Глава 1

Вторжение

Свеча тихо догорала. Сотворив молитву, семья Кэрролл готовилась ко сну. Вдруг в дверь дома кто-то громко постучал. Быстро, тревожно барабанил ночной гость по дубовой двери старого, но крепкого ещё дома Леона Кэрролла.

— Кого ещё там принесло, — проворчала служанка и пошла открывать.

На пороге стоял человек в плаще. Капюшон надвинут на глаза, видны только рыжеватые усы.

— Живее! Живее! Хозяев зови! — Мужчина быстро вошёл в дом.

— Беда! Беда, господин Кэрролл! Волк со своей шайкой ворвался в деревню! Бегите! Сюда он придёт в первую очередь! Этот бандит знает, что здесь есть чем поживиться!

Леон Кэрролл небогатый дворянин с богатой родовой историей, потомок славных рыцарей, служивших ещё королю Артуру. Дом Кэрролла по праву считался в деревне самым большим и красивым. Это было каменное строение с четырьмя башенками по углам и одной центральной высокой башней, где располагалась часовня. Высокая каменная стена окружала внутренний двор с садом и постройками.

Люди любили своего господина, и, возможно, от избытка чувств пускали о нём различного рода слухи, придававшие, в их глазах, весомости графу.

Так, например, по слухам под домом Леона хранились несметные сокровища, припрятанные одним из древних Кэрроллов. И будто библиотека у него была самой огромной в мире. А сам граф был просто совершенством добродетели. Что касается последнего, то эти слухи нельзя было назвать ложными. Ума, благородства и доброты у Леона Кэрролла было возможно и больше, чем нужно для того чтобы жить безбедно. Но он не только любил людей, но и заботился о них. А что касается богатства, всё его богатство было в детях, безудержной любви к познанию и совершенствованию, и библиотеки, которая была действительно ценной и одной из крупнейших в Ирландии начала 17 века.

— Бегите! Бегите! Нет, не через этот, бегите через чёрный ход. Люди Волка уже мечутся по улице.

Бесшумно сновали тени, женщины и дети быстро бегали по дому, зная уже, что такое набеги Волка. Десятилетний Гаррет, служивший на конюшне, бросился выводить лошадей. Лошади у Кэрролла были породистые, один Ветер чего стоил, ни один скакун из округа не мог сравниться с ним в быстроте бега.

Но вот свеча погасла, послышался удаляющийся топот и скрип двери, ведущей во внутренний двор.

Люди Волка уже ломали дверь, когда последний из Кэрроллов исчез в темноте подземного хода через потайной лаз в саду. Подземный ход вёл к прибрежным скалам.

Далеко за деревней волны Атлантического океана бились о рифы, рассыпаясь на тысячи брызг. Но людям, сидевшим на камнях, было не до любования этим зрелищем. Это были беглецы из поместья Леона Кэрролла. Сам граф стоял на высоком обрыве и смотрел вдаль. Небо было покрыто облаками, через которые временами проглядывала луна.

— Папа, когда же мы избавимся от этого Волка?! — Молодой Кэрролл тронул отца за локоть. Леон смотрел вдаль и не отвечал. Юноша снова обратился к отцу:

— Может собрать народную дружину? Или попросить Мура помочь своими людьми?

— Мур не станет беспокоиться о какой-то деревеньке. Волка нужно изловить своими силами. Не станет предводителя, рассеется и банда.

— Разреши мне заняться этим?

— Да, Рордан.…Будь осторожен, Волк хитёр. Леон оглядел свою семью. Его девятилетняя дочь Джорджия, прижавшись к няне, зевала, кухарка Дарина обнимала за плечи своего младшего брата Гаррета.

— Как она спать хочет, дитятко моё, — приговаривала старая Уна, нянчившая ещё мать Джорджии покойную Эвелин. Было далеко за полночь, и уставшие люди с трудом боролись со сном.

Леон рассеянным взглядом смотрел вдаль.

— Папа, а что если…

— Граф перевёл отрешённый взгляд на Рордана.

— Знаешь, сынок, если собрать большой телескоп…

— О чём ты, папа, люди Волка разоряют наш дом, мы все здесь мёрзнем, а ты думаешь о телескопе! — Рордан обхватил голову руками и, опершись на колени, протяжно вздохнул. А граф отвернулся и вновь устремил взгляд вглубь одному ему ведомых мечтаний.

Наутро следующего дня семья вернулась домой. Их ожидало ужасное зрелище. Полы были усыпаны черепками и осколками посуды. Не найдя сокровищ, разбойники выместили зло на утвари. Также обчистили погреб, переворошили сундуки и шкафы.

Всхлипывая и проклиная Волка, Уна, Дарина и Джорджия приводили дом в порядок. Рордан и Гаррет чинили поломанную мебель. Граф Кэрролл с сияющим лицом подошёл к ним.

— Рордан, они не нашли мой телескоп! Я разобрал его на части и спрятал под пустыми мешками.

— А если бы нашли, то что? — Рордан держал ножку от стола.

— Ты не мог бы нам помочь, папа?

— Даже, если бы его нашли, эти неучи, вряд ли бы догадались что это. Леон, казалось, не слышал сына.

— Тебя не ужасает этот разгром? — спросил Рордан раздражённо.

— Главное дом цел, — ответил Леон.

— Да и твой телескоп. Это так радует! Рордан энергично застучал молотком.

 

Глава 2

Возвращение Волка

Будничные хлопоты не дали жителям деревеньки долго предаваться унынию. Уже к вечеру слышались мирные разговоры, где то смеялась молодёжь, и даже слышались звуки волынки.

Джорджия читала книгу о подвигах короля Артура, Леон возился с телескопом, Дарина готовила ужин, Уна штопала бельё, а Рордан с Гарретом чинили входную дверь. Джорджия положила книгу и побежала на кухню.

— На запах прибежала? Лучше помоги мне Джорджия, собирай на стол. Служанка и госпожа были на «ты», так как Джорджия считала, что друзья только так и общаются.

Мужчины из деревни, во главе с молодым Кэрроллом, поймали — таки Волка и передали властям. Но хитрый бандит недолго пробыл в тюрьме и вскоре бежал. Всю его банду разогнали, кого упрятали за решётку, кого выслали из страны. Волка же поместили в отдельном здании с усиленной охраной, и потому его побег удивил и раздосадовал многих.

Прошло три года после описываемых событий. Многое изменилось в старом поместье Кероллов. Участились набеги англичан. И хотя Кэрролл не принимал участие в бунтах, колонизаторы не давали ему спокойной жизни.

Изменились и дети Леона. Они выросли и повзрослели. Рордан не разделял научных изысканий отца. Хотя также как он много читал. Молодой человек бредил морем. О море он слагал стихи и песни и мечтал стать капитаном. Рордан втайне от отца строил корабль. Джорджия и Гаррет помогали ему. Вскоре отец узнал о верфи и не воспротивился, хотя и не поддержал юношу. Джорджии не хотелось расставаться с братом, но она считала, что человек должен воплотить мечту в реальность, иначе, зачем тогда жить?

Джорджии было двенадцать лет, но выглядела она старше. Девочка была рослой и гибкой, великолепно ездила верхом и заметно отличалась от сверстников. Отличие это было не только физическим, но и духовным. Джорджия много читала, она брала книги в библиотеке отца. Но самой любимой и важной книгой для неё была Библия. В любых обстоятельствах девочка вспоминала стихи из Священного писания. Даже Леон, не меньше уважающий Библию, удивлялся упорству дочери, пытавшейся разобраться в каждой строчке этой Святой книги.

Однажды, карабкаясь по прибрежным скалам, Джорджия заметила человека следившего за ней. Его злобный взгляд мелькнул из-под шляпы, лицо исказилось звериным оскалом, щетинистые усы вздрогнули. Секунда — и человек скрылся за камнем.

Джорджию охватило тревожное предчувствие. Она пыталась вспомнить, где видела это лицо.

— Волк! — мелькнуло в голове. Девочка бросилась бежать к дому со всех ног.

Вихрем влетела Джорджия во двор. Она нашла отца у кузни. Леон возился с какими-то деталями, сверяясь с чертежом.

— Я видела Волка! Он здесь, в скалах!

Граф склонившись над бумагой, что-то напевал.

— Ты не ошиблась? Откуда бы ему здесь взяться, он, говорят, сгинул. Так, здесь так, всё правильно.

Поняв, что с отцом сейчас говорить бесполезно, Джорджия побежала искать брата.

— Я видела Волка! Сейчас! Джорджия прерывисто дышала.

— Совсем рядом — за каменной грядой.

— Ты не ошиблась?! — Рордан схватился за мушкет.

— Нет! Такого злобного лица нет ни у кого больше. Я никогда не смогу его забыть.

Никто не знал, как на самом деле звали Волка. Это прозвище ему дали за злобный нрав. Говорили, что предки его были викингами, что рано осиротев, Волк не желал ни учиться, ни работать и, удрав из деревни подростком долго пропадал, где то, пока не объявился во главе банды, промышляющей грабежами и разбоем.

Волк узнал Джорджию сразу, как только увидел. Девочка походила внешне на своих родителей, её стан и походка были, как у покойной матери, а в красивых голубых глазах сверкали огоньки задора, как у отца в минуты безоблачного настроения.

Джорджия была смела и находчива, как истинная дочь свободолюбивого народа, а по причине молодости беспечна и доверчива. Она не раз ещё видела потом Волка, но так как он не подходил к ней близко, девочка успокоилась и даже порой забывала о его существовании.

Дни шли за днями, в семье Кэрролл всё было спокойно. Леон часами занимался в часовне, служившей ему ещё и обсерваторией и лабораторией. Джорджия читала и перечитывала книги в отцовской библиотеке, а Рордан целыми днями пропадал на берегу. Юноша строил корабль по собственным чертежам. Геррет и мужчины из деревни помогали молодому господину. Джорджия приносила брату еду, заставляя оторваться от работы. Она тоже любила море, но ей так не хотелось расставаться с Рорданом, что девочка уговаривала его повременить с отплытием. Но Кэрролл — младший желал стать капитаном, и считал дни, когда же корабль будет готов к спуску на воду. Юноша мечтал о приключениях и подвигах.

Обстановка в стране была неспокойная, набеги англичан, военные стычки стали привычным делом. Рордан желал видеть свою страну свободной, и немалое значение придавал военной стратегии флота. В отличие от Джорджии он не считал, что доверие Господу и молитвы способны изменить положение его народа и готовил себя к другой роли, не слушая увещеваний родных.

Как — то днём, возвращаясь домой, Джорджия неожиданно столкнулась с Волком. Пристально смотрел он на девочку, пока она не обошла его, поспешно удаляясь. Мужчина проводил её долгим взглядом, затем, хмыкнув, отвёл глаза в сторону. Ему пришла на ум решительная и недобрая мысль. Джорджия на расстоянии ощутила это, и холодок пробежал по её спине.

Вечером вся семья собралась у камина. Леон рассказывал истории из своей жизни и гладил по голове примостившуюся рядом дочь, Рордан сидел по другую сторону от отца. Уна, Дарина и Гаррет были тут же. Все внимательно слушали историю, рассказанную не впервые, но обрастающую всё новыми подробностями.

— Тогда ваша мама-моя незабвенная Эвелин побежала на улицу, чтобы завести вас домой. Тебе, Джоржия было тогда три годика, а Рордану семь лет. По улице в панике бежали люди, спасаясь от английских солдат, и один офицер, заметив маму, бросился к ней, он давно ещё с прошлого налёта приметил её. Эвелин была красива и смела, она с силой оттолкнула англичанина и побежала по дороге, ища вас. Офицер кинулся вдогонку, и, схватив вашу маму, уже хотел обнять её. Но он не знал, что у такой стройной и грациозной женщины тяжёлый кулак. Сплюнув пару зубов, этот англичанин надолго потерял интерес к кельтским женщинам.

Дружный смех увенчал рассказанную историю и семья начала расходиться, готовясь к вечерним процедурам.

