Архимаг Келеэль сидел, прикрыв глаза. Но он вовсе не был слеп в эту минуту. Просто именно сейчас он через глаза одного своего создания наблюдал прелюбопытнейшую картину. Правда, чтобы понять, что именно он видит, требовался некоторый профессиональный опыт. Громадные валуны, слепленные из переплетения толстых нитей, были на самом деле простыми клубками пыли, толстая колонна, уходившая вверх, — ножкой кресла, а два великана, неспешно беседующих о чем-то, всего-навсего обычными эльфами.

— Значит, сигналом к атаке на гвардейские казармы будет уничтожение храмов дня и ночи, — подытожил беседу двух заговорщиков высокий воин в черной одежде. Черты лица этого перворожденного прямо-таки кричали о том, что их обладатель является личностью волевой и суровой. Пара недлинных клинков светлого металла, носимых в прозрачных ножнах у пояса, это подтверждала. Не каждый решится выставить на всеобщее обозрение кусок мифрила стоимостью в небольшой замок. А уж чтобы сразу два… для этого надо быть идиотом. Или тем, кому нечего бояться. К примеру, архимагом. Или, как в этом конкретном случае, мастером меча.

— Именно, — кивнул его собеседник. — С обычными воинами наши наемники справятся, но вот их командир…

— Да, — самодовольно усмехнулся эльф. — Мой бывший учитель хорош. Но я лучше.

— Ничуть не сомневаюсь в этом, — расплылся в улыбке второй заговорщик. — Вот только прошу, милорд, не стоит ходить по городу в таком виде. Если кто-нибудь скажет о том, что видел вас, командиру гвардии…. боюсь, тогда ваш спор о том, кто является первым мечником королевства, начнется раньше, чем нам всем хотелось бы. Конечно, в его результате нет никаких сомнений, но гибель первого клинка королевства заставит князя усилить охрану.

— Успокойтесь, — пренебрежительно отмахнулся обладатель черной одежды. — Я все же не настолько ненавижу своего бывшего наставника, чтобы ради мести испортить себе дальнейшую карьеру. Его пост стоит того, чтобы потерпеть еще пару месяцев.

— Может быть, и меньше, — уверил его собеседник. — Подробности, разумеется, мне неизвестны, чтобы исключить их разбалтывание, но… переворот произойдет очень скоро.

«Только вы до него не доживете, — подумал архимаг, наблюдавший весь ход беседы. — Пушистик! Фас!»

Изображение в кристалле резко поменялось, эльфы, да и все остальные предметы обстановки, впрочем, тоже в нем стали значительно меньше, чем раньше. Мастер меча, как оказалось, не зря носил свой титул. Две полосы зачарованного металла начали молниями мелькать прямо перед глазами наблюдателя Келеэля, отхватывая куски от морды существа и норовя воткнуться в нее. И пару раз им это удавалось. Вот только большого вреда искусственно созданному чудовищу такие повреждения не наносили. Раны заживали мгновенно, лезвие покидало тело твари, преодолевая сопротивление стремительно регенерирующей плоти. Но тем не менее существо испытывало боль, от которой и взревело хриплым голосом. В гортань немедленно вонзился и провернулся клинок. Второй отчекрыжил неосмотрительно метнувшийся к добыче раздвоенный язык, концы которого оканчивались двумя шипами, прямо-таки светящимися от наполнявшей их магии. Монстр сплюнул, и поток кипящего яда бессильно стек по замерцавшей от вступивших в дело защитных чар одежде мастера меча. Противники на чудовищно долгое мгновение замерли, невольно посмотрев друг на друга с взаимным уважением. Мастер меча знал не так уж и много существ, способных пережить его атаку. И в основном это были те, кто заседал в различных пантеонах, прислушиваясь к молитвам верующих. А наблюдатель архимага, по своему интеллекту не сильно уступавший своему оппоненту, тоже не часто встречался с существами, способными причинить ему легкие повреждения. Именно легкие. Для монстра даже отсутствие головы было далеко не критично.

— А-а-а-а!

Второй заговорщик только теперь понял, что же предстало его глазам. Что делать, скорость как обладателя мифриловых клинков, так и чудовища была намного быстрее той, к которой привычен взгляд обычного перворожденного. Глаза эльфа, конечно, увидели, как из-под кресла, на котором он сидел, выкатился питомец Келеэля и в сотые доли удара сердца увеличился в размере, обзаведясь при этом клыками, когтями, чешуей и бронепластинами, способными послужить щитом охотнику на драконов. Но вот мозгу скорости реакции, чтобы осознать все это, не хватило. Поэтому-то заговорщик даже испугаться не успел. Только удивился. Ну а затем костяной клинок на гибком хвосте вошел в его сердце, пройдя навылет.

Мастер меча решил воспользоваться тем, что одна из рабочих конечностей противника временно небоеспособна, и ринулся в атаку. Под первой лапой он проскользнул, от второй оттолкнулся, взлетев на спину монстру и мимоходом еще раз полоснув по глазам. Удар выскочившими из-под грудного щитка твари щупальцами, каждое из которых оканчивалось ядовитым жалом, он проигнорировал. Мечи вонзились в холку монстра и пошли вперед, разрубая плоть, раздвигая ее в стороны и не давая краям громадной раны сомкнуться. Одновременно в нее полетели небольшие фиалы с разнообразным, но неизменно смертоносным алхимическим содержимым. Огонь, выжигающий внутренности, кислота, способная растворить даже золото, лед, вымораживающий потроха… на все это твари было плевать. Ее плоть, внезапно отделившись от костей, рванула вверх, заворачивая эльфа в чудовищный живой кокон. Мастер меча почти успел выбраться из него. Почти. Вниз, в смертельные объятия, его спихнул недавний собеседник. Который после близкого знакомства с жалом монстра стал непохож на себя, моментально покрывшись струпьями, язвами и гнойниками. Правда, взамен красоты мертвец приобрел хорошие физические кондиции. Собственно, из-за того, что мышцы стремительно перестраивались, облик перворожденного и оказался подпорчен.

Заговорщик еще прожил некоторое время, кромсая живую ловушку своим оружием. Но недолго. Для ураганного темпа боя ему нужен был бешеный обмен веществ. А где взять воздух в герметичном кожаном мешке, который к тому же пытается одновременно переварить еще живую добычу, а чтобы она несильно дергалась, придерживает ее своими костями, выполняющими роль прутьев в импровизированной клетке.

«Пушистик, сплюнь!» — телепатически скомандовал питомцу архимаг, как только мастер меча умер.

