Алый восход только поднимается над городом, пробуждая всех вокруг, пытаясь согреть апрельским солнцем. Всех, кроме меня. Я невидящим взглядом смотрю вперёд, медленно раскачиваясь на качелях. Убеждаю себя уже, который час, что я приняла эту сторону жизни Ника, но сама себе вру. Не могу ещё отойти от этих сцен, появляющихся перед глазами, как только закрываю их. Не могу представить, что он пойдёт туда снова. Возможно, это крайне эгоистично, но я хочу его всего только для себя. Чтобы он не разрывался между мирами, чтобы не обманывал. Ведь теперь он знает, как больно мне думать об этом. Он знает всё обо мне, а я так сильно запуталась в себе.

– Я испугался, что ты ушла, но потом вспомнил о твоём месте в этой квартире, – мягкий шёпот раздаётся над ухом, и я чуть ли не подпрыгиваю от неожиданности, резко оборачиваясь и встречаясь с шоколадными глазами, отражающими золотые отблески рассвета.

– Не спалось, – отвечаю я.

– Можно? – Ник огибает качели и указывает на место рядом, и я, кивая, двигаюсь и освобождаю ему место рядом.

– Почему ты не в постели? Не разбудила меня? – Спрашивает он.

– Потому что тебе надо было отдохнуть, а я, видимо, выспалась, – пожимаю плечами.

– А честно?

Вздыхаю и немного отталкиваюсь ногами, вновь заводя мысли и пытаясь сформулировать ответ.

– Хотела подумать обо всём, но просто сижу. Ничего в голове нет, вообще, ничего. Одна пустота и усталость, – грустно улыбаюсь я.

– Подумать о том, что будет дальше?

– Да, я совсем потерялась, Ник. Даже не представляю, что мне делать, что думать, куда идти. Ничего не знаю, и это неприятно, – морщусь я, поворачиваясь к нему.

– Позволь мне подумать за тебя? Не надо анализировать, не надо думать, ты сама говорила, что надо отпустить. Но это сложно, и я понимаю тебя. У нас есть время, чтобы вместе решить, как быть дальше. Но я предлагаю тебе остаться здесь, я буду заботиться о тебе, помогать, не знаю, что ещё делают мужчины в отношениях. У меня их не было, но теперь есть ты, и я буду учиться, – спокойно произносит он.

«Они просто любят, а я не знаю, любишь ли ты меня», – говорю сама себе и отворачиваюсь от него.

– И мы встречаем рассвет, крошка. Без шампанского, но всё же, это наш первый рассвет, – его рука проходит по моей талии, и он притягивает меня к себе.

– Отдохни, Мишель, тебе нужен отдых. И я подумал, может быть, нам куда-нибудь слетать, как ты сдашь экзамены? Вырваться отсюда, сменить обстановку? – Предлагает он, и я удивлённо поднимаю голову.

– Слетать? – Переспрашиваю я.

– Да, почему бы и нет? Я тебе говорил, у меня есть свой остров: океан, песок, стихия и только мы. Никого вокруг нас, только ты и я, – улыбаясь, говорит он, и я отвечаю ему улыбкой.

– А ещё много поцелуев, потому что я хочу делать теперь это каждый день, каждый час, каждую минуту, – он наклоняется ко мне и дотрагивается губами настолько воздушно, что стирает все мрачные мысли из головы.

– Ты хочешь наверстать то, что упустил? – Интересуюсь я.

– Верно, всё, что пропустил с тобой, – кивает он, вновь быстро целуя меня, и встаёт, подавая мне руку.

– Пока ты здесь сидела, Майкл привёл временную домработницу, и она уже готовит завтрак. Надо выгулять Шторма, пойдёшь с нами? – С искрящимися глазами говорит он, и я поражаюсь насколько этот мужчина сильный. Действительно, сильный внутри, готовый принять меня и мои условия, шагающий теперь уверенно и планирующий каждый день рядом со мной.

