Когда у тебя есть возможность сравнить свою жизнь, то ты приходишь к выводу, что она разделяется на периоды. «До». «После». «Затем». «Возможно». И каждый из них различный. Маленькие судьбы и сценарии, что ты проживаешь, дают понимание того, насколько ты меняешься, и меняется с тобой окружающий мир.

Первое, что я слышу, открыв глаза, душевное спокойствие. Мягкое сердцебиение, чистый разум и ещё не проснувшийся. Гармонию. Странно и так хорошо. Улыбаюсь, смотря на город за окном, который уже вовсю живёт. А я только потягиваюсь в постели и, поворачиваясь, ищу рукой его. Только пустота. Резко сажусь на постели, оглядываясь и понимая, что одна. За доли секунды все воспоминания врываются в сознание. Страх просыпается с новой силой.

Вскакивая с постели, бросаю взгляд на часы, показывающие уже два часа дня. Распахиваю двери.

– Николас, – голос, ещё охрипший ото сна. А в ответ только моё быстрое биение сердца. Вылетаю в коридор, не могу унять этой паники, что с каждой секундой затрудняет дыхание. Одна. Его нет. Как больная ношусь по квартире, проверяя каждый уголок. Бегаю долго, зову его и нет ответа. Могла ли я настолько сойти с ума, чтобы выдумать всё это?

Залетаю в спальню и ищу на полу, брошенную мной сумку, копаюсь в ней и не могу отыскать телефон. Возвращаясь в гостиную, ищу его на столе под кипой бумаг. Наконец-то, держу в руках мобильный, включаю его и приходят сообщения о пропущенных звонках, голосовых посланий, что оставил Марк. Не волнует. Вбиваю номер телефона Николаса, который наизусть знаю.

– Данный номер больше не обслуживается… – говорит женский голос. Закрывая глаза, издаю отчаянный стон. Бросаю телефон на стол и падаю на диван, сжимая руками волосы.

Слишком боюсь думать, анализировать это… боюсь, что выдумала. Не знаю, сколько я сижу так и смотрю на столик. Звук поворачивающегося ключа в дверном замке наполняет всю меня. Подскакивая на ноги, выбегаю в коридор. Замираю, и слёзы счастья уже готовы вырваться из глаз.

Николас входит в квартиру в иной одежде, что я запомнила, держа несколько пакетов в руках. Закрывает дверь и поворачивается. Наши глаза встречаются, и я бегу к нему. Плевать на всё, что было раньше. Успокаиваюсь внутри, только когда мои руки обнимают его за талию, а щекой прижимаюсь к его плечу.

– Мишель? – Удивление в его голосе. Опуская пакеты на пол, обнимает меня.

– Я думала… думала… – и так глупо, потому что страшусь жить теперь без него. Поднимаю голову на мужчину. Улыбается. Понимает буквально всё. Ласково проходит рукой по моей щеке и, склоняясь, дарит лёгкий поцелуй в губы.

– Думай так чаще, потому что мне нравится, когда меня ждут. Безумно нравится, что ждёшь именно ты. А я вернусь, – слова согревают меня, вызывают безграничное счастье в сердце.

– Я ждала тебя, и буду ждать, только не задерживайся, – произношу, улыбаясь ему. Моему мужчине. Моей жизни, что теперь в моих руках.

– Мишель, хочу, чтобы ты знала – я не собираюсь оставлять тебя больше. Если я уйду, то вернусь. И не обещаю, что вернусь я спокойным, – гладит меня по щеке.

– Я привыкну к этому, – заверяю его. Кивает.

– Ездил к себе, привёз необходимые вещи, и отдал распоряжение о собаках, – продолжая обнимать меня, ведёт в гостиную.

– Мне в тот раз показалось, или у тебя действительно есть ещё одно чудовище, кроме Шторма? – Образ второй собаки появляется в голове. Бросаю озадаченный взгляд на Николаса. Улыбаясь, подводит меня к высокому стулу.

– Тебе не показалось, – отвечая, он подходит к холодильнику и достаёт молоко, яйца, упаковку с беконом, грибы, сыр. Удивлённо смотрю, как мужчина, легко ориентируясь на моей кухне, находит глубокую чашку, включает плиту и разогревает сковороду. Я даже понятия не имею, откуда эта утварь здесь. А он… так всё чётко делает, и не могу сосредоточиться ни на чём, кроме его рук, смешивающих ингредиенты.

