Ужинали у Рамсаев довольно долго, отвечая на многочисленные вопросы его жены, весьма словоохотливой женщины. Она расспрашивала нас о поездке её дочери в Москву, заодно я узнал о планируемых сроках вывода финской армии на всех участках. В общем, время я не потерял. Вернувшись в посольство, увидел обложенные мешками с песком танки у КПП: кто-то обстрелял из пулемёта наряд возле входа и окна верхнего этажа. Ноту в МИД уже написали. Подписал и приказал с утра доставить в МИД. Вышел на связь с Василевским по ВЧ, сообщил подробности переговоров с Маннергеймом. Тот передал, что корпус готов к движению, и ждали только меня.

   - Я же передал информацию, что первый может выдвигаться.

   - Верховный приказал дождаться Вашего звонка по ВЧ. Утром 5-я САД начнёт переброску своих БАО в Порккала-Удд. Генерал Трубачёв, командир корпуса, свяжется с Вами от границы. Первым же бортом отправьте карты Трибуцу.

   - Мне их ещё не передали. Только обещали.

   - Понимаю, но ускорьте максимально этот вопрос.

   - Есть.

   Внутри трубки послышался голос, просивший Василевского освободить линию. Ни фига себе! Кто это? Мы повесили трубки, раздался звонок, и послышался характерный голос Сталина.

   - Товарища Петрова, товарищ Иванов.

   - Я у телефона, товарищ Иванов.

   - Как Маннергейм прореагировал на сообщение, что у него будет базироваться ударный корпус?

   - Довольно настороженно, но я объяснил ему, что существует угроза немецкого десанта прямо в Хельсинки, он перезвонил, по словам Рамсая, начальнику разведки, и тот подтвердил нашу информацию. После этого мне пообещали передать карту минных постановок в Финском заливе.

   - Вы понимаете всю меру ответственности, товарищ Петров? Карта может оказаться фальшивкой!

   - Конечно, товарищ Иванов. Она нуждается в доскональной проверке. Но, оба броненосца береговой обороны у финнов находятся в Ботнике из-за угрозы авиации. Отражать десант пока у них нечем, а немцы славятся своей мобильностью. Поддержка нашим флотом и переброска сюда целой авиадивизии решает вопрос безопасности их столицы. Поэтому Маннергейм распорядился выделить дополнительные аэродромы на полуострове Порккала. Немецкие агенты очень активны здесь. Сегодня было обстреляно здание полпредства, товарищ Иванов. Маннергейм понимает, что его силой попытаются загнать обратно в союзники. Плюс в его армии далеко не все хотят союза с нами. Ему нужен флот на рейде Хельсинки.

   - Хорошо, товарищ Петров. Вы хорошо начали работу. Ускорьте получение этих карт.

   - Есть!

   "Ох! Из огня, да в полымя!" Хорошо ещё, что по шапке не получил, что задержался с докладом на два часа. Сижу, пишу отчёт. Надо бы ремингтон какой-нибудь завести, замучаюсь писать отчёты! Как хорошо было в 13-м году! Набрал текст, закодировал и отправил. А тут мучься с этим "Паркером"! Женька уснула, ей сегодня тоже тяжело было. Но хоть отчёты писать не надо.

   Утром разбудили довольно рано: пришло сообщение, что корпус сосредоточился в лесах под Выборгом, как стемнеет, пересечёт границу. Опять охрана, опять старенький паккард, МИД, передал Секретарю Ноту протеста, сообщил Рамсаю, что вечером 1-й корпус пересечёт границу, а самолёты корпуса сегодня начнут перелёт в Порккала-Удд. Около 14 часов в небе над Хельсинки появились "Киттихауки", "Кобры" и "Пешки". Позвонил телефон, на проводе адъютант Президента. Просит урегулировать вопрос об установке прямого телефона с дачей Маннергейма. Дескать, постоянно возникают вопросы у Маннергейма, а связи нет. Я связался с Москвой и получил "Добро" на установку такого телефона. Финские связисты протянули связь. Маннергейм зря надеется, что к этой линии никто не подключится. Хотя связь высокочастотная, с модуляцией. Почти как наша ВЧ. В 18.00 генерал Трубачёв сообщил, что начал движение. Почти сразу раздался звонок по новому телефону.

   - Наша погранстража доложила о том, что Ваш корпус начал переход границы одновременно в двух точках перехода.

   - Я получил сообщение об этом, господин маршал.

   - Утром подъезжайте ко мне, полковник. - и Маннергейм повесил трубку.

   Около трёх ночи меня разбудил Трубачёв и его команда. Они обошли город и следуют в Порккала-Удд, а он заехал выйти на связь с Верховным.

   - Товарищ Иванов! 1-й отдельный УШК совершил марш и прибыл к месту назначения. Потерь не имеем, колонны сопровождали финские мотоциклисты. Вдоль дорог были установлены регулировщики. Инцидентов не было. Командир корпуса генерал-майор Трубачёв.

   - Поздравляю Вас, генерал-лейтенант! Что с тылами?

   - Служу Советскому Союзу. Пока не прибыл только десантный дивизион. По докладам, прошёл Котку. Имеет одну потерю на мине.

   - Где товарищ Петров?

   - Здесь. Передаю трубку.

   - Займитесь размещением заказа на постройку быстроходных десантных кораблей на финских верфях для возмещения потерь в них. Документацию Вам передадут из Ленинграда завтра, товарищ Петров.

   - Товарищ Иванов. Маннергейм, видимо, хочет посетить корпус.

   - Не возражаю. - ответил Сталин и повесил трубку.

   - Василий Алексеевич, скорее всего, завтра корпус посетит Маннергейм.

   - Вот, воевали-воевали мы с тобой, Максим Петрович, с ним и воевали, а теперь его принимать надо и почести воинские оказывать!

   - Вон видите, орден мне собственноручно повесил. Дипломатия!

   - А ничего, красивый орден. Ладно, встретим, как положено! Раз Сам не возражает. Ну, а куда готовимся? Не здесь же отсиживаться будем.

   - Таллин. Но, пока молчок и полная тишина. Обеспечиваем оборону побережья Финляндии от возможного вторжения фашистской Германии. И накапливаем боеприпасы. Как только флот вырвется из Маркизовой Лужи, так и начнём.

   - Ну, давай, Максим Петрович! И не такое с тобой обделывали! Поеду, посплю.

   Я, тоже, добрал немножко, затем поехал на дальнюю дачу. Маннергейм с утра занимается стипль-чезом, несмотря на возраст, каждый день километров пятнадцать в бешеном аллюре. Затем завтрак, на который меня и пригласили. Яичница с беконом, овсянка на молоке, горячие тосты и черный кофе. Никаких излишеств, бережёт своё здоровье. Разговор ни о чём, в основном о лошадях. Затем, после завтрака, с места в карьер:

   - Я могу посмотреть на прибывшие войска? Ведь Вы говорили, что именно эти люди брали все наши укрепления на Свири. Или требуется специальное разрешение?

   - Можете, я запрашивал разрешение на это. Товарищ Сталин не возражает.

   - Тогда поехали.

   Впереди шёл мой бронетранспортёр, за ним шел "хорьх" Маннергейма, ну, а сзади я. Дорога довольно извилистая, почти постоянно лесом. Наконец, слева показалось поле, на котором должны были находиться наши самолёты. Хорьх начал тормозить, я тоже остановился. БТР сдал назад и встал. Маршал вылез из машины и задал вопрос:

   - Максим Петрович! Где самолёты? Не прибыли? - но, стоило ему сойти с дороги в сторону аэродрома, как раздался оклик:

   - Стой! Ни с места! Стрелять буду! - говорящего не было видно. Секрет.

   - Боец, вызови разводящего! Я - полковник Иволгин, военный атташе Советского Союза в Финляндии.

   - Ожидайте, товарищ полковник.

   Через минут пять появилось три человека, разводящий проверил мои документы.

   - А это кто?

   - Маршал Маннергейм, Президент Финляндии. Мы направляемся в штаб корпуса. Здесь должны находиться наши самолёты. Маршал интересуется, где они.

   - А можно сказать, товарищ полковник?

   - Да, конечно.

   - Товарищ маршал, здесь они, просто замаскированы.

   - Спасибо, солдатик! - ответил маршал.

   - Ой, по-русски говорит!

   - Маршал долго жил в России.

   Мы продолжили свой путь, но, естественно, телефонное ухо гораздо длиннее, поэтому возле штаба уже был выстроен почетный караул, и пошла сплошная показуха. Но, маршал любил это дело! Он с удовольствием смотрел, как маршируют солдаты, посмотрел ротные учения с боевой стрельбой, потрогал кирасу, даже прикинул её на вес.

   - Чуть тяжелее, чем у кирасиров. Примерно как у лейб-гвардейцев.

   - С неё и делали. Зачем изобретать велосипед.

   А вот у танка ИС-85 Кировского завода он остановился как вкопанный. Сделанный на базе "Объекта 238", танк был красив, по-настоящему красив. Длинное орудие очень гармонично было вписано в силуэт. Пошли вопросы по ТТХ. Ему показали танк и САУ-152 на ходу и со стрельбой. А достаточно длинные ряды звездочек и домиков на стволах красноречиво говорили об эффективности оружия.

   За обедом в штабе корпуса, Маннергейм задумчиво сказал:

   - То, что я сегодня увидел, совершенно не похоже на то, что было зимой 39-го. Совершенно другая армия. Мне кажется, что господин Сталин большой любитель рыбалки.

   - Это почему? - недоумённо спросил корпусной комиссар Воронин.

   - Зимой 39-го, он запустил к нам "воблер", на который клюнули все!!! Понимаете? Все великие державы!

   Разговор никто не поддержал, не потому, что не могли поддержать его, а потому, что за столом сидел бывший враг. Жестокий и умный, один из тех, кого удалось обмануть, на ком оттачивалась наша тактика. На действиях которого, мы учились воевать. Весь этот обобщённый опыт воплотился сейчас в этом корпусе, который продемонстрировал способность молниеносно перемещаться на большие расстояния, поражать любые цели, преодолевать любые водные препятствия. Бывший враг понял, что очень вовремя он вышел из войны. Противопоставить ему было нечего.

   Вечером этого дня стало известно, что Маннергейм наградил Аладара Паасонена орденом Белой розы, без мечей, и был издан указ, навсегда убравший этот атрибут из статуса ордена. Маннергейм приблизил к себе Паасонена, который, позднее, даже редактировал его воспоминания. До этого дня их отношения были достаточно натянутыми. Маннергейм считал Паасонена пацифистом, случайно оказавшимся в разведке. Мы встретились с ним через пару дней после награждения. Генерал, улыбаясь, поздравил меня с получением высшей награды Финляндии, и показал на синюю колодку такого же ордена у себя на груди.

   - Президент, вернувшись из Порккала-Удд, вызвал меня к себе, и предложил работать у него в секретариате.

   - Уходите из разведки?

   - Нет, я буду продолжать курировать её, но уже в должности государственного секретаря. Довольно неожиданное повышение. После моего выступления в Парламенте, маршал был очень недоволен мной, ведь я не согласовал с ним этот вопрос. После посещения Вашего корпуса, он наградил меня. Этим он показал, что не считает ошибкой выход из войны. Авторитет у Маннергейма в стране и армии очень велик. Можно не опасаться более прихода к власти сторонников войны.

   Естественно, содержание этого разговора было немедленно передано в Ставку, а оттуда пришло сообщение, что флот заканчивает контрольное траление, и просили ускорить подготовку высадки. Из разговоров с Паасоненом стало ясно, что гарнизон в Таллине не велик, обороной побережья, считавшейся глубоким тылом, тоже никто не занимался. Взорванные при отходе наши батареи на островах немцы не восстанавливали. Несколько агентов ГРУ, работавшие там, давали схожую информацию. Переданные нам карты минных полей "Насхорн" (между Порккала-Удд и островом Найсаар, всего 1.915 мин) и "Зееигель" (восточнее Гогланда, всего 5.779 мин, 1.450 минных защитников, 200 подрывных шашек), оказались достаточно точными. Всего весной - летом 1942 года немцами в Финском заливе выставлено 12.873 мины. Вместе с минами, которые были выставлены в прошлом году, их количество в Финском заливе превышало 21 тысячу. Но, существовало несколько фарватеров, позволяющих поддерживать относительно безопасное движение кораблей. Самым безопасным оказался северный фарватер, идущий вплотную к финскому берегу. Центральный фарватер был полностью перекрыт многочисленными минными постановками. Самое обидное, что большинство мин было нашими. Арсеналы в Таллине не были эвакуированы в 41 году. И сейчас флот не смог выделить нам для прикрытия практически ничего. Последовали отговорки, опасения, что как только корабли оторвутся от причалов в Кронштадте и Ленинграде, так немедленно попадут под удар немецкой авиации. На ходу оказался один линкор, один крейсер, три эсминца и три десятка мелких шхерных бронекатеров.

   В ночь на первое ноября "Киров", "Гордый", "Грозящий", "Стерегущий" под командованием контр-адмирала Дрозда, шхерный дивизион под командованием капитан 3-го ранга Лазо и канонерская лодка "Красное Знамя" под командованием капитана 2 ранга Арсеньева вышли из Кронштадта в Хельсинки. Всё, что смог собрать некогда сильнейший флот СССР. Длинная ночь позволила скрытно пройти и встать на якоря, и к причалам в Порккала. Финнов в этот момент на полуострове вообще не было. Их переселили. Радиолокаторы не показывали никаких целей. С появлением здесь наших истребителей, немцы редко отваживались залетать в этот район. Вечером бригада начала погрузку, а шесть наших тральщиков и четыре финских ушли проверять фарватер. В первой волне пошли 120 БДБ. Тральщики обозначали все точки поворотов извилистого фарватера. На остров Аегна была высажена разведгруппа, которая должна была уничтожить наблюдательный пост немцев. Минные постановки у немцев были сделаны так, что все суда должны были проходить почти вплотную к этому посту. После получения сигнала, что пост захвачен, десант пошёл вперёд. Рейдовый сторожевик был захвачен разведкой морской пехоты. В 01.00 03 ноября 42 года на причалы Таллина хлынула морская пехота и штурмовые роты 7-го полка. Их поддерживало 16 танков. Десантные корабли сразу же разворачивались и уходили в Порккала за следующей группой десанта. Часть десанта сразу же высадилась на Палиассаре, где находилось множество зенитных батарей. Ночной бой страшен своей непредсказуемостью, и у атакующей стороны огромная фора. Артиллерия кораблей пока молчала, в порт проскользнули только шхерные катера и канонерка, они пошли к Пирите и открыли огонь по скоплению конфискованных плавсредств. В течение ночи было выброшено три волны десанта. Организованной обороны немцам нигде создать не удалось. Сказывалось отсутствие тяжёлого вооружения. А пистолетиком особо не навоюешь. Главная цель рейда: Таллинский замок, где располагалось Бюро Целлариуса, был взят в 02.30. Там были первые потери. В третьей волне к Таллину ушёл Трубачёв, а я сидел на узле связи, и проклинал тот день и час, когда меня сделали "дипломатом". А на рейде Хельсинки уже ждали своей очереди на высадку части 32 армии, переброшенной в Ленинград из-под Архангельска. Утром они начали выгрузку в Таллинском порту. Удерживать Таллин будут они, а корпус двинулся к Нарве по непуганым тылам немцев. Днем взяли Раквере. Оказавшись зажатыми с двух сторон, немцы 18 армии продолжали упорно сопротивляться. Отходить им было некуда, а сзади накатывал новый вал 32 армии. 4-я армия взяла Сланцы, полностью отрезав немцев от Пскова. Взять Ыхви не получалось, поэтому Трубачёв сманеврировал вправо и обошёл городок, обрезав последнюю дорогу. Подтянутый дивизион особой мощности снёс немецкие позиции. Получив подкрепление в виде танковой дивизии на т-34, корпус двинулся вперёд и подошёл к Нарве с тыла. А 32-я армия вышла к истоку Нарвы. Бои в Нарве шли за каждый дом. Немцы сдаваться не хотели. Только 20 ноября удалось полностью подавить сопротивление противника. Корпус вывели на переформирование. Армии Линдемана более не существовало.

   Не менее упорные бои шли на юге. Перегруппировавшись после выхода из войны Финляндии, наши войска начали Харьковскую операцию. Южнее Будённый освободил Мариуполь. Сформированные танковые армии и ударно-штурмовые корпуса, в условиях степной равнины, удачно дополняли друг друга, а постепенное наполнение частей и соединений средствами связи и транспортом по ленд-лизу, изменили мобильность армии настолько, что немцы не успевали реагировать на появление крупных сил то на одном, то на другом фланге. Евстигнеев, наконец, с первыми морозами, разрубил Ржевский выступ. Ему здорово помог ленинградский опыт и новая техника: ИСы и САУ. Я ношусь между МИД Финляндии и их заводами. Несмотря на то, что появился гражданский контингент посольства, многое спускают непосредственно на меня. Женьке вот-вот рожать. Чувствует себя очень хорошо, не так как в середине беременности. Несколько раз пытался отпроситься у Сталина на фронт, но, мне запретили даже говорить об этом. На Севере началась Лапландская война. Немцы не захотели уходить из Финляндии, приходится выжимать их силой. Действуем смешанными силами: пехота финская, танки наши, авиацией и артиллерией помогаем. 22-го ноября Паасонен сказал, что на станции Валга выгружается танковая дивизия, прибывшая из Франции.

   - Откуда известно?

   - Да есть у меня связь с этой станцией. Можешь не перепроверять, сведения точные. 6-я танковая дивизия, командир Эрхард Раус, генерал-лейтенант. 160 танков PZ-IV и 42 штурмовых орудия. С 6 октября перебрасывается на Восточный фронт. Сегодня подошёл первый эшелон.

   - Спасибо, генерал! Извините, надо вернуться в полпредство.

   Я сообщил Василевскому об этом. Наши штурмовики начали регулярно работать по этой станции. 32 армия начала готовится к отражению удара, а со стороны Нарвы, навстречу немцам вышел танковый корпус генерал-лейтенанта Мишулина. Фон Кюхлер решил исправить всё: отбить Таллин и забрать Нарву. Сильных морозов пока нет, снег только выпал. Если фронтальные атаки на Псков Кюхлер ещё отражал, то в Эстонии события разворачивались вовсе не в его пользу. Именно поэтому он решил усилить четыре пехотные дивизии танковой. Это наши старые знакомые: 38 армейский корпус. Реально, Кюхлер не понимает, что не на то он тратит свои силы! Эта дивизия нужнее всего ему под Великими Луками. Тем лучше! Пусть Мишулин потренируется! Он как раз только получил новые ИС-85. У него 120 ИСов и 60 Су-85. Когда, наконец, закончится это бесполезное сидение в Хельсинки? Но, этот паршивец Паасонен, регулярно подбрасывает довольно важную инфу. В этих условиях сидеть мне, не пересидеть. Пока мы воюем в Прибалтике - точно!

   Шестеро помощников разъехались по округам, но, каждые две недели, у них ротация. Успевают и в Хельсинки пожить и в других городах. Всё какое-то разнообразие. Те, кто работает в Лапландии, фактически воюют. На них лежит взаимодействие между нашими и финскими войсками. Один даже ранен был легко. Мне же никуда не вырваться, как привязанный, здесь. Максимально - в Порккала-Удд или в Турку на полдня. Там строится серия судов для нас.

   Однако фон Кюхлер повёл себя странно: обычно немцы, как только создают временный перевес в силах, стараются немедленно ударить. В этот раз мы, действительно, отметили появление длинноствольных Т-4 под Тарту, но атаки не последовало: либо немцы продолжали наращивать силы, либо это часть отвлекающего манёвра. У меня участились звонки из Москвы. Общая ситуация была такова: север Эстонии до Тарту, включительно, у нас, за Псковским озером наступаем на Псков, бои идут в 35 километрах от Пскова, освобожден Порхов, Дедовичи, взят Холм, Торопец. Части Северо-Западного и Калининского фронта взяли Вязьму и Ржев, освободили Юхнов, бои под Ярцево. Инициатива у нас, а не у Кюхлера. Затем идёт длинный выступ, удерживаемый группой армий "Центр" от Ярцево до Козельска к Орлу. Дальше начинается Курский "выступ": Курск, Льгов, Белгород у нас, в полуокружении Харьков, наши вышли к Днепру у Днепропетровска. Штурмуют Запорожье и Мелитополь. Понятно, что самое неустойчивое положение сейчас на юге. Что предпримут немцы - непонятно, и послезнание уже никакой рояли не играет. Это - другая война и совершенно другие операции. Немцы уже привыкли к тому, что зимой наша армия активнее, чем летом. Это обстоятельство, во многом, вынужденное: слаба инженерно-сапёрная часть армии. Средств для переправ маловато. Исправляем. В том числе, и через Финляндию. Здесь разместил заказы на самоходные мелкосидящие паромы и понтоны, катера и баржи, чем меня озадачил Верховный ещё осенью. Где ударит Гитлер? Силёнок у него ещё много!

   Судя по лёгкому затишью у Северо-Западного фронта, и смене командующего: Курочкина сменил Тимошенко, фронт перегруппировывается, поэтому и медлит Кюхлер. Теперь всё зависит от взаимодействия фронтов. Был бы на месте Курочкин, он с Говоровым давно сработался, и Ватутин, можно было бы не волноваться. Но, вместе с Тимошенко всегда приезжает генерал Злобин. Он больше теоретик, чем практик, и не умеет настаивать на своём. А Кюхлер - вояка опытный! Ему палец в рот не клади.

   Начал Пуркаев, 25 ноября, силами 3 ударной армии ударил с юго-востока по Великим Лукам. Прорвав фронт 83 пехотной дивизии южнее города, 3-я ударная упёрлась в хорошо подготовленные позиции 3-го горнострелкового корпуса немцев, Пуркаев усилил 3 ударную 8-м эстонским корпусом и двумя свежими дивизиями, и окружил Великие Луки, но гарнизон держался, а фронт проходил всего в 12 километрах от города. Кюхлер перебрасывает из Восточной Пруссии 59 пехотный корпус генерала Курта фон дер Шевалери, усиливает его 8-й танковой и отдельными частями 6 танковой дивизий, но, снять полностью 6-ю танковую из-под Тарту, он не решился, так как там сосредотачивался танковый корпус Мишулина, а большую часть танкового резерва Пуркаева составляли лёгкие танки Т-60 и Т-70, семечки для длинноствольных Т-IV 8-й дивизии немцев. Сосредоточив пять дивизий под Ловно, немцы ударили на Великие Луки. Командиру 83-й дивизии фюрер пообещал переименовать город в его честь. Ударили ровно через месяц на узком фронте шириной всего пять километров, рассчитывая проломить сходу оборону 3-й ударной. К этому времени гарнизон Великих Лук был разрезан частями 360 дивизии на два отдельных очага обороны и доживал последние дни. Часть гарнизона сидела в Цитадели старой крепости, а вторая пряталась по подвалам в городе. Остальные наши фронты держали паузу. Командование решило дать возможность немцам сконцентрировать усилия в районе Великих Лук. Тем более, что резервы у Пуркаева были. Ленинградский фронт перебросил оба ударно-штурмовых корпуса в Эстонию.

   Немцы наступали по 500 метров в день. Все 15 километров до Великих Лук Пуркаев превратил в сплошные ряды траншей, и постоянно чувствительно бил по флангам группировки. Казалось, что остановить немцев, всё-таки, не удастся, им оставалось пройти всего три километра, и в этот момент ударили Тимошенко и Говоров. Морозы сковали болота Псковщины и Эстонии, и 29 декабря оба фронта ударили в направлении Пскова, Острова и Локни. Части 32 армии взяли станцию Валга, с помощью Второго ударно-штурмового корпуса, и развивали наступление на Ригу, 8-я армия, усиленная Первым УШ корпусом, двигалась на Печоры, Тимошенко развивал наступление на Остров, двигаясь по шоссе от Дедовичей. 52-я армия шла туда же от Порхова. А все резервы фон Кюхлера были южнее, у Великих Лук. В составе 6-й танковой дивизии немцев оказался взвод новых танков PZ-VI. Он не входил в состав дивизии, а принадлежал 502 батальону тяжелых танков. Два танка были захвачены: один немцы сожгли, а второй был почти целым: сгорел только двигатель.

   Под Великими Луками всё кончилось уже после Нового года. 15 января немцы начали отход. Остатки гарнизона капитулировали ещё 10 января. Кюхлер оставил Псков и перебрался в Двинск. Там его сменил генерал-полковник Вальтер Модель, а генерал-полковник Георг Карл Фридрих Вильгельм фон Кю?хлер стал пенсионером.

   А у нас, 13 декабря, в самый разгар этих событий, появилась дочь. Назвали Сашенькой. А из далёкого SaariselkД привезли письмо от Сашки, Вадима и остальных. 1 бригада СпН прибыла туда. Новый год я отмечал в Москве, вызвали туда 29-го, пока долетел, прибыл в Ставку утром 31-го. Василевский появился в 11. Я доложился, передал отчёты, и сразу же задал вопрос про то: сколько мне ещё сидеть в Хельсинки.

   - Люди воюют, такие дела на фронте, а я...

   - Собственно, я Вас не вызывал, полковник. Знаю, что жалобы на Вас идут сплошным потоком из полпредства. Вас вызвали в Ставку, а не ко мне. Сам появляется где-то в 14 -14.30. Я доложу, что Вы прибыли. А пока, давайте поговорим о ситуации в Лапландии.

   Я достал карты, схемы и списки, и мы часа три подробно рассматривали ситуацию с 20 горной армией генерала Дитца. После выхода Финляндии из войны, немцы усилили группировку на Севере, перебросив туда целый корпус, и продолжают наращивать группировку. Известно, что тренировку проходят ещё два армейских корпуса южнее, в районе Тронхейма. Финское командование обеспокоено этим вопросом. Паасонен и Маннергейм постоянно говорят со мной о том, что финская армия может не выдержать удара пяти немецких корпусов. В 14.00 Василевский засобирался в Кремль.

   - Сидите здесь, я позвоню. - и я остался у него в Приёмной.

   Всё верно, отношения с "гражданской" частью дипкорпуса у меня не слишком складывались. Во-первых, мы решаем разные задачи, во-вторых, в самой Финляндии реальная власть принадлежит Маннергейму и военным, а гражданское Правительство лишь изображает демократию, и служит пароотводной трубкой. Плюс приехал я на два месяца раньше, чем остальные, поэтому сами финны предпочитают решать вопросы через меня, а не через посла Деревянского. Который, и правда, соответствует своей фамилии. Плюс к этому, появился 2 секретарь посольства, который явно связан с НКГБ, а я работаю на ГРУ, другая "контора". И агентуры у меня побольше, да и крупнее она. Тот как-то пытался устроить "рюмочку чаю" и "поговорить за жисть", но остался ни с чем. Дружбы и любви у нас не получилось, тем более никакого "раздела имущества". У меня свои информаторы, а ты нарабатываешь своих. Но, предаваться воспоминаниям долго не пришлось. Адъютант Василевского сказал, что меня внизу ждёт машина начштаба. Через пятнадцать минут я был в уже знакомом кабинете Поскрёбышева. На этот раз долго ждать не пришлось, секретарь Сталина доложил по телефону, и сказал, чтобы я проходил в кабинет.

   - Товарищ Сталин, полковник Иволгин, военный атташе СССР в Финляндии, прибыл по Вашему приказанию.

