Архимаг Келеэль сидел, прикрыв глаза. Но он вовсе не был слеп в эту минуту. Просто именно сейчас он через глаза одного своего создания наблюдал прелюбопытнейшую картину. Правда, чтобы понять, что именно он видит, требовался некоторый профессиональный опыт. Громадные валуны, слепленные из переплетения толстых нитей, были на самом деле простыми комками пыли. Толстая колонна уходившая вверх, ножкой кресла, а два великана, неспешно беседующих о чем то своем всего-навсего обычными эльфами.

— Значит, сигналом к атаке на гвардейские казармы будет уничтожение храмов Дня и Ночи, — подытожил итоги беседы двух заговорщиков высокий воин в черной одежде. Черты лица этого перворожденного прямо таки кричали о том, что их обладатель является личностью волевой и суровой. Пара недлинных клинков светлого металла, носимых в прозрачных ножнах у пояса, это подтверждали. Не каждый решится выставить на всеобщее обозрения кусок мифрила, стоимостью в небольшой замок. А уж чтобы сразу два… для этого надо быть идиотом. Или тем, кому нечего бояться. К примеру, архимагом. Или, как в этом конкретном случае, мастером меча.

— Именно, — кивнул его собеседник. — С обычными воинами наши наемники справятся, но вот их командир…

— Да, — самодовольно усмехнулся эльф. — Мой бывший учитель хорош. Но я лучше.

— Ничуть не сомневаюсь в этом, — расплылся в улыбке второй заговорщик. — Вот только прошу, милорд, не стоит ходить по городу в таком виде. Если кто-нибудь скажет о том, что видел вас командиру гвардии… боюсь, тогда ваш спор о том, кто является первым мечником королевства начнется раньше, чем нам всем хотелось бы. Конечно, в его итоге нет никаких сомнений, но гибель первого клинка королевства заставит князя усилить свою охрану.

— Успокойтесь, — пренебрежительно отмахнулся обладатель черной одежды. — Я все же не настолько ненавижу своего бывшего наставника, чтобы ради мести испортить себе дальнейшую карьеру. Его пост стоит того, чтобы потерпеть еще пару месяцев.

— Может быть и меньше, — уверил его собеседник. — Подробностей, разумеется, мне неизвестно чтобы исключить их разбалтывание, но… скорее всего переворот произойдет очень скоро.

— Только вы до него не доживете, — подумал архимаг, наблюдавший весь ход беседы. — Пушистик! ФАС!

Изображение в кристалле резко поменялось, эльфы, да и все остальные предметы обстановки впрочем, тоже, в нем стали значительно меньше чем раньше. Мастер меча, как оказалось, не зря носил свой титул. Две полосы зачарованного металла начали молниями мелькать прямо перед глазами наблюдателя Келеэля, отхватывая куски от морды существа и норовя воткнуться в нее. И, пару раз им это удавалось. Вот только большого вреда искусственно созданному чудовищу такие повреждения не наносили. Раны заживали мгновенно, лезвие покидало тело твари, преодолевая сопротивление стремительно регенерирующей плоти. Но, тем не менее, существо испытывало боль, от которой и взревело хриплым голосом. В гортань немедленно возился клинок и провернулся в ране. Второй отчекрыжил неосмотрительно метнувшийся к добыче раздвоенный язык, концы которого оканчивались двумя шипами, прямо таки светящимися от наполнявшей их магии. Монстр сплюнул, и поток кипящего яда бессильно стек по замерцавшей от вступивших в дело защитных чар одежде мастера меча. Противники на чудовищно долгое мгновение замерли, невольно посмотрев друг на друга с взаимным уважением. Мастер меча знал не так уж и много существ, способных пережить его атаку. И в основном это были те, кто заседал в различных пантеонах, прислушиваясь к молитвам верующих. А наблюдатель архимага, по своему интеллекту не сильно уступавший своему оппоненту впервые, за исключением создателя, столкнулся с существом, способным причинить ему легкие повреждения. Именно легкие. Для монстра даже отсутствие всей головы было далеко не критично.

— Что за?! — второй заговорщик только теперь успел понять, что же предстало его глазам. Что делать, скорость как обладателя мифриловых клинков, так и чудовища была намного быстрее той, к которой был привычен взгляд обычного перворожденного. Глаза эльфа, конечно, увидели, как из под кресла, на котором он сидел, выкатился наружу питомец Келеэля и в сотые доли удара сердца увеличился в размере, обзаведясь при этом клыками, когтями, чешуей и бронепластинами, способными послужить щитом какому-нибудь охотнику на драконов. Но вот мозгу скорости реакции чтобы осознать все это не хватило. Поэтому-то заговорщик даже испугаться не успел. Только удивился. Ну а затем костяной клинок на гибком хвосте вошел в его сердце, пробив тело на вылет.

Мастер меча решил воспользоваться тем, что одна из рабочих конечностей его противника временно небоеспособна и ринулся в атаку. Под одной лапой он проскользнул, от второй оттолкнулся, взлетев на спину монстру и мимоходом еще раз полоснув по глазам. Удар выкосившими из под грудного щитка твари щупальцами, каждой из которых оканчивалось ядовитым жалом просто проигнорировал. Мечи вонзились в холку монстра и пошли вперед разрубая плоть, разводя ее в стороны и не давая громадной ране сомкнуться. Одновременно в нее полетели небольшие фиалы с разнообразным, но неизменно смертоносным алхимическим содержимым. Огонь выжигающий внутренности, кислота, способная растворить даже золото, лед, вымораживающий потроха… на все это твари было плевать. Ее плоть, внезапно отделившись от костей, рванула вверх, заворачивая эльфа в чудовищный живой кокон. Мастер меча почти успел выбраться из него. Почти. Вниз, в смертельные объятия его спихнул недавний собеседник. Который после близкого знакомства с жалом монстра стал непохож сам на себя, моментально покрывшись струпьями, язвами и гнойниками. Правда, взамен потерянной красоты мертвец приобрел хорошие физические кондиции. Собственно из-за того, что мышцы стремительно перестраивались облик перворожденного и оказался подпорчен.

Заговорщик еще прожил некоторое время, кромсая живую ловушку своим оружием. Но не долго. Для ураганного темпа боя ему нужен был бешеный обмен веществ. А где взять воздуха в герметичном кожаном мешке, который, к тому же, пытается одновременно переварить свою еще живую добычу, а чтобы она не сильно дергалась, придерживает ее своими костями, выполняющими роль прутьев в импровизированной клетке.

— Пушистик, склюнь! — телепатически скомандовал своему питомцу архимаг как только мастер меча умер.