– Зачем тебе вторая собака, Николас? – Вопрос срывается с губ, пока мой разум блуждает по его телу, лицу, губам.

– Она не моя, – пожимая плечами, бросает взгляд исподлобья. Выливает смесь на сковороду и, открывая шкафчик, берёт в руки лопаточку.

– А чья? – Продолжаю спрашивать, хотя мне так плевать. Не могу оторвать взгляда от него. Вот действительно, словно под гипнозом оглядываю Николаса снова и снова. Получаю невероятное эстетическое наслаждение, даже некое опьянение.

– Твоя, – встречаюсь с его глазами, в которых пляшут весёлые искорки.

– Я ослышалась? – Хмурясь, придвигаюсь ближе.

– Нет, – отрицательно качает головой, уменьшая огонь, и переворачивая омлет.

– Хм…

– Знаешь, я очень ревнив, как оказалось. Могу быть ревнивым до параноидального желания убивать. Образно, хотя, возможно, и нет. Ещё не понял всей силы этого чувства. Но факт остаётся фактом. Я купил Шторму подружку, которую хотел подарить тебе, чтобы он отвалил от моей подружки и занялся своей. Конечно, все расходы и дрессировку я беру на себя. Ты можешь играть с ней, выгуливать её, в общем, иметь питомца без обязательств. Кормить тоже её буду я, боюсь подарочную коробку такого размера будет найти сложно. И как-то это жестоко к такой породе и самке, – монотонно произносит он, пока моя челюсть медленно опускается.

– Её зовут Софи, имя было официально дано при рождении. Откликается только на него, я решил не менять. И, кстати, она очень похожа на тебя. Женщины…

– Ты назвал меня подружкой? – Перебиваю я.

– Подружка, девушка, или какие ещё есть синонимы? Ответ на твой вопрос – да, – спокойный. Как? Как он может быть таким спокойным, когда моё сердце бьётся быстрее от этих слов?

– А ты не хочешь ей быть? Передумала? – Спрашивая, он поворачивается ко мне спиной, подхватывая тарелку, и выключая плиту.

– Хочу… но… чёрт, как много информации. И твоя Софи меня не любит, – делаю взмах рукой. Знаю, что не видит, но надо куда-то выплеснуть небольшой шоковый ступор.

– Она тебя не знает, как Шторм. Полюбит, хотя в этом я тоже сомневаюсь. Делить вам Шторма будет очень сложно. Перевари это, пока завтракаешь, – ставит передо мной тарелку с румяным омлетом, от которого исходит невероятно вкусный аромат.

– А ты? – Беру из его рук приборы.

– Я уже позавтракал и даже пообедал. Ты когда заглядывала в холодильник, Мишель? И ты лгунья, знаешь об этом? – Улыбаясь, он облокачивается руками о стойку.

– Почему я лгунья? – Возмущаюсь, забрасывая в рот кусочек бекона.

– Суп ты не выбросила. Его выбросил я сегодня утром, как и практически все продукты из твоего холодильника. Они протухли. Ты выставила разморозку на каждые два дня, я её отключил. Также у тебя на балконе было два цветка. Конечно, я понимаю твою любовь к подарочным гробикам, но всё же, я их тоже выбросил. И…

– Остановись, – поднимая руку, перебиваю его речь. Моя голова сейчас взорвётся от этого. От него. От такого странного… да я не узнаю Николаса ни разу. Это не тот мужчина, которого я знала.

– Тебе нравились засохшие растения? Они были частью интерьера? – Издаёт смешок, а я моргаю. Чёрт возьми, где мой Ник?!

– Нет. Да. Плевать на эти растения, я даже не знала, что они есть. Что с тобой происходит? – Откладывая приборы, скатываюсь со стула.

– А что со мной происходит? Я навёл небольшой порядок у тебя…

– Ты обозвал меня неряхой? – Обиженно выпячиваю губы.

– Нет, несколько невнимательной – да. – Пожимая плечами, обходит кухонный островок с другой стороны. Прищуриваясь, слежу за каждым его шагом. Что-то с ним не так. Это точно. Слишком резкие движения, когда он, открывая тяжёлые шторы, впускает солнечный свет в гостиную.

– Пока ты спала, я посмотрел твои записи. Зарядил твой телефон и почистил компьютер от вирусов. У тебя очень лёгкий пароль, смени его. Мне было скучно, – продолжая, он подходит к столу и берёт в руки две папки, которых я не помню.

