Громкий грохот.

Подскакиваю на постели, моргая, растирая глаза, и пытаюсь вспомнить, где я нахожусь. Моя спальня, вещи на полу, разбросанные перед чувственной и полной нежности ночью. Оборачиваюсь на другую часть постели, где смяты простыни, но никого нет. Звук повторяется, и я спрыгиваю с кровати, подхватывая халат.

– Николас, – сипло ото сна зову его, выглядывая в коридор и завязывая пояс. Тишина. Слишком тяжёлая тишина. Ком страха образовывается внутри. Неужели, опять? Вновь ходит во сне? А в моей квартире достаточно ножей…

– Николас, – повторяя свой зов, тихо вхожу в гостиную. Мой взгляд сразу же находит тёмную фигуру, стоящую у балконной двери. Не двигается. Быстро осматриваю его руки, но там нет ничего. Никакого оружия. Поворачиваюсь и ужасаюсь, как в свете ночи блестят ножи, разбросанные по полу, разбитая посуда. А ведь не слышала…

Опасливо оборачиваясь к Николасу, медленно подхожу к нему. И боюсь. Да, я безумно боюсь, что будет дальше. Но я обещала. Ему. Себе. Буду рядом. Моя рука только тянется к его обнажённому плечу, как вспоминаю поток воды, брызжущей из душа в его лицо. Отнимаю руку и отступаю, пытаясь осторожно пройти к раковине и взять бесшумно стакан. Но звук воды, которую я включаю, моментально привлекает его внимание.

– Ты здесь, – с отвращением произносит он, оборачиваясь ко мне. Закрываю быстро кран, сжимая руками бокал.

– Да, Николас, я здесь. Ты спишь, – шепчу и аккуратно обхожу ножи. Следит за каждым моим шагом. Но я знаю, что спит, хотя глаза открыты. А он как зверь, готовый разорвать меня, сжимает кулаки. И я одна против него. Страшно видеть его таким и понимать, что это теперь с нами. В нашей жизни, пока я не найду ответов.

– Я убью тебя. Где она? – рычит, прыгает, и в два шага настигает меня. Вскрикиваю и выбрасываю руку вперёд, выплёскивая воду от неожиданности, от неподготовленности ни мысленно, ни физически, одновременно падаю на пол вместе с ним, больно ударяясь спиной. Издаю стон, ощущая тяжесть мужского тела.

– Мишель! Чёрт! – Кричит Николас, подхватывая меня за плечи и сажая. Кряхчу, кривлюсь от боли, но улыбаюсь.

– Всё хорошо…

– Ни черта! Я говорил! Говорил, что опасно? – Бушует он, сжимая пальцами мои плечи.

– Да, говорил. Но опасность меня не пугает, – облизываю губы и распахиваю глаза, – меня пугает только одиночество, – встречаюсь с блестящим и безумным взглядом. Моим.

– Чёрт, – обречённый стон срывается с его губ, но не дам так просто сдаться.

– Я рядом, Николас. Рядом…

– И это ужасно. Ты рядом, а я вот такой. Я… – осекаясь, поворачивает голову направо и замечает ножи, валяющиеся на полу.

– Я искал его, – медленно поднимается с пола, а я за ним, щёлкая светом. И теперь могу оценить ущерб. Щурюсь от неяркого освещения, начинаю хмуриться, бросая взгляд на Николаса, остановившегося перед осколками. Разбитая ваза, розы, валяющиеся на полу со сломанными стеблями, две полки, лежащие поверх них и столовые приборы, разбросанные вокруг кухонного островка.

– Во сне я искал нож, но не нашёл. Я знал, что у меня нет выхода, как только ждать. И я ждал… я ждал. Ты пришла, – оборачивается ко мне, надеясь, что догадаюсь. А для меня в данный момент просто невозможно перестроиться с панического страха, с сонливости на серьёзность и вдумчивость.

– Прости, Николас, я не понимаю, – тихо произношу я, присаживаясь на диван.