   - Проходите, товарищ Иволгин. Мы внимательно следили за Вашей работой в Финляндии. Поставленную Вам задачу, Вы выполнили: Финляндия стала нашим союзником. Они оттянули на себя три немецких корпуса, дали нам возможность освободить Советскую Эстонию, с их помощью мы сейчас выбиваем немцев из Пскова. В этих условиях Ставка пришла к мнению о необходимости шире развернуть освободительное движение в Норвегии. Карельский фронт будет усилен двумя общевойсковыми, одной танковой и одной воздушной армиями. Получено предварительное согласие Президента Маннергейма на размещение этого контингента на территории Лапландской провинции. - у меня широко раскрылись глаза!!! Маннергейм этого не говорил!!! Мне, по крайней мере. Заметив моё удивление, Верховный уточнил: - Вы были уже по пути сюда. Маннергейм поставил условие: Представителем Ставки на этом участке фронта должны быть назначены Вы. Поэтому, Вам присваивается внеочередное звание генерал-лейтенанта, и Вы назначаетесь Представителем Ставки ВГК на Карельском фронте. Задача фронта: взаимодействуя с частями и соединениями Северного Флота и Финской армии в Лапландии разгромить 20 горную армию Вермахта.

   - Есть, товарищ Верховный Главнокомандующий! Благодарю за доверие!

   - Знаю я, знаю, что на фронт рвётесь, товарищ Иволгин, но, должность военного атташе в Финляндии с Вас не снимается. Принято решение о замене посла Деревянского. Его сменит советник 2 ранга Орлов. Нам тут пришлось разбирать кучу бумажек по Вашему поводу. Вместо того чтобы включится в работу, товарищ Деревянский ударился в дрязги. Ничего, на фронте научится работать. А Вам, сегодня же, переодеться в новую форму, утверждённую приказом НКО. И, в первую очередь, эта форма будет направлена в войска Карельского фронта и Северного флота. Вы там с представителями союзников работаете, всё должно быть на самом высоком уровне, товарищи! Товарищ Иволгин! Проследите за этим.

   - Есть!

   - На усиление, нами туда направлен генерал-полковник Мерецков. Вы с ним знакомы. Всё остальное получите у товарища Василевского. Сейчас - переодеваться. К вечеру быть готовым!

   На выходе получил пропуск в Кремль на празднование Нового Года. Вот судьба-индейка! Опять всё с ног на голову. Василевский написал какую-то бумажку, и сказал показать её его адъютанту. Из Генштаба в мастерские при НКО, там очередь, но три звезды в петлице открывают много дверей. Плюс помощник адъютанта НачГенШтаба оказался шустрым и пробивным евреем, который всех знал. Пока меня обмеряли, и подгоняли форму, обдумал назначение. Впервые, как появился здесь, доволен, как кот возле крынки со сметаной. "Пустили козла в огород, или лису в курятник! Поуправлять! Я учился воевать на Тянь-Шане, Памире и Гиндукуше! Аллах акбар, господин генерал-полковник Дитль! Эта тактика в Ваше время ещё не изобретена! Познакомитесь! Обещаю! Бригада СпецНаз у меня есть".

   Кремлёвский Новый Год 43 года был не похож на "Голубой Огонёк" или Новогоднее выступление Президента России. Совсем другая обстановка. Зал в Большом Кремлёвском Дворце, ёлка на сцене, оркестр на антресоли, столы вдоль стен в несколько рядов, не очень много свободного места в центре зала. Никакого Дедушки Мороза и Снегурочки. Вернее, они были на сцене несколько минут, поздравили присутствующих после полуночи, и, благополучно исчезли, а не развлекали присутствующих. "Тамадой" чаще всего был Ворошилов, иногда его заменял Микоян. Они произносили тосты и здравицы или предлагали выступить другим. Незадолго до Нового года слово предоставили Сталину. Голос у него не громкий. Он не трибун, но в зале стояла мертвая тишина, поэтому все слышали, что он говорит. Он сказал, что обещание, что в прошлом году мы очистим нашу землю от фашистских захватчиков осталось невыполненным. Враг продолжает оккупировать большую территорию на западе СССР. Оккупированы полностью Белоруссия, Молдавия, Литва, большая часть Украины и Латвии, несколько областей РСФСР. Враг находится всего в 300 километрах от Москвы. Но, в течение этого года, наши войска уничтожили около половины войск противника, примерно 75 дивизий, из напавших на нас в 1941 году. Мы, наконец, перехватили инициативу у противника и начали освобождать наши земли. Больших успехов в этом году добились войска Ленинградского, Карельского, Юго-Западного и Южного фронтов, продолжавших наступать в течение всего 42 года. Нам удалось создать антигитлеровскую коалицию в составе СССР, Великобритании, США, и начать получать необходимые для войны материалы и вооружения по программе Ленд-лиз. Есть предпосылки, что к ним присоединятся и другие страны. Но, враг сумел сорвать часть поставок по кратчайшему Северному маршруту, сумел утопить в Северной Атлантике вооружений и снаряжения на целую армию. Транспортировка по другим маршрутам сопряжена тоже с большими сложностями, но, Ленд-лиз поступает, и это уже начинает оказывать положительное воздействие на состояние наших войск. Новый 43 год наша армия встречает, проводя решительное наступление на войска группы армий Север. Окончательно освобождена Эстония, наши части ворвались в Латвию, ведут активное наступление на Псков и Ригу. Противник ничего не может поделать с новым видом наших соединений, способных действовать в условиях глубокого прорыва обороны противника. На острие прорывов находятся наши ударно-штурмовые корпуса, танковые армии и кавалерийские корпуса. Враг будет разбит! Победа будет за нами! С Новым Годом, товарищи.

   Вера в победу у этого поколения была огромной. Я - ладно, я точно знал, что так и будет. А они верили в неё. Те, кто не верил, метнулись на ту сторону. Участь их будет печальной. Наш народ предателей не любит и не прощает. Потуги отдельных личностей подать Власова и Краснова в упаковке "борцы за свободу против большевизма" с треском провалилась.

   Я смотрел на окружающих меня людей: часть из них я помнил по истории СССР, большая часть была мне незнакома. Тем не менее, их объединял этот зал тем, что каждый из них что-то сделал для страны. Около часа ночи меня осторожно тронули за плечо. Офицер в парадной форме НКВД, старший лейтенант.

   - Товарищ генерал-лейтенант! Вас просят пройти в соседний зал, извините. Следуйте за мной, пожалуйста.

   Ребята в такой форме сегодня были почти везде, это первое управление, у них на рукавах повязки. Встал и пошёл за ним. Рядом со сценой небольшая дверь за занавеской, потом довольно узкий, но хорошо освещённый коридор, и ещё одна дверь. Здесь зал поменьше, но тихо играет струнный оркестр, довольно шумно, слышна громкая английская речь, столы стоят по-другому: двойной ряд столов стоит посередине. Старший лейтенант остановился и показал кивком головы на наркома Молотова и сидящего рядом с ним незнакомого человека.

   - Вас спрашивал нарком Молотов. Подойдите к нему, пожалуйста. Его зовут...

   - Вячеслав Михайлович.

   - Да-да! Извините, товарищ генерал-лейтенант. Если будете возвращаться, то таким же путём.

   Разрешите идти?

   - Да, конечно.

   Я обошёл стол, и подошёл к Наркому.

   - Здравствуйте, Вячеслав Михайлович. С Новым Годом.

   - Здравствуйте, Максим Петрович, Вас также! Я сожалею, но пришлось Вас оторвать от встречи Нового Года. Одну минуту.

   Он подал кому-то знак, к нему подошёл молодой человек в строгом темно-синем костюме. Почему-то все в НКИД носили такие, как униформу.

   - С Вами хотят познакомиться, Максим Петрович, так как мне сказали, что уже завтра Вы вылетаете обратно в Хельсинки, я решил побеспокоить Вас. Возьмите бокал в руки, и пройдёмте! - он указал рукой направление, куда ушёл молодой человек. Он подвёл меня к группе иностранцев, которая собралась несколько в стороне от стола.

   - Господа! - произнёс Молотов, Разрешите Вам представить: военный атташе СССР в Финляндии, генерал-лейтенант Иволгин!

   Вслед за ним эту же фразу на английском произнёс тот самый молодой человек, оказавшийся переводчиком. Последовало церемонное представление всех присутствующих, среди которых оказались посол Великобритании Криппс, спецпредставитель Президента США Гарриман, посол США в СССР адмирал Уильям Стэндли, посол Финляндии в СССР Кай Сундстрём и военные атташе стран-союзниц. Церемония продолжалась довольно долго, так как рекомендовали каждого в отдельности, приходилось откланиваться каждому из... довольно большой своры. Причина мне совершенно понятна. Собственно, всё началось в Хельсинки с прилётом британского "представителя". Совершенно невзрачная личность, Дэвид Прингл, мы с ним пару раз пересекались, но никаких общих дел у нас не было, и быть не могло. Я - военный атташе, а не посол и не посланник, а он - не военный атташе. Поэтому, я его тихо-мирно игнорировал. Раскланивался и разговаривал о погоде, о его самочувствии, человек он был пожилой, но, как только следовал какой-нибудь вопрос, перефутболивал его к послу, который ещё не приехал, и, когда Деревянский появился, то и посол был не в курсе того, чем я занимаюсь. Его попытки надавить на меня через нашего посла, кончились вчера тем, что посол вынужден будет укладывать чемодан. Теперь они решили надавить на меня при помощи Молотова! Идиоты! Это же "господин "Нет""! По окончанию церемонии взаимного представления, Криппс взял быка за рога!

   - Господин генерал! Наш посланник в Хельсинки докладывает, что Вы не стремитесь контактировать с ним? Вы не могли бы объяснить нам причину такого Вашего поведения?

   - Вы не правы, господин посол! Не далее как шестого декабря мы обсуждали с ним историю независимости Финляндии. - было видно, что глаза Криппса начали наливаться кровью.

   - Кроме исторических вопросов, Вы более ничем в Финляндии не занимаетесь?

   - Занимаюсь, господин посол, но посланник Прингл - не военный, а гражданский человек. Ему эти вопросы не интересны. Плюс, на все контакты, на которые я иду по долгу службы, я предварительно получаю разрешение моего руководства в Ставке Верховного Главного Командования и в Генеральном Штабе РККА. Среди этих лиц, посланник Прингл не числится, господин посол. У Вас есть другие вопросы ко мне? - "Ну, что? Обломился?" Тут подключился Стэндли.

   - Вы, конечно, правы, генерал, но, мы же союзники! Мы делаем общее дело, и нам весьма интересны те вопросы, которыми Вы занимаетесь в Финляндии. Я ведь человек военный!

   - Господин посол! Как человек военный, Вы прекрасно понимаете, что я из военной разведки. Это Вам, 100%, известно. То, чем Вы сейчас занимаетесь, называется "вербовка". Я не мог сказать это дипломату Криппсу, я бы не стал говорить это дипломату Стэндли, но адмиралу Стендли я могу сказать это с полным откровением. Я сожалею, господа, но я вынужден покинуть Ваше общество. Честь имею!

   Я отошёл от этой группы людей, хотел идти в другой зал, но меня остановил переводчик:

   - Товарищ генерал, Вячеслав Михайлович просил Вас подождать его на выходе.

   Молотов подошёл через минуту-другую.

   - Ну, ты молодец! Отбрил паршивцев! Я думал, расшаркиваться начнешь! Пойдём!

   Мы перешли в "мой" зал, нарком подошёл к Сталину, сел рядом с ним и что-то стал говорить ему, время от времени кивая головой в мою сторону. Затем Сталин подозвал меня, сделав движение левой рукой.

   - Вы поступили совершенно правильно, товарищ Иволгин, но, когда будете контактировать с непосредственными исполнителями от союзников на Севере, будьте предельно корректным. Север мы удерживаем, в значительной мере, благодаря эскадре Фрейзера. Вы меня поняли?

   - Так точно, товарищ Сталин!

   - Но, наши секреты - это наши секреты. И необходимо не подпускать союзников к нашим взаимоотношениям с Финляндией. Они хотят расположить там свои войска. Не допустите этого, товарищ Иволгин. Именно поэтому Вы и будете занимать две должности: и военного атташе, и Представителя Ставки. Там на Севере далеко не все это хорошо понимают. Придёт время, будем разбираться и с этим. Регион там очень сложный, но у Вас есть необходимый опыт ещё по Ленфронту. Ленинградцев туда и направляем. Действуйте так же, как Вы действовали на Ленфронте. Обдуманно, грамотно, не порите горячку. Но, до весны надо успеть, до распутицы.

   - Мне потребуется доукомплектовать некоторые части необходимым снаряжением и вооружением. Особенно, трофейным.

   - Это не вопрос, товарищ Иволгин. Комплектуйте всем необходимым. А теперь отдыхайте! - Сталин налил в бокалы какого-то вина и предложил выпить за успехи на Севере.

   Возвращался я через Ленинград. Теперь, как у Представителя Ставки, у меня был "собственный" Си-47 и 8 "кобр" в качестве прикрытия. Поэтому до Хельсинки добрались быстро. Женю и Сашеньку я отправил в Ленинград, так спокойнее. Женька не протестовала: пока меня не было, ей в уши такого "надули", что она была готова разреветься, когда увидела меня в новой форме и с погонами генерал-лейтенанта. Орлов ещё не прибыл, а Деревянский собирался в Москву. "Гражданские" смотрели на меня, как на привидение. Посол был уверен, что меня сотрут в порошок (в лагерную пыль?) в Москве. Я позвонил Маннергейму и спросил у его адъютанта: "Могу ли я увидеться с господином Президентом, так как прибыл из Москвы с письмом Сталина для него?" Спустя несколько минут, адъютант сообщил, что мне назначено на 14.00. Оставалось больше часа, поэтому я поехал к Рамсаю. Ему я тоже привез письмо. Мы встретились через 20 минут.

   - Господин Министр, Вам письмо от товарища Сталина!

   - Что там?

   - Я не знаю, мне просто передали его без каких-либо объяснений. Но, мне назначено на 14.00 у Маннергейма.

   - Я знаю, Маннергейм пригласил и меня на это же время. С Вашего разрешения, я прочту.

   Он углубился в чтение письма. Через некоторое время послышалось его покашливание.

   - Я Вас поздравляю с новым званием и новой должностью, господин генерал! Мы встретимся у Президента! До встречи.

   Обсуждать письмо со мной он не стал. Значит он против происходящих событий. По своему он прав: Финляндия вышла из войны для того, чтобы не терять людей. Лапландская война им не нужна. Они хотят, чтобы всё за них сделали мы. Напирать будет на то, что могут поссориться с соседями и Англией. Основная баталия будет сегодня у Маннергейма. Я заехал в кафе в Уустиима на улице Маннергейма, там варят хороший кофе, затем выехал на его дачу. Там собрался весь генералитет: Эш, Хейнрихс, Талвела, Сииласвуо, Эстерман, Айро и Хейсканен, кроме того, Премьер-министр Паасикиви и Рамсай. Хорошенькая компания! Трое из собравшихся, имеют звание группенфюрер СС, один - обер-группенфюрер. Представляли меня по-немецки, двое из присутствующих по-русски не говорят. Самый старый из них, Сииласвуо (Стрёмберг), группенфюрер, решил, что я по-фински не понимаю, поэтому спросил у Маннергейма:

   -А менее сопливого Москва прислать не могла?

   Маннергейм поморщился и ответил:

   - На этот вопрос, генерал, вам ответят херри Эш и Паасонен. Они хорошо знакомы с генералом Иволгиным. Они отвечали за Олонец. Вы же с ним не сталкивались, были на другом фронте.

   - А почему у него на груди висит золотая птичка? Это знак элитных частей Ленинградского фронта. - спросил Эш, обер-группенфюрер СС.

   Ответил Паасонен:

   - Потому, что он создал эти войска и командовал ими, генерал. Потому, что фрегаттен-капитан Келлер приказал мне уничтожить этого человека, но он уничтожил двадцать моих разведчиков, а четверых взял в плен. В том числе, и майора Тикконена. Да и сам Келлер сейчас отдыхает от фронта под Рыбинском. Ориоль достал его в Таллине. Это - "капитан Ориоль". Кстати, он довольно хорошо понимает по-фински.

   - С Вашего позволения, господа генералы! - медленно проговорил Маннергейм. - Это я просил господина Сталина закрепить за этим фронтом этого человека. Вы в курсе, господа, что звание фельдмаршал в германской армии присваивается за взятие крепости. Так?

   - Яволь! - кивнули все.

   - Генерал Иволгин взял Чудово, Спасскую Полисть, Мясной Бор, Теремец, Подберезье, Свирьлаг, Важины, Куйтежи, Новгород, Батецкий, Городню, Антипово, Малую Удрю и Таллин. Я ничего не забыл из Вашего послужного списка, господин генерал?

   - Только Лисино, Форносово, Дудергоф, Красное Село, Горелово, Оредежь и Красногвардейск.

   - У Вас есть носовой платок, господин генерал-лейтенант?

   - Конечно, я же - сопливый!

   - Передайте его генералу Сииласвуо.

   - Который группенфюрер СС?

   - Да-да, ему. Не обижайтесь, господин генерал. Это лучший специалист в России по взятию укрепрайонов. Суньте его носовой платок в карман. Каждому бы из нас такой послужной список.

   - Извините, генерал. Меня ввела в заблуждение Ваша молодость.

   - Этот недостаток сам собой проходит, со временем, господин генерал. - улыбнулся я в ответ.

   Начал совещание Маннергейм.

   - Итак, господа! 20-я армия категорически не хочет покидать нашу территорию. Наших сил и средств изгнать бывшего союзника с нашей земли недостаточно, тем более, что Германия серьёзно укрепила 20-ю армию, и ввела на территорию Норвегии один горнострелковый и два армейских корпуса. Сейчас группировка насчитывает примерно 285,000 человек, 3500 орудий и минометов, около 300 самолётов. Немцы занимают почти треть страны от Ботники до Баренцева моря. По имеющимся у нас сведениям, с наступлением светового дня в Лапландию будут переброшены 70-й и 71-й армейские корпуса, которые сейчас базируются в Тронхейме. Один, 19-й, корпус удерживает район Петсамо, 36-й корпус находится в Лапландии со штабом в Рованиеми, 18-й имеет штаб в городе Альт в Норвегии. Согласно Стокгольмских договорённостей, подписанных Вами, господин Рамсай, мы обязались самостоятельно изгнать войска Гитлера с наших территорий. Мы надеялись, что немецкое командование поступит с нами согласно буквы договора между нами от 40-го года. Однако, этого не произошло. Наоборот, немцы усиливают подготовку к вторжению во внутреннюю Финляндию. С помощью Ленинградского фронта, удалось ликвидировать угрозу вторжения через Финский залив, после этого Гитлер начал перебрасывать войска на Север. Предварительные расчёты, проведённые генералами Талвела и Эстерманом, показали, что в случае реализации планов немецкого командования, четырёх армейских корпусов немцев достаточно для полной оккупации Финляндии. В этих условиях я обратился к господину Сталину с просьбой оказать нам помощь в реализации условий перемирия. Сталин предложил перебросить в Лапландию две общевойсковых и одну Воздушную армию. Я дал предварительное согласие на ввод русских войск, обставив это дополнительными условиями. Господин Сталин выполнил все мои предварительные условия. Сегодня мы должны дать окончательный ответ СССР, и разрешить, или запретить, переброску войск Карельского фронта. Как Вы сами понимаете, я за разрешение войскам русских помочь нам изгнать немцев из Лапландии. Ваше мнение, господа! Господин Премьер-министр!

   Паасикиви усиленно протирал очки в течение всего времени выступления Маннергейма.

   - А у нас действительно есть выбор, господин Президент?

   - Наша армия не способна противостоять пяти немецким корпусам. Внутренняя часть страны не имеет развитой системы обороны, такой, какой она была в Зимнюю войну. Немцы превосходят нас в подвижности и авиации. Вслед за ними сюда войдут и русские, только с другой стороны. Вся наша территория станет ареной борьбы двух гигантов. Можете себе представить, во что она превратится.

   - В таком случае, я за ввод русских подразделений.

   - Господин Рамсай?

   - Я бы хотел предварительно выслушать остальных участников совещания. Со своей стороны задам Вам предварительный вопрос: а почему Вы отвергаете возможность ввода сюда на территорию Лапландии английского или американского контингента?

   - Покажите, как это можно сделать, и я буду только "За!" - улыбнулся маршал. - Единственный гипотетический вариант: это высадка в Петсамо, но его контролируют немцы. Швеция через себя англичан не пропустит, так как сверху нависают два корпуса немцев. Не стройте воздушных замков.

   - И, тем не менее, я выскажусь позже, господин маршал.

   - Хорошо, господин Министр. Генерал Эш.

   - Из двух зол выбирают меньшее. Если мы нарушим условия перемирия, нас оккупируют, и бумажками из Стокгольма можно будет... В общем, Вы поняли. Я - "За!".

   - Разрешите, господин маршал! - спросил Хейсканен.

   - Говорите.

   - Господин Паасонен! Вы первым начали пораженческие разговоры, причём не внутри армейских кругов, а сразу в Парламенте. Вы учитывали такой сценарий развития ситуации?

   - Да, учитывал. Я на сто процентов был уверен в том, что Гитлер не выполнит союзного договора. Рудники в Петсамо и Киркинесе для него слишком важны. Поэтому я проверял русских на порядочность и умение держать своё слово. Взятые на себя обязательства они выполняют.

   - Я не люблю русских и ненавижу коммунизм, маршал. Но, это единственная возможность сохранить Финляндию. Я - "За!". - закончил Хейсканен.

   - Я - воздержусь, - сказал Сииласвуо, - на той стороне у меня много друзей.

   - Которые предлагают провести военный переворот, и самому встать у власти. - заметил я.

   - Да, предлагают! И, тем не менее, я присутствую здесь, и остаюсь верным присяге! - довольно громко ответил Стрёмберг.

   - Не беспокойтесь, господин Иволгин. Генерал доложил мне об этом предложении немцев. - заметил Маннергейм. - Считаю, что всё армейское руководство оценивает ситуацию примерно одинаково. Риск велик, но другого выхода нет. Так, господа? - Присутствующие генералы утвердительно качнули головами.

   - В таком случае, я принимаю сторону большинства. - сказал Рамсай.

   - Готовьте ответ господину Сталину, господин Рамсай. Передать сегодня же! Господин Премьер, господин министр! Я Вас больше не задерживаю! Сейчас мы перейдём к чисто военным вопросам! До свидания, господа!

   Церемонно раскланявшись, оба министра вышли из кабинета маршала. Наступила тишина. Меня продолжали рассматривать генералы. Только Паасонен и Маннергейм до этого момента видели меня.

   - Господин генерал-лейтенант! Вы участвовали в "той" войне? - спросил Эш.

   - Да, на перешейке, под Выборгом. Армейская разведка 7-й армии, потом фронтовая. - я показал на самую старую медаль "За отвагу". - Это с той войны.

   - У вас ввели погоны? - задал вопрос Маннергейм.

   - Да, господин маршал, это новая форма. В течение весны вся армия переоденется.

   - У Сталина хватает сил и средств даже на это... Ну, что ж, господа, продолжим. Генерал, Вы имели аудиенцию у господина Сталина. Что он предлагает конкретно?

   - На Карельский фронт будут переброшены 2-я ударная и 7-я отдельная армии Ленинградского фронта. Кроме того, 3-я танковая армия резерва Ставки ВГК и 18-я воздушная армия. 18-я армия выбрана из-за того, что в её составе много летчиков-ночников. Три ночных бомбардировочных корпуса. И, здесь уже действует бригада специального назначения.

   - Ещё не действует, но прибывает. Какое-то странное подразделение. - заметил Хейсканен. Я не прореагировал на его замечание.

   - Седьмую армию мы знаем. Она держала фронт на Свири. Её командующий Гореленко нам хорошо знаком. А вторая Ударная?

   - Командарм Соколов, отличились под Чудово и блокировали Манштейна под Батецким. Я обе армии - хорошо знаю. 3-я танковая имеет в своём составе два танковых корпуса и одну отдельную танковую бригаду прорыва. И две стрелковые дивизии. Командует ей генерал Рыбалко. Отличилась на Западном фронте и в последних боях под Харьковом. Была отведена в резерв ставки, пополнена новыми танками и сейчас перебрасывается в Карелию. Командующим фронтом назначен генерал-полковник Мерецков, бывший командарм 7-й армии в Зимнюю войну. Командовал группой армий Ленинградского фронта в 42-м году. Эта группа армий разгромила Манштейна. Ну, и 14 армия, пока она имеет переменный состав и пополняется.

   - Её мы хорошо знаем! - ответил за всех Сииласвуо.

   - Мне даны указания: доукомплектовать армии для действий на Севере. Время нам отведено: до начала полярного дня. Принципиально, сил и средств достаточно, чтобы решить главную проблему: разгромить Дитля.

   - Мы планируем использовать три армейских корпуса в Лапландии. Все корпуса имеют боевой опыт, но у нас недостаточно артиллерии и артиллерийских снарядов для полномасштабной войны. Последнее время снабжение армии резко ухудшилось из-за появления слухов о возможном выходе из войны. Есть проблемы с продовольствием и обмундированием. Требуется большое количество зимних маскировочных костюмов.

   - Может быть, использовать такой же принцип формирования, который Вы имели с немцами: смешанные корпуса?

   - Это было бы нежелательно. Хотя, по боеприпасам мы больше совместимы с Вами, чем с немцами.

   - Хорошо, попробуем так. Пишите заявки на боеприпасы и приобретение продовольствия. Я планирую после совещания вылететь в Петрозаводск, оттуда в Мурманск, затем вернусь в Лапландию к месту базирования 1-й ОБрСпН. Сегодня я пришлю связистов, для того, чтобы решить вопросы со связью. Здесь в полпредстве есть всё необходимое для этого. Но, требуется дополнительно иметь прямые линии с Вашим ГенШтабом и с задействованными корпусами. Что у Вас есть по противнику в Лапландии? Хотелось бы получить максимально точную информацию для ускорения работы.

   В течение нескольких часов разбирали дислокацию противника, затем определяли районы расположения для наших частей и соединений. Собрав интересующие меня сведения, я хотел попрощаться с Маннергеймом, но тот предложил поужинать всем вместе. Это не входило в мои планы, но, отказываться было неудобно. Несколько напряжённая обстановка в начале совещания к его концу разрядилась, но, все, по-прежнему, не слишком доверяли друг другу. Необходимо было ломать лёд недоверия. Начал сам Маннергейм, который предложил тост:

   - Господа! Я понимаю, что мы привыкли смотреть друг на друга через прицел. Две войны наложили такой отпечаток на наши отношения. Но, я предлагаю посмотреть на отношения генералов Паасонена и Иволгина со стороны. Ещё совсем недавно - два непримиримых врага, но, нашли точки соприкосновения и нормально работают. У них разные взгляды, они совершенно разные по возрасту, разные цели и задачи, но это не мешает им. Цель у них общая: закончить войну. Если смотреть с этой точки зрения, то и у остальных та же цель. Россия и Финляндия - соседи. Соседи, иногда, ссорятся, недопонимая друг друга, потому, что интересы у всех разные. Мы пришли к миру между нашими странами, но пришла пора проверить эту дружбу огнем. За взаимодействие наших армий, господа! За Победу!

   Выпили все. Сииласвуо, после тоста, сказал:

   - Несмотря на то, что мне, действительно, тяжело дался этот выбор: со многими командирами 36 и 18-го корпусов я довольно близко знаком, генерал, это - мой участок и нам требуется наладить нормальный контакт. Со своей стороны, сделаю всё возможное, чтобы его наладить. Мы, как говорил недавно господин маршал, сделали ошибку: поверили Гитлеру, что с его помощью нам удастся победить Россию и вернуть потерянные территории. Мы считали это продолжением той войны. Реально, это совсем другая война. Оказалось, что эта война не была нужна ни Вам, ни нам.

   - Впрочем, как и первая. - добавил Маннергейм. - Последнее время мне всё чаще кажется, что та война была ловушкой для Гитлера. Хорошо расставленной ловушкой. Показав слабую армию и неумелые действия, слабую выучку войск, Сталин как бы пригласил Гитлера: приди и возьми. Жаль, конечно, что пострадали наши люди. Но, ловушка сработала. Оправившись после первого удара, русская армия перешла в наступление. Теперь её не остановить.