Монстр команду охотно выполнил, но обезображенное тело для надежности прижал к полу лапой, на которую уже успела нарасти плоть. А то мало ли, вдруг оживет? Ему уже встречались противники, способные на это.

«Нет, ты меня не понял, — мысленно вздохнул пятитысячелетний некромант и демонолог. — Дома сплюнь. Обоих».

Тварь неохотно заворчала, но подчинилась. Вновь заглотнув жертвы, она телепортировалась в жилище архимага и по совместительству собственное, где немедленно сплюнула трупы и, приняв первоначальный облик, потрусила к кормушке перебивать вкус крови. Несмотря на предназначение и особенности организма, мясо разумное существо не любило, предпочитая более естественную для вида, к которому когда-то принадлежало, пищу.

— Мудрейший… — Келеэля осторожно тронули за руку.

Разлепив глаза, древний эльф увидел молодую студентку в мантии адептки-воздушницы.

— Занятие уже началось? — спросил он, мысленно костеря заговорщиков, которым понадобилось устраивать встречу как раз в то время, когда он должен был вести урок в Академии. Хорошо хоть управился с ними за перемену… Иначе пришлось бы притворяться впавшим в глубокий транс, а потом искать объяснения. А так сложилось впечатление, что он просто задремал. Вполне простительный поступок для эльфа его возраста. — Что ж, — оглядев аудиторию, полную молодых эльфов, Келеэль в предвкушении потер руки, — думаю, среди вас нет таких, кто не слышал бы о моих… мм… экзотических пристрастиях в искусстве волшебства.

Среди студентов начались переглядывания и перешептывания. Отметив будущих потенциальных темных магов, опытный чародей продолжил:

— Некоторые аспекты творения чар, легкомысленно отвергаемые большинством известных вам авторов, таят в себе немалое могущество. Сегодня мы поговорим об одном приеме, которым на моей памяти пользовался едва ли десяток чародеев нашего народа. В том числе и я.

Чуткий слух архимага уловил шепот с задней парты:

— А ты говорил, чего сюда ходить, чего сюда ходить… Где ты еще на халяву сможешь почерпнуть информацию о высшей некромантии?! Так что сиди и записывай каждое слово, как я, больше такого без десятка предварительных клятв и обетов тебе услышать не дадут.

— Но урок же по общей магии, — неуверенно возразили юному адепту темных путей.

— Ты еще Мудрейшему это скажи, — зло шикнули на парня с соседнего ряда.

— Итак, сегодня мы поговорим об одном из древнейших и примитивнейших приемов, в то же время способных дать магу немалые преимущества, — начал свою речь архимаг. — О фамильярах. Вот, к примеру, мой. Пушистик!

Из мгновенно открывшегося миниатюрного телепорта на стол выбралась очень недовольная серая мышка, которую оторвали от любимого зерна. Под взглядами десятков эльфов питомец архимага засмущался и попытался юркнуть в рукав хозяина. Но был безжалостно схвачен на полпути и выставлен на всеобщее обозрение.

— Вот, полюбуйтесь, типичнейший фамильяр, — приступил к теме урока волшебник. — То есть магическим образом привязанное к волшебнику существо. Умение обзаводиться таким вот симпатичным питомцем является, безусловно, древнейшим элементарным магическим приемом, который даже если забудут, то неминуемо откроют заново. Увы, сейчас почти все маги нашего народа предпочитают для достижения своих целей пользоваться сложными заклятиями, а между тем это совершенно напрасная трата сил и времени.

На задних партах воцарилось уныние. Юные адепты темных путей поняли, что некромантии сегодня не будет.

— Обычно для создания фамильяров используют животных, но некоторые слишком жаждущие могущества личности пользуются духами, низшими демонами или даже представителями разумных рас. Не делайте этого! Сама суть магического питомца в том, что маг и существо обмениваются частичками души. Я надеюсь, никому из вас не хочется превратиться в нечто среднее между… собой и кем-то еще? Хотя если желающие найдутся, отговаривать не буду. В конце концов, кто я такой, чтобы мешать вам покончить с собой?

По рядам слушателей прокатилась волна улыбок и тихих смешков. Архимаг продолжил:

— Практический смысл обретения фамильяра заключается в том, что после смешения душ маг получает некоторые способности своего питомца, а питомец некоторые способности мага. Вплоть до физической трансформации одного в другого. Впрочем, последнее возможно, только если чародей сознательно развивает своего спутника, тратя на это время и силы. Но результаты, которых можно добиться при некотором напряжении, весьма впечатляющи. Пушистик, огненный шар!

Грызун пискнул, и в воздухе перед носом Келеэля завис сгусток плазмы.

— Как видят те из вас, кто достаточно хорошо овладел навыками магического зрения, эта некогда обычная мышь вполне способна творить элементарные, да и кое-какие сложные, впрочем, тоже, чары, — продолжил волшебник, дезактивируя заклятие, почти опалившее ему брови. Фамильяр был после боя не в настроении и выказывал хозяину свое негодование.

— Ого, — не сдержавшись, воскликнул тот студент, что мечтал о высшей некромантии, — да в ней магии, как в магистре!

— Пушистик обладает ровно десятой частью моего запаса, — пожал плечами архимаг. — Вернее, обладал при своем рождении в качестве фамильяра. А дальше развитие его было строго индивидуально.

Серый комочек, понявший, что назад к кормушке с вкусной пшеницей его не отпустят, печально и почти разумно вздохнул. Иногда его хозяин был настоящим тираном. За время служения архимагу создание успело повидать многое. Над ним ставили эксперименты. Им пытались закусить разные твари. Ему скармливали разную бурду, цвет, запах и вкус которой был бы способен вывести тараканов, крыс и всю разумную жизнь из города средних размеров. Он оживал и умирал, подчас весьма мучительно. И, что самое главное, по духовному каналу, связывающему его и легендарного архимага, постоянно текли сбрасываемые им в своеобразный живой носитель эманации магии, причудливо перекраивавшей самую его суть. В том числе и особо ядовитые эманации Хаоса, после близкого знакомства с которыми и так уже совсем не обычное животное превратилось в нечто, способное вызвать заикание, нервный тик и приступ медвежьей болезни у средней силы демона.

