– Теренс… Теренс… Теренс, – как в бреду шепчу я, поднимая голову и замечая, что мир остановился вокруг меня. Наступила настолько идеальная тишина, что я слышу, как внутри меня с бешеной скоростью несётся кровь по венам. Она достигает сердца и с громким всплеском обжигает его.

Кулак Ника так и висит в воздухе, а от двери раздаётся шум. Но я не замечаю его, смотря на мужчину с окровавленным лицом, который даже не дышит под другим. Медленно лицо Ника поворачивается в мою сторону и его глаза, настолько тёмные, залитые кровью, с сумасшедшим блеском впиваются в мои. Он словно пронзает меня ими, и я начинаю дышать с шумным вбиранием воздуха в себя, как будто меня ударили сильным разрядом по груди, запустив сердце.

Чувствую, как тело трясёт, а вокруг становится слишком ярко. О, как же мне хочется сейчас, отключиться, и не видеть крови вокруг, не видеть его, поднимающегося с Роберта и оглядывающего место побоища.

– Мишель, – знакомый голос раздаётся сбоку, и я поворачиваюсь на него.

Не могу сказать ни слова, открывая и закрывая рот, смотрю на Райли, шокированного тем, что увидел. За ним ещё двое мужчин, перекрывающих путь множеству извращенцев в этом цирке. А дверь просто выбита и жалко висит на одной петле, грозя свалиться и придавить меня под тяжестью дерева.

– У неё шок, Николас. Забери её отсюда, её надо увести, я всё улажу, – говорит Райли, обращаясь к другу.

Он делает шаг ко мне, и я вжимаюсь в стенку, мотая головой.

– Нет… нет, – хриплю и, поднимаясь по стене, двигаюсь от Ника. Он замирает, хмурясь и осматривая меня, а затем его взгляд падает на его окровавленную руку, и его глаза распахиваются. И вот тут я понимаю, что до него только сейчас дошло, что он сделал. Он очнулся и увидел всю изощрённую красоту своей агрессии. Это принесло невероятную и жгучую боль в груди, ведь я не вижу в нём больше человека, это зверь, оборотень, принявший самый ужасный и страшный облик. И я боюсь его, до трясущихся коленей боюсь. Никакая любовь не поможет мне находиться здесь и смотреть на то, как краски мира возвращаются к нему, вытекая из меня.

Меня так сильно оглушает потрясение мыслей в голове, что я срываюсь с места, толкая Райли в сторону и протискиваясь сквозь возбуждённую толпу, которая расступается при виде меня. Но меня это не волнует, не волнует и то, что на мне нет маски. Меня могут узнать. Ничего не волнует мою душу.

Бегу, не чувствуя тела, но я бегу, пролетая мимо девушки, удивлённо наблюдающей за мной.

– Откройте! Откройте дверь! – Крича, ударяю по замкам, пытаясь трясущимися руками отодвинуть их.

Мужчина, явно находясь в непонимании, встаёт с кресла и подходит к двери, отодвигая меня и распахивая её передо мной. Спасение. Вот моё спасение врывается сильнейшим ветром с дождём, попадая внутрь помещения. Но это облегчение, которое остужает моё воспалённое состояние, даёт силы наполнить грудь воздухом.

– Мишель! Стой! – Раздаётся оклик Ника позади, и я толкаю мужчину, готового помешать мне, спасти себя, узнав голос своего босса.

Никогда бы не подумала, что у меня есть столько силы. Но адреналин самая нужная вещь в экстремальных ситуациях. Она помогает жить, дышать и бежать. Она подруга, она попутчица, она спасение.

Слетаю по скользкой лестнице, чуть ли не падая, но мне удаётся сохранить равновесие, ухватившись за перила. Бежать. Бежать так быстро, что лёгкие горят. И плевать, что по лицу бьёт дождь, что одежда становится тяжёлой и мешает двигаться, волосы прилипают к лицу. И даже высокие каблуки не мешают мне бежать вперёд.

