— Господин хорошо знает, как использовать рабыню, — задыхаясь, проговорила я — Неужели он не окажет мне милосердия? Чего он хочет то меня? Я — всего лишь рабыня! Он собирается довести меня до безумия своей страстью?

— Помалкивай, — проворчал Тэйбар.

Я беспомощно извивалась в цепях любви, дергала их снова и снова, браслеты врезались в мои щиколотки, натирали кожу моих запястий. Существует множество вариантов таких цепей. Те, что были на мне — самые простые, взятые из фургонного ящика, как часть трофеев, которые мой господин разделил с Мирусом. Каждая состояла из двух браслетов, один для запястья, другой для щиколотки, соединённых между собой цепью длиной дюймов десять. Соответственно мои руки и ноги были попарно скованы между собой, правая с правой, левая с левой. Лежала я на спине. Ещё одна цепь крепила меня за шею к соседнему дереву, отстоявшему от наших одеял на ярд.

— Ты тоже хорошо для меня станцевала, — заметил мужчина.

— Господи — и-ин! — вскрикнула я. — Госпо-о-оди-и-иннн!

Его язык был просто невероятен. Нежный, искусный, возбуждающий, неистовый, неотразимый.

— Горячая рабыня, — прокомментировал Тэйбар.

Горячая! Скорее пылающая и совершенно беспомощная! А он в этот самый момент, забавляясь со мной, немного отстранился. Моё тело сразу потянулось вслед за ним, жалобно и умоляюще.

— Разве так должна вести себя женщина с Земли? — осведомился Тэйбар.

— Я больше не с Земли, — всхлипнула я. — Я с Гора, и я — рабыня! Будьте милосердны, ваша беспомощная возбуждённая рабыня умоляет вас!

Это животное только посмеивалось над моим замешательством, над моей беспомощностью и потребностями!

— Пожалуйста, пожалуйста! — упрашивала я.

— Далеко же ты ушла от Земли и от своей библиотеки, рабыня, — усмехнулся мой хозяин.

— Да, Господин! Да! — согласилась с ним я. — Пожалуйста, пожалуйста, Господин!

Я, в немой мольбе, тянулась к нему всем телом. А он смаковал свою власть, которую он имел надо мной!

— О-о-о, да-а-а-я! — закричала я, как только его язык снова прикоснулся ко мне.

Это было легчайшее, нежнейшее прикосновение, но теперь, когда он уже довёл меня до полубезумного состояния, его было достаточно, чтобы довести меня до той грани, за которой моя реакция становилась неконтролируемой, бросая меня полностью в его власть. И мне оставалось только умолять.

— Пожалуйста, Господин, — прорыдала я.

— Ты умоляешь? — осведомился мужчина.

— Да, Господин! — простонала я.

— Кто меня умоляет? — уточнил он.

— Тука, рабыня Тэйбара из Ара, умоляет! — выкрикнула я, и заработала ещё одно нежное касание его языка.

Запрокинув голову, я закричала от радости и задергалась в цепях.

— О-о-ой! О-о-охх! — кричала я, дрожала, металась, задыхалась.

Потом, расслабленно лёжа в его цепях, я смотрела на него с удивлением и благодарностью. Я была его. Всё моё тело было переполнено воспоминанием о том, что он только что сделал со мной, с одной стороны заставив меня умолять, с другой вынудив меня вынести такое наслаждение.

— Я ваша, — прошептала я.

— Я это знаю, — кивнул мой господин, и снова нежно дотронулся до меня, на сей раз рукой.

Я удивлённо посмотрела на него, снова ощущая свою полную беспомощность перед ним.

— Ты моя, — произнёс Тэйбар, не отрывая от меня своих глаз.

— Да, мой Господин, — одними губами, беззвучно, сказала я.

И он снова заставил меня вскрикнуть, а потом аккуратно перевернул меня на живот и притянул к себе.

Потом, лёжа на боку, я попытался дотянуться до его тела и поцеловать.

— Ты — благодарная рабыня, — улыбнулся Тэйбар.

— Да, Господин, — смущённо признала я.

— А ещё Ты влюбленная рабыня, — добавил он.

— Да, Господин!

— А где те строгие предметы одежды, в которых Ты ходила в библиотеке? — поинтересовался Тэйбар.

Он, несомненно, имел в виду мою блузку с длинным рукавом, тёмный свитер, строгую юбку и туфли на низком каблуке.

— Понятия не имею, Господин, — улыбнулась я.

— А где же теперь сама библиотекарша? — спросил мой хозяин.

— Та, кто когда-то была той библиотекаршей, теперь здесь, только она уже только голая рабыня, и она просит своего господина позволить поцеловать его.

— Она может это сделать, — разрешил мне мой господин.

Мне не понадобилось много времени, чтобы снова возбудить его. Мужчина нетерпеливо схватил меня и, поднявшись на колени, поставил меня на колени перед собой. А затем, полюбовавшись, толкнул меня назад. Моя голова запрокинулась, а тело выгнулось дугой, выставляя меня в самом выгодном ракурсе. Мой господин подтянул меня, к себе и, стоя на коленях, взял меня совершенно беспомощную, свисающую с его рук головой вниз.