У студентов появились вопросы, и древний архимаг при помощи чуть менее древнего мыша стал давать на них ответы. Настроение Келеэля неуклонно повышалось, в то время как его питомец грустил все больше и больше. Но стоило занятию окончиться, и эльф вместе с фамильяром переместились в свое жилище. И там процесс повернулся вспять. Грызун радостно хрустел зерном, а волшебник все больше и больше мрачнел. Информация, которую могущественный некромант получил от двух свежих трупов, слегка приоткрывала завесу над готовящимся заговором. Но именно слегка. На мастера меча вышли ничего толком не знающие эмиссары, вроде того, что лежал сейчас в лаборатории архимага. С предложением, от которого тот не смог отказаться. И все. Воин, бывший при жизни далеко не глупым, не сумел узнать ничего сверх того, а его собеседник оказался обычной шестеркой, рекрутированной из мелкого уголовника стражем, недавно скончавшимся при почти естественных обстоятельствах. Единственное, что покойный знал точно, была информация, что, несмотря на смерть своего благодетеля, заказы в известном вроде бы только им двоим тайничке и вознаграждение за них появляться не перестали. И последним из них была беседа с покойным мастером меча. Вернее, передача ему условного знака к действию, которое неминуемо должно было развернуться очень и очень скоро. Весьма заметного, к слову, знака.

— Храмы дня и ночи, — задумчиво протянул Келеэль. — Это кем же надо быть, чтобы испортить отношения со светлым и темным пантеонами разом? Гением? Безумцем? Гениальным безумцем?

Еще немного поломав голову и для надежности перепроверив воспоминания покойных, Келеэль добился только начала мигрени.

— Все, — решил он, кастуя на себя лечащее заклинание, — хватит заниматься ерундой. Предупрежу жрецов, пора им пыль стряхнуть со сборников боевых молитв. И князя. Чтобы его гвардия клювом не щелкала при нападении на храмы. Нет, но все же интересно, как они их собираются атаковать? Да еще оба сразу?! Так! Хватит! Пойду лучше проведаю, как там в пустыне дела обстоят. Уже полтора месяца туда не заглядывал, все улики искал да к конфликту готовился…

Машинально шагнувший в мимоходом открытый портал архимаг немедленно увяз в жирной липкой грязи и въехал носом в нечто тонкое, но твердое. Магическая защита тотчас окружила великого волшебника, готовясь отразить все что угодно, испепелить, заморозить, нарубить в мелкую щепу, обратить во прах и для надежности испепелить еще раз любого агрессора. Но никого не было. Был только влажный, темный, душный тропический лес, нижний ярус которого, казалось, состоял исключительно из бамбуковых зарослей.

— Боги, куда я попал?! — ахнул древний эльф. — Это же не пустыня!

Раздвинув заросли бамбука, из джунглей вылезла морда песчаного скорпиона. Гладкий панцирь твари был покрыт грязью, листьями и веточками.

— Или пустыня, — севшим голосом продолжил волшебник, вспомнивший слова шамана о неведомом процессе под названием «терраформинг». — Была.

Взлетевший вертикально вверх на высоту десятка своих ростов, чтобы окинуть взглядом территорию и оценить масштабы происшедших в царстве песков и барханов изменений, архимаг облегченно выдохнул. Ландшафт местности, конечно, изменился, но не так фатально, как пригрезилось Келеэлю в миг растерянности. Не простирались от горизонта до горизонта ветви могучих лесных гигантов, пряча под кронами подлесок и ошалевшую от таких жизненных перемен пустынную живность. Просто на желтом полотне безводного и безжизненного пространства попадались пятна растительности. Причем не в хаотическом порядке, а в виде углов правильной фигуры, в центре которой находилась каменная пирамида, доставшаяся эльфам в наследство от уничтоженных ими сектантов. И на самой ее верхушке кто-то суетился, наводя на архимага боевой стационарный артефакт, виденный прежде шпионом чародея во дворце градоправителя города Тенелок. Громадный и явно искусственно выращенный кристалл, способный аккумулировать силу света и выпускать ее всесжигающим потоком, был могучим оружием. Но — несколько медленным.

— Нехорошо стрелять в первого встречного, — назидательно сказал лучший боевой, да и обычный, впрочем, тоже, маг, отвешивая щедрой рукой подзатыльник чересчур ретивому стражу. Благодаря тому, что силу удара дополнила магия, бывший дроу, а теперь, по всей вероятности, сумеречный эльф прокатился по каменной площадке до ограждающего бортика, выполненного из толстых стеблей бамбука и явно недавно кое-как прикрепленного к древним плитам.

— Часовой! Что у вас там происходит?! — Рядом с подставкой, на которой и находился гигантский кристалл, обнаружилась уже знакомая Келеэлю коробочка с мелким духом внутри. И из нее сейчас долетал голос Семена, видимо дежурившего в этот момент где-то в глубинах пирамиды среди управляющих артефактов для всей возведенной системы защиты. А что она не ограничивалась одним, пусть и довольно мощным, рубежом обороны в виде кристалла, испепеляющего все и вся светом, маг не сомневался. Его взлелеянная пятью тысячами лет жизни паранойя обычно находила меры предосторожности, принимаемые шаманом Михаэлем слегка… недостаточными. Прочим же должно было казаться, что он всегда собирается отбиваться от целой армии. Как минимум.

— Всего лишь я в гости зашел, — спокойно ответил чародей, телекинезом поймав в воздухе прыгнувшего на него защитника. Вернее, защитницу. Девушка довольно щуплого для светлого эльфа сложения, но вполне подходящая под физиологические параметры дроу во всем, кроме цвета кожи и энергетики организма, оказалась вооружена двумя зловещего вида кистенями, концы которых оканчивались не тупым грузиком, а ежом из торчащих в разные стороны стальных игл, сплавленных вместе искусным кузнецом. И, надо сказать, если бы не защитные чары, они бы попали прямо в лицо Келеэля, нанеся очень тяжелые, если не смертельные раны. Острия, удерживаемые в воздухе силой чародея, выглядели на редкость убедительным аргументом в спорах.

«Ну, правильный выбор, — решил для себя волшебник, рассматривая оружие воительницы. — До того как близко познакомилась с гипнургами, наверняка была жрицей дроу или, на худой конец, их магичкой, а значит, ходила с кнутом или змеехлыстом. Тело же старые ухватки не до конца позабыло, вот и цапнуло более всего привычную для рук вещь».

— Найта. — Эльф вздохнул так, что укор в голосе можно было услышать даже через разделявшее их расстояние. — Ну тебя же предупреждали насчет архимага!

— А чего он летает? — зло фыркнула висящая в воздухе девушка, неприязненно покосившись на чародея, и не думавшего ослаблять свои чары. — И дерется!

— Ладно, никуда не уходите, я сейчас подойду.