   Си-47, звеня моторами, набрал высоту. Две "четвёрки" истребителей с подвесными баками пристроились сзади. Иногда они проскакивали вперёд, но затем возвращались, выписывая виражи. Под крылом бесконечный лес, изредка пересекаемый просеками и дорогами. Стрелки крутятся на турелях, осматривая горизонт. Мы уже над Карелией, лечу в освобождённый Петрозаводск. Там создаётся узел связи. Основные события будут происходить значительно севернее, но Мерецков, пока, расположился здесь. Хоть какая-то цивилизация! Сели в Песках, на северной окраине. На аэродроме базируются истребители ПВО, охраняющие город. Мерецков прислал машину и охранение. Мельком успел посмотреть город. Штаб фронта находился в гостинице "Северной" на улице Ленина. Сам командующий жил напротив, через улицу, в доме 22а, где позднее находился "Экспортлес". Мы прилетели рано утром, Мерецкова в штабе не было. Его адъютант сказал, где он, и что он просил сразу зайти к нему. На улице мороз, много кристально-чистого снега. С неба сыпется легкая изморозь. Красота! Перешёл через улицу, часовой недоумённо уставился на погоны на куртке, ещё не видел. Но, скорее всего, меня знал лично, так как взял "на караул" и пропустил меня в здание. Довольно тёмный подъезд, с потолка свисают длинные шнуры с лампочками. Горят только две. Подскочил со стула Росщупкин, ординарец командующего.

   - Товарищ Иволгин! Как о Вас доложить?

   - Генерал-лейтенант Иволгин, Представитель Ставки на Карельском фронте.

   - А что, теперь все будут погоны носить? Как в царской армии?

   - Да, Росщупкин. Ты теперь офицер РККА.

   - Мы слышали, что приказ опубликован, но газеты придут только сегодня. Всё, иду докладывать!

   Он проскользнул в комнату, там послышался недовольный фальцет Мерецкова, затем дверь распахнулась, и вышел сам Кирилл Афанасьевич, с заспанным лицом, а сзади слышался голос Евдокии Петровны, что она "сейчас!".

   - Ну, кто, кроме Максима, может заявиться в такую рань! Проходи-проходи, дорогой! Дай на тебя посмотреть! Красавец! В новой форме и генерал! Дуся! Смотри! Максима генералом сделали!

   - Пора! Давно пора! Максимушка! Дай я тебя поцелую! Поздравляю! Я сейчас чай приготовлю!

   - Петровна! Какой чай! Мы ни его, ни мои погоны с ним не обмыли! Привёз?

   - Конечно! Из Москвы вышел курьерский для всего фронта. "Сам" сказал, что мы переодеваемся первыми.

   - Петровна! Смотри! Хорош? Ну, а я как с погонами?

   - Козёл ты старый! Гимнастёрку сними, пришью! Всё! Все за стол! Сначала чай! Остальное потом!

   Переругиваясь, в шутку, с женой, Мерецков провёл меня в комнату, где Евдокия Петровна накрыла стол. Я вытащил из рюкзака шведский бальзам и бутылку "Polar Wodka" из Хельсинки.

   - Максим! Утро ведь на дворе!

   - Я через пару часов улечу в МурмАнск, а оттуда в Лапландию. И мы не виделись с августа. Разрешите поздравить с генерал-полковником?

   - Ты обратил внимание, что Николаева больше нет?

   - Да. Где он?

   - На Южном фронте, начальником СМЕРШ. Честно говоря, не самый поганый мужик, но его присутствие сильно давило.

   - А что было, когда я улетел, под Оредежью?

   - А пробился 2-й танковый корпус. Вышел на шоссе на Любань, и попал в три твоих ловушки. Потерял два батальона танков и вернулся обратно. Там и добили. После этого меня вызвали в Москву. "Сам" принял, причём: один на один. Я жаловаться не стал, доложил, как есть. Кстати, и тебя помянул, и не раз. Он мне генерал-полковника и присвоил. После этого Николаева и послали на юг. Но и тебе, я вижу, перепало!

   - Я получил только 31-го декабря, вместе с должностью Представителя Ставки. И задачей: разгромить 20-ю горную армию!

   - О делах ни слова! Всё потом! Даша! Грибочки где?

   - Вот.

   - В общем, так, Максим Петрович! Задачу выполним! За тебя, за новое звание, дай бог не последнее!

   После завтрака перешли в штаб, там состоялось совещание. Меня интересовали сроки развёртывания, я передал информацию по финнам и по местам дислокации в Лапландии. Попросил обеспечить доставку и пошив амуниции с верблюжьей шерстью для войск первой линии и бригады СпН. Запросили Алма-Ату по этому поводу. Обещали поставить. Сама шерсть есть. Начальнику тыла приказали собрать трофейные "Бьюсинги" и полугусеничные SdKfz 251 для 1-й бригады. Через три часа вылетел в Мурманск. Там командовал генерал-майор Щербаков. Наш, питерский, бывший командующий 8-й армией, которая дралась на Ораниенбаумском пятачке. Принял его доклад о переформировании армии, посмотрел поставленную союзниками технику: амфибии, на базе которых в армии создавались 6 отдельных моторизованных батальонов особого назначения. Обратил внимание на поставки из Ленинграда и Горького быстроходных десантных кораблей. Встретился с представителем командования союзников: адмиралом Фрейзером, и с руководителем направления "PQ" поставок по Ленд-лизу полковником армии США Робертсоном. Попросил срочно поставить нейлоновые верёвки диаметром 16 мм, шнуровые заряды для прорыва проволочных заграждений и каталитические бензиновые грелки, которые используют стрелки американских бомбардировщиков. Тот удивлённо пожал плечами, но сказал, что всё это может быть поставлено уже в конце января. Необходимые мне 4-хствольные браунинги были на складах в Мурманске в большом количестве. 14 армия пополнялась 6-ю отдельными дивизионами САУ-152, и двумя бригадами огнемётных ИСов. Посмотрел на тренировки роты фронтовой разведки, сделал замечания по экипировке, приказал исправить. Осмотрел разворачивающийся ударно-штурмовой корпус. Щербаков имел опыт такого развёртывания: на базе его армии создавался 2-й ударно-штурмовой. Четверо суток пролетели очень быстро, теперь в Лапландию. Уточнил: где расположен транспортный полк бригады, оказалось, что он базируется в Куусамо, почти у самой границы с СССР. Вылетел туда. Возле Куусамо, "Кобры" сопровождения вступили в короткий, но жаркий бой с "Мессерами". Стрелки "Дугласа" тоже били куда-то. Сам самолёт повреждён не был, но, пришлось его перекрашивать в белый цвет уже на финском аэродроме. У немцев в Раваниеми хороший аэродром и туда переброшена группе 5-го флота. Около ста самолётов. У финнов очень мало истребителей, и все они уступают "BF-109G". В Куусамо встретил Сииласвуо. Коротко поздоровались, я спросил его, где находится первая бригада.

   - Везде, и нигде. Что делают - не понятно. Мне ни о чём не докладывают. Партизаны какие-то. Последнее сообщение: захватили Посио, разгромили штаб 307 пехотного полка, отошли в неизвестном направлении. Воздушная разведка установить направление отхода не смогла. Да и погода испортилась.

   - Чем Вы так раздражены?

   - Из-за этого над Куусамо постоянные воздушные бои. Немцы думают, что этот удар нанёс 4 батальон глубинной разведки. Начались подвижки у немцев, 169 дивизия начала переброску 392-го пехотного полка и двух батарей 230-го артиллерийского полка от Ивало на юг. Здесь с утра стояли транспортные самолёты русских, извините, ваши самолёты, они куда-то улетели. Немцы явно нацелились выбить нас отсюда. Никаких русских соединений, пока, не подходило. Сил удержать Куусамо у меня маловато.

   - Должны были поставить заказанные Вами снаряды для 76-мм орудий, патроны к 7.62-мм и 20-мм эрликонам.

   - Это всё прибыло, спасибо. И продовольствие тоже, причём, по Вашим нормам.

   - На перелёте я видел несколько колонн войск, явно наших. Кто-нибудь из русских сейчас здесь есть?

   Сииласвуо переспросил это у своего офицера.

   - Да, на аэродроме есть несколько офицеров и около роты солдат. В южной части летного поля, в лесу. Метров 700 от сюда.

   Взял сопровождение и пошёл в том направлении, чуточку подумав, Сииласвуо тоже пошёл за мной. Не доходя леса, были остановлены окриком: "Стой, кто идет!" и тут же радостный крик: "Товарищ полковник! С возвращением!" Из-под снега выскочил Федоскин, отбрасывая вьюжную маску.

   - Товарищ полковник! Третье отделение первой роты ведет охранение западных подходов к КП бригады. Комод младший сержант Федоскин!

   - Генерал-лейтенант, товарищ Федоскин. Вольно.

   Тот повернулся к лесу и прокричал: Командир вернулся!

   - Я Вас провожу. Это с Вами?

   - Да, пропустите.

   Мы пошли за сержантом по тропинке, несколько раз он останавливался и показывал места, через которые нужно переступать, наконец, подошли к нескольким землянкам и одному домику. Отдав честь, Федоскин доложил: штаб бригады, товарищ генерал.

   Мы вошли в двери, поприветствовав часового. В первой комнате сидело несколько человек, все они были мне не знакомы. Подошёл какой-то офицер:

   - Разрешите узнать цель Вашего прибытия!

   - Я - генерал-лейтенант Иволгин, Представитель Ставки ВГК на Карельском фронте. Доложите командиру.

   - Разрешите Ваши документы?

   В этот момент открылась дверь внутренней комнаты, и оттуда вылетел Коршунов!

   - Товарищ генерал-лейтенант! Вверенная Вам 1 отдельная бригада СпецНаз находится на задании! Заместитель командира бригады майор Коршунов! Здравствуйте, товарищ командир!

   - Здорово, Вадим! - мы обнялись. В дверях показался полковник. Он откозырял и представился:

   - Полковник Дьяконов, командир 1-й бригады СпецНаз!

   - Генерал-лейтенант Иволгин, Представитель Ставки ВГК на Карельском фронте.

   - Здравия желаю, товарищ генерал-лейтенант. Прошу! - он пригласил нас войти в комнату штаба.

   - Знакомьтесь, полковник: генерал-лейтенант финской армии Сииласвуо, командующий сводной группой корпусов Финской армии в Лапландии.

   - Здравия желаю, господин генерал.

   - Доложите обстановку, полковник.

   - Товарищ генерал! В настоящее время совершаем подбор первого батальона из района Посио, и перебрасываем его под Саариселлка, там нами подготовлен огневой мешок для перебрасываемых на юг частей 169 дивизии немцев. Через два часа, предположительно, в районе деревни Саариселлка, в пяти километрах южнее, мы атакуем дивизионную артиллерию немцев. Там создан огневой мешок и там же находятся три роты танков и две батареи 122мм гаубиц. Полковая колонна 392 полка будет остановлена у моста через реку Алоламполо. Мост разрушать не будем, но немцы долго через него будут переходить.

   При въезде на мост под головной машиной 392 полка раздался взрыв. С противоположного берега ударили крупнокалиберные пулемёты. Полк начал спешиваться, а на простреливаемой части дороги разгорались немецкие "бьюсинги". В этот момент заревели сирены воздушной тревоги: в воздухе появились русские "швейные машинки". Вниз полетели мелкие осколочные бомбы. Двинувшаяся на мост пехотная рота была выметена взрывом "МОН-200", когда втянулась на мост. Гитлеровцы залегли на берегу и начали окапываться. Противоположный берег молчал. Четыре часа ремонтировали сгоревший пролёт моста, делали подрывы, установленных на неизвлекаемость, мин на мосту. А в это время, танки давили уцелевшие, после серии подрывов вдоль дороги 152 мм снарядов, пушки противника, а пулемёты "выбирали" выжившую прислугу. Полярная ночь скрыла отход первой бригады. Несколько "шторьхов", посланных обследовать район, ничего не обнаружили. В отместку, немцы полночи вели интенсивный огонь по, известным им, позициям финнов. К нулю часов на участок фронта прибыл отдельный снайперский полк 2-го Ударно-штурмового корпуса. Надо отметить, что его появление вызвало неоднозначную реакцию в финских частях: слишком многие знали, что такое молот Молотова. Сииласвуо осмотрел полк, попробовал на вес 23 килограммовое ружьё с оптическим прицелом.

   - Прицельная дальность?

   - 1500 метров, сохраняет убойную силу на расстоянии 6 км. Прицел 4-хкратный. На полутора километрах пробивает 20 мм заслонку или щит орудия. Действует в группе снайперов из трех человек: выдвинутый вперед снайпер-наблюдатель и основной расчёт. Связь по радио при помощи вот таких радиостанций SCR-536.

   - Собственно, генерал, что Вы сейчас собираетесь предпринять? Почему сюда прибыла разведывательная бригада и снайперский полк? Где остальные части?

   - Считаю, что ключевая позиция: это два железнодорожных моста в Посио. Проведённая разведка показала, что позиции немцев уязвимы. Захваченные документы дали схему минирования мостов. Сегодня или завтра подойдёт трофейная техника, начнём готовить операцию. Потребуются и Ваши люди. Сразу после захвата мостов, необходимо быстро выдвинуться в Посио. Танки и артиллерия бригады Вам помогут. Захват Посио ставит 163 дивизию в совершенно невыгодное положение. Рованиеми в этом случае немцам не удержать. Сплошной линии обороны у немцев нет: местность не позволяет, 307 полк основательно потрёпан, подкреплений не получил. Позиции поменять его артиллерия не успела: мороз, быстро сменить позиции сложно. Снайпера выведут из строя орудия, и займутся огневыми точками во время Вашей атаки.

   - Вот теперь более понятно, а почему базируетесь здесь, а атаку проводите на правом фланге?

   - Вы же сами говорили мне, что у Вас "там" много друзей. Но ведь друзья имеются не только у Вас, генерал. Поэтому транспортный полк бригады работает с полной отдачей. А внешне это выглядит, как несколько солдат на краю аэродрома. Поэтому распоряжения в части, которые будут атаковать Посио, Вы передадите позже, после начала нашей операции. На всякий случай.

   Зажглись посадочные огни, и на посадку стали заходить самолёты транспортного полка бригады. После посадки они заруливали как можно ближе к лесу, где находился штаб бригады. Я попрощался с Сииласвуо, и пошёл в сторону прилетевших самолётов. Там шла погрузка первого батальона снайперского полка. Их перебрасывают на подкрепление 1-й бригаде, которая "обложила" 307 полк немцев. Дьяконов доложил, что танковая группа и первый батальон вышли к своим в районе Саллы и движутся в район Куусамо. Потерь не имеют. Бомбардировщики АДД из Бесовца работают по остановленному 392 пехотному полку. Ближе к утру прибыл Сашка со своим батальоном, и подошла колонна трофейной техники: 4 танка Т-IV, двадцать полугусеничных SdKfz 251 и 15 "бьюсингов". Две роты переоделись в немецкую форму, и колонной ушли к озеру Или-Китка, где был финским 4-м разведбатом создан коридор на ту сторону. Форсировав по льду озеро, колонна вышла на лесную дорогу, оттуда двинулись в сторону Посио. Самый сложный участок: пост фельджандармов у Лехто, но на руках был подлинный приказ командира 36 корпуса по передислокации в Посио. Запасной вариант: захват дамбы в Моурусалми и артиллерийских позиций на западном берегу озера Луонселка. Подпись Вайзенбергера подействовала! Колонна беспрепятственно прибыла в Посио и "взяла под охрану" штаб 307 полка. В прямом смысле этого слова! Этим ротам поручили охранять основательно потрёпанный штаб полка. Получив сообщение об этом, мы: Дьяконов, Сииласвуо и я переглянулись, подмигнули друг другу и начали операцию. В результате, почти без потерь V корпус финнов занял Посио, продвинувшись за день на 65 км, перекрыв рокадную дорогу. И начал уверенно продвигаться к Рованиеми и Кеми-ярви. Пытаясь ликвидировать прорыв Вайзенбергер снял войска с южного фланга, и тогда Сииласвуо ударил там, поддержанный танками подошедшей бригады прорыва 3-й танковой армии. А 1-я бригада снова занялась мостами, теперь в Кеми-ярви. Вторая ударная взяла Салли и, с боями, двинулась вдоль железной дороги Костомукша - Рованиеми. Сил и средств у Вайзенбергера в резерве не было. Один корпус в составе двух дивизий на участке в 400 км против трех корпусов финнов и 2-й Ударной армии, усиленной 2-м ударно-штурмовым корпусом. 1-я бригада успешно отбила у немцев мосты в Кеми-ярви, и после этого Вайзенбергер начал отход в сторону Альты. Однако это не входило в наши планы! 2-я ударная, взяв Кеми-ярви, повернула на Соданкиля, пустив вперёд танки 15-го корпуса генерала Копцова. Оседлав главную рокадную дорогу, генерал Копцов захватил Киттилу и вышел к шведской границе. 163 дивизия немцев оказалась в окружении. Добивали её финны. А мы перегруппировывались для наступления на Альту.

   Подбор сил и средств был удачным: наши танки свободно передвигались по заснеженной тундре на своих широких гусеницах, и помогали пехоте, если их техника застревала в снегу. Как такового фронта здесь не было. У немцев всё было привязано к дорогам. Отдельные опорные пункты, неплохо оборудованные и дающие хорошее укрытие от огня 76-мм полковых пушек. Противотанковой обороны здесь практически не было. Корпуса считались горными, и большая часть артиллерии была горными пушками. Немецкий артиллерийский полк имел четыре дивизиона по восемь 75-мм горных орудий "GebirgsgeschЭtz 36" в каждом, один дивизион из восьми 105-мм орудий и один дивизион из восьми 150-мм орудий. Противотанковый дивизион включал 24 орудия калибра 37 мм и был усилен двумя полковыми противотанковыми ротами. Большая часть танков 3-й армии были тяжелыми ИСами и КВ-1с Кировского завода, а самоходные установки САУ-152. Так что, немцам ничего не оставалось делать, как снимать с позиций 88-мм "флаки". А они высокие, и замаскировать их сложно, да и по бездорожью они идут плохо: тяжёлые. Плюс: полярная ночь. Превосходство в оптике, конечно, давало какой-то шанс немцам, но силы были слишком не равны. У нас впереди действовала 1-я бригада, которая вела активную разведку. Снайперы бригады выводили из строя немецкие орудия ещё до того, как появлялись танки. 18-й и остатки 36-го корпуса пытались оказать сопротивление у Енонтекио, но, отсутствие противотанковых средств не позволило выполнить это. 2-й ударный корпус прорвал оборону противника и танки 3-й армии вышли на оперативный простор. Началось освобождение Норвегии. Норвежцы и лапландцы приветствовали появление наших войск и помогали нам. Через 14 дней наши части ворвались в Альту, и начались уличные бои. Немцев поддерживал огнём линкор "Тирпиц", стоявший без хода на ремонте в Альтен-фьорде. Под кормой у него был заведён понтон. Дивизион особой мощности генерал Соколов подтянул в район Комсанойден, прикрылся скалой и открыл огонь по линкору 203мм бетонобойными снарядами. А палуба у линкора почти не бронирована: 50 - 120 мм. Уходить ему было не куда! Фрейзер подтянул в этот район свою эскадру. Мы рассчитались за утопленный "Петропавловск".

   Части 19-го корпуса оказались в техническом окружении. Подхода советских войск с юга никто не ждал. Корпус был нацелен на восток, все сооружения имели эти сектора стрельбы. А тут в мягкое подбрюшье бьют, да со всего маху. Идут по глубоким тылам. Увидев успех, Мерецков перебросил дополнительные силы 8-й армии и ударил на Карасьёк с юга. После взятия "Карасика" немцы начали отступать из Ивори, а их теснили финны и восьмая армия. Получив мощный фланговый удар, немцы покатились на Север. Основные бои шли вдоль дорог на Киркинес. 15 февраля войска 8-й армии заняли его. Оставалось освободить Печенгу. Но, впереди были укрепления нашей границы, которые заняли немцы в 41 году. Зажатые с двух сторон горные стрелки сопротивлялись два месяца. Их снабжали по воздуху и с моря. Они держались до тех пор, пока десант не высадился в Лиинахамари, и коротком бою не уничтожил береговые батареи противника. После этого немцы сдались. Были освобождены города и посёлки Норвегии: Хаммерфест, Альта, Киркинес, Овдальдасварри, Бухольмен, Бьерневанн, Виерлунн, Воктерболиг, Крофтфетербукт, Лангфьордботн, Лаксельф, Мункельвен, Нейден, Саннес, Сванвик, Стурбукт, Тарнет, Трангсунд, Фоссторд. Немцам удалось остановить наше наступление на юг Норвегии в самом узком месте: у Линден-фьорда. Мерецков остановился и начал переформирование. А меня ещё в начале февраля отослал в Хельсинки и Стокгольм: требовалось договориться со шведами о пропуске наших войск через территорию Швеции.

   Шведы разволновались не на шутку: они терпели Гитлера, были бы согласны, если бы Норвегию освобождали бы "наглы", а тут у них под боком, на самой их границе появилась танковая армия, с которой и Гитлер справиться не может, и две общевойсковые армии. Сталин и пресса СССР были полны единодушия: "Народ Норвегии стонет под гитлеровским игом, и никто, кроме нас, его спасти не может! А проклятые капиталисты и фашисты в Швеции не дают войскам возможности обойти сопротивляющиеся части 71-го корпуса немцев. Пособники Гитлера!" Мы с Паасоненом от души похохотали над шведами, и поехали на приём к Маннергейму. Сталин по ВЧ проинструктировал меня, что необходимо сказать ему и шведам. Опять дальняя дача, адъютант в парадной форме приветствует меня, Рамсая и Паасонена.

   - Господин Президент ожидает Вас!

   Входим, поприветствовали его, у него в кабинете сидит посол Швеции в Финляндии Карл Хейнстрём, с которым мы погавкались ещё в сентябре. Поздоровались и с ним. Посол заметно нервничает. Особенно его беспокоит моё присутствие на переговорах. Вначале шли общие слова, говорил, в основном, Маннергейм, рассказывал об успехах финской и русской армий по освобождению Лапландии и Финнмарка. Финны не остановились на своих границах. Такая попытка была ими предпринята, но, после переговоров со Сталиным, возникшая пауза в их действиях была ликвидирована. Последнее время и у нас, и в самой Финляндии, на фоне "маленькой победоносной войны" всё чаще звучали требования к Правительству присоединиться к Объединённым Нациям в отместку за оккупацию Лапландии. Маннергейм говорил о скандинавской солидарности, единой политике отторжения фашизма. О страданиях несчастного норвежского населения под пятой немецких захватчиков. О том, что территорию Норвегии бомбят и союзники, и мы. А бывшая метрополия не хочет помочь несчастному соседу. Я сидел и слушал. Маннергейм, со свойственной ему прямотой, задал вопрос о возможности провести переговоры с Королём Швеции Густавом V и представителями военного командования Финляндии и СССР.

   - Поймите! У нацистов в южной части Норвегии всего два корпуса, а у нас 4 наших и три армии русских, которые в состоянии быстро и эффективно освободить Норвегию.

   - Чтобы она стала частью Советского Союза? Никогда!

   - Речь идёт только об освобождении Норвегии, господин Хейнстрём! - заметил я.

   - Помилуйте, господин посол! У нас на территории Финляндии уже два месяца русские войска, но мы управляем нашей страной, никто коммунизм у нас не устанавливает. Никаких колхозов никто не устраивает. Русские очень корректно ведут себя и у нас, и в Норвегии. В Финнмарке восстановлено норвежское управление. Никаких привилегий для членов Компартии не делается. Даже квислинговцами занимаются сами норвежцы, а не мы, и не русские. Вот, пожалуйста, читайте, это приказ по нашим и русским войскам в Норвегии.

   - А что будет после войны, господин Президент?

   - У нас готов мирный договор с СССР, но заключить его мешают войска Гитлера в Норвегии. Мной и господином Сталиным подписаны Протоколы о намерениях. Моей стране требуется как можно быстрее завершить эту войну, которая тяжким бременем висит на ногах нашего государства.

   - А что Вы скажете, господин военный атташе?

   - Чисто с военной точки зрения, нашим войскам требуется покончить с оставшимися гитлеровскими войсками. Любым способом. Но, уважая нейтралитет Швеции, установленный в 1809 году после последней войны с Россией, мы бы хотели получить разрешение на транзит наших и финских войск через Вашу территорию. И, если вы не забыли наш давнишний разговор, мы бы хотели, чтобы этого транзита были лишены страны Оси. Швеции пора определиться с кем она. Прошло шесть месяцев со времени нашего последнего разговора. Много воды утекло, господин посол. Ситуация на Скандинавском полуострове в корне изменилась. Гитлер сейчас не в состоянии угрожать Вам вторжением. У него не хватит сил на открытие ещё одного фронта. Его попытка сосредоточить войска на Севере ликвидирована нами. Но, два корпуса немцев оказались в Норвегии транзитом через Вашу страну, господин посол. А это - прямое пособничество агрессору.

   - Мы не пропускали войска Гитлера.

   - А военно-морской разведкой Соединённого Королевства не был зафиксирован проход по Северному морю крупного конвоя немцев. А 70-й и 71-й корпуса были расквартированы на территории Франции.

   - Вот если бы в составе войск находились бы английские и американские войска, то, может быть, этот вариант был бы возможен.

   - Наземных войск Соединённого Королевства здесь нет, и требуется весьма длительное время, для того, чтобы они здесь появились. Товарищ Сталин очень бы хотел, чтобы о наших просьбах был бы извещён король Густав V и его Правительство, и нам был бы дан официальный ответ шведской стороны. В кратчайшие сроки. До наступления светового дня в Северной Норвегии.

   В телеграмме, отправленной в Стокгольм после встречи, посол Хейнстрём написал, что русские проявляют нетерпение и настаивают на переговорах непосредственно с королём Швеции. По всей видимости, настроены они серьёзно. Пограничная охрана, переведённая на северную границу, отметила активное наблюдение со стороны русских и финских войск. Но, действий фронтовой разведки, пока, не отмечалось. Через два дня мне позвонили из шведского посольства, и сообщили, что готовы предоставить мне шведскую визу. Просили подвезти паспорт. Окончательное решение о проведении переговоров было принято королём Густавом V после того, как посол Германии в Швеции Томпсон потребовал немедленно пропустить три немецкие дивизии в Нарвик. Поняв, что русские и финны в этом случае наплюют на "нейтралитет", король Густав V решил принять военную делегацию СССР и Финляндии. Мы вылетели на моем самолёте в сопровождении приданных мне истребителей. На борту был маршал Маннергейм, начальник Генерального Штаба финской армии генерал пехоты Айро, командующий группой корпусов Лапландского фронта генерал-лейтенант Сииласвуо, начальник ГенШтаба РККА генерал армии Василевский и я. Присутствие Маннергейма, главы соседнего государства, придавало особое значение этикету. Нас встречал главнокомандующий шведской армии генерал Тернелль и почетный караул королевских гвардейцев. Были исполнены гимны Швеции, Финляндии и "Интернационал". Королевская гвардия промаршировала под "Прощание славянки". Маннергейм смахнул слезу с глаза. С аэродрома нас повезли в центр Стокгольма в Королевский Дворец. Провезли мимо памятника Густаву Третьему, к Королю Швеции Оскару Густаву V Адольфу фон Бернадоту. К тому самому Густаву Пятому, который ещё 28 октября 41 года поздравил своего тёзку с разгромом большевизма. Поторопился, королёк! Обмишурился! Теперь вынужден принимать нас у себя Kungliga slottet. Отдаём честь часовому у входа во дворец. На улице толпа народа, выражают неудовольствие нашим присутствием на королевской площади. Шведы решили продемонстрировать, что народ Швеции "против"! Король, тоже, "против"! Но, куда ему деваться?

