– Мишель, – вздыхая, устало оборачиваюсь к вошедшему Дэйву.

– Да?

– Видел фото. Необычно, – улыбаясь, подходит ко мне.

– Спасибо. Думала, что, наоборот, будешь ругать, – выключая ноутбук, поднимаюсь со стула.

– Всё нормально? Ты какая-то, в общем, плохо выглядишь, – по выражению его лица видны все мысли, которых он даже не стесняется выражать.

– Пойдёт, – пожимая плечами, обхожу его, собираясь свернуть фон.

– Ладно, не буду лезть. До завтра. У тебя утренняя съёмка, – напоминает он.

– Ага. До завтра, – безынтересно бросаю я, убираясь в студии.

– Дэйв? – Моментально пришедший вопрос заставляет меня остановить мужчину, открывшего дверь, и обернуться к нему.

– Да?

– А ты можешь… расскажи мне, если ты знаешь о семье Николаса, – нервно прошу его. Удивлённо вскидывает брови и закрывает дверь.

– Мишель, я не думаю, что в моих правах делать выводы…

– Ты же не первый раз общаешься с ними и женат, как видно, давно на дочери Пирса, – перебивая его, подхожу и с мольбой смотрю в его глаза.

– Я немного знаю, точнее, не интересуюсь ими. Веду дела с Николасом, он бывает у нас в гостях. Бывал, так точнее. Работал с женой, – вздыхает, сдаваясь моему напору.

– И какой он?

– Николас? – Уточняет Дэйв.

– Да, – киваю я.

– Неугомонный, – слабо улыбаясь, отвечает он. – У него всегда полно идей, как вытащить прибыль даже из неудачных проектов. Говорит мало, всегда по делу. Примерно месяц назад спрашивал, как мне идея открыть собственное здание искусств, где будут проходить выставки начинающих и одарённых фотографов. Это затратное дело и не всегда выигрышное. Потому что помогать юным дарованиям обычно рискованно. Они могут зазнаться и ничего хорошего не выйдет. Но он очень настаивал, показал проект, сумма, которую готов потратить на это, была очень высока. И я теперь понимаю, зачем так уговаривал меня взяться за это.

– Зачем?

– Из-за тебя. В тот вечер я спросил, какой смысл в этом? Он ответил, что мечты должны сбываться у тех, кто ему дорог.

Отвожу взгляд от мужчины, а сердце сжимается от боли расставания. Так скучаю по нему, безумно, ещё сильнее теперь, после брошенных им слов. Вся уверенность потухла за последние часы, после стычки с его матерью. И, скорее всего, теперь будет меня ненавидеть за то, что я сделала. А врать ему не хочу, не жалею, хотя стыдно. Но не жалею. Ни капли.

– Ты спросила о его семье, – продолжает Дэйв, и я возвращаю на него своё внимание. – Насколько мог заметить на торжествах, на которых мы были, он… не знаю, как объяснить это, он другой. Отличается от них, словно неродной. Они громкие, особенно Эмбер, хотя и тут её можно понять. Она мама, а матери все такие. Желают счастья своим детям, но для неё будущее Николаса стало панацеей. Иногда даже неловко, когда она рассказывает о своих мечтах. А он её обрывает и уходит. Пирс пытался говорить с ней, как и многие из наших, но бесполезно. Она не слышит их.

– А Люси? – Интересуюсь я.

– Не общался с ней, да и не хочу. Избалованная вниманием своей семьи, особенно Николасом. Когда что-то не нравится, то угрожает братом. Когда что-то хочет, то просит у него. А он ей потакает во всём… хм, кроме последней встречи. Истеричка, одним словом, и никто ей ничего не говорит. Проще не трогать, иначе… будет как с Райли, – хмыкает он.

– А что было с Райли? – хмурюсь я.

– Насколько я знаю, по словам Пирса и жены, когда Люсинде было шестнадцать или пятнадцать, она что-то сделала и чуть не рассорила ребят. А потом выяснилось, что она беременна. И тут тоже сошло всё с рук, брат помог. Райли ненавидит её, старается всем видом показать, как к ней относится. Она ему отвечает тем же.