И действительно, не прошло и полусотни ударов сердца, как в полу наблюдательной площадки откинулся люк, и оттуда вылез Шиноби. Выглядел он, впрочем, неважно. Глубоко ввалившиеся глаза, под которыми залегли мешки, куда, казалось, можно было спрятать пару-тройку не очень громоздких предметов, всклокоченная шевелюра, ободранные и исцарапанные кисти рук… Вид у эльфа был такой, словно он только что участвовал в сражении. Которое с треском проиграл.

— Как я рад вас видеть! — Либо воин, называвший своим любимым боевым приемом удар кинжалом в спину, долго тренировался, репетируя эту фразу, либо и правда был на диво искренен, выказывая не то чтобы радость, а прямо-таки щенячье счастье.

— У вас что-то случилось, — сделал вывод архимаг, внимательно изучая его.

— Угу, — кивнул головой Семен. — Случилось… одна надежда на вас и осталась.

— А что стряслось-то?

Волшебник поглядел на окружающие пейзажи с верхушки отнюдь не маленькой каменной пирамиды. Никаких признаков масштабной катастрофы. Напротив, открывшееся его глазам зрелище было умиротворяющим. Несколько правильной формы зеленых квадратов, к которым от самой пирамиды вели тонкие бамбуковые трубы, по которым, видимо, подавалась дефицитная в пустыне вода. Пара-тройка не то бараков, не то сараев, на крыльце одного сидели и курили братья-гномы. Десяток просторных шатров, принадлежавших, по всей видимости, кочевникам-людям, которые, однако, и не думали на кого-то нападать, спокойно занимаясь повседневным бытом вроде приготовления в громадном котле какого-то варева. Среди них острое зрение эльфа заметило бывших рабов, украденных у хозяев. На взявшемся, казалось, из ниоткуда лугу, расположенном по соседству, пасся немногочисленный табун, состоящий из коз, коров и лошадей. На роль страшной проблемы, для решения которой нужен сильнейший маг мира, он тоже не тянул. Единственным исключением, за которое зацепился взор архимага, стал громадный по ширине, но еще очень неглубокий котлован, заботливо огражденный небольшим бамбуковым заборчиком от засыпания песком.

— Ну… — Шиноби задумался. — Если честно, много чего. Но главное — Мих. Он заболел.

— Чем?

— Точно не знаю, — пожал плечами Семен. — Кажется, магичил в лаборатории и надорвался. Теперь лежит пластом, в сознание почти не приходит, даже после приема эликсиров, что Асазор и Кайлана готовят, ему сил едва хватает, чтобы глаза ненадолго разлепить и на духов, которые вокруг него вместе с Ликой кругами носятся, поругаться.

— Идем, покажешь, что к чему. — Келеэль встревожился, но не сильно. Молодым и талантливым… или просто талантливым волшебникам свойственно калечиться во время экспериментов. Не то чтобы они этого хотят, скорее наоборот, но против фактов не пойдешь. Каждый чародей, рискнувший использовать свои силы новыми, неизвестными ему методами, рано или поздно в чем-то ошибался. И в результате получал травмы. За весьма перспективного шамана древний эльф не переживал. Раз живой, значит, все поправимо. Если нет… для него, Келеэля, это не такое уж большое препятствие. Главное, чтобы душа была на месте, а остальное приложится.

Узкие каменные коридоры были неплохо освещены, перед уходом из пещеры со стен, видимо, был содран если и не весь светящийся мох, то по крайней мере большая его часть.

— Ну, значит, не придется ломать голову, как именно устроить здесь систему наблюдения, — оптимистично решил архимаг, рассматривая созданное им самим растение. — Интересно все же, что стряслось с шаманом, раз его на ноги поставить не могут?

По пути Келеэлю и его проводнику встретились бывшие дроу, которые провожали любопытными взглядами малочисленную процессию. Выглядели они лучше, чем во время бегства из города, но все же не совсем. Гипнург, судя по всему, не снял внушение, держащее неофитов сумеречных эльфов в состоянии не то чтобы исключающем попытки к бунту, но заставляющем отложить активное выражение неудовольствия до лучших времен.

«Надо бы поддержать туманящего разум; без него этому любопытному образованию придется тяжко», — мысленно отметил Келеэль и, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, немедленно отправил своей твари, переданной во временное пользование шаману, телепатический посыл. Монстр, трудами архимага лишившийся тела, но увеличивший массу своего мозгового вещества в десятки раз и ставший каннибалом, охотно отозвался, но проинформировал, что полон сил, так как последнее кормление состоялось несколько дней назад.

«Где они поймали еще одного гипнурга? — озадачился волшебник. — Неужели снова в Норз экспедицию отправляли?»

Но решение этого вопроса древнему эльфу пришлось отложить. Они пришли. В тесной душной комнате, большую часть которой занимала широкая кровать и пара столиков, творился бедлам. Штук пять духов метались по воздуху, застывая на месте на мгновение-другое или частично пропадая в материальных объектах, вроде стен или не замеченного чародеем сразу навесного шкафчика. Выглядели они как странные карикатурные подобия людей, выращенные неведомым магом жизни из обычных деревьев. Размером с локоть, не больше. Впрочем, увеличиться в размерах для этих существ сложности бы не представило. Судя по их насыщению энергией и ее свойствам, это были не иначе как духи, подсаженные Михаэлем в меллорны. Теперь назвать их «мелкими» язык не повернулся бы у любого, кто обладал магическим зрением. Даже поодиночке создания без проблем разделались бы с начинающим людским чародеем, не способным справиться с врагом, не обладающим материальным телом. Компанию им составляли их младшие собратья, полупрозрачными облачками, не имеющими четкой формы, парящие над кроватью. Было их столько, что архимаг на миг задумался, а не собирается ли шаман на него напасть. Количество духов было сопоставимо с тем, что находилось в пещере в момент отражения атаки орков. А над самим виновником торжества, в бессознательном состоянии лежащим прямо под тучей прирученных им сущностей, тихим, но яростным шепотом спорили Ликаэль, Настя и Кайлана.

Не обращая внимания на девушек, которые, впрочем, были так заняты перепалкой, что появления в комнате новых действующих лиц не заметили, архимаг начал сканирование пациента. Диагноз благодаря целительным чарам был поставлен практически сразу. Банальное магическое истощение. А вот его причины… К энергетическому телу эльфа из других планов тянулись сотни тонких энергетических каналов. Очень тонких. Почти несуществующих. Келеэль проследил один такой, ожидая наткнуться на представителя семейства астральных паразитов, но заклятие выдало обескураживающий результат. Силы из Михаэля тянул дух воздуха. Очень слабый и в данный момент находящийся поблизости, но не в этой комнате. Притом существо было порядком перепугано и страстно желало оборвать все связи с материальным миром, но само освободиться не могло.