– Мишель! – Кричит монстр позади меня. И я, уже не разбирая дороги, несусь, пока каблук не застревает в небольшом углублении, и я с громким криком падаю в лужу, ударяясь ладонями, локтями и коленями. Кожа тут же отдаётся зудом, и я замираю, желая принять хоть эту боль. Желая очнуться из этого кошмара и вернуться в свою жизнь. Но ничего, капли лупят по моей спине, по носу скатываются струйки и капают в лужу, в которой сижу я.

– Мишель, – меня за талию поднимает Ник, и я разворачиваюсь в его руках, пытаясь ударить.

– Не трогай меня! Не прикасайся ко мне! – Кричу я, ударяя его по груди и отталкивая. – Ты весь грязный! Ты весь в крови! Ты отвратителен!

Мне удаётся отскочить от него, потому что он легко отпускает меня, а я чуть ли не падаю снова оступившись. Но остановившись, я быстро дышу, смотря на полуголого мужчину, закрывающего глаза на секунду и мотающего головой.

Мне плохо, физически плохо, что стоять становится тяжелее с каждой секундой. Я издаю стон, сжимая голову руками, и из моего рта вырывается крик. Крик, наполненный слезами и болью. Крик, символизирующий крах всего в этой жизни. Крик отчаяния и страха, бушующего в теле.

Сжимаю свои волосы, причиняя себе боль, но она не идёт, ни в какое сравнение с той, что давит мою грудь. Рыдания, разносящиеся по всей округе, перебивает ливень. Вода скатывается по моему лицу, смешиваясь со слезами. Я поднимаю голову, чтобы увидеть подтверждение тому, что вот он, вот Ник, которого я видела так часто, а, оказалось, что не видела ни разу настоящим. Вот он стоит напротив меня и по его лицу проносится судорога боли, хотя я уже не могу точно описать то, что с ним происходит. Ведь я не знаю ничего о нём больше.

– Как? Почему ты здесь? – Слышу я сквозь стихию спокойный голос Ника.

Приоткрываю рот от этой наглости, и мне становится смешно от нелепого вопроса. Плачь смешивается с сумасшедшим смехом, и я развожу руками.

– Как? Почему? А потому что решила посмотреть, кто ты есть! Потому что дура! Потому что ты ублюдок! – Кричу я.

– Мишель, тебе надо успокоиться. Пойдём, я помогу тебе, я объясню тебе всё, – он протягивает руку, но я отшатываюсь от неё, как от змеи, готовой ужалить меня.

– Нет. Больше не смей прикасаться ко мне! Не смей пачкать меня! Не смей говорить мне, что я должна делать, а что нет! Ты не имеешь никакого права на это! Ты ни на что не имеешь прав! Ненавижу тебя! – Яростно говорю я.

– Пачкать? – Повторяет он, и я вижу, как его грудь начинает вздыматься чаще, поливаемая дождём.

– Я верила… верила тебе, а ты обманул меня. Я ждала тебя, а ты приехал сюда. Ты весь лживый, ни о какой честности не может идти и речи, если употребляется Николас Холд. Ты просто урод, создавший место для таких же, как ты. А я, чёрт тебя возьми, надеялась, что ты настоящий! Настоящий и мой! – Злость такая сильная движет телом, что я продолжаю выливать на него всё, что накопилось внутри. Поддаюсь стихии, которая бурлит вокруг. Я отдалась своему отчаянию и болезненной любви, которая продолжает терзать моё сердце.

– Я…я хотел отменить всё, правда, хотел. Пойдём со мной, Мишель. Ты заболеешь. Холодно. Пойдём со мной, прошу тебя, пойдём. Я всё тебе расскажу, обещаю. Всё…

– Нет! Никуда я с тобой не пойду! Чтобы ты снова обманул меня, а я доверилась тебе! Твои обещания – пыль, и её сейчас смывает с меня! Я очищаюсь от тебя! Нет! Ты не стоишь этого! Ты предал моё доверие! Я надеялась… я верила в то, что ты придёшь! Придёшь ко мне! И я ждала, я глупая, и я ждала только тебя! А ты… ты просто противен, – с отвращением говорю я.