— О да, я не ошибся в тебе, когда выбирал на Земле, — засмеялся он.

— Да, Господин!

Я плакала, любящая и восхищённая, беспомощная и отдающаяся рабыня в руках своего господина. А он осторожно, словно боясь повредить, уложил меня на спину.

— Ты — сокровище, — сказал он мне.

— Сокровище, — рассмеялась я, — которое может быть куплено примерно за пяти серебряных тарсков!

— Только не у меня, — усмехнулся он. — Я не продам тебя даже за тысячу.

— А Мирус считает, что Тупита в тысячу раз красивее меня, — заметила я.

— Он неправ, — успокоил меня Тэйбар.

— Спасибо, Господин, — поблагодарила я довольная его оценкой.

— Она красивей тебя не больше, чем в девятьсот раз, — охладил меня он.

— Господин! — возмутилась я.

— Это для него, а что до меня, — улыбнулся мой господин, — Ты в тысячу тысяч раз, прекрасней, чем она.

— Спасибо, Господин! — промурлыкала я.

— На колени, — скомандовал Тэйбар.

Я с трудом, борясь с цепями, поднялась на колени.

— Ты знаешь, который сейчас час? — осведомился он.

— Поздно, — пожала я плечами.

— Ты прикована цепью? — уточнил мужчина.

— Конечно, Господин, — ответила я, звякнув цепями любви и цепью на шее, прикреплённой к дереву.

— Чьи это цепи? — спросил он.

— Конечно, ваши, Господин.

— Только что перевалило за полночь, — сообщил мне Тэйбар.

— Ах! — выдохнула я.

Ведь только что истёк период возврата, соответствовавший ошейнику Ионика. С этого момента я была полностью во власти Тэйбара из Ара. Конечно, я носила его цепи, в буквальном смысле этого слова. Законность требования возврата рабыни, основанного на активном праве собственности, не заменяла, даже, несмотря на ошейник, права меча, под которым я до настоящего времени удерживалась, поскольку никто не решился оспорить этого права другим мечом.

— Возможно, я надену на тебя цепи любви снова, — пообещал он. — Ты хорошо в них служишь.

— Спасибо, Господин, — довольным голосом отозвалась я.

Я действительно надеялась, что он это сделает ещё не раз, и была не против, попробовать и многие другие узы, которые, самыми разными способами, и по самым разным причинам, как физического, так и психологического характера, усиливают реакции женщины.

Наконец, Тэйбар снял с меня цепи любви, и отбросил их в сторону в кучу остальных его вещей. А через мгновение туда же полетела цепь, приковывавшая меня к дереву. Мой господин откинулся на спину, на одеяла, закинув руки за голову, и задумчиво уставился в небо, по которому плыли гореанские луны. Я стояла около него на коленях.

— Я не прикована цепью, — заметила я и, не дождавшись его ответа, спросила: — Вы не боитесь, что я убегу?

— Нет, — ответил мой господин.

— Если хотите, я могу дать обещание, что не сбегу, — предложила я.

— В этом нет необходимости, — усмехнулся он.

— Рабыня не может солгать, — напомнила я. — Она ведь не свободная женщина.

Что интересно, на Горе, в отличие от Земли, от свободных женщин, по большей части, не требуются высокие моральные принципы. Они могут делать многое, почти всё, что они нравится. С другой стороны, рабыням таких привилегий никто предоставлять не собирается. Поскольку они являются собственностью, от них требуют быть честными и правдивыми. Более того, от гореанского рабовладельца обычно ожидают, что он предпримет соответствующие шаги, дабы моральные принципы его рабыни были значительно улучшены.

— Заползай на одеяла, — велел он. — И натяни их на нас. Ночью будет прохладно.

— А вдруг я попытаюсь убежать? — предположила я.

— Ты, правда, думаешь, что было бы мудро попытаться сбежать от гореанского рабовладельца? — полюбопытствовал Тэйбар.

— Нет, Господин, — испуганно ответила я.

— Или Ты решила, что будет разумно попытаться сбежать из Тэйбара из Ара? — уточнил он.

— Нет, Господин, — заверила его я.

— Тогда ползи сюда и ложись здесь, — указал мне мой господин.

— Там? — удивилась я. — Рядом с вами?

— Да, — подтвердил он.

— Но почему? Я думала, что Вы прикуёте меня цепью в ногах, чтобы я спала там, как слин, — сказала я.

— Возможно, позже, — пообещал мой господин.

И я прижалась к нему. Каким огромным и мощным показалось мне его тело, тело великолепного, дикого мужчины, рождённого в этом варварском и прекрасном мире, по сравнению со мной, такой маленькой и мягкой лежащей рядом с ним.

— Господин, — позвала я.

— Да, — откликнулся Тэйбар.

— Тогда, у костра Вы сказали мне, что «он» не придёт, — напомнила я. — Это уменьшило мою тревогу и успокоило меня. Я расслабилась. Я даже наклонилась.

— Всё правильно, — сказал мужчина.