И только сейчас, видимо, он замечает, насколько я до сих пор шокирована, напугана, и дышать сложно мне. Смотрю на его мощную фигуру в одних боксерах и вспоминаю другое. Как несвойственно нежен он был сегодня ночью. Ни одного отголоска боли, которую он любил. Никакой грубости, ничего из прошлого. Ласка. Любовь. И огромная доза ванили. В тот момент, когда он занимался со мной любовью, мне было хорошо. Действительно, хорошо, потому что Николас опытный сексуальный партнёр. Единственный сексуальный партнёр, который был у меня. Но только сейчас, зачем-то память мне указывает на моменты, которые я забыла, поглощённая его поцелуями и кожей под моими ладонями. Я не заметила, как он постоянно ласкал мой клитор, как его дыхание даже не сбилось, и что по его венам не проносилась дрожь, как раньше. Ни единого звука, только мои вскрики и шёпот. А Николас молчал, ровно дыша в мой затылок. Двигался во мне и молчал, словно робот. Механически. Отстранённо. Это был пустой секс, которым называют занятия любовью. И последнее…

– Мишель, ты как? – Картинка-воспоминание перед глазами дрожит, Николас склоняется ко мне. Моргаю, пытаясь вернуться в свою гостиную.

Он не кончил. Ни разу за то время, пока занимался со мной любовью. Довёл меня до полного изнеможения. Убежал в ванную, а затем я не помню, потому что заснула.

– Крошка. Я причинил тебе боль? – В тёмно-карих глазах блестит тревога и страх. Он, осматривая меня беглым взглядом, садится на корточки передо мной.

А в голове бьётся мысль – он не кончил. Я же была слепа и глуха, думая только о себе.

– Всё… всё хорошо… ещё не проснулась, – шепчу, всматриваясь в его лицо и понимая, насколько этот мужчина готов быть со мной, забыв напрочь о себе. Ему плевать на своё удовольствие, только я. И именно таким я хотела, чтобы он был. Думал только обо мне. Видел только меня. Был болен мной. Тогда отчего так тяжело на душе? Отчего неприятный кислый привкус на языке? А глаза наполняются слезами?

– Мишель, – облегчённо улыбаясь, прижимает меня к себе. А я смотрю невидящим взглядом вперёд, пока мой головной мозг пытается возобновить работу. Я что-то упустила… нечто очень важное…

– Прости. Я заснул. Читал отчёты и закрыл глаза. Больше такого не повториться. Обещаю тебе, – поглаживает меня по волосам, целует в них, сбивая мои мысли. Ведь ещё немного и я зацеплю основную причину его состояния. Я поймаю её…

– Иди спать, я всё уберу, – берёт меня за плечи, отодвигая от себя. Всё, я потеряла возможность сейчас думать. Только улыбнуться ему и не дать вновь стать мрачным.

– Я проголодалась, Николас, – тихо произношу я, кладу руки на его обнажённую грудь.

– В пять утра? – Прыскает от смеха.

– Ага. В пять утра, – киваю ему, так легко разгадавшего мои мысли.

– Думаю, мы найдём куда можно съездить. Покорми меня, Николас, – прошу я.

– Крошка, необходимо убрать здесь всё, чтобы ты не поранилась, – качает головой, но я, хватая его за руку, смотрю снизу вверх на его напряжённый взгляд.

– Пожалуйста, поехали. Я угощу тебя чем-нибудь вкусным. К примеру, шоколадным тортом, – наигранно улыбаюсь ему, пытаясь понять, как глубоки его страхи, не дающие нам обоим дышать ровно.

– Хорошо. Одевайся, я попрошу ребят из службы клининга, – кивает он.