Монстр команду охотно выполнил, но обезображенное тело, для надежности прижал на полу лапой, на которую уже успела вернуться плоть. А то мало ли, вдруг оживет? Ему уже встречались противники, способные на это.

— Нет, ты меня не понял, — мысленно вздохнул пятитысячелетний некромант и демонолог. — Дома сплюнь. Обоих.

Тварь неохотно заворчала, но подчинилась. Вновь заглотив своих жертв, она телепортировалась в жилище архимага и, по совместительству, ее собственное. Где немедленно сплюнула трупы и, приняв свой первоначальный облик, потрусила к кормушке, перебивать вкус крови. Несмотря на свое предназначение и особенности организма, мясо практически разумное существо не любило, предпочитая более естественную для вида, к которому оно когда то принадлежало, пищу.

— Мудрейший, — Келеэля осторожно тронули за руку.

Разлепив глаза, древний эльф увидел молодую студентку в мантии адептки-воздушницы.

— Занятие уже началось? — спросил он ее, мысленно костеря заговорщиков, которым понадобилось устраивать встречу как раз в то время, когда он должен был вести урок в Академии. Хорошо хоть управился с ними за перемену… Иначе пришлось бы притворяться впавшим в глубокий транс, а потом искать объяснения. А так сложилось впечатление, что он просто задремал. Вполне простительный поступок для эльфа его возраста.

— Что ж, — оглядев полную молодых эльфов аудиторию, Келеэль предвкушающее потер руки. — Думаю среди вас нет тех, кто не слышал бы о моих мм… экзотических пристрастиях в искусстве волшебства.

Среди студентов начались переглядывания и перешептывания. Большинство испуганные, но парочка и предвкушающих. Отметив будущих потенциальных темных магов, опытный чародей продолжил. — Некоторые аспекты творения чар, легкомысленно отвергаемые большинством известных вам авторов, таят в себе не малое могущество. Сегодня мы погорим о одном приеме, которым, на мой памяти, пользовался едва ли десяток чародеев нашего народа. В том числе и я.

Чуткий слух архимага уловил шепот с задней парты.

— А ты говорил, чего сюда ходить, чего сюда ходить… Где ты еще на халяву сможешь почерпнуть информацию о высшей некромантии?! Так что сиди и записывай каждое слово, как я, больше такого без десятка предварительных клятв и обетов тебе услышать не дадут.

— Но урок же по общей магии, — неуверенно возразил юному адепту темных путей.

— Ты еще Мудрейшему это скажи, — зло шикнули на парня с соседнего ряда.

— Итак, сегодня мы поговорим об одном из древнейших и примитивнейших приемов, в то же время способных дать магу немалые преимущества, — начал свою речь архимаг. — О фамильярах. Вот, к примеру, мой. Пушистик!

Из мгновенно открывшегося миниатюрного телепорта на стол выбралась очень недовольная серая мышка, которую оторвали от ее любимого зерна. Под взглядами десятков эльфов питомец архимага засмущался и попытался юркнуть в рукав своего хозяина. Но был безжалостно пойман на полпути и выставлен на всеобщее обозрение.

— Вот, полюбуйтесь, типичнейший фамильяр, — начал раскрывать тему урока волшебник. — То есть магическим образом привязанная к волшебнику существо. Умение обзаводиться таким вот симпатичным питомцем является, безусловно, одним из самых древнейших и элементарных магических приемов, который даже если забудут, то неминуемо откроют заново. Увы, сейчас почти все маги нашего народа предпочитают для достижения своих целей пользоваться сложными заклятиями… а между тем это совершенно напрасная трата сил и времени.

На задних партах воцарилось уныние. Юные адепты темных путей поняли, что некромантии сегодня не будет.

— Обычно для создания фамильяров пользуются животными, но некоторые слишком уж жаждущие могущества личности пользуются духами, низшими демонами или даже представителями разумных рас. Не делайте этого! Сама суть магического питомца в том, что маг и существо обмениваются кусочками души. Я надеюсь, никому из вас не хочется превратиться в нечто среднее между собой и кем-нибудь еще? Хотя если желающие найдутся, отговаривать их не буду. В конце-концов, кто я такой чтобы мешать им покончить с собой?

По рядам слушателей прокатилась волна улыбок и тихих смешков. Архимаг продолжил.

— Практический смысл обретения фамильяра заключается в том, что после смешения душ маг получает некоторые способности своего питомца, а питомец некоторые способности мага. Вплоть до физической трансформации одного в другого. Впрочем, последнее возможно, только если чародей сознательно развивает своего спутника, тратя на это время и силы. Но результаты, которых можно добиться при некотором напряжении сил, весьма впечатляющи. Пушистик, огненный шар!

Грызун пискнул и в воздухе перед носом Келеэля закачался сгусток плазмы.

— Как видят те из вас, кто достаточно хорошо овладел навыками магического зрения, эта некогда обычная мышь вполне способна творить элементарные, да и кое-какие сложные, впрочем, тоже, чары, — продолжил лекцию волшебник дезактивируя заклятие, почти опалившее ему брови. Фамильяр был после боя не в настроении и выказывал хозяину свое негодование.

— Ого, — не сдержавшись воскликнул тот из студентов, что мечтал о уроке высшей некромантии, — да в ней магии как в магистре!

— Пушистик обладает ровно десятой частью моего запаса, — пожал плечами архимаг. — Вернее обладал ей, при своем рождении как фамильяра. А дальше развитие его было строго индивидуально.

Серый комочек, понявший, что назад к кормушке с вкусной пшеницей его не отпустят печально и почти разумно вздохнул. Иногда его хозяин был настоящим тираном. За время служения архимагу создание успело повидать многое. Над ним ставили эксперименты. Им пытались закусить разные твари. Ему скармливали разную бурду, цвет запах и вкус который был бы способен вывести тараканов, крыс и всю разумную жизнь из средних размеров города. Он оживал и умирал, подчас весьма мучительно. И, что самое главное, по духовному каналу, связывающему его и легендарного архимага, постоянно текли сбрасываемые им в своеобразный живой носитель эманации магии, причудливо перекраивавшей самую его суть. В тои числе и особо ядовитые эманации Хаоса, после близкого знакомства с которыми и так уже совсем не обычное животное превратилось в нечто, способное взывать заикание, нервный тик и приступ медвежьей болезни у средней силы демона.