   Вошли в каре зданий дворца. Здесь, тоже королевские гвардейцы в голубых мундирах, несмотря на довольно прохладную погоду. Конногвардейцы, лейб-гвардии королевский эскадрон. Состоялось представление, что-то вроде парада. Парад принимал сам король: высокий худощавый старик с аксельбантами, увешанный орденами по самое не хочу. Прям, Леонид Ильич! Мы в шинелях и куртках, нам всё равно, а король может простудиться. И опять весь прогрессивный мир будет обвинять нас в азиатском коварстве! Справа от короля стояла небольшая группа людей в британской и американской форме. Ну, куда деваться! Без союзников никак. Этот вариант нами тоже предусмотрен. Слева группа людей в гражданской одежде, среди которых была пожилая женщина небольшого роста. Я спросил у Василевского:

   - Это Коллонтай?

   - Да! Помолчи!

   Через полчаса парад завершился, и мы прошли во внутрь. Там нам помогли раздеться, и по довольно широкой лестнице, на каждой ступеньке которой стояло по два гвардейца, нас провели в Тронный зал. Там все мы были представлены королю. Я с интересом рассматривал богато украшенный зал, пока представляли других. Наклонил голову, услышав, что меня представили. Затем генерал Василевский передал письмо Сталина королю. Его принял какой-то генерал, вскрыл его, и два листа бумаги были переданы Густаву Пятому с поклонами. Воцарилась тишина. Король молча отложил бумагу, и встал.

   - Господа! Прошу военные делегации пройти в зал заседаний! - церемонно сказал шведский генерал, который помогал королю. От короля я ещё не услышал ни одного слова. Молчит. Второй зал украшен скромнее: длинный стол кольцом. Нас с финнами разделили британцы, американцы и шведы. Продуманный ход! Но, тоже оговаривался с финнами. Сел король, за ним сели остальные.

   - Господа! Мы собрались в непростое время, по очень непростому вопросу. - сказал Густав. Голос у него высокий, чуть с хрипотцой. - С 1809 года наша страна придерживается нейтралитета в Европе. И, даже сейчас, когда вся Европа охвачена безумной по своей жестокости войной, мы придерживаемся полного и абсолютного нейтралитета. Но, так сложились обстоятельства, наша страна оказалась на пути трех воюющих армий. С одной стороны Германия предъявила нам ультимативное требование пропустить подкрепления в Норвегию, с другой стороны господа Маннергейм и Сталин просят пропустить через нашу территорию их войска. Мы, Густав V, король Швеции, желаем сохранить свой нейтралитет. Поэтому, мы говорим "нет" обеим сторонам!

   Один из британских генералов, Начальник Генерального Штаба фельдмаршал Брук, приподнял палец правой руки. Король кивнул, разрешая задать ему вопрос.

   - Ваше Величество! Но, Вы позволили Германии перебросить в Южную Норвегию два пехотных корпуса! Если бы Вы этого не сделали, Норвегия бы уже была освобождена от гитлеровских войск!

   "Неожиданная поддержка! Я думал, что британцы удовлетворённо промолчат!" - подумал я и написал это на листке бумаги Василевскому. Тот коротко кивнул. Король выразительно посмотрел на генерала Тернелля. Тот встал и начал оправдываться, что Германия многократно превосходит своими силами шведскую армию, она может подтянуть свой флот к берегам Швеции и оккупировать её. Требование пропустить войска было ультимативным, а помочь Швеции было некому: Британия воюет в Африке, США ещё только накапливают войска для вторжения в Европу. Ждать помощи нам было не откуда.

   - Ваше Величество! - попросил слова Маннергейм.

   - Да, господин маршал!

   - У меня вопрос к генералу Тернеллю: Генерал, Вы знали, что эти войска предназначены для оккупации Финляндии? Я Вам об этом писал ещё в ноябре! Помощи у нас Вы не просили, хотя мои войска имеют необходимую подготовку и опыт действий в обороне.

   - Да, Вы мне писали об этом. И господин Паасонен, тоже.

   - После того, как на Севере оказались эти войска, нам пришлось принять предложение СССР о взаимопомощи и совместной обороне. Другого выхода у нас не оставалось. Моя страна помнит о той помощи, которую нам оказывала Швеция в Зимнюю войну, но и тогда Вы не пропустили через себя англо-французские войска, оставив нас один на один с СССР. Сейчас, когда мы вышли из войны и поменяли политику с СССР на добрососедские отношения, Вы вторично не даёте нам закончить эту никому ненужную войну. Финляндия устала воевать! У меня 30% населения стоит под ружьём! Огромные невосполнимые потери, как финансовые, так и людские. Пока на Севере Европы находятся войска Гитлера, и им доставляется снабжение и боеприпасы, моя страна вынуждена продолжать войну!

   - Но, Ваш союзник не вызывает у нас доверия! - заметил король.

   - Пока только у него получается бить немцев. - сказал довольно громко по-шведски Стрёмберг.

   - Что Вы сказали? - переспросил Густав Пятый.

   - То, что финская армия действует рука об руку с Красной Армией, Ваше Величество. Мы пользуемся её боеприпасами, её авиация, артиллерия и танки нас постоянно поддерживают. Все наши действия согласовываются с русским командованием. Операции разрабатываются совместно, причём, главная роль у них. Наших сил и средств недостаточно, чтобы самостоятельно разгромить группировку Дитля. Ведь я больше чем уверен, что если бы мы попросили вас о транзите, то нам бы не отказали. Но, я повторю: без помощи русских мы увязнем в горах Норвегии.

   - А что делать нам, если Гитлер, всё-таки, решиться высадиться?

   - Купите у русских оружие. Или попросите их защитить Ваше побережье, как это сделали мы. - ответил Маннергейм. - Смею Вас заверить, Ваше Величество: после того, как была ликвидирована угроза десанта через Залив, русские сократили контингент на базе в Порккала-Удд немедленно. Им войска нужны в других местах. Это уже тыл.

   - А почему молчат русские? - спросил король.

   - Ждём, когда Вы придёте к единственному правильному решению. - ответил Василевский.

   - Вы считаете, что это единственное решение?

   - Да! Для освобождения Норвегии столько танков, сколько мы применяли в тундрах Лапландии и Финнмарка, не требуется. Один корпус может послужить гарантией того, что Гитлер не решится нарушить Вашу границу.

   - Я бы рекомендовал, - добавил Маннергейм, - попросить у Сталина не только танковый, но и ударно-штурмовой корпус. Очень эффективные войска. И немцы их по-настоящему боятся.

   - Сталин помогает решить Европе вопросы безопасности? Да это в кошмарном сне не может присниться! - почти прокричал король.

   - И тем не менее. У него сейчас самая сильная армия. - ответил Маннергейм. - Его войска сейчас берут Альту, а британский флот не выпускает "Тирпица" из Альтен-фьорда. Сначала русские воткнули ему две торпеды, а сейчас расстреливают из орудий с берега.

   - Господин генерал армии! Каковы наши гарантии, что по окончанию войны, Вам не захочется остаться в Швеции? - спросил король Василевского.

   - Товарищ Сталин, отправляя меня в эту поездку, просил напомнить Вам о том факте, что страны Объединённых Наций планируют создать взамен Лиги Наций более совершенную организацию: Организацию Объединённых Наций. Как видите, все союзники, которые находятся в этом зале, единодушны в одном: как можно быстрее разгромить гитлеровскую Германию. Прошу заметить, что в наших договорах закреплено, что сама Германия как государство сохранится. Мы боремся с фашизмом, нацизмом, а не с германским народом. Это и есть Ваши гарантии. Норвегия будет освобождена и восстановлена как суверенное государство. Как королевство Норвегии. Власть на территории освобожденной Норвегии уже сейчас принадлежит королю.

   - Это так, Ваше Величество! Могу это подтвердить, как командующий группой корпусов в Финнмарке. - добавил Сииласвуо.

   - Нам необходимо подумать! - сказал король, и встал. Совещание закончилось.

   На выходе к Маннергейму подошёл кто-то из свиты короля, и что-то сказал ему на ухо. Маннергейм подозвал меня:

   - Король Густав приглашает меня на переговоры. Действую, как договорились. - и он ушёл вслед за шведом, а нас с Василевским перехватил Алан Бруук. Он пригласил нас в Британскую военную миссию на обед. Василевский согласился. Мы подошли к Александре Михайловне Коллонтай, сообщили ей о результатах переговоров и попросили сообщить об этом в Москву, а сами поехали с англичанами на улицу Карлаваген, где традиционно находились в то время почти все посольства. Кроме англичан присутствовали и американцы: генерал Уолтер Смит, секретарь Объединённого Штаба, и военный атташе в Швеции полковник Рэйенс. Со стороны англичан были генерал Бруук и полковник Годефрей, военный атташе в Швеции. Годефрей достаточно свободно говорил по-русски и по-фински. Он давно работает в Балтийском регионе. Был атташе в Эстонии и Финляндии ещё до войны. Седьмым человеком был переводчик Василевского Соколов. Он был в гражданской форме. Мы расселись за столом в небольшом кабинете, два стюарда быстро обслужили нас, и, так же быстро, исчезли. Разговор, видимо, предстоял серьёзный. Василевский поблагодарил Бруука за приглашение и за помощь на переговорах.

   - А как же иначе, сэр! Мы - союзники! К тому же, мы не политики, а военные. Я предлагаю выпить за Ваши успехи на фронте. Что особенно ценно, так это то, что Вы уничтожили "кошмар Севера"!

   После этого заговорил генерал Смит:

   - Освобождение Норвегии, если оно состоится, развязывает нам руки в Северной Атлантике, поэтому, господин генерал армии, мы будем настаивать на предоставлении Вам коридора в Южную Норвегию. Но, Густав здорово испугался! Нельзя так пугать королей! - со смехом закончил он.

   - Он испугается ещё больше, если сделает неправильный выбор! - резюмировал Бруук. - О каких войсках шла речь в рекомендации Маннергейма?

   - Об отдельных Ударно-Штурмовых корпусах. При каждой армии, начиная с прошлого года, мы формируем один такой корпус. Такие корпуса начали формироваться на Ленинградском фронте. Генерал-лейтенант Иволгин инициировал их создание весной прошлого года, и успешно применил их против немцев и финнов. Помимо всего прочего, корпус снабжён собственным десантно-транспортным дивизионом для форсирования крупных водных преград. Такой корпус в прошлом году взял Таллин. Если шведы пропустят на их территорию такой корпус, то это будет хорошей страшилкой для Гитлера в Дании.

   - Сколько войск у Вас сейчас на Севере, господин Василевский?

   - Примерно 110.000 в 14-й армии, и 320,000 во Второй и в Восьмой армиях, плюс 650 танков и 40.000 мотопехоты в 3-й танковой армии.

   - Это же почти полмиллиона человек! Однако! - начальники штабов союзников переглянулись. - А авиации?

   - 17 воздушная армия и 7-я воздушные армии, примерно 1500 самолётов.

   - А если всё это двинуть в район Гетеборга, Гельсингборга и Мальмё?

   - И никакого толка не будет! - заметил я. - В обоих армиях только 2 УШК, 240 быстроходных десантных корабля. Требуются десантные средства. А их нет.

   - Что из себя представляют эти корабли?

   - 60-ти тонные, на один танк, мелкосидящие, на основе десантной самоходной баржи "Северянка".

   - Для Проливов вполне сойдёт! Плюс мы, если Вам удастся освободить Норвегию, поставим десантные средства и другое вооружение. Надо урегулировать вопрос с руководством и давить на нейтралов! Это же такой шанс!

   "Размечтались! Оно ему, руководству, надо? Руководство спит и видит, как подольше затянуть эту войну!" - подумал я. Видимо, та же мысль пришла в голову и Василевскому, потому как он заулыбался.

   - Я вижу, что вы оба нам не верите! Мы же Начальники Объединённого штаба! Этот шанс упускать нельзя! За Победу! - все дружно выпили, и Бруук со Смитом оставили нас. Пошли звонить "руководству".

   Всё как в песне: "Она меня не дождалась! Но, я прощаю! Её! Прощаю!" Мы не дождались обоих, затем распрощались и пошли в наше Посольство, благо, недалеко. Там Василевский приказал взять охрану, машину и ехать к финнам.

   - Нужны сведения о переговорах Маннергейма с королём. Кровь из носу!

   - Гораздо важнее начать переброску десантных средств к Линден-фьорду, и обеспечить им охранение на переходе и в местах базирования, а всю "лишнюю" авиацию начать перебрасывать к шведской границе. Вне зависимости от исходов переговоров необходимо быть готовым к тому, что Гитлер ударит авиацией по Швеции, за отказ пропустить его войска в Норвегию, как раньше.

   - Вы правы, Максим Петрович. Но, финны - за Вами!

   Переехал в Финское Посольство. Там меня ждали. Паасонен предупредил о том, что немцы подозрительно завозились в Дании. И посол Германии находится в Kungliga slottet. Но, король его не принимает. Немцы сидят в МИДе Швеции, между МИДом и посольством всё время снуют машины.

   Через три часа зазвонил телефон, Маннергейм пригласил к телефону Айро. Айро изредка отвечал: "Йяаа, йяаа". Мы с ним мало сталкивались, он не очень мне доверяет, а я ему.

   Наконец, он ответил Маннергейму:

   - Да, он здесь! - и протянул трубку мне.

   - Максим Петрович! Вместе с Василевским, срочно подъезжайте в Комитет Обороны риксдага, это сразу за королевским дворцом. Немцы бомбят Гельсингборг!

   Шведские ВВС имели примерно 800 самолётов различных типов. Истребителей было катастрофически мало: два полка итальянских Re2000, полк Р-35 и полк ранних Спитфайров. Все они уступали и Мессершмиттам 109G и Фокке-вульфам 190.

   - Господин Президент! Генералу Василевскому лучше оставаться на связи в Посольстве. Так будет быстрее.

   - Хорошо, Максим Петрович. Захватите с собой Айро, и подъезжайте!

   Я позвонил Василевскому, передал информацию. Он согласился с тем, что будет ждать звонка из рикстага. Минут через пять мы вошли в здание рикстага, поднялись на третий этаж. Здесь довольно много людей в штатском и в форме, довольно шумно в коридорах. Нас встретил молодой офицер и проводил нас в зал, где находился Густав V, Маннергейм, Олаф Тёрнелль и другие высшие руководители шведского командования. Король начал с упрёков, но я прервал его:

   - Авиация СССР никаких ударов по Гельсингборгу не наносила. Упреки следует высказывать не мне!

   - Сколько Вы можете перебросить сюда истребителей? И в какое время? И ещё: у нас крайне мало топлива на складах. - взяв себя в руки, сказал Густав Пятый.

   - Без ослабления давления на немцев в районе Линден-фьорда, мы можем перебросить сюда два истребительных и один смешанный авиакорпус, примерно 800 самолётов. Требуется 27 полевых аэродромов. Первые машины могут прибыть сегодня, остальные - по мере подвоза топлива из Турку, если финское командование нам поможет с переброской запасов из Порккала-Удд. Но, требуется официальное соглашение между СССР и Швецией об оказании ей военной помощи, как страны, подвергшейся нападению агрессора.

   - Что ответили англичане? - спросил король.

   - Могут перебросить одно крыло, но не могут перебросить топливо.

   - Без бензина, эти самолёты нам не нужны! - раздражённо ответил король. - Вызовите госпожу Чрезвычайного и Полномочного Посла СССР и господ послов Соединенных Штатов и Великобритании. Я хочу сделать Чрезвычайное заявление.

   Реально, Швеция была готова к войне с Германией процентов на 35-40%. Шведы неплохо подготовили береговую оборону, развернули и отмобилизовали армию в составе 650000 человек. Большая часть армии была моторизирована. Пехота передвигалась на 3-хтонных автомобилях "Volvo". Знакомая фирма. Она же поставляла полугусеничные тягачи для артиллерии шведской армии. Пехота была полностью вооружена автоматическими винтовками калибра 6,5 мм. Единственная армия в мире на то время! Начиная с 1938 года, ГенШтаб Швеции готовился к войне именно с Германией. А начиная с 43-го года, к войне с СССР. Но это в нашем мире! Здесь же было видно, что население Швеции не готово к войне. Тотальной, на уничтожение. Они неплохо устроились, продавая руду и вооружения в Германию, получали обратно золото, зачастую выдранное из зубов заключённых. Патриотическими лозунгами заставить их умирать несколько затруднительно. Многие из них побывали в соседней оккупированной Дании, где всё было в порядке. Полный орднунг. 100% занятость населения. Конечно, по сравнению со Швецией, там наблюдался некоторый дефицит продуктов питания и карточная система, но и в самой Швеции, тоже, карточки и распределение продовольствия. Война есть война. Торговля довольно сильно подрезана боевыми действиями на море. Сейчас генералы бойко докладывают о множестве сбитых немецких бомбардировщиках, но, судя по многочисленным звонкам, дела под Гельсингборгом идут не шибко... Конечно, Гитлер не мог бросить орду "лапотников", как в первые дни войны: обломки "лапотников" густо усеяли наши поля и леса. Но, и имеющегося количества, вполне хватило, чтобы устроить "маленькую Валгаллу", в общем-то, небольшому городу. Временами я отвечал на вопросы Генералитета, иногда задавал вопросы король. В основном, они касались скорости перемещения наших войск. Было видно, что решение уже принято. Гитлер рассчитывал напугать шведов, фактически, он их только разозлил. Во всяком случае, тех, которые находились в этой комнате. Посол Коллонтай подъехала быстрее, чем послы Англии и Штатов. Сразу после доклада о её приезде, король, премьер-министр эсдек П.А.Ханссон, генерал Тернелль, все финны и я пошли в королевский дворец. Туда мы прошли через задний вход дворца, но после входа разделились: король пошёл налево, а нас повели к парадной лестнице дворца. Затем все поднялись в тронный зал. Церемониалмейстер громко объявлял о каждом, входившем в зал. Рядом с королём появилась его жена в парадной мантии. Мне уже до смерти надоело смотреть на этот театр. Все благочинно раскланивались, о чём-то перешёптывались между собой. Было довольно шумно. Наконец, прибыли послы, сначала Англии, затем США. Генерал, стоявший слева от короля, подал тому лист бумаги, видимо с тронной речью. Король, не вставая с места, объявил, что Германия неспровоцированно напала на Швецию, бомбит и обстреливает важный порт Гельсингборг, повторяя налёты каждые полчаса. ("Вертушку" устроили, всё как обычно!!!) В этих условиях, Швеция считает себя в состоянии войны с Германией, и решила присоединиться к странам антигитлеровской коалиции. Предоставляет странам Объединённых Наций исключительное право использования территории, водного и воздушного пространства королевства вооружёнными силами стран коалиции. Просит страны, участниц коалиции, оказать всемерную помощь Швеции в отражении атак агрессора. И просит послов великих держав донести это заявление до глав правительств. Король надеется на снятие эмбарго на торговлю со Швецией и поставку современной военной техники: в первую очередь: авиации, средних и тяжёлых танков, современных радиолокаторов, и так далее. Им уже даны указания пропустить на территорию страны финские и русские подразделения, стоящие на северо-восточной границе, как для следования в Норвегию, так и для следования на юг Швеции. Просьба господ Сталина и Маннергейма о пропуске войск, им удовлетворена. (Козёл! Не мог сразу объявить об этом в риксдаге!!! Три часа потеряли!)

   У Коллонтай было уже с собой заявление Советского Правительства, о том, что оно приветствует присоединение Швеции к странам антигитлеровской коалиции. Что отныне, шведское направление находится в секторе действий бывшего Карельского, ныне Северного фронта. И, что Представителю Ставки Верховного Главного Командования генералу Иволгину даны указания скоординировать усилия шведской, финской и советской стороны. (Без меня, меня женили! Впрочем, это было очевидно, ещё в Москве.) Я вышел на шаг вперёд и кивком головы обозначил своё присутствие. У послов Англии и Штатов такого заявления на руках не оказалось. Послы высказались, что они немедленно донесут до сведения глав правительств эту информацию. Как и ожидалось, по разговорам с их военными, их руководство не знает, что делать: оказать действенную помощь Швеции они могут только через нас. Юг Норвегии в руках немцев, так же как и Дания. Проливы нафаршированы минами, немецкая авиация ещё очень сильна в районе проливов, и, видимо, ещё и усилена. Наконец, церемония закончена, и появилась возможность всё сообщить Василевскому. Последовало приказание срочно прибыть в наше посольство.

   Василевский собирался в Москву, сборы были немного нервными. Неожиданный ход Гитлера заставил его поволноваться.

   - Максим Петрович, необходимо в кратчайшие сроки взять Нарвик, Бодо и Тронхейм. Особое внимание уделить Лофотенским островам и аэродромам на них. Я, в свою очередь, попытаюсь ускорить ликвидацию 19 корпуса немцев под Мурманском. К вам на усиление направим 1-ю горнострелковую дивизию, кроме того, подготовим к переброске 9-ю горнострелковую с южного фронта, и пару кавалерийских корпусов. Займитесь проработкой вопроса поставок танков в армию Швеции. Если Гитлер сумеет захватить плацдарм на юге Швеции, то он непременно перебросит сюда 1-й танковый корпус СС. Он базируется в Дании сейчас. Или его часть. Там может быть до тысячи танков. Новых!!! Какие-то "пантеры".

   - Всё понятно! ЗиС-2 выпускать начали? Я ведь докладывал о новом танке Pz-VI.

   - Да, его обстреляли на полигонах, решение о восстановлении производства ЗиС-2 и Д-2 принято. Кроме того, новый танк ИС-2 вооружён 122мм пушкой Д-25. Их уже сделали 250 штук. Может поражать "Тигры" на дистанциях более 2500 метров. Вся первая партия пойдёт к Рыбалко.

   - Это хорошо, но мы опаздываем! Нам ещё 1600 км преодолеть.

   - В Кируне началась погрузка 2-й ударной армии. Шведы подали вагоны. В Тормио поданы вагоны, погрузка начнётся буквально через несколько минут. С организацией у них хорошо. Пока Вы были во дворце, сюда провели ВЧ-связь со штабом шведской армии. Мне позвонил генерал-лейтенант Ивар Хольмквист. Он - начальник Генштаба шведской армии. В Швеции объявлена мобилизация. Три пехотных дивизии пересекли границу с Норвегией и движутся к Нарвику.

   - Тремя дивизиями? Там две дивизии немцев! 71-й корпус.

   - Сам понимаешь, не битые они ещё. Наступают на Нарвик, в расчёте, что рядом наши войска, а немцы начали движение от Тронхейма. Поэтому я дал указания Мерецкову и Соболевскому, командиру 2-го УШК, следовать к Остерзунду. Основные события на Севере будут там. А Вторую ударную и 3-ю танковую гоним на юг. Ставка решила перебросить сюда несколько кавкорпусов. Но ты и не надейся, что они быстро придут. Пока реальна только переброска из-под Риги 1-й горнострелковой дивизии. Её отводят в Таллин, оттуда через Финляндию сюда. Одно плохо: скорее всего, немцы ночью выбросят десант в Гельсингборге и попытаются захватить причалы. Будь готов принять командование Северным фронтом. Впрочем, пока, кроме "летунов", командовать тебе не кем, Максим Петрович.

   - 1-ю бригаду СпецНаз мне сюда перебросьте.

   - Уже перебрасываю. Два батальона в воздухе, танковые роты на погрузке. К утру бригада будет здесь, в Стокгольме. Не забывай, что все пути в Швеции двухколейные. Пропускная способность высокая.

   - Мосты почти не защищены, а немцы - опытные диверсанты.

   - Ну, всё, я готов, доберусь до Ленинграда - верну твой самолёт.

   - Вас проводить?

   - Нет, займись организацией связи.

   - Да, конечно. До свидания, товарищ генерал-полковник.

   Я созвонился с Мерецковым, он повторил то, что сказал Василевский, добавив, что начал движение 8-й армией в сторону Нарвика, но, посетовал, что шведы поторопились, отправив туда необстрелянные войска. Только пути забили. 17-я воздушная начала перебазироваться полностью. Шведы выделили для неё 34 площадки, цистерны с топливом Судец отправли в сторону Стокгольма. Я попросил Мерецкова спустить директиву службе охраны тыла немедленно взять под охрану мосты.

   Мы опаздывали, минимум на две недели. Опять "нам бы только день простоять, да ночь продержаться". Помещение посольства маленькое, рядом немецкое и японское посольства. Здесь делать КП невозможно. Поэтому поехал в Генштаб, на Штрёмгатен, решить этот вопрос со шведами. На улицах большое оживление: устанавливаются зенитные орудия, прожектора, кругом толпа зевак, считающих, что это просто декорации. Расположение всех органов управления на совсем маленькой площади в центре столицы, делало управление очень уязвимым от воздушного удара. Генерал Хольмквист согласился меня принять. Два полка смешанного авиакорпуса Аладинского уже перелетели на Ладугардсский аэродром, и сели на королевский аэродром в Бромме. Своё обещание мы сдержали. Прилетели пока только "Киттихауки" и "кобры", чей радиус позволял без посадки дойти до Стокгольма. Остальная часть армии сделала промежуточные посадки и направлялась в Южную Швецию.

   Я попросил генерала найти место для военной миссии СССР, так как маленький дом посольства не позволял развернуть командный пункт и узел связи. Недоумённый взгляд генерала подсказывал мне, что решения у него нет, и, скорее всего, не будет.

   - Насколько я в курсе, в Бромме будет базироваться транспортный полк 1-й бригады СпН, если возможно, то я бы хотел иметь командный пункт неподалёку от места базирования этой бригады.

   Уцепившись за эту мысль, Ивар Хольмквист позвонил в штаб ВВС Швеции и переложил на них эту проблему. Эго больше интересовало: как удовлетворить любопытство короля, который решил посмотреть на прибывающие войска.

   - Через тридцать минут самолёты начнут совершать посадку, поезд с техникой бригады вышел 6 часов назад из Кируны. К утру бригада будет собрана. Так что, завтра король сможет посетить бригаду.

   На столе у генерала постоянно звонили телефоны. Ему было некогда, уточнив у него с кем связаться в штабе ВВС, я перешёл в правое крыло здания, где сидели летчики. Там, наконец, решили вопрос с размещением, и я выехал в Бромме. Место подобрали довольно удачное: чуть в стороне от аэродрома было здание армейской казармы и уже оставленной армейской радиостанции. Там в Бромме, я и встретил прилетевший первый и второй батальоны бригады. Обнялись с Сашкой, который почти сразу похвастался, что Хуун родила мальчика. Назвали Максимом. Батальоны взяли под охрану аэродром и будущий командный пункт, транспорта пока не было, поэтому всё пёхом и на двух мотоциклах. Радисты начали разворачивать станции. Пошла обычная армейская суета. Прибыл третий батальон и рота управления. Начали работать на перехват немецких радиостанций. Одно из перехваченных сообщений было довольно странным: немцы передавали какую-то условную фразу: "Рассвет над Швецией". Как только стемнело, над островом Дроттнингхольм появились "юнкерсы-52", и из них посыпались парашютисты. Там находился Королевский дворец и проживал Густав Пятый. Я поднял по тревоге всех. От Бромме до дворца - 3 км.

   Снайпера вынесли два расчёта пулемётчиков, которые уже захватили дворцовый мост. В парке гремят очереди, с крыши дворца работает зенитка, левое крыло здания горит, там идёт рукопашный бой. Первая рота ныряет в дым, оттуда донёсся мат, очереди ППС, взрывы "эфок". Вторая рота зачищает Линк и Кринг, небольшой посёлок, где живёт обслуживающий персонал дворца. Остальная часть бойцов устремилась в парк. А с неба продолжают сыпаться парашютисты, поэтому поднимаюсь наверх дворца с группой пулёмётчиков. Там, в бешенном темпе, работает расчёт "Бофорса"! Три других стоят без расчётов. Всех немцы положили. Мои ребята включились в работу. Загремели ещё три "Бофорса". Остальные расстреливают парашютистов в воздухе, поджигают их парашюты. Посыльный от первой роты:

   - Левое крыло зачищено. Здесь какой-то старик, говорит, что он - король.