Продолжая улыбаться, ухожу в ванную комнату. Останавливаюсь напротив зеркала и смотрю на себя. Серьёзно. Ищу причины. Должны быть. И они кроются очень близко, но я не понимаю. Мне необходимо с ним больше проводить времени, чтобы отследить его поведение. Я должна, ради нас. Ради будущего, которого я не представляю без него. Он словно тухнет с каждым разом, с каждой ночью угасает изнутри, становясь не тем, кого я знала. Это пугает. Сейчас именно эти мысли пугают меня до жути. Я не хочу потерять его, потому что сейчас со мной очень странный мужчина, незнакомый нам обоим. И я верну его обратно к себе, буду оберегать и ни за что теперь не отпущу, что бы ни происходило вокруг нас.

Быстро умывшись и собрав волосы в тугой хвост, я выскакиваю из ванной комнаты, нахожу Николаса, уже одетого и сидящего на кровати.

– Ещё пять минут и я готова, – сообщая, распахиваю шкаф и копошусь в нём.

– Мишель.

– Да? – Оборачиваясь с улыбкой, держу в руках джинсы и кофту. Хочет что-то сказать, но качает головой, сдерживаясь от этого. Да что же такое?

– Я буду ждать тебя внизу, – встаёт и, не глядя на меня, выходит из спальни. Слышу, как хлопает дверь, оставив мне только тонкий аромат его одеколона.

Устала гадать о нём, устала искать и устала думать. Порой приходит время, как сейчас, ты не понимаешь, чем помочь, а хочешь. Сильно. До боли. Невыносимо видеть таким любимого человека, самого дорогого. Потерян. В себе он потерян. А я найти дорогу не могу, плутаю без него и сама пропадаю. Возможно, мне следует отпустить это, не зацикливаться на его поведении, а ждать. Только вот ждать тоже страшно. С Николасом никогда не угадаешь, какую тайну его души ты вновь узнаешь, и как она повлияет на обоих. А их у него ещё достаточно.

Выйдя на улицу, я подхожу к своему автомобилю, где, облокотившись о него, стоит Николас. Улыбаюсь ему, когда наши взгляды находят друг друга. Я хочу любить его без остатка, даже если не умею. Хочу отдать ему всё, лишь бы видеть его и ощущать прикосновения к его коже.

– Твоя очередь катать меня, – указывает головой на «Мерседес».

– С удовольствием, – кивая, открываю машину и юркаю в салон на водительское место.

– Это первый раз, – тихо смеясь, завожу мотор.

– Что первый раз? – Удивлённо приподнимает брови.

– Я везу тебя первый раз, до этого ты это делал. А я ни разу. Только не ругайся, я ещё тот водитель.

– Уверен, что ты водишь намного спокойнее, чем я. Буду наслаждаться, обещаю, – заверяет меня.

И это невероятным теплом отдаётся в сердце, словно мы пара, настоящая пара, которая живёт вместе, ходит за продуктами и планирует на ужин индейку. Я бы хотела, чтобы он разрешил себе такое. Сейчас же тоже буду только наслаждаться нашим тёмным временем, где мне пришлось заставить его уйти подальше от ножей. Мне необходимо было это сделать, иначе он бы вновь начал копаться в себе, а я в нём.

Паркуюсь перед самой первой кафешкой, работающей двадцать четыре часа, и довольно заглушаю мотор.

– Майкл скоро потеряет работу, – произносит Николас, когда мы выходим из машины.

– Мне понравилось, крошка. Мне нравишься ты, а значит, и всё, что ты делаешь, – обнимает меня, смутившуюся отчего-то из-за его слов, за талию, когда я подхожу к нему и ведёт в кафе, открывая передо мной дверь.

Как оказалось, не одни мы, не спящие в это время, практически все столики заняты. И мы располагаемся в центре.

– Я оплачиваю…

– Ни черта, Мишель. Ты просила меня накормить тебя, так именно это я и буду делать, – перебивая меня, усаживает на стул.

– И только попробуй всё не съесть, – наклонившись ко мне, шепчет он.

– А то что? – Игриво прищуриваюсь я. Его улыбку сразу же стирает с лица, выпрямляется и сглатывает.

