правду. За всю свою жизнь я сказала правду, и совершенно не раскаиваюсь из-за неё. Я освободилась от оков, в которые нарядил меня отец. Ник дал мне эту возможность и если надо, то я буду драться за его безопасность, но больше не позволю его оскорблять.

– На этом у меня всё, папа. Хорошего вечера, а я буду у себя заниматься, – напоследок говорю я, всё так же тихо стоящему отцу и выхожу из гостиной, беру в руки сумку и поднимаюсь к себе.

Ставлю на зарядку телефон, совершенно не понимая, как я смогла справиться с этой бурей. Дверь моей спальни открывается, и я оборачиваюсь, замечая входящую ко мне сестру.

– Что надо? – Грубо спрашиваю я.

– Да так просто хотела удостовериться, что ты жива, – хмыкает Тейра, плюхаясь ко мне на постель.

– А почему я должна быть не жива? – Усмехаюсь я, возвращая своё внимание на постоянно пикающий телефон, оживший после спячки.

– Отец очень сильно орал, мама его успокаивала. Я думала, он тебя разорвёт. Жаль, кровищи не было, – продолжает она.

– Это всё? – Устало спрашиваю я, складывая руки на груди.

– Не-а, ещё одна вещь – Марк тут был сегодня утром, просил отца не трогать тебя и сказал, что влюблён, – произносит Тейра, а я удивлённо моргаю.

– Это ложь, мы договорились, – я отмахиваюсь от неё, но она цокает.

– Я тебе точно говорю, он на полном серьёзе это говорил. И сказал, что если он тебя не тронет, то Марк сделает всё, чтобы у вас всё получилось. Хотя, думаю, что его отец ему тоже условия какие-то поставил, ну нельзя полюбить такую уродину, как ты, да и…

– Пошла на хрен отсюда! – Повышаю голос, уже не в силах терпеть её слова и зло указываю на дверь.

– Ух, какие мы нервные. Я же только помочь хотела, открыть тебе глаза, чтобы ты поняла: ты старше, а значит, тебя будут продавать, как это бывает. Ты должна смириться, а не пытаться усугублять и мою жизнь. Из-за тебя меня заставляют сидеть дома и учиться. Только вот меня это запарило. И я спустилась со своего пьедестала и решила поговорить с тобой. Поэтому хватит злить отца, ты портишь мою жизнь. Всегда продают ту из сестёр, у которой прошлое ужаснее, и она сама не лучше. Отец хочет сбагрить тебя, и я знаю, что у него есть на примете один человек. Слышала разговор его и матери, и она тоже поддерживает отца. Поэтому ты всё же станешь подстилкой. Ты это заслу…

– Блять, я тебя сейчас придушу! Ещё одно слово, сука, ещё хотя бы одно об этом, и я разукрашу твоё лицо. Я не продаюсь, и тебя быстрее положат под друзей отца, тем более ты стала шлюхой в четырнадцать. А теперь пошла отсюда, – от злости замахиваюсь на неё подушкой и швыряю в уже закрытую дверь и выбежавшую сестру.

Тварь! Ненавижу её! Насколько она любит добивать меня. Всю жизнь так делала, радовалась, когда отец ругал меня. А всё, потому что я всегда была его любимицей, только вот сейчас всё пошло наперекосяк. Я увидела, удостоверилась, что мой мир отвратительное постановочное шоу, с больным сценаристом и хореографом. Только я не собираюсь плясать вместе с ними. Никогда.

Не хочу даже читать сообщения, собравшиеся в моём телефоне, и, переодевшись, сажусь за стол, чтобы отвлечься от ярости на сестру, отца, мать, на всех, учёбой.

А завтра… завтра я разорву Люка за то, что он позволил себе. Я найду серьги, которые он подарил мне когда-то и валяющиеся где-то, как ненужная безделушка, и воткну их ему прямо в глазницы! Хоть он от меня, но получит!