– С удовольствием, я люблю его, – говоря, беру его за руку.

Ник останавливается и открывает рот, чтобы что-то спросить, но тут же, закрывает его, приподнимая уголок губ.

– И он тоже тебя. Ты единственная его так сильно балуешь, а мужчины падки на таких девушек, как ты, – быстро произносит он.

– Почему как я? В мире полно других, просто он был с ними незнаком, – смеясь, захожу в квартиру.

– Потому что у него был распорядок, а теперь есть ты, и он знает, что именно ты подаришь ему ласку и нежность, а у меня её не так много.

– Но для меня достаточно, – заверяю его.

– Мишель, не могу так быстро поменять себя, но я с каждым часом всё увереннее в том, что делаю. И мне нравится это, только вот теперь просыпаться одному стало скучно. Обещаешь, что завтра проснёшься рядом? – Ник обхватывает меня за талию, приближая к себе.

– Обещаю. Возможно, снова проснусь раньше и разбужу тебя, – игриво говорю я, обнимая его за шею.

– И что ты будешь делать, когда разбудишь меня? – Прищуривается он.

– Узнаете, мистер Холд. В девушке должна быть загадка, – смеюсь я.

– Буду с нетерпением ждать, мисс Пейн. Загадка – это прекрасно, только в вас их очень много, но я… мне и это в вас нравится. Открывать новые грани вместе очень возбуждающе, – последние слова он шепчет, наклоняясь ко мне и прикусывая мочку уха.

– Очень возбуждающе, – шепчу я, закрывая глаза, а его язык проходит по укусу.

– Просто невероятно возбуждающе, – его губы целуют мою щёку, затем приближаются к губам, и он хватает нижнюю зубами.

Раздаётся покашливание за спиной Ника, и он отрывается от меня, поворачиваясь, а я издаю недовольный стон, выглядывая из-за Ника.

– Доброе утро, Майкл, – говорю я.

– Доброе утро, мисс Пейн. Мистер Холд, Нейна закончила, и я отвезу её обратно. Будут ещё какие-либо распоряжения?

– Нет, спасибо, Майкл. Ты свободен, я наберу тебе, – отвечает Ник, и мужчина кивает, заходя в лифт и оставляя нас наедине.

– Завтрак? – Ник поворачивается ко мне, указывая головой на гостиную, и я киваю, следуя за ним.

Опасаюсь вечера и ночи, ведь сейчас ранним утром, сидя за столом вместе с мужчиной, которого я люблю не только сердцем, но и душой, и разумом, испытываю на себе невероятную семейную иллюзию. Семья. Получится ли она у нас? Захочет ли он её? И как долго продлится его желание быть рядом со мной? Я знаю… знаю, что не должна сейчас думать об этом, но когда-то же надо. И мне необходимо угадать будущее наперёд, чтобы суметь удержать его, суметь добиться от него признания – что это любовь. Только она заставляет людей ломать себя изнутри, ломать все стереотипы и привычки, выстраивая новые. Я смотрю на него, так привычно подносящего, кружку с чаем к губам и читающего утреннюю газету, и мне хочется утонуть в своих слезах. Но это слёзы радости и любви, которых сейчас с избытком.

– Мишель, прекрати, – не смотря на меня из-за газеты, строго говорит Ник, и я поднимаю руку, делая вид, что не понимаю о чём он.

– Что именно? – Широко улыбаясь, спрашиваю я, стягивая с тарелки кусочек бекона, и Шторм тут же съедает его у меня.

– Баловать мою собаку. Чёрт, женщина, прекрати тебе говорю! Ему нельзя такую пищу, – уже возмущается Ник, откладывая газету, но Шторм успевает съесть последний кусочек бекона.

– Почему нельзя? – Спрашиваю я, вытирая руки.

– У него диета, специальная диета для выставок и случек, – Ник шикает на Шторма, отправляя его к лифту, и встаёт.

