Глава одиннадцатая
ЗАКЛЯТИЕ
У себя в комнате Корум обнаружил приготовленные для него доспехи и оружие. Доспехи выглядели особенно непривычно: они состояли из нагрудной и наспинной пластин, поножей и чего-то вроде юбки горца; все было сделано из перламутрово-синих раковин морского моллюска под названием «ануфек», некогда в изобилии водившегося в водах Западного моря. Его раковины были крепче самого крепкого металла, а доспех, сделанный из них был легче любого другого. Шлем с немыслимым гребнем, в котором выделялось одно особенно высокое острие, был тоже сделан из раковины гигантского моллюска. Все воины замка Мойдел красовались в таких шлемах.
Слуги помогли принцу облачиться в доспехи и подали большой меч, оказавшийся настолько удобным, что Корум легко управлялся единственной здоровой рукой. А щит ему пристегнули к левой, изуродованной руке. Щит был сделан из скорлупы гигантского краба, водившегося в море «по ту сторону Лиум-ан-Эс», как сообщили слуги, в Далеком море. Все эти доспехи некогда принадлежали покойному маркграфу, который, в свою очередь, унаследовал их от своих предков. Доспехи передавались из поколения в поколение задолго до создания самого маркграфства.
Корум окликнул Ралину, желая проститься, но она даже головы от бумаг не подняла, хотя и сидела рядом. Последние записи маркграфа, по всей видимости, заинтересовали ее чрезвычайно.
Корум молча вышел из комнаты и вернулся на бастион.
На берегу ничего не переменилось, только колесница Гландита стояла теперь у самой дамбы. Ряды всадников остались неподвижны. Маленький скрюченный труп Мохнатого Человека из Лаара тоже лежал на прежнем месте.
Снова загремел барабан.
— Почему они стоят? — нервничал Белдан. — Почему не идут в атаку?
— Возможно, причины здесь две, — сказал Корум. — Они надеются, во-первых, запугать нас, а во-вторых — погасить собственный страх.
— Неужели они нас боятся?
— Лесные варвары — вполне возможно. Ты же сам мне рассказывал, что они столетиями жили в суеверном страхе перед обитателями Лиум-ан-Эс. Они, без сомнения, уверены, что мы обладаем некими сверхъестественными средствами защиты.
Белдан не смог сдержать иронической усмешки.
— Ты, кажется, начинаешь наконец разбираться в мабденах, принц Корум. Даже лучше меня.
Корум указал в сторону Гландита:
— Вон тот мабден дал мне отличный урок.
— Он-то явно страха не испытывает.
— Да, мечей он не боится. Зато боится самого себя. По-моему, из всех прочих особенностей мабденов эта — самая разрушительная.
И тут Гландит поднял руку в латной перчатке.
Воцарилась полная тишина.
— Вадаг! — прогремел страшный голос Гландита. — Хорошо ли ты видишь, кто пришел за тобой в этот замок, ставший рассадником зла?
Корум не ответил. Спрятавшись за каменным зубцом, он видел, что Гландит внимательно рассматривает укрепленные стены, надеясь его обнаружить.
— Ты здесь, вадаг?
Белдан вопросительно глянул на принца, но тот продолжал молчать.
— Эй, вадаг, посмотри! Мы убили твоего приятеля-демона! И тебя тоже убьем. И тех отвратительных предателей, что дали тебе убежище. Откликнись же, вадаг!
Корум прошептал Белдану:
— Мы должны как можно дольше тянуть время. С каждой секундой приближается прилив, и дамба скоро скроется под водой.
— Они успеют пойти в наступление до того, как начнется прилив, — сказал Белдан.
— Вадаг! — снова заорал Гландит. — Да ты трус, оказывается! Самый большой трус изо всего твоего трусливого племени!
Гландит повернулся в сторону своего войска, и Корум понял, что сейчас он пошлет его в атаку. Тогда он вышел на открытое место и громко окликнул Гландита.