У студентов появились вопросы, и древний архимаг при помощи лишь чуть менее древнего мыша стал давать на них ответы. Настроение Келеэля неуклонно повышалось, в то время как его питомец грустил все больше и больше. Но стоило лишь занятию кончиться и эльф вместе с фамильяром переместились в сое жилище. И там процесс повернулся вспять. Грызун радостно хрустел зерном, а волшебник все больше и больше мрачнел. Информация, которую могущественный некромант получил от двух свежих трупов слегка приоткрывала завесу над готовящимся заговорам. Но именно что слегка. На мастера меча вышли ничего толком не знающие эмиссары, вроде того, что лежал сейчас в лаборатории архимага. С предложением, от которого тот не смог отказаться. И все. Воин, при жизни бывший далеко не глупым, не сумел узнать ничего сверх того, а его собеседник оказался обычной шестеркой, рекрутированной из мелкого уголовника стражем, недавно скончавшимся при почти естественных обстоятельствах. Единственным что покойный знал точно, была информация, что несмотря на смерть своего благодетеля заказы в ведомым вроде бы только им двоим тайничке и вознаграждение за них появляться не перестало. И последним из них была беседа с покойным мастером меча. Вернее, передача ему условного знака к действию, которое неминуемо должно было развернуться очень и очень скоро. Весьма заметного к слову знака.

— Храмы Дня и Ночи, — задумчиво протянул Келеэль. — Это кем же ж надо быть, чтобы испортить отношения со светлым и темным пантеоном разом? Гением? Безумцем? Гениальным безумцем?

Еще немного поломав голову и для надежности перепроверив воспоминания покойных, Келеэль добился только начала мигрени.

— Все, — решил он, кастуя на себя лечащее заклинание. — Хватит заниматься ерундой. Предупрежу жрецов, пора им пыль стряхнуть со сборников боевых молитв. И князя. Чтобы его гвардия клювом не щелкала при нападении на храмы. Нет но все же интересно, как они их собираются атаковать? Да еще оба сразу?! Так! Хватит! Пойду как я лучше проведаю, как там в пустыне дела обстоят. Уже полтора месяца туда не заглядывал, все улики искал да к конфликту готовился…

Машинально шагнувший в мимоходом открытый портал архимаг немедленно увяз в жирной липкой грязи и въехал носом в нечто тонкое, но твердое. Магическая защита тот час же окружила великого волшебника, готовясь отразить все что угодно; испепелить, заморозить, нарубить в мелкую щепу, обратить во прах и для надежности испепелить еще раз любого агрессора. Но его не было. Был только влажный, темный, душный тропический лес, нижний ярус которого, казалось, состоял исключительно из бамбуковых зарослей.

— Боги, куда я попал?! — ахнул древний эльф. — Это же не пустыня!

Раздвинув заросли бамбука в стороны откуда-то из глубин джунглей вылезла морда песчаного скорпиона. Гладкий панцирь твари был покрыт грязью, листьями и веточками.

— Или пустыня, — севшим голосом продолжил волшебник, вспомнивший слова шамана о неведомо процессе под названием 'терраформинг'. — Была.

Взлетевший вертикально вверх, на высоту десятка своих ростов, чтобы окинуть взглядом прилегающую территорию и оценить масштабы происшедших в царстве песков и барханов изменений архимаг облегченно выдохнул. Ландшафт местности, конечно, изменился, но не так фатально, как пригрезилось в миг растерянности Келеэлю. Не качались от горизонта до горизонта ветви могучих лесных гигантов, пряча под своими кронами подлесок и ошалевшую от таких жизненных перемен пустынную живность. Просто на желтом полотне безводного и безжизненного пространства пятнами, располагались небольшие участки растительности. Причем не просто так, в хаотическом порядке, а в виде углов правильной фигуры, в центре которой находилась каменная пирамида, доставшаяся эльфам в наследство от уничтоженных ими сектантов. И на самой ее верхушке кто-то суетился, наводя на архимага боевой стационарный артефакт, виденный прежде шпионом чародея на верхушке дворца градоправителя города Тенелок. Громадный и явно искусственно выращенный кристалл, способный аккумулировать в себя силу света и выпускать ее всесжигающим потоком был могучим оружием. Но — несколько медленным.

— Нехорошо стрелять в первого встречного, — назидательно сказал лучший боевой, да и обычный впрочем, тоже, маг, отвешивая щедрой рукой подзатыльник излишне ретивому стражу. Благодаря тому, что силу удара дополнила магия древнего эльфа, бывший дроу, а теперь по всей вероятности сумеречный эльф прокатился по каменной площадке до ограждающего бортика, выполненного из толстых стеблей бамбука и явно лишь недавно кое-как прицепленного к древним плитам.

— Часовой! Что у вас там такое происходит?! — рядом с подставкой, на которой и крепился гигантский кристалл, оказалась прилеплена уже знакомая Келеэлю коробочка с мелким духом внутри. И из нее сейчас долетал голос Семена, видимо дежурившего в этот момент, где то в глубинах пирамиды среди управляющих артефактов для всей возведенной системы защиты. А что она не ограничивалась одним, пусть и довольно мощным рубежом обороны в виде кристалла, испепеляющего все и вся светом, маг не сомневался. Его взлелеянная пятью тысячи лет жизни паранойя обычно находила меры предосторожности, принимаемые шаманом Михаэлем слегка… недостаточными. Прочим же должно было казаться, что он всегда собирается отбиваться от целой армии. Как минимум.

— Всего лишь я в гости зашел, — спокойно ответил чародей, телекинезом ловя в воздухе прыгнувшего на него защитника. Вернее, защитницу. Девушка довольно щуплого для светлого эльфа сложения, но вполне подходящая под физиологические параметры дроу во всем, кроме цвета кожи и энергетики организма, оказалась вооружена двумя зловещего вида кистенями, концы которых оканчивались не просто тупым грузиком, а ежом из торчащих в разные стороны стальных игл, сплавленных вместе искусным кузнецом. И, надо сказать, если бы не защитные чары, они бы попали прямо в лицо Келеэля нанеся очень тяжелые если не смертельные раны. Лезвия, удерживаемые в воздухе силой чародея, выглядели на редкость убедительным аргументом в спорах.

— Ну, правильный выбор, — решил для себя волшебник, рассматривая оружие воительницы. — До того как близко познакомилась с гипнургами, она наверняка была жрицей дроу или на худой конец их магичкой, а значит ходила с кнутом или змеехлыстом. Тело же старые ухватки не до конца позабыло вот и цапнуло более всего привычную для рук вещь.

— Найта, — вздохнул так, что укор в голосе можно было услышать даже через разделявшее их расстояние эльф. — Ну тебя же предупреждали насчет архимага!

— А чего он летает? — зло фыркнула висящая в воздухе девушка, неприязненно косясь на чародея и не думавшего ослаблять свои чары. — И дерется!

— Ладно, никуда не уходите, я сейчас подойду.