– У тебя две несданные работы, я их сделал за тебя. Если хочешь, потом могу всё объяснить. Но для начала разберись с долгами. Я распечатал их и оформил, – подходит ко мне, протягивая папки.

– Спасибо, – медленно отвечаю я, просматривая чёткие графики, и, действительно, идеальные работы по всем аспектам.

– Не за что, – улыбается он.

– Скажи, во сколько ты встал? – Спрашиваю я и, откладывая папки, поднимаю на него голову.

– Не помню. В три часа или четыре. А, может быть, вообще, не спал. Лежал и думал, смотрел на тебя, потом затекло всё тело. Принял душ и попросил Майкла привезти мне одежду. Совершил пробежку, купил продукты, выбросил твои, помог тебе с учёбой, съездил домой…

– Стоп, – поднимаю две руки. Удивление на его лице не идёт в сравнении с моим. Я ни черта не понимаю, что с ним творится, но теперь уверена с ним что-то не так.

– Когда ты спал в последний раз? – Осведомляюсь я. Отводит взгляд, подходит к столу и берёт папки. Вот она причина.

– Спал, – отрезает он, возвращая мои работы обратно на стол.

– Когда? – Иду за ним.

– Дня три назад, может быть, четыре или неделю…

– Ты не спишь по ночам? Николас, – хватаю его за локоть, ведь пытается убежать от меня, от вопросов, от догадок.

– Нет. Я не сплю по ночам. Иногда днём, иногда вечером, пока светло, – тяжело вздыхает, щёлкая языком.

– Почему? Кошмары…

– Мишель, ты не позавтракала, – снимая мою руку со своего локтя, толкает меня к кухне.

– К чёрту этот завтрак. Николас, ответь. Я не хочу больше тайн. Что с тобой? Почему ты не спишь и ведёшь себя очень странно? – Кладу руку на его плечо и обхожу, останавливаясь напротив него. Вижу, что не хочет отвечать. Вижу, как сжимает губы, как дыхание нарушается.

– После той ночи я не могу спать. Кошмары стали жёстче. Там есть ты и он. А я не могу защитить тебя… я… – подбирает слова, но и без них всё понимаю.

– Как это исправить? Ведь сейчас мы вместе, и всё пройдёт. Тебе надо попытаться поспать ночью, – тихо произношу я, перемещая свою ладонь на его грудь. Поднимает голову и натянуто улыбается мне, накрывая своей рукой мою.

– Пройдёт, крошка. Это было и раньше, – заверяет меня.

– Это из-за сессии? Твоей? Ведь это была она, не так ли? – Вглядываюсь в его глаза. Барьер. Снова устанавливает эту грань, за которую не пускает меня.

– Это из-за меня. Мой психолог говорит, что я связал прошлое и настоящее воедино. А должен разделить их. Но…

– Ты ходишь к психологу? – Удивляюсь я.

– Я хожу поболтать к этому придурку, не более того. Иногда в голове много информации, и её надо куда-то сбрасывать. Вот я и бросаю на него бомбы, чтобы обезопасить от них тех, кому я не хочу причинить зла. Его Райли где-то откопал. И он меня бесит меньше остальных, – отвечает он.

– Я знаю… знала. Райли говорил об этом, – вспоминаю слова при посещении здания корпорации.

– Если у тебя больше нет вопросов…

– У меня их тысячи, Николас. Я хочу знать всё, буквально всё, что касается тебя. Ты сказал, что хочешь жить по-новому. Но у нас не получится, потому что ты скрываешь от меня многое. А это играет против меня и тебя. Так больше не может быть, понимаешь? Мы снова вернёмся в прошлое, – кладу ладонь на его щёку, и такое необузданное желание помочь ему. Себе. Нам. Чтобы были мы, а не Мишель и Николас. Только мы.

– Я, как и ты, не могу поверить, что стою здесь, и ты дотрагиваешься до меня. Я нервничаю, Мишель. Сильно нервничаю, когда вижу тебя, слышу и чувствую. Это отторгается внутри, но я хочу быть с тобой. Мне необходимо что-то делать, чтобы поверить. И я делаю это. Мне хорошо. Даже сейчас мне очень хорошо. Я устал и это так приятно, хочу немного нашей тишины. Новой тишины. Хочу смотреть на тебя, пока ты будешь принимать пищу. Хочу многое, и я не могу вот так сразу всё выложить. Мне самому надо подготовиться. Поэтому прошу тебя, не дави на меня, я привыкаю, как и ты. Давай будем идти медленнее, хорошо? Немного медленнее. Знаю, что веду себя, как полный придурок. Но я не знаю, как мне вести себя. Мне хочется заботиться о тебе, это как подтверждение того, что ты рядом, – блестят его глаза. Чистые. Такие, каких я ещё не знала. Топлёный горький шоколад и безумно вкусный. Наркотик для меня.