Голос вадага, хотя в нем явственно слышалось холодное бешенство, звучал точно переливы музыки в сравнении с хриплым рычанием Гландита.
— Смотри, Гландит-а-Краэ, самый уродливый и жалкий из мабденов: перед тобой последний представитель славного племени вадагов!
Гландит в некотором замешательстве закрутил головой, потом разразился злобным хохотом.
— Я-то как раз не урод! У меня руки-ноги на месте! — он сунул руку за пазуху и вытащил какой-то предмет, болтавшийся на шнурке у него на шее. — Может, заберешь это? Вдруг пригодится?
Корум почувствовал во рту привкус желчи, увидев, чем размахивает Гландит. То была его отрубленная рука, уже мумифицировавшаяся; на пальце по-прежнему поблескивало кольцо, подаренное ему сестрой.
— А вот еще, посмотри! — Гландит вытащил небольшой кожаный мешочек и тоже помахал им в воздухе. — Я и глаз твой сохранил!
Корум с трудом сдерживался. Преодолевая подступившую к горлу тошноту, он крикнул:
— Ты можешь получить и все остальные части моего тела впридачу, если развернешь свою орду и уберешься отсюда.
Гландит, закинув голову и глядя в небеса, заржал совсем уж непотребно:
— Ой нет, вадаг! Мои парни не позволят мне лишить их такого боя — не говоря уж о добыче. Они ее много месяцев дожидались и твердо намерены перерезать глотки всем своим заклятым врагам. Мне-то и тебя достаточно. Я давно намереваюсь провести хоть одну зиму в тепле и благодати при дворе нашего короля Лир-а-Брода. А вместо этого стою тут лагерем и мерзну в кожаной палатке. Нет уж! Довольно мы из-за тебя намаялись! Впрочем, обещаю: я убью тебя быстро. Нет у меня времени заниматься всякой изуродованной падалью, — он снова засмеялся. — Ну, так кто у нас теперь недочеловек, а?
— Раз так, ты, должно быть, не побоишься сразиться со мной в одиночку? — крикнул Корум. — Прямо на этой дамбе. Ты, безусловно, добьешься победы очень быстро. А потом можешь предоставить штурм замка своим новым союзникам, а сам вернуться на родину.
Чувствовалось, что при этих словах Гландит напрягся, явно испытывая душевную борьбу.
— Зачем же тебе приносить себя в жертву раньше, чем это станет необходимым? — спросил он.
— Я устал жить калекой, Гландит. Устал бояться тебя и твоих людей.
Но Гландит все-таки опасался подвоха. Он понимал, что Корум пытается выиграть время. С другой стороны, ему, Гландиту, было наплевать, сколько времени и сил потребуется лесным варварам, чтобы взять замок, когда он покончит с этим вадагом.
И предводитель в конце концов решился.
— Ладно, вадаг! — крикнул он. — Ты спускаешься на дамбу, а я велю своим людям держаться во время поединка подальше. Если ты убьешь меня, мои колесницы покинут поле боя, а уж остальные…
— Обещаниям твоим я не верю, — ответил Корум, — но мне совершенно безразлично, что там будет потом. Я спускаюсь.
Он не спешил. Умирать, да еще от руки Гландита, ему вовсе не хотелось. К тому же он прекрасно понимал: если ему улыбнется удача и Гландит будет ранен, то мабдены немедленно бросятся своему вожаку на помощь. Единственное, на что сейчас рассчитывал принц, это выиграть хотя бы несколько часов для защитников замка Мойдел.
Ралина встретила его на лестнице.
— Куда ты направляешься, Корум?
— Иду сражаться с Гландитом. Возможно, в этом поединке я погибну, Ралина, но я никогда не перестану любить тебя.
Маркграфиня застыла в ужасе.
— Нет!
— Это необходимо, Ралина. Иначе защитникам замка не выстоять под напором варваров.