 

Глава 3

Ночной визитёр

В этот вечер Джорджия была задумчива, а ночью долго не могла уснуть. Она зажгла свечу в гостиной и села с книгой на диван.

— Ложись спать, дитя моё, туши свечу. Уна, зевая, прошла в свою спальню. Джорджия затушила свечу и молилась, пытаясь унять необъяснимую тревогу. Что — то удерживало её здесь, в этой комнате. Давно уже слышен был храп Уны, спали и все остальные, а Джорджия всё сидела и думала. Ей вспомнилась мать, раннее детство, прогулки с отцом по горам. Девочка стала погружаться в дремоту, как вдруг услышала стук. Скрипнула створка окна и фарфоровый ангелок упал с подоконника на пол. Джорджия вздрогнула, дремоты, как и не бывало. На фоне тёмного неба появился чёрный силуэт.

Кто — то спрыгнул с окна и направился в сторону спальни, где обычно спали Джорджия с Дариной. Чуть слышно скрипнула дверь. Джорджия затаив дыхание следила за тёмной фигурой, боясь пошевелиться.

Человек исчез за дверью. Джорджия поняла, что это мужчина, но кто он и зачем пробрался сюда? Девочка, преодолевая страх, встала и зажгла свечу. Почти в тот же момент раздался громкий крик Дарины. Затем из спальни «вылетело» что то белое. Это был человек, закутанный в одеяло и простыни.

Дарина, вовремя проснувшись, набросила на крадущегося человека то, что было под рукой. Она колотила «непрошенного гостя» палкой для выбивания перины.

На шум сбежались все домашние. Неистово работая палкой Дарина кричала, что поймала вора. Леон сдёрнул простыни, и все увидели Волка. Сплёвывая перья и пух, он ругался и махал руками.

Минуту царило молчание, но потом раздался взрыв хохота. Джорджия, не сумев совладать с собой, смеялась громче всех. Сказались пережитые тревоги, выплеснувшись из неё долгим истерическим смехом.

Волк, изрыгая проклятия и угрозы, исчез в темноту ночи, выпрыгнув из окна. А Джорджия всё смеялась, пока её смех не перешёл в рыдание.

Через некоторое время все разошлись и Джорджия, успокоенная Уной, наконец, заснула.

Волк, как каждый человек имел слабости, но две из них имели непреодолимую власть над ним. Первая слабость — деньги, богатство, а вторая — красивые женщины. Смех Джорджии глубоко оскорбил его. Человек недалёкий и жестокий, этот проходимец имел больное самолюбие. Он не задумывался о том, что Джорджия ещё ребёнок. Она была красива, а значит и вожделенна. А что она чувствует к нему, для Волка не имело значения. Сейчас он был уязвлён в самое сердце и строил план отмщения.

 

Глава 4

Пожар

Наступила осень, холодный ветер пронизывал насквозь. Работы на верфи подходили к концу. Как — то раз Рордан заметил дым, поднимающийся над местом, где был его дом. Джорджия собиралась уходить и складывала посуду после обеда. Вдруг она почувствовала запах гари.

— Что это? Она посмотрела на брата.

— Похоже, дома пожар! — ответил Рордан. В его голосе чувствовалась тревога.

Джорджия кинулась к дому со всех ног. Рордан подошёл к рабочим, предупредить, что вынужден уйти.

— Я с тобой, Джорджия! Крикнул он сестрёнке и побежал за ней вдогонку. Следом за молодым хозяином бежал Гаррет.

Джорджия, запыхавшись, вбежала во двор и увидела, как дым валит из окон библиотеки. Стены дома почернели, от деревянных построек остались обугленные головешки. Неистовое ржание лошадей дало понять, что они заперты в горящей конюшне. Джорджия бросилась в часовню.

— Папа!

На полу, лицом вниз, лежал отец.

— Папа! Что с тобой?

В это время во двор вбежали Рордан и Гаррет.

Последний бросился выводить лошадей. А Рордан, заглянув в дом, побежал к часовне.

Джорджия, перевернув отца, трясла его за плечи. Из глаз катились слёзы.

— Это Волк, — всхлипывала девочка, — Я во всём виновата! Зачем я так смеялась.

На улице послышался шум, лошадиный топот и крики английских солдат.

Джорджия подошла к окну. В это время вбежал Рордан.

— Волк привёл английских солдат! Тебе надо спрятаться Джорджия! — Он, тревожно оглядываясь, торопил девочку, — быстрей, Джорджия, беги сейчас же!

Солдаты во главе с бандитом ворвались во двор. Волкисподлобья осмотрел всё вокруг. Солдаты прошлись по двору, разглядывая останки сгоревших построек.

— Здесь нам нечего делать, — сказал один из них, — всё, что было ценно, уже сгорело.

— Ошибаетесь, господин сержант, вы небыли в подвале. Говорят, где — то под домом спрятаны сокровища! А в часовне большой крест из настоящего золота! Да, именно из чистого золота! Я сам его видел! — Волк явно не хотел, что бы солдаты уходили. Он получил только часть удовлетворения за нанесённое здесь оскорбление. К тому же жажда наживы делала его почти безумным, и Джорджия ещё не досталась ему.

Рордан взял в руки голову отца и поднёс к его губам фляжку с водой. Леон пришёл в себя. Он не был ранен, но увлечённый работой, поздно почувствовал запах гари, а когда решил покинуть часовню, второпях зацепился за этажерку. Сверху упавшая полка стукнула его по голове.

— Джорджия, беги! — Леон приподнялся на локтях, — Беги, девочка моя! От этих солдат можно ждать чего угодно. Беги в Вормхилл к Бирну. Они придут сюда, беги скорей!

Но Джорджия всё никак не могла решиться, оставить отца в таком положении. Она знала, что если начнётся драка, Рордану с Гарретом долго не продержаться, хоть биться они будут насмерть. Численное превосходство англичан не вызывала сомнения.

— Да, Джорджия, папа верно говорит. Мы мужчины, а ты девочка. Я позабочусь о нём, не теряй время, — сказал Рордан, помогая отцу подняться.

В дверях показался Гаррет.

— Сюда идут англичане! — Он протянул Рордану мушкет, — Уна и Дарина тушат пожар в библиотеке. Хорошо, что вы, хозяин, придумали эту качалку для подачи воды из колодца. У вас голова гения. Но часть книг всё — таки сгорела.

Лицо и руки Гаррета были перемазаны сажей. Он любил своего господина и хотел хоть как то утешить его.

— Джорджия, уходи, послушай меня, Мы теперь втроём. Мне будет спокойней, если ты побудешь пока у Бирна. Он не так страшен, как о нём болтают люди, он поможет тебе. Слышишь, сюда идут. Леон с трудом поднялся на ноги.

Тут девочке пришла мысль, что она отвлечёт на себя внимание Волка, да ещё возможно Бирн сможет прислать помощь. Только бы не было поздно!

Джорджия подбежала к отцу и, всхлипывая, припала к его груди:

— Прости меня папа!

— Не вини себя, ты не виновата не в чём. Беги же скорей.

 

Глава 5

Убегая от Волка

Джорджия встала на подоконник, последний раз окинула всех взглядом и спрыгнула на карниз. Вжавшись в стену и боясь опустить глаза, девочка шла к пожарной лестнице, до которой ещё было метра полтора. Джорджии казалось, что она вот-вот сорвётся.

— Помоги мне, Господи! Помоги мне!

Она дошла до лестницы и с замиранием сердца стала спускаться. Старая лестница дрожала при каждом шаге. Наконец последняя перекладина! Джорджия спрыгнула на землю. Почти в то же время она увидела Волка, идущего из-за угла прямо к ней.

Девочка побежала к воротам, Волк — ей наперерез. Тогда Джорджия метнулась в сторону сгоревших построек и схватила валявшуюся тут обугленную палку, бывшую когда то деревянными граблями для сена.

Волк медленно шёл на девочку, готовый к схватке, нервная гримаса исказила его скуластое лицо.

Джорджия, пробегая мимо Волка, с силой оттолкнула его. Но тот схватил её за руку. Девочка ударила его палкой сначала по голове, потом по ногам. Разбойник присел, издавая хриплый крик и хватаясь за ушибленную ногу.

Что есть силы, Джорджия бросилась бежать. На улице слышались крики и вопли женщин, кто то отчаянно бранился, местами шёл дым. Кричали бежавшие по дороге дети, слышны были звуки драки и ржание лошадей. Английские солдаты опять хозяйничали в деревне.

Джорджия побежала в сторону холма, на котором располагалось поместье Бирна Коннела.

Этот холм и строения на нём в народе называли «Вормхилл». Суеверные люди побаивались его. Но Леон Кэрролл был давним знакомым Бирна и всегда смеялся над пустыми страхами и россказнями, коими жители деревни любили пугать друг друга. Туда — то, именно в Вормхилл, и бежала сейчас Джорджия. Она доверяла отцу, да и что было страшнее, чем попасть в руки разъярённого Волка?!

Родовое поместье графа Коннела располагалось на высоком холме посреди зелёной равнины в северо — западной части Ирландии. Оно представляло собой группу построек, окружённую каменной стеной, в центре поместья возвышался старинный замок Коннелов. Внизу за грядой скал простирался Атлантический океан, Гольфстрим нёс свои воды, огибая скалы на восток от Вормхилла. На западе, в долине за рекой располагалась небольшая живописная деревня. Та самая деревня, откуда бежала Джорджия Кэрролл в надежде найти убежище.

Волк, прихватив с собой пару английских солдат, преследовал беглянку. Он пообещал англичанам, что поймав Джорджию, они развяжут язык Леону и тот выдаст тайну сокровищ. План был нелепый и необоснованный, но Волк не обременял себя размышлениями. В нём всегда говорили инстинкты.

Джорджия уже выбивалась из сил, карабкаясь по каменистой возвышенности, она оглядывалась, слыша шум погони. Преследователи были на лошадях. Расстояние между девочкой и ними сокращалось.

— Я не могу больше! — Застонала девочка и упала на колени.

Она оглянулась назад, затем посмотрела наверх. До ворот ещё далеко. Может, кто ни будь её всё таки заметит?

Шум погони нарастал. Джорджия изнемогала.

— Господи! Господи, помоги мне! — В её крике слышалась боль отчаяния и последней надежды. Девочка подняла лицо к небу, ожидая ответа прямо сейчас.

Тёмные тучи начали заволакивать небосвод, подул резкий ветер. Всё предвещало грозу. Вдруг быстро потемнело, сверкнула молния, и раздался оглушительный раскат грома. Начался ливень.

Суеверный Волк остановился, лошадь встала на дыбы. Крупные капли дождя заливали землю, и долина на глазах превращалась в одну большую лужу. Копыта лошадей вязли в грязи, насквозь промокшие солдаты, повернули обратно. Волк, спрыгнув в воду, пошёл по направлению к холму, но тут снова сверкнула молния. Гримаса страха исказил лицо разбойника. Изрыгая проклятия, Он вынужден был отправиться восвояси.

Джорджия, не вполне веря ещё в своё освобождение, карабкалась по холму, цепляясь пальцами за камни. Когда она достигла вершины, дождь закончился, также неожиданно, как и начался. Промокшая девочка подошла к воротам. Дверь открылась и Джорджия, теряя сознание, упала на руки Бирна.

Широкоплечий великан бережно нёс на руках неподвижную девочку, а вокруг засуетились, забегали слуги.

 

Глава 6

В гостях у «Великана»

Хозяин Вормхилла был человек образованный, но строгий с виду. Для врагов он казался суровым, но был мягким и податливым с теми, кого любил.

Бирн принимал в своём доме каждого, кто просил убежища, и часто люди, оказавшиеся впервые в Вормхилле, никогда уже не покидали его. Не потому, что Бирн был колдуном, как о нём судачили. Те, кто узнавал графа поближе, привязывались к нему всей душой. Да он был строг, но спрашивал, прежде всего, с себя, а затем уже с других. О слугах и подчинённых Коннел заботился как о родных детях.