— Получается, Вы использовали меня, чтобы спровоцировать животное к нападению, — сделала я логичный вывод. — Вы обманули меня. Вы использовали меня, без моего ведома. Вы использовали меня, в своих целях. Вы использовали меня, как рабыню!

— Само собой, — признал мой господин.

Конечно, подумала я про себя, он использовал меня как рабыню. Но, ведь я и была рабыней!

— Господин, — снова окликнула я Тэйбара.

— Что? — спросил он.

— Тела собиралась искать Аулюса, старшего надсмотрщика из рабочего лагеря Ионика, под Венной. Он — её возлюбленный господин. Как Вы думаете, она нашла его?

— Всё возможно, — пожал он плечами. — Я этого не знаю.

— Но ведь она принадлежит Ионику, — заметила я.

— Если этот парень, Аулюс — старший надсмотрщик, то он уполномочен покупать и продавать рабынь цепи, — пояснил мне Тэйбар. — Так что, если он захочет её, для него не составит труда её купить. Вероятно, не потребуется ничего большего, чем перевод некой суммы с одного счета на другой.

— Но, что если она не добралась до него и не оказалась в его власти? — не отставала я.

— Тогда, она, скорее всего, окажется где-то в другом месте, в цепях другого мужчины, и её ждёт другая судьбе. По-видимому, она никогда не увидит его снова. В конце концов, она всего лишь рабыня.

— Да, Господин, — пробормотала я.

Его слова напугали меня. Насколько же глубоко мы были во власти наших владельцев! Мы были всего лишь их рабынями!

— Господин, я — ваша рабыня. Я принадлежу Вам. У Вас полная власть надо мной. Скажите, Вы будете нежны и добры со мной? — спросила я.

— Ты — рабыня, — напомнил Тэйбар. — А по сему, я буду обращаться с тобой именно так, как мне это понравится.

— А мне будет разрешена одежда? — полюбопытствовала я.

— Только если это понравится мне, — ответил мой господин.

— А наказывать плетью меня будут часто? — не отставала я.

— Когда рабынь ставят под плеть? — вместо ответа спросил мужчина.

— Всякий раз, когда её господину того захочется, — ответила я.

— Это, означает, — сказал Тэйбар, — что я буду тебя пороть, всякий раз, когда мне это доставит удовольствие.

— Да, Господин, — вздохнула я. — Простите меня, Господин.

— Ты — соблазнительная шлюха, — заметил он.

— Спасибо, Господин.

— И Ты очень женственна, — добавил он.

— Спасибо, Господин.

— Как по-твоему, много ли таких женщин как Ты на Земле? — поинтересовался Тэйбар.

— Думаю да, Господин, — ответила я. — Но, честно говоря, не знаю точно.

— Кажется невероятным, что они смогли выжить, учитывая глубину и широту развёрнутой там программы омужичивания женщин, которой они там подвергнуты, ценности, которой их учат принять, модели поведения, которой они поощрены подражать, ещё и получая за это разнообразные преференции и награды. Неужели они не понимают, что становясь суррогатами мужчин, они мужчинами не становятся. Они просто теряют любовь и свою биологическую женственность. У меня там складывалось впечатление, что все средства массовой информации, учреждения образования и закона сошли с ума, и не нашли для себя лучшей цели, кроме как уничтожить, разрушить человеческий генофонд, лишить его разнообразия.

— Это только там, Господин, — успокоила его я. — Здесь это невозможно.

— Как могло случиться, что такая женщина, как Ты должна была появиться в таком месте? — поинтересовался мой господин.

— Я уверена, что там живут тысячи, а возможно и миллионы, таких как женщин, — предположила я.

Я, правда, думаю, что это должно быть именно так, что все женщины, по крайней мере, когда они остаются наедине с самими собой, осознают правду, хотя бы внутри их животов.

— Возможно, — пожал плечами мужчина.

— Вы сами занимались захватом рабынь на Земле, — напомнила я. — Очевидно, Вы находите нас весьма привлекательными.

— Верно, — признал Тэйбар.

— Разве, оказавшись в ошейниках, мы не оказываемся превосходными рабынями? — осведомилась я.

— Но ведь если бы вы не стали таковыми, вас ждала бы плеть, не так ли? — усмехнулся мой господин.

— Пусть так, но ведь оказываемся, — заметила я.

— Да, — согласился Тэйбар. — Это верно.

— Получив свободу, мы уничтожим вас, а затем и самих себя, — вздохнула я. — Оставаясь в ошейниках, мы будем преклоняться перед вами и служить вам изо всех своих сил.

— Возможно, я прикажу тебе, написать свою историю на английском языке, — сказал он.

— Но кто сможет прочитать её здесь? — удивилась я.

— Я был на Земле, — снова напомнил мне Тэйбар. — Я видел там кое-какие произведения, явно написанные в моём мире.

Я поражённо уставилась на него.

— Да, это так, — заверил он меня.

— Но откуда? — спросила я. — Как такие вещи могли попасть на Землю?

— Я не уверен, — пожал плечами мой господин. — Но предполагаю, что их могли поместить на платформы находящиеся у ограждения Сардарских гор для Царствующих Жрецов. А потом, Царствующие Жрецы могли проследить, что они достигли Земли.

