Есть такое психическое отклонение – картомания, при котором люди воспринимают весь окружающий мир не иначе, как комбинацию из различных карт. В облаках, горных массивах, узорах на обоях, пятнах на матрацах в мотелях они видят образчики картографии. Лужа крови напоминает очертаниями Африку, любой сапог с каблуком – Италию, треугольник женского лона превращается в дельту Меконга, иногда с лесом, иногда без.

Некоторые утверждают, что картомания всего лишь разновидность парейдолии – зрительной иллюзии, при которой произвольные реальные объекты внезапно приобретают безосновательную значимость в уме наблюдателя. Парейдолию, в свою очередь, можно считать формой апофении – склонности видеть структуру или взаимосвязи в массе случайных данных. Другие говорят, что картомания не что иное, как понтовое словечко, выдуманное людьми, без меры увлеченными картографией. Кто знает, возможно, человек необязательно страдает патологией, если ощущает потребность в ориентации, ищет, как определить свое место в полной неопределенности вселенной. Мы читаем карты, сигналы мира, оцениваем окружение, выражения лиц, язык тела. Думаем, что знаем, где находимся. Уверены, что сообщения, смыслы нам понятны и ведут в нужном направлении. Разве этот подход неразумен? Можно также привести и такой довод: раз весь мир – набор карт, в нем намного труднее заблудиться по-настоящему.

Зак перекладывал предметы на прилавке «Утопиума». Компьютерная мышь вдруг напомнила ему несимметричный остров, старинная металлическая линейка – рукотворный перешеек, завитки фальшивой текстуры «под дерево» на поверхности стола – контуры, или по-научному – контурные горизонтали. Время близилось к половине седьмого, но Зак не собирался закрывать магазин – ждал появления Рэя Маккинли. Он дал Рэю мелкий выдуманный повод – якобы нашелся клиент, готовый потратить серьезные деньги на создание коллекции, но того еще предстояло уломать, поласкать его самолюбие присутствием хозяина. Такое случалось и раньше, поэтому Рэй Маккинли, азартный игрок, проглотил наживку.

Рэй прибыл без опоздания, одетый в пастельного цвета льняную одежду не в тон, мокасины с кисточками на босу ногу, с видом человека, находящегося в бессрочном отпуске. На его месте при необходимости произвести впечатление на клиента Зак облачился бы в нечто более формальное, твид например, но как знать – может быть, именно поэтому он был лишь продавцом, а Рэй – владельцем?

– Сейчас-то у тебя что с лицом? – поинтересовался Рэй. – Сыпь?

– Да, похоже, у меня аллергия на кактусы и динамит.

Рэй соизволил принять его слова за шутку, а в шутки подчиненных начальству вникать не обязательно.

– Видок у тебя в любом случае хреновый. К тому же твой клиент опаздывает.

– Пока еще нет. – Зак посмотрел на часы. – Ничего, придет. На него можно положиться.

В запаснике магазина уже топтался один посетитель. Женщина с большими черными глазами, в мешковатых брюках, берцах, с внушительным фотоаппаратом на плече рассматривала поверх очков в черепаховой оправе раннюю карту Америки, на которой Калифорния все еще была островом, чья северная часть именовалась Новый Альбион.

На полу на подставке лицевой стороной к прилавку стоял новый экспонат в раме.

– Это еще что? – спросил Рэй.

– Нашел одну вещицу. Подумал, тебе понравится. Это не карта даже, скорее чертеж.

Зак развернул предмет, чтобы Маккинли мог оценить дизайн, приглушенные тона, простоту схематичных линий, напоминающих то ли амебу с ядром, то ли яичницу-глазунью. Рэй издал влажный звук горлом, выражая брезгливость, злость, презрение – целую гамму недовольства.

– Зачем это мне? От «Телстара» одни неприятности. Пока он остается в моей собственности, я каждый день попадаю на бабки.

– Ты так старался, Рэй. Избавился от архитектора, который его создал, избавился от правой руки мэра… Ты сделал все, что мог, верно?

Беспечность вдруг покинула лицо Маккинли. Жестко, но достаточно тихо – чтобы не услышала посетительница в соседнем помещении – Рэй проговорил:

– Я сделаю вид, что не понял, о чем ты толкуешь. Как, кстати, фамилия твоего клиента?

– Мур, – ответил Зак. Время прятаться за фальшивыми именами закончилось. – Не могу сказать, что хорошо его знаю. Но к делу он относится крайне серьезно.

– Может, всучим ему карту Джека Торри?

– Сомневаюсь.

– Достань-ка ее в любом случае. Положи тубус на прилавок – это подстегнет его любопытство. Потом с помпой ее развернешь. Действуй.

Юноша помедлил, прежде чем ответить:

– Этой карты здесь нет.

– Куда дел?

Зак решил, что врать не имеет смысла.

– Отнес Вроблески.

– Я ведь тебе запретил.

– Да.