Джорджия открыла глаза. Она лежала на широкой постели, накрытая мягким пледом. На стенах комнаты висели картины в позолоченных рамах, на полу лежали ковры, на высоком потолке, украшенном великолепной лепниной играли разноцветные солнечные блики. В высокое витражное окно заглядывали лучи вечернего солнца.

На мгновение Джорджия почувствовала себя сказочной принцессой. Как ни хорош был её родной дом, но такой красоты девочке ещё не приходилось видеть. Бирн уступил гостье одну из самых лучших комнат своего замка. Но она не долго наслаждалась увиденным.

— Папа! Он там, он ранен! Волк привёл английских солдат!

— Успокойся, девочка, я обо всём распорядился! Мои люди уже в деревне, — Бирн ласково ей улыбнулся, — всё будет хорошо, отдыхай!

Люди графа видели, как Джорджия поднималась по холму, они, конечно, помогли бы ей. Но Бирн дал знак подождать, пока всадники не подъедут ближе. К тому же он считал, что человеку нужно дать возможность самому преодолевать трудности. Это решение может показаться чрезмерно суровым, но как показали дальнейшие события, он оказался прав.

В Вормхилле можно было услышать разную речь. Тут говорили не только на ирландском, английском и французском языках, а ещё на нескольких наречиях. Люди разных наций жили одной дружной семьёй. Когда то брошенные или отверженные, сироты и калеки, здесь они были востребованы, и каждый занимался своим делом.

В доме хозяйничала Гертруда. Она меняла бельё, следила за чистотой. Когда то, быв ещё совсем молоденькой, она бежала от старого английского лорда. Хозяйка, ревнуя мужа к красавице горничной, которую тот привёз из Пруссии, унижала и била её. Когда же девушка решилась бежать, она уже знала, где её примут. Молва о Колдуне, который принимает всех обиженных, дошла и до тех мест. И вот уже почти десять лет, женщина живёт в Вормхилле, не думая даже возвращаться на Родину. Да и кто её сироту там ждёт. А здесь у неё есть муж Шон, который живёт в этом же поместье. Он один из лучших кузнецов Ирландии.

На кухне царствовала Эн. Она была нема, но готовила превосходно. Её когда то еле живую нашли в одном разгромленном англичанами доме.

У Бирна нашли приют и одноглазый Джерард, который оказался искусным ювелиром, и одноногий Шон, который защищая господский дом от английских солдат, чуть не умер, истекая кровью, но знатному лорду, одноногий слуга без надобности. В Вормхилле оценили его способность метко стрелять. Шон — кузнец, соорудил ему такую «ногу», что бедолага смог свободно передвигаться без костылей. Много ещё различных людей проживало под крылом Бирна. И для каждого он находил время, помнил их дни рождения, и щедро одаривал. Люди обожали своего Великана, как сами же его называли. Но для посторонних граф Коннел был Колдуном, странным и страшным.

Мягко ступая по коврам, Джорджия прошлась по комнате. Девочка заметила большой книжный шкаф. Она так любила книги, что не утерпела и начала просматривать их одну за другой. В руках у неё оказалась «Подвиги короля Артура». Увлёкшись чтением, Джорджия не услышала, как в комнату вошёл хозяин дома.

— Это верно твоя любимая?

Джорджия вздрогнула от неожиданности. Бирн ласково посмотрел на девочку.

— Можешь взять её почитать.

— А есть ли у тебя Библия? — Джорджия сразу прониклась доверием к Бирну, как будто они были давно знакомы и, не смущаясь, разговаривала с ним на «ты».

— А как же! Королева книг в особом месте! Пойдём, я покажу тебе наш семейный алтарь, — Бирн повернул какой-то рычаг, стена отодвинулась, открыв проход в небольшую нишу.

На высоком пюпитре, украшенном искусной резьбой лежала большая Библия, накрытая лёгким кружевным покрывалом. Джоржия сняла покрывало и ахнула; обрезы книги блестели золотом, кожаный переплёт украшен драгоценными камнями.

— Это семейная реликвия, — тихо произнёс Бирн, — здесь мы с женой и дочерью когда-то проводили богослужение, — граф тяжело вздохнул.

— А как звали твою жену? — Спросила Джорджия, заглядывая Бирну в глаза.

— Мери. Она была красавицей!

— Расскажи мне о ней! — Джорджия любила слушать такие истории, она прижалась к Бирну, а он гладил девочку по голове.

— Ты действительно этого хочешь? — Граф ласково потрепал девочку по щеке.

— Да! Хочу! Расскажи мне, пожалуйста! — она просительно посмотрела на Бирна.

— Тогда приготовься слушать, рассказ будет долгим и нелёгким для меня. Но я думаю, что ты умная девочка и всё поймёшь.

Бирн сел поудобней в глубокое кресло, а Джорджия примостилась у него на коленях. Она была рослой девочкой, но рядом с «Великаном» казалась малышкой. Джорджия, затаив дыхание, смотрела на Бирна, приготовясь слушать.

 

Глава 7

Воспоминания графа

— Когда мне было шестнадцать лет, — начал свой рассказ Бирн, — умерли мои родители. Ты знаешь о многолетней вражде между католиками и протестантами. Особенно между английскими переселенцами и старыми ирландцами. В одной из таких военных схваток и погибли мои мать, отец и сестра. Я был молод и горяч. Мечтал установить царство справедливости и добра, причём с помощью оружия. Я тогда не понимал, что проливая чью то кровь, только увеличиваю страдания на этой земле. Но в годы моей буйной юности я не пропускал не одной драки с протестантами-переселенцами, и некому было меня образумить.

Однажды во время такой драки я увидел молоденькую, высокую девушку. От страха она закрывала лицо руками, но я успел заметить, что она красива. Какой то мужчина, обороняясь, крикнул ей:

— Беги, Мери!

Я пробивался к ней, орудуя и мечом и руками. Мои приятели Джерард Весельчак и Шон Меченный помогали мне. Мы почти расчистили себе дорогу, как кто то крикнул:

— Протестанты!

— Уходим, Бирн! — сказал мне Шон.

— Уходим, так уходим! — ответил я и, подхватив на руки девушку, пустился наутёк вслед за своими товарищами. Бедняжка Мери была так напугана, что даже не сопротивлялась.

Тут Бирн умолк, улыбаясь. Он вспоминал свою юность.

— А дальше? Что было дальше? — Джорджии не терпелось услышать продолжение истории.

— Когда мы остановились передохнуть, Шон гневно глядя на Мери, сказал мне:

— Она протестантка, Бирн! Убей её!

— Ни за что! — ответил я и вновь подхватил Мери, собираясь бежать дальше.

Тут Джерард, смеясь, говорит:

— А она прехорошенькая! Уступи мне её, Бирн! Я дам за неё шиллинг! — И, вытащив из кармана серебряный шиллинг, Джерард покрутил его перед моим носом.

— Нет! Добыча остаётся победителю! — ответил я, и мы снова побежали.

Скоро мы были в безопасности за толстыми стенами моего родового поместья. К недовольству моих приятелей, я не воспользовался правом победителя и обращался с Мери, как настоящий рыцарь. Может быть поэтому, а может и потому, что я был молод и силён, Мери благосклонно принимала мои ухаживания. И я не выдержал. Не надеясь на удачу, я сделал ей предложение руки и сердца. К моему удивлению Мери согласилась выйти за меня замуж.

Мы понимали, что ни один католический или протестантский священник не станет нас венчать. Но в то время в горах на севере жил один монах, который считал, что любой брак, заключённый перед Господом, благословляется Им. Мы с Мери убежали в горы и тайно обвенчались.

Бирн тяжело вздохнул и продолжил:

— Это было рискованное предприятие. Браки между католиками и протестантами карались смертью. Отец Мери был бы в ярости, если б узнал, что она добровольно согласилась выйти за меня замуж. Да и моё положение было не завидным. Со стороны англичан за мою буйную голову была обещана награда в сто фунтов стерлингов, столько я тогда набедокурил. А ещё женитьба на протестантке грозила смертью со стороны ирландцев. Но я любил Мери и ни о чём не жалел. Через год у нас родилась дочь. Мы назвали её Беатой.

— Что означает это имя? — спросила Джорджия.

— В переводе с латыни Беата значит счастливая. Мы с женой мечтали, чтобы судьба нашей дочери была к ней более благосклонна, чем к нам. Не то, чтобы мы не были счастливы, наоборот. Но понимали, что ходим «по лезвию ножа». В честь рождения дочери я решил устроить большой праздник, и пригласил старую ирландскую знать. Я был счастлив. Мери старалась казаться весёлой. Но рядом с ней не было ни её подруг, ни родственников. Кроме того, её отец так ничего и не знал. Бедняжка Мери! Как тяжело ей было, но она умела улыбаться и держалась молодцом.

Бирн опять замолчал, глаза его затуманились. Воспоминания о любимой жене тяжело давались ему.

Джорджия тоже молчала. Ей так было жалко этого добродушного Великана, что она чуть не расплакалась.

Бирн вздрогнул.

— На чём это я остановился. Ах, да! Я взял Мери за руку и привёл в залу, где за накрытыми столами сидели гости.

— Господа! Я собрал вас здесь, чтобы представить вам мою жену Мери! И ещё, что бы вы порадовались вместе со мной! Я стал отцом! И первый кубок я предлагаю выпить за мою дочь! Итак, за Беату! И я первым опрокинул кубок. Началось веселье.

Многие были искренне рады за меня, но были и недовольные.

— Позвольте, господин Коннел, но ваша жена протестантка! — Гневно напомнил мне один из гостей. Другие стали ему поддакивать.

— Она христианка! В её сердце любви к Богу больше, чем во многих из вас господа! — Я старался защитить Мери.

— А в какой вере вы собираетесь воспитывать вашу дочь? В католической или протестантской? — Спросил тот же гость. Он всё не унимался.

— В христианской, — ответил я, — Главное, что бы дочь моя обладала всеми человеческими добродетелями. Чтобы у неё была не только вера, но и любовь, милосердие, честность и мужество отстаивать свои принципы. А когда вырастет, сама решит, в какой ей храм ходить и как поклоняться Богу. Веселитесь друзья мои! Я сейчас безмерно счастлив!

Я взял за руку Мери, и мы вышли, решив, что гости повеселятся и без нас. Мери…Я до сих пор чувствую её дыхание и тот поцелуй! — Бирн опять замолчал, нл потом продолжил:

— С тех пор прошло три года. Голубоглазая Беата была похожа на Мери, такая же красавица. Я любил с ней гулять, часто читал ей Библию, объяснял, что такое добро и зло. И не мог представить, что может произойти вскоре.

Бирн опустил голову, обхватив её руками. Минуту он сидел молча, затем, медленно, заговорил вновь:

— Скоро отцу Мери стало всё известно. Он был в ярости и сначала хотел убить дочь. Но поразмыслив, написал ей ласковое письмо, приглашая навестить его всей семьёй. Мери боялась за меня и решила поехать с дочерью. А потом, если всё пройдёт спокойно, вызвать меня. Это всё равно, что добровольно попасться в ловушку. Я уговаривал Мери не ехать, но она не могла представить, что после такой разлуки её отец может причинить нам зло.

Мери всё — таки уехала, взяв с собой Беату. Она рассчитывала, что при виде внучки, её отец, старый лорд Барлоу, смягчится. Но отец посадил Мери под замок на домашний арест. Я не имел никаких сведений о ней и мучился в неизвестности. Как то ночью Мери удалось сбежать. Дочь она оставила с няней. Мери хотела только повидать меня, зная что я не нахожу себе места от тревоги за неё. Она пробиралась ко мне пешком, одна. По дороге она попала под сильный дождь и заболела. Продолжая идти, Мери набрела на хижину рыбака в окрестностях Слайго. Она была так слаба, что упала на пороге, не в силах постучать. Утром её нашли мёртвой.

Мне не сразу сообщили, пока узнали кто она такая. Там я и нашёл её и похоронил. В скромной безымянной могиле покоится моя незабвенная Мери.

Бирн снова замолчал.