— Я думала, что Царствующие Жрецы не существуют, — призналась я.

— Большинство людей, понятия не имеют, что те монстры существуют, — парировал Тэйбар.

— А такие могут существовать на Земле? — спросила я.

— Думаю, что некоторое количество может присутствовать, — предположил Тэйбар, — возможно, сосланные или потомство изгнанников, одичавших преступников, выброшенных в чужой мир, выродившихся ветвей Народа, и что-нибудь в этом роде.

— А где? — полюбопытствовала я.

— Если только в удалённых регионах, — ответил он, — в горах Азии, например, в леса на северо-западном побережье Тихого океана, или ещё где-то.

— Но, если такие произведения существуют, — заметила я, — тогда некоторые женщины должны знать, что существует такой мир как Гор.

— Или, хотя бы предполагать, что такой мир мог бы существовать, — добавил мой господин. — Вот Ты, например, знала об этом?

— Нет! — ответила я. — Но ведь те, кто прочитал должны знать, что такая охота за рабынями ведётся.

— Возможно, лишь немногие способны поверить в такое, — пожал плечами Тэйбар. — В конце концов, такие книги позиционируются, как фантастика. Это наилучший путь, как Ты думаешь?

— Я не знаю, — испуганно ответила я, коснувшись правой рукой своей груди, такой мягкой, а левой рукой ошейника, такого твёрдого.

Теперь я была гореанской рабыней. Интересно, было бы для меня лучше, если бы ещё в бытность мою на Земле я знала или хотя бы подозревала, что такое возможно? Трудно сказать. Но, в любом случае, я здесь, и я в ошейнике.

— Утром, мы уходим, — предупредил Тэйбар.

Каким же мужчиной он был, этот великолепный, огромный зверь, которому я теперь принадлежала. Он даже не дал мне одежду!

— Господин держит свою девушку голой, — обиженно надув губы, сказала я.

— Иногда кусочек одежды хорошо смотрится на женщине, — заметил мой господин, — если он является достаточно открытым, и может быть быстро снят или сорван.

— Господин? — не поняла я его.

— Например, кое-что из нижнего белья, как вы это называете, которым вы земные женщины втайне украшаете себя, скрывая его под предписанными вам одеждами.

— Но я-то больше не земная женщина, — напомнила я, целуя своего господина.

— Такие детали одежды, наверное, слишком неприличны, чтобы показаться в них на улице или на рынке, однако гореанский рабовладелец мог бы потребовать от своей рабыни носить их дома, в его частных апартаментах.

— Да, Господин, — согласилась я.

— Если, конечно, ей будет разрешена одежда, вообще, — добавил мужчина.

— Вы забрали ту рабскую полосу и пояс из скрученной ткани, что подарила мне Тупита, — сказал я. — Они были почти ничем, но они были всем, чем я могла хоть немного прикрыть себя.

— Это было сделано в соответствии с моим решением, — объяснил он, — и, по крайней мере, в настоящее время, Ты будешь оставаться голой.

— Я буду гордо идти голой за вами по дороге, — заверила я его.

— Ну, в конце концов, мой мешок не тяжёл, — усмехнулся Тэйбар.

— Я буду нести его? — ужаснулась я, бросая взгляд в сторону его вещей.

— Само собой, — кивнул он. — Не мне же это тащить, если есть рабыня!

— А я могу узнать, куда мы пойдём? — полюбопытствовала я.

— Я собираюсь идти на свою небольшую виллу, расположенную на холмах на северо-востоке от Ара, — снизошёл до ответа мой хозяин. — Сейчас там никто не живёт. А Ты будешь просто следовать за мной, как моё вьючное животное.

— А у моего господина, имеются другие рабыни? — со страхом, осведомилась я.

— Вот скоро и узнаешь, — пообещал Тэйбар с серьёзным видом.

Я застонала от нехорошего предчувствия.

— Нет, — весело засмеялся мужчина.

Я вскрикнула от счастья и прижалась к нему губами, с радостью и облегчением.

— Для вас Я буду тысячей рабынь! — заявила я.

— Да, — кивнул мой господин. — Будешь. За этим я прослежу, даже не сомневайся.

— Да, Господин, — радостно сказала я, и нежно поцеловала его снова.

— Вот когда мы доберёмся до моей виллы, я и решу окончательно, оставлю ли я тебя или продам, — сообщил он.

— Господин? — попыталась возмутиться я.

— Возможно, Ты попытаешься быть такой, чтобы я решил оставить тебя, — заметил он.

— Господин может быть уверен, что я приложу все усилия для этого, — заверила я его. — Я буду искренне стараться быть приятной для него во всех отношениях!

— Думаю, тебе понравится на моей вилле, — предположил Тэйбар. — Она, конечно, небольшая, но весьма милая. Там есть маленький внутренний дворик с белыми стенами. Крыльцо выходит на небольшую долину. Место там тихое и укромное, прекрасно расположенное и спрятанное среди холмов. Я ухожу туда время от времени.

— Я буду стараться служить моему господину очень хорошо в таком месте, — заверила я Тэйбара.

— Вот в таком месте, и будет весьма уместно для рабыни написать свою историю, — сказал мужчина.