– Господи, Холд, ты посадил себя и его на диету. Ты сумасшедший. Думаешь, оно ему надо? Ни капли, как и тебе. Поэтому я хочу наслаждаться жизнью, и буду кормить твою собаку беконом, плевала я на твои слова. Мне нравится это, и тут… тут… вот так я чувствую себя дома, – говорю я, и Ник только открывает рот, чтобы возразить, но, видимо, обрывает себя, начиная улыбаться.

– Что смешного? – Возмущаюсь я.

– Ты смешная, крошка. Ты такая маленькая и воинственная из-за собаки, которая уже забыла обо всём и хочет выйти на улицу, что я не могу не радоваться тому, что ты здесь. Дома. А теперь амазонка, собирайся, иначе, кроме тебя, мои ковры испачкает и собака.

– У амазонок была одна грудь, а у меня две, – бурчу я себе под нос, собирая тарелки со стола, но Ник перехватывает мои руки, сжимая запястья, и прижимает меня телом к столу.

– Я хочу проверить две ли? – Его горячий шёпот опаляет моё ухо, и я выпускаю тарелки из рук улыбаясь.

– Так проверь, – предлагаю я, и его ладони начинают путешествие по рукам, поднимаясь вверх.

– Я так хочу трахнуть тебя. Боже, ты не представляешь. С каждым днём мне мало тебя, хочу ещё и ещё. Наркотик, – его губы опускаются на шею, а моё тело живёт своей жизнью, выгибаясь и накаляя всё внизу. Бёдра, двигаясь, проходятся по его ширинке.

Руки Ника достигают груди, и он поднимает футболку, сжимая вершины руками и пощипывая соски.

– Трахни, сейчас трахни, – шепчу я, делая круговые движения бёдрами и уже плывя в приятном трении клитора о джинсы.

Неожиданный громкий лай раздаётся рядом с нами, и мы оба поворачиваем головы на Шторма, виляющего хвостом.

– Позже, – Ник разворачивает меня к себе и быстро целует в губы.

– Это издевательство, – бурчу я, обиженно надувая губы и следуя за Ником, чтобы одеться.

Да, я понимаю, что сексом не улучшить внутренних переживаний и раздумий. Но в его руках, под его губами я чувствую себя живой и настоящей. Я знаю, что и он не притворяется передо мной. Мы в те моменты не только обнажены телами, но и душами. Это освобождение, которое дарит мне секс, стало необходимостью. И я хочу этого так часто, насколько моё тело позволит мне.

Вздыхаю и облокачиваюсь о перекладину на площадке, наблюдая, как Ник бросает Шторму палку, а тот с радостным лаем ловит её.

Должна признаться, что хочу привязать Ника к себе сексом, хочу, чтобы он всегда хотел именно меня, только меня, а не любую доступную нижнюю. Я и так преклонила колени перед собственной любовью, перед ним. И мне страшно, что это ему быстро надоест.

В груди разрастается ком из сомнений и любви, что я отталкиваюсь от перекладины и быстрым шагом дохожу до Ника, обнимая его за талию и крепко сжимая её, прижимаюсь щекой к его кожаной куртке.

– Мишель? – Удивлённо оборачивается Ник, но я крепче сцепляю пальцы и жмурюсь. – Что случилось?

– Ничего, просто хочу поверить в то, что происходит. Хочу просто обнять тебя и всё, только это. И ты сделай вид, что ничего не заметил, – шепчу я, ощущая тепло его тела, согревающее моё сердце.

– Но я хочу замечать это, – он кладёт руки на мои, поглаживая их, – я должен замечать это. Ты переживаешь, тебе сложно, ты ещё очень молода, но это не мешает тебе принимать решения быстро и несколько импульсивно. Хотя в этом ты вся, сначала делаешь, а потом думаешь. И, знаешь, почему мне это так понравилось?

Ник отрывает мои руки от себя и поворачивается.

– Нет, – качаю я головой.