— Нет, Корум, нет! У нас еще есть время… Есть иная возможность обрести помощь… Я нашла кое-что в трактате мужа. Это последнее, что нам осталось.
— Помощь? От кого?
— Я не очень хорошо поняла… Но этот способ знали еще его далекие предки. Это заклятие. Колдовство, Корум.
Вадаг печально улыбнулся.
— Нет никакого колдовства, Ралина. То, что вы называете колдовством, это всего лишь недопонятые обрывки научных знаний, осколки мудрости древних рас.
— Это не имеет к древним расам никакого отношения! Это нечто совсем иное. Заклятие, которое…
Принц двинулся было дальше, но Ралина умоляюще протянула к нему руки.
— Корум, позволь мне испытать заклятие!
Он мягко отстранил ее и с мечом в руке продолжал спускаться по лестнице.
— Хорошо. Пробуй все, что угодно. Но даже если ты и права, тебе все равно потребуется время. Вот я и попытаюсь выиграть его.
Даже улышав за спиной ее сдавленные рыдания, он не остановился, а решительно прошел через вестибюль к огромным главным воротам замка.
Потрясенный стражник выпустил его, и Корум очутился на дамбе. На противоположном конце ее стоял Гландит-а-Краэ. Колесницам было приказано отъехать подальше. Всадники на косматых лошадках тоже подались назад. Тело Мохнатого Человека было небрежно отброшено в сторону. Рядом с Гландитом стоял юный Родлик, держа наготове боевой топор своего хозяина.
Гландит протянул руку и потрепал Родлика по волосам; зубы его обнажились в волчьей ухмылке. Он принял топор из рук пажа и двинулся к принцу.
Корум тоже пошел навстречу своему лютому врагу.
О края дамбы бились волны. Порой в вышине слышался крик морской птицы. Люди по обе стороны хранили полное молчание, внимательно следя, как медленно сходятся двое противников. Наконец они остановились. Их разделяло всего несколько шагов.
Гландит явно исхудал, однако бледно-серые глаза его по-прежнему странно, неестественно ярко поблескивали, а физиономия была такой же красной, с отвратительной нездоровой кожей. Он обеими руками держал топор, опустив его острием вниз и чуть склонив набок голову в шлеме.
— Клянусь Псом! — пробормотал он. — А ты теперь здорово безобразен, вадаг!
— Ну, раз так, мы с тобой два сапога — пара, мабден. Ты-то ведь остался таким же безобразным, как был.
Гландит хмыкнул и ухмыльнулся.
— А чего это ты, вадаг, красивенькими ракушками обвешался, точно морская царевна, рыбой провонявшая, перед свадьбой? Впрочем, для подводного свадебного стола ты вполне сгодишься, когда я твой труп в море выброшу.
Корум сделал вид, что оскорблений не слышит, и молча ринулся вперед, взмахнув широким мечом. Но Гландит ловко парировал его мощный удар своим боевым топором, лишь чуточку пошатнувшись при этом. Держа топор в правой руке, он левой вытащил из ножен длинный кинжал и взмахнул топором, метя попасть по коленям.
Принц высоко подпрыгнул, и страшное лезвие просвистело прямо под ним. Он сделал ответный выпад, пытаясь достать Гландита мечом, но острие лишь царапнуло по металлической наплечной пластине, не принеся мабдену никакого вреда.
Гландит сердито выругался и снова попытался повторить свой трюк. И снова Корум успел подпрыгнуть. Тогда вожак мабденов бросился вперед и нанес тяжкий удар топором по щиту, сделанному из скорлупы гигантского краба. Щит загудел, но не сломался и даже не треснул, хотя рука вадага, к которой щит был пристёгнут, тут же онемела до самого плеча. В ответ Корум нанес врагу рубящий удар, однако тому снова удалось парировать.
А когда принц попытался нанести ему еще удар по ногам, мабден ловко отскочил в сторону и, видя, что противник осторожно приближается к нему, вдруг закричал:
— Хватит! Надоело! Эй, лучники, стреляйте! Теперь он в наших руках!