И действительно не прошло и полусотни ударов сердца, как в полу наблюдательной площадки откинулся люк и оттуда вылез Шиноби. Выглядел он, впрочем, неважно. Глубоко ввалившиеся глаза под которыми залегали мешки, куда казалось можно спрятать пару-тройку не слишком громоздких предметов, всклокоченная и торчащая в разные стороны шевелюра, ободранные и исцарапанные кисти рук… вид у эльфа был такой, словно он только что участвовал в сражении. Которое с треском проиграл.

— Как я рад вас видеть! — либо воин, называвший своим любимым боевым приемом втыкание кинжала в спину долго тренировался, репетируя эту фразу, либо и правда был на диво искренен, выказывая не то что радость а прямо-таки какое-то щенячье счастье.

— У вас что-то случилось, — сделал вывод архимаг, внимательно изучая его.

— Угу, — кивнул головой Семен. — Случилось… одна надежда на вас и остается.

— А что стряслось то, — волшебник огляделся, рассматривая окружающие пейзажи с верхушки отнюдь не маленькой каменной пирамиды. Никаких признаков каких-либо масштабных катастроф видно не было. Напротив, открывшееся его глазам зрелище было достаточно умиротворенным. Несколько правильной формы зеленых квадратов, к которым от самой пирамиды вели тонкие бамбуковые трубы по которым, видимо, подавалась дефицитная в пустыне вода. Пара-тройка каких-то не то бараков, не то сараев, на крыльце одного из которых сидели и курили братья-гномы. Десяток просторных шатров, принадлежавших по всей видимости кочевникам-людям, которые, однако, и не думали на кого-то нападать, спокойно занимаясь повседневным бытом вроде приготовления в одном громадном котелке какого-то варева. Среди них острое зрение эльфа заметило несколько бывших рабов, украденных у их хозяев. На взявшемся казалось из ниоткуда лугу, расположенном по соседству с переносными жилищами, пасся небольшой сборный табун из коз, коров и лошадей. На роль страшной проблемы, для решения которой нужен сильнейший маг мира, он тоже не тянул. Единственным исключением, за которое зацепился взор архимага, стал громадный по ширине, но еще очень неглубокий котлован, заботливо огражденный небольшим бамбуковым заборчиком от засыпания песком.

— Ну… — Шиноби задумался. — Если честно, много чего. Но, главное, Мих. Он заболел.

— Чем?

— Я точно не знаю, — пожал плечами Семен. — Кажется, он чего-то магичил в своей лаборатории и надорвался. Теперь лежит пластом, в сознание почти не приходит, даже после приема эликсиров, что Асазор и Кайлана готовят, ему сил едва хватает, чтобы глаза ненадолго разлепить и на духов, которые вокруг него вместе с Ликой кругами носятся, поругаться.

— Идем, покажешь, что к чему, — Келеэль встревожился, но не сильно. Молодым и талантливым… или просто талантливым волшебникам свойственно калечиться во время экспериментов. Не то чтобы они этого хотели, скорее наоборот, но против фактов не пойдешь. Каждый чародей, рискнувший использовать свои силы новыми, не известными ему методами, рано или поздно в чем-то ошибался. И в результате получал травмы. За весьма перспективного шамана древний эльф не переживал. Раз живой, значит все поправимо. Да и если нет… для него, Келеэля, это не такое уж и большое препятствие. Главное чтобы душа была на месте, а остальное приложится.

Узкие каменные коридоры были довольно неплохо освещены, перед уходом из пещеры с ее стен, видимо был содран если и не весь светящийся мох, то по крайней мере большая его часть.

— Ну, значит, не придется ломать голову, как именно устроить здесь систему наблюдения, — оптимистично решил архимаг, рассматривая созданное им же самим растение. — Интересно все же что же стряслось с шаманом, что его на ноги поставить не могут?

По пути Келеэлю и его проводнику пару раз встречались бывшие дроу, которые с любопытством провожали их маленькую процессию взглядами. Выглядели они хоть и лучше, чем во время бегства из города, но все же не до конца поправившимися. Гипнург судя по всему так и не снял до конца свое внушение, держащее неофитов сумеречных эльфов в состоянии, не то чтобы исключающем попытки к бунту, но заставляющим отложить проявления какого-либо активного выражения неудовольствия до лучших времен.

— Надо бы втихую поддержать туманящего разум, без него этому любопытному образованию может прийтись тяжко, — мысленно отметил себе Келеэль и, чтобы не откладывать дело в долгий ящик, немедленно отправил своей твари, переданной во временное пользование шаману, телепатический посыл. Монстр, трудами архимага лишившийся тела, но увеличивший массу своего мозгового вещества в десятки раз и ставший каннибалом, охотно отозвался, но проинформировал, что полон сил так как последнее кормление состоялось несколько дней назад.

— Где они поймали еще одного гипнурга? — озадачился волшебник. — Неужели еще раз в Норз мотались?

Но решение этого вопроса древнему эльфу пришлось отложить. Они пришли. В небольшой и довольно душной комнате, большую часть которой занимала широкая кровать и пара столиков творился тихий бедлам. Штук пять крупных духов, метались по воздуху туда-сюда, иногда застывая на месте на мгновение-другое или частично пропадая в материальных объектах, вроде стен или не замеченного чародеем в первые мгновения висячего шкафчика. Выглядели они как странные карикатурные подобия людей, выращенные неведомым магом жизни из нормальных деревьев. Размером с локоть, не больше. Впрочем, увеличиться в размерах для этих существ сложности бы не предоставило. Судя по общему их насыщению энергией и ее свойствам, это были не иначе как духи, подсаженные Михаэлем в меллорны. Теперь назвать их мелкими язык бы не повернулся у любого, обладающего магическим зрением. Даже по одиночке такие создание без особых проблем разделались бы с начинающим людским чародеем, не слишком хорошо умеющим справляться с врагами, не обладающими материальным телом. Компанию им составляли их более младшие собратья, полупрозрачными облачками, не имеющими четкой формы и хаотически парящие над кроватью. Было их столько, что архимаг на миг задумался, а не собирается ли шаман на него напасть. Количество духов было вполне сравнимо с тем, которое находилось в пещере в момент отражения атаки орков. А над самим виновником торжества, в бессознательном состоянии лежащим прямо под грудой прирученных им сущностей тихим шепотом, но очень яростно, спорили Ликаэль, Настя и Кайлана.

Не обращая внимания на девушек, которые впрочем, были так заняты перепалкой между собой, что появления в комнате новых действующих лиц не заметили, архимаг начал сканирование пациента. Диагноз его целительными чарами был поставлен практически сразу. Банальное магическое истощение. А вот его причины… К энергетическому телу эльфа откуда-то из других планов тянулись сотни тонких энергетических каналов. Очень тонких. Почти отсутствующих. Келеэль проследил один такой, ожидая наткнуться на какого-нибудь представителя семейства астральных паразитов, но его заклятие выдало обескураживающий результат. Силы из Михаэля тянул дух воздуха. Очень слабый и в данный момент находящийся где-то поблизости, но не в этой комнате. Притом существо было порядком перепугано, и страстно желало оборвать все связи с материальным миром, но само освободиться не могло.