– Потому что это искренне. Ты не успеваешь составить план своих ходов, а значит, ты действуешь так, как чувствуешь в этот момент. Ты больше не сдерживаешь в себе ничего, и это красиво. Смотреть на тебя такую, несколько ранимую, мягкую, решительную невероятно. И я бы хотел, чтобы ты запомнила одну вещь. Сила не только в физическом состоянии тела, но и внутри. Чем больше на твою долю выпадает неприятностей, ситуаций, где тебе нужно выбрать, кем быть, тем больше накапливается внутри желание бороться за свою человеческую сущность. Но сила, которая есть у тебя, не та, что у меня. И я хотел бы, чтобы ты никогда об этом не забывала. Я всегда буду готов поделиться с тобой тем, что есть во мне и у меня. Что бы ни случилось, что бы ни произошло в будущем. Ты всегда будешь особенной для меня, и мне никогда для тебя не будет ничего жаль. Мои двери для тебя всегда открыты.

– Ты прощаешься со мной? – Шёпотом спрашиваю я.

– Нет, больше нет. Но я не могу быть уверенным в завтрашнем дне, понимаешь? Не могу знать, как ты отреагируешь на другие аспекты моей жизни, которые для тебя… хм, скажем так, не особо приятны. Я не хочу тебе их рассказывать, потому что не хочу вспоминать их. Но ты… у меня такое чувство, что я потеряю тебя…

– Не потеряешь, если не захочешь. И я приму всё, что ты решишь мне рассказать. Я буду тоже стараться, – перебиваю я его, потому что вижу, как его глаза наполняются печалью и страхом, а это видеть я хочу в последнюю очередь.

– Тогда для начала постарайся не опаздывать в университет. Майкл уже пригнал твою машину, – Ник отрывает взгляд от меня, указывая за спину.

– Господи, и когда ж ты всё успеваешь? – Изумляюсь я.

Он только пожимает плечами, отпуская меня и подталкивая к Майклу. Я вздыхаю, кивая ему, и разворачиваюсь, чтобы уйти к машине, как голос Ника заставляет меня остановиться, а сердце бешено и влюблено, забиться с новой силой.

– Я буду здесь. Я буду ждать.

Должна ответить ему что-то, но я продолжаю идти, не оборачиваясь, потому что боюсь остаться с ним и просто прилипнуть к нему, как жвачка.

– Спасибо, Майкл, – говорю я, забираясь в машину.

– Не за что, мисс Пейн. И напугали вы нас в ту ночь. Никогда не видел таким мистера Холда. Он был очень напуган и… – мужчина замолкает, смотря через машину на Ника, сверлящего нас взглядом. – Хорошей дороги, мисс Пейн, и ваша сумка, которую вы собрали, у вас в багажнике. Рюкзак с вашими документами на заднем сиденье.

– Эм… спасибо, – тихо произношу я, вижу, как Майкл уже захлопнул дверь и быстрым шагом идёт к воротам, а затем к Нику, начавшим отчитывать его.

– Почему же ты не хочешь, чтобы я знала о твоих чувствах? – Спрашиваю я вслух и завожу мотор, отъезжая от комплекса.

Бывает такое состояние, что ты вроде бы безумно счастлива, всё о чём ты мечтала, сбывается. Но это не приносит радости, а только тяжёлую и давящую ношу на плечи. И я не понимаю, может быть, со мной что-то не так? Почему я не могу расслабиться и показать ему всю силу своей любви? Возможно, потому что ещё свежи воспоминания кнута и аромата вина на коже? Или же я просто боюсь снова узнать что-то, из ряда вон выходящее? Не знаю, но просто не могу дать возможность себе жить внутри. Привыкла ожидать новых и новых неприятных сюрпризов, с момента встречи с Ником. А может быть, моя вера притупилась.

Мне не хочется говорить с Сарой или же Амалией, я лишь быстро объясняю, что не могла прийти на посиделки, вру и быстро ухожу, желая остаться одной. Мне не нужно общение сейчас, мне нужно просто подумать и решить для себя, что хочу я. Именно я, а не любящая девушка? Но дело в том, что эти личности неразрывны. И все мои желания крутятся вокруг Ника. Но мне нужно приложить усилия и на какое-то время оторвать своё «я» от другого.