И только тут Корум заметил, что колесницы мабденов потихоньку выдвинулись на переднюю линию, и град стрел вот-вот посыплется на него. Он быстро прикрылся щитом, чтобы хоть как-то защитить себя от стрел, а Гландит, развернувшись, бросился назад, под защиту своего войска.
Итак, Корум был подло предан, а до прилива по-прежнему было еще далеко — не менее часа. Похоже, смерть его будет напрасной…
И тут со стен замка раздался грозный клич. Лучники Белдана успели выстрелить первыми.
Стрелы воинов Гландита стучали по щиту Корума, отскакивая от его латных перчаток; вдруг что-то впилось ему в ногу, чуть выше колена, ибо ноги щит ему не закрывал. Прихрамывая, Корум бросился бежать к замку, но бежать было очень трудно. Стрела прошила ногу насквозь, а чтобы ее вытащить, ему пришлось бы бросить меч. Вадаг быстро глянул в сторону берега.
Как он и предполагал, первые всадники на косматых лошадях уже ступили на дамбу.
Корум сделал еще несколько шагов, волоча раненую ногу, но понял, что так до ворот добраться не успеет. Он быстро опустился на здоровое колено, положил меч на камни, отломил наконечник стрелы и, потянув за другой ее конец, извлек обломок из раны.
Потом снова поднял меч и приготовился к защите.
Всадники в бронзовых боевых масках мчались прямо на него. В руках у них поблескивали новенькие мечи.
Корум ударил первого и весьма удачно — выбил всадника из седла. Второй попытался с размаху достать принца мечом, но промахнулся и пролетел мимо.
Корум вскочил на мабденского коня, только что потерявшего наездника. Седло оказалось весьма примитивным, вместо стремян — две ременные петли, прикрепленные прямо к подпруге. С большим трудом ему удалось вдеть ноги в стремена — одновременно приходилось отражать удары первого всадника, который теперь вернулся назад. Подоспел и еще один; его меч со звоном опустился на щит Корума. Кони ржали и храпели, пытаясь встать на дыбы. Дамба была слишком узка, так что ни вадагу, ни двум его теперешним противникам не удавалось даже как следует пустить в ход мечи: они с огромным трудом удерживали перепуганных животных.
Остальные мабдены вынуждены были пока что толпиться на краю дамбы, став таким образом удобной мишенью для лучников Белдана. Целые тучи стрел с темным оперением сыпались со стен замка на всадников в бронзовых масках. Правда, было убито больше лошадей, чем воинов, но это лишь усугубляло царившую вокруг суматоху.
Корум медленно отступал к воротам. Его изувеченная рука, к которой был привязан щит, почти ничего не чувствовала, а вторая, с мечом, ужасно болела, и все же он пока что вполне успешно отражал нападки противника.
Гландит что-то злобно вопил, пытаясь заставить всадников повернуть к берегу и перегруппироваться. Очевидно, они отнюдь не желали слепо подчиняться его приказам. Корум даже слегка усмехнулся: по крайней мере, ему удалось добиться разногласий в рядах противника!
И тут ворота замка у него за спиной открылись, и оттуда появился Белдан с полусотней лучников.
— Скорее внутрь, Корум! — крикнул Белдан.
Поняв его замысел, вадаг скатился с лошади и, буквально согнувшись пополам, бросился к воротам, как только первый залп стрел пролетел прямо над ним в сторону врага. Не успел он вбежать в ворота, как они мгновенно захлопнулись.
Задыхаясь, принц прислонился к столбу. Он чувствовал, что проиграл. Замысел его не удался. Однако Белдан дружески хлопнул его по плечу:
— Прилив начинается, Корум! Мы выиграли!
Этого дружеского хлопка оказалось достаточно, чтобы вадаг рухнул без чувств на землю. Однако до того, как сознание его померкло, он успел заметить изумление на лице Белдана и подумать, сколь смешна эта ситуация.