— Интересно, — пробормотал себя под нос архимаг. — С таким я еще не сталкивался…

Девушки, внезапно услышавшие у себя под ухом чужой голос, взвизгнули. Но эльфийки до того как обернулись, а дроу после. В глазах бывшей жрицы Ллос застыл ужас.

— Это не я! — вскрикнула она и забилась в угол, будто это могло спасти ее от сильнейшего чародея мира. — Не я!

— Да вижу, что он сам чего-то начудил, — мрачным голосом провозгласил Келеэль, сверля темную своими глазами. Отказывать себе в удовольствии слегка попугать представительницу расы, бывшей самым ненавистным врагом светлых эльфов, он даже не думал.

Кайлана посерела и сжалась в комочек, предчувствуя мучительную смерть, но потом до нее дошел смысл фразы и она несколько успокоилась. Во всяком случае, съезжать по стене вниз перестала.

— Так попрошу посторонних покинуть помещение, — махнул рукой архимаг и сделал шаг в сторону от двери.

Семена дроу едва не затоптала. То, что он был выше и тяжелее ее, даже без учета надетой на него кольчуги, спешащую убраться подальше бывшую жрицу Ллос смутило не сильно.

— А вы что, особого приглашения ждете?

— Я не посторонняя, — возразила Ликаэль

— Я врач, — вторила ей Викаэль.

— А я не люблю, когда под руку смотрят, — проинформировал их Келеэль и, аккуратно приподняв девушек телекинезом, выставил их вон. Подобный же трюк, только выполненный при помощи ментальной магии, он проделал и с многочисленными духами. Мелкие ушли в свои родные планы сразу же, а вот те, что были связаны с меллорнами, подчинялись архимагу с явной неохотой. Будь Келеэль слабее, хотя бы раз в десять, они бы, пожалуй, решились бы на то, чтобы попытаться отстоять свою точку зрения.

— Так-с, посмотрим, чем его пичкали, — чародей, очень любящий алхимию, стал разбирать пузырьки, стоящие на небольшой тумбочке рядом с кроватью больного. — Так-с… противоядия… противовоспалительные… жаропонижающие… а что тут делает кровоостанавливающее? Все не то! Хотя, что применять в таком случае нужно? Эликсир антимагии? Так нет таких. Или, может ману концентрированную, чтобы симптомы снять? Тоже то еще средство… Ладно, раз ни одного нужного лекарства нет, будем работать чистой магией.

Несколькими взмахами рук архимаг рассек незримые нити, связывающие молодого шаман и духов в единое целое, а потом, убедившись, что больше каналов для утечки силы из тела больного нет, просто перелил пациенту немного маны из своих запасов, одновременно накладывая тонизирующее заклинание. Эльф на постели заворочался и тот час же открыл глаза.

— Как себя чувствуем? — целителем архимаг был хоть и невероятно хорошим, способным за один сеанс собрать больного из кусочков и поставить того на ноги, но уточняющий вопрос был просто обязан задать. Иначе маг его квалификации поступить просто не мог.

— Ужасно, — признался шаман. — Голова кружится, и все тело ноет… Но, кажется, это явление временное. Первопричина устранена. Спасибо что помогли. Видимо, материалы по магической технике безопасности при работах с артефактами нужно было штудировать внимательнее.

— Мелочи, — махнул рукой Келеэль. — Ничего особо сложного… Что вы, кстати, пытались сделать, что прицепили к своей ауре несколько сотен нахлебников?

— Артефакт, — лежащий шаман попытался пожать плечами. — Банальная привязка духов к материальному объекту… Вроде бы все шло стандартно, как по инструкции, я даже испытания прототипа проводить начал… но вырубился на самом начале.

— Хм…, - Келеэль моментально вычислил причину 'заболевания'. — А работали в соответствии с традициями своей школы? Много, точнее очень много мелких духов вместо одного или, на крайний случай, десятка более-менее приличных сущностей? И наверняка с опорой на ритуалы?

Подтверждающий кивок был ему ответом.

— Ну, тогда все понятно, — архимаг шаманизмом хоть никогда особо не увлекался, но с легкостью мог преподавать в Академии теорию и практику по этому предмету. За время своей жизни он еще и не тому научился. — В результате призыва духов между вами и этими существами образовались связи, по идее должен был произойти их перенос на другой носитель, который являлся заготовкой для артефакта… и он наверняка произошел. Но ведь обряды то вы использовали, применяемые в нашем мире. Они на такую толпу сущностей просто не рассчитаны! Что именно вы использовали? Хотя не важно! Даже 'Круг-за-гранью', лучший и сложнейший из известных мне ритуалов не может работать с более чем полусотней объектов… Он по правде и с двумя десятками то с трудом справляется, при этом расчеты для его проведения придется проводить не один месяц.

Лежащий на кровати эльф коротко ругнулся и извинился.

— Ну, ведь какую ошибку совершил, — пояснил он. — Это даже не небрежность, а… а… детский сад какой-то, право слово! Хорошо хоть со всех призванных духов клятву брал, не вредить моему здоровью. А то вернулись бы они обратно и все, ищите кусочки моей души по всему астралу.

— Бывает, — архимаг, который из-за подобных вроде бы элементарных, но выявляемых уже задним числом недочетов, в молодости и засел за тщательное, очень тщательное, изучение магии исцеления был настроен благодушно. — А вы тут хорошо устроились! Постройки, бамбуковые рощи, люди… Последние, кстати, что тут делают? Пускать эту расу в окрестности своего жилища несколько неосмотрительно. Какие бы клятвы вы с них не брали. Внуки тех, кто был верен народу перворожденных не раз обращали против наших собратьев оружие, пытаясь отвоевать себе кусочек чужой земли, на которую их пустили только временно, или просто в жажде обогатиться… Правда потом им обычно приходилось еще и собственными предками, восставшими из могил разбираться, но это уже другой разговор. И почему, кстати, выращивается бамбук? Не самое лучшее растение, на мой взгляд. Дубравы и смешанные леса очень хороши, к тому же в них произрастает много разных полезных растений. Ельники тоже обладают своим мрачным очарованием. Но эта трава-переросток родом с дальнего юга? Зачем она нужна?