— Вы, правда, хотите, чтобы я это сделала, Господин? — поинтересовалась я.

— Признаться, пока не решил, — пожал он плечами.

— В первом доме моей неволи, — вспомнила я, — мне прокололи серию инъекций. Но мне так и не сказали от чего они. Это были прививки против каких-то местных болезней?

— Я знаю, что Ты имеешь в виду, — кивнул Тэйбар. — Нет, они были не от болезней. Это стабилизирующие сыворотки. Мы даём им даже рабыням.

— А для чего они? — полюбопытствовала я.

— Ты не знаешь? — несколько удивился он.

— Нет, — призналась я.

— Это — открытие касты врачей, — сообщил мужчина. — Они определённым образом воздействуют на тело.

— Но, какова их цель? — не отставала я от него.

— Есть ли что-нибудь особенное, что тебя поразило больше всего в людях населяющих Гор? — осведомился Тэйбар.

— Их жизненная энергия, здоровье, молодость, — перечислила я.

— Это — последствия стабилизационных сывороток, — пояснил он.

— Я не понимаю.

— Ты навсегда сохранишь свою юность и красоту, моя соблазнительная рабыня, — улыбнулся мой господин. — Таково — желание рабовладельцев.

— Я не понимаю, — испуганно сказала я.

— Старение, это физический процесс, как и любой другой, — объяснил он. — Соответственно, он доступен для физического влияния. Безусловно, это — довольно тонкий и сложный процесс. Потребовалась тысяча лет, чтобы разработать такие сыворотки. Наши врачи рассматривали старение, как болезнь, иссушающую губительную болезнь, и боролись с ней как с болезнью. Они расценивали старенье, скажем, не как проклятие, наказание или как нечто неизменное и необъяснимое, а как, своего рода, проблему, восприимчивую к физическим средствам. Приблизительно пятьсот лет назад они создали первые стабилизационные сыворотки.

— Но чем я смогу расплатиться за такое! — поражённо выдохнула я.

— Для тебя вопрос оплаты не стоит, — сообщил Тэйбар. — Их дают тебе как животному, как рабыне.

— Господин, — в благоговейном ужасе прошептала я.

— Не бери в голову, — отмахнулся он. — В случаях с женщинами с Земли, такими как ты сама, они отнюдь не бесплатны.

— Господин? — не поняла я.

Он взял мой ошейник обеими руками и пошевелил его так, чтобы я смогла почувствовать, как прочно и непреклонно он был заперт на моей шее.

— Для такой женщины, как Ты, их цена — ошейник, — объяснил мне Тэйбар.

— Да, Господин, — прошептала я.

В этом смысле у сывороток действительно была своя цена. Мы все заплатили за них своими шеями. Со странным чувством, я вдруг поняла, что, даже если я того не желала, даже если бы я страстно хотела иного, моя юность и красота теперь навсегда останутся свежими и соблазнительными для гореанских рабовладельцев. И никуда мне от этого уже не деться! Это было своего рода ещё одним «ошейником».

Я вздрогнула, осознавая каков мог, в конечном итоге, быть реальный эффект стабилизационных сывороток.

— Что случилось? — поинтересовался мужчина, заметив моё состояние.

— Ничего, Господин, — заверила я его.

Я не осмеливалась развить мысль о сыворотках. Я боялась понять их эффект. А вдруг, мой хозяин ошибался! А вдруг я неправильно его поняла? Уж лучше думать о чём-нибудь другом!

— Господин, — сказала я.

— Да, — с готовностью отозвался он.

— Мне показалось, что Вы много знаете о тех существах. Вы были как-то связаны с ними?

— Да, — признал Тэйбар.

— А Вы всё ещё связаны с ними? — полюбопытствовала я.

— Нет, — ответил мужчина.

— Те животные, были как-то вовлечены в похищение рабынь? — спросила я.

— В некотором смысле, да, — кивнул он. — Они обеспечивали нас, по большей части, средствами для ведения бизнеса.

— Бизнеса? — переспросила я.

— Работорговли, — пояснил Тэйбар.

— Конечно, Господин.

— И кстати, не становись самонадеянной, думая о стабилизационных сыворотках, — предупредил он меня.

— Самонадеянной? — не поняла я.

— Вот именно. Заруби себе на носу, что независимо от их ценности или выгоды с твоей точки зрения, у них есть также и другие последствия. Например, Ты теперь очень долго будешь продолжать представлять интерес для рабовладельцев, Ты будешь очень долго возбуждать их, Ты надолго останешься тем видом женщины, который они захотят иметь в своих ошейниках и цепях. Оставаясь такой же, как сейчас, нежной, прекрасной, соблазнительной и желанной, Ты должна ожидать, что постоянно будешь сталкиваться с рисками и опасностями сопутствующими твоей красоте в мире, где эти качества являются своеобразной валютой, законным средством обмена, где твоя красота может использоваться для того, чтобы подкупить предателей, или стать призом для героя, где Ты — являешься наградой за храбрость и смелость, или можешь считаться трофеем завоевателя, где тебя могут использовать, как выкуп для заключения перемирия между городами и государствами, и где, в конце концов, Ты можешь быть просто куплена и продана на рынке.