Лицо Ника превращается в маску из злости и ярости, и я делаю шаг назад на всякий случай. Потому что видела, потому что боюсь. Потому что сейчас с него смыли всю красоту тела, оставив уродство души.

– Ждала? Ты не ждала меня! Ты ушла! Ты развернулась и ушла от меня! Ты не дала мне возможности… ты ничего не дала мне! Ты вытащила из меня всё самое страшное и в этот момент ушла. А мне лишь требовалось время, чтобы подумать. Ты никогда не умела ждать меня, и не умеешь. Я тоже верил тебе, верил там на пароме! Но ты, – он поднимает руку, указывая на меня, – ты была у него. Ты! Была! У него! Мне нет места в твоём мире, потому что я из другого! Потому что у меня множество обязанностей, а ты даже и понятия не имеешь, что это такое! Я не собираюсь оправдываться, потому что ты тоже недостойна этого. А потом я вижу тебя под этим… ты была здесь, ты всё видела, ты видела меня тут. Видела… меня… здесь.

Он замолкает, словно осознавая значение слов, которые произнёс. Но я даже не слышу их, потому в душе… господи, как давит там. Как больно смотреть на него и дышать. Как больно было услышать эти слова, но они приносят обиду за то, что он снова обвиняет меня в своих ошибках и проступках. Что он снова защищается любимым способом – нападением на мои слабости. Но сейчас всё изменилось, я поняла, что в моей силе многое. А главное, больше не молчать. Бороться за себя, чтобы хотя бы дышать.

– Да, я видела то, что ты любишь. Видела, что ты есть. Да, мне нет места среди вас. Потому что я не приму никогда такое развлечение. Потому что я из плоти и крови, а ты робот, запрограммированный на боль. За что? Почему Лесли? Почему она? За что ты так играешь со мной? Почему врёшь мне? Почему пользуешься мной? Что я сделала тебе? Где я тебе перешла дорогу? Уже там, на пароме, обнимая меня, ты знал! Ты знал, что будешь тут! И я ведь доверилась тебе, я сама подтолкнула тебя сюда, пока не поняла, что твой страх для тебя важнее меня. Ты был прав, ты был полностью прав. Ты не создан для человеческой любви, ты не создан, вообще, быть человеком из плоти и крови. Ты можешь быть только тем, кем был там внизу с кнутом. Садист, только вот ты садист только кожи. А мазохист собственной души! И ты бил не по ней! Ты бил по мне! – Ударяю себя по груди, а слёзы сливаются с дождём, стекая по лицу. Но я не могу остановиться, просто не могу. Как будто что-то внутри открылось и не желает закрываться. Это помутнение рассудка дало возможность мне до хрипа кричать и защищать собственное сердце.

– Ты врал! Все ложь! Ты говорил так много, а что из этого было правдой? Ничего! Ты шептал мне, что я нужна тебе, как воздух и пища. Но твой воздух пропитан этой отвратительной гнилью, которая в тебе. Ты весь сотворён из неё. И ты был прав, прощение не все заслуживают. В том числе и ты, – я замолкаю, переводя дыхание.

Но во мне столько адреналина, чтобы продолжать, чтобы принести ему хоть ту толику боли, что я пережила. Чтобы он понял, как глубоко ударил меня и ставил свои следы. Но он никак не реагирует на мои обвинения.

– Ты предал всё! Я ради тебя отказалась от всего мира! А ты не смог! Не смог даже после того, как я приняла тебя со всем этим. Даже после того, как я простила тебя за все страдания, которые ворвались в мою жизнь с тобой! Лучше бы я никогда тебя не знала! Лучше бы ты никогда не появлялся в моей жизни и не рушил её! – Подскакиваю к нему. Он как изваяние, стоящее посреди улицы, не двигающееся и мне кажется, что даже не слышащее меня.