   - Его, и тех, кто с ним, в подвал и охранять как зеницу ока! Исполняйте!

   Спустя тридцать минут со стороны города появились машины с пехотой и несколько лёгких танков. Бой к тому времени стал затихать. Шведские принцессы сходу выучили русский язык. Он состоял, в основном, из двух слов: "Твою мать", предваряемым каким-то странным артиклем: "Ё". Слова принцессы выяснили по словарю, смысл артикля, остался им непонятен. В парке, у остова сгоревшего "Шторьха", несколько трупов, среди которых я увидел человека со шрамом: обер-штурмбанфюрер Отто Скорцени. Имеем потери, в основном на мосту, из-за атаки сходу. Но тянуть было нельзя. Немцы рассчитали всё точно, и, те люди, которые разрабатывали операцию, бывали у Бернадоттов во дворце: атаковали именно то крыло замка, где жил король. Немногочисленные гвардейцы оказывали сопротивление, но они щенки против волкодавов Скорцени. Спускаюсь в подвал. Ищу Карасёва, он присылал связного. Вот он, белый маскхалат забрызган кровью.

   - Ранен?

   - Нет, чужая, у меня шесть "трехсотых".

   - Где король?

   - Вон там. - он показал рукой, продолжая вытирать лицо и руки от крови. - Воронов, открывай.

   - Бой закончен. Вы в безопасности. Наверху Ваши гвардейцы.

   Король посмотрел на Карасёва, тот представился:

   - Командир первой роты старший лейтенант Карасёв.

   - Генерал, как Вы и Ваши люди здесь оказались?

   - Расквартированы на аэродроме Бромме, увидели десант.

   Король наклонился над трупом эсэсовца, развязал маскировочный комбинезон, там форма СС.

   - Так войны не ведут. Какой в этом смысл?

   - Почему, довольно удачный ход. Самолёт для Вас сел в парке, если бы мы случайно оказались чуть дальше, вас бы вывезли в Германию, и заставили бы сказать, что сопротивление бессмысленно. Кстати: рикстаг, министерство обороны и главный штаб находятся практически в одном месте, и слабо защищены с воздуха. Одной эскадрильи пикировщиков хватит, чтобы лишить всю страну управления. Войну вы начали, но меры защиты у вас не разработаны. И немцы об этом знают.

   - Постройте своих солдат, я хочу поблагодарить их. Вы правы, генерал, нам ещё многому придётся научиться. Почему Вы всё время обращаетесь ко мне обезличенно, генерал? Трудно произнести "Ваше Величество"?

   - Хорошо помню татуировку на руке Вашего прадеда, и 28-е октября 41 года.

   - "Смерть королям!"?

   - Да.

   - Поддерживаете этот лозунг?

   - В общем, нет, но... Я не считаю, что величие может быть обеспечено самим фактом рождения в определённой семье.

   - В общем, Вы правы, генерал. Но, это не для прессы. А откуда знаете о письме?

   - Я - генерал Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба РККА.

   - Понятно. Тем не менее, Вам отдельное спасибо, что никто из моей семьи не пострадал.

   - Зато у меня: 38 безвозвратных.

   - Надеюсь, что я смогу компенсировать их семьям эту утрату, генерал.

   Мы поднялись из подвала. Наверху назревал скандал, который был остановлен мной и королём: шведы пытались прорваться вниз к королю, а их не пускали.

   - Ваше Величество! С Вами всё в порядке? - спросил Густава офицер в форме лейб-гвардии.

   - Да, Леннарт, не волнуйся, никто не пострадал. Но, вы сильно опоздали.

   - В двух местах шёл ремонт мостов, пришлось объезжать.

   - Вы арестовали ремонтников? - спросил я.

   - Нет, за что?

   - Это - немцы! Вас направили в объезд, чтобы успеть вывезти короля.

   - Я сейчас отдам распоряжение!

   - Не спешите. Их уже нет. Своё задание они выполнили.

   Дьяконов построил бригаду и принял рапорты командиров батальонов. Подошёл ко мне и доложил:

   - Товарищ генерал! 1, 2 и третий батальоны 1-й бригады уничтожили вражеский воздушный десант в районе Дроттнингхольма. Уничтожено 320 парашютистов, 4 транспортных самолёта, двенадцать пленных. Потери: 38 человек убитыми, 45 раненными, шесть человек тяжело. Командир 1-й бригады полковник Дьяконов.

   Я перевёл рапорт королю. Король поблагодарил солдат и офицеров бригады, и сказал, что завтра состоятся торжественные похороны погибших. Бригада рявкнула: "Служим Советскому Союзу!". По-ротно прошла перед королём, и пошла на мост в расположение.

   - Очень много пулемётов и снайперских винтовок. - заметил король. - А почему нет техники?

   - Техника ещё не прибыла. Ожидаем ночью её прибытие. Здесь только аэромобильные части бригады. Техника следует эшелонами из Кируны. Мне генерал Хольмквист говорил, что Вы хотите посмотреть войска, так что приглашаю Вас завтра на смотр.

   - Я имею звание адмирала русского флота, господин генерал. Можете ко мне обращаться так.

   - Вас понял, господин адмирал флота.

   - В 10.00, завтра, мы похороним Ваших солдат со всеми воинскими почестями. Никогда бы не подумал, что такое может произойти: стою, разговариваю с большевиком, которому, может быть, обязан жизнью. До завтра, господин генерал.

   - До свидания, господин адмирал флота.

   По сводкам, шведам удалось отбить попытку высадиться в Гельсингборге. Идёт артиллерийская дуэль между береговыми батареями немцев и шведов. Шведы пока держатся, но силы неравны. У немцев береговая артиллерия мощнее. Кроме непосредственно немецких орудий, у них вся береговая система датчан задействована. Сколько смогут продержаться шведы, неизвестно. Подгонять наши силы не приходится, но всё равно очень и очень медленно. Плохо быть генералом без армии! Пока у меня, кроме спецназа и трех авиаполков ничего нет. Отслеживаем график движения. Гитлер сработал на опережение. Грамотно, ничего не скажешь! А у короля не всё ладно в семействе! Скорее всего, кто-то из наследников играет за немцев. Похоже на то! Я, почему-то, не видел во дворце Дроттнингхольм Густава Адольфа, любимца Геринга. Сигнал, видимо, передавали ему. Но, пусть это, пока, останется на его совести. Штаб Северного фронта пока далеко, только что прошли Умео. Ещё часов 10 добираться! В три ночи доложили, что эшелоны из Кируны прибыли, бригада в полном составе. Срыв переворота в Швеции серьёзно осложнил задачу гитлеровцев. Связался со шведским Штабом. Там, кроме дежурного никого нет. Вот бездельники! Доиграются!

   Мерецков сообщил, что атака шведов на Нарвик отбита немцами с большими потерями у шведов. Он переместил 7-й УШК 7-й армии Гореленко к Нарвику, и будет утром его брать. Вместе со шведами.

   - Мог бы ещё вчера атаковать, так шведы своих вперёд пустили! Ладно, свинья не выдаст, бог не съест. Через 4 часа начну! Гореленко докладывает, что 30% погрузил, но есть большие проблемы с платформами: они у шведов короче наших, а эшелон с европарами ещё только прошёл Петрозаводск. Не раньше утра будет в Хапаранде! Гоним курьерским. Так что, танки ИС-2 будут у тебя только послезавтра, не раньше. Держись!

   - Нечем. Только зубами за воздух.

   - Ничего, и хуже бывало! Шведы вроде держатся на юге!

   - Держатся... Связь кончаю, удачи!

   - К чёрту!

   Утром построили бригаду, подъехали шведы, привезли красивые гробы для бойцов, пушечные лафеты, запряжённые шестёрками красивых коней, и, через весь Стокгольм, бригада шла под звуки своего и королевского оркестра на Галерное кладбище на восточной окраине Стокгольма. Там, под звуки артиллерийского салюта были торжественно погребены павшие в ночном бою бойцы бригады. Речь перед похоронами сказал командующий Шведской армией генерал Тёрнелль, который от имени короля поблагодарил павших. Сам король на похоронах не был. Как мне сказали, ему запретили появляться в публичных местах в целях безопасности. Однако, после похорон он появился в бригаде уже на аэродроме Бромме. Там он объявил, что всем погибшим установлена государственная пенсия по потере кормильца, и попросил прощения у бригады, что не смог присутствовать на похоронах по причинам безопасности. Говорил он долго, так как требовался перевод его слов на русский язык. В этот момент мне принесли донесение, что немцы высадились в районе деревни Глумлёв между Ландскуной и Гельсингборгом. На острове Туна капитулировал шведский гарнизон. Вторжение началось. Я передал содержание донесения королю. Густав поджал губы:

   - Он ещё пожалеет об этом! Вы бы не могли подъехать сейчас в штаб, генерал?

   - Да, конечно.

   Мы выехали на Штрёмгатен. По дороге король сказал, что увиденное им сильно отличается от кинохроник "Deutsche Wochenschau". Бригада произвела на него сильное впечатление.

   - У нас нет таких войск. Они прекрасно экипированы и очень хорошо обучены. Бой внутри дворца они выиграли без потерь.

   - Не совсем так, господин адмирал флота, было шесть раненых.

   - Что такое шесть раненых, если убитых немцев более сорока?

   - Бригада обучена вести бой в зданиях по специальной методике. Противник оказался очень хорошо подготовленным.

   - Геббельс показывал только истощённых, плохо обмундированных и сдающихся в плен русских.

   - Это пропаганда, господин адмирал флота. Так и должно быть, если хочешь выиграть войну.

   - Мировая общественность этого не примет. Репортажи с поля боя должны быть честными.

   - Через неделю увидим жалких, трясущихся от страха, шведов. Можете не сомневаться.

   - Я и не сомневаюсь, теперь.

   Однако, король достаточно крут, и хорошо знает военное дело! Он мастерски отчитал командарма Тёрнелля, заставил того отвечать на неприятные вопросы, а затем перешёл к вопросу о том, что ждёт шведскую армию в случае успеха немцев под Гельсингборгом.

   - Генерал Иволгин! Вы воюете с немцами почти два года. Что необходимо предпринять срочно, чтобы остановить вторжение?

   - Мне бы хотелось знать: какими силами мы располагаем, Ваше Величество.

   По знаку короля, генерал Хольмквист разложил карты на столе, и дал рекогносцировку сил и средств шведской армии. После доклада, я взял карандаш и провел овал по карте, связав пункты Норчёппинг, Мутала, Мариенстад, Ванерсборг и Стенунгсунд.

   - Вот здесь вот готовить противотанковые рубежи. Силами шести дивизий сдерживать противника и не давать ему развить стремительное наступление. 1-я бригада СпецНаз будет готовить огневые мешки и ловушки для войск противника. Узких мест много, особенно, если учесть что главным направление для немцев будет направление на Осло. Это конечная цель немцев.

   - А если встать ниже: на линии Йенчёппинг - Гетеборг?

   - Сомнут. Имеющихся сил и средств не хватит. Против нас будет действовать 1-й танковый корпус СС. Довольно серьёзный противник. В Вашей армии средств противодействия новейшим танкам противника нет. Вся надежда на подход 3-й танковой, седьмой отдельной и второй ударной армий. А это ещё неделя, минимум. И это расчёт до Норчёппинга. И не забываем, о начавшемся наступлении немцем от Тронхейма. Там всего две дивизии, но это тоже требует сил и средств. Ну, и, в заключении, хорошая новость: 7-й Ударно-Штурмовой корпус взял Нарвик и Бейс-фьорд. 71-й корпус немцев нам более не грозит. Принято решение заменить его Вашими и финскими войсками и перебрасывать его на юг.

   - В этих условиях, господа, согласно нашей Конституции, вся полнота власти переходит ко мне! - сказал король. - Действия всех партий заморожены. Действия риксдага ограничены. В стране вводится военное положение.

   Старик-король произнёс это с гордо поднятой головой, и положив руку на эфес шпаги Карла 12-го. Он принял командование шведской армией. Хорошо это или плохо, пока не знаю. Начальником штаба остался генерал Хольмквист, который бросил в бой "резерв Ставки ВГК": дивизию лейб-гвардии, усилив её финской дивизией, танковыми ротами и артиллерийским дивизионом 1-й СпН. Две роты первого батальона остались в Стокгольме охранять короля, вместо лейб-гвардейцев. Король переехал в старинный замок со всей семьёй. Дивизия лейб-гвардии совершила невозможное, как вратарь сборной Швеции Лейф Хольмквист на чемпионате мира по хоккею: они выбили эсэсовцев с плацдарма под Гельсингборгом, не дав захватить причалы в порту. А через четыре дня прибыла 2-я ударная и начала прибывать третья танковая армии. Рыбалко долго и витиевато матерился, что шведские платформы не давали возможности погрузить тяжёлые КВ-1С. Пришлось снимать гусеницы, а потом снова их ставить. Пришёл приказ принять Северный фронт под своё командование. У Мерецкова остался только Мурманский фронт в составе одной 14-й армии. Но, штаб фронта прибыл, расположился в казармах шведской армии на аэродроме Бромме. Два корпуса УШ прибыли к Гетеборгу и к Норчёппингу. Казалось, что можно вздохнуть спокойно. Был подписан контракт на поставку танков из Ленинграда в Швецию. Однако, немцы, 16-го марта, ночью захватили причалы на Редарегатан, и высадили почти дивизию за ночь, а 4 дивизия шведов подняла мятеж, и сдала свои позиции немцам. В порту шла выгрузка 1-го корпуса СС, а армия Рыбалко находилась почти в ста пятидесяти километрах севернее. Чтобы затормозить события, Судец поднял в воздух всё, и нанёс пикировщиками и штурмовиками удар по порту и выполнил многочисленные минные постановки. Наши штурмовики открыли охоту за паромами. Представитель союзного командования американский генерал Бромберг организовал бомбежку порта силами 8 воздушной армии. Противник понёс потери, но удержал порт, несмотря на атаку шведов. Воевали хорошо нам знакомые по Ленинградскому фронту парашютисты 7-й воздушно-десантной дивизии генерала Хайдриха. А в порту высаживалась 5-я дивизия "Викинг". Геббельс призывал шведов записываться в войска СС и обещал освободить Швецию от "красной заразы". Мы же основные усилия сосредоточили у Остерзунда, где домолачивали 70-й корпус немцев. Соболевский выбил немцев из Оре, пересёк границу с Норвегией. Горно-лесистая местность и многочисленные дзоты помогали немцам обороняться, но, войска 2 ударно-штурмового имели хороший опыт и подходящую технику. А гитлеровцы надеялись, что вот-вот с юга к ним придёт помощь. Они же тоже слушали Геббельса. Прибывшую из Финляндии 1-ю горнострелковую дивизию мы направили на помощь Соболевскому. Темп наступления увеличился. Ставка поставила задачу взять Тронхейм в марте. Продвижение немцев на Север мы остановили под Ангелхольмом, где шведами были созданы неплохие укрепления. Войска 2-й ударной заняли этот район и успешно отражали атаки немцев. Поля под городом заполнились сгоревшими танками. Ставка на новую технику провалилась: наши крупнокалиберные Д-2 и пушки ИСов пробивали броню "кошек" на большой дистанции. Поняв, что дальше не пройти, а ситуация в Норвегии критическая, немцы прекратили атаки на Ангелхольм, и ударили правее вдоль шоссе на Хускварну, но там занял позиции Гореленко, успевший перебросить войска из-под Норчёппинга. К нам пришли ещё ИСы, и мы постепенно начали собирать кулак вокруг Гельсингборга. Постоянные бомбёжки района порта дали свои плоды, плюс сработали несколько диверсий на электростанциях и сетях города. Порт был выведен из строя. Выгрузка танков почти прекратилась. 20 марта из-под Нарвика прибыл 7-й ударно-штурмовой. Ставка дала добро на проведение операции по зачистке юга. Начал генерал Голованов от Ландскруны. Его корпус ночью, при поддержке 3-й танковой, прорвал фронт и ворвался в Гельсингборг. Активно используя дивизион особой мощности и САУ-152, за неделю боёв город был им взят. Разрушения в городе огромные: сначала немцы его обстреливали почти неделю, потом бомбила наша, шведская и американская авиация, а потом неделя уличных боёв за каждый дом. Немцы прекратили операцию, но не потому, что мы их выбили из Гельсингборга, а потому, что далеко на востоке загрохотала артиллерия, войска трех фронтов начали Смоленскую операцию, с двух сторон подрезая фон Клюге. Поняв, что помощи не будет, начали сдаваться один за другим корпуса в Норвегии. Первым капитулировал 19-й корпус в Печенге, затем 71-й в Тромсё. 6-го апреля был освобождён Осло, а остатки 70-го корпуса начали эвакуироваться из Бергена. Но, флот союзников активно топил их суда. Немцев подвело отсутствие большого количества десантных средств с горизонтальной погрузкой-выгрузкой, невозможность выгрузки без причала, не оправдавшиеся надежды на смену режима в Швеции, хотя такие попытки они предпринимали в течение всей операции. Неожиданно высокий авторитет короля и его решительность, плюс стойкие действия в обороне шведской армии, позволили 14 суток не давать противнику закрепиться в порту. Ну, и, те самые пышные похороны, изменившие отношение шведов к нам, к Красной Армии. С того момента нам стали активно помогать.

   С Норвегией всё складывалось не так хорошо, как со Швецией. В первую очередь, из-за позиции её правительства в изгнании. "Мы - маленькие, и не надо нас освобождать!" Притом, что во фьордах находился почти весь флот Германии, который топил транспорты, идущие к нам! "Заставьте капитулировать Германию, и, после капитуляции, мы интернируем войска Гитлера!" А сами уже подписали бумагу, что передадут все порты союзникам, а не нам. 1-го апреля началось наступление на Осло, и у меня в штабе появился, в сопровождении полковника Годефрея, британского атташе, какой-то высокий военный в незнакомой форме. Его представили как главнокомандующего армией Норвегии, кронпринца Александра.

   - Главнокомандующий - это хорошо, а армия Ваша где?

   Тот что-то попытался ответить, дескать, на острове и в Соединённых Штатах.

   - Без армии, Вы мне будете только мешать! Продолжайте сидеть на острове! Свободны! И, полковник, прекратите таскать в штаб фронта кого попало, кто не имеет никакого отношения к боевым действиям.

   - Но, генерал! Я получил прямое указание из Лондона познакомить Вас с Кронпринцем.

   - Ну, не в момент же начала наступления! После окончания операции в Стокгольме или в Осло. Идите!

   Принц, фыркнув, вышел. На следующий день позвонил Сталин.

   - Товарищ Петров! Что там у Вас происходит с норвежским принцем?

   - Его представили как главнокомандующего армией Норвегии, а он приехал один. Хоть бы батальон для отмазки прихватил, товарищ Иванов! Я его и послал... за армией. Ушёл, но, думаю, что вернётся не скоро, уже после освобождения.

   - Из Лондона в Стокгольм вылетел король Норвегии Хокон VII. Примите у себя в штабе. И вежливо! Всё поняли, товарищ Петров? Мы признаём правительство Норвегии в изгнании. Он - Премьер-Министр и король.

   - Есть, товарищ Иванов!

   - Как дела с наступлением?

   - Всё по плану, темп даже выше, чем планировали. Сильного сопротивления нет. Похоже, что у них кончаются боеприпасы. Пока немцы штурмовали Гельсингборг, эти были активны, стреляли много, а сейчас притихли.

   - Молодцы! Что на юге?

   - Восстанавливаем береговую оборону в районе проливов.

   - Хорошо. Закончите в Норвегии, вылетайте в Москву.

   - А кому фронт передать?

   - Никому. Вы неплохо справляетесь. Речь пойдёт об операции "Юпитер", которую предлагают союзники.

   Через два дня после разговора, Хокон Седьмой и его сынишка снова оказались на аэродроме Бромме. Шёл обычный "рабочий" фронтовой день, Хокон решил подстраховаться и прибыл вместе с Густавом Пятым, с которым у нас сложились нормальные деловые отношения. В тот день мы сделали две выброски первой бригады для захвата стратегических мостов на дорогах. Несмотря на довольно большие сложности с десантированием, мы старались как можно шире использовать такие заброски для сохранения мостов. Несмотря на потери, практически неизбежные при таких операциях, мосты были гораздо важнее, они позволяли не терять темпа наступления. В момент боя под Аскимом, появляются два короля и принц. Каменный мост Фоссум имел стратегическое значение и был подготовлен гитлеровцами к взрыву. Это последний водный рубеж перед Осло. Оборона моста продумана и весьма серьёзна: четыре полукапонира и двенадцать бронеколпаков, вырубленных в скале норвежцами, не немцами, ещё перед началом войны. В той войне его взяли без боя парашютисты 1-й воздушно-десантной дивизии немцев. Сейчас 1-я бригада захватила его ночью, и удерживала до подхода основных сил, а 127 легкий горнострелковый корпус 7-й армии увяз, в 6 километрах, в боях на окраине Аскима, наткнувшись на, невскрытую разведкой, оборонительную полосу немцев. Гореленко божился, что сейчас выйдет к мосту, что уже соединился со вторым батальоном на ГЭС в Киккельсруде, что сейчас обойдёт немцев, а немцы наседали и наседали на группу Гордея на мосту. Густав V уже привык к тому, что в нашем штабе никто не бегает его встречать, рапортовать, только во время совместных операций с его армией ему докладывают обстановку. Поэтому, войдя на КП, спокойно ждал, когда я отойду от ВЧ с Гореленко. А принц начал бухтеть, что прибыло два короля, а на них внимания никто не обращает. Очень хотелось его ещё раз выпереть с КП, но, я сдержался. Дав указания срочно оказать артподдержку группе Гордея, я подошёл к прибывшим.

   - Здравия желаю, господин адмирал флота!

   - Здравствуйте, генерал! Знакомьтесь: Его Величество король и Премьер-министр Норвегии Хокон VII, и его сын принц Александр.

   - Командующий Северным фронтом генерал-лейтенант Иволгин.

   Король поинтересовался: Почему Красная армия не согласовывает с ним свои действия.

   - Извините, я занимаюсь освобождением Норвегии с середины января этого года. Сейчас апрель. За неполных четыре месяца большая часть Норвегии освобождена. Но, кроме нескольких представителей Сопротивления в Финнмарке, ни одного Вашего представителя у себя в штабе я не увидел. По всей видимости, наши усилия по освобождению Вашей страны не были должным образом оценены Вашим Правительством. Сейчас, когда операция близится к завершению, я, наконец, познакомился с Вами. Как недавно выяснилось, оказывается, у Вас сохранилась армия, вернее, её главнокомандующий. Но, ни один из этих солдат, почему-то, сейчас не наступает на Осло. Вот Его Величество король Швеции, Главнокомандующий Шведской армии, регулярно бывает здесь, и его солдаты сейчас поддерживают порядок и добивают немцев под Будё.

   "Я, все-таки, не сдержался! Жаль, Верховный за это по головке не погладить!" - мелькнуло в голове.

   - События развивались слишком стремительно, молодой человек! Никто не думал, что всё обернётся именно так. Наши аналитики считали, что Гитлеру удастся захватить Южную Швецию и сохранить контроль на Норвегией. - ответил Хокон VII.

   - Нас с Вами, Ваше Величество, - сказал я Густаву Пятому, - в Лондоне уже списали! У Вас плохие аналитики, господин король! Которые не могут оценить героизм шведского и русского солдата. - было видно, что Густаву понравилось это высказывание.

   - Карл! Все когда-то ошибаются! Я предлагаю, чтобы генерал Иволгин познакомил нас с ситуацией на фронте, а после этого мы все поедем ко мне и решим, как нам устранить последствия этих ошибок. Думаю, что господин Командующий не откажется от приглашения!

   Мы прошли к карте, и я показал, что происходит на всех направлениях.

   - Ваше мнение, генерал?

   - Считаю, что через два-три дня мы будем в Осло. Если противник не сумеет доставить боеприпасы 70-му корпусу, а завеса наших и британских лодок довольно плотная, то участь последних двух дивизий немцев предрешена. Сейчас решается вопрос со стратегическим мостом Фоссум. Мост в наших руках, он цел. Горные стрелки Гореленко готовят атаку, чтобы соединиться с десантом на мосту. Через час-полтора всё станет ясно.

   Отдав распоряжения немедленно доложить об изменениях ситуации, выехал вместе с эскортом королей в Грипсхольмский замок, где жил сейчас король. Расположенный на небольшом острове озера Маларен, после того, как его обследовал и укрепил Карасёв, ставший любимцем королевской семьи, замок представлял из себя вполне серьёзный опорный пункт. Многочисленные зенитные установки и 150-мм орудия позволяли отразить любой десант. Внутреннюю охрану несли две роты 1-го батальона. Король, как и я, понял, что основная опасность идёт изнутри, поэтому, отдалил от себя старшего внука: принца Густава Адольфа, и заменил охрану. Как люди, в прежние времена, умудрялись жить в таких замках, я не знаю. Жутко неудобное для проживания строение! Но, огромные подвалы представляли собой вполне солидное бомбоубежище. Да и цель небольшая. Рядом аэродром Странгнас, на котором базировались лётчики ПВО. Густав старше Хокона по возрасту, и, видимо, они давно и хорошо знакомы. Перед выездом в Грипсхольм пришлось переодеться в парадную форму. Оба короля любят надевать военную форму. Густав - ладно, он - старик решительный, и Главнокомандующий из него хороший получился. А Хокона я ещё совсем не знаю. Упремся - разберёмся. Откидывается подъёмный мост, мы проезжаем мимо постов охраны во внутренний двор замка. Начальник караула отдает рапорт королю и мне. Хокон удивлённо смотрит на сие действо.

   - Они подчиняются генералу Иволгину, Карл! Это - эго люди. - сказал Густав Пятый.

   - Ты под арестом, Густав?

   - Ты с ума сошёл! Я попросил генерала временно сменить мне охрану. Нас охраняют люди, которые нас спасли, когда немцы выбросили десант в Дроттнингхольм. Я попросил именно этих людей. Генерал! Расстегнитесь!

   Я распахнул летную куртку.

   - Видишь! - Густав показал на "Иволгу" у меня на груди, а потом перевёл палец на такой же значок на груди у лейтенанта Котина, стоящего рядом с нами после доклада. - Это их знак, что-то вроде ордена, для того, чтобы его получить, надо пять раз сходить к немцам в тыл и вернуться. Завтра увидишь, как они утром тренируются! Это - ниндзя! У меня лучшая в мире охрана!

   Эти короли - как дети! Один другому хвалится, что его охрана в сто, нет, в тысячу раз лучше, чем у другого! Где-то я это уже видел! Ах, да! Людовик, в исполнении кота Матроскина!

   Хокона больше всего интересовало, как Густав докатился до такой жизни, что стал дружить с большевиками.

   - А не было другого выхода! Гитлеру следовало уступить Финляндии, вывести войска из Лапландии, как было записано в их договоре. Блиц-криг сорвался, а на продолжительную войну не была настроена экономика. Русские стали давить и сильно. Маннергейм, а он, всё-таки, про-русски настроен, что не говори, сумел отстоять свою независимость, вывернулся из пренеприятнейшей ситуации, заручился поддержкой русских, и выбил 36 корпус немцев из Лапландии. И у меня на северной границе повисла танковая армия русских. Причём с такими танками, что возможности их остановить у меня не было. Всё противотанковое оружие: 20 и 37 мм! А воевать генерал Иволгин умеет! Если пустить на свою территорию немцев, то русские и спрашивать бы нас не стали: можно или нельзя их бить на нашей территории. Плюс Великобритания определённо дала понять, что ситуация патовая: либо - либо. Что требуется принимать чью-то сторону. Я выбрал Объединённые Нации. И не проиграл! Через Мурманск, Ленинград и Турку пошли вооружения, топливо и продовольствие. Всё то, что требуется. Перевооружаюсь на русские танки, в обмен поставляем качественную броню, легированные стали, алюминий, электрооборудование и подшипники. Владельцы рудников поворчали: контракт с Германией по руде был для них выгоден, но приутихли, когда удалось удержать побережье и русские армии развернулись на юге. Сейчас русские переключили на себя строительство подводных лодок, которые заказывал Гитлер. Так что, экономически мы пострадали не так уж и сильно. Конечно, оставаться нейтральным было бы значительно выгоднее, но Гитлер не смог справиться с Россией. А вовремя примкнуть к победителю всегда выгодно. Генерал! Ничего, что я так откровенно? Большая политика - вещь беспринципная!