– Она пыталась развести их? Разрушить дружбу? – Уточняю я.

– Да. Выходит, что так, но это было давно, и никто точно не знает, что произошло, кроме них самих.

– Ясно. Спасибо, Дэйв, – улыбаясь ему, подхватываю сумку и фотоаппарат.

– Мишель, – он хватает меня за локоть, останавливая и заставляя поднять на него голову. – Я не могу с точностью ответить, насколько сложны отношения в их семье. Но будь осторожна. Николас и ты очень гармоничны, и мне бы хотелось, чтобы у вас всё сложилось.

– Спасибо, – только и могу сказать, когда он отпускает меня. – До завтра.

В ответ только тяжёлый вздох и я, закрывая дверь, пролетаю по этажу и спускаюсь на первый этаж.

Помню, как Райли отзывался о Люси, а после слов Дэйва полностью уверилась, что она хочет Николаса только для себя. И неважно, кто будет с ним, мужчина или женщина. Хотя женщину она опасается глубже, чем мужчину. Ведь я забираю не только её брата, но и его сердце, решения, внимание полностью. Когда мужчина вроде Райли, претендует только на дружбу, я же жажду любви. Полной. Безумной. Долгой. Живой.

Забираю свой заработок и сажусь в машину. Достаю из сумки телефон, снимая блокировку, перебираю кнопкой контакты. Не думая, а лишь желая погрузиться и разобраться с собой и проблемами Николаса, нажимаю на один из номеров. Прикладывая телефон к уху, слушаю гудки, а затем мужской голос отвечает мне:

– Райли Вуд, слушаю вас.

– Привет. Это Мишель, – отзываюсь я.

Только шум раздаётся из динамика, громкие голоса, а затем всё стихает.

– Мишель? Какого чёрта ты звонишь мне? – Зло шипит он.

– Что у тебя случилось с Люси? – Требовательно спрашиваю я.

– Слушай, я устал от ваших разборок с Николасом. Больше в них не лезу и…

– Ответь. Почему ты так её ненавидишь? Что она сделала тебе? Почему ваши пути с Николасом чуть не разошлись? – Перебивая его, настаиваю на разговоре.

– Чёрт, – тяжёлый вздох летит с того конца телефонного провода. – Кто сказал тебе об этом? И это давнее… не хочу. Всё в прошлом.

– Райли. Прошу тебя, помоги мне понять, насколько она жаждет его как мужчину. Я не говорю о брате, потому что её зависимость больная и приравнивается к инцесту. Она не любит его, как сестра, а хочет, как женщина. Так помоги мне, потому что меня уверяют, что он ненормальный. А я не верю, хочу спасти его, вытащить обратно. Она… эта сука его толкнула в тему, поощряла, и сейчас же, когда между нами разногласия, она вновь может забрать его. Не дай мне потерять Николаса. Пожалуйста, – яд перемешивается с отчаянием, и пока шепчу последние слова, слышу на том конце приглушённый стон.

– Было время, я подсел на наркотики, и под кафом мне было всё равно, что делаю и с кем делаю. Летом вернулся в Торонто, пагубная привычка прилетела со мной. Николас первым заметил изменения во мне, и пытался докопаться до истины. Я избегал его, тогда и появилась Люси. Ходила за мной, признавалась в любви, помогала даже достать наркотики. Сидела рядом со мной, мы трахались с ней, когда меня уносил кайф. Она не была уже девственницей, о чём прямо сказала мне. Месяц таких встреч, и я не помню как, но оказался в их доме. Громкий крик Николаса, его кулаки, он избил меня за это, обещал посадить за то, что использовал его сестру. Нас разняли родители, меня отвезли в больницу, где у меня началась ломка. Люси пробралась ко мне и принесла дозу, в то же время пришёл Николас, следил за ней. Снова скандал, он ненавидел меня, и обещал убить после того, как она крикнула, что беременна от меня. С тех пор начался ад, меня обещали затаскать по судам, а я всегда предохранялся. Хотя именно в моменты употребления наркотиков не мог ответить даже самому себе, был ли я защищён. Ругались, чуть ли не каждый день, меня заставляли жениться, Николас снова порывался ударить меня. В один из таких дней я заметил невероятно довольное лицо Люси. Она не пыталась скрыть торжество, когда услышала, как он сказал мне, что ни о какой дружбе и речи не может быть. Это насторожило меня, ведь после этого инцидента она пропала. Больше не таскалась за мной, полностью отдав внимание другу. Я пошёл к нему и поставил условие, если она сделает тест на ДНК, и он подтвердит – ребёнок мой, то женюсь. Если нет, то нет. Люси кричала, обвиняла меня, обещала рассказать о моей наркотической зависимости родителям. Николас потащил её к врачу, и там сделали ДНК. Ребёнок был не мой. Мы снова стали дружить, и он вытащил меня из того ада, как извинение за его поведение.