Ударяю его по груди, но он даже не чувствует этого, не моргая, смотрит на меня.

– Ты разрушил мою жизнь! Я ненавижу тебя! Ненавижу тебя всей душой! Ты разрушил нас! Никто тебе не нужен! Ты даже сам себе не нужен! Ты говорил, так красиво говорил про то, что ты всё контролируешь. Но себя ты контролировать не можешь, потому что распустил себя! Ты сам себе врёшь! Ты всем врёшь! Ты отъявленный лжец! – Бью его изо всех сил, попадая по мокрым плечам.

– Ты не заслуживаешь прощения! Ты не заслуживаешь любви! Это ты ничего не достоин! – Последний раз ударяю его, и делаю шаг назад, истерично всхлипывая.

– И теперь я готова тебе сказать прощай. Прощай, Николас Холд, желаю тебе сгореть в аду вместе со всем, что ты символизируешь! Желаю тебе утонуть в своей боли, потому что ты для меня стал невидимым! Это не я для тебя боль, а ты для меня воплощение всего самого страшного и отвратительного в жизни! Ты несёшь в себе боль каждому человеку, прикасаясь к нему! И я никогда тебя не прощу за то, что ты трус! Ты испугался самого себя! Ты испугался двигаться дальше! А я не боюсь, и пойду одна без тебя. А ты оставайся здесь, наслаждайся тем, что до конца погубит тебя, и ты никогда не ощутишь красок настоящего мира, потому что будешь прятаться за стенами этого. Прощай, – говорю я и разворачиваюсь, чтобы уйти, чтобы убежать и умереть самой в своей боли. Достойно. Показное достоинство, но это последнее, что мне сейчас осталось.

Меня резко хватают за руку, и Ник притягивает меня к себе, сжимая талию. Я падаю на его грудь. Но мне так гадко, что я начинаю драться с ним, кулаками ударяя его по плечам.

– Не трогай! Не трогай меня! Ненавижу! Отпусти меня! Ненавижу тебя! Ненавижу то время, которое ты украл у меня! – Кричу я, уже извиваясь в его крепких руках.

– Мишель! Послушай меня! Ты права! Ты…

– Нет! Мне не нужны твои слова! Не нужно ничего от тебя! Отпусти меня и не прикасайся никогда ко мне! – Перебиваю я его, продолжая бороться. Ник пытается успокоить меня, но я как бешеная кошка царапаю его, кричу, а он успокаивает, что-то говорит. Не могу позволить себе сдаться, не могу позволить себе поверить. Не могу больше любить его так глубоко.

– Отпусти меня! Отпусти меня и попрощайся со мной! – Мои губы дрожат от адреналина, а силы покидают меня. Я смотрю в его глаза, наполненные тёмным светом. Но больше не боюсь, только люблю и от этого ещё хуже. Не вырвать его из сердца и это так нечестно.

– Я не могу, – одними губами говорит он.

– Ты мог стоять там и показывать всем, как ты хорош в искусстве боли. Ты мог стоять там и наслаждаться вином на истерзанной коже. Ты мог быть рядом со мной и лгать мне. Ты мог измениться, но ты сам не дал себе шанса. Я ненавижу тебя, ненавижу настолько сильно, что готова выцарапать тебе глаза. Я ненавижу тебя… ненавижу за то, что ты заставил меня так опасно шагнуть к тебе. И я хочу свободы от тебя, – глотая слёзы и хрипя, произношу я, желая, чтобы он понял, как больно мне. Как же он жестоко предал мою любовь и веру в него.

– Отпусти! – Не увидев ничего в его глазах, во мне снова вскипает сила злости и желания убить его. Нанести максимальный вред. Я молочу по его плечам руками, пытаясь оторвать его руки от моей талии, но он не отпускает её. Мне кажется, что в этот момент я сошла полностью с ума, ведь понимаю, что ещё чуть-чуть его силы, и я сдамся, рухнув на его грудь и умоляя о жалости к себе. Не могу позволить, и, стиснув зубы, ударяю его по щеке. Его голова дёргается, и Ник медленно поворачивается ко мне. Я ожидаю, что сейчас он ударит меня, так силен огонь в его глазах. Но он перехватывает мои руки, отбрасывая от себя, и в следующий момент его пальцы путаются в моих волосах и его губы касаются моих.