   - Но, дорогой Густав, а вдруг русские не захотят уходить отсюда? Устроят тут какой-нибудь Интернационал?

   - Ты забываешь, дорогой Карл, что мы теперь союзники! Как только закончится операция в Норвегии, сюда придут войска и Англии, и США, и дополнительные войска из России. И мы готовим свою армию к вторжению на континент. Так что, я не думаю, что у Сталина хватит духу встать на место Гитлера. Нет, Карл, это нереально. Просто рождается новая Европа, и ключ к ней лежит в Швеции и России!

   - А большевики?

   - Один из них сидит за этим столом, Карл! А у дверей ещё четверо! Сталин показал, что он честный политик! Конечно, он своего не упустит, как и все мы, но договариваться с ним можно. Мы долго говорили на эту тему с Маннергеймом. К сожалению, я допустил ошибку: на переговорах с ним присутствовал мой внук, и их результаты стали известны немцам. Немцы сделали первый ход. Если бы у Гитлера хватило терпения, ситуация была бы совершенно иной: Швеция осталась бы нейтральной, в самом выгодном положении, а твоя Норвегия стала бы свободной. Но, Гитлер предпочёл войну. Это его выбор. Ведь речь шла только о пропуске войск в Норвегию! Ну, и меня разозлила его выходка с попыткой моего похищения! Я - король! А он - ефрейтор! Сейчас страсти в обществе поутихли, тон в прессе сменился, часть газет, правда, пришлось закрыть, в связи с военным положением. А тебе, Карл, надо находить общий язык со Сталиным! Надо ехать в Москву. На твоей территории русские войска, англичане напрямую тебе сейчас помогать не будут. На фоне неудачных боёв под Эль-Аламейном, наши победы на Севере, наступление под Смоленском показывают кто в Европе сейчас хозяин! Мы и русские.

   "Господи! Ну, всё! Кровь маршала Бернадотта взыграла! Ладно, пусть покрасуется перед королём-неудачником!" Хокон VII тоже понимал действительное положение вещей, поэтому переключился больше на еду и закуски, стараясь выиграть время для обдумывания своего положения. Кронпринц Александр помалкивал, видимо, получил втык от отца по дороге сюда.

   - Господин генерал! - обратился ко мне Хокон, - Какие у Вас планы на ближайшее будущее в Норвегии?

   - Зачистка побережья, приведение опорных пунктов обороны побережья в порядок на случай непредвиденных обстоятельств. Ввод 14 армии и Северного флота для охраны побережья.

   - У нас в Шотландии 2 эскадренных миноносца, 9 сторожевых корабля и два судна охраны рыболовства.

   - Больше нужны тральщики. И ещё несколько моментов: нами пока не обнаружены три крупных корабля немцев: Шарнхорст, Хиппер и Лютцов. Может быть, они ушли в Германию, а, может быть, находятся на Северном театре. Задача Северного флота: обнаружить их и навести на них авиацию и эскадру адмирала Фрейзера. Если хотите присоединиться к поискам немецкого флота, то, пожалуйста. - "Ну, это вряд ли! Каштаны из огня таскать должны другие! Типичный "приболт"!"

   - Мы считали, что этот вопрос уже решён!

   - Тогда бы все газеты Великобритании кричали о грандиозном успехе Хоумфлита! А этого нет! Боюсь, что скоро эти корабли мы увидим на Балтике. Англичане их, опять, пропустят, как недавно. Видимо, нам самим придётся бороться с ними. Некоторые шаги для этого нами уже предприняты.

   - Это, какие?

   - Скоро узнаете.

   - У нас есть шесть бригад легких горных стрелков, и, мы можем объявить мобилизацию по Швеции и освобождённым районам Норвегии. По нашим оценкам, мы сможем создать армию, численностью до шестидесяти пяти тысяч человек. И, примерно, 12-титысячный полицейский корпус, который позволит разобраться с теми, кто поддерживал оккупантов.

   - Есть несколько укреплённых пунктов в различных районах, в основном на островах, которые продолжают удерживать немцы. Основные гарнизоны разгромлены, но мелкие, пока, продолжают держаться. Можете ими заняться. Мы не возражаем. И, необходимо ускорить передачу управления от военных комендатур гражданским органам управления. Восстанавливать мирную жизнь и экономические связи.

   - То есть, господин генерал, Вы не настаиваете на установлении режима оккупационной власти?

   - Нет, но, ключевые места обороны побережья, пока, мы будем удерживать. Их передача Вашей армии будет постепенной. Вероятность того, что немцы могут решиться на повторный десант, ещё существует.

   - Чем Вы можете объяснить такой успех Ваших войск? - задал вопрос кронпринц Александр.

   - Общей неготовностью немцев противостоять танкам и тяжёлым самоходным установкам. Они не думали, что тяжёлые танки можно использовать в горах. Их артиллерия не справилась с ними. Плюс, у нас было большое количество тяжёлых огнемётных танков, предназначенных для уничтожения укрепрайонов и долговременных сооружений. Против нас немцы смогли выставить только шесть дивизионов тяжёлых пушек, три из них находились под Петсамо. Ваши устаревшие орудия береговой обороны немцы восстанавливали очень медленно, сказывался недостаток снарядов, и отсутствие на Северном театре целей для них. С обороной побережья хорошо справлялся флот и авиация. Противотанковая оборона отсутствовала. Мы же их выбивали артиллерийским кулаком, а потом гусеницами. Пехота была вспомогательным родом войск. У немцев - строго наоборот. Пехота и её укрепления. Зенитные пушки против танков. Ну, и, мы использовали здесь войска, прошедшие школу боёв под Ленинградом, где они действовали против укрепрайонов. Это хороший опыт. А главное! Немецкие офицеры, все, заканчивали саперные училища в Дессау-Росслау или в Бевершау. Там в учебниках даны стандартные нормы на строительство различных укреплений. Они получают снабжение по нормам и по приказам, в точности по этим учебникам. А там все расчёты выполнены в расчёте на применение 76-мм полкового орудия. А мы уже год с лишним применяем для вскрытия укрепрайонов САУ-152. В несколько раз более мощное орудие, хорошо бронированное и позволяющее вести огонь прямой наводкой на расстоянии до 5 км. Им требуется найти средство борьбы с этими установками. А их прикрывают танки и пехота. Вот и не получается. Проламываем любые укрепления. А если противник сопротивляется упорно, то подтягиваем ещё более мощные 203мм пушки-гаубицы, и решаем проблему.

   - Я, лично, наблюдал за штурмом Гельсингборга: сначала работают САУ-152 и создают коридор, туда врываются танки и бронепехота с пулемётами, при прорыве всё жестко контролируется артиллерией на прямой наводке и снайперами с тяжёлыми снайперскими винтовками. Совершенно неотвратимый удар. И маленькие потери. А дальше, в городе, идёт штурм с применением артиллерии особой мощности на прямой наводке, и специальной методики боя в закрытых помещениях. Во время штурма Дроттнингхольма я был очень удивлён, что немцы потеряли 40 человек во дворце, а у Алексея было всего шесть раненых. Я ж говорю, что специально попросил таких специалистов себе в охрану. - сказал Густав V.

   - Но, Гитлер говорит о каком-то новом супер-оружии!

   - Танки "Пантера" и "Тигр", с 75-ти и 88-мм орудиями, а мы вооружаемся 85-мм и 122-мм танками! - гордо ответил шведский король. - Мы готовы! У меня уже две дивизии таких танков. А у Северного фронта целая танковая армия. Немцы пробить нашу оборону под Ангелхольмом не смогли! Вклинились на два километра, и выдохлись. Мы предложили русским новые приборы наблюдения и новые прицелы для их танков, и собираемся начать производить такие танки у себя в компании "Volvo".

   - Я понял тебя, Густав. В общем, ты рекомендуешь мне съездить в Москву и оговорить там условия. Так?

   - Да, Карл, пойми, так будет проще для всех. И, необходимо принять участие в разгроме Германии. Без этого никак.

   - Но, мы - маленькая страна!

   - Финляндия, по населению, тоже маленькая, но нашла своё место в Новой Европе, дорогой Карл. Главное - решимость руководства. Плюс, ты же сумел вывести из страны почти весь тоннаж и неплохо заработал на перевозках по Ленд-лизу.

   - Да, но, пока, кроме кредитных обязательств, почти ничего не получил.

   - Перезаложи обязательства. Я дам стрелковое и зенитное вооружение, Сталин - артиллерию и танки, США - не откажут тебе во флоте и авиации.

   - Но ведь потребуются какие-то уступки!

   - Финляндия решила эти проблемы, переуступив часть территории для двух баз в Финском заливе, и Сталин выкупил у неё район Петсамо, который уступил по Юрьевскому договору, ещё в 20-м. Несомненно, что это не бесплатно, но, Сталин освободил тебе всю страну.

   Карл вытащил из кармана трубку, Густав раскрыл коробку с сигаретами, один я должен мучится, и вдыхать этот дым за компанию.

   - Как ведут себя русские на твоей территории, Густав?

   - Особых проблем нет, дисциплина в войсках генерала Иволгина на высоте. По девкам, конечно, бегают, но и девицы отнюдь не прочь немного развлечься. Вон, моя Шарлотта ни на шаг от Алексея не отходит. - он со смехом показал на принцессу Шарлотту, разговаривающую с Лешкой Карасёвым.

   Я старался не вмешиваться в разговор двух королей: во-первых, больше узнаю, во-вторых, они гораздо старше меня, и советовать им что-либо просто невежливо. Ход переговоров меня устраивал, Густав, поняв, что ему и его стране ничего не грозит со стороны СССР, на всю катушку выстраивал новые отношения с СССР, Норвегией и Финляндией, подготавливая почву для нового оборонительного союза.

   Вскоре после разговора, я оказался сначала дома, а потом в Москве. Дома всё нормально, слегка потеплело, появилось солнышко, сошёл снег, Женя и Хуун с колясками гуляют в скверике с детишками. Времени было совсем мало, даже поговорить, толком, не успели. И сразу в Москву. Главная новость, что фон Клюге отходит, "выравнивая линию фронта", без тяжёлого вооружения. Его ему пришлось бросить. Немалой части войск вырваться из-под Смоленска не удалось. Части трех фронтов домолачивают остатки группы армий "Центр". Южнее, наши вышли к Днепру, но, кроме двух плацдармов, пока, ничего нет. Два Южных фронта ведут освобождение правобережной Украины, и вышли на линию Николаев - Кировоград - Черкасы, за зиму продвинувшись вперёд на триста километров. Прибалтийский, бывший Ленинградский, фронт вышел на границу с Пруссией. Модель продолжал удерживать Либаву, Клайпеду и Вентспилс. Мы же нависли над Германией с Севера, и Гитлер отчётливо понимал, что главная опасность исходит оттуда. В Ставке проиграли несколько вариантов развития ситуации, общего плана выработать им не удалось, слишком много неизвестных величин. Главное, выделить большое количество войск для самостоятельных действий, не получалось. Генштаб комбинировал и так, и так, но все сходились во мнении, что операцию необходимо разбивать на несколько этапов. И, придётся задействовать союзников. Второй момент: желающих оказаться на моём месте оказалось много, особенно Членов Военных Советов. Мне по наследству Членом Военного Совета фронта достался Геннадий Николаевич Куприянов, скромный и тихий генерал-майор, бывший 1-й секретарь Карельского обкома. Дело своё знал, занимался, в основном, личным составом, а не проведением в массы иностранных трудящихся линии партии. Меня он целиком и полностью устраивал. Я впервые принимал участие в совещаниях в Ставке, поэтому сидел тихонечко и больше слушал, чем говорил. Моё молчание Сталин оценил по-своему.

   - А Вы, почему молчите, товарищ Иволгин?

   - Честно говоря, не знаю, что сказать. Всё что-то обсуждают, а реальное положение вещей никого не интересует. Вон, товарищ Хрущёв говорит, что мы не проводим политическую работу с местным населением. И не понимает, что население Швеции относится к нам не очень хорошо. Мы им сорвали удобную и сытую жизнь, заставили воевать. До этого топили их суда, которыми они доставляли продукцию в Германию. Более или менее удалось повернуть настроение общества в нашу сторону по случайному стечению обстоятельств: спасли их короля. Поэтому с Куприяновым мы обсудили это, и пришли к выводу, что никакой агитации вне войск мы проводить не будем. Я об этом докладывал Вам, и есть соответствующее решение Ставки. Сейчас обсуждается вопрос о каких-то карах в отношении генерал-майора Куприянова. Но, он реально знает положение вещей, и прошёл через Финляндию, Финнмарк, Швецию и Южную Норвегию. Сумел добиться расположения местных жителей, и держит на очень высоком уровне дисциплину в войсках. Это наш главный козырь сейчас. Никакой необходимости его менять я не вижу, наоборот, я привез представление на него к ордену Отечественной Войны 1 степени за проведённую работу. Перед фронтом стоят чисто технические проблемы, товарищ Сталин, но об этом ни одного слова не было сказано. На той стороне проливов - Атлантический Вал. Фортификационные инженерные сооружения особой мощности. А все напирают на, якобы, допущенные мной ошибки, и на мою молодость. Дескать, не справится. Как разворачивать фронт, длиной 1680 километров, так: не маленький, справится, а сейчас, когда всё сделано, то: молодой, зелёный, не агитирует население.

   Сталин усмехнулся, прикуривая трубку.

   - Я, тоже, считаю, что генерал Иволгин хорошо справился с поставленной задачей. Действуя в очень непростой ситуации. Отлично взаимодействуя с частями двух иностранных армий. - сказал Василевский. - А то, что развёртывание он провёл в два этапа, а не кидал с колёс армии в бой, показывает, что он имеет достаточный оперативный опыт. И это не ошибка, и не задержка, как считает товарищ Жуков, а предусмотрительность и ответственность. В его ситуации ошибаться было нельзя. Выиграв оборонительное сражение, он сразу ударил во фланг немцам, и сбросил их в море. А по освобождению Южной Норвегии, вообще, блестящее взаимодействие всех сил и средств, применение и горизонтального, и вертикального охвата противника.

   - Вы зря волнуетесь, товарищ Иволгин! Никто снимать Вас или Куприянова с фронта не станет. Не за что. За 3,5 месяца войска Карельского и Северного фронта продвинулись почти на 1800 километров, выйдя, фактически, в тыл к немцам. Но, товарищ Иволгин, послушать критику всегда бывает полезно. - сказал Сталин. - Сейчас мы вырабатываем не конкретную операцию, а стратегию наших действий. Те предложения, которые передали нам союзники, не могут быть воплощены в жизнь. Столько сил и средств мы не имеем. Необходимо разбить на части операцию. Вот, как бы Вы, сами действовали? Чего фронту не хватает, чтобы максимально оттянуть на себя войска противника с других фронтов?

   - На первом этапе: первого морского крупнокалиберного дивизиона в полном составе, товарищ Сталин. И трех ударно-штурмовых корпусов со штатными десантными средствами, дополнительно к имеющимся. Ну, и артиллерии РВГК. Переходить к обороне в Швеции нам нельзя. И ждать союзников тоже опасно.

   - Что Вы предлагаете?

   - Перегруппироваться, дождаться подхода вышеперечисленных сил, и высадиться на острове Зеландия. Тем самым, мы смещаем вероятную высадку союзников вправо на полуостров Ютландия, мотивируя тем, что от "острова" до Ютландии ближе и не нужно делать промежуточную высадку в Швеции. Тем самым сохраняя "статус кво", что на территории скандинавских стран находятся только наши войска и войска скандинавов. Действуем на опережение союзников. Остров небольшой, но хорошо укреплённый. Место первой высадки мной уже подобрано: Егерсборгский лес. Там закрепляемся и накапливаемся.

   - Чем обусловлен выбор этого места?

   - Находится в непростреливаемом секторе восьми стационарных береговых башенных батарей. Чтобы нас оттуда выбить, немцам потребуется использовать свои линкоры, и они войдут в бухту Кёге.

   - Поэтому Вам и понадобился крупнокалиберный дивизион?

   - Да, товарищ Сталин. И, здесь нужно будет сработать вместе с американцами и англичанами, и добить немецкие корабли авиацией.

   - Немцы днём могут не подойти к берегу, работать ночью.

   - У шведов очень приличные английские артиллерийские локаторы. Плюс, я считаю необходимым сразу согласовать эту операцию с союзниками. Так будет надёжнее. И летние ночи очень короткие!

   - А если не получится?

   - Высаживать будем один УШК, но, одной волной! Транспортных средств шести корпусов достаточно, чтобы, в случае провала операции, так же быстро снять корпус. А если расправимся с имеющимися кораблями Гитлера, то у нас есть: один линкор, четыре броненосца береговой обороны и достаточно сильная авиация, учитывая и авиацию союзников, чтобы Балтийское море стало нашим. И, тогда уже высаживаемся по всей программе.

   - Вы считаете, что все корабли немцев ушли с Севера?

   - Испариться они не могли. Скорее всего, прошли Кильским каналом в Балтику. И, все надежды Гитлер связывает с ними.

   - Ловля крупной рыбы на "живца"... Ну, что ж, товарищ Иволгин, может и получиться! Принимаем, в качестве первого этапа. Уделите особое внимание взаимодействию с союзниками. На этом этапе, это - необходимое условие.

   - Через шведов необходимо получить радиолокационные взрыватели к 127мм зенитным орудиям из США и новые радиолокационные ПУАЗО.

   - Не возражаю, товарищ Иволгин. К Вам в помощь будет направлен товарищ Кузнецов, пусть возьмёт на себя военно-морскую составляющую, но, командуете Вы! Через него подключайте морскую авиацию в необходимом количестве. - после этого Сталин объявил об окончании совещания. Было видно, что не всем такой "конец фильма" понравился, но, со Сталиным никто спорить не стал. Я вышел одним из первых, как самый молодой и имевший самое маленькое звание. К тому же сидел "на шкентеле", в самом конце стола, куда обычно сажают тех, кого прямо с совещания выгоняют. А тут не срослось. То, что многие мечтали меня куда-нибудь задвинуть, чувствовалось в течение всего совещания. Я тут - лишний. С такими невесёлыми мыслями я спускался вниз с третьего этажа. В отличие от всех, у меня и машины не было в Москве. Получил оружие, надел куртку, и услышал, что меня кто-то зовёт. Я обернулся: маршал Будённый, Представитель Ставки на Южном фронте, недавно им командовал. Рядом с ним Василевский. Подхожу, представился.

   - Что букой смотришь? Радуйся, что на месте остался! - улыбнулся в усы Будённый. - Однако, лихо ты фронт развернул! Не зря тебя Борис Михайлович хвалил! Вот, что, генерал-полковник, у меня День рождения сегодня, Борис Михайлович просил и тебя пригласить. Едем отмечать в НКО. Пора тебе познакомиться со всеми.

   - А почему: "генерал-полковник"? Я - генерал-лейтенант.

   - Не знает! - хохотнул Будённый, толкнув локтём Василевского.

   - Приказ о присвоении Вам этого звания подписан. Кроме Вас, повышен Куприянов, Мерецков и я. Остальное объявят завтра, там, - он показал большим пальцем наверх, - решается вопрос: что и кому. Операция признана очень удачной и стратегической. "Хозяин" - очень доволен.

   - А то, что некоторые завидуют, внимания не обращай, парень! - закончил Семён Михайлович. - Под меня всю войну копают, и ничего. А ты что? Безлошадный? Ну, садись, подвезу! Направь с фронта солдатиков и машины в гараж НКО. Носиться туда-сюда придётся часто! Эх, молодо-зелено. И вздрючь адъютанта, да с патефонными иголками! Это его задача.

   - А у меня его нет. Он на Карельском фронте остался, мы улетали на переговоры в Швецию, вся комендантская рота осталась в Петрозаводске, а назначение я в Стокгольме получил. С Карельского приехала только половина штаба фронта. До этого был Представителем Ставки, а им адъютанты из 6-го Управления назначаются.

   - Да-да! Эх, разогнать бы всех по фронтам, глядишь, ещё бы армия набралась! А то в Москве, куда ни плюнь, попадёшь в военного! - громко хохотнул Будённый. - В Гражданскую такого не было! "Райком закрыт, все ушли на фронт!"

   Мне было не совсем понятно, почему ко мне такое внимание, да и день рождения у Буденного ещё через несколько дней, но, "назвался груздем, полезай в кузов"! На месте, правда, выяснилось, что завтра все присутствующие, в основном, разъезжаются. Обмывали звание маршала у Василевского, звезду Героя Будённого, мою третью звездочку и назначение Шапошникова, который вышел из госпиталя, начальником Академии ГенШтаба. В круг приглашённых, в основном, входили генералы Генштаба. Там "познакомился" с новым начальником ГРУ, генерал-лейтенантом Ильичёвым, бывшим Начальником Политотдела ГРУ. Мы, конечно, знакомы, его отдел был "последней инстанцией" при любых назначениях и перемещениях внутри ГРУ, но, он занял место Панфилова, который стал командующим 5-й танковой армии, сменив там запойного Попова в феврале этого года. Панфилов, танкист по образованию, рвался на командную должность, и работа начальником ГРУ ему не нравилась. Должность командующего армией - это повышение. Четыре маршала сидели во главе стола, главным "тамадой" был Ворошилов. На этот раз он не делал вид, что меня забыл. Я, тоже, хорошо помню совещание в Малой Вишере! Скользкий вы товарищ, Ворошилов. Сидит в Генштабе, командует партизанским движением. На фронт его больше не пускают. Оно и правильно! Он, правда, за время вечера, несколько раз подъезжал к Будённому, чтобы тот забрал его к себе, каждый раз напоминая Семёну Михайловичу про Первую Конную. Но, тот ссылался, что он теперь Представитель Ставки, а не комфронта, поэтому не может этого сделать. После этого последовала такая же просьба ко мне. Вот для чего пригласили!

   - Генерал Куприянов владеет финским и шведским языками, товарищ маршал. А ему постоянно приходится контактировать с различными слоями общества, с прессой, разбирать претензии и происшествия, контактировать с Представителями союзников. Плюс, решением Ставки, мы стараемся связывать своё присутствие там с необходимостью разгрома Гитлера, а Вы - олицетворение революции, живая легенда. Шведы и норвеги опасаются троцкистского "экспорта революции". Всерьёз опасаются. Не думаю, что товарищ Сталин поддержит эту идею. Ну, и как буду выглядеть я, в его глазах: только что хвалил Куприянова, а завтра приду и скажу ему: давайте, всё-таки, поменяем его на Ворошилова! А почему не на Хрущёва? Или кого-то ещё? Нет, я сработался с Куприяновым, свои обязанности он выполняет отлично. Я всё понимаю, товарищ Ворошилов, но, командующий я молодой, только назначен, ко мне ещё присматриваются. Прыжков в сторону никто не поймёт.

   - Далеко пойдёт! Умеет отказывать, не обижая! Ладно! Буду продолжать гонять немцев в их тылах! - сказал он, и маханул полстакана водки. Чуть осоловелый Будённый подсел ко мне:

   - Молодец! Он подмазываться и примазываться любит! Он, тоже, просил пригласить тебя сюда, видимо, не нравиться ему быть на вторых ролях. Это правда, что ударно-штурмовые корпуса ты придумал?

   - Да, первый корпус формировался и обучался мной. Состав и тактику применения разрабатывал тоже я.

   - У меня четыре армии и три таких корпуса, одна из армий - танковая. На юге очень удачно получается, особенно, если подкрепить группу прорыва конным корпусом.

   - У меня три армии и, пока, три корпуса, передают ещё одну армию и три корпуса.

   - А справа-слева никого, только противник. Тяжёлый случай!

   - Да, поэтому, пока будем прикрываться морем.

   - Я тоже левый фланг прикрываю морем, но, справа у меня Тимошенко, всё-таки, взаимодействие. А Академию ты кончал?

   - Нет, я войну начал лейтенантом. Когда был капитаном, то Климент Ефремович хотел меня расстрелять, в декабре 41-го, я тогда доложил в Москву, что наступление под Волховом не готово. Потом он меня пожалел, потому, что я свои обязанности командира роты фронтовой разведки исполнял с двумя ранениями.

   - Такое не забывают! Эт точно! Ты из казаков будешь?

   - Из служащих, я из Ленинграда.

   - А я думал, что ты нашенский! Хватка похожа!

   - Я - из разведки, товарищ маршал.

   - Хорошо сказал! За разведку! За наши глаза и уши!

   Пьянка закончилась к утру. Я вернулся в гостиницу "Москва", немного поспал, но, к 11.00 был в Генштабе. У Василевского была готова калька операции "Роса", с его помощником, генералом Антоновым, мы занимались расчётами потребных средств и логистикой, заодно узнал: где находятся обещанные кавкорпуса и определились с УШК. Один из них сформирован в Сибири, два других воевали под Воронежем, находятся на пополнении в Орловской области. Василевский появился и сразу исчез, мы работали с Антоновым до вечера. Вроде закончили, никаких "ценных" указаний дополнительно не поступало. Было непонятно что делать: ждать указивок или лететь к себе. Антонов, тоже ничего сказать не мог. Василевский был в Кремле. Мы сходили в столовую, после этого я переместился в ГРУ, и там занялся обработкой данных по противнику в районе Дании. Сведений было катастрофически мало.

   - Вы продвинулись слишком быстро и слишком далеко. Ни Панфилов, ни я, этими районами не занимались. Пока нам помочь Вам нечем. Готовим переброску туда нашей агентуры, но быстро этого не сделать. В общем, Вам придётся решать эти вопросы на фронтовом уровне. Пока оставим Вам 1-ю бригаду. - сказал генерал Ильичёв.

   В 20 часов раздался звонок Василевского, меня просили подъехать в Ставку. Взял дежурную машину, поднялся в приёмную. Там был и Нарком флота Кузнецов. На меня он внимания не обратил, разговаривая с худощавым подтянутым адмиралом. Через несколько минут нас всех пригласили в кабинет Сталина. Удивлённо посмотрев на меня, адмиралы вошли к Сталину. Сталин поприветствовал всех вошедших, в кабинете находился Василевский.

   - Товарищи адмиралы! Знакомьтесь: генерал-полковник Иволгин, командующий Северным фронтом.

   Старший по возрасту из адмиралов "просканировал" меня взглядом и представился:

   - Адмирал Гальдер, заместитель Наркома Флота по строительству и пополнению флота.

   - Адмирал Кузнецов, Нарком флота.

   - Товарищи! Северный фронт готовится форсировать Датские проливы. Задача сложная, имеющая огромное военно-политическое значение. Мы уделяем ей особое внимание. Карельским фронтом потоплен крупнейший линкор Гитлера "Тирпиц", но, остальным кораблям Германии удалось улизнуть из Норвегии. Наши союзники, как обычно, пропустили их. Генерал Иволгин считает, что они все находятся в балтийских портах. Нами разработана операция "Роса", и мы начинаем подготовку к ней. Генерал Иволгин! Доложите обстановку, познакомьте товарищей с планом операции.

   Я разложил кальку "Росы" и рассказал о планах фронта.

