Бак Роджерс заложил вираж и ушел в пространство из-под огня лазеров РАМовского крейсера. Его «Крайт» промелькнул сапфировым метеором на фоне черноты неба. Крейсер выстрелил, но снова опоздал. К тому времени, когда пилот РАМа изменил прицел, Бак был уже вне пределов видимости. Ни электронные глаза крейсера, ни человеческие глаза пилота не могли обнаружить его.

Он выполнил еще заход, разряжая свои лазеры в корпус крейсера. Пилот РАМ пытался вести ответный огонь, управляя лазерами вручную. Выстрел прошел мимо, зацепив задние щиты истребителя Бака. Бак под углом ушел от нового удара, продолжая смертельную игру в кошки-мышки с одиночным РАМовским кораблем. НЗО слегка изменила тактику и сейчас три «Крайта» сражались каждый против своего врага, выбранного среди замыкающих рядов флота. Полагаться они могли только на свою скорость и скрытность. Этот полет отличался от предыдущих и был гораздо опасней их — НЗО разрабатывала тактику борьбы с флотом РАМ на Земле.

— Хотелось бы, чтобы Док нашел Кемаля, и он оказался здесь, — пробормотал Бак. — Уверен, что мы смогли бы сразу же использовать перевес.

В эту минуту Хьюэр, окопавшийся на окраине компьютерной сети Марипозы-24 вблизи Меркурия, старался как мог выполнить желание Бака. Выбор спутника оказался чистым везением. Двадцать четвертый проходил по орбите в непосредственной близости от Меркурия Первого. Хьюэр быстро оценил преимущества такой позиции. Он отыскивал подходы к компьютерной сети спутника-крепости. Орбитальные поселения были оборудованы антеннами, датчиками, навигационными и причальными устройствами. Хьюэр проверил все входы один за другим и обнаружил, что самой безопасной лазейкой внутрь являются коммерческие каналы.

Он потратил некоторое время, создавая «одежду», чтобы придать себе внешность входящей команды для солнечной станции. Он не смог удержаться и, улыбнувшись про себя, добавил подпрограмму, имеющую вид требования на солнечную энергию с обратным адресом — Марс. Закончив работу, Хьюэр еще раз тщательно проверил свое создание. Если маскировка сработает, он окажется внутри компьютера Меркурия Первого. Если нет — он будет поджарен, серьезно искалечен или вообще стерт. Может быть, имело смысл послать на разведку клон — точное дублированное подобие, но он отказался от этой мысли. Если маскировка сработает, понадобится принимать быстрое решение. Ему не хотелось доверять это новорожденному.

— Начинаем рисковать, — пробормотал Хьюэр и скользнул в поток деловых передач Марипозы-24. Позволив потоку увлечь себя, он обнаружил, что оказался на небольшом спутнике связи, относящемся к Меркурию Первому. Отсюда его понесло в главную компьютерную сеть. Коммерческий опознавательный код отправил его прямиком в блок сбыта. Через долю секунды после того, как он оказался внутри, Хьюэр выскользнул из оболочки и ринулся в цепи, ведущие в глубину сети.

На мгновение он замер, прислушиваясь, не поднялась ли тревога. Но соседние импульсы спокойно продолжали свой путь, принимая его за обычное препятствие. Осмотревшись, он понял, что находится внутри основной программирующей сети Первого. Свобода передвижения сначала показалась ему невероятной, но он быстро понял, что система блокирована. Во всех узловых точках находились программы безопасности, предназначенные для уничтожения лазутчиков. То, что он сделал остановку, осматриваясь, спасло ему жизнь.

Он обегал сеть, разыскивая системы жизнеобеспечения, внутреннюю связь, увеселительные программы — призрачное подобие рабочих — пока не обнаружил то, что ему было нужно. Наткнувшись на уединенную цепь, перекрытую программой-затвором, он понял по общей конфигурации программ, что достиг пункта контроля за камерами заключенных. Хьюэр дождался, пока мимо него проползла длинная легальная программа, заключавшая в своем начале ключ, и прилип к ней вплотную, как ее продолжение. Опознавательный код открыл ворота, и Хьюэр вместе с графиком допросов пленных незамеченным проник в комплекс безопасности.

Оказавшись внутри, Хьюэр поискал место для наблюдательного пункта. В секции «К» нашлось подходящее место, и он замер внутри, отлично понимая, что постоянная активность в этой цепи будет лучшей маскировкой. Он перевел дыхание и огляделся. Секция «К» содержала двенадцать индивидуальных линий, кроме основной, ведущей к главному центру связи Меркурия Первого. Хьюэр начал методически проверять линии.

Линии «К» представляли собой индивидуальные видеокамеры наблюдения за заключенными. Хьюэр воодушевился. Он еле сдерживал себя, боясь привлечь внимание. Одна из этих линий должна была вести в камеру Кемаля. Он подключался к одному компьютерному глазу за другим. Проверив почти половину, Хьюэр обнаружил отключенную камеру.