— Да, Господин, — прошептала я.

Возможно, я была ужасной женщиной, но лично я ничего не имела против мысли о том, чтобы быть возбуждающей и красивой. Возможно, было абсолютно правильно, что я была наказана за это неволей.

— Ты — красивая рабыня, — сказал Тэйбар.

— Спасибо, Господин, — улыбнулась я.

Интересно, задавалась я вопросом, были ли у моего владельца слабости. Некоторые мужчины очень сильны в противостоянии с другими мужчинами, но всё же теряются со своими женщинами. Он только что сказал, что я красива. Это был комплимент, указывавший на некоторый интерес ко мне, или одобрение меня, по крайней мере, в одном отношении. В таком случае, не смогу ли я, пусть и оставаясь в ошейнике, использовать его чувства, чтобы управлять им? Ведь, он следовал за мной в течение многих месяцев, прошёл тысячи пасангов! Значит, я должна ему нравиться, по крайней мере, немного. И не исключено, что он питает ко мне нежные чувства, а возможно, даже и любит меня. Могу же я использовать это. Интересно, проявит ли он слабость в отношениях со мной? Не повредило бы проверить его. Я знала, что у некоторых девушек получалось обводить своих владельцев вокруг мизинца. Признаться, мне было интересно, смогу ли я сделать то же самое.

— Господин, — позвала я, приняв решение.

— Что? — буркнул Тэйбар.

— Я ведь не обычная гореанская девушка. Вы же знаете, что я с Земли, — намекнула я и, не дождавшись ответа, продолжила: — Мы завтра уходим из лагеря. Мне бы хотелось иметь хоть какую-то одежду. Я могла бы сделать тунику из одеяла, как у Тупиты.

— Ты что, не расслышала мое решение? — спросил Тэйбар. — Или уже забыла, что я сказал, что Ты останешься голой?

— Да, Господин, я помню, — ответила я и заканючила: — Но мне так не хочется ходить голой. Я бы хотела хоть чем-то прикрыться. А Вы могли бы передумать.

Повисла пугающая меня пауза.

— А я поцелую вас очень хорошо, — предложила я, — если Вы дадите мне одежду.

— Для очень умной женщины, — вздохнул Тэйбар, — Ты непередаваемо глупа.

— Господин? — растерлась я.

— Возможно, всему виной твоя женственность, — проворчал мужчина.

— Господин? — не поняла я.

— А теперь, целуй меня с совершенством рабыни или умрёшь, — приказал он.

— Да, Господин! — сказала я, покорно склоняясь над ним.

— Глотай, — велел мне мой господин, когда, закончив, я оторвалась от него.

Я, испуганная его тоном, выполнила его команду.

— Вот я всё думал, как Ты поведёшь себя, если я отдам в твоё распоряжение, хотя бы хорт комнаты, если хотя бы в течении ина допущу снисхождение.

— Господин! — вскрикнула я.

Но кричать было бесполезно, мужчина уже перехватил мои запястья и, отточенным движением, накинул и затянул на них пеньковый шнур. Теперь мои руки были связаны спереди. Тэйбар, без излишней нежности оттащил меня к дереву и привязал мои руки, к низко-растущему толстому суку. Низко для дерева, а мне пришлось стоять на цыпочках.

— Нет, Господин! — в отчаянии закричала я. — Пожалуйста, Господин!

Порка была жестокой. Когда он отвязал меня от дерева, я могла только подвывать и лить слёзы. Я была в состоянии близком к шоку, даже стоять на ногах самостоятельно не могла, и господин просто оттащил меня к одеялам волоком. Там он сердито бросил меня в ногах одеял и, сковав меня цепью по рукам и ногам, завалился на расстеленные одеяла и укрылся ещё одним с явным намерением спать.

— Господин, — жалобно позвала я, — я могу говорить!

— Нет, — отрезал мужчина.

Так я пролежала там в расстроенных чувствах до самого утра. Он был моим господином. Я любила его! Я любила его больше всего на свете! И умудрилась провалить первую же проверку! Я всего лишь хотела узнать, наверное, по-дурацки, характер своей власти над ним, если таковая вообще была, а вместо этого узнала характер наказания, которому могу подвергнуться в любую минуту. Я всего лишь хотела узнать, действительно ли я была его рабыней, а он, не пойдя на компромисс, заставил меня служить ему, избил меня плетью и приковал цепью у своих ног. Пожалуй, библиотека и в самом деле осталась в далёком прошлом, а в настоящем я была его рабыней! Вспомнилось, как я спросила его ранее, нельзя ли мне спать в его ногах, как если бы я была его слином, а он ответил: «Возможно, позже». Почему я сразу не поняла, что Тэйбар просто проверял меня, что он в тот момент исследовал мои качества, характер, моё поведение? Как я теперь страдала и раскаивалась! Как ужасно я повела себя! Я не прошла первую же проверку своего господина, которого любила всем сердцем! И всё же, какое огромное облегчение и теплоту я почувствовала, когда удостоверилась в его силе и господстве. Теперь я точно знала, что мой господин — настоящий мужчина, который никогда не откажется от своей независимости, и всегда останется истинным мужчиной. Теперь я была удовлетворена, и со всей своей страстью жаждала, быть его женщиной, его прекрасной рабыней. И пусть я не прошла его тест, зато он прошёл мой. Само собой, я не могла не знать, что меня могло ожидать наказание за то, что я вызвала его недовольство. Правда, мне страстно хотелось спать рядом с ним, или хотя бы у его бедра, а вместо этого теперь приходилось лежать в его ногах, как слин или собака, или даже того меньше, как рабыня. Но я была рада уже тому, что он лежал поблизости от меня! Ещё оставалась неприятная вероятность того, что теперь мой господин может захотеть, порть меня гораздо чаще. Этого я не могла знать наверняка, но зато точно знала, что была в пределах желаний Тэйбара из Ара, моего господина.