Очнулся он уже в собственной постели; рядом за столиком сидела Ралина, по-прежнему читавшая записи маркграфа. И тут Корум понял: как бы хорошо он ни был подготовлен к поединку, как бы хорошо ни проявил себя в бою на дамбе, ему, одноглазому и однорукому, все равно теперь не выжить в мире, населенном враждебными мабденами.
— Мне необходима новая рука! — воскликнул он, садясь на постели. — И новый глаз, Ралина!
Сначала ему показалось, что она его не слышит. Потом она подняла на него усталые глаза. Лицо ее осунулось, вокруг рта и на лбу пролегли резкие морщинки. Рассеянно на него глядя, она обронила лишь:
— Отдохни сперва, Корум.
И снова уткнулась в свои бумаги.
В дверь постучали. Вошел Белдан, и Корум попытался было встать, но это оказалось непросто. Каждое движение причиняло боль. Раненая нога распухла и плохо слушалась, все тело было избито.
— Пока что они потеряли около тридцати человек, — сообщил Белдан. — Перед закатом снова начнется отлив, но я не уверен, что они еще раз пойдут в атаку. По-моему, они предпочтут подождать до утра.
Корум нахмурился:
— Это уж как Гландит прикажет. А он может как раз решить, что мы вечерней атаки не ожидаем, вот и предпримет ее. Но если лесные варвары действительно настолько суеверны, как считаете вы, то от ночного боя они все же, видимо, откажутся. Однако к атаке лучше быть готовыми. Необходимо также выставить дополнительные посты на стенах замка. Насколько это совпадает с наставлениями маркграфа, Ралина?
Она подняла затуманенный взор и кивнула:
— Вполне совпадает.
Корум принялся, морщась от боли, надевать и застегивать свои доспехи. Белдан ему помогал. А потом они вместе поднялись наверх.
Мабдены на берегу произвели перегруппировку. Мертвецов, трупы лошадей и Мохнатого Человека уже унесло с дамбы волнами, но в прибрежных скалах еще виднелось несколько тел.
Всадники снова построились точно так же, как перед первым сражением. Впереди десять рядов воинов в масках, затем сам Гландит, а дальше — его колесницы.
На крепостных стенах были разложены костры, над ними в котлах кипел свинец. Рядом установили небольшие катапульты, возле которых лежал запас каменных ядер. На дальнюю стену доставили еще стрелы и метательные копья.
— Я думаю, он все-таки поведет их на штурм, — сказал Корум.
Солнце почти уже село, и весь мир, казалось, подернулся однообразной серой холодной пеленой. Из воды постепенно начинала выступать дамба; сейчас над ней было не глубже, чем по колено.
Вдруг барабаны мабденов загрохотали в немыслимом ритме. Исторгнув из глоток нечеловеческий вой, мабдены двинулись вперед, на дамбу. Брызги летели из-под копыт их лошадей.
Начиналась настоящая битва за замок Мойдел.
Однако не все всадники направились к дамбе. Около двух третей войска осталось на берегу. Корум догадывался, что это значит.
— Все ли крепостные стены охраняются, Белдан?
— Да, принц.
— Хорошо. Мне кажется, они попробуют вплавь, прямо на лошадях, окружить замок и взобраться по скалам, чтобы атаковать сразу со всех сторон. Когда станет совсем темно, прикажи, чтобы со всех постов стреляли зажженными стрелами.
И тут первый отряд мабденов обрушился на ворота и стены замка. Пущены были в ход котлы со свинцом, отовсюду доносились дикие крики и громкое ржание обезумевших лошадей. Море шипело, испуская клубы пара, когда брызги свинца касались воды. Между некоторыми лошадьми были укреплены тараны. Ворота замка содрогались от ударов. Лучники непрерывно стреляли со стен, то и дело попадая в цель, но лошади, лишившись седоков, словно безумные продолжали нестись вперед. Один из таранов пробил ворота насквозь и застрял в них. Атакующие тщетно пытались его вытащить. На них обрушился поток кипящего свинца, и они отступили. Таран так и остался торчать в воротах.