Занятия заканчиваются около пяти часов, и я неспешно бреду к своей машине, полностью запутавшись в себе. Меня не волнуют… я даже не слышу оклик подруг, потому что сейчас принимаю главное решение в своей жизни.

Забираюсь в машину, направляясь в сторону комплекса Ника, но затем, резко разворачиваюсь, несясь в обратную сторону. Нет, я пока не готова вернуться туда, у меня нет ответов.

Бросив машину рядом с парком, иду по дорожке, наслаждаясь единением с собой. Раньше мне было страшно вот так оставаться одной, мне было некомфортно. Я всегда брала с собой на прогулки Сару или Люка, а сейчас я полностью изменилась. Моя раковина треснула, и я увидела свет через боль. И какую боль ещё я готова принять?

Опускаюсь на лужайку, притягивая к себе ноги, и смотрю на солнце, готовое покинуть нас и накрыть сумраком ночи.

Как можно принять тот факт, что он Мастер? И мало того, что Мастер, он главный в своём клубе, без которого жизни не представляет? И я уверена, что он будет там появляться, сам говорил о том, что это его обязанность. Да и не только обязанности будут тянуть его туда, его страсть живёт там. И я буду обманывать его, притворяясь, что я согласна. Он будет обманывать меня, что решил отказаться. И снова будет всё построено на лжи, мы будем повторять жизнь моих родителей. Где каждое слово, каждое действие – показная радость, а на самом деле всё отвратительно гадко. Но разве я хочу такой жизни? Ни в коем случае, не с ним.

И мне придётся найти выход, но пока я его не вижу. У меня нет мыслей, а только непонятный туман в голове. Я не знаю, куда мне шагнуть, куда направить своё сердце.

Не замечаю, как вокруг включаются фонари, и меня накрывает крылом ночи, того времени, которого опасаюсь больше всего. Нельзя принимать решения в ночи, нельзя. Потому что все опасные мысли становятся реальностью, воплощаются в жизнь. И надо вновь дождаться утра, только вот я не должна терять время и решить.

Вздохнув, понимаюсь на ноги, отряхиваясь, иду обратно к машине. Найдя в рюкзаке телефон, не вижу пропущенных звонков от Ника, хотя сейчас уже начало десятого. Завожу мотор и направляюсь к комплексу, оттуда на парковку, и занимаю своё место сто один.

Найдя карточку в кошельке, улыбаюсь и прикладываю её к датчику, мигающему зелёным. Лифт останавливается на этаже, и я вхожу в квартиру, тут же замирая и прислушиваясь. Из гостиной раздаются прекрасные, но такие одинокие звуки фортепиано. Я, как заворожённая, иду на них, плыву над полом и замираю, смотря на Ника, задумчиво перебирающего клавиши.

Почему этому мужчине так много досталось от жизни? Почему? Ведь он не заслужил таких страданий, отдающихся в музыке. Лунная соната, звучащая вокруг нас, проникает в моё сердце так остро и причиняет невероятную боль от желания снять с него это бремя. Унять эту муку, сквозящую в каждом звуке. Эти слёзы, которые копятся в нём. Вырвать прошлое и растоптать его.

Но продолжаю смотреть на него, не замечающего ничего вокруг, а только вкладывающего душу в произведение. Мои тихие и медленные шаги, приближающие меня к этому таинству, которое я сегодня открыла, отдаются громким стуком сердца во мне. Я останавливаюсь напротив фортепиано, но всё так же не замечена им. И его лицо, такое бесцветное, равнодушное говорит мне о многом. Он скрывает всё, что происходит в нём, даже от самого себя. Ему так проще, чтобы никто не видел насколько он, может быть, раним и слаб.

Не знаю под воздействием своих мыслей, огня камина или же музыки, но по щеке скатывается слеза, и я шмыгаю носом, тут же стирая её.