Всё затихает: стихия, падающая на нас крупными каплями. Сама жизнь затихла, как и я, сжавшись оттого, что горячие… такие горячие и нежные губы трогают мои. Перед глазами всё плывёт, и я боюсь дышать, только дрожа всем телом. Мои ноги подкашиваются, и я цепляюсь за его шею, повиснув на нём. А он держит. Крепко и глубоко проникает в меня своими губами.

Я не знаю, сколько времени мы так стоим, но мне кажется, что вечность. Ни он, ни я ничего не делаем. Стоим. Ник немного отрывается от моих трясущихся губ, и я моргаю, смотря в его глаза. Нахожусь в самом сильном шоковом состоянии в своей жизни. Я не знаю, что сказать, только бы не упасть.

Его дыхание, быстрое и сбивчивое, опаляет мои губы, иссушая их. А внутри меня всё успокаивается, это словно сильнейший удар по голове, что истерика моментально испаряется в ночи. И я вижу только его испуганный взгляд и слышу, как громко бьётся его сердце под моими руками, опустившимися на его грудь.

– Ты сказала… сказала, что будет человек, ради которого я смогу всё в этой жизни. Что боли не будет, потому что ценность этой девушки намного выше, чем все страхи. Страх потерять её. Страх потерять надежду, – его шёпот достигает моего сознания медленно, нехотя, но я не могу пошевелиться. До сих пор ощущая, на своих губах поцелуй, о котором грезила, о котором так мечтала. Но сейчас не могу поверить.

– Прости меня, крошка. Прости меня, что я из тех людей, которым нужно дойти до критической точки, чтобы понять, кто в этой жизни им нужен, – его ладонь проходит по моей щеке.

– Я…я очнулся в мире, где увидел, как ты уходишь. Так забери и меня с собой, потому что мой мир мне стал безразличен сейчас. Безразлично всё, что там есть. Забери меня, поцелуй меня, прошу, поцелуй меня и забери. Я хочу ещё… понял… поздно понял, кто ты для меня. Ты не боль, потому что с тобой я её не чувствую. Ты свет, так вытащи меня на него, потому что я запутался во всём. Но сейчас я готов… я готов уйти с тобой, потому что всё, наконец-то, понял, – шепчет он, прикасаясь к моим губам своими.

– Научи меня… научи меня, как это жить рядом с тобой, не уходи, – его мягкий и настолько ранимый голос открывает глаза мне. С них спадает пелена. Я не вижу того человека, который был в том ужасном доме. Вижу своего Ника, готового двигаться вместе со мной.

Капли дождя скатываются по его мокрым волосам, капая на губы, и тут же перетекая в мои. Я, словно нахожусь в каком-то ином мире, и внутри меня открывается второе дыхание. Мне больше не хочется контролировать свои действия, не хочется опасаться их. И я немного подаюсь вперёд, чтобы проверить: не сон ли это?

Касаюсь губами его губ несколько осторожно, но Ник хватает меня за волосы, прижимаясь сильнее к ним. Это неописуемый восторг целовать мужчину, не умеющего это делать. Мужчину, готового учиться у меня. Невероятные ощущения на губах, словно я дотронулась до чего-то неизведанного и такого сладкого, как запретный плод. Мои глаза закрываются, а руки скользят по его шее, поднимаясь вверх, и я пропускаю сквозь пальцы мокрые волосы, сжимая их.

Мне кажется, слышу щелчок, после которого сильная волна возбуждения, смешанная с грубым адреналином, врывается в грудь, и мои губы двигаются вместе с его губами. Быстрые и горячие поцелуи распаляют вокруг нас воздух. Его руки прижимают меня ещё крепче, словно пытаясь сломать тело.