– Конечно, Николас. У нас всё получится, если мы будем рассказывать друг другу о том, как реагируем на происходящее. Даже на прошлое. Хорошо, я буду завтракать, а ты можешь смотреть, – улыбаюсь ему, и он кивает. Убираю руки от него и, глубоко вздохнув, иду к столу, забираясь на стул, беру в руки приборы. Омлет уже остыл, но я буду есть, чтобы он смотрел на меня. И ведь делает это. Садится напротив. Наблюдает за каждым кусочком, что кладу себе в рот.

– Чай? Кофе? Есть апельсиновый сок, утром купил, – предлагает Николас.

– Сок. Спасибо, – улыбаясь ему, жую завтрак. Это очень необычно, что он везде чувствует себя хозяином. А я в гостях. Тоже смущаюсь, но и мне хорошо. Внутри тепло, словно он моё солнце, согревающее меня даже не дотрагиваясь.

Ставит полный бокал рядом со мной и, наливая себе, возвращается на место.

– Николас, а могу я задать вопрос? Он не особо приятный…

– Задавай. Ты можешь спрашивать меня обо всём, – перебивает меня, отпивая сок, и ставит бокал на стол.

– Как дела в клубе? И что за ублюдок, который бил тебя на видео? – На одном дыхании произношу. Быстро. Боюсь, что не позволю себе спросить это.

Он напрягается, набирает полную грудь кислорода и выдыхает его.

– Клуб открылся снова два дня назад. Я не могу лишить людей их дома, к которому они привыкли, – не смотрит на меня, избегает. Да и я тоже просто слушаю, тыкая вилкой в недоеденный омлет.

– Он не ублюдок, Мишель. Его зовут Эл, и он мой друг…

– Друзья разве так поступают? – Шепчу я, поднимая на него голову.

– Он не имел права отказаться, потому что знал – я заслужил. Таковы правила в этом мире, крошка. За каждую ошибку ты должен расплатиться вдвойне…

– Или же больше. Там было намного больше. Он же мог убить тебя! А заражение крови? Почему никто не помог? Почему…

– Это было моё желание, Мишель. Здесь нет виноватых. Это мой приказ. И они выполнили его, хотя всё же, Грегори приехал, и, пока я был в отключке, обработал всё, – встаёт со стула и забирает у меня тарелку.

– У тебя на следующий день была конференция. Я не могла ходить, сидеть, да даже дышать. У меня болело всё, особенно мышцы. Как? Скажи, как же ты это сделал, что никто не понял, насколько тебе больно? – Тихо спрашиваю я, наблюдая, как он выбрасывает омлет и, быстро ополаскивая тарелку, ставит её обратно.

– Я не чувствовал, – глухо произносит он, вытирая руки, и поворачивается ко мне.

– Обезболивающие?

– Нет. Ни разу не употреблял их. Я должен был ощутить всю палитру. Мне так легче принять свою ошибку, понимаешь? Было легче, до этого раза. Что-то пошло не так. Я больше не ощущал ни искупления, ни облегчения, а только тяжесть внутри. Если честно, даже не помню, что говорил на конференции. Я был в себе, анализировал всё снова и снова. Пытался понять, как мне жить, и смогу ли я это сделать. Ещё невозможность появится у тебя, а потом кладбище. Не знал, имею ли я право оскорблять твой траур своим появлением.

Смотрю на него и так горько оттого, что никто раньше мне не показал правду, которая происходила с ним, а я не видела её. Только сейчас с каждым его словом, проникающим в меня взглядом полным боли и безысходности, я верю ему. Верю тем словам, что сказал вчера. Верю в то, что ему сложно смириться с любовью. Принять её. Понять. Аналитика. Увы, чувства не поддаются цифрам и чётким рамкам. Чем жёстче ты себя ограничишь, тем они становятся сильнее и выйдут за берега, затопив собой всё вокруг. В отместку тебе за игнорирование их. Смотрю на него, и, кажется, снова влюбляюсь. Он стал другим, более открытым, приближённым к человеку, а не роботу.

– Я больше не Мастер, – эти слова заставляют посмотреть в его глаза. Боюсь, что увижу там печаль, нежелание, и даже обвинения меня в этом. Ничего. Чистый шоколад.