Всё резко прекращается, и Ник поднимает голову на меня.

– Продолжай, пожалуйста, – прошу я полушёпотом, и его пальцы вновь ложатся на клавиши. Теперь он смотрит в мои глаза, не отрываясь от них. Проникая в каждую частичку тела, растворяясь по нему солнечным светом. Я улыбаюсь Нику, облокачиваясь локтями о фортепиано, чувствуя вибрацию, исходящую от него.

– Ты пришла, – говорит он, продолжая играть.

– Конечно.

Он вздыхает и делает последний аккорд, поднимаясь с места и захлопывая крышку.

– Я думал… тебе нужно было время. Ты не приехала сразу, а… ты была одна, – произносит он, запуская пальцы в волосы.

– Да, но я пришла, потому что меня тянет сюда, к тебе. Я заразилась твоей странностью и любовью к одиночеству и анализу. Но я вернулась, ведь моё место рядом с тобой, – с улыбкой говорю я, подходя к нему.

– Будь здесь, хорошо? У меня есть кое-что для тебя, – неожиданно он резко обходит меня, оставляя одну.

Снимая куртку, бросаю её на диван и присаживаюсь, погладив спящего на полу Шторма, довольно подавшегося вперёд.

– Я тоже скучала, – шепчу я.

Ник возвращается, останавливаясь у кресла, и я поднимаю голову.

– Вот, – он протягивает мне конверт, садясь рядом и отгоняя Шторма.

Беру его, распечатывая, и достаю нашу фотографию, оформленную в красивую электронную рамку и с подписью Ника.

«От мечты к реальности. От реальности к жизни. От жизни к тебе»

В этот момент всё становится на свои места, решение буквально озаряет меня, и я улыбаюсь, дотрагиваясь пальцами до надписи, поднимая голову.

– Спасибо, – шепчу я.

– Мне хочется, чтобы это было у тебя. Хочу оставить в памяти именно этот день, – напряжённо говорит он.

– Ник, я хочу тебя спросить, – отложив карточку, я кладу руку на его бедро, и он кивает.

– Как отреагировали люди в клубе на то, что случилось?

– Мишель…

– Расскажи мне, – прошу я.

– Отреагировали бурно, но всё им было объяснено. И сейчас жизнь снова течёт своим руслом. Мне пришлось сказать им, что если они желают покинуть клуб, то их никто не будет задерживать. А если кто-то ещё раз привезёт туда девушку или же мужчину не по их добровольному желанию, то с ним будет то же самое, что и с Робертом. Это урок, который и они должны понять. Это устав, мой устав и приказ, – отвечает он.

– Ты не можешь ведь без него, – утвердительно говорю я, а он шумно вздыхает, и я вижу ответ в его глазах.

– Покажи мне его, покажи мне то место, где ты можешь быть собой, – я несильно сжимаю его бедро.

– Что? С ума сошла?

– Нет. Я хочу увидеть это место твоими глазами. В тот день была слишком расстроена, обескуражена и не подготовлена к этому. Увидела то, о чём только читала. Увидела, как девушку подвесили обёрнутую плёнкой, и я запаниковала. А затем ты, всё просто смешалось в одну паническую лавину, и она накрыла меня с головой. Но сейчас я хочу увидеть его с тобой. Потому что с тобой мне не страшно.

Ник вглядывается в моё уверенное лицо, и я, чтобы не дать себе отступить, упёрто поднимаю подбородок.

– Я хочу туда пойти с тобой, потому что уверена, ты объяснишь мне всё, и я пойму. Дай мне возможность понять тебя. Разреши и мне шагнуть туда добровольно, потому что я хочу этого, – продолжаю я, видя сомнения на его лице.

– Давай поговорим об этом через неделю, – предлагает он, накрывая своей рукой мою.

– Почему?