— А Беата, — робко напомнила Джорджия.

— Через какое то время я узнал, что моя маленькая Беата тоже умерла, — заговорил вновь Бирн, — горе придавило меня, не хотелось больше жить. Но тут отцу Мери стало известно о смерти дочери, и обезумевший старик начал травлю на меня. Пришлось отравиться в путешествие, — Бирн посмотрел на Джорджию, — Если это можно так назвать. Около шести лет странствовал я по миру. Где только не побывал! Всё хотел избавиться от горечи потери своей семьи. Повидал и познакомился с разными людьми. Узнал много интересного. Общался с тибетскими мудрецами, видел египетские пирамиды, подружился с арабским звездочётом, объезжал андалузских скакунов, подружился с французским врачом и прусским учёным. Но я любил свою Родину, и тоска по ней не давала покоя. Я вернулся в Вормхилл. Кстати, это Мери назвала так моё поместье. Она любила его, здесь её тепло приняли, вот и назвала моя жёнушка поместье «Тёплым холмом». Так и прижилось это название. Эту Библию, — Бирн кивнул в сторону алтаря — я подарил Мери в день рождения нашей дочери. Теперь ты знаешь историю моей семьи. Я остался один.

— Нет, не один! Господь любит тебя! И Он всегда рядом. А теперь ещё у тебя буду я! — Джорджия прижалась к Бирну.

— Да, дитя моё, я благодарен Богу, за всё доброе, что было и есть в моей жизни.

— А Библия? Разве сейчас ты уже не читаешь её? Моя осталась дома. Она не такая нарядная, как ваша, а уже изрядно потрёпанная, но мне жаль с ней расставаться.

— И правильно делаешь. У меня есть другая Библия, она испещрена моими заметками. Я её никому не показываю, а во дворе есть часовня. Там на книжной полке стоит несколько Библий и Псалмы. В часовне мы все вместе собираемся раз в неделю. А это, — Бирн кивнул в сторону пюпитра, — я просто хотел пустить тебе пыль в глаза. Вот мол какой богатый рыцарь Кеннол! — Бирн засмеялся. Он пытался шутить, но Джорджия заметила горечь в его смехе. А когда посмотрела в глаза, то оторопела, столько боли было в них!

— Давай договоримся, Джорджия, называй меня просто Бирн или дядя Бирн. Мы ведь друзья? Ты мне как дочь, — Бирн дружески положил свою ладонь Джорджии на плечо и улыбнулся.

— Хорошо, тогда я буду называть тебя папа Бирн! — Джорджии так хотелось утешить этого доброго великана, но она не знала как.

— Пойдём, я покажу тебе своё обиталище, дочь, — сказал повеселевший Бирн.

Граф показал девочке дом, потом они вышли во двор.

— Тебя что — то тревожит, дитя моё? — Бирн нежно коснулся волос девочки своей огромной ручищей. Джорджия не могла и представить, что Великан способен на такую ласку.

Первый день, проведённый Джорджией в поместье графа, клонился к закату. Джорджии хотелось спать, она ещё не вполне пришла в себя, послеперенесённых событий. Девочка молча разглядывала своего нового друга.

У Бирна была густая окладистая борода и такие же волосы до плеч. Венчала его макушку небольшая вышитая ирландская шапочка, что так трогательно смотрелась на нём.

— Я думаю о папе? Как он там? Как Рордан и все остальные? — спросила она Бирна.

— Скоро ты всё узнаешь, я ведь говорил тебе уже, что отправил туда своих людей. А пока отдыхай, тебе много пришлось пережить сегодня.

— Спасибо, папа Бирн. — Джорджия коснулась пальцами щеки графа.

Великан, смутившись, расплылся в улыбке. Он напоминал льва, который вдруг стал маленьким щенком и перевернулся на спину, чтоб ему почесали животик. Но тут Бирна окликнул кто то из слуг, с его лица исчезло умильное выражение, уступая место строгому и решительному.

 

Глава 8

Приятное знакомство

Прошло несколько дней. Джорджия привыкла к новой обстановке. Её навещал Рордан, который снова начал работы на верфи. Леон стал задумчивым и всё чаще останавливался возле портрета жены. Рордана настораживало поведение отца, но он торопился закончить постройку корабля и Леон часто оставался один. Близкие Джорджии остались живы и не хотели покидать родную деревню. Но Джорджия по-прежнему жила в Вормхилле, так как мужчины считали, что девочке пока не безопасно возвращаться. Граф Кэрролл так же, как и раньше, занимался своими любимыми делами, но у него появилось тоскливое выражение в глазах.

— Мне нужно вернуться и побыть с папой, — говорила Джорджия брату, каждый раз, когда он навещал её.

— Нет, поживи пока здесь. В любой день можно ожидать набега солдат, да и Волк может вернуться. А здесь ты в безопасности. Правда, Джорджия, нам с папой так спокойнее, — отвечал Рордан.

И девочка послушно оставалась. Она уже успела познакомиться со всеми и подружиться. Детей в поместье было мало, но Джорджия умела ладить с людьми всех возрастов.

Однажды замок Бирна посетил гость. Это был молодой офицер ирландской армии Конан Рейд. Бирн представил ему Джорджию. Рейд держался непринуждённо и Джорджия с ним легко разговорилась. Они гуляли по саду и по двору, и не заметили, как наступило время расставания. Джорджия протянула руку Конану.

— Обещайте мне, что придёте сюда снова, мы так замечательно провели время! — Джорджия искренне улыбнулась Конану.

— Не обещаю скоро, но приду! — Рейд поцеловал Джорджии руку. У неё округлились глаза.

— Я не бывала ещё в свете, и мне впервые поцеловали руку, — ответила она смущённо.

— Пользуюсь случаем и приглашаю вас в гости! На день святого Патрика в Дублине намечаются большие развлечения.

— Не смотря на войну? — Джорджия не верила своим ушам.

— Война войной, но праздники тоже нужны людям. Иначе они совсем разучатся радоваться.

— Как хочется побывать в столице! Но не знаю, сможем ли мы приехать. Я настолько одичала здесь, что даже не знаю, что сейчас в моде.

— Об этом не беспокойтесь, — засмеялся Рейд, — Вы хороши в любом наряде! Я уверен, у вас отбоя не будет от кавалеров.

— Вы мне льстите! — Джорджия на мгновение смутилась, — Вы не поверите, но мне вчера исполнилось только тринадцать. Я выгляжу старше.

— Вы выглядите прелестно! Позвольте поздравить вас с прошедшим днём Рождения! Право я не предполагал, что познакомлюсь у Бирна с очаровательной девушкой, но я хочу подарить вам что — ни будь на память.

Рейд снял с руки небольшое колечко, и одел Джорджии на палец.

— Оно вам великовато, но одноглазый Джерард подгонит его по размеру. Прощайте, я вынужден уйти!

— Удачи вам, капитан! Большое спасибо за кольцо.

— Не стоит! И вам удачи! Надеюсь, ещё свидимся! — Рейд щегольски притопнул каблуками и, поклонившись, вышел за ворота.

Прошёл месяц, в течение которого Джорджия так и не увидела Конана. Девушка скучала по нему, молодой офицер пришёлся ей по сердцу. Бирн заметил перемену в настроении Джорджии и пытался всячески его развеселить.

— Неужели я влюбилась? — спрашивала себя Джорджия и тут же отвечала сама себе:

— Да я люблю его. О, как я хочу его снова увидеть, и Джорджия целовала кольцо, а потом долго задумчиво смотрела вдаль.

Наступило время военного затишья, которое предвещало бурю. Джорджии не удалось побывать в Дублине на празднике: Вормхилл готовился к осаде. Верные люди доложили Бирну о готовящемся штурме. Колонизаторам хотелось поскорей раздавить непокорных ирландцев. А этот неприступный Вормхилл, о котором ходили легенды ужасно раздражали воинственных англичан.

Рордан, наконец, достроил корабль и спустил его на воду. Радость переполняла сердце юноши. Он мечтал о сражениях и победе. У Джорджии наоборот сердце сжималось от боли за брата. Ведь его могут убить. Она уже ненавидела слово «война». Ей хотелось любить и радоваться жизни, ведь она ещё так молода и так уже устала от тревог и переживаний. Война делает детей взрослыми раньше времени, но юность — есть юность и в глазах Джорджии ещё появлялись озорные огоньки.

Леона перевезли в Вормхилл, у него появились сердечные боли и приступы слабости. Уна и Дарина тоже перебрались к Бирну вместе со своим господином. Несмотря на военную обстановку, они оставались одной семьёй. Джорджию радовало, что отец рядом и в безопасности, но беспокоило состояние его здоровья.

Однажды, во время очередного приступа Леон, сжимая руку дочери, едва слышно проговорил:

— Прости меня, Джорджия! Я мало уделял вам времени. Ведь семья — это самое дорогое, что у меня есть. Я знал это всегда, но по — настоящему понял только сейчас. Скоро я увижу Эвелин. Передай Рордану мои слова. Вы самые лучшие дети на свете. Я благодарю Бога за вас. — Граф закрыл глаза и стиснул губы, сдерживая стон.

— Нет, папа! Это ты самый лучший отец! Мы тобой гордимся, и ты ещё поживёшь. Ты ещё понянчишь внуков. Тебе предстоит им рассказать и показать многое. Уходить тебе рановато, ты ещё крепенький у нас. Скоро ты встанешь на ноги, встретишь сына с первого в его жизни самостоятельного плавания. Ты сильный, папа! Ты выдержишь! — Джорджия успокаивала отца, сдерживая рыдания, а потом, оставшись одна, давала волю слезам.

Военные действия продвигались к северу. Всё слабела и редела ирландская армия. Леса и дубравы были вырублены врагом, что бы партизанам негде было прятаться. Страна, некогда изобилующая природными богатствами, оскудевала, исчезли не только олени и кабаны, даже волков почти не осталось. Голодные, но гордые старые ирландцы умирали на полях сражения, измученное население страдало от нападок мародёров и бандитов. В то время, когда народная армия сражалась с колонизаторами, крупные феодалы враждовали между собой, англо-ирландская знать перешла на сторону противника. Затянувшаяся война измотала людей, и англичане отхватывали ирландские земли кусок за куском, обрекая коренных жителей на вымирание.

Война докатилась и до Вормхилла. Поместье уже не вмещало людей, оставшихся без крова.

Джорджия никогда ещё так не уставала. Перевязывая раненых, она думала о Рордане, об отце, о Конане. Леон всё слабел, от Рордана не было известий. Конана она видела месяц назад, когда он приезжал за продовольствием и оружием для армии. Молодые люди успели перекинуться парой фраз. Капитан выглядел уставшим, от его щегольства не осталось и следа, но внешний вид и выправка были безупречны. В глазах Конана Джорджия прочла теперь не только восхищение, но и не высказанную боль. Молодому человеку тревожно было за девушку, он понимал, чем может грозить ей штурм замка. Но старался развеселить и успокоить её. Расставаясь с Джорджией, Конан долго держал её руку. Они простились без лишних слов и обещаний.

— На всё воля Божья, — сказал Конан.

— Господь да защитит и сохранит тебя, — ответила Джорджия.

Бирн знал секрет плавки стали, о котором англичане и подумать не могли. Лучшие оружейники Ирландии учились у Шона — кузнеца, который был ещё и лучшим мастером по изготовлению всевозможного оружия. Но перевес был на стороне противника, и в Вормхилле понимали это, готовясь к худшему.

 

Глава 9

Осада

Англичане напали неожиданно. С утра был сильный туман, плотный и белый, когда же он рассеялся, наблюдающие на башне увидели, что окружены неприятелем.

По военной тревоге на защиту поднялись все, даже Леон нашёл в себе силы и взобрался на стену. В огромном котле мешали раствор селитры, изготовленный по рецепту Бирна. В неё обмакивали наконечники стрел, и пускали в неприятеля. Едкий дым въедался англичанам в глаза, трава у ног горела. Палили пушки, и градом сыпала картечь. После двухчасовой осады, англичане отступили, готовясь к новому штурму.