Но я не чувствую ничего, кроме чистейшего нектара его губ. Мне нечем дышать, но боюсь оторваться от него, приподнимаясь на носочки, чтобы продолжить тонуть в новом мире. В мире, где существует такая ценность, как поцелуи. Я языком провожу по его нижней губе и чувствую, как Ник вздрагивает, а из его рта вырывается шумное дыхание. Прикусывая его губу, тяну на себя, и в этот момент всё перестаёт существовать вокруг нас.

Только яростные поцелуи, только его язык, осторожно проникающий в мой рот, а затем уже с напором встречающийся с моим. Я теряю сознание от наслаждения, от покалывания в позвоночнике. Мои руки опускаются на его плечи, сжимая их, царапая ногтями, а поцелуй становится безумно голодным. Мне не хватает его губ, мне хочется больше. Ещё больше. Жадная до его губ, что схожу с ума от его рта. Его руки ласкают мою спину, опускаясь на ягодицы и лаская их. Я горю, боже, как мне жарко. Но ни за что не оторвусь от его губ. Жадно вкушая его дыхание, выпивая его страхи и впитывая в себя, разнося по венам невероятно сильное животное желание. Между моих бёдер всё покалывает, пульсирует от возбуждённого члена Ника, так явно ощущающегося под тонкой тканью штанов. Я прижимаюсь к нему, издавая стон в его губы.

Ник, приподнимая меня над землёй, несёт куда-то, продолжая целовать, и я не противлюсь. Мне становится невероятно легко, и с каждым толчком обезумевшего сердца я не могу унять дрожь в теле. Возбуждение такое резкое и опасное подкралось ко мне незаметно, и я до боли хочу его.

Ник останавливается, прижимая меня к стене. Он открывается от моих губ, и я открываю глаза, встречаясь с горящими глазами. Этот дьявольский свет проникает в меня, заставляя, провести по его груди руками и снова вкусить запретного плода. Я целую его настолько жёстко, настолько сильно, что не могу понять, как так получилось, что поцелуй стал для меня невероятным допингом. Я путаюсь в своих ногах, толкая его к противоположной стене, и смутно понимаю, что мы находимся между домами. Но мне плевать. Ник ударяется спиной, и мои губы ложатся на его шею, а руки ласкают его грудь, опускаясь ниже. Я хочу контроль, хочу сейчас быть главной. Я сумасшедше возбуждённая, больная и влюблённая девушка, готовая заняться сексом на улице. И я делаю это, сбросив с себя всю осторожность. Это не я, движущаяся губами по его груди, и проводящая языком по пупку. Не я та девушка, садящаяся на колени и срывающая штаны с мужчины, оголяя его член. Или же это я, накрывающая рукой стоящий орган и целующая вокруг головку. Не знаю, кто я. Но та девушка, которая с яростью ласкает мужской член, возбуждаясь до невероятного состояния, и сжимает бёдра, чтобы утонуть в вожделении и услышать стон любимого – настоящая и хочет жить.

– Иди ко мне, – Ник хватает меня за волосы, заставляя подняться на ноги, и прижимает к стене.

– Я хочу тебя, Ник, – шепчу я между быстрыми поцелуями. – Сейчас хочу.

– Крошка, я с ума сошёл, но не останавливайся. Не останавливайся, прошу тебя, – отвечает он, поднимая моё платье, прилипшее к телу. Я слышу треск ткани, и Ник подхватывает меня за ягодицы, сажая на свои бёдра.

– Как я скучал… прости, – он целует моё лицо, опускаясь к шее. Меня трясёт от желания, мне становится больно от невозможности получить то, что так жаждет моё тело.

Не могу соображать, а только чувствовать, как Ник пальцами отодвигает трусики и одним резким движением наполняет меня. Из моего горла срывается крик, и я выгибаюсь, подставляя под его губы шею, в которую он впивается зубами, разнося по телу горячую волну истомы. Внутри меня такая сильная пульсация, я могу ласкать его член. Могу всё, что мне придёт в голову сейчас делать.