Хьюэр улыбался. У него не было сомнений, что это Кемаль деактивировал монитор. Тем не менее нужно было установить с другом визуальный контакт. Словно услышав его желание, компьютерный глаз мигнул и начал передавать изображение Кемаля и Дьюэрни, сидящих у стены, положив руки на колени. Они молча смотрели в пространство. Хьюэр нашарил аудиовыход сенсора.

— Эй вы, пора вставать!

Кемаль подпрыгнул.

— Док? — не веря себе, спросил он. — Не может быть!

Он попытался прочистить ухо.

— Нет, может, — сказала Дьюэрни. — Сейчас проверим. Ну-ка, кто втянул меня в эту историю?

— Я, — виновато ответил Хьюэр.

— Это он, — подтвердила Дьюэрни.

— Что было не так? — спросил Хьюэр.

Дьюэрни смотрела на монитор, ее темные глаза, казалось, обрели твердость стекла.

— Ты не сказал мне, что корабль краденый.

— Я думал, это не важно.

— Это оказалось важно для Гордона Гавилана.

— Ладно, поговорим потом, — пробормотал Хьюэр, пытаясь скрыть смущение, — где находится замок вашей камеры?

— Я был без сознания, когда меня сюда принесли, так что не могу сказать, — ответил Кемаль.

— Панель замка на двери справа примерно в средней ее части. Я заметила это, когда меня тащил, как мешок, этот зверь по прозвищу Старый Гарри, — сообщила Дьюэрни.

Хьюэр проверил цепи, связывающие видеокамеру с остальными датчиками. Недалеко от основной линии он обнаружил второстепенную с группой из двенадцати точек. Хьюэр стал проверять их. Электронные пальцы пробежали по точкам, нащупывая последовательность. Наконец он закончил проверку и включил один из контактов. В камере раздался отрывистый электронный писк. Хьюэр отпрянул.

— Прекрати!

Хьюэр услышал голос Дьюэрни, но не подал виду.

— Да ладно уж, — проворчал он про себя.

Он коснулся другой ячейки, цепь активировалась, ключ сработал. Хьюэр подумал еще немного и активировал одновременно две нижние ячейки замка. Что-то лязгнуло — замок открылся.

— Будете ждать особого приглашения? — победоносно осведомился он.

Бросив взгляд на монитор, Кемаль пересек камеру, прежде чем Дьюэрни успела что-нибудь сообразить. При открытии вручную дверь раскрывалась сама, уходя в стену. Электронная отмычка Хьюэра открыла замок, но сама дверь осталась неподвижной. Кемаль прижал ладони к ее узорной внутренней поверхности, усмехнувшись про себя при мысли о пользе меркурианского увлечения декоративным искусством. Узор не давал ладоням соскальзывать. Он толчком стронул панель с места.

Металлическая дверь была тяжелой и открывалась душераздирающе медленно, пока Дьюэрни не добавила к его усилиям свои. Дверь бесшумно ушла в стену. Кемаль настороженно прошептал:

— Посмотрим, что там снаружи.

Они с Дьюэрни осторожно выглянули в коридор. В конце его, откинувшись в кресле, сраженный обильным ужином, находился Старый Гарри. Он мирно похрапывал, прижав к груди пустую бутылку. Кемаль обернулся к монитору:

— Спасибо, Док. Куда нам теперь идти?

— Не могу сказать, — ответил Хьюэр, — как сказал бы Бак, я играю эту вещь только по слуху.

Кемаль кивнул.

— Док, ты можешь отключить этот сенсорный глаз перед своим уходом?

— Ну, конечно.

— Тогда вперед. Отключи его прямо сейчас.

В его ореховых глазах мелькнули хитрые искорки. Вместе с Дьюэрни они выбрались в коридор и по его знаку осторожно двинули дверь на место. Услышав щелчок замка, Кемаль улыбнулся. Он наложил ладонь одновременно на все кнопки и нажал. Кнопки застряли. Теперь, чтобы открыть замок, пришлось бы порядком повозиться, полностью разбирая его.

— А что теперь? — чуть слышно спросила Дьюэрни, кося глазом в сторону Старого Гарри. Кемаль пожал плечами.

— Не спрашивай меня как, но теперь — выбираемся отсюда.

Она кивнула.

— В какую сторону?

— Найдем.

Дьюэрни с иронической и удивленной улыбках на губах, относившейся к их, на ее трезвый взгляд, безнадежному положению, двинулась вдоль по коридору. Кемаль шел за ней. Он освободился из камеры, но сам Меркурий Первый был одной гигантской тюрьмой. Удача их побега была в руках судьбы, и он молил судьбу о благосклонности.

Хьюэр, который выбирался в этот момент из системы безопасности Меркурия Первого, также желал своим друзьям удачи. Сейчас он не мог помочь им выбраться со станции. Он сам подвергался страшному риску, находясь внутри компьютерной системы Меркурия, и понимал, что должен покинуть ее как можно скорее. Однако беспокойство о Кемале и Дьюэрни оказалось более высоким, чем это трезвое рассуждение.