Бирн отправил вестового в лагерь ирландской армии за помощью. Разделившись на два рукава, ирландцы осторожно обходили противника с тыла. Одним отрядом командовал Патрик О Мур, другим Конан Рейд. Помощь прибыла в тот момент, когда английские солдаты подошли вплотную к стенам поместья.

Джорджия, помолившись, взобралась на стену к отцу. Леон еле держался на ногах. Вдвоём с одноногим Шоном, девушка увела графа и уложила в постель.

— Я хочу умереть достойно, — протестовал Леон.

— От твоей смерти никому не станет легче, — возражала Джорджия, — ты слишком слаб, тебе нужно поспать. Она напоила отца отваром успокаивающих трав, но Леон долго ещё порывался встать. Через некоторое время он забылся тревожным сном.

Бирн легко одетый, отдавал приказы и сам стрелял из пушки, когда было необходимо, умело сочетая способности бомбардира и полководца. Каждый человек был на счету и Коннел, как истинный рыцарь, не желал отсиживаться. Его могучая фигура маячила перед глазами англичан то с одной стороны, то с другой, наводя на них ужас.

— Этот Бирн и впрямь колдун, — шептались солдаты неприятеля, — его пуля не берёт.

Но вся хитрость была в нательном жилете с пластинами из тонкой и гибкой стали, секрет приготовления который знал только сам хозяин поместья.

Холм был усеян трупами. Наблюдая, как Конан пробивается к замку, Джорджия молилась. Она готова была спуститься к нему на помощь, но Бирн вовремя заметил девушку и стащил со стены.

Когда Великан подбежал к Джорджии, она смотрела на любимого. Их взгляды встретились, и девушка успела махнуть рукой.

Джорджия рвалась обратно. Тогда Бирн, подхватив её как пушинку, унёс в дом, строго-настрого наказав не подниматься на стену.

— Ты думаешь, что нужна ему мёртвой больше, чем живой! Мужчины воюют, а женщины ждут.

Бирн снова взбежал наверх. Несмотря на габариты, старый граф был проворен.

Джорджия и не догадывалась, что пока она искала глазами Конана, другой человек пристально наблюдал за ней. Это был Волк. Он стоял возле английского командира Аттвуда Смита и указывал на девушку.

— Вот она, смотрите, господин лейтенант, это Джорджия, приёмная дочь Бирна. Она должна достаться мне.

— У нас большие потери, замок не взят, и рано ещё говорить о женщинах! — Смит порывался уйти.

— Но я беспокоюсь, как бы кто ни будь другой, не опередил меня. Смотрите, как она красива.

Лейтенант взглянул на Джорджию.

— Да, действительно, девчонка хороша. Но я не отбираю пленниц у своих солдат. Так что добывай её сам! — Аттвуд оттолкнул Волка и бросился в гущу драки.

Отряды О Мура и Рейда шли на сближение. Ирландцы теснили врага. В Вормхилле потерь не было, только раненные.

Англичане отступили, уже второй раз. Смит отправил солдата в ставку командования с просьбой о подкреплении. Свежие силы английской армии подтягивались к Вормхиллу. Предстояла ещё осада, возможно последняя, как понимали ирландцы, но сдаваться никто не думал. Им оставалось ещё несколько дней, пока враги не получили подкрепление.

Остатки армии противника расположились внизу в долине. Ирландские воины укрылись за стенами замка. Конан с окровавленным плечом, шел, опираясь на солдата.

Джорджия выбежала на встречу.

— Всё хорошо! Всё хорошо, дорогая.

Конан пытался казаться спокойным, но был необычно бледен. Он хотел обнять Джорджию, но тут же потерял сознание. Сказалась большая потеря крови. Рейд около часа сражался с пулей в плече и благодаря крепкому здоровью до сих пор держался на ногах.

Конана положили в комнату, где лежал Леон.

Джорджия сама вынула пулю, сама обработала рану. Ей скоро должно было исполниться пятнадцать лет. По сути, ещё ребёнок эта девушка столько насмотрелась крови, что местный врач уже давно доверял ей тяжело раненных. Часами стояла она на коленях у постели больных и молилась, молилась. Не только за близких, но и за незнакомых женщин, чьи дети остались лежать на поле боя и не важно, друзья эти погибшие или враги. Смерть примирила всех.

 

Глава 10

Новый друг и другие перемены

Как — то раз Бирну доложили, что Джорджия ходит по холму среди убитых, а с нею Гертруда и Шон.

— Что вы здесь делаете? Вас же могут подстрелить, как куропаток! — В голосе Бирна что то дрогнуло.

— Мы хороним убитых. Всех в одну могилу. На каждого крестов не хватит, — объяснила Джорджия.

— Хорошо, я позабочусь об этом! Только уйдёмте поскорее домой!

Бирн успокоился, только когда женщины были в безопасном месте.

— Девочка моя, ты меня напугала. — Бирн нежно прижал к себе Джорджию.

— Я каждый день за тебя переживаю. Будь проклята эта война! Она обрывает молодые жизни, она делает детей взрослыми, а взрослых стариками. Если бы я мог увезти тебя далеко — далеко отсюда. Но я не могу.

— Я знаю. Ты не можешь всех их бросить, и я не смогу. Мы им нужны, как и они нам. Наши близкие — это всё что у нас осталось.

— Да, Джорджия. У нас могут отнять жизнь, дом, землю, но никто не может отнять у человека любовь к тем, кто ему дорог.

— Да, папа Бирн, чуть не забыла! Там молоденький англичанин, он ещё дышит. Разреши забрать его в дом. Я буду лечить и его тоже.

— Это наши враги Джорджия.

— Господь учит любить своих врагов.

— Но они убивают нас. Не жалеют даже стариков и детей!

— Но Господь говорит: — Прощайте и прощены будете. Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут. Блаженны чистые сердцем, ибо они Бога узрят.

— Леон и Конан нуждаются в твоей помощи. И другим раненным нужно внимание.

— Я справлюсь. Гертруда мне поможет.

— У тебя доброе сердце, дитя моё. Поступай, как знаешь. Бирн улыбнулся.

Обычно война ожесточает людей. Но граф Коннел был старой закалки, дух рыцарского благородства ещё жил в нём.

— Поверженный враг уже не опасен. И, возможно, он станет другом. Ты молодчина, Джорджия.

По неизвестной причине англичане ушли. Был ли это хитрый манёвр или что — то случилось, в Вормхилле не знали. Несколько дней о захватчиках не было слуху.

Вскоре с башни заметили двух людей поднимающихся по холму к замку.

Это были Рордан и Гаррет. Отважные моряки возвращались домой после долгой разлуки.

— Как же долго я тебя не видела! — Джорджия со слезами обнимала брата.

— Ты похудел, вытянулся. Ты стал взрослым и таким серьёзным, братик мой.

Затем Джорджия подошла к Гаретту.

— Гаррет, друг детства, и тебя изменила война. Добро пожаловать домой, морские бродяги! Слава Богу, вы живы!

Больше года Леон не видел сына. С возвращением Рордана Кэрролл — старший повеселел, ему явно полегчало.

Джорджия крутилась возле брата, то брала его за руку, то обнимала, и всё старалась заглянуть ему в глаза. Она то и дело приговаривала:

— Наконец — то ты дома. Слава Богу!

Вечером у камина собралась вся семья.

— А как твоя библиотека, папа? И вообще, не тянет на родное пепелище? — Спросил Рордан отца.

— Вот именно, пепелище. Уцелевшие книги, мой телескоп, портрет твоей мамы и всё что осталось ценного перевезли сюда, в Вормхилл. Теперь это мой дом. Дом — это не стены. Дом там, где находятся твои близкие.

— Если бы ты знал, Рордан каких трудов стоило мне увести папу из нашего дома.

— В этом старинном родовом гнезде выросло не одно поколение Кэрроллов. В нём прошло не только ваше детство, но и моё, — отвечал Леон. — Ваша мама любила этот дом не меньше меня. Ах, Эвелин, хорошо, что ты не видишь, что стало с ним!

Леон посмотрел на большой портрет жены, висевший теперь в другом доме, ставшим убежищем семье Кэрролл.

— Замечательный портрет. Эвелин на нём, как живая, — заметил Бирн. — Бесстрашная была малышка. Помню я подошёл к ней близко, а ей было лет около десяти, а она стоит и смотрит прямо мне в глаза. Я спрашиваю: «Ты меня не боишься?». А она так звонко мне отвечает: «Нет, все большие — добрые». Прямо так и ответила. Тогда я подхватил её на руки и закружил. А потом стал подбрасывать в воздух. Я думал, что она заплачет, а она смеялась и кричала: «Ещё! Ещё!».

— Удивительно, что Эвелин О Нелл выбрала меня. — Сказал Леон — Правда я был тогда юн и отчаян, и обладал копной русых кудрей. Да-да, это сейчас вы видите седого наполовину лысого старика, а тогда девушки заглядывались на меня. К Эвелин сватались многие, даже лорд Ардан Кейси. Она ему сказала, что трудно выбрать среди достойных претендентов лучшего и ей надо подумать.

Мы с Гаем О Муром подъехали к дому О Неллов одновременно. Он вошёл первым и Эвелин ему отказала. О Мур до сих пор не может мне этого простить, хотя давно имеет свою семью. Я, не надеясь на успех, вошёл после. Эвелин ответила, что подумает.

— Бедненький папочка, как ты страдал! — Сказала Джорджия.

— Не беспокойся, доченька, страдать мне пришлось не долго. Уже через две недели мы были помолвлены, а через два месяца женаты. В стране, где много лет идёт война, влюблённые не тянут долго со свадьбой, потому что в любой момент одного из них могут убить. Когда лорд Кейси приехал к Эвелин, что бы ещё раз просить её руки, мы уже были женаты. Бедолага так огорчился, что провалялся больной две недели. Да-да, две недели! Что, право эта красавица нашла во мне? А ведь она меня действительно любила!

— Значит, было за что, — весело ответила Джорджия.

— Художнику удалось передать внешнее сходство, но на картине не видно благородства души! А её грация, походка, манеры, речь! Эвелин была чудо, как хороша! Когда у нас были тяжёлые времена, О Мур предлагал мне продать этот портрет. Он обещал за него заплатить золотом. Но я не согласился.

— И правильно сделал. Мамы нет, зато есть этот замечательный портрет. Сказал Рордан.

— Да, только не надо тебе, папочка, долго с ним разговаривать. — Смеясь, добавила Джорджия.

— Что? Я с ним разговариваю? Ну, да, было как то. Но любоваться то на него можно?

— Сколько угодно, дорогой! — Ответила Джорджия и все засмеялись.

От Рордана стало известно, почему ушли англичане. При переправе через Шанон, на вражескую часть, идущую на подкрепление осаждающим Вормхилл, напал отряд повстанцев, скрывавшийся в прибрежных зарослях. Противнику нанесли немалый урон, и англичане вынуждены были отступить к югу. Тем более что на захваченной территории то тут, то там вспыхивали восстания.

Конан быстро шёл на поправку. Молодой организм и любящая забота Джоржии делали своё дело.

Молоденький англичанин тоже выздоравливал. Джорджия ухаживала за ним, не хуже, чем за «своими» раненными.

Его звали Чарльз Кларк. Он был бастардом, сыном лорда Томаса Кларка. Пользуясь войной, жена его отца отправила ненавистного юношу подальше от себя и законного наследника.

— Как вы добры ко мне, Джорджия! Только женщина может быть милосердна с врагом. Мужчины развязывают войны, потому что не носят дитя под сердцем, а убивая врагов, не думают о горе их матерей.

Юноша вздохнул.

— Вы спасаете мне жизнь, Джорджия, а я не знаю, что с ней делать. Дома меня не ждут, девушки у меня нет, и врагов теперь тоже нет, вернее есть друзья, которых мои соотечественники никогда таковыми не признают.

— На этой земле много страданий. Раз вы остались живы, значит, так угодно Богу. Вы среди друзей. Пусть не каждый пока так думает, но в этом доме вы в безопасности.