– Как это? – Спрашиваю я.

– На открытии клуба сделал заявление, что больше я не веду их за собой. Я отдал свои полномочия Элу. Если и появлюсь, то только как гость и не более того, – обходит островок, оказываясь позади меня.

– То есть ты больше не владеешь ими? Подарил их этому уроду? Уж прости, другим для меня он не будет, – уточняя, поворачиваюсь к нему.

– Нет, я продолжаю быть владельцем, получать прибыль. Я не участвую больше в уроках и жизни этого мира. Пришло время создать другой. С тобой, – раздвигая коленом одним движением мои ноги, становится между ними. Запуская руку в мои волосы, задерживает её на затылке.

– Ты отказался от темы, ради меня? – Шокировано шепчу я, смотря на его спокойное лицо.

– Верно. Никаких плёток, наручников, тока, иголок, крови. Ничего. Только ты. Я. И ваниль. Пора узнать другую часть моей души, – нежно подлаживает мою щёку.

– Ох, – выдыхаю я, не в силах пока принять такой расклад. Это нереально. Невероятно даже. Он отказался. Чёрт возьми, он обрубил ту жизнь ради меня!

– Ты ведь этого хочешь? – Продолжая, он поднимает меня со стула, лишь одной рукой.

– Да. Очень. Я хочу тебя, – отвечаю, улыбаясь ему.

– И ты меня получишь. Свидания, прогулки, вся эта розовая атрибутика. Я понял, чего тебе не хватало. Мордобой, хочешь и его? – Игриво произносит он.

– О, нет, мордобоя не хочу. А вот свиданий очень. И секса тоже, – кладу руки на его плечи. Смеётся. Тихо. Понятливо. Массирует мой затылок, пускает по моим венам сладкий напиток из любви и нежности, что не помнила с ним.

– Чем мы будем сегодня заниматься, Мишель? Я абсолютно свободен, – спрашивая, он обнимает меня за талию и толкает спиной к спальне.

– Не единого представления. Может быть, поваляемся в кровати или фильм? Закажем на дом пиццу или…

– Или же мы можем пойти погулять. Как пара. Насладиться погодой, сегодня очень тепло, – перебивая меня, заталкивает в спальню.

– Погулять? – Переспрашиваю, а мысли-то бегут в другом ключе. Да и как-то надеялась я буквально минуту назад на постельный режим.

– Ага. Выйдем и пойдём куда глаза глядят. Без причин. Без проблем. Будем гулять по улицам Торонто и узнавать, что этот город готов предложить нам. А там и кино, и пицца, и что захочешь, даже можем зайти в музеи, если будет у тебя желание. Ты пока собирайся, а я быстро проверю почту, – с этими словами закрывает перед моим носом двери, оставляя меня глупо моргать и ощущать себя полным дауном.

– Погулять, – повторяю я, запуская руку в волосы.

Возможно, это и правильно. А, возможно, это ни черта неправильно. Но всё же, время для раздумий о том, что сказал Николас, принятия того, как он жил без меня и причину, из-за которой решился отказаться от жестокости, – мне необходимо. Всё слишком легко и просто, и не верится мне в это.

Одна ночь может изменить всё, перевернуть снова твою жизнь с ног на голову. И ты уже привыкла к тому, что есть трудности. Сейчас они тоже есть вроде кошмаров Николаса. Но по сравнению с тем, что было с нами в прошлом, – это пустяк. Вот именно это заставляет искать подвох. Какое-то подводное течение, где есть камни. Продолжаю ли я верить в то, что любит меня? Безусловно, да. Но я не верю, что из-за любви можно забыть то, чем ты дышал многие годы. Мечтала когда-то об этом, сейчас же не могу принять. Странно. И я стала другой, не узнаю себя. Привыкать к новому Николасу очень сложно, я жду какого-то знака, что врёт. Я пока не доверяю ему полностью, хотя люблю с каждой секундой глубже. Парадокс какой-то. Ищу плохое, где его нет. Да что со мной не так? Всё, о чём я мечтала с ним, теперь будет ожидать нас впереди. А я нервничаю, дёргаюсь и выдумываю глупости. Накручиваю себя, веду себя, как полоумная. Хватит. Я иду гулять с ним. Мы станем нормальными. Он и я. Мы выправим наши сердца, наши души снова оживут рядом, и мы затеряемся среди обычных влюблённых пар. Нет никаких причин волноваться. Правда же?