— Интересно, — пробормотал себе под нос архимаг. — С таким я еще не сталкивался.

Девушки, внезапно услышавшие чужой голос, взвизгнули. Эльфийки до того, как обернулись, а дроу — после. В глазах бывшей жрицы Ллос застыл ужас.

— Это не я! — вскрикнула она и забилась в угол, будто это могло спасти ее от сильнейшего чародея мира. — Не я!

— Да вижу, что он сам чего-то начудил, — мрачным голосом провозгласил Келеэль, сверля темную взглядом. Отказывать себе в удовольствии слегка попугать представительницу расы, бывшей самым ненавистным врагом светлых эльфов, он даже не думал.

Кайлана посерела и сжалась в комочек, предчувствуя мучительную смерть, но потом до нее дошел смысл фразы и она несколько успокоилась. Во всяком случае, сползать по стене перестала.

— Так, попрошу посторонних покинуть помещение, — махнул рукой архимаг и сделал шаг в сторону от двери.

Семена дроу едва не затоптала. То, что он был выше и тяжелее ее, даже без учета надетой на него кольчуги, спешащую убраться подальше бывшую жрицу Ллос смутило не сильно.

— А вы что, особого приглашения ждете?

— Я не посторонняя, — возразила Ликаэль.

— Я врач, — поддакнула ей Настя.

— А я не люблю, когда под руку смотрят, — проинформировал Келеэль и, аккуратно приподняв девушек телекинезом, выставил их вон.

Подобный трюк, только выполненный при помощи ментальной магии, он проделал и с многочисленными духами. Мелкие ушли в родные планы сразу, а вот те, что были связаны с меллорнами, подчинялись архимагу с явной неохотой. Будь Келеэль слабее хотя бы раз в десять, они бы, пожалуй, решились на то, чтобы попытаться отстоять свои позиции.

— Так-с, посмотрим, чем его пичкали. — Чародей, очень уважающий алхимию, стал разбирать пузырьки, стоявшие на небольшой тумбочке рядом с кроватью больного. — Так-с… противоядия, противовоспалительные, жаропонижающие… А зачем кровевосстанавливающие? Все не то! Хотя что применять в таком случае нужно? Эликсир антимагии? Так нет таких. Или, может, ману концентрированную, чтобы симптомы снять? Тоже то еще средство… Ладно, раз нужного лекарства нет, будем работать чистой магией.

Несколькими взмахами рук архимаг рассек незримые нити, связывающие молодого шамана и духов в единое целое, а потом, убедившись, что каналов утечки силы из тела больного больше нет, просто перелил пациенту немного маны из своих запасов, одновременно накладывая тонизирующее заклинание. Эльф на постели заворочался и тотчас открыл глаза.

— Как себя чувствуем? — Целителем архимаг был невероятно хорошим, мог за сеанс собрать больного из кусочков и поставить на ноги, а потому такой вопрос был просто обязан задать. Иначе маг его квалификации поступить не мог.

— Ужасно, — признался шаман. — Голова кружится, и все тело ноет… Но, кажется, это явление временное. Первопричина устранена. Спасибо, что помогли. Видимо, материалы по магической технике безопасности при работе с артефактами нужно было штудировать внимательнее.

— Мелочи, — махнул рукой Келеэль. — Ничего сложного… Что вы, кстати, пытались сделать, прицепив к своей ауре несколько сотен нахлебников?

— Артефакт. — Больной попытался пожать плечами. — Банальная привязка духов к материальному объекту… Вроде бы все шло стандартно, как по инструкции, я даже испытания прототипа проводить начал… но вырубился на самом начале.

— Хм… — Келеэль моментально вычислил причину «заболевания». — А работали в соответствии с традициями своей школы? Много, точнее, очень много мелких духов вместо одного или, на крайний случай, десятка более-менее приличных сущностей? И наверняка с опорой на ритуалы?

Кивок был ему ответом.

— Ну тогда все понятно. — Архимаг шаманизмом особо не увлекался, но с легкостью мог преподавать в Академии теорию и практику этого предмета. За свою жизнь он еще и не тому научился. — В результате призыва духов между вами и этими существами образовались связи; по идее, должен был произойти их перенос на другой носитель, который являлся заготовкой для артефакта… и он наверняка произошел. Но ведь обряды-то вы использовали, применяемые в нашем мире. Они на такую толпу сущностей просто не рассчитаны! Что именно вы использовали? Хотя неважно! Даже «круг-за-гранью», лучший и сложнейший из известных мне ритуалов, не может работать с более чем полусотней объектов… Он, по правде, и с двумя десятками с трудом справляется, при этом расчеты для его проведения нужно делать не один месяц.

Лежащий на кровати эльф коротко ругнулся и извинился.

— Ну ведь какую ошибку совершил, — пояснил он. — Это даже не небрежность, а… а… детский сад какой-то, право слово! Хорошо хоть со всех призванных духов клятву брал — не вредить моему здоровью. А то вернулись бы они обратно, и все, ищите кусочки моей души по всему астралу.

— Бывает. — Архимаг, который из-за подобных, вроде элементарных, но выявляемых задним числом недочетов и засел в молодости за тщательное, очень тщательное, изучение магии исцеления, был настроен благодушно. — А вы хорошо устроились! Постройки, бамбуковые рощи, люди… Последние, кстати, что тут делают? Пускать эту расу в окрестности своего жилища несколько неосмотрительно. Какие бы клятвы вы с них ни брали. Внуки тех, кто был верен народу перворожденных, не раз обращали против наших собратьев оружие, пытаясь отвоевать кусочек чужой земли, на которую их пустили временно, или просто в надежде обогатиться… Правда, потом им обычно приходилось еще и с собственными предками, восставшими из могил, разбираться, но это уже другой разговор. И почему, кстати, выращивается бамбук? Не самое лучшее растение, на мой взгляд. Дубравы и смешанные леса очень хороши, к тому же в них произрастает много разных полезных растений. Ельники тоже обладают мрачным очарованием. Но эта трава-переросток родом с дальнего юга? Зачем она нужна?

— С последним проще, поэтому начну с него. — Шаман задумался, подбирая слова. — Собственно, главная причина одна. Скорость роста. Выше, чем у бамбука, во всяком случае среди чего-то древоподобного, ее нет. В древности в нашем родном мире даже существовал вид смертной казни, в котором применялось это растение. Преступника привязывали над побегом, а через день-другой уже снимали тело с выросшего естественного кола. И это без всякой магии. Представляете, на что способно это растение, если ему слегка помочь волшебством?