— С последним проще, поэтому начну с него, — шаман задумался и начал подбирать слова. — Собственно главная причина одна. Скорость роста. Выше чем у бамбука, во всяком случае, среди чего-нибудь более-менее древоподобного, ее просто нет. В древности в нашем родном мире даже существовал вид смертной казни, в котором участвовало это растение. Преступника привязывали над побегом и через денек-другой уже снимали его тело с выросшего естественного кола. И это без всякой магии. Представляете, на что способно это растение, если ему слегка помочь волшебством?

— Лентяи, — мысленно высказался архимаг в адрес древнеэльфийских палачей. — Хотя использовать естественную природу для казни и является обычаем, пришедшим из невообразимой древности, но все равно лентяи. К тому же такая долгая казнь обладает чересчур сомнительной эффективностью. А ну как жертва сбежит? Это ж за ней кто-то присматривать непременно должен… Хотя эффектно, должно быть, смотрелось, вполне в духе традиций нашего народа, пусть и из другого мира. Да и воспитательный эффект опять же велик.

— В хозяйственных целях бамбук тоже далеко не бесполезен, — продолжал шаман. — Он легкий, прочный, полый… Вроде бы даже съедобный, во всяком случае молодой, но пока кулинарных экспериментов не проводилось. Но и первых четырех причин вполне хватает для уверенного выбора. В нашем положении уж не до эстетики, хотя нормальные леса, признаюсь честно, самому нравятся больше. А люди… с ними сложнее.

И замолк на этом. Шаман, не смотря на заклятия архимага еще не до конца поправившейся, выдохся. Келеэль видел, как по его побледневшему от напряжения лицу катится пот и решил, что на сегодня с неудачливого экспериментатора хватит. Да и к тому же, причину, побудившую молодую колонию перворожденных соседствовать с краткоживущей расой, он сможет найти в кристалле, хранящем иллюзии произошедшего и позже. Но просто так древний волшебник оставлять своего молодого коллегу не собирался.

— Все-таки красивый, наверное, будет город, — начал он и, поймав удивленный взгляд Михаэля, добавил. — Да-да, именно город, не отрицайте, некоторые современные столицы начинались с куда меньшего… Ну, я же видел масштабы стройки, мне есть с чем сравнивать. А помните, о чем мы когда-то договаривались? По-моему, это поселение, которое уже без малейших сомнений станет оплотом нашей расы в этой пустынной местности, заслуживает награды. Есть предложения?

— Признаться, ничего в голову не идет, — шаман виновато развел руками. Румянец мало-помалу возвращался на его щеки. — Вот разве что… не согласитесь дать пару уроков волшебства? Признаться, подходить к Кайлане мне с этим как-то неловко. Сейчас то она считает меня куда более могущественным чародеем, чем я есть на самом деле. Да и по правде говоря, наша дроу отнюдь не светоч магической мысли. Так, выпускница средней руки из военизированной академии, то есть храма, где молиться, драться и допрашивать пленных учат, а все остальное как-нибудь сам… то есть сама.

— Вот делать мне больше нечего, — мысленно вздохнул архимаг, — только азы чародейства растолковывать. А ведь придется, раз обещал. Хотя… А зачем это делать самому? Путь гипнург немного поработает, раз уж он сыт и готов к действию. И… пожалуй, пусть загрузит информацию по творению волшебства в головы всему составу воскрешенных мне эльфов. Раз уж они и так изучают потихоньку искусство плетения чар, думаю, возражающих не будет. А если и будут… не мне них жалобы слушать.

— Это можно, — обрадовал шамана Келеэль. — А теперь будет лучше поспать, чтобы организм пришел в норму.

— Но я не, — попытался протестовать шаман, раньше, чем чары подействовали.

— Проснется завтра совершенно здоровым, — уверил, выйдя из комнаты, архимаг девушек и Семена, после чего выслушал слова благодарности и, отклонив предложение задержаться в гостях, ушел домой телепортом. И тут взялся за кристалл с иллюзией.

— Поглядим, что это за зверь такой 'терраформинг', - пробормотал он. — Конечно то что я видел это еще не лес… Но уже, по совокупному объему зелени и живности, как минимум оазис. Которого раньше и в помине не было. Глядишь, лет через двадцать… или двести… пустыня действительно зазеленеет, покрывшись деревьями. А где лес, там будут и эльфы. Уж я об этом позабочусь.

Но в сотворении бамбуковых насаждений на пустом месте нечего особо сложного не оказалось. Это растение действительно росло само по себе со страшной скоростью. Нужно было лишь очистить от песка площадку, углубить ее, обложить дно и стенки водонепроницаемой глиной, заполнить смесью земли и воды, ну а потом забросить заблаговременно купленные семена. И пару суток не отходить от посева, подпитывая молодые и еще нежные растения волшебством. Потом же, пройдя критический период, они и сами прекрасно себя чувствовали под ярким солнцем пустыни, стоя если и не в воде, то, как минимум, в жидкой грязи. Эльфы не жалели на них воды, расходуя ресурс украденного где-то орками артефакта, который от такой совсем непрофильной эксплуатации рано или поздно, должен был сломаться. Но, по мнению архимага, случится этот прискорбный факт должен был отнюдь не в ближайшее десятилетие. Магические вещи такой мощи, как правило, обладают изрядным запасом прочности, а то и вовсе сами себя чинят. Со временем.

Гораздо больше его заинтересовала сцена, в которой Михаэль и Лика обсуждали имеющиеся у них в наличии магические предметы. И способы их использования. Точнее не она сама, а то что ей предшествовало.

Ночь. Луна. Пустыня. И довольно молодой эльф-шаман, рассматривающий все это великолепие с вершины каменной пирамиды. В пору, когда землю укрывала темнота, некоторым силам, совсем недобрым, скорее уж наоборот, злым, становилось куда вольготнее действовать. Особенно в местах, где когда-то, причем не так уж и давно, кто-то мучительно умирал, отдавая свою жизненную энергию, а то и душу, сущностям родом из нижних миров.

Из мрака соткалось плотное покрывало, похожее на паутину, чьи нити были темнее окружающей тьмы, и попыталось окутать стоящего у самого края площадки Михаэля. Безуспешно. Колдовские тенета оказались на полпути перехвачены вылетевшими из рукавов одежды шариками света. Мелкие духи не могли уничтожить чары. Но заставили сработать их на себя. Правда, слугам шамана это ни сколько не повредило. Они же были не слишком материальны и потому способные удушить даже эльфа, при воскрешении получившего в подарок от архимага помимо всего прочего и немалую мускульную силу, нити сомкнулись в пустоте.

Люк, ведущий на вершину пирамиды откинулся и из него появилось еще одно создание ночи. Черная кожа, симпатичная женская фигура с минимумом одежды и не такая уж и маленькая, особенно по меркам смертных чародеев, магическая мощь.

