С полузнакомым этим имяреком, который кем-то был представлен мне, сошёлся я на корабле, устав от множества улыбок. Я старался его не замечать — напрасный труд. Он навязал мне новый распорядок — любезничать, забыв про безразличье, с ним и его женой, высокой, быстрой красавицей глазастой и бокастой. Сейчас я понимаю, что ошибся в его унылой пассажирской сути. Я был провинциально добросерд. От дружеского моего участья его убожество не испарилось, его неверие в себя окрепло — да разве можно переубедить неверящих в себя самих — заставить не иссякать в единоборстве с тенью, когда они такими родились!..