Кажется, даже не дышу, пока слушаю горькую речь Райли. Закрывая глаза, падаю на сиденье.

– Ты права, Мишель. Я давно заметил это. Она, словно его жена или кто-то вроде этого, не даёт никому подступить ближе. Это потому что он всегда заботился о ней, с раннего детства защищал её. Не дал ей повзрослеть, оставив навсегда ребёнком рядом с ним.

– Боже, какой ужас. Какая же она сука, – шепчу я.

– Не поспоришь. Будь осторожна, эта девушка может пойти на всё, только бы вернуть его…

– И я сама его толкнула обратно к ним, – хныкая, понимаю, насколько необдуманно поступила. – Райли, я ударила его мать.

– Что? – Свистящим шёпотом переспрашивает он.

– Да… она пришла ко мне, начала уверять в том, что Николас болен, и его нужно лечить, а вот Люси ангел. Я не вытерпела, понимаешь? Не смогла… я… чёрт… когда узнает, то всё… господи, он будет ненавидеть меня.

– Иногда мы не контролируем свои эмоции, потому что они переполняют нас. Это бессилие против обстоятельств. Давно пора было Николасу увидеть, кто окружает его. И если он любит, то всё поймёт. Порой необходимо сделать ошибку, совершить что-то ужасное, чтобы окончательно увериться, кто тебе важен. Мы все совершаем проступки, главное, выучить этот урок и никогда его не повторять. А ради любимых ты готов и убить.

– Но… что мне делать? Как не дать им забрать его? Он не хочет видеть меня, не хочет говорить. А сегодня… боже, мне сейчас так страшно терять его, – хлюпаю носом, стирая слёзы.

– У меня есть только один ответ – достать его, – хмыкает в трубку Райли.

– Как? Я… – неприятное шипение раздаётся в телефоне. – Райли?

– Чёрт, – зло цежу я, смотря на потухший «BlackBerry». Всё, пора менять аппарат.

Отбросив телефон на сиденье, вытираю руками лицо. Облокачиваюсь о руль и смотрю на небо, затянутое тучами.

С каждой минутой узнаю всё больше о Николасе. Нет, не о его семье, мне на неё откровенно сейчас плевать. А о нём. Если раньше я считала, что именно у него сильнейшие психологические расстройства, то в данный момент вижу, насколько он сильный внутри. Выстоять против всех и исполнить свою мечту, проживая рядом с женщинами, которые никогда не видели в нём человека. Для одной он продолжение её мужа, которого надо истребить наркотическими средствами в клинике. Для другой же, он спонсор, готовый по первому требованию положить мир к её ногам. Это не любовь. Это издевательство над человеком. За что же судьба настолько ненавидит его? Ведь он стал жертвой алчности, безразличия и средством достижения роскоши. И от этого больно. За него больно. Если же он не понимал этого раньше, то сейчас… после того, как увидела его отношение к матери, он осознал всё. И ему же одиноко. Как и мне без него. Тянет сердце, душа рвётся к нему. Но разум понимает, что сейчас не лучшее время. Самой надо подумать, взвесить всё и идти готовой к новому бою.