— Привет Кайлана, — поприветствовал Михаэль бывшую жрицу Ллос. — Извини но я немного занят. Веду разборки со слугами твоей бывшей госпожи.

Ночь заскрежетала в злобной ярости сразу дюжиной разных голосов, и на шамана прыгнул соткавшийся из воздуха призрачный паук. Но вряд ли прозрачность тела помешала бы укусить ему эльфа своими вне всяких сомнений смертельно ядовитыми челюстями. Помешала дроу. Она тихонько запела и от ее фигуры начало разливаться мягкое алое сияние, которое, тем не менее, заставило посланца тьмы с явно болезненным расползтись туманом.

— И что это было? — Михаэль с интересом уставился на девушку. — Язык гномов, не так ли?

— Он самый, — пожала плечами жрица бога подгорного народа. — Я ведь, благодаря тебе, была вынуждена сменить покровителя, вот и осваиваю понемногу свои изменившиеся силы. А зачем ты это делаешь?

— Делаю что? — уточнил эльф, присаживаясь на корточки в том месте, где истаял паук и собирая извлеченной из внутреннего кармана одежды костяной лопаточкой осевшую на камень слегка светящуюся пыль в аккуратную горку. — Гоняю этих многоногих недодемонов? Так очень просто, хочу, чтобы они от меня отстали.

— А если придет кто-то более серьезный? — девушка присела на нагретый за день камень и с интересом принялась смотреть за манипуляциями шамана, очевидно твердо решившего разжиться за счет нападения на себя бесплатным алхимическим регентом. — У моей бывшей госпожи много слуг. Очень много. И далеко не все из них столь безобидны.

— Кто-то более серьезный сюда не придет, во всяком случае, без приглашения и незаметно, — пожал плечами эльф. — А я не так уж беспечен, как кажется. Есть у меня парочка козырей в рукаве.

— Но есть же разные отвращающее зло амулеты, — девушка слегка, как бы невзначай, подвинулась поближе к предводителю сумеречного леса. Одежды из легкой светлой ткани, скрывавшие лишь немногим больше чем привычный ей когда-то наряд жрицы Ллос, основной деталью которого был кнут, предательски натянулись под напором молодого тела.

— Есть, — согласился с ней шаман. — И они даже эффективны. Но я в любом случае предпочитаю разрядить напряжение на себя, а не ходить повсюду с отвращающей молитвой или парой амулетов. А учитывая манеру этих тварей нападать, когда рядом нет тех, кто мог бы их жертве помочь… Не находишь, что заходить в отхожее место с оберегом наперевес роняет репутацию в глазах подчиненных? Уж лучше вот так время от времени буду по ночам их мутузить, не опасаясь в остальное время подвоха от заглатывающих прорехи в тонком теле сущностей. Глядишь и дойдет до них тщетность их усилий… Кстати, как там твоя протеже?

— А, — девушка неопределенно покачала рукой, еще ближе придвигаясь к Михаэлю. — Трусиха. Всего боится Тебя, людей, орков, дракона, гномов… да всего! Кроме меня. Кажется, она не осознает, что я дроу. Или ей просто про наш народ сказок не рассказывали. Берегли психику.

— Ребенок, — вздохнул Михаэль. — Да к тому же родителей потерявший… Нет, ну что за уродом надо быть, чтобы украсть ребенка, а? Прибил бы! Всю цепочку из воров и перекупщиков на удобрения бы извел! Удалось, кстати, выяснить, кто ее семья?

— Слуги слуг прислуживающих держащему открытые ветви, третьему лорду-жрецу Висфоэлю, — охотно ответила темная эльфийка, придвигаясь к шаману уже практически вплотную. — Я, правда, плохо понимаю титулования жителей древнего леса, но кажется это совсем не маленькая персона, вроде как у нас матрона из дома входящего в первую десятку. Вот только не пойму, что такой высокопоставленный остроухий делал у самых границ западного леса, в одном из соседних с ним людских королевств? Да еще и со свитой. Наверное, дипломатический визит какой-то наносил. Но возвращать ребенка родителям теперь уже бесполезно. Она уже, по их понятиям, осквернена внешним миром. Непонятно только, зачем такую кроху с собой потащили. Да еще и почти что рабыню по тамошним меркам.

Келеэля же в этот момент поразил приступ озарения. Не желающие было складываться в единую мозаику кусочки заговора сошлись в одно целое. Вовсе не аристократы его родного государства стояли за готовящейся смутой. А дальние родичи и взаимно недолюбливающие правящей верхушкой его родины собратья, эльфы древнего леса, которые не признавали деления сил на свет и тьму. Мятеж многотысячелетней давности бросал вызов всему укладу восточной ветви народа перворожденных, и потому был вечной их занозой в заднице. Которую, время от времени, пытались безуспешно вырвать. И западный лес в долгу, как правило, не оставался. Но в этот раз в ход пошла не армия, которая до места назначения все равно бы не дошагала, увязнув в стычках с другими народами, не падающими ниц при виде вооруженных захватчиков. В дело пошли интриги, на которые обитатели древнего леса считались, традиционно, не большими мастаками из-за своего негибкого менталитета… Но вот поди ж ты! Сымпровизировали!

Для них, закостеневших в своем развитии, существовала только природа и жизнь, в которых они, стоит признать, добились впечатляющих успехов. К примеру, та же сила правящего дома была у них только потому, что князья были потомками одного из лордов-жрецов, в глубокой древности проведшего слияние с силами, которые даже Келеэль считал высшими и передавшими часть своих приобретенных свойств потомкам. Да, один из этих напыщенных индюков, наверное впервые в жизни вылезший из укрепленной тысячелетней магией твердыни мог испортить отношения с обоими пантеонами разом, наплевав на последствия. Ведь он рассчитывал последствия исходя из привычных реалий своего маленького уютного мирка, где даже колдовство первоэлементов действовало с трудом, буквально пробивая себя дорогу в окутывающей все и вся силе природы.

То нападение, где Келеэля попытались уничтожить придуманным им же самим заклинанием, как же он сразу не понял, что все эльфы западного леса не могут не понимать тщетность такой попытки? Как?! А вот их восточные собратья, принципиально не утруждающие себя мелкими подробностями из жизни презираемых потомков мятежников себя никогда не обременяли, довольствуясь плодами их трудов.