Джорджия положила ладонь на лоб юноши. Температура уже спала.

— Скоро вы совсем поправитесь, Чарльз. Джорджия приветливо улыбнулась и вышла к Конану.

— Ты устала, дорогая. Я не ревную, но ты слишком много времени проводишь у его постели. Рейд кивнул в сторону комнаты, где лежал Чарльз.

— Я проявляю к нему милосердие. Он одинок и нуждается в заботе. Тебя же, Конан, я люблю как единственного мужчину на свете.

— Мы сможем обвенчаться, как только я смогу встать. Рордан говорит, что англичане ещё не скоро вернутся сюда. Не хочу терять время. Никто не знает, что нас ждёт впереди. Молодой человек нежно обхватил лицо любимой руками и прошептал:

— Береги себя, Джорджия, ты всё, что у меня есть. Конан взял руки девушки и прижал к своему лицу.

Джорджия поцеловала его в лоб.

— Всё в руках Божьих, дорогой.

Чарльз каждый раз смотрел на Джорджию с благодарностью. Они всё больше понимали друг друга. Однажды он откровенно разговорился.

— Я чувствую, что здоров и должен вернуться. Теперь у вас будет надёжный друг в стане врага.

— Но что вы скажете им.

— Скажу правду. У меня нет другого выбора. Я хочу вам помочь. Вы мне стали дороги, Джорджия. Но я не питаю надежды. Мы не сможем быть вместе. Джорджия…. Для меня теперь это имя звучит, как музыка. Почему вас так назвали? Это не ирландское имя.

— Мама с папой договорились, когда ждали моего появления на свет, что если родится девочка, то имя даёт папа, а если мальчик, то мама. В то время папа увлёкся чтением о житии святых и читал про святого Джорджа. Вот и назвал меня Джорджией. Уна сначала запротестовала, говоря, что этот святой покровительствует Англии. Но папа ответил, что Господь, наш небесный Отец, покровительствует каждому, кто Его любит и живёт по Его закону. А святые, только показывали пример, какими должны быть христиане. Потом все привыкли к моему имени, и оно уже не казалось странным. А мама даже нашла его красивым.

— Да, имя у вас красивое, и голос и руки и глаза. Вы вся как будто соткана из лунного света и мечты.

— Вы говорите, как поэт Чарльз. Вы не пишете стихи?

— Пишу, но никому не показываю.

— А мне почитаете? Если хотите, конечно. А знаете что, Чарльз, давайте перейдём на «ты». Мы ведь друзья?

— Называйте меня, как хотите, но мне легче называть вас на «вы». Я хочу, чтобы между нами была некая символическая дистанция, чтобы не питать надежду на более близкие отношения.

— Как желаешь, Чарльз.

Наступил день расставания. Молодой англичанин долго смотрел на девушку с нежной улыбкой.

— Прощайте, Джорджия! Я вас никогда не забуду.

Чарльз Кларк покинул Вормхилл.

А в поместье жизнь потекла как в мирное время. Рордан чинил свой корабль на берегу. Джорджия и Конан готовились к свадьбе. Леон и Бирн часто проводили время вместе. Их можно было видеть расхаживающих по двору и оживленно что то обсуждающих. Все живущие в поместье занялись своими привычными делами.

Пять лет прошло с тех пор. В Ирландии всё ещё шла война, но в Вормхилле пока всё было спокойно. Ковали оружие для повстанцев, шили одежду, принимали обездоленных. Может потому, милость Божья ещё не покидала это место. Люди понимали, что мир не может продолжаться вечно. И они спешили жить и радоваться жизни, не забывая о защитниках отечества.

 

Глава 11

Жизнь продолжается

У Джоржии и Конана родились дети. Первым появился на свет мальчик. Его назвали Леоном. Потом, через два года девочка — Района. Супруги Рейд по — прежнему жили в Вормхилле, где двое дедушек помогали воспитывать детишек.

Бирн считал детей Джорджии внучатами, любил их как родных позволял им буквально садиться себе на шею. Леон тоже не отставал от него.

Джорджия смеялась, наблюдая как два взрослых мужчины становились детьми, изображая лошадок, собачек и другое, лишь бы угодить её ребятишкам.

Рордан под видом рыбной ловли вывозил на судне оружие и продовольствие для повстанцев. Гаррет неотлучно был с ним. Конану пришлось вернуться в свою роту армии народного ополчения. Но он регулярно навещал семью и привозил свежие новости с фронтов. Командующий многим был обязан Бирну и потому отпускал Рейда беспрепятственно.

Но мирное время для Вормхилла всё же заканчивалось. Ирландская армия терпела поражение за поражением, и фронт продвигался к северу быстрыми темпами.

Глядя на детей Джорджия думала:

— Не хотела бы я, что бы вам пришлось пережить то же, что и мне.

Она часто говорила отцу:

— Зачем англичане пришли уничтожить наш народ и лишить нас Родины! Неужели им дома работы мало или места не хватает? Папа, что же с нами будет. Я знаю, что счастье на этой земле не может длиться вечно, но я не хочу, чтобы люди страдали. Я так не хочу войны!

— Кто же здесь её хочет, доченька?! Но человек такое алчное существо, ему всегда чего то не достаёт, то власти, то денег. Если бы все думали как мы, то в Мире давно уже не было бы войн.

Бирн смастерил пушку облегченной конструкции с высокой дальностью полёта ядра. Вдвоём с Шоном кузнецом они ковали и отливали детали, готовя к обороне оружие, которое пока ещё не было знакомо противнику. Леон помогал им, строя чертежи.

Граф Кэрролл поправился, но не сосем, иногда сердечные боли беспокоили его. Но Леон переносил их на ногах, не смотря на протесты Джорджии. Он считал, что грех отлёживаться, когда все в поместье заняты подготовкой к обороне.

Однажды в замке появился всадник. Это был Чарльз Кларк. Он привёз недобрые вести.

— Джорджия, вам нужно бежать вместе с детьми. Армия захватчиков подтягивает силы. Почти вся Ирландия лежит в руинах. Я приехал, что бы обговорить с вами детали отбытия.

— Благодарю, Чарльз! Я останусь здесь.

Джорджия не могла представить, как она оставит родных, когда каждый человек может быть полезен.

— Через два, максимум три месяца здесь развернутся военные действия. Не хочу вас пугать, но рассудите сами; только этот клочок земли ещё не завоёван англичанами. Военное судно «Виктория», которое принадлежит Джеймсу Стюарту, через полтора месяца уходит в Дувр. Там приняв груз из Лондона, корабль направится во Францию.

Чарльз старался говорить убедительно, но Джорджия отрицательно качала головой.

— Я договорился с нужными людьми. Вас доставят в порт Кале. Затем в карете вы уедете в Льеж. Там вы сможете укрыться у друзей моей сестры. Если захотите вас переправят в Пруссию. У вашего отца там были друзья, насколько я знаю. В любом случае вам нужно уезжать и чем скорее, тем лучше. Боюсь, такой возможности не представится, и я не смогу вам помочь. Поймите, я давал присягу и не могу сражаться на вашей стороне, как бы не любил вас. Да и много ли от меня одного помощи. Даже сотня солдат не поможет. Вормхилл обречён, поверьте. Осада не может длиться долго, силы не равны. Вы не сможете получить подкрепление. От ирландской армии остались жалкие остатки. Преимущество противника очевидно. Я знаю, что говорю, поймите же вы, наконец, Джорджия!

Кларк обнял рыдающую девушку и тихо добавил глядя ей в глаза:

— Подумайте о ваших детях. Обещаю, что сделаю всё что возможно, только бы не участвовать в штурме Вормхилла.

Всё что говорил Чарльз, было действительно так. Джорджия понимала, что он чувствует, но не могла решиться на его предложение.

— Видимо, мне придётся поговорить с вашим отцом, — сказал молодой человек и быстро вышел.

В этот же день домой вернулся Конан Рейд. Он был удручён. Дела обстояли скверно. Конан подтвердил слова Чарльза.

Родные решили, во что бы то ни стало, отправить Джорджию с детьми в безопасное место и воспользоваться услугой Кларка. Другой возможности спасти их не было.

Джорджия проводила Чарльза до ворот.

— Молитесь, чтобы мне поручили плыть на «Виктории». Тогда я смогу провожать вас до конца путешествия. Спокойней будет и мне и вашим родным, если в далёком и небезопасном путешествии у вас будет надёжный спутник. С вами поедет ещё кто-нибудь?

— Гертруда, её дети и ещё один мальчик сирота из южной провинции. Мы с Конаном решили его усыновить. Остальных детей решено отправить в деревню с Уной и Дариной. Сможешь ли ты перевезти такое количество людей?

— Я перевез бы всех, если бы на судне хватило места. Капитан «Виктории» мой должник и доверяет мне всецело.

— А хозяин корабля, этот Стюарт? Он знает?

— Стюарт знает то, Джорджия, чего вы пока не знаете. А когда узнаете, то очень удивитесь.

— Не пойму о чём это ты?

— Не буду торопить события. Всему своё время. Идите, Джорджия. Вас уже заждались. Прощайте!

Чарльз вскочил на коня. Выезжая за ворота, он обернулся со словами:

— Я ещё дам о себе знать и сообщу точную дату отплытия.

— До встречи, Чарльз. Да хранит тебя Бог!

— Берегите себя, Джорджия!

Чарльз помахал девушке рукой и пришпорил коня.

Рордан привёз известия, подтверждающие прогноз о скором нападении вражеской армии. Молодой капитан уже отличился в схватках с врагами. Обычно оптимистичный Рордан был на этот раз молчалив. Время от времени он окидывал близких печальным взглядом, как будто что то хотел рассказать, но не мог. Гаррет вел себя так же странно.

— Вы о чём — то не договариваете, мальчики? — Спрашивала Джорджия.

Она подсаживалась к брату, заглядывала ему в лицо, но Рордан вздыхал и отводил глаза в сторону. А вечером, когда тьма опускалась на землю, они с Гарретом исчезали из поместья.

Над Вормхиллом нависла угроза, и это чувствовалось в царившей атмосфере. Люди больше молчали, как будто предчувствовали беду.

Большой корабль причаливал к старой пристани. Капитан отдавал последние распоряжения. Наконец спустили трап. На берег сошли люди: хозяин судна Джеймс Стюарт, его помощник Джон Коротышка и две молодые девушки. Одну из них звали Виктория.

— Что ты высматриваешь, сестрица? — Джеймс строго взглянул на Викторию, — Ты хочешь увидеть его! Напрасные надежды. Мы с ним враги. Вам никогда не быть вместе.

— Как ты можешь называть Рордана врагом после того как он дважды пощадил тебя.

— Я не просил его о пощаде! Твоя любовь позорит славную семью Стюартов! Я помогу его сестре, исключительно по твоей просьбе, но на большее не рассчитывай. Я уже жалею, что дал слово лорда, что не трону Рордна. Я даже пообещал Кларку, что помогу Джорджии бежать. Но ты не можешь любить ирландца, Виктория. И тебя это касается, Марта! — Стюарт грозно глянул на девушек, — Да-да, я знаю, что ты, как и твоя госпожа встречаешься с ирландцем, этим Гарретом. Что вы только нашли в этих варварах!

Девушки молчали, опустив головы. Они знали, что буря вскоре утихнет — Джеймс был вспыльчив, но отходчив.

Как-то Джорджия с Конаном прохаживались по берегу. Им хотелось побыть вдвоём перед разлукой. Джорджия уговаривала мужа уехать с ней, но он и слышать ничего не хотел.

— Как я могу оставить своих солдат? А твой отец, а Бирн? Что будет с ними? И как я могу бросить тех несчастных ирландцев, которые надеются на защиту военных? Нет, Джорджия, ты едешь с детьми, а я остаюсь. Это решено.

— Но как я смогу оставить тебя здесь, дорогой! С каким сердцем я уеду? И как я смогу потом смотреть в глаза нашим детям, если тебя убьют?