«Лентяи, — мысленно высказался архимаг в адрес древнеэльфийских палачей. — Хотя использовать естественную природу для казни и является обычаем, пришедшим из необозримой древности, все равно лентяи. К тому же такая долгая казнь обладает чересчур сомнительной эффективностью. А ну как жертва сбежит? Это ж за ней кто-то присматривать непременно должен… Хотя, должно быть, смотрелось вполне в духе традиций нашего народа, пусть и из другого мира. Да и воспитательный эффект велик».

— В хозяйственных целях бамбук тоже далеко не бесполезен, — продолжал шаман. — Он легкий, прочный, полый… Вроде даже съедобный, во всяком случае молодой, но пока кулинарных экспериментов не проводилось. Но и первых четырех причин вполне хватает для уверенного выбора. В нашем положении не до эстетики, хотя нормальные леса, признаюсь, самому нравятся больше. А люди… с ними сложнее.

И замолк. Несмотря на заклятия архимага, еще не вполне поправившийся шаман выдохся. Келеэль видел, как по его побледневшему от напряжения лицу покатился пот, и решил, что на сегодня с неудачливого экспериментатора хватит. К тому же причину, побудившую молодую колонию перворожденных соседствовать с краткоживущей расой, он найдет в кристалле, хранящем иллюзии. Но просто так древний волшебник оставлять своего молодого коллегу не собирался.

— Красивый, наверное, будет город, — начал он и, поймав удивленный взгляд Михаэля, добавил: — Да-да, именно город, не отрицайте, некоторые современные столицы начинались с куда меньшего… Ну я же видел масштабы стройки, мне есть с чем сравнивать. А помните, о чем мы когда-то договаривались? По-моему, это поселение, которое, без сомнений, станет оплотом нашей расы в этой пустынной местности, заслуживает награды. Есть предложения?

— Признаться, ничего в голову не приходит. — Шаман виновато развел руками. Румянец мало-помалу возвращался на его щеки. — Вот разве что… Не согласитесь дать пару уроков волшебства? Подходить к Кайлане с этим как-то неловко. Она считает меня куда более могущественным чародеем, чем есть на самом деле. Да и, по правде говоря, наша дроу отнюдь не светоч магической мысли. Так, выпускница средней руки из военизированной академии, то есть храма, где молиться, драться и допрашивать пленных учат, а все остальное как-нибудь сами… то есть сама.

«Вот делать мне больше нечего, — мысленно вздохнул архимаг, — только азы чародейства растолковывать. А ведь придется, раз обещал. Хотя… Зачем это делать самому? Путь гипнург немного поработает, раз уж он сыт и готов к действию. И… пожалуй, пусть загрузит информацию по творению волшебства всему составу воскрешенных эльфов. Раз уж они и так изучают потихоньку искусство плетения чар, думаю, возражений не будет. А если и будут… не мне их жалобы слушать».

— Это можно, — обрадовал шамана Келеэль. — А теперь надо поспать, чтобы организм пришел в норму.

— Но я не… — попытался протестовать шаман раньше, чем чары подействовали.

— Проснется завтра совершенно здоровым, — уверил девушек и Семена архимаг, выйдя из комнаты, после чего выслушал слова благодарности и, отклонив предложение задержаться в гостях, ушел домой телепортом.

И тут же взялся за кристалл с иллюзией.

— Поглядим, что это за зверь такой «терраформинг», — пробормотал он. — Конечно, то, что я видел, это еще не лес… Но по совокупному объему зелени и живности как минимум оазис. Которого раньше и в помине не было. Глядишь, лет через двадцать… или двести… пустыня действительно зазеленеет, покрывшись деревьями. А где лес, там и эльфы. Уж я об этом позабочусь.

Но в сотворении бамбуковых насаждений на пустом месте ничего сложного не оказалось. Растение действительно развивалось само по себе со страшной скоростью. Нужно было лишь очистить от песка площадку, углубить ее, обложить дно и стенки водонепроницаемой глиной, заполнить смесью земли и воды, ну а потом посадить заблаговременно купленные семена. И пару суток не отходить, подпитывая молодые нежные растения волшебством. Потом, пройдя критический период, они и сами прекрасно себя чувствовали под ярким солнцем пустыни, стоя если и не в воде, то как минимум в жидкой грязи. Эльфы не жалели для них воды, расходуя ресурс украденного где-то орками артефакта, который от такой непрофильной эксплуатации рано или поздно должен был сломаться. Но, по мнению архимага, этот прискорбный факт должен был случиться отнюдь не в ближайшее десятилетие. Магические вещи такой мощи, как правило, обладают изрядным запасом прочности, а то и вовсе сами себя чинят. Со временем.

Гораздо больше его заинтересовала сцена, в которой Михаэль и Лика обсуждали имеющиеся у них в наличии магические предметы. И способы их использования. Точнее, не она сама, а то, что ей предшествовало.

Ночь. Луна. Пустыня. И довольно молодой эльф— шаман, рассматривающий все это великолепие с вершины каменной пирамиды. В пору, когда землю укрывала темнота, некоторым силам, совсем недобрым, скорее, наоборот, злым, становилось куда вольготнее действовать. Особенно в местах, где когда-то, причем не так давно, кто-то мучительно умирал, отдавая свою жизненную энергию, а то и душу сущностям из нижних миров.

Из мрака соткалось плотное покрывало, похожее на паутину, нити которого были темнее окружающей тьмы, и попыталось окутать стоящего у самого края площадки Михаэля. Безуспешно. Колдовские тенета оказались на полпути перехвачены вылетевшими из рукавов одежды шариками света. Мелкие духи не могли уничтожить чары. Но заставили их сработать на себя. Правда, слугам шамана это нисколько не повредило. Они же были не слишком материальны, и потому нити, способные удушить даже эльфа, при воскрешении получившего в подарок от архимага, помимо всего прочего, и немалую мускульную силу, сомкнулись в пустоте.

Крышка люка, ведущего на вершину пирамиды, откинулась, и из него появилось еще одно создание ночи. Черная кожа, симпатичная женская фигура с минимумом одежды и не такая уж и маленькая, особенно по меркам смертных чародеев, магическая мощь.

— Привет, Кайлана, — поприветствовал Михаэль бывшую жрицу Ллос. — Извини, но я немного занят. Веду разборки со слугами твоей бывшей госпожи.