— Да, бывает. — С мрачным юмором сказал он сам себе. — Хотелось бы, чтобы программисты не увлекались так сильно эмоциональным фактором. Разумное существо должно вести себя строго рационально.

Но это были просто слова, и он сам это отлично понимал.

На поверхности планеты Земля уцелевшие обитатели разоренных поселений пытались собрать воедино обрывки данных, слухов, информации, касающихся марсианской войны, складывая их вместе в мозаичную картину, полную громадных пробелов. Налеты на Землю, происходившие с точностью часового механизма, похоже, прекратились. Рейды истребителей стали происходить реже, хотя и повторялись довольно регулярно.

— Я слышал, что пираты на нашей стороне, — сказал костлявый старик — типичный обитатель подвалов, старая городская крыса.

Группа беглецов расположилась в пещере подземного топливного склада на окраинах бывшего города Гальвестона.

Молодой человек пренебрежительно хмыкнул и махнул рукой.

— Когда это пиратов волновало что-нибудь, кроме добычи? — спросил он.

— Я слышал, они помогают этому парню, Роджерсу, — продолжил старик.

Молодой человек промолчал. Это был длинноволосый блондин, чье генотехническое происхождение читалось по его огромным ангельским глазам и неестественно развитой мускулатуре. Его мыслительные процессы протекали довольно медленно, и он не утруждал себя долгими размышлениями о всяких там прочих, но имя Роджерса привлекло его внимание.

— Это просто сказка, — произнес он наконец, — выдумка, чтобы у нас оставалась надежда.

— Вовсе нет, — третий голос принадлежал женщине лет сорока. У нее была квадратная челюсть и лишенная морщин кожа персикового цвета. — Я сама его видела.

— Ты видела человека, которого называли Роджерсом, — возразил блондин, — может быть, это актер, которого наняли, чтобы играть роль.

— Ты мне не веришь, — сказала женщина, — но я знаю, это был Роджерс. В нем есть нечто, отличающее его от других.

Блондин закатил глаза.

— Ты слишком стара для этих вещей, — сказал он, относя реакцию женщины на счет привлекательности героя.

Но женщину трудно было сбить.

— Не это, — сказала она, — хотя он красивый мужчина. Он стоял так прямо, как ни один человек, которого я видела, и так, как будто у него есть на это право. В нем была… — она поискала слово, — в нем была надежда.

— Хорошо, если так, — старик почесал тощее запястье. — Ее-то нам и не хватает.

— Без нее у нас вообще ничего не остается, — кивнула женщина.

— А мы надеемся, — продолжал старик, — мы не бьемся головой о стену. Пока мы еще можем дышать, у нас есть надежда, — он протянул к ней указательный палец, — и не забывай об этом.

Ее глаза были печальны, но она улыбалась.

— Ну, если ты так говоришь, старик.

— А я и говорю! Этот парень, Роджерс, мне все равно кто он, выдумка, сон или компьютерный организм… Он вернул нам хотя бы немного смелости. Дал толчок. И мне нравится это.

— Ты имеешь в виду, что тебе все равно, если тебя дурачит правительство, заставляя бежать вслед за призрачной картинкой? — голос блондина звучал удивленно.

— Плевать. Правительство не может меня использовать, пока я этого не хочу. Но это поддерживает мой дух. Нет, честно.

— Значит, ты позволяешь им врать тебе?

— Пускай. Хотя я не думаю, что они врут. Этот Роджерс слишком непредсказуем.

Блондин покачал головой.

— Послушай, сынок, какая разница, кто дает тебе топливо, чтобы поддерживать огонь? Когда у тебя есть опора, можно жить. Это только первый шаг.

Блондин обвел глазами рваную кромку воронки, в которой они сидели. Когда-то над ними находилось пятнадцать метров грунта, но штурмовики РАМ содрали защитное покрытие и пробили крышу хранилища. В проломе виднелось белесо-голубое небо, безразличное в своей пустоте. Он не верил во все это. Блондин вскинул на плечо лазерную винтовку.

— Нам лучше идти. Эти стены делают нас уточками в тире.

— Ты что, когда-нибудь видел тир? — спросил старик. Он поднялся на ноги с легкостью, невероятной для его возраста.

Блондин посмотрел на него и раздраженно ответил:

— Может быть, ты сам мне рассказал?

— Может быть. Но нам действительно пора. По моим расчетам следующая волна пойдет минут через двадцать.

— Есть время найти укрытие получше, — сказала женщина.

— Ага. Ну, так куда, сынок?

— А куда ты предлагаешь? — спросил парень.

В вопросе прозвучала добрая порция яда, но старик, казалось, не обратил на это внимания.

— Они когда-то выстроили волнорезы на западном берегу. И они еще целые. Похоже, их не бомбят, потому что боятся повредить дворец регента.

— Может быть, ты и прав, — произнес блондин. Ему уже приходилось убедиться в уме и наблюдательности старика.

Группа двинулась в сторону моря.