— Сколько людей погибло в этой войне! Сколько сирот и вдов остались без кормильцев! Свобода даётся дорогой ценой. Даже если я погибну, защищая отечество, вы сможете мною гордиться, как героем.

Молча шли супруги по прибрежной гальке. У Джорджии ком стоял в горле и сердце разрывалось. Скоро она расстанется с любимым и может быть навсегда.

Джорджия остановилась, обняла мужа и прижалась щекой к его груди. Она слышала биение сердца, которое каждым стуком отдавалось в её душе.

— Как я смогу пережить разлуку! Помоги мне, Господи!

Горячие слёзы брызнули из её глаз, намочив Конану рубашку. Джорджия чувствовала себя самой несчастной на свете.

В это же время её брат Рордан, напротив, чувствовал себя самым счастливым, обнимая Викторию. Он нежно смотрел в её большие глаза, в которых отражалось вечернее море.

Недалеко от них на камне сидела другая парочка. Молодые люди о чём то шептались. Это были Гаррет с Мартой.

— Это безумие, Рордан. Наша любовь обречена. Мы не будем вместе. Ни мой отец, ни брат, ни мачеха не дадут согласие на брак. Если бы жива была моя матушка, она бы поняла меня. Я рискую каждый раз, приходя к тебе.

— Я рискую больше, Виктория. Меня могут убить в любой момент. Скоро сюда придут английские войска, и мы не сможем встречаться. Будет бой, жестокий и возможно, последний для меня.

Рордан взял в ладони лицо девушки и приподнял его. В глазах Виктории стояли слёзы.

— Не говори о смерти. Я не переживу этого. Скоро «Виктория» отплывёт, и мы с тобой никогда не увидимся больше. Мачеха хочет выдать меня за старого Джека Эванса. Она во всём ищет выгоду и может продать меня за какую-нибудь побрякушку с рубинами, которыми Эванс любит похвастать.

— А твой отец? Он заступиться за тебя!

— Он подчиняется мачехе, старается угодить ей во всём. Это по её капризу Джеймса отправили сюда. Братец напоминает внешне матушку, и мачеха ненавидит его. Она хочет от него избавиться.

— Разве может быть женщина так жестока?

— О Рордан, ты не представляешь, на что способно эта женщина. Отец перед ней бессилен. Даже этот корабль, который он построил для Джеймса и назвал моим именем, мачеха отдала, только бы скорее спровадить нас. После смерти матушки папа так изменился. Теперь он болен, но мачехе до этого нет дела. Ей нужно золото, золото, золото…

Супруги Рейд возвращались домой, когда уже стемнело. Взошла луна и всё осветилось серебряным светом.

— Как красиво и непривычно тихо, — сказала Джорджия. Вдруг она увидела тёмную фигуру крадущегося вдоль стены человека. Джорджия узнала его.

— Это Волк! Ты видел его?

— Если Волк здесь, значит жди беды. Скоро сюда придут англичане. — Ответил Конан.

Английская армия стягивала свои силы вокруг последнего, не взятой ею укреплённого поселения. Разгромив Вормхилл, англичане лишат ирландцев серьёзной поддержки. От исхода битвы зависел исход войны.

 

Глава12

Последняя битва

Бирн со своими людьми готов был к обороне и последней решающей битве. Две роты ирландской армии под командованием Патрика О Мура и Конана Рейда расположились в деревеньке. Численный перевес противника не смущал отважных защитников Отечества. Ирландцы понимали, что шансов выиграть эту битву, почти нет. Но они готовы были сражаться до последнего вздоха.

Решено было напасть на противника с тыла, когда основные силы английской армии будут сражаться с осаждёнными. Ставка делалась на новое оружие Бирна и его талант военного стратега. Но и этого не было достаточно для победы над захватчиком. Слишком уж не равны были силы.

Чарльз Кларк пришёл за Джорджией. Для неё наступил тяжёлый момент прощания. Конан должен был вернуться в свою часть. Леон обнимал дочь и внуков, понимая, что возможно в последний раз. Бирн прощаясь, по-отечески прижал к себе Джорджию, и она почувствовала на его щеке слёзы. Никогда ещё девушка не видела Великана плачущим. Кларк торопил. Их ждали на «Виктории». Последним долгим взглядом обвела Джорджия собравшихся вокруг дорогих её сердцу людей.

— Я их больше не увижу. Никогда. Страшно представить, ведь мы собрались вместе последний раз. Папа, Рордан, Бирн, Конан.

Конан…Моя любовь, первая и конечно последняя. Даже если ты уйдёшь от меня, со мною останется память о тебе, навечно. — Так думала Джорджия, выходя последний раз из Вормхилла.

Проведя людей из поместья в деревеньку, Рордан с Гарретом пробирались к «Виктории». Впервые они шли по территории врага днём. Вместе с Джорджией, на этом же корабле, домой отправлялась Виктория. Марта, как всегда, сопровождала свою госпожу. Рордан рассчитывал проститься с любимой и заодно убедиться в безопасности сестры, Гертруды и детей, отплывающих через несколько часов.

Выйдя из-за прибрежной скалы, молодые люди вдруг наткнулись на двоих английских солдат. Это не были люди Джеймса Стюарта. Они не ожидали увидеть своих врагов так близко. После первых минут растерянности, один из англичан закричал.

— Ирландцы! — и выстрелил, почти не целясь.

Рордан схватился за руку. Гаррет быстро потянул его за скалу.

Марта бежала по берегу, оглядываясь по сторонам, не видит ли кто её. Вдруг она услышала выстрел. Сердце девушки учащённо забилось. Стреляли с того места, где ей назначено было свидание. Вот знакомый камень, а за ним узкая тропинка вниз, куда она каждый вечер спускалась в радостном ожидании встречи с любимым. Вот она уже почти на месте. Тут раздался ещё выстрел, кто то, вскрикнув, упал, Девушка бежала, рискуя сорваться с каменистого склона. Она увидела английского солдата, сидевшего с окровавленной ногой. Другой перезаряжал ружьё, прижавшись к скале.

— В кого вы стреляете! Прекратите! — Марта задыхалась на бегу.

— Стойте, там ирландцы! Солдат преградил ей дорогу.

Марта оттолкнула его и увидела Рордана с Гарретом. Капитан был ранен в руку.

— Гаррет! Мой дорогой! Девушка протягивала к нему руки.

В это время раненный солдат поднял ружьё, намереваясь выстрелить в Гаррета.

— Стой, Марта! Гаррет наполовину выглянул из-за скалы.

Девушка резко повернулась лицом к англичанину, и быстро прислонившись к скале, закрыла собой Гаррета. Почти в это же время раздался выстрел.

Марта, оседая, медленно сползала вниз. Потом её тело покатилось по камням почти до самой воды. Всё произошло очень быстро.

— Марта! Громкий крик Гаррета эхом прокатился по прибрежным скалам.

Не помня себя, он начал стрелять в англичан. Они ответили тем же. Тут Рордан, вскрикнув, упал.

Молодому капитану не хотелось умирать. Он никого не убил, это Гаррет в приступе ярости уложил обоих солдат. Помощник капитана, его лучший друг, сидел теперь, обхватив голову руками, и раскачивался из стороны в сторону. Рордан был ещё жив, но вряд ли протянет до вечера. Гаррет это понимал. Неожиданная потеря двух близких людей сломила его. По рукам текли слёзы, сердце разрывалось от горя.

В это время в Вормхилле шло ожесточённое сражение. Английские солдаты падали рядами, как подкошенные. Едкий дым от селитры заволакивал холм, скрывая осаждённых. Бирн был и командиром и канониром, стреляя из своего нового орудия. В какой — то момент англичане отступили, но лишь для того, чтобы подождать пополнение. Свежие солдаты противника сменяли уставших, пока те набирались сил. Осаждённым же отдыхать было некогда. Заканчивались боеприпасы, истощались силы, увеличивалось число убитых и раненых.

После четырёх часов упорной борьбы англичанам удалось — таки пробить брешь в стене, занялся пожар. Противник всё теснее сжимал кольцо захвата. Первые смельчаки полезли на стены, но тут же падали обратно, облитые кипятком, либо прыгали с лестниц, которые обороняющиеся сталкивали со стен.

Наступил критический момент. Бирн оглядел людей, оставшихся в живых, и дал знак уходить. Расчищая пушечными выстрелами дорогу, граф Коннел помог нескольким мужчинам уйти из замка. Рядом с ним остался Леон, который не за что не хотел покидать Вормхилл, да Шон кузнец. Но вскоре одна пуля подкосила Леона, а другая кузнеца. Бирн остался один.

Волк, подойдя к стенам замка, начал осматриваться. Он видел, как под прикрытием огня группа мужчин вышла из поместья. Джорджии среди них небыло.

— Неужели она внутри. Только бы осталась жива, — думал Волк пробираясь среди дерущихся выше по холму.

Ирландское войско давно вступило в бой. Люди сражались отчаянно, но оказались зажатыми между уже воюющими под стенами и новыми частями подкрепления англичан.

Ирландцев становилось всё меньше. Конан, раненный двумя выстрелами, упал. На него сверху падали тела убитых товарищей. Битва близилась к завершению.

Волк с отвращением обходил трупы. Он вытащил за ноги Конана, и, тряся за плечи, спросил:

— Где твоя жена? Где Джорджия?

Рейд ещё дышал. Он с трудом открыл глаза.

Долго глядя на Волка и пытаясь понять, кто это, Конан неопределённо кивнул головой, как показалось Волку, в сторону Вормхилла. Перед глазами Рейда всё поплыло, и он потерял сознание.

Бирн, стоя на стене охапками сбрасывал англичан вниз. А они, как муравьи ползли на стены со всех сторон. Видя, что для него всё закончилось, Бирн спустился со стены и, взяв в руку горящий обломок доски, поджидал, пока англичане окружат его. Другой рукой исполин орудовал тяжёлой дубинкой, выжидая время. Когда солдаты неприятеля окружили его плотной толпой, Коннел бросил горящий обломок в чан с селитрой. Раздался мощный взрыв, Всё взлетело на воздух. Погибая сам, Бирн отправил вслед за собой больше двух сотен солдат, находящихся вне и внутри каменных стен.

Огромной взрывной волной большую часть английской армии отбросило назад.

Волк, спустившийся к тому времени к подножию холма, почувствовал удар в спину, и отлетел на несколько метров. Придя в себя, он понял, что это было. В душу пробрался леденящий холодок. Он смотрел на обломки стен, на то место, где, когда то находилось одно из лучших, укреплённых поместий старой Ирландии.

— Ничего не осталось не от Вормхилла, не от Бирна, — подумал он.

Вдруг ужасная мысль пронзила сердце:

— Джорджия! Выходит она тоже погибла.

С годами чувство Волка, испытываемое к Джорджии, изменилось. Он уже не просто хотел обладать недосягаемым, или доказать своё превосходство. Волк, по своему, любил её, как может любить человек с огрубевшим сердцем, давно не знавшим ласки.

Издав истошный вопль, он побежал в сторону береговых скал.

Джорджия, сидя в одной из лучших кают на «Виктории», рассказывала детям о героях-рыцарях. Гертруда находилась рядом.

— Я тоже буду рыцарем! — воскликнул маленький Леон.

— Главное, сынок, что б ы ты в любых обстоятельствах оставался христианином, а значит человеком, — Джорджия погладила сына по голове. Дети Гертруды и мальчик сирота Патрик, внимательно её слушали. В их глазах было столько искреннего доверия.

— Я несу ответственность за этих детей, которых лишают Родины. Помоги мне, о Боже! Что — то ждёт нас впереди?! — Молилась Джорджия.

Вдруг она услышала, что кто тот плачет. Поднявшись на палубу, Джорджия увидела, как впереди, поддерживаемая высоким красивым мужчиной шла юная девушка. Она горько плакала, опираясь на руку провожатого. Это были англичане. Джорджии стало жаль юной красавицы. Какое горе заставило её проливать слёзы?

Она увидела, как молодые люди сошли по трапу и к ним подошёл Чарльз.