– Жди меня, – бросает он и быстрым шагом направляется к прилавку с едой. Обескуражена им. Что я сказала не то? Он так резко поменялся в лице, и я заметила его бледность на долю секунды. Это же был обычный флирт, раньше он всегда продолжал его, сводя меня с ума от фантазий. А сейчас? Что означают его слова? Чёрт бы его побрал, что он прячет внутри себя?

– Чёрный чай, тебе салат «Цезарь» и шоколадный десерт. А мне только кофе, – голос Николаса выводит меня из раздумий. Моргая, смотрю на поднос перед моим носом. Сама напросилась, хотя не хочу ничего.

– Спасибо, – киваю я, заставляя себя открыть салат и взять приборы.

– Николас, – поднимает голову, откладывая чайную ложечку. – Скажи, а тебе не нравится, когда я так тебя называю? Я могу, как раньше. Ник.

– Хм, – поджимая губы, смотрит мимо меня. – Мне всё равно.

– Ник, – резко переводит на меня взгляд. Острый. Наполненный злостью и ненавистью.

– Николас. Моё имя Николас, Мишель. Никак иначе, только Николас, – сурово и отрывисто произносит он.

– Хорошо, – тихо отвечая, я опускаю голову и ковыряюсь в салате.

– Прости, я был груб. Крошка, – тянется рукой ко мне, смягчив тембр. Поднимаю на него глаза.

– Почему? Расскажи мне, пожалуйста, почему ты так реагируешь. То хочешь одно имя, а теперь только так? В чём причина? – Шепчу я.

– Николас – для меня настоящее. То – что я представляю сейчас. А Ник… неприятно и в то же время желанно. Странные ощущения, их я предпочитаю отодвинуть от себя. Это возвращает меня в прошлое, а я не хочу там быть. Сам запутался, Мишель, и сам же разберусь с этим, – отнимает свою руку от моей.

– Но Николас и Ник это один человек, тут моя вина, я разделила вас, на что не имела права. Я…

– Нет, – перебивая, пододвигает стул и обнимает меня за талию. – Нет, Мишель. Ником меня называл отец. Тебя тогда ещё в планах не было. Это мои тараканы, они сейчас только обострились. Но это пройдёт, рядом с тобой пройдёт. Ты мой балласт, необходимый мне, как напоминание, насколько счастливым можно быть и жить по-настоящему. Ты нужна мне, и я не хочу другой жизни. Пока вот так, а потом не знаю, что будет. Не могу больше загадывать, потому что мои планы давно рухнули с твоим появлением. Не думай. Думать буду я за нас обоих. Идёт?

Приподнимает моё лицо к своему за подбородок. Улыбаюсь ему и киваю, глубже погружаясь в пучину бездны его глаз. Любить глубже невозможно и от этого задыхаюсь, когда смотрю на него. Порабощена любовью к этому мужчине. И я готова быть её рабыней, смиренно опустившись на колени перед ней.

– Ты не выполняешь своих обещаний, – замечает он, указывая взглядом на салат, и потирает мой подбородок.

– Ты ведь не помогаешь, – расплываюсь в улыбке, ожидая от него следующего шага. Его глаза вспыхивают невероятным удовлетворением, которого я не припомню за последнее время. Отрывает руку от моего лица и берёт вилку, насаживая на неё салат. Подносит к моему рту, и я, послушно открывая его, жую, ощущая острый вкус чеснока. Кривлюсь, а он смеётся.

– Лучше десерт, – придвигает другую тарелку и кормит. А я глотаю каждый кусочек, наслаждаясь его заботой. За окном уже рассветает, когда я устраиваюсь удобнее на его плече и открываю письмо в электронной почте от Дэйва. Николас просматривает что-то на своём айфоне, продолжая обнимать меня одной рукой. Уютно. Безумно и до потери сознания уютно быть рядом с ним. Внимать в себя каждый его вздох, улыбаться от его поглаживаний пальцами, словно так он делал постоянно. Но это всё ново.

С солнцем приходит спокойствие, все мысли улетучиваются, оставаясь в ночи. Наверное, так и бывает. Ночью обостряется всё, особенно демоны, которым мы подвластны. Они знают, когда мы бываем уязвимы, и настигают нас, путая наши дороги.