Заснула я уже под утро, зато, когда проснулась, обнаружила, что заботливо укрыта одеялом.

— Господин, — позвала я сразу. — Я прошу прощения.

Тэйбар склонился надо мной и снял с меня цепи. Со всей возможной поспешностью, я встала перед ним на колени, и непрошеная, стремясь продемонстрировать всю глубину моего раскаяния, застенчиво и нежно, поцеловала его. Я служила ему со всей страстью, деликатностью и совершенством, на которые только была способна. А проглотив, я подняла взгляд на него, надеясь увидеть хотя бы частицу прощения или доброжелательности в его глазах.

— Займись завтраком, — приказал мне Тэйбар.

— Да, Господин.

Не прошло и ана, а я уже стояла на коленях около его дорожного мешка. Мужчина окинул внимательным взглядом место, где был разбит лагеря, и погасил огонь. Потом несколькими ударами ноги закидал кострище землёй. Закончив этот последний штрих, Тэйбар обернулся и посмотрел на меня. К моему удивлению в его взгляде не было раздражения, скорее в его глазах читалось веселье.

— Ну что Тука, надеюсь, вчера вечером Ты удовлетворила своё любопытство? — осведомился он.

— Да, Господин, — шмыгнув носом, ответила я.

Получается, что он понял, что и зачем я делала! Значит, у меня нет, и не может быть никаких тайн от этого мужчины? Неужели мои мысли столь же открыты для него, как в моё тело?

— Полагаю, Ты извлекла урок из этого? — поинтересовался Тэйбар.

— Да, Господин, — прошептала я.

— Говори, — потребовал он.

— Я извлекла свой урок из произошедшего, Господин, — чётко проговорила я.

— Отлично, — кивнул мой хозяин. — Уши тебе прокололи, значит, с тобой всё не так плохо.

— Я счастлива, если даже такой малостью я могу доставить удовольствие моему господину.

— Мы подберём для тебя подходящие серьги, — сообщил Тэйбар, — но, сама понимаешь, у такой низкой рабыни, как Ты, они не будут дорогими.

— Да, Господин.

— Кроме того, — усмехнулся он, — мы же не хотим, чтобы тебя украли из-за ценности твоих серёжек.

— Нет, Господин, — ответила я, широко улыбаясь.

— Ты опасная женщина, — заметил мой хозяин. — В тебя запросто можно влюбиться.

— Господин! — выдохнула я.

Тэйбар подошёл к тому месту, где я стояла на коленях и, присев рядом со мной, принялся рыться в своём мешке. То, что он достал оттуда, заставило меня вскрикнуть от удивления и радости.

— Господин! — воскликнула я, увидев в его руке крошечную горстку алого шёлка

Это же было то самое платьице, по его словам пригодное только для рабыни, которое я лично скроила для себя на Земле, задолго до того, как узнала о том, что существуют Гор, или Тэйбар, или возможность оказаться в ошейнике.

— Возможно, оно немного длинновато, — заметил мой господин, рассматривая его в руках, — можно бы ещё сделать разрезы по бокам, да и декольте следует сделать глубже, а вот с тем, что оно не прозрачное уже ничего не поделаешь, но, тем не менее, это — весьма привлекательный предмет рабской одежды. Возможно, когда-нибудь, если я вдруг решу позволить тебе одежду, скажем на ан или около того, я снова увижу, как оно на тебе смотрится.

Тэйбар видел меня в нём однажды, в библиотеке, когда я стояла на коленях перед своими похитителями. Существование этого крохотного платья, спрятанного среди моих вещей, конечно, показало им, что я была рабыней, просто в тот момент ещё не порабощенной законным образом.

— Вы принесли его с Земли! — радостно сказала я. — Вы не уничтожили его там!

— Возможно, время от времени, на моей вилле, я позволю тебе надеть это, или кое-что поменьше, когда Ты будешь мне служить.

— Я люблю Вас, — вздохнула я. — Я так люблю Вас!

И я с грустью проводила взглядом столь памятный мне лоскут алого шёлка, снова спрятанный в мешке.

— Я люблю Вас! — сказала я.

— У меня тут есть кое-что ещё, — сообщил мужчина с загадочной улыбкой.

— Господин? — спросила я, вытянув шею от любопытства, наблюдая, как он снова роется в своём мешке.