Джорджия услыхала в возгласах девушки имена «Марта» и «Рордан». При звуке последнего имени у неё сжалось сердце — недоброе предчувствие сковало его.

Рордан лежал головой на коленях Гаррета. Молодому капитану трудно было говорить.

— Иди, друг, похорони Марту, — Рордан говорил тихо.

— Нет, капитан, там англичане я не пойду. Я сейчас не могу их видеть. Да и Марту уже не воскресить. Пусть в моей памяти она будет молодой и цветущей. Гаррет опустил голову, и крупная слеза скатилась по щеке.

Марту похоронили, и Виктория пришла проститься с Рорданом. Джеймс сначала не отпускал её, он боялся, как бы сестра не захотела остаться с умирающим. Но видя, как мучается Виктория, смягчился.

— Хорошо, сказал он — иди ненадолго. У вас не было будущего, ты ведь понимаешь.

— Ах, Джеймс, если Рордан умрёт, мне уже всё равно, что будет со мной! Я жила его любовью.

В это время Джорджия подозвала Чарльза:

— Что это за люди и почему девушка плачет? И ещё, я слышала имя Рордан. Объясни мне, что это значит?

— Я всё объясню вам, Джорджия, только позже. Чарльз не знал, как её сказать о брате.

Он пошёл вслед за Стюартами.

Марту похоронили недалеко от берега. Джеймс и Чарльз успокаивали Викторию.

— Марта была ей, как сестра, — Стюарт посмотрел на Чарльза. — Когда то отец привёз её ещё ребёнком из Испании, и она росла вместе с Викторией. Марта никогда не оставляла мою сестру… до этого дня.

— Виктория, любовь моя!

Рордан гладил девушку по щеке.

— Прощай! Я не доживу до вечера. Но поверь мне, я счастлив оттого, что ты была в моей жизни!

— Рордан! Как мне жить без тебя?

Виктория поцеловала любимого и долго смотрела на него, как будто хотела насмотреться на всю жизнь.

Подошёл Джеймс и увёл сестру на корабль. Виктория шла и оглядывалась, повторяя:

— Рордан! Мой дорогой Рордан!

Джорджия видела, куда прошла Виктория, она уже догадалась, кто это. Но при чём здесь Рордан. И тот ли это человек, о котором она думала. Джорджия осторожно сошла на берег и пошла вслед за англичанкой. Она поняла, что Виктория прощалась с умирающим любимым. Но какого же было её удивление, когда она увидела своего брата.

— Рордан! Нет, только не это! Джорджия не верила своим глазам.

— Ты должен жить, брат! Хватит жертв. Его надо перенести на корабль, — сказала она, обращаясь к Гаррету.

— Его нельзя трогать с места. Он долго не протянет. — Ответил Гаррет, глядя в пространство.

— Неужели?! Но что-то же надо делать?!

— Джорджия, мне трудно говорить. Иди к детям. Ты должна быть сильной, сестрёнка!

Рордан надолго замолчал, израсходовав запас сил.

Вдруг раздался звук отдалённого взрыва.

— Что это? — спросила Джорджия.

— Всё! Вормхилла больше нет! И Бирна нет! — Ответил Гаррет.

— Бирн, папа, Конан… Конан! Я должна найти его!

Джорджия поцеловала брата и побежала в сторону поместья.

— Стойте, Джорджия! Вам туда нельзя!

Чарльз бросился её догонять.

Холм был усеян трупами. От поместья остался кусок почерневшей стены и груда обожжённых камней. Языки пламени вырывались из кучи догоравших деревянных обломков. Жуткая картина. Джорджия старалась не смотреть наверх. Она боялась, что лишится сил, придавшись воспоминаниям и гнала прочь все мысли кроме одной:

— «Надо найти Конана. Живого или мёртвого. Без него я не уйду». Джорджия ходила среди убитых и всматривалась в каждое лицо. Много знакомых и друзей. Но об этом она вспомнит потом, а сейчас она искала мужа.

Чарльз ходил за Джорджией, помогая ей вытаскивать или переворачивать тела. К ним подошёл солдат, хорошо знавший Чарльза.

— Чем могу помочь, господин офицер?

— Не видел ли ты, Джим Ирландского командира Рейда?

Джим удивлённо посмотрел на него, потом на Джорджию и, улыбнувшись, понимающе кивнул.

— Ищите там, сер! — Он указал рукой на кучу тел в ирландских мундирах.

— Спасибо, Джим!

Джорджия припала к груди мужа.

— Конан…

Вдруг она повернулась к Чарльзу.

— Он жив! Он ещё дышит. Я заберу его на корабль.

— Но Джорджия, вы не донесёте его.

— Мы вместе понесём его. Бери его под руки, а я за ноги.

— Он может умереть по дороге.

— Вы обещали Конану, что сделаете всё возможное для моего спасения. Так выполняйте же своё обещание! — Резко ответила Джорджия, перейдя на официальное «вы», — Или мы его уносим, или я с места не сдвинусь!

— Чарльз со вздохом взвалил Рейда себе на плечи.

— Женщина! — Сказал он. — И откуда у вас такая власть надо мной?!

Пройдя несколько метров, Чарльз проговорил:

— О сколько же могучих сил дремлет в теле вашего мужа!

— Устал? Давай вместе понесём. Да он не такой уж тяжёлый, всего одиннадцать стоунов и пять фунтов.

— Да что вы говорите! Как пушинка!

Чарльз пытался шутить. Он волновался, успеют ли они до отплытия корабля. И что будет, если Рейд умрёт в дороге.

— Джорджия, вам предстоит нелёгкий путь. Как вы собираетесь его лечить. А если он умрёт на корабле? Подумайте о своих детях. Лучше бы он оставался в их памяти живым.

— Я не знаю, что лучше. Но знаю, что приложу все усилия, чтобы мой муж остался жив. Даже если он умрёт, мои дети не смогут упрекнуть меня в том, что я бросила его умирать одного.

— Как знаете — проговорил Чарльз отдуваясь.

— Мы уже почти пришли. — Пыталась подбодрить его Джорджия. — Представляю, как было тяжело лошадям таскать на себе рыцарей в тяжёлых доспехах. — Она пыталась шутить, что бы скрыть волнение.

— Бедные лошадки! Но я, как вы наверное успели заметить, пока ещё не конь.

— Милый Чарльз, — сказала Джорджия и ласково погладила Кларка по щеке.

— Вот теперь, дорогая Джорджия, я готов стать даже лошадью! — Ответил Чарльз и, подтянув тело Конана, зашагал быстрее.

 

Глава 13

«Прощай, Ирландия!»

«Виктория» готовилась к отплытию. Уставший Чарльз занёс Конана в каюту и уложил на постель. Джорджия прощалась с братом, который уже говорил шёпотом. Гаррет так и не отходил от капитана.

— Прощай, братик! Если бы можно было поделиться с тобой моей жизнью, я не пожалела бы её для тебя! Но я ничем не могу помочь, моё бессилие, как тяжёлый камень!

Джорджия гладила Рордана по голове и рукам.

— Мы встретимся, я знаю! Господь обещал воскресить всех умерших. Ты верь, дорогой! Там, где мы встретимся, не будет боли и слёз.

Либо от страхов и переживаний или от нервного потрясения Джорджия не могла плакать. Рордан нашёл силы улыбнуться ей.

— Иди, — сказал он тихо и показал глазами в сторону корабля.

Джорджия встала и медленно пошла к сходням. Ей казалось, что от её сердца мучительно больно отрывается большой кусок, который навсегда останется на этом берегу. Она понимала, что возможно, навсегда покидает Родину.

Как только Джорджия поднялась на «Викторию» Рордан потянул Гаррета за рукав. Собрав последние силы, он тихо сказал:

— Дай знать, когда судно отплывёт.

Гаррет понял, что его друг хочет убедиться, что Джорджия находится в безопасности. Возможно, только это давало ещё ему силы жить.

— Гаррет встал и взобрался на валун. Он увидел Чарльза, бежавшего в его сторону.

— Что — то случилось?

— Я хочу тебя попросить, Гаррет. Если Рордан умрёт, пока корабль будет в пределах видимости, дай мне знак, — Чарльз протянул Гаррету два патрона. — Выстрели в воздух два раза. Я ничего не скажу его сестре, но буду знать, что он уже отмучился. Судя по его виду, это произойдёт скоро.

Затем Чарльз подошёл к Рордану и пожал ему руку.

— Прощай, брат! — Так Чарльз назвал его впервые. Рордан открыл глаза и тепло посмотрел на англичанина, ставшего другом. Говорить капитан уже не мог.

Конан не приходил в сознание. Джорджия, стоя над ним на коленях молилась:

— Господи, исцели его! Сколько потерь от этой войны, Сначала мама, потом папа, Бирн. Теперь Рордан умирает. Что ждёт нас впереди? Господи, дай силы всё пережить! Прошу, Отец, дай мне силы!

«Виктория» медленно отплывала. Джорджия, стоя на корме, смотрела на удаляющийся берег и думала:

— Прощай Ирландия! Прощай моя Родина! Когда ни — будь, ты будешь свободна. И не только от рабства захватчиков, но и от рабства греха. Господь не оставит тебя, моя Ирландия! Родина — это не клочок земли, Родина то место, где тебя любят и понимают, где каждый волен служить Господу так, как сам того желает. Все мы здесь странники и пришельцы, небесная Отчизна, несравненно прекрасная ожидает нас. Там не будет горя и смерти, там нас не будут делить на католиков и протестантов, англичан и ирландцев и всех нас назовут чадами Божьими. Только так хочется пожить счастливо уже здесь, на этой земле! Господи, не оставь нас!

Вдруг она услышала звуки далёких выстрелов. Стреляли с того берега, где остались Рордан с Гарретом.

Джорджия всё поняла.

— Прощай брат! Я потеряла и тебя тоже!

Она вернулась в каюту. Вдруг слёзы градом хлынули из глаз. Пережитые волнения и горечь потерь дали о себе знать. Обессиленная Джорджия упала на пол и забылась тяжёлым сном.

Когда она проснулась, был уже поздний вечер. Джорджия поднялась на палубу. Тёмная полоска земли в тумане ещё виднелась за кормой.

Чарльз, стоя спиной к Джорджии, смотрел на отдаляющийся остров. Он полюбил Ирландию, вернее её народ. Но ответственность за возложенное на него поручение не позволяла расслабляться и предаваться унынию. Впереди обозначился другой остров. Это была Англия.

Джорджия вернулась к мужу и детям. Они спали. Судовой врач осмотрел Конана и дал утешительный ответ. Всё самое страшное осталось позади. Впереди ждала неизвестность и долгое путешествие. Жизнь продолжалась. Главное, как думала Джорджия, Господь всегда рядом. Она помолилась и успокоенная уснула, впервые за последние несколько дней, крепким, здоровым сном.

На прибрежном камне сидел Волк и смотрел вдаль невидящим взором. Мимо проплыл большой корабль, но до его сознания это не дошло. То ли от удара, то ли от перенесённых волнений, Волк потерял рассудок.

Вдруг он услышал тихий нежный голос:

— Уни! Уни!

Кто бы мог звать его по имени?! Только матушка. Волк встал. Он увидел вдруг фигуру, неясную, как в тумане. По воде шла его матушка.

— Матушка!

— Уни! Иди ко мне, мальчик мой!

Но тут он увидел, что это уже не матушка и голос был не её!

— Джорджия? Не может быть!

Да, это Джорджия шла по воде, протягивая к нему руки! Волк в этом был уверен.

— Уни! Иди ко мне, дорогой! — Недосягаемая доселе любимая звала его к себе.

Не веря глазам, Волк вошёл в воду. Сначала он зашёл по колено, потом по грудь. Джорджия, как ему казалось, всё звала, а Волк всё шёл. Наконец вода сомкнулась над ним.

Через два дня мальчишки нашли на берегу грубо обтёсанный каменный амулет. На одной его стороне был вырезан двурогий шлем и надпись: «Уни». На другой коряво нацарапано: «Джорджия».