– Оказывается, бьюти-съёмка – это непросто щелчок, – устало вздыхая, поднимаю голову с его плеча и откладываю телефон.

– Ты портишь зрение, читая на таком маленьком экране. Тебе необходим планшет для таких вещей, как и новый мобильный. Уверен, что твоё зарядное устройство ещё немного и выдохнется, – усмехается Николас, пока я разминаю спину.

– Прекрати, – улыбаюсь ему, но он прав. Уже только одна чёрточка осталась, хотя был заряжён. Да и чёрт с ним.

– У меня съёмка с девяти на три часа, а потом я – твоя. Чем мы займёмся? Может быть, съездим в то самое место, в котором мы катались на лошади? Я бы с удовольствием постреляла, и ты бы научил меня ещё чему-нибудь. Сегодня обещали тёплый день, – интересуюсь я.

– Не получится, – качая головой, прячет в карман джинсов телефон. Удивлённо, приподнимая брови, ловлю его взгляд, но он тут же, отводит его.

– Вчера я не был в офисе и мне необходимо съездить туда. Теперь они ждут моего слова и моих подписей. К тому же я больше не владею клубом, – на последних словах прочищает горло. А моему удивлению нет предела.

– Как так? Что произошло? – Ошарашенно шепчу я.

– Продал. Было несколько предложений уже давно. Я принял одно из них и теперь не являюсь владельцем, как и ездить туда мне уже не положено. Лишняя информация для газет, – спокойно объясняет он.

– То есть, ты продал место, которое строил с нуля? Ты так просто отказался от того, что любил и где проводил время? Как и тот клуб, ну… тот тоже передал другому человеку? – Изумляюсь его словам.

– Верно. Так просто без каких-либо попыток вернуться. Это больше не моё, – улыбается натянуто.

– Николас…

– Меня уже ждёт Майкл. Необходимо выгулять Шторма и Софи, пока они не позволяют никому другому это делать. Ты собирайся, пока я отнесу тарелки, – обрывает меня и, собирая поспешно посуду, поднимается со стула, и вижу только его, удаляющегося от меня.

Откидываясь на спинку стула, потираю лоб. Но как такое возможно? Как? Не могу поверить, ведь с какой гордостью и энтузиазмом он мне всё показывал. Хотя я была тоже шокирована тогда незаконными убийствами, но всё же, я была восхищена им. А сейчас… он оборвал все дороги, которые привели его к тому человеку, которым он стал. Неужели, из-за меня? Но зачем? Я бы ни за что не просила его отказаться от его детища. Да и БДСМ клуб, мне не так неприятен. Со временем бы смирилась… А с его участием в нём? Нет, наверное, нет. Не знаю. Сама не могу ответить на этот вопрос.

– Готова? – Спрашивает Николас. Кивая, поднимаюсь со стула и набрасываю куртку.

– А когда освободишься? – Интересуясь, выхожу за ним из кафе.

– Сразу же наберу тебе. Поужинаем где-нибудь. Свидание, – моментально отвечая, он подводит меня к моей машине.

– Хорошо. Только нужно зарядить телефон…

– А я говорил, – ухмыляясь, он открывает мне дверь.

– Да-да, ты во всём прав. Доволен? – Смеясь, забираюсь на водительское кресло.

– Более чем, – широко улыбаясь, пристёгивает мой ремень безопасности.

– До встречи, – захлопывает дверь и широким шагом отходит на тротуар. Продолжаю улыбаться, словно не волнуюсь. Хотя это ложь. С каждой минутой волнуюсь всё сильнее, и даже ясный день не помогает унять этого чувства в сердце. Вздыхаю и завожу мотор, выезжая с парковки и втягивая в себя аромат, который остался в моей машине. Его. И сразу же, становится одиноко. Но это ведь не конец, мы встретимся вечером. Придётся притупить в себе это единоличное и эгоистичное владение Николасом. Как же не хочется.