   - Что скажете, товарищи адмиралы, и чем наш Военно-Морской флот может помочь Северному фронту. В каком состоянии находятся наши строящиеся и ремонтируемые корабли. Сколько сил и средств Вы, товарищ Нарком, сможете выделить для проведения этой операции. Слушаем Вас!

   - В первую очередь, товарищ Сталин, я бы хотел предоставить слово адмиралу Галлеру. Он отвечает за ремонт и восстановление кораблей флота. В октябре 42 года Вами была поставлена задача всеми средствами восстановить боеспособность флота.

   - Хорошо, давайте послушаем адмирала Галлера.

   - Товарищ Сталин! В ноябре 1942 года мы поставили в сухие доки оба линкора типа "Севастополь". Ремонт линкора "Марат" осуществляет фирма "Вяртсиля" в Хельсинки. Линкору "Марат", он теперь "Петропавловск", восстанавливается носовая часть. Используем носовую часть линкора "Михаил Фрунзе", его башни и его орудия. Одно орудие предоставили финны. Срок окончания работ: июнь этого года. "Октябрьская Революция" вышла из дока в Кронштадте в апреле, идёт плановая модернизация вооружения: устанавливаются 37-мм автоматические установки 46-К, и меняются 76 мм башни на башни Марк 21 с орудиями 130 мм под наш калибр. Крейсера: Киров, Максим Горький - на ходу, модернизированы: установлены 37-мм автоматические установки 66-К. Тяжёлый крейсер "Таллин": на ходу, вышел на ходовые испытания, но, много недоделок. Нет гарантии того, что успеет к началу операции, но, прилагаем все усилия для этого. У него самая сложная ситуация: вместо штатных башен 2 и 3 пришлось ставить имеющиеся МК-3-180 с независимой подвеской стволов. Англичане предоставили радиолокационные приборы управления стрельбой. Устанавливаем на всех башнях всех имеющихся кораблей. Оборудование поставлено по Ленд-лизу. С выходом Северного фронта к проливам, союзники сняли ограничения по поставкам военно-морской техники. Поступают эсминцы типа "Флетчер", с последним конвоем пришло 16 штук, два из них сейчас они проходят на Балтику Беломоро-Балтийским каналом. Если пройдут, то пойдут и остальные. Один из них встанет на замену вооружения: вместо одноствольных башен 127-мм, будем устанавливать двухствольные Mark 31. Восемь экипажей подготовлено в Америке, в основном, механики, электрики и акустики. На заводах в Ленинграде нами освоен выпуск унитарных 127-мм снарядов к этим универсальным пушкам. По собственным эсминцам: на Балтике сохранились и на ходу три бывших "лидера", и 11 эсминцев различных проектов, от "Новика" до 7"бис". Но, состояние ПВО и ПЛО на них неудовлетворительное. Могут действовать исключительно в составе эскадры. К сожалению, поставок по Ленд-лизу тральщиков с неконтактными тралами, сильно ограничено. Необходимое количество: не менее 40 кораблей. Имеем 16.

   Сталин, видимо, сверял цифры со своими записями, потому, что постоянно заглядывал в блокнот. Лицо у него было недовольное. Кузнецов видел это и хмурился. Галлер, наоборот, довольно свободно чувствовал себя. В заключение, он сказал, на мой взгляд, ключевую фразу:

   - Что успеем, то и соберём, товарищ Сталин. Как единственный адмирал, имеющий реальный опыт морских сражений, прошу назначить меня командующим эскадрой.

   Сталин внимательно посмотрел на него, пыхтя трубкой.

   - Лев Юлий Александр Филипп фон Галлер против Карла Дёница. В этом что-то есть, Лев Михайлович. Мы подумаем над этим.

   - Хотелось бы обратить внимание комфронта на завоевание господства в воздухе, товарищ Сталин. - вставил адмирал Кузнецов. - Без этого, мы просто утопим в Проливах наши корабли.

   - Вас и пригласили для этого, товарищ Кузнецов, чтобы заранее оговорить все этапы подготовки. Требуется провести согласованную операцию, а не повторять переход из Таллина в Ленинград по заминированным фарватерам, и на две недели позже необходимого срока. - сказал Сталин, ткнув Кузнецова в старую ошибку. - Товарищ Галлер! Насколько укомплектованы экипажами вышеперечисленные корабли?

   - Чуть более 60%, товарищ Сталин. Мы с сентября 1941 года держали на кораблях 50% экипажи. Остальные воевали в морской пехоте. Есть необходимость вернуть их обратно.

   - Хорошо. - ответил Сталин, сделав пометку в блокноте. - Тогда так и решим, товарищи. Вы, товарищ Галлер, принимаете командование эскадрой, и лично отвечаете за её комплектацию и боеспособность. Вы, товарищ Кузнецов, выезжаете на Северный фронт. Ваша задача: оценить на месте обстановку. Выбрать наиболее безопасные пути подхода, найти и согласовать со шведами места базирования, создать необходимые запасы для действий эскадры. Но, прошу Вас помнить, товарищи, что Вы обеспечиваете Северный фронт, а не решаете отдельную задачу! Это ваша главная задача. Всё, товарищи! Приступайте.

   Мы вышли из кабинета. Кузнецов остановился в приёмной:

   - Давайте знакомиться! Меня зовут Николай Герасимович.

   - Максим Петрович.

   - Ну, а меня уже товарищ Сталин представил, но можно проще: Лев Михайлович.

   - Максим Петрович! Вы сколько ещё пробудете в Москве? - спросил Кузнецов.

   - Сейчас еду на аэродром.

   - Где расположен штаб фронта?

   - В Стокгольме, на аэродроме Бромме.

   - Мне требуется два-три дня, и я прилечу к Вам. До встречи!

   - До свидания, товарищи адмиралы.

   Я сел в Ленинграде, и забрал с собой Женю и Сашеньку. Четыре часа до Стокгольма, и мы сели в Бромме. Принял доклад генерала Стельмаха, начальника штаба фронта, о том, что происходило в последние четверо суток. Главная новость: начали прибывать кавалерийские корпуса. На юге Швеции идут тяжелые воздушные бои. Немцы перебросили значительное количество авиации в Данию. Против двух наших воздушных армии: 700 истребителей плюс 320 истребителей шведов, немцы выставили три авиакорпуса IV флота Рихтгофена. Задержка развёртывания вызвана тем обстоятельством, что четвёртый флот был снят с Восточного фронта, из полосы Южного и Юго-Западного фронтов. Я доложил об этом Сталину.

   - Отлично, товарищ Иволгин. Это хорошее известие! Самолёты мы Вам направим дополнительно. Нажимайте на союзников, пусть и они направят свои.

   В составе обеих армий больше всего было американских и английских самолётов, несколько полков имели на вооружении новейшие Ла-5фн, но, большая часть из них больше соответствовала Ла-7 и Ла-9, чем, привычным нам, деревянным Ла-5. Уже год, как на полную мощность работал Волховский алюминиевый завод. Дюрали хватало и на истребители. Соколов и Судец вызов приняли! И, в первую очередь, нанесли несколько мощных ударов по аэродромам немцев. Я требовал не обороняться, а наступать. Очень помогли американцы, совершившие 5 массовых налётов на некогда тихую Данию. Переговоры с союзниками, которые, кроме меня, вел и король Густав V, привели к тому, что шведская армия перевооружилась на 'Мустанги' и 'Спитфайры IХ'. 72 'мустанга' серии С и Д поступили на вооружение 7-й и 17-й армий для восполнения потерь в 'Киттихауках', которые не выдерживали столкновений с Ме-109G6, и использовались только как торпедоносцы. Второй театр военных действий был над островом Готланд, который пытались захватить немцы, чтобы использовать его в качестве непотопляемого авианосца. Немецкий флот появился, в первую очередь, там. Шведы давно готовились к обороне Готланда, поэтому появившиеся немецкие корабли встретила авиация и крупнокалиберная артиллерия. Прижатый Говоровым и Вершининым к земле 1-й воздушный флот немцев не смог выделить значительные средства для авиаподдержки Дёница. Флот был вынужден отойти. С помощью английских 'Спитфайров PR XI' было установлено их место базирования: Готенхафен, в генерал-губернаторстве. Англичане и американцы нанесли по порту мощный удар, но, корабли вышли из порта и потерь не имели. Полтора месяца мы отражали удары Рихтгофена и наносили свои, в конце концов, у него кончились бомбардировщики, и наступила передышка. За это время на фронт прибыло два кавалерийских и три ударно-штурмовых корпуса, три артиллерийских дивизии Резерва ВГК и морской крупнокалиберный дивизион Балтфлота в составе 11-й (356мм), 7-й (305мм), которую вернули финны, 12-й, 17-й, 18-й и 19-й (180мм) батареями. Всем орудиям были подготовлены площадки для стрельбы в любом направлении и по три-четыре запасных позиции. Особое внимание уделили ПВО. Занимался этим, в основном, адмирал Кузнецов. Он приехал не через три дня, как обещал, а через две недели, вместе с первым орудием ТМ-1-14. Вместе с ним мы приехали к королю Густаву 5-му, которого Сталин наградил орденом 'Победы'. Такой же орден достался и мне. Кузнецов рассказал, что его не выпускали из Москвы из-за этих орденов. Номер первый у меня, номер второй у Густава, а номер три у самого Сталина. Густав V принял нас в тронном зале. Опять последовала длительная церемония. После того, как представили Наркома Флота Кузнецова, тот и зачитал указ Президиума Верховного Совета СССР. После вручения награды, наркому повесили орден Серафимов, такой же орден с цепью и лентой был передан Сталину. Вежливость королей! Я, как обычно, под статут ордена не подходил. Рылом не вышел, проще говоря.

   17-го июля Балтийский флот в составе 48 вымпелов, прошёл траверз Порккала-Удд и вышел в открытое море. В ночь на 18-е июля первый ударно-штурмовой корпус начал погрузку на суда в шести портопунктах. Нас прикрывал шведский флот. Густав потребовал, чтобы в первой волне было три батальона королевской морской пехоты. Транспортов хватало, поэтому возражать я не стал. Надо отметить, что подготовка у морпехов Швеции была на высоте, хоть они и не были толком обстреляны. Лишними они не оказались. Ночью десантники высадились у Егерсборгского леса. Перед этим, 1-й бригадой СпецНаз, были захвачены две радиолокационные станции противника. Броненосец береговой обороны "Густав V" подавил три дота на берегу. Высадка прошла достаточно организовано и быстро. Я находился на ЗКП фронта в Ландскроне. Кузнецов был в Карлскроне, куда шёл флот, принявший на борт шведских лоцманов. Вместе со мной на ЗКП находился Густав, Тёрнелль, присутствовал Хокон VII и его сын Александр. Официально Норвегия находилась в состоянии войны с Германией, и формировала свои дивизии, но в бой они ещё не вступали. Норвежское сопротивление, возглавляемое Компартией, предоставило две роты опытных бойцов-диверсантов, которые, после консультаций с Москвой, нам разрешили использовать, и они ушли в тыл к немцам на остров Зеландия. От них шла качественная информация о действиях немецких войск. Кроме норвегов, присутствовали генералы Эш, Сииласвуо и Хейнрикс, финский Добровольческий пехотный корпус продолжал воевать в составе нашего фронта. Комплектовался только добровольцами. От союзников был генерал Монтгомери, американцы прислали генерала Карла Спаатса, командующего авиацией США на острове. Первая бригада создала несколько пунктов наблюдения за противником, в местах вероятного появления немецкого флота.

   Быстро и без потерь сломив сопротивление частей береговой обороны, корпус генерал-лейтенанта Трубачёва вышел на опушку леса и начал зарываться в землю на левом фланге, готовить противотанковый рубеж. В Наеруме захвачены первые "ценные" языки, Василий Алексеевич сообщил, что здесь находится 5 дивизия СС "Викинг", части 1 корпуса СС и части 7-й армии Вермахта. Больше всего - эсэсовцев. Танки 1-го корпуса находятся в лесу у озера Эзрум, в тридцати километрах от места высадки, около 400 машин. Больше на острове войск нет. Всего 8 неполных дивизий, которые размазаны по опорным пунктам в противодесантной обороне. Кулак составляют только эсэсовские части, потрёпанные ещё в Швеции. Свежих войск нет, на полуострове Ютландия формируется ещё одна моторизованная дивизия Нордланд. Подход дополнительных войск ожидается в течение месяца. Фон Рундштедт, скорее всего, имел точные данные о том, что англичане и американцы не прибыли в Швецию, и не знаком с возможностями наших УШК. И я изменил ход операции. На возвращающиеся БДК началась погрузка второй очереди десанта: 3-й танковой армии и второго ударно-штурмового корпуса Соколовского. Спаатс тут же предложил нанести бомбовый удар по танковому корпусу.

   - Нет надобности, генерал. Ваши бомбардировщики не приспособлены для ударов по танкам. Они понадобятся, когда обнаружим корабли противника. С рассветом ударят наши штурмовики.

   В течение ночи провели три волны высадки, переправив полностью третью армию, 2-й УШК и две дивизии 7-го УШК. Превосходство в силах и средствах создано. На южном фланге войска дошли до озера Фуресо, а северный фланг пошёл вперёд, рассчитывая войти в соприкосновение с противником на марше. В отличие от СС наши штурмовые части хорошо обучены ночному бою. Немцев обработали ночники Судеца в момент формирования полковых колонн частей, поднятых по тревоге. И подсветили их ФОТАБами. Руденко ударил сходу, разворотив несколько колонн с пехотой. В создавшейся неразберихе, немцы смогли создать один узел сопротивления: в районе Грибсковского леса. А в Хиллероде начались уличные бои. Командовал немцами бригаденфюрер фон Шольц. Следует отметить, что местные жители, которым немцы резко ужесточили режим оккупации, в основном, помогали нам, сказывалось и то обстоятельство, что высадка была смешанная: были шведские войска. Но, форты и артиллерийские батареи Хельсингора начали создавать огневую поддержку немецким войскам. С рассветом состоялся массовый бомбо-штурмовой удар по позициям танкового корпуса немцев. Немцы начали отходить к Хельсинду, а Соколовский ворвался в Хельсингор. Упорное сопротивление оказывала крепость Миккельборг, и форты в Ниве. Было много работы у штурмовых самоходных орудий. Но, вся система обороны была построена во времена, когда у противника не было таких средств для штурма, и не была настроена на отражение фланговых и тыловых ударов. Ленинградские корпуса выполняли привычную для них работу, а войска 7-й немецкой армии опыта оборонительных боёв не имели. Фон Шольц провёл атаку на позиции 1-го корпуса со стороны Копенгагена, был отбит. Наша авиация висела над районом переправы, и срывала попытки Рихтгофена помешать высадке частей фронта и шведской армии. К вечеру первого дня удалось создать 3-хкратное превосходство над немцами. Корабли противника пока не появились. Несколько раз звонили Кузнецов и Сталин. Ловушка, пока, не сработала. Рунштедт ещё надеется, что его части смогут отразить удар и сбросить нас в море. Авиация ведёт разведку, высокая активность только в районе Аархуса, куда немцы стягивают части 11-й дивизии СС. Соколов попытался нанести там удар, но, неудачно. А вот Спаатс там отметился! Район порта превратился в развалины. Мы усилили давление в районе Хельсингора, к штурму подключился 7-й УШК и три дивизиона артиллерии особой мощности. К исходу второго дня город полностью наш. Сразу же начали протягивать туда две нитки бензопровода для танков и автомашин 3-й танковой армии. Густав Пятый, убедившись, что всё идёт хорошо, выехал в Стокгольм, туда же уехал и Хокон Седьмой. Мы же, ночью начали перегруппировку, завершив ликвидацию войск на севере острова, там мы вышли на берега Роскильде-фьорда. К утру, проведя артподготовку, начали охватывать Копенгаген. В этот момент у меня на ЗКП появились два датчанина в военно-морской форме. Они представились: старшего зовут Кристиан IX, он - король Дании, а тот который помладше - его сын принц Фредерик. Их сопровождали несколько человек, одного из них опознал начальник контрразведки фронта как генерал-майора Ханса Остера, одного из руководителей Абвера, хотя он предъявил документы на другое имя. На мой вопрос: "Действительно ли Вы являетесь генерал-майором Остером?", он ответил положительно.

   - Я и мои люди освободили короля из-под домашнего ареста, и захватили катер в порту Копенгаген, обеспечив его эвакуацию в Швецию. Остальные члены семьи короля переправлены нами в надёжное место.

   - Захвачены в заложники?

   - Нет, господин генерал. Переданы в руки датского сопротивления. Кроме того, мы сообщили о возможных арестах в составе групп сопротивления.

   - В чём заключается Ваша миссия?

   - Я представляю немецкое антифашистское Сопротивление, состоящее, в основном, из военных. Наша задача: ликвидировать Адольфа Гитлера и закончить эту войну на приемлемых для всех условиях.

   - Вы - генерал Абвера.

   - В отставке! Меня уволили три месяца назад. Но, я занимаюсь этим вопросом более трех лет. Среди участников заговора весьма влиятельные люди в Вермахте.

   - Почему Вы приехали именно сюда, а не остались в Германии?

   - Вы - генерал ГРУ, и активно занимаетесь путями установления мира в Европе. Многие правители европейских стран активно сотрудничают с Вами. Мы обсудили этот вопрос с руководством, и пришли к мнению, что с Вами необходимо установить контакт.

   - Хорошо, генерал. Я сообщу в Москву об этом.

   - Я не рекомендовал бы этого делать, господин генерал. Вальтер Шелленберг из РСХА регулярно получает информацию из Вашего Генерального Штаба. Источник мне не известен, но несколько копий его сообщений у меня с собой. Прошу Вас передать эти документы только в Управление контрразведки "СМЕРШ".

   Я передал его и его бумаги генералу Котельникову, который его и опознал, и вышел из комнаты, где происходил допрос. Вернулся к датчанам. Те просят не разрушать город.

   - Это колыбель европейской цивилизации, господин генерал! Там много местных жителей.

   - И правительство Торвальда Стаунинга, который призывает всех взять в руки оружие и вышвырнуть нас с датской земли.

   - Я могу обратиться к нации, если мне будет предоставлена возможность это сделать.

   - Да, конечно, Вам будет предоставлена эта возможность. Попросите местных жителей покинуть город, а мужчин взять в руки оружие и помогать нам. В этом случае, разрушений будет намного меньше.

   Эсэсовцы продолжали упорно сопротивляться. Особенно упорные бои развернулись под Баллерупом, где бой шёл за каждый дом и каждый подвал. Погода стояла солнечная, и этому обстоятельству мы были обязаны тем, что немецкий флот у берегов Зеландии не появлялся. В условиях захваченного нами господства в воздухе, Дёниц не решился использовать корабли против нашего десанта. Однако, британские "Либерейторы" установили, что между Кольбергом и Бронхольмом установлена двойная завеса из подводных лодок. Вылеты туда противолодочной авиации стали регулярными. Была обнаружена база подводных лодок на острове Кристианс, и Соколов очень удачно накрыл там четыре лодки. Шведские и наши сторожевики активно включились в поиск подлодок противника, расчищая проход между Борнхольмом и Швецией. Сталин был недоволен мной и Кузнецовым, это чувствовалось по его тону, что мы пассивно используем флот, в отличие от шведов. Но, спустя неделю, ему пришлось изменить своё мнение. Всего два немецких самолёта До-217 прорвались к Мальмё, и поразили два шведских броненосца полуторатонными радиоуправляемыми бомбами. Оба корабля остались на плаву, но ремонт им предстоял серьёзнейший. Мы ещё усилили воздушное охранение района Карлскроне, перебросив туда две эскадрильи высотных "Тандерболтов". Блокировав Копенгаген, наши части пошли на юг, уже почти не встречая сопротивления противника. Штурмовать пришлось только крепость в Калундборге, и долго сопротивлялась четырёх башенная батарея в Корсоре. Разведка установила, что на остров Лолланд перебрасывается свежая дивизия, и немцы усиленно окапываются на острове Фальстер. Части 7-й армии немцев отошли туда и готовятся к обороне. Мы продолжали давить очаги сопротивления на острове и готовиться к штурму Копенгагена. Обращение короля прозвучало, записываться в СС никто не спешил, впрочем, как и вступать в открытое столкновение с эсэсовцами. Гитлер провозгласил Копенгаген "крепостью", и велел защищать его до последнего солдата. Я с ним согласился, и оставил город в блокаде. Пополнив 1-й, 2-й и 7-й корпуса, высадил их на островах Ман, Фальстер и Лолланд. 15-го августа 203мм орудие 1-го Ударно-Штурмового корпуса сделало первый выстрел по территории Германии! Целью был паромный причал в Фемарне.

   Гитлер объявил о начале тотальной войны! И объявил о мобилизации всего населения Германии на строительство нового Балтийского Вала. В отместку 1-я бригада захватила последний аэродром на острове Амагер, и туда же высадился 11 "сибирский" Ударно-Штурмовой корпус.

   - Что Вы там возитесь с Копенгагеном! - это был первый вопрос нового представителя Ставки маршала Жукова. И почему флот до сих пор не задействован? Что он прохлаждается вдали от фронта?

   - У флота - другая задача: не допустить работу немецкого флота, и он её выполнил, товарищ Жуков. А город - берём. Каждую ночь забираем один-два квартала. Потери в войсках минимальные, мне город не мешает, я веду подготовку к вторжению на остров Фюн. Перебросили сюда крупнокалиберный дивизион.

   - А почему дивизион не сделал ни одного выстрела?

   - Как это не сделал? Работал по батареям противника в районе Хельсингора и по Миккельборгу. Он же подавил батарею в Корсоре. Так что используем его, но аккуратно.

   - А они аккуратно у нас работали?

   - Это не Германия, товарищ маршал, это - Дания. Меня просили не разрушать Копенгаген. Там где требуется, там я использую всю мощь корпусов, можете съездить в Хельсингборг и Хельсингор. А сейчас, задача выполнена. 1-я бригада СпецНаз занимается тем, что уничтожает продовольственные склады у немцев в городе. Ещё немного, и всех голубей и ворон сожрут. Зачем гробить людей там, где голодом можно достигнуть большего?

   - Сколько там немцев?

   - Около трех дивизий, но сборная солянка из разных частей. Порт очень солидно укреплён, и прикрыт четырьмя крепостями и восемью фортами. Три мы уже взяли

   - Мне приказано поторопить тебя!

   - А почему Верховный сам мне этого не высказывает? Я же ему доложил план и ход операции. Мне он ничего не сказал. Кто просил меня поторопить?

   - Главное Политуправление!

   - В таком случае, я действую по утверждённому Верховным Главнокомандующим плану. О самоуправстве ГПУ доложу непосредственно ему. Сносить тяжёлой артиллерией город я не буду. Обещал королю Густаву и Кристиану, и получил "Добро" товарища Сталина действовать именно таким образом.

   - Ну, как знаешь, генерал. Хочешь с ними поссориться - ссорься. Я их просьбу тебе передал. Отвечать будешь сам. Давай, рассказывай о делах предстоящих. Бог с ним, с Копенгагеном.

   Мы подошли к карте, я показал расположение войск.

   - Чем войска у тебя заняты?

   - Готовим аэродромы: Голованов перебрасывает своих орлов сюда. Мы помогаем. Идёт восполнение потерь в обеих армиях, подвозим боеприпасы. Забрались далеко, есть определённые сложности со снабжением. И начал перемещать сюда 14 армию, из Норвегии.

   - Сколько всего у тебя людей?

   - Около 800.000, если флот не считать. 850 танков, плюс две шведские танковые дивизии, ещё триста машин. Финский Добровольческий - 60.000, и два шведских корпуса 120.000. Что-то около миллиона штыков. Были значительные потери в авиации, но пополняемся быстро. Прибыла 113-я Краснознаменная Ленинградская ОБАД резерва Верховного главнокомандования на Ту-2ДБ с 2М-82-фн, и у нас есть 72 дальних истребителя. Так, что начнём трепать немцам нервы. В двух воздушных армиях почти 800 бомбардировщиков. А у немцев здесь самолётов очень мало. И необходимо найти немецкие корабли. Они где-то рядом.

   - Что делается для этого?

   - Ведём разведку, как воздушную, так и радиоразведку, направили несколько групп агентурной разведки, но пока неудачно. Две группы на связь не вышли. Гестапо у немцев хорошо работает. Такую же работу выполняют шведы, но и там результатов пока нет. Меня беспокоит тот факт, что Рундштедт не перебрасывает войска на Север. Мы говорили с Монтгомери о том, что если фон Рундштедт снимет дивизии с южного участка, то они начнут высадку.

   - А почему ты решил взять ещё один остров, а не высаживаешься в Германии? Ведь можешь!

   - Нет, не могу. Нет прикрытия флотского. Скрытно не накопить БДК. На той стороне Бельта немцы, у них локаторы, как только обнаружат БДК, вызовут флот. Поэтому и стоит задача взять остров Фюн. Тогда можно будет скрытно накопить десантные средства или высаживаться на Ютландский полуостров.

   - Ты же хотел, чтобы туда союзники высадились.

   - Хотел, но это не входит в их планы. Во всяком случае, их командующий не видит себя в Дании. Темнят, как обычно. Когда здесь были Начальники штабов, то разговор был другим. Все понимают, что это мягкое подбрюшье, но, Хоум-флит они в проливы совать не хотят. А так, мы их вынудим пройти проливами в Балтику.

   - Да не пойдут они. Это им совсем не нужно. Сам понимаешь. Всё это выгодно нам. Вон, 4-й флот немцы сюда перебросили, так Будённый и Тимошенко сразу зашевелились, вышли на границу с Румынией. Ладно, уговорил, пойдём вправо. А что с флотом?

   - Пусть пока стоит, прикрывает мне левый фланг, он у меня открыт.

   - Да, справа - слева никого! Не позавидуешь!

   Он прошёл к ВЧ и доложил Верховному, что прибыл, просмотрел планирование, собирается проинспектировать войска. Войска фронта проводят операции согласно планам, замечаний нет.

   Плохо, когда "политическая необходимость" начинает преобладать над военной целесообразностью! Новую авиадивизию в категорической форме приказали послать на Берлин. За проведением операции следил "Сам". Несколько раз звонил, и настойчиво говорил о том, что это даст необходимый политический эффект. От нас до Берлина, в общем, недалеко, чуть больше 350 километров. Рассчитали так, чтобы утром, с рассветом отбомбиться. Но, у нас всего 100 "Тушек", в масштабе гигантского города с мощной ПВО, это был "булавочный укол". Меня больше интересовал Бремен, Росток и Киль, но попытка уговорить Сталина успеха не имела. Дивизия нанесла дневной бомбовый удар по Берлину в районе рейхсканцелярии тонными бомбами. Расстояние небольшое, поэтому все бомбардировщики шли с трехтонной нагрузкой. Американцы были единственными, кто поздравил Сталина с этим налётом, а мы недосчитались 15-ти машин. Гораздо эффективнее действовали морские лётчики 56 дивизии Балтфлота. На своих Бостонах с "Гнейсами" они активно искали немецкие корабли, и в один из вылетов обнаружили место стоянки крупного военного корабля. Он стоял накрытый сетями в Ивендорфе. Мы сразу же послали туда большое количество пикировщиков, прикрыв их истребителями. К моменту подлёта группы, корабля на месте уже не было, но Б-20 обнаружили его на переходе в Херенинзель. Сброшенные торпеды не сработали: мала глубина, бомб крупного калибра было мало, но несколько Пе-2 сумели попасть пятисотками по корме. Корабль рыскнул и сел на мель. 250-кг бомбы не пробивали палубу, но своими разрывами вывели из строя орудия ПВО линкора. Моряки определили его как "Шарнхорст". Наконец, две двухтонные бомбы с Ту-2 пробили палубу, и на корабле начался сильный пожар, который закончился довольно сильным взрывом. Мы потеряли одиннадцать самолётов, и в первом налёте моряки потеряли шесть Б-20. С ликвидацией "Шарнхорста", можно было отказываться от высадки в Фюн. Флот вышел из Карлскроне, мы перебросили БДК в бухту Нюстед, и начали погрузку десанта. В час ночи 6 сентября под прикрытием более 60-ти кораблей десант пошёл к немецкому берегу в район Кюлунгсборна и Варнемюнде. Там в лесополосах уже находились 5-я и восьмая роты 1-й бригады, которые обеспечивали высадку.