– И что? – На лице Рэя обозначились озлобление и недоумение. – Ты отдал ему карту?

– Нет. Вроблески больше не покупает карты.

– Почему?

– Он свалился в яму – в прямом или переносном смысле.

– О чем ты?

– Вроблески исчез. Пропал без вести. Дом его сгорел, коллекция тоже.

Рэй Маккинли взвесил новость в уме. Она была не самой худшей за день.

– А что случилось с чертовой картой?

– Ну, у него во дворе много чего происходило. Женщины с татуировками… Тебе ли не знать.

– Нет, я ничего не знаю о женщинах с татуировками. Что за ахинею ты несешь?

– Знаешь, Рэй, все ты прекрасно знаешь.

– Что с тобой, Зак? Таблетки забыл принять?

Юноша пропустил выпад мимо ушей.

– Сначала я предполагал, что тату делал Вроблески. Вроблески же думал, что их делал Аким. Вполне разумная версия: Аким был с ним, когда он совершал убийства, помогал ему избавляться от трупов, поэтому имел всю необходимую информацию для составления карт. Аким действительно мог быть их автором, однако Вроблески ошибался. Аким всего лишь играл роль вестника, правильно?

Рэй бросил быстрый взгляд на посетительницу в запаснике магазина. Слышит ли она их разговор?

– Здесь не место для такого разговора.

– Ну, особого выбора у тебя нет. Аким, зная подробности убийств, всегда мог накапать на Вроблески. И первым делом, видимо, накапал тебе. Сообщил все грязные подробности, чтобы ты мог ими воспользоваться, так было дело? Ты давно видел Акима в последний раз? Боюсь, он тоже не скоро объявится.

Маккинли вызывающе сложил руки на груди. Теперь он был похож на человека, которому бесповоротно испортили отпуск.

– Знаешь, для состояния твоего здоровья будет намного лучше, если ты заткнешься на хер прямо сейчас.

Как по команде, Мэрилин, блестяще разыгрывая непринужденность, вышла из запасника «Утопиума». Рэй Маккинли метнул в ее сторону профессиональную улыбку.

– Извините, – сказал он. – Мы сейчас закрываемся. У моего работника нервный срыв.

– Поздно извиняться, Рэй, – произнесла Мэрилин.

Тот молча окинул ее сдержанным взглядом.

– Мы знакомы?

– Ты натянул мне на голову кожаный колпак – неудивительно, что не узнал меня в лицо. И привез сюда, так ведь? Привез в «Утопиум», затащил в подвал, где сделал мне наколку.

Когда я сюда вернулась, меня взяла оторопь. Должно быть, шестое чувство сработало.

– Мне невдомек, что вы оба тут разыгрываете, но вы играете в опасную игру.

Мэрилин, не обратив на его слова никакого внимания, продолжала:

– Ты заплатил Вроблески, чтобы он убил архитектора «Телстара», а сам его внучке выколол на спине карту убийства. Довольно пошло с твоей стороны, Рэй.

– Ага, – воскликнул он. – Кажется, я прозреваю.

Прошло еще несколько мгновений, прежде чем вся тяжесть последствий проникла в его сознание.

– Да, я настоящий маньяк, не так ли? – произнес Рэй без малейшего намека на извинение.

Перед магазином остановилась машина – дешевая, неприметная, взятая в прокат. Билли Мур побыстрее вышел из нее, не желая, чтобы его видели рядом с жалкой колымагой. Его «Кадиллак», немного пострадав от пожара, временно выбыл из строя и нуждался в ремонте. Билли вошел в магазин, прежде чем Рэй успел определить дальнейший план действий.

– Рэй, – сказал Зак, – позволь познакомить тебя с мистером Муром.

Еще один посетитель, еще одна незадача. Рэй никак не мог сообразить, хорошо это или плохо. Впрочем, ответ поступил незамедлительно. Правый кулак Билли сухо и торжественно хрястнул Рэя по подбородку. Туловище Рэя устремилось вслед за отброшенной ударом головой и распласталось на прилавке. Хозяина магазина жестко сгребли в охапку, оттащили в запасник и швырнули в угол, где он безвольно осел под картой Гренландии. Билли и Зак вдвоем связали Рэя по рукам и ногам, оставив свободным рот – послушать, что тот скажет и как будет пытаться выйти из положения.

– Мы восстановили почти всю историю, – сказал Зак. – Давай, Рэй, допиши остальное.

– Что ж, я могу, – ответил хозяин магазина. Он начал объяснять словоохотливо, даже с некоторой гордостью. – Татуировки всегда меня привлекали. Я много лет занимался этим любительски, для развлечения, дешевого кайфа, когда удавалось найти покладистую девку. Нельзя сказать, что у меня хорошо получалось. И мне всегда было трудно выбрать сюжет, но это меня не останавливало. Я не мечтал о славе.