Хватаю его за волосы, впиваясь в его губы, и слышу животный рык, исходящий из глубин тела Ника. Он хватает меня за ягодицы и мощными толчками скользит в меня. Моя спина трётся обо что-то твёрдое, и оно царапает мою кожу сквозь ткань. Но я даже не замечаю этого, а только невероятное блаженство от его члена. От его дыхания на моих губах. Я сошла с ума, закрыв глаза, я отдаюсь полностью этому безудержному и яростному сексу.

– Ещё… ещё, – стону я, отпуская его плечи и ногтями корябая стену позади себя. Но мне мало, мне требуется ещё. Хочется разорвать на себе одежду… боже, мне так мало.

Сильнейшие спазмы проносятся по телу, его трясёт. Ник трахает меня так быстро, что я не могу дышать от силы его толчков. Его стоны заглушаются моими криками. И мне плевать, где мы находимся. На всё плевать, потому что хорошо. Невероятно хорошо после всего, что было. И это отходит на второй план… на седьмой… хорошо. Чёрт, как хорошо.

Неожиданно сильная рука хватает меня за горло, и я распахиваю глаза, видя насколько глаза напротив безумны. Ник сдавливает моё горло, продолжая входить в меня. Точно и резко практически выходя из меня, и снова погружаясь на полную длину члена.

Его пальцы впиваются в кожу, и я хватаюсь за его руку, отчаянно пытаясь дышать. А давление внутри возрастает с невероятной силой, и я не могу понять, что происходит со мной. Мои ноги сильнее охватывают его за талию, и я хриплю, крича от накатываемого цунами в теле. Меня разрывает изнутри, а воздуха не хватает. Мне нечем дышать. Горячие губы смешиваются с дождём, стекающего по нашим телам, они вжимаются в мои. И я кричу от мощной волны, накрывшей меня. Я кричу в его губы, пока он продолжает трахать меня. Я слышу его ответ, его рваные движения. Стоны Ника, которые я словно слышу первый раз, наполняют моё тело горячим воском, растекающимся по венам и накаляющим кожу. Дождь бьёт по нашим телам, моментально испаряясь. И этот контраст заставляет меня, чуть ли не извиваться всем телом на Нике. Я чувствую, как его член погружается в меня, и как сильно я сжимаю его изнутри. Я хватаю ртом воздух, задевая губы Ника, но он сильнее сдавливает горло. А меня не отпускает оргазм, он с новой силой наполняет тело и сжимает его в пружину. Практически теряя сознание, царапаю ногтями руку Ника на горле. Но он не отпускает меня, и внутри вперемешку с мощным и самым сильным оргазмом, который я испытывала, приходит страх, что всё вот так и закончится для меня. По щекам текут слёзы, а тело подбрасывает так высоко, что я не чувствую его, а только душу, освободившуюся из тела и взлетевшую к небесам.

Рука Ника ослабевает, и я слышу сквозь туман в голове свой крик, который он заглушает поцелуем. Он зубами кусает мои губы до боли, но мне так вкусно. На языке ощущается кровь, но она поглощается нашими поцелуями, которые замедляются с каждым толчком. Его член вздрагивает во мне, и я чувствую, как он изливается, каждый толчок, каждый изгиб и каждую вену.

Моя голова наполняется густым туманом и склоняется в бок, скользя по губам Ника. Я теряю связь с реальностью, пока тело ещё пропускает затихающие импульсы.

– Мишель! Мишель, не смей, – удар по щеке не причиняет боли, но ведь я не чувствую ничего.

– Крошка, нет! Открой глаза, не смей… прости… не смей… – слова Ника тонут в красочной темноте, сгустившейся вокруг меня, и я улыбаюсь ей.

На меня наваливается невероятная усталость, она расслабляет каждую частичку моего тела. Она разрешает мне наконец-то почувствовать спокойствие. Спокойствие от сумасшествия, творящегося больше не со мной.