И архимаг в своем приступе озарения даже понял, зачем лорду-жрецу нужна была маленькая девочка. Смерть ведь тоже часть природы. Весьма могущественная, к слову, часть. И плюньте в глаз тому, кто скажет, что в магии жизни нет обрядов жертвоприношения. А уж если под нож пойдет связанная кровными узами семья… заклятием, напитанным такой пакостной мощью действительно можно пробить божественную защиту храма. Одного. Но свита у лорда-жреца большаяяя… на всю столицу, конечно, не хватит, но на ключевые точки, вполне. Конечно, может быть, что древний волшебник и ошибается и посольство древнего леса вскоре постучится в ворота столицы… но если так, он, Келеэль, согласится сделать что-нибудь страшное. К примеру, дать обет целибата на сотню лет, отказавшись от выпивки, женщин и темной магии. Тем более, последние полтысячелетия некромант и демонолог как раз ауру почистить собирался, да все откладывал…

Неожиданно архимаг успокоился. Враг стал ему известен, враг стал ему понятен. Враг мог копать себе могилу. Заранее. Сильнейший маг мира не был намерен давать своему титулованному собрату вернуться домой. Во всяком случае, живым.

Переведший взгляд обратно на кристалл с иллюзией Келеэль увидел, как с плеч бывшей жрицы Ллос спадает ее скудное одеяние, оставляя единственным прикрытием роскошного тела не менее роскошную гриву волос, и она с хищной улыбкой начинает надвигаться на шамана.

— Кай, а как же муж? — медленно пятившийся Михаэль попытался воззвать к чувству самосохранения темной эльфийки.

— Эта тряпка, — непонятно как, но жрице удалось в голосе выразить одновременно и презрение к Асазору и подобострастие к главе сумеречных эльфов. — Чтобы услышать от него: ' Да спи с кем хочешь!' мне пришлось немало потрудиться… и не мало вытерпеть… Но теперь… О, владыка мой, дай же мне исполнить его приказание!

И с этими словами дроу приперла своей высокой грудью шамана к световому кристаллу, стоящему по центру каменной площадки.

— Да я бы с радостью, Кай, — с некоторым оттенком грусти сказал эльф, рефлекторно обнимая девушку, прижавшуюся к нему. — Убери руку от моих штанов! Есть два факта, которые нам очень мешают.

— И какие же? — в голосе темной эльфийки было предвкушение дикой страсти и обещание ее же.

— Во-первых, я не хочу наставлять Асазору рога. А во-вторых, у тебя за спиной стоит злая Лика.

Кайлана рассмеялась. И смеялась до тех пор, пока носок острой женской туфельки со скоростью, обеспеченной щедрым замахом, не достиг ее обнаженного зада. В последовавшей за этим короткой драке дроу потеряла весь свой лоск и часть вырванных с корнем волос. Моральное преимущество придавало пылающей праведным гневом эльфийке силы берсерка. А ведь она и так была сильнее соперницы раза в два или три. Вполне возможно, она бы вытолкнула жрицу за ограждение, отправив в короткий и смертельный полет, но счастливо хохочущий шаман, подловив момент, обхватил рефлекторно пискнувшую девушку поперек талии и кивнул темной в направлении все еще открытого люка.

— Пусти! Хам! Мерзавец! Скотина! — пара пощечин, отвешенных ему подругой, не сбили веселого настроя Михаэля.

— Нет, ну ты бы это видела! — почти простонал он. — Какой реслинг… Да еще в стиле ню… Ах-ха-хах-ха!

— Кобель, — фыркнула немного успокоившая девушка. — Ты знал, что так будет!

— Знал, — кивнул все еще немного похохатывающий шаман. — И поэтому и поставил тебя дежурить в засаде с ружьем наперевес и связкой боевых амулетов.

— Побрякушки, — скривила носик Ликаэль. — Дешевая бижутерия…

— Не такая уж и дешевая, — покачал головой эльф, потихоньку становящийся серьезным. — Во всяком случае, напавшие на город орки поставили ее в один ряд с огнестрельным оружием. И не сильно ошиблись. Почти полный комплект подчинения высшей нежити… могучая сила в любых руках. Милая, даже твоих, не столь великих как хотелось бы магических сил с ним хватит, чтобы получить себе в вечное услужении полноценного вампира, разменявшего пару сотен лет. Да и против демонов эти артефакты действую, пусть и в треть силы. Но это все равно очень и очень немало.

— Да знаю я, — наморщила губы девушка, уже давно прекратившая вырываться из объятий шамана и, напротив, устраивающаяся в них как можно удобнее. — Они да этот кристаллический лазер, способный на ближней дистанции обеспечить фатальный загар даже дракону стоят, по оценке Шуры, как половина всей остальной добычи. И я ей в этом верю. Жаль только, что с увеличением расстояния до цели его эффективность резко падает… ты что делаешь?

— Компенсирую упущенное по твоей вине удовольствие. А тебе что, не нравится?

Вместо ответа девушка вывернулась из рук шамана и отвесила ему еще одну пощечину.

— За что? — обиделся предводитель сумеречного леса.

— Для профилактики, — было ему ответом, после чего девушка вернулась на место. — И вообще, как ты узнал, что она будет тебя соблазнять? Ты же предупредил меня о этом еще чуть ли не полмесяца назад!

— Ага, — обрадовался Келеэль. — Кажется, его пророческий дар приходит в норму.

— Элементарно, — пожал плечами шаман. — Она же дроу. Пусть без привычной силы и со связанными, в переносном смысле, конечно, руками, но дроу. Страсть к интригам и жажде власти у нее в крови. Первой ее никогда не стать, благодаря знакомому нам архимагу. Но вот подвинуть тебя и стать супругой правителя… а почему нет? Помеху в виде некроманта она, наверняка, уже придумала, как убрать так чтобы ни у нас, ни даже у бога гномов к ней претензий не было. Ну вот, к примеру, как осудить супругу, запилившую мужа до такой степени, что тот сбежал на войну где в одной из схваток рано или поздно погибнет? Да никак! А может она и еще что-то придумала, кто ее знает. У жриц Ллос устранение живых помех со своего пути — профильная дисциплина. Ты что делаешь? Не то чтобы мне не нравилось… но, может, хоть в спальню переберемся?

— Неа. Наша комната, конечно, имеет много достоинств. Она просторная, светлая, из нее идет аж два тайных хода, в одном из которых я и пряталась, но у нее слишком тонкие стены… Так что пусть будет крыша.

— А я разве против? Крыша так крыша.

— Одно не пойму, — подумал архимаг. — Убрав иллюзию, понемногу переходящую все грани приличия. Зачем он, если знал о визите Кайланы, поставил в качестве стражи Ликаэль? В то, что она должна была его страховать с набором боевых артефактов, не верю. Шаман мог нацепить их и сам, а для внешнего наблюдения они почти не заметны, иначе бы их использование потеряло всякий смысл. Высшая нежить или не самые тупые демоны будут держаться как можно дальше от того, кто владееот опасными для них предметами. А у этой дроу все-таки такая грудь… Эх, наверное, это любовь.