– Понимаешь, такие решения нельзя воплощать сейчас же. Для них требуется время. Даже для сессии требуется время, чтобы человек понял, хочет ли он это на самом деле или же это его минутное помутнение рассудка. Сейчас ты немного потеряна и запуталась во всём, и ты должна уверенно знать, решила ты идти туда добровольно или из-за меня.

– Но у меня нет других причин, кроме как ты. Ты сам сказал, что мы найдём то, что нравится нам обоим. И я хочу увидеть всё, чтобы выбрать и ответить тебе. Я хочу, и я не готова ждать.

– Не так скоро, крошка. Ты испугаешься вновь, и я… чёрт, да я боюсь вести тебя туда. Ты не примешь всего, не справишься с этим! – Он отпускает мою руку и встаёт.

– Но ведь ты будешь рядом, Ник. Ты будешь держать меня за руку, и это будет отличным якорем, чтобы остаться там с тобой. Пожалуйста, Ник, прошу тебя, покажи мне свой настоящий мир, не скрывая ничего и не утаивая. Только так мы сможем двигаться дальше. Если же ты не хочешь этого сам, я приму это. Если ты не хочешь видеть меня там, считая лишней, то…

– Нет. Нет, всё не так, крошка, – он вновь садится на диван, и берёт мою руку. – Я покажу тебе всё, что ты попросишь. Но хотя бы переспи с этой мыслью, а завтра если ты не передумаешь, мы поговорим и поедем. Хорошо?

– Хорошо, но мне сейчас не нужно время, чтобы решить. Мне нужен ты, и только ты, поэтому я даю тебе время, чтобы ты решился отвезти меня туда.

– Почему? Почему ты так настроена туда ехать? Зачем? – Спрашивает он, хмурясь, но я улыбаюсь, понимая, что это самое правильно решение, принятое мной за всю жизнь.

– Потому что я… мне нравится каждый секс с тобой, особенно когда ты не сдерживаешься. И уверена, что дальше будет так же прекрасно, как и сейчас. Я увидела себя настоящую, и хочу, наконец-то, тоже сбросить с себя маску, за которой пряталась. Я хочу этого с тобой, так откройся мне полностью, обещаю, что пойму тебя.

– Кто же ты на самом деле, Мишель? – Его рука скользит по моей, достигая плеча, и он улыбается так искренне и красиво, что от этого я думаю, что сердце может просто разорваться от чувств к нему.

«Я всего лишь та, кто любит тебя. Всего лишь затопила себя тобой. Всего лишь девушка, готовая ради тебя отдать всё, что во мне есть. Всего лишь люблю, так сильно, что готова прыгнуть с тобой со скалы, чтобы спасти или же умереть рядом. Я всего лишь твоя. Всего лишь…».

Минуты тают между нами, и я улыбаюсь ему, как самому лучшему в этой жизни, как самому правильному и красивому. Наслаждаясь его рукой на щеке, и подаюсь ей навстречу, закрывая глаза, растворяясь в ласке.

– Ты прекрасна, настолько прекрасна, что у меня слов нет. Я не умею говорить красиво, но сейчас я готов, наверное, сочинять стихи, – тихо произносит он.

– Не надо, просто молчи, а лучше сыграй мне что-то. Это невероятно, – отвечаю я, открывая глаза, кладу свою ладонь на его.

– Для тебя. Я давно не играл, ненавидел это, потому что он заставлял меня развлекать его так, когда скучно. Но сейчас я хочу, чтобы ты осталась здесь, а я буду видеть тебя и играть то, что ты подарила мне, – он наклоняется, оставляя на моих губах поцелуй, и встаёт.

Поворачиваюсь, наблюдая, как Ник идёт к фортепиано. Сложив руки на спинке дивана, я насыщаюсь тем, что он вот такой непонятно красивый. Такой безумно разносторонний и глубокий. Такой мой.

Под воздействием музыки, всех отошедших переживаний и лёгкости в груди, я закрываю глаза, позволяя себе плыть по строчкам и аккордам. Спокойствие, сейчас я его заслужила.