Разумеется, я был знаком с Вроблески – с давних времен – и знал, чем он занимается. Иногда он занимался этим по моей просьбе. Когда ты работаешь с недвижимостью, периодически возникает нужда кого-нибудь шлепнуть. Поначалу я не вникал в подробности, а тут этот Аким со своими обидами на Вроблески предлагает поделиться, расписать в стихах и прозе проделки своего шефа.

Мне в голову приходит блестящая идея: я люблю татуировки, люблю карты, особенно шифрованные – чего еще надо? Пусть Аким дает описание событий, а я их проиллюстрирую, выкалывая убогие карты на спинах женщин, случайно пойманных на улице. Хорошо, в твоем случае, Мэрилин, дорогуша, – не совсем случайно. Аким порой помогал. Он любит смотреть.

Ничего особенного, обычное увлечение – как у компашки парней, которые идут тяпнуть пивка, а потом играют в бильярд.

Но тут возникли проблемы с Вроблески. Я предложил ему простой заказ. А он не согласился. Я не люблю, когда мне отказывают. Дело в принципе. Можно было, конечно, его припугнуть, дав анонимную наводку копам, но зачем идти на крайности? Достаточно было довести до Вроблески сам факт существования татуировок. По прихоти судьбы мой порочный друг Аким не упускал этих женщин из виду. Он точно знал, где их можно снова найти.

Рэй даже не удивился, когда Билли несколько раз стукнул его по почкам.

– Как об этом узнал Вроблески? – спросил Зак.

– Мистер Вроблески питал слабость к проституткам. Их доставлял Аким. Мы с Акимом устроили так, чтобы к нему явилась шлюшка с картой убийства на спине. Кажется, ее звали Лорел. Он увидел карту. Карта, ясное дело, была хреновая, к тому же зашифрована. Но кто на всем свете, если не Вроблески, способен разгадать код? Он разобрался в знаках, потому что уже знал их смысл. И тут же понял, что кому-то стало известно о его тайных делах, но кому, насколько и как – не имел понятия. Его это не на шутку встревожило. Я был доволен.

– И чем все это должно было закончиться? – спросил Зак.

– Вроблески должен был замочить чертову бабу – мэра. Согласись он с самого начала, мы бы не вели сейчас этот разговор.

Билли Мур ударил Рэя в живот – исключительно для поддержки собственного боевого духа. Рэй отхаркнул сгусток крови.

– Теперь вы все знаете, – глухо проговорил он. – И что дальше? Вызовите копов? Нет. Зачем это вам? Вроблески пропал. Аким тоже. Старика Дрисколла не вернешь. Судебный процесс без обвиняемого и трупов жертв вам ни к чему. Реальный вопрос: что вам конкретно надо?

Никто не ожидал такого поворота. Они приготовились услышать отмазки, угрозы, возможно, мольбы о пощаде…

– Со мной можно договориться. Ты же знаешь, Зак. Хочешь собственный магазинчик «Зак Уэбстер – карты на изысканный вкус»? Назови свою цену. Скажи мне, чего хотят эти двое клоунов. – Он повернулся к Билли: – Земельный участок, новую тачку, наркоты? – Потом к Мэрилин: – Хочешь свести тату?

– Мы хотим, чтобы ты прогулялся, – ответила Мэрилин. – Недалеко. До подвала. У нас там несколько женщин, которым до смерти охота встретиться с тобой лицом к лицу.

Рэй Маккинли начал говорить, но Билли Мур схватил его за шиворот, рывком поставил на ноги и поволок на противоположную сторону комнаты. Бледно-зеленая ткань пиджака Рэя треснула от рывка. Зак открыл дверь в подвал, ведущую в подземный мир другого рода. Рэй взглянул на уходящие вниз ступени, однако не увидел в глубине ничего, кроме темноты. Оттуда послышались голоса женщин, сливающиеся в неразличимый гомон. Слух выхватил металлический звук, прерывистое жужжание – звук включаемой татуировочной машинки.

– Когда наколки делают любители, может что угодно произойти, – прокомментировала Мэрилин. – Они могут увлечься, изрисовать ругательствами все твое тело, лицо и хер. Многие новички также не шибко заботятся о гигиене. Опасностей масса: заражение крови, столбняк, гепатит, септический шок. Представил? Хотя представлять уже необязательно.

Билли Мур сгреб Рэя в последний раз, одной рукой на ворот, второй – за пояс, равномерно распределив вес, и швырнул его в проем головой вперед, жестко, с ускорением. Рэй взмахнул руками, дрыгнул ногами, хрюкнул что-то невразумительное и через мгновение грохнулся на пол подвала, как мешок с брюквой. Зажегся неяркий белесый свет, круг из нескольких женских фигур сомкнулся над распростертым телом.

Зак притворил дверь подвала. Потом закрыл магазин и запер его на ключ. Мэрилин и Билли вышли вместе с ним. Он не чувствовал угрызений совести. Лавочку давно пора было прикрыть.