— Узнаёшь их? — осведомился Тэйбар.

— О, Господин! — восхищенно, воскликнула я.

— Это те самые колокольчики, в которых Ты танцевала в библиотеке, — сообщил он.

— Да, Господин! — улыбнулась я.

— Возможно, Ты помнишь, что мы оставили их на тебе, даже когда Ты была уже полностью раздета, — напомнил Тэйбар. — Всё просто, в темноте они должны были помочь следить за тобой.

— Да, Господин!

— Такие вещицы оказываются весьма полезными украшениями рабыни, — пояснил мой хозяин, — они выдают каждое её движение.

— Да, Господин! — не могла не признать я.

Я не забыла, что, когда меня в библиотеке уложили на стол, незадолго до того как прижать к моему лицу прорезиненную маску, через которую мне ввели препараты лишившие меня сознания, шёлк, использовавшийся в качестве символического кляпа, должного дать мне понять, что от меня ожидают тишины, был извлечён из моего рта и отложен в сторону. Насколько я помнила, колокольчики тогда положили сверху на шёлк. Тэйбар сохранил и то и другое!

— Возможно, иногда, Ты будешь носить их, — пообещал он.

— Да, Господин! — обрадовалась я.

Каким правильным казалось мне то, что я должна буду служить ему в таких вещах привезённых с Земли, здесь на Горе.

Тэйбар спрятал шнурок с колокольчиками обратно в мешок. В качестве последнего штриха, мой господин вынул из своего мешка плеть и поднёс к моим губам. Конечно, я незамедлительно поцеловала её тугую кожу. Сразу после этого Тэйбар убирал плеть от моего лица и спрятал обратно в дорожный мешок. Мужчина встал и, сделав несколько шагов к краю лагеря, остановился, обернулся и нетерпеливо посмотрел на меня. Поняв намёк без слов, я вскочила на ноги и забросила его мешок за спину. Он и вправду был не тяжёл, вот только цепи чувствительно воткнулись в спину. Некоторые из этих уз я уже опробовала. Кроме того там лежала плеть, попробовать которую, мне тоже пришлось, и не скажу, что мне это понравилось. А ещё я услышал, тихий звон колокольчиков донёсшийся изнутри мешка. Здесь, на Горе, их однозначно называют рабские колокольчики.

— Я люблю вас, Господин! — сказала я Тэйбару. — Я люблю вас, мой Господин!

Но господин только пожал плечами.

— Господин, — окликнула я его.

— Да, — отозвался мужчина.

— Мне будет разрешено рассказать о том, что со мной произошло? — спросила я. — Должна ли я буду написать свою историю?

— Не знаю, — пожал плечами Тэйбар. — Я не уверен, полезно ли будет для женщин Земли узнать об этом.

Я замолчала. Признаться, я тоже была в этом не уверена.

— Ради чего бы ты хотела сделать это? — поинтересовался он.

— Я? — пораженно переспросила я.

— Да, — кивнул мужчина.

— Думаю, что мне хотелось бы рассказать об этом моим сестрам на Земле, — неуверенно ответила я.

— Ты думаешь, они поверят тебе?

— Не думаю, — покачала я головой.

— А Ты сама, до того, как на собственном опыте узнала всё это, поверила бы? — уточнил мой господин.

— Нет, — признала я.

— Вот и они не поверят тебе, по крайней мере, большинство из них, — заметил мужчина.

— Ну и пусть, — пожала я плечами. — Мне всё равно. Не думаю, что это действительно важно. Возможно, так даже лучше. Я не знаю. Но, мне кажется, для меня самой важно рассказать обо всём со мной случившимся.

— Возможно, — кивнул Тэйбар.

— Итак, Господин разрешит мне написать мою историю? — поинтересовалась я.

— Возможно, — уклонился он от прямого ответа. — Я не уверен. У меня пока нет никаких определённых мыслей по этому поводу.

— Да, Господин, — кивнула я.

— Я ещё не решил, — добавил Тэйбар.

— Да, Господин.

Мужчина повернулся и зашагал из лагеря. А я задумалась, замерев на месте. Обнажённая женщина, с клеймом на бедре, ошейником на шее и дорожным мешком за спиной. Я задумалась над тем, поверят ли женщины Земли моей истории. Скорее всего, нет, решила я. Но, с другой стороны, какое это имело значение? Возможно, будет даже лучше, если они не поверят этому. Не думаю, что их жизнь станет легче, узнай они, о существовании мира, такого как Гор, с его ошейниками, предназначенными для них, с его рабовладельцами, которым они должны были бы бескомпромиссно служить. Но в любом случае, дорогие сестры, жаждете ли Вы ошейника, или боитесь его, он реален.

Мой господин обернулся.

— Следуй за мной, — скомандовал он по-гореански.

Мне потребовалось мгновение, чтобы перейти с английского языка на гореанский.

— Да, мой Господин, — ответила я уже по-гореански, и на некотором расстоянии, последовала за ним.

Мы должны были выйти на дорогу, и держать путь на юг. Где-то там, к северо-востоку от Ара, скрытая среди холмов, находилась его вилла.