Стремление выжить, воля к жизни не относятся к сфере рационального. Вне этой сферы лежит и желание иметь потомство и заботиться о нем. Разнообразные ипостаси любви также иррациональны. Человек сам по себе или как представитель группы или вида способен выжить именно потому, что он не в полной мере рассудочное существо.
Наша рассудочность связана с деятельностью неокортекса (новой коры головного мозга), который только у человека развился до таких огромных размеров. Изначально неокортекс возник как инструмент, обслуживающий инстинкты, необходимые для выживания вида. Homo sapiens — человек разумный — это единственное млекопитающее, у которого неокортекс оказался настолько мощным, что «перерос» свою роль вспомогательного инструмента. Порой он вмешивается в те виды деятельности, которые, по всей видимости, выходят за границы его компетенции.
В культурах всех народов различные аспекты сексуальной жизни контролируются рассудком, рационализируются. Культурная среда направляет в заданное русло половое влечение и соитие посредством ритуалов и института брака. Она всегда стремится поставить под контроль общества деторождение и начало кормления грудью. Однако такое доминирование над природой, тысячелетиями составлявшее основу человеческих цивилизаций, вдруг обрело иные масштабы. Мы делаем шаг через черту.
Грозит ли человечеству излишняя рациональность?
В наши дни зачатие ребенка все больше становится вопросом принятия рационального решения, что доказывают многочисленные социологические опросы. Авторы одного из них пришли к выводу: решение о том, заводить ли ей ребенка, женщина сегодня принимает «таким же образом, как решает вопрос — брать ипотечный кредит на новый дом или нет». Здесь идет в ход логика, взвешиваются все «за» и «против». Аргументы в пользу материнства довольно легко обретают смешной оттенок, становятся похожими то на самовнушение («пока я не рожу себе ребенка, я не буду полноценной женщиной»), то на рассуждения подростка («буду любить свою деточку — и она меня полюбит», «у меня будет настоящая живая куколка»).
Это превращение в человека, все более руководимого рассудком, происходит в то самое время, когда развитие электроники и компьютерных технологий побуждает неокортекс работать все больше и интенсивнее. Сегодня мы прибегаем к помощи искусственного интеллекта, а еще совсем недавно назначением большинства машин было придавать новую силу нашим рукам и ногам или заменять их. Мы изобрели всевозможные средства транспорта, чтобы меньше работать ногами, создали рычаги и краны — могучую замену рукам. Движение в сторону все большего рационализма происходит в то время, когда все более широкое использование надежной техники кесарева сечения может сокрушить прежде существовавшие барьеры, ограничивавшие эволюцию головного мозга, и облегчить передачу будущим поколениям тенденции к росту его объема.
Преобладание рассудка не таило бы в себе угрозы, если бы в людях одновременно развивались способность любить и воля к жизни. Пока же все свидетельствует о том, что нас ожидает дальнейшее ослабление и нарушение способности любить… если мы не очнемся.
Следует очень внимательно отнестись к данным, подкрепляющим эволюционную теорию человеческого суицида Катансаро. Суть этой теории в том, что по достижении определенного уровня интеллекта в человеке начинает проявляться стремление к саморазрушению (а ведь это не что иное, как нарушение способности любить себя). Исследователи изучили статистику самоубийств в 85 странах: оказалось, что средний уровень интеллекта у населения пропорционален числу самоубийств. Кроме того, повышенный уровень суицидальных наклонностей наблюдается у людей с выдающимися способностями.
Сегодня совершенно необходимо, осмысливая возможные последствия распространения удобного, безопасного и поощряемого обществом кесарева сечения, учитывать уроки так называемого «научного познания любви».
Мы обязаны как можно скорее найти ответы на вопросы, которых никогда еще себе не задавали:
Как развивается способность любить?
Сможет ли «Человек сверхразумный» выжить без любви?
ПЕРЕЖИВЕТ ЛИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВО ЭПОХУ БЕЗОПАСНОГО КЕСАРЕВА СЕЧЕНИЯ?