— Побольше лучников к воротам! — скомандовал Корум. — Да приготовьте лошадей на случай прорыва у центрального входа!
Сгустилась тьма, однако бой продолжался. Некоторые из лесных варваров, вплавь добравшись до острова, уже скакали под самыми стенами замка. Корум увидел, как очередной ряд воинов пустился к острову вплавь по неглубокой воде.
Но Гландит и его колесницы пока оставались на берегу и в сражении участия не принимали. Без сомнения, Гландит рассчитывал, что основные силы защитников замка будут смяты еще до того, как сам он ступит на дамбу.
Когда сегодня этот «граф Краэ» в очередной раз его предал, ненависть Корума вспыхнула с новой силой. И теперь, видя, как Гландит безжалостно использует суеверных лесных варваров в собственных корыстных целях, Корум понимал, что правильно оценивает все поступки своего заклятого врага.
На крепостных стенах меж тем умирали защитники замка — от ран, нанесенных метательными копьями и стрелами. По крайней мере, полсотни человек были убиты или тяжело ранены, а оставшиеся сто представляли собой слишком слабую силу.
Корум быстро обошел все посты, подбадривая людей, однако подходили к концу запасы расплавленного свинца, стрел и копий. Было ясно, что вскоре придется идти врукопашную.
Упала ночь. Горящие стрелы высвечивали во тьме варваров, со всех сторон окруживших замок. На крепостных стенах зажглись сигнальные огни. Битва продолжалась.
Варвары вновь собрались у главных ворот. В ход пустили еще несколько таранов. Ворота трещали и шатались.
Корум собрал во дворе замка всех, кого можно было снять с постов на стенах. Они оседлали коней и построились полукругом позади лучников, готовых встретить прорывающихся в замок варваров.
Еще несколько таранов пробили ворота насквозь; Корум слышал, как мечами и топорами рубят расщепленные бревна снаружи.
И вдруг с воплями и воем варвары прорвались внутрь. В отблесках огня их бронзовые маски выглядели еще более устрашающими и злобными. Храпели и ржали лошади.
Один лишь раз успели лучники выпустить свой стрелы, а потом вынуждены были отступить, пропуская вперед Корума и его крошечный кавалерийский отряд.
Меч Корума с размаху разрубил одну из бронзовых масок, сокрушив вместе с ней и голову варвара. Кровь из раны брызнула так, что попала на ближайших мабденов.
Забыв о боли и ранах, Корум непрерывно размахивал мечом, выбивая всадников из седел, снося головы с плеч, отделяя конечности от туловищ. Но постепенно его отряд все же отступал под чудовищным натиском новых волн варваров, рвущихся в замок.
Теперь Корум с товарищами бился уже у дальней от входа стены двора — там, где наверх вела каменная винтовая лестница, на ступеньках которой засели лучники, стрелявшие по ненавистным захватчикам. Но лучников было слишком мало, и они постепенно вынуждены были подниматься все выше и выше.
Не прерывая сражения, Корум огляделся. Рядом с ним оставалось совсем немного защитников замка, может быть, дюжина, зато в вестибюле было уже, по крайней мере, полсотни врагов, и ряды их пополнялись. Схватка близилась к концу. Еще несколько мгновений, и он погибнет вместе со всеми…
Он мельком увидел, что навстречу ему с верхнего этажа спускается Белдан. Сначала Корум решил, что он ведет с собой подкрепление, но Белдана сопровождали всего два воина.
— Корум! Корум!
Отвечать ему было некогда: он вел бой одновременно с двумя варварами.
— Корум! Где леди Ралина?
Корум, собрав остатки сил, двумя сокрушительными ударами покончил с обоими противниками, затем ногой выбил из седла третьего и прямо со спины своего коня прыгнул на лестницу.