   Высадка прошла не совсем гладко: потеряли пять БДК на минах в районе пляжа у Ортсамта. Но, она состоялась, а на Варнемюнде обрушился ураган снарядов, с надписью: "За Ленинград", с кораблей. Я с удовольствием слушал комменты по радио, которыми два "самых стреляющих в мире" линкора сопровождали каждый залп своих 24-х двенадцатидюймовых орудий! "Адольф! Это тебе за "Ваську"!", "Это за Кронштадт!", "Осколочно-фугасным! За Ленинград!", "Это от шестой дивизии Морской Пехоты! За Рамбов!", "Это за 23-е сентября! Кушай, сволочь!". БЧ-2 оттягивались! Шутка ли! Бьют по логову врага! К концу артподготовки, корпуса вышли на исходные и ворвались в город. Бои на восточном берегу были ожесточёнными, но, с малыми потерями: там, кроме моряков, никого не было, а на западном берегу пришлось буквально проламываться. У противника много подготовленных огневых точек, и опытные солдаты. Но, 152мм и 203мм в городе на прямой наводке творят чудеса! Отлично проявили себя и новые самоходки Су-76 М. Маленькие и верткие, они проскальзывали везде и поддерживали штурмовиков, совершенно не отставая от них. Через шесть дней боёв пришло известие о том, что Рундштедт снял две дивизии 20-й армии и начал передислокацию их на север. Монтгомери молчал, пока эшелоны с немецкими войсками не достигли Лилля. После этого он объявил Дэй "Ди". Высаживались они в 450 км от нас, нехорошие "редиски"! Под Дьеппом. Нет, чтобы поближе, но, что делается, то и делается. Сразу после этого, я ограничил продвижение 2-го корпуса на восточном берегу Варнова, удовлетворившись тем, что вся инфраструктура военного порта была ликвидирована, запасы мин, снарядов и пороха подорваны. И направил его в район Митте, где находились основные мосты Ростока. Захватив мосты, которые оказались не заминированными, вообще, второй корпус соединился с первым. На севере Ростока захватили завод "Мариене", который являлся центральным (муттерверке) сборочным заводом компании Heinkel Flugzeugwerke, который серийно выпускал бомбардировщики Heinkel He 111, дальний бомбардировщик Heinkel He 177, ночной бомбардировщик Heinkel He 219 Uhu, комплектующие для ракет "ФАУ", опытные образцы новейшей авиационной техники, разрабатываемой под руководством Хейнкеля. В лагерях под городом освободили более 3000 наших военнопленных и угнанных в Германию рабочих Харьковского авиазавода. Флот усиленно чистил фарватер в Варнемюнде, а я начал расширять плацдарм вправо, в направлении Висмара. 15-й Танковый корпус генерала Филиппа Рудкина перерезал в двух местах самый северный автобан 20. На 14-й день боёв, флот вошёл в бухту Варнен. Глубокой обороны гитлеровцы не имели. Войск было явно недостаточно для отражения атаки: 7-я армия была разбита, двадцатая находилась во Франции, а остальные были на Восточном фронте. Подмывало бросить войска вперёд на 200 км. Там находился Берлин. Три часа на танках по автобану. Национальный вид спорта СССР. 1-я бригада уже побывала там: идет раздача оружия населению, собирают фольксштурм, совсем как у нас в Ленинграде, в 41-м. Стягивают орудия ПВО на северную окраину. Орудий много, так что, марш на танках отменяется. В городе создают баррикады, готовятся к штурму города. Разворошили мы осиное гнездо. Из Баварии прибыло два эшелона с танками. Часть из них французские, часть новенькие чешские Pz-4, длинностволы. Мы, пока, действуем быстрыми короткими выпадами в различных направлениях, создавая незабериху и шум в разных местах. Подошедший танкер с топливом снял режим экономии топлива. Успели. Но, флотские докладывают, что в море вышло более десятка подводных лодок. Надо быстрее захватывать Фемарн. Часть БДК у нас приспособлены под транспортировку горючего, но, бережёного и бог бережёт. Танковый десант "посетил" гигантский аэродром в Лааге, стало много спокойнее: лучшее ПВО - это танки на аэродромах противника. Всеми своими действиями демонстрируем, что наступать будем на Берлин, но, 2-й Ударной поставлена задача разворачиваться вправо, на Висмар и Любек. 14-я армия сменила части 7-й под Копенгагеном, войска седьмой начали перемещаться к Нюйстеду, к переправе.

   У союзников дела идут, в общем, неплохо! Удалось захватить плацдарм и захватить полное господство в воздухе. У них что-то около восьми тысяч самолётов. Так что, пока погода лётная - они на коне! Выбросили не очень удачно воздушный десант: две дивизии. Теперь пытаются собрать их в кучку. Морской десант пробил чахлую оборону немцев, и они пытаются расширить плацдарм. Прислали своих "наблюдателей". Ими стали генералы Александер, Бредли и Катру. Они дважды "отважно" побывали на земле Германии, остальное время отирались в штабе фронта в Нюкебинге. Впрочем, должность у них такая. Самым полезным был один из помощников Бредли: генерал-лейтенант авиации Арнольд. В отличие от остальных, он не устраивал "инспекционные поездки на фронт", а неотлучно находился на КП авиации фронта. Перебросил в Данию несколько самолётов разведчиков, согласовывал с нашими летунами удары по противнику, и очень удивлялся нашей тактике: вместо ковровых бомбардировок - точечные удары. Много времени он проводил в полках АДД, которые перебазировались в Данию и Швецию ещё летом, и активно работали по ночам.

   Гитлер, испытывая огромные потребности в живой силе, начал эвакуацию своих войск из Крыма и Югославии. Это привело только к тому, что Румыния перешла на сторону Объединённых Наций, и начала боевые действия против немцев. И открыла фронт войскам Малиновского. Болгария не стала сражаться с СССР, поэтому дивизии из Крыма были утоплены в Чёрном море. Наконец, стало известно от англичан, что Гитлер решил оставить Югославию и Грецию, и начал переброску на Север группы армий "Е" и "F", и войска второй танковой армии генерала Рандулича. Командует группой армий генерал-фельдмаршал фон Вайкс. Сталин основное внимание уделил именно югу! Войскам Малиновского и Тимошенко было приказано: не отрываться от противника, не дать им уйти в Германию. Тито и его босая армия двинулись вслед за отходящими немцами. Четыре наших воздушных армии и 8-я американская начали активно работать по путям сообщения между севером и югом. Освобождение южной Европы шло невиданными темпами. В итоге лишь часть группы армий попала в Германию, остальные были вынуждены уйти на север Италии, в том числе и часть 2 танковой армии осталась там, усилив войска Кессельринга.

   Мы взяли Любек, второй крупный город в Германии, причём, впервые за время операции комендант Любека сдал город! У него был только охранный батальон и полк ПВО! Мы расширяли плацдарм довольно приличными темпами, часть авиации уже перелетела на аэродромы в Германии. Фольксштурм воевать не сильно умел, очень мало автоматического оружия, слаба противотанковая оборона. Шведы высадились на острове Фюн, форсировав большой Бельт, и довольно быстро его освобождали. Наконец, 20-го сентября мы вошли в соприкосновение с 11-й дивизией СС, которая вышла из Дании, и была укомплектована на 50% датчанами. Первый серьёзный противник на территории Германии. Но, подгоняемый Гитлером, оберштурмбанфюрер Крюгель, командир 24 панцергренадёрского полка "Даннмарк" попытался устроить встречный бой с танкистами Рыбалко и первого УШК у небольшого городка Курау. Он торопился защищать уже павший Любек. Колонна в 200 танков была обнаружена с воздуха, и хорошо обработана "Илами". Рыбалко и Трубачёв немедленно извещены об обнаружении колонны танков противника. Их колонны развернулись и продолжали наступать уже строем фронт. Немцы своевременно и организовано развернулись. Вояки старые! Дрались у нас на Юге. В момент развертывания, над полем вновь появляются "Илы" и атакуют танки с фланга, засыпая их кумулятивными бомбами. А САУ корпуса с расстояния в 5 км начинают работать по орудиям ПВО противника, бронемашинам и артиллерийским установкам. Тем не менее, часть танков и мотопехота противника идёт в атаку, так как полностью не видит, что перед ними уже развернутые позиции УШК и 15 танкового корпуса, так как наши танки остановились за небольшими, но плотными зарослями кустарников. Выделив наиболее опасную группу "тигров", как отдельную цель для тяжелой артиллерии, и сманеврировав самоходками вправо, Рудкин дал команду "К бою вперёд!". Тяжёлые ИСы и САУ-152 двинулись навстречу немцам. Громкие и звонкие выстрелы "Бэшек" срывали башни "Пантер" ещё тогда, когда немцы и стрелять не могли. Немцы прибавили ход и оторвались от своей пехоты. В этот момент штурмовики нанесли третий удар по танкам. Этого удара немцы невыдержали, так как группа "Тигров" уже горела, а у нас было всего три подбитых машины, у которых были разбиты гусеницы. Немцы остановились и уцелевшие машины начали пятиться назад к своей пехоте. Наши остановились, и, как на полигоне, расстреливали отходящих немцев. Доработанные шведами прицелы на наших танках были не хуже немецких, а орудия мощнее и дальнобойнее. Потеряв за два часа боя почти все танки, под постоянными атаками с воздуха, немцы отходили к Арентсбёку. Оттуда, прикрываясь домами, из засад они ещё что-то могли сделать, а в чистом поле всё преимущество было у нас. Плюс, по приказу по фронту, мы не устраивали разрушений в немецких городках, если не было сопротивления, но, в случае если кто-то открывал огонь, тогда пощады не было. Германия страна маленькая! Слух об этой нашей особенности быстро распространился. Потеряв 24-й панцергренадёрский, 11-й дивизии СС ничего не оставалось, как остаться в Киле. А Седьмая Армия начала высадку в Фемарне и на полуострове Вагриен. Её целью был Гамбург. Шведы и финны переправились Ютландский полуостров, и, практически не встречая сопротивления, растекались по нему под восторженные крики датчан. Эсэсовская 11-я дивизия ушла оттуда, местные войска, сохранившиеся даже при оккупации, поддержали короля Кристиана IX, и переходили на сторону наших войск. 5-му УШК тоже доставались цветы и поцелуи датчанок. Он устремился к Килю с северо-запада. Второй этап операции близился к завершению: мы прикрыли правый фланг морем, и как только соединились войска под Килём, Жуков немедленно сообщил об этом Сталину. Однако, развалины Киля активно сопротивлялись, брали мы их почти неделю! Очень много дотов с невероятно толстыми стенами. Даже 203-мм орудие не всегда сразу пробивала этих "уродцев". Но, основной контингент гарнизона - моряки и зенитчики. Эсэсовцы отошли в Гамбург, на переформирование. Они умело выскочили из почти захлопнувшегося кольца. Матёрые товарищи. Наконец у нас появились представители ещё пяти армий. После ликвидации 2-го Украинского фронта, все пять армий фронта были направлены к нам. Они ещё очень далеко и растянулись на пару тысяч км, но, требуется подготовить для них всё, чтобы они сразу включились в боевую работу. Сейчас фронт растянулся почти на двести километров, и только нехватка войск у Гитлера позволяет нам пока успешно действовать. Сталин не забывает о нашем самом далёком фронте. Он не потребовал от нас невозможного: пойти и взять Берлин. С пониманием отнёсся к тому, что необходимо прикрыть фланги, и не вытягиваться стрелами вперёд, чтобы подрезали. Жуков сначала немного хмыкал, но, после того, как я сказал ему, что те же кавкорпуса ехали сюда два месяца. Пополнение идёт медленно, поэтому людей необходимо беречь, технику тоже. А вот снарядов и патронов не жалеть! Я не мог ему сказать, что так мы действовали в Афганистане. Здесь же, те же кавкорпуса мы использовали для разведки и создания впечатления у противника, что мы везде. В отдельные дни наша разведка добегала Магдебурга и Ганновера, 1-я бригада устраивала диверсии на железных дорогах, минные ловушки на автобанах.

   И вот 25-го сентября из Москвы прибыл Ильичев.

   - Здравствуйте, Максим Петрович. Есть данные, что через 3 дня на дороге между Алленштейном и Рустенбергом пройдёт поезд с Гитлером.

   Я начал откручивать ордена с гимнастёрки.

   - Костя! Лешак! Готовь оружие! Идем на выход!

   - Максим Петрович! Вы же комфронта! - изумлённо сказал Ильичёв.

   - Бывших разведчиков не бывает! Я - генерал ГРУ! Брать будем на плотине Эльблонского канала, высадка и подбор у Островина, запасная площадка Томазина. Он мне живым нужен, поэтому пойду сам.

   - У Вас всё готово? Откуда знаете?

   - Ну, Вы же сказали вести разведку фронтовыми методами! Не было только даты, когда проедет. Место подобрано давно, третья рота там всё давно подготовила. Овечкин туда ходил. Данные по длине поезда, охраны, месте нахождения вагонов Гитлера, уровень бронирования, все известно. Требуется только установить какой стороной пойдёт. Вагон может быть пятым или четвёртым в зависимости от направления движения. Группа наблюдения у нас в Берлине есть.

   - Это не совпадает с планом, разработанным в Москве. Требуется его согласовать. Это всего в 7-ми километрах от Оструды, а там довольно сильный гарнизон. Нами предлагается другое место для засады: у села Натёрки, с отходом в Мозырские леса.

   - В Алленштейне у немцев аэродром. Там весь лес выкорчуют, и не дадут его вывезти, плюс бригаду сложно скрытно высадить, плюс фронт ближе, могут быстро перебросить хоть дивизию. И ещё. В остальных местах сложно завалить все вагоны: насыпи низкие, а на плотине - высокие.

   Вызвали Сашку, проработали оба варианта, затем я связался с Верховным. Утвердили мой вариант, так как в нём предусматривалась быстрая эвакуация пленников. Сталин сказал:

   - Мы надеемся, что всё пройдёт, как задумано, товарищ Петров. Но, зная Вас, я категорически запрещаю Вам отлучаться с фронта! Наверняка уже собрались!

   - Да, товарищ Сталин, считаю, что руководить операцией должен человек не ниже уровня командующего фронтом. Предстоит принять капитуляцию Верховного командования Германии и Вермахта.

   - Вот и руководите! Из Командного Пункта фронта. Категорически запрещаю лично участвовать в операции. Вам всё понятно?

   - Так точно.

   - Кто будет командовать - решайте сами, дайте мне товарища Константинова. - И он повторил своё приказание ему! "Всё, повязали! Скрутили "Иволгу"!"

   Мы построили бригаду. Вот они, мои братишки! Слушают боевой приказ: взять живьём Адольфа Гитлера и его свору. Распределены роли и средства. Выступили Жуков и Куприянов. Вадим Коршунов назначен командиром операции, группой захвата командует Овечкин. Общее руководство возложено на меня.

   - По машинам!

   Бригада убыла на аэродром. В три сорок комбриг генерал-майор Дьяконов, доложил, что Коршунов высадился на обеих площадках. Высадка прошла чисто. Самолёты вернулись без потерь. Просчитали время подлёта, летчики доложили, площадки пригодны не только для транспортников, но и для истребителей. Утром, в 10.50, Ильичёв получил сигнал, что Гитлер выехал из Берлина. Наши наблюдатели доложили, что спецпоезд проследовал, спецвагонов - четыре. Первый спецвагон идёт четвёртым. Это требовалось, чтобы распределить очерёдность подрывов, так, чтобы уложить весь поезд направо. И не возиться с охраной поезда. Прошли контрольные сеансы, от бригады раздался щелчок-подтверждение. Весь день провёл на КП, слушая радиостанции, рядом сидел Жуков, тоже нервничает. В сердцах бросает:

   - Всё-таки, на фронте легче! Никаких нервов не хватает! - и пошёл разносить кого-то по радио, заодно отчитал НачШтаба фронта генерала Дмитрия Николаевича Гусева за какую-то помарку на карте. Оттянулся! Вошёл Ильичёв:

   - Максим Петрович! Поезд прошёл Бромберг! Я сообщил об этом Коршунову.

   - Отлично! Таким темпом будет на месте около двадцати трех часов. Идут с расчётом того, чтобы прибыть на место ночью.

   Скорость движения у поезда получалась чуть больше 35 км в час.

   - Почему он так медленно едет? - спросил подошедший Жуков.

   - Кто его знает! - ответил Ильичёв. - Может быть, устраивает какие-нибудь митинги, хотя вряд-ли. Максим Петрович! Смогут твои положить поезд на таком маленьком ходу?

   - На плотине - да, в других местах - нет. - я взглянул на часы: ещё четыре часа тридцать минут ждать! Пойду поем, всегда есть хочется, когда нервничаю.

   Плотину с южной и северной стороны охраняло четыре дота и восемь бронеколпаков. Охрана - фольксштурм из железнодорожных войск. Старые, но очень бдительные солдаты. Но, охрана стояла метров в двухстах от будущего места диверсии, и охраняла довольно длинный туннель, через который проходили суда по каналу. Сама плотина оставалась неохраняемой. Это и позволило Сашке заложить заряды, работая там почти две недели. Но, сейчас предстояло убрать охрану, для того, чтобы иметь возможность отходить в любую сторону на юго-восток. Ребята подготовили "химоту" для этого, часовых и "лучших друзей разведчика" предстояло снять непосредственно перед самым проходом поезда. Контрольные группы находились на местах, и должны были передавать время прохода поезда через них. Наибольшую опасность представляли казармы Андерса, крестообразное здание, где располагалось до роты солдат железнодорожных войск. Они находились на южной стороне, и могли помешать отходу, поэтому бригада заняла позиции на окраине леса, и взяла в полукольцо казарму. В 22.10 получили сигнал о проходе поезда через Илаву, и подняли самолёты в сторону двух посадочных площадок. В 22.45 поезд подошёл к станции Остероде, сделал короткую остановку, послав вперёд паровоз с тремя платформами, загруженных мешками с песком, и с установленными орудиями на них. Сразу после его прохода, бригада начала операцию по снятию часовых и собак. Состав дошёл до разъезда Бисал, после этого тронулся поезд Гитлера. Поезд приближался, слабенько подсвечивая себе дорогу. Последний поворот, головная платформа поравнялась с дотом, и прозвучал длинный раскатистый взрыв 38 зарядов. Поезд, под которым осело полотно дороги, свалился набок. Одновременно начался штурм поезда и казарм. По вагонам охраны ударили крупнокалиберные пулемёты и тяжёлые снайперские винтовки. Группа захвата через окна, разбитые выстрелом в упор из ПТС влетела во все четыре спецвагона, контуженная охрана практически не оказывала сопротивления! Гитлер оказался прижат собственными вещами, у него сильно повреждена правая рука, адъютант Гитлера генерал-лейтенант Шмундт сильно порезался стеклом. Их извлекли из вагона первыми. В остальных купе этого вагона была только охрана. Трое или четверо попытались открыть огонь из шмайсеров, но были убиты на месте. В трех остальных вагонах были Геринг, Гиммлер, Борман и Геббельс. Геббельсу не повезло. Он сломал шею и скончался на месте. Остальных взяли на плащ-палатки и начали отходить к первой площадке, затем разделились, двоих направили на вторую площадку, а Гитлера и Геринга на первую. На всю операцию ушло всего 12 минут тридцать секунд. Поезд охраны, который шел впереди, назад пойти не смог: стрелку подорвали одновременно с подрывом основного поезда, кроме того был взорван небольшой мост на окраине Остероде. Через пятнадцать минут два транспортных самолёта оторвались от земли, увозя фюрера Германии и его преемника в Нюкебинг, в штаб Северного фронта. Ещё через тридцать минут бригада начала эвакуацию с первой площадки, а через три часа со второй. Общие потери составили 45 человек, из них 15 в сбитом зенитками самолёте.

   Самолёты с пленными прошли побережье, там им изменили маршрут, направив в Карлскроне, мы с Жуковым тоже вылетели туда. Там же находился Нарком Кузнецов. А у меня в штабе сидели "союзники", которым ещё рановато знать об изменениях в Германии. Приземлившись на авиабазе Роннеби, мы встретились с Кузнецовым, и, минут через 15 в воздухе послышался гул моторов С-47-х. А на земле прогревали моторы два Б-20 56-й дивизии Балтфлота и "свора" истребителей. Из первого борта выпрыгнул Сашка Овечкин, он помог сойти на землю Гитлеру, у которого была примотана правая рука к корпусу. Адольфа положили на носилки и при свете фар врачи стали наклалывать ему гипс. Сашка обратился к Жукову, и спросил разрешения обратиться ко мне, и доложил о выполнении задания.

   - Кто взял Адольфа?

   - Старший сержант Федоскин и ефрейтор Котенко. Адольф ладно! Геринга через окно вытащить было значительно сложнее! Только Корней и Иващенко справились, а снизу его ещё двое подталкивало.

   - А где Геринг?

   - На другом борту, сейчас сядут.

   Там старшим был старший лейтенант Корней, громадный мускулистый парень, грубым лицом скандинавского типа. Он доложил о прибытии, там же на борту, кроме Геринга, был адъютант Гитлера, которому тоже требовалась медицинская помощь, его осмотрели, и перевезли на линкор "Петропавловск": требовалось удалить осколки стекла. В "подвалы Лубянки" он попадёт позже.

   - Георгий Константинович! Вам лететь! Мне приказано с фронта ни ногой.

   - Чёрт! На бомбардировщике? Всю душу вымотает!

   - Зато: в какой компании! Николай Герасимович! Скоро прибудут ещё борта с пленными, если улечу раньше, то проследите за их отправкой, пожалуйста!

   - Договорились, Максим Петрович! Поздравляю! Отлично сработано! Как Вам так это удалось?

   - "Крот" немецкий сработал. А остальное - тело техники!

   Врачи закончили возиться с Гитлером и помогли ему подняться. Его подвели к нам. Он молчал.

   - Как Вы себя чувствуете, рейхсканцлер? - спросил я.

   - Отвратительно! Меня предали! Кто Вы?

   - Я - Нарком Военно-Морского флота СССР адмирал флота Кузнецов, это - маршал Жуков, Представитель Ставки Верховного Главнокомандующего на Северном фронте, а это - командующий Северным фронтом генерал-полковник Иволгин, войска которого Вас и захватили. - представил всех Кузнецов.

   - Что со мной будет?

   - Сейчас Вас отправят в Москву. Вы нарушили международный договор, действовавший между нашими странами, нарушили законы ведения войны: напали на нас без объявления войны, отдавали приказы, нарушавшие Женевские соглашения. Вашу участь будет решать суд. Прошу следовать на борт. - Геринг, которого подвели к нам тоже, всё слышал, понуро пошёл в сторону самолётов. Расспросив Сашку: всёли достали из вагонов, и где бумаги, подошёл к самолётам и поблагодарил лётчиков.

   - Заправляйтесь, и в Москву, через Ленинград. Саша! Выдели людей для охраны и сопровождения документов. Кляп изо рта Гиммлера не вынимать! У него может быть ампула с ядом. Он - истерик.

   Попрощавшись со всеми, пошёл к своему самолёту, проводив глазами взлетевший борт с Гитлером и Жуковым на борту. "Гитлеры приходят и уходят, а воевать всё равно надо!" Утро началось необычно: в положенный час не заработала Deutscher Rundfunk: выпуска новостей в шесть утра не было. Самолёты 1-й бригады приземлились, вышел на связь Вадим Коршунов, я приказал ему прибыть на КП фронта и доложить о ходе операции. ВЧ молчит, что происходит в Москве - непонятно. Англичане передают об упорных боях в районе Дьеппа, у нас идут бои в районе Гамбурга: заняли Вандсбек и вышли к Эльбе в районе Бланкенезе. В 10.00 СовИнформБюро передало сообщение, что в результате специальной войсковой операции войсками Северного фронта под командованием генерал-полковника Иволгина захвачено руководство III рейха, которое переправлено в Москву. В числе пленных: рейхсканцлер Германии Адольф Гитлер, рейхсмаршал Герман Геринг, рейхфюрер СС Генрих Гиммлер, рейхсминистр и личный секретарь рейхсканцлера Мартин Борман, более 45 высокопоставленных генералов и адмиралов Вермахта, Кригсмарине и Ваффен СС, составляющих Ставку Гитлера. Рейхсканцлер и Главнокомандующий германской армии Гитлер капитулировал сегодня, 28 сентября 1943 года, в Москве, в 11.00 по московскому времени, в здании Ставки Верховного Главнокомандующего маршала Сталина, и, в присутствии Президента Финляндии, королей Швеции, Дании и Норвегии, подписал акт о капитуляции Германии перед СССР. Великая Отечественная война, которую вёл Советский народ, победоносно завершена!

   Почти по Дюма: "Двадцать лет спустя". В сентябре 1963 года в Ленинграде, в новом здании штаба Ленинградского Военного округа, возле Финляндского вокзала, среди многочисленных писем, я обнаружил письмо из Свято-Успенского Псково-Печерского мужского монастыря, подписанное иегуменом Алипием. Иегумен сообщал, что на моё имя у него есть святое письмо, что-то вроде завещания. Просил подъехать. Я собирался в Минск на учения, поэтому заехал по этому странному письму. В Печорах довольно быстро меня пропустили во внутренний двор. После этого провели в келью, с густым запахом воска. Схимник открыл дверь, там, в чёрном клобуке, сидел монах и читал. Откинув клобук, он протянул руку и представился:

   - Иегумен Алипий, настоятель этого монастыря.

   - Генерал Иволгин, командующий Ленинградским Военным округом. Вы написали мне это письмо.

   - Да! Я писал это письмо. С Вами хочет встретиться отшельник Варсонофий. Он просил меня передать Вам вот это. - он протянул мне "Иволгу". - И просил, чтобы Вы приехали. Единственное "Но" - отец Варсонофий, 19 лет назад, дал обет молчания. Мы с ним общаемся с помощью записок. Но, он неизлечимо болен и умирает. Прошу заранее меня извинить, но не выполнить его просьбу я не мог. И ещё, он живет не в монастыре, а на мызе Нетсайя, это в 17 километрах отсюда.

   - Этот значок, "Иволга", - знак отдельной разведроты Ленинградского фронта, которой я командовал. Показывайте Вашего отшельника.

   Мы долго ехали по лесной дороге, наконец, остановились возле небольшой скалы, с щелью у подножия.

   - Он живёт здесь!

   Я вошёл в абсолютно тёмное убежище отшельника и зажёг электрический фонарь. В нос ударило какими-то неприятными запахами. В одном из углов обнаружил топчан с тряпками, на нём какое-то тело.

   - Максим? Ты пришёл? - послышался донельзя знакомый голос.

   - Повернись! - на меня уставился бородатый седой мужик, который попытался встать, но не сумел. Я ему помог. Прикрыл ладонью ему бороду. Боже мой! Подполковник Овечкин! Сашка! Дважды Герой Советского Союза. Легендарный разведчик. Пропал без вести в 1944 году в Эстонии, после того, как убили его жену, точнее, распяли вместе с сыном и неродившейся дочерью под Пярну.

   - Сашка!

   - Я, Максим, я. Прости, что позвал, но, я умираю: рак. А осталось два стервеца, которые убили Хуун, Максимку и дочку. Вот их координаты. Живут в Парагвае. Мне не дотянуться, а ты сможешь. Остальных я сжег. - и он достал из-под топчана ротный огнемёт. - Все остальные - вот в этом списке. Живых нет.

   - Ты - "Огненный монах"?

   - Да, Максим. За это меня и карают. Иди! Мне тяжело говорить. Обо мне не беспокойся! Я своё отмолил.