Ночь заскрежетала в злобной ярости сразу дюжиной разных голосов, и на шамана прыгнул соткавшийся из воздуха призрачный паук. Но вряд ли прозрачность тела помешала бы ему укусить эльфа своими, вне всяких сомнений, смертельно ядовитыми челюстями. Помешала дроу. Она тихонько запела, и от ее фигуры начало разливаться мягкое алое сияние, которое тем не менее заставило посланца тьмы с явно болезненным стоном расползтись туманом.

— И что это было? — Михаэль с интересом уставился на девушку. — Язык гномов, не так ли?

— Он самый, — пожала плечами жрица бога подгорного народа. — Я ведь благодаря тебе была вынуждена сменить покровителя, вот и осваиваю понемногу свои изменившиеся силы. А зачем ты это делаешь?

— Делаю что? — уточнил эльф, присаживаясь на корточки в том месте, где истаял паук, и собирая извлеченной из внутреннего кармана одежды костяной лопаточкой осевшую на камень, слегка светящуюся пыль. — Гоняю многоногих недодемонов? Так очень просто: хочу, чтобы они от меня отстали.

— А если придет кто-то более серьезный? — Девушка опустилась на нагревшийся за день камень и с интересом принялась следить за манипуляциями шамана, очевидно твердо решившего разжиться за счет нападения на себя бесплатным алхимическим реагентом. — У моей бывшей госпожи много слуг. Очень много. И далеко не все безобидны.

— Кто-то более серьезный сюда не придет, во всяком случае, без приглашения и незаметно, — пожал плечами эльф. — А я не так беспечен, как кажется. Есть у меня парочка козырей в рукаве.

— Но есть же разные отвращающие зло амулеты. — Девушка как бы невзначай подвинулась поближе к предводителю Сумеречного леса. Одежда из легкой светлой ткани, скрывавшая лишь немногим больше, чем наряд жрицы Ллос, основной деталью которого был кнут, предательски натянулась под напором молодого тела.

— Есть, — согласился с ней шаман. — И они даже эффективны. Но я в любом случае предпочитаю разрядить напряжение на себя, а не ходить повсюду с отвращающей молитвой или парой амулетов. А учитывая манеру этих тварей нападать, когда рядом нет тех, кто мог бы их жертве помочь… Не находишь, что поход в отхожее место с оберегом наперевес роняет репутацию в глазах подчиненных? Уж лучше время от времени буду их мутузить по ночам, не опасаясь подвоха от залатывающих прорехи в тонком теле сущностей. Глядишь, и дойдет до них тщетность их усилий… Кстати, как твоя протеже?

— А, — девушка неопределенно махнула рукой, еще ближе придвигаясь к Михаэлю, — трусиха. Всего боится. Тебя, людей, орков, дракона, гномов… да всего! Кроме меня. Кажется, она не осознает, что я дроу. Или ей про наш народ сказок не рассказывали. Берегли психику.

— Ребенок, — вздохнул Михаэль. — Да к тому же родителей потерявший… Нет, ну что за уродом надо быть, чтобы украсть ребенка, а? Прибил бы! Всю цепочку из воров и перекупщиков на удобрения бы извел! Удалось, кстати, выяснить, кто ее семья?

— Слуги слуг, прислуживающих держащему открытые ветви третьему лорду-жрецу Висфоэлю, — охотно ответила темная эльфийка, придвинувшись к шаману практически вплотную. — Я, правда, плохо понимаю титулования жителей Древнего леса, но, кажется, это совсем не мелкая персона, вроде как у нас матрона из дома, входящего в первую десятку. Вот только не пойму, что такой высокопоставленный остроухий делал у самых границ Западного леса в соседнем людском королевстве? Да еще и со свитой. Наверное, дипломатический визит наносил. Но возвращать ребенка родителям теперь бесполезно. Она, по их понятиям, осквернена внешним миром. Непонятно только, зачем такую кроху с собой потащили. Да еще почти рабыню, по тамошним меркам.

Келеэля в этот момент посетило озарение. Не желающие было складываться в мозаику кусочки заговора сошлись в одно целое. Вовсе не аристократы его родного государства готовили смуту. А дальние родичи и взаимно недолюбливаемые правящей верхушкой его родины собратья, эльфы Древнего леса, которые не признавали деления сил на свет и тьму. Мятеж многотысячелетней давности бросал вызов всему укладу восточной ветви народа перворожденных и потому был вечной их занозой в заднице. Которую время от времени пытались безуспешно вырвать. И Западный лес в долгу, как правило, не оставался. Но в этот раз в ход пошла не армия, которая до места назначения все равно бы не дошагала, увязнув в стычках с другими народами, не падающими ниц при виде вооруженных захватчиков. В дело пошли интриги, на которые обитатели Древнего леса традиционно считались небольшими мастаками из-за своего негибкого менталитета… Но вот поди ж ты! Сымпровизировали!

Для них, закостеневших в своем развитии, существовала только природа и жизнь, в которых они, стоит признать, добились впечатляющих успехов. К примеру, сила правящего дома была у них только потому, что князья приходились потомками одного из лордов-жрецов, в глубокой древности проведшего слияние с силами, которые даже Келеэль считал высшими, и передавшего часть своих приобретенных свойств потомкам. Да, один из этих напыщенных индюков, наверное впервые в жизни вылезший из укрепленной тысячелетней магией твердыни, мог испортить отношения с обоими пантеонами разом, наплевав на последствия. Ведь он рассчитывал их исходя из привычных реалий маленького уютного мирка, где даже колдовство первоэлементов действовало с трудом, буквально пробивая себе дорогу в охватывающей все и вся силе природы.

То нападение, когда Келеэля попытались уничтожить придуманным им же самим заклинанием… Как же он сразу не сообразил, что все эльфы Западного леса не могут не понимать тщетность такой попытки? Как?! А вот их восточные собратья, принципиально не утруждающиеся мелкими подробностями из жизни презираемых потомков мятежников, себя никогда не обременяли, довольствуясь плодами их трудов.