— Что ты говоришь, Белдан? Ралина в опасности?
— Я не знаю, принц. Я не смог ее отыскать. Боюсь, что…
Корум, не дослушав, бросился вверх по лестнице.
Снизу до него доносился шум битвы, но он странным образом изменился. Корум чуть помедлил на одном из поворотов винтовой лестницы и оглянулся.
Варвары явно начинали отступать. В их рядах возникла паника. Потрясенный Корум не мог понять причины этого, но раздумывать и разглядывать было некогда.
Он с призывным криком влетел в спальню Ралины.
Она не откликнулась.
Он спотыкался о мертвые тела защитников замка и варваров, которым, видимо, удалось пробраться внутрь через плохо охраняемые окна и балконы.
Неужели Ралину похитили?
И тут с одного из балконов до него донесся странный звук.
Это было похоже на пение или молитву. Ничего подобного он раньше не слышал. Корум осторожно подошел к двери на балкон.
Там стояла Ралина. Это ее странное пение поразило Корума. Ветер подхватывал ее одежды, раздувая их, словно многоцветные облака. Глаза Ралины неотрывно смотрели куда-то вдаль, а напряженное горло вибрировало от тех загадочных звуков, которые она выпевала.
Она была в каком-то трансе, и Корум даже не окликнул ее, лишь молча наблюдал. Она пела на совершенно неведомом ему языке, видимо, очень древнем. И от звуков этой песни у Корума по спине поползли мурашки.
Потом Ралина умолкла, медленно обернулась, но смотрела сквозь него. Скованной походкой, с открытыми немигающими глазами, она прошла в комнату.
Корум посмотрел на море: за контрфорсом, в стороне берега разгорался странный зеленый свет.
Больше ничего видно не было, но он слышал визг и вопли перепуганных чем-то варваров, с шумом и плеском прыгавших в воду с дамбы и скал. Теперь не оставалось сомнения: враг отступал. Но почему?
Корум вошел в комнату. Ралина сидела в своем любимом кресле возле стола, одеревеневшая и будто оглохшая. Она не пошевелилась, даже когда он тихонько окликнул ее по имени. Надеясь, что она постепенно выйдет из транса сама, Корум бросился туда, где все еще кипела битва.
Его встретил Белдан с разинутым от изумления ртом. Зрелище действительно было впечатляющее.
Огромный корабль, огибая северный мыс, приближался к острову. Это он был источником странного зеленого света. Паруса корабля были надуты, хотя стоял полный штиль. Варвары судорожно спешили к берегу — верхом, вплавь или прямо по воде, уже начавшей снова заливать дамбу. Они совсем обезумели от страха. Корум слышал, как Гландит из темноты слал в их адрес проклятия, призывая вернуться назад и продолжить бой.
Корабль сверкал множеством маленьких огоньков. Его мачты и корпус были словно инкрустированы самоцветами. И тут Корум разглядел то, что гораздо раньше увидели варвары и Белдан: команду корабля. То были мертвецы. Плоть их сгнила и отваливалась от костей.
— Что это, Белдан? Чья-то искусная иллюзия? — прошептал Корум.
Голос Белдана звучал хрипло:
— Мне кажется, это вовсе не иллюзия, принц Корум.
— Тогда что же?
— Это действие заклятия. Я узнаю корабль старого маркграфа. Заклятием подняли его со дна морского и вдохнули в команду… что-то вроде жизни — смотри!.. — и он указал рукой на человека, стоявшего на корме: скелет в доспехах, которые, как и доспехи Корума, были сделаны из гигантских раковин. Пустые глазницы существа поблескивали тем же зеленым светящимся огнем, который паутиной окутывал все судно. — Смотри! Это сам маркграф! Он вернулся, чтобы защитить свой замок.
И Корум заставил себя смотреть.
— Интересно, а зачем еще он сюда вернулся? — промолвил он тихо.