И архимаг в своем приступе озарения понял, зачем лорду-жрецу понадобилась маленькая девочка. Смерть ведь тоже часть природы. Весьма могущественная, к слову, часть. И плюньте в глаз тому, кто скажет, что в этой ветви магии нет обрядов жертвоприношения. А уж если под нож пойдет связанная кровными узами семья… заклятием, напитанным такой пакостной мощью, действительно можно пробить божественную защиту храма. Одного. Но свита у лорда-жреца больша-ая… На всю столицу, конечно, не хватит, но на ключевые точки — вполне. Конечно, может быть, что древний волшебник и ошибается и посольство Древнего леса вскоре постучится в ворота столицы… Но если так, он, Келеэль, согласится сделать что-нибудь страшное. К примеру, дать обет целибата на сотню лет, отказавшись от выпивки, женщин и темной магии. Тем более последние полтысячелетия некромант и демонолог как раз ауру почистить собирался, да все откладывал…

Неожиданно архимаг успокоился. Враг стал ему известен, враг стал ему понятен. Враг мог копать себе могилу. Заранее. Сильнейший маг мира не намерен позволить своему титулованному собрату вернуться домой. Во всяком случае, живым.

Переведя взгляд обратно на кристалл с иллюзией, Келеэль увидел, как с плеч бывшей жрицы Ллос спадает скудное одеяние, оставляя единственным прикрытием роскошного тела не менее роскошную гриву волос, а сама жрица с хищной улыбкой надвигается на шамана.

— Кай, а как же муж? — Медленно пятившийся Михаэль попытался воззвать к чувству самосохранения темной эльфийки.

— Тряпка. — Непонятно как, но жрице удалось голосом выразить одновременно и презрение к Асазору, и подобострастие к главе сумеречных эльфов. — Чтобы услышать от него: «Да спи с кем хочешь!», мне пришлось немало потрудиться… и немало вытерпеть… Но теперь… О владыка мой, позволь мне исполнить его приказание!

И с этими словами дроу приперла шамана своей высокой грудью к световому кристаллу, стоявшему по центру каменной площадки.

— Да я бы с радостью, Кай, — с некоторым оттенком грусти сказал эльф, рефлекторно обнимая девушку, прижавшуюся к нему. — Убери руку от моих штанов! Есть два факта, которые нам очень мешают.

— И какие? — В голосе темной эльфийки звучало предвкушение дикой страсти и обещание ее же.

— Во-первых, я не хочу наставлять Асазору рога. А во— вторых, у тебя за спиной стоит злая Лика.

Кайлана рассмеялась. И смеялась до тех пор, пока острый носок женской туфельки со скоростью, обеспеченной щедрым замахом, не достиг ее обнаженного зада. В последовавшей за этим короткой драке дроу потеряла весь свой лоск и часть вырванных с корнем волос. Моральное преимущество придавало пылающей праведным гневом эльфийке силы берсеркера. А ведь она и так была мощнее соперницы раза в два или три. Вполне возможно, она бы вытолкнула жрицу за ограждение, отправив в короткий и смертельный полет, но счастливо хохочущий шаман, подловив момент, обхватил рефлекторно пискнувшую девушку поперек талии и кивнул темной в направлении открытого люка.

— Пусти! Хам! Мерзавец! Скотина! — Пара пощечин, отвешенных Михаэлю подругой, не сбила его веселого настроя.

— Нет, ну ты бы это видела! — почти простонал он. — Какой реслинг… Да еще в стиле ню… Ах-ха-хах-ха!

— Кобель, — фыркнула немного успокоившаяся девушка. — Ты знал, что так будет!

— Знал, — кивнул все еще похохатывающий шаман. — И поэтому поставил тебя дежурить с ружьем наперевес и связкой боевых амулетов.

— Побрякушки, — скривила носик Ликаэль. — Дешевая бижутерия…

— Не такая и дешевая, — покачал головой эльф, став серьезным. — Во всяком случае, напавшие на город орки поставили ее в один ряд с огнестрельным оружием. И не сильно ошиблись. Почти полный комплект подчинения высшей нежити… могучая сила в любых руках. Милая, с ним даже твоих не столь великих, как хотелось бы, магических сил хватит, чтобы получить в вечное услужение полноценного вампира, разменявшего пару сотен лет. Да и против демонов эти артефакты действуют, пусть и в треть силы. Но это все равно очень и очень немало.

— Да знаю я, — скривила губы девушка, уже давно перестав вырываться из объятий шамана и устраиваясь поудобнее. — Они да этот кристаллический лазер, способный на ближней дистанции обеспечить фатальный загар даже дракону, стоят, по оценке Шуры, как половина всей остальной добычи. И я ей в этом верю. Жаль только, что с увеличением расстояния до цели его эффективность резко падает… Ты что делаешь?

— Компенсирую упущенное по твоей вине удовольствие. А тебе что, не нравится?

Вместо ответа девушка вывернулась из рук шамана и отвесила ему еще одну пощечину.

— За что? — обиделся предводитель Сумеречного леса.

— Для профилактики, — было ему ответом, после чего девушка вернулась на место. — Как ты узнал, что она будет тебя соблазнять? Ты же предупредил меня об этом чуть ли не полмесяца назад!

— Ага, — обрадовался Келеэль. — Кажется, его пророческий дар приходит в норму.

— Элементарно, — пожал плечами шаман. — Она же дроу. Пусть без привычной силы и со связанными, в переносном смысле конечно, руками, но дроу. Страсть к интригам и жажда власти у нее в крови. Первой ей никогда не стать благодаря знакомому архимагу. Но вот подвинуть тебя и сделаться супругой правителя… А почему нет? Она наверняка уже придумала, как убрать помеху в виде некроманта так, чтобы ни у нас, ни даже у бога гномов к ней претензий не было. Ну вот, к примеру, как осудить супругу, которая запилит мужа до такой степени, что он сбежит на войну, где в одной из схваток рано или поздно погибнет? Да никак! А может, она еще что-то придумала, кто ее знает? У жриц Ллос устранение живых помех со своего пути — профильная дисциплина. Ты что делаешь? Не то чтобы мне не нравилось… Но, может, хоть в спальню переберемся?

— Неа. Наша комната, конечно, имеет много достоинств. Она просторная, светлая, из нее идет аж два тайных хода, в одном из которых я и пряталась, но там слишком тонкие стены… Так что пусть будет крыша.

— А я разве против? Крыша так крыша.

«Одно не пойму, — подумал архимаг, — убрав иллюзию, понемногу переходящую все грани приличия. Зачем он, если знал о визите Кайланы, поставил в качестве стража Ликаэль? В то, что она должна была его страховать с набором боевых артефактов, не верю. Шаман мог нацепить их и сам, а для внешнего наблюдения они почти не заметны, иначе бы их использование потеряло всякий смысл. Высшая нежить или не самые тупые демоны будут держаться как можно дальше от того, кто владеет опасными для них предметами. А у этой дроу все-таки такая грудь… Эх, наверное, это любовь».