Обычно при виде красивых мужчин у меня возникали одни и те же мысли. Я думала о том, что какой-то женщине очень повезло. Причем зависти я не испытывала, а лишь странную радость за эту неизвестную мне женщину, а еще грусть… Ведь есть они, такие красивые, воспитанные, успешные, так почему же мне никак такой не встретится?
Вот взять Шермана Стонфилда… Ведь не мужчина, а мечта… Высокий, подтянутый, с темно-русыми волосами и серыми глазами. А улыбается как… Что-то есть в его взгляде… Манящее, притягательное… Словно он постоянно думает о чем-то хорошем, но не решается сказать. И видно, что он правда заинтересован в помощи, что ему не все равно до моих проблем. Повезло же его жене… А втом, что эта самая жена существует, я почти не сомневалась. Не может такой мужчина быть один.
Когда доринг зашептал заклинание, я, кажется, задремала. Мне привиделся пляж с золотистым песком, море и солнечные блики, играющие на волнах. А еще мелодия… Такая заунывная, навязчивая… Уже несколько дней меня преследует. Я принялась напевать ее, раскачиваясь из стороны в сторону…
— Корделия!
Реальность обрушилась на меня, словно болезненный удар. Хотелось остаться на том золотом пляже и никогда больше не возвращаться в настоящую жизнь. Шерман стоял передо мной, склонившись, сжимая ладонями плечи.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, смотря с тревогой в мои глаза.
— Голова немного кружится, — призналась я.
Смотреть на мужчину я решительно не могла. Он казался мне слишком… нет, не то, чтобы красивым… Было в нем нечто магическое, наверное, связанное с его способностями. Возможно, со всеми магами так, не знаю, еще не приходилось с ними общаться так близко. Разве что с Лаурой, но рядом с ней ничего такого я не чувствовала. От Шермана веяло энергией — теплой, приятной, словно передо мной не обычный человек, а некая волшебная сущность, скрытая за людской личиной… О боги, о чем я думаю! Похоже, и вправду чокнулась!
— Это от успокаивающего заклятья. Вы не волнуйтесь, к вечеру пройдет, просто привыкнуть нужно.
Шерман пододвинул стул и сел напротив меня, очень близко, продолжая разглядывать, словно я сама тоже неведомое существо.
— Что со мной, светлейший? — тихо спросила я, разглядывая вышивку на его жилете, который виднелся из-под удлиненного черного пиджака.
— Не могу вам сказать пока.
— Я сумасшедшая? — спросила, решившись взглянуть в его глаза.
У меня тут же мурашки побежали по коже, а щеки запылали. Мужчина смотрел так, словно я… словно…
— Вы не сумасшедшая, будьте уверены, — произнес он. — Просто мне нужно понять, что породило ваши видения. Может быть, душевное состояние, а может, воздействие извне… Скажите, вас беспокоит одиночество?
— Вы о чем? О мужчинах? Наверное… Да, беспокоит…
— Человек — очень сложное существо. Сознание иногда подкидывает такие сюрпризы, что впору романы писать. Возможно, ваши внутренние переживания и вылились в видения.
— Такие реальные? — удивилась я.
— Это же ваше сознание, — пояснил Шерман. — Вы считаете реальным все, что оно создает… Знаете, Корделия, я бы хотел, чтобы вас осмотрел еще один доринг… независимый. Ну, чтобы выводы были более объективными. Вы не против?
— Как скажете, светлейший.
Мне показалось, что Шерман сказал мне не все. Ему явно что-то не понравилось в моем состоянии, но посвящать меня в подробности он явно не собирался. Я же не хотела расспрашивать, опасаясь, что он скрывает от меня нечто страшное. Я пока не готова была это услышать и предпочла побыть в неведении. В чем плюс безумия? Можно побыть в выдуманном мире хоть недолго…
— Мне кажется, вы правы, светлейший, — произнесла я.
Казалось, что я привыкла немного к его энергии и уже могла смотреть на него хотя бы по несколько секунд, а в другое время притворяться, будто меня очень интересует обстановка его кабинета.
— Знаете, этот мужчина… Ну, которого выдумала… Мне ведь сразу казалось, что он не может быть реальным. Он говорил то, что мне хотелось, был таким, каким я выдумывала себе идеального мужчину.
— Значит, солдат императорской стражи? — уточнил Шерман, улыбнувшись.
— Мне очень нравится их форма. Красивая очень…
Мы улыбнулись друг другу, а я сама себе удивилась. Надо же, как разоткровенничалась с ним. Вроде стеснялась, и неловко было, а поговорить хотелось. Казалось, что именно Шерман сможет понять меня и помочь на самом деле.
— Как вам у нас? Хорошо устроились? — спросил Шерман после некоторой паузы, будто искал способы продлить наше общение. — Соседи не донимают?
— Все хорошо, — ответила я. — Соседи странные, конечно… Хотя, я ведь и сама такая, так что компания вполне подходящая.
— Вы обращайтесь ко мне, если что… В любое время.
В любое время… Хорошо бы… Прийти просто так, поговорить, искупаться в лучах его чудной энергии. Все-таки замечательный мужчина… Я бы еще побыла рядом с ним, хоть целый день бы торчала в кабинете, но в коридоре уже толпились мои соседи. Вот плачущая Мэй, угрюмый молчаливый Райан, а еще Карэн, упорно закрывающая лицо волосами, ну и веселый приветливый Трой, которого я начала бояться после неожиданного откровения про жену. А ведь еще у Шермана есть другие отделения, где обитают экземпляры намного хуже… Да уж…
Я по-прежнему плохо себя чувствовала. Голова просто раскалывалась. Вернувшись в свою комнату, залезла на подоконник и с наслаждением прильнула пульсирующим виском к холодному стеклу. Безделье просто меня убивало. Почитать бы что-нибудь, но эта ужасная головная боль… Боги, как же я дошла до такой жизни? мартина наверняка уже растрезвонила по всему городу о том, что ее любимая сестрица сошла с ума. Какой позор… Еще и подробностей наверняка напридумывала душераздирающих! Ох, пусть бы мне побольше успокаивающей магии прописали, чтобы забыть все, что случилось. Эти ложные воспоминания о несуществующих отношениях такие яркие, а самое ужасное в том, что они самые приятные за всю мою жизнь. По сути мне больше и вспомнить-то нечего, что бы радовало душу. Нужны новые впечатления, реальные, приятные, вот только где их взять? Какие впечатления могут появиться в Доме скорби? Разве что полюбоваться украдкой на доринга…
— Здравствуй! Ты ведь Корделия?
Передо мной стояла Мэй. Она улыбалась, что меня весьма удивило, да и вообще выглядела посвежевшей, хотя глаза все еще были красными от слез.
— Здравствуй, — ответила я, улыбнувшись. — Можешь звать меня Лией, так удобнее.
— Тоскливо здесь… — произнесла девушка, устраиваясь рядом со мной на подоконнике. — Особенно после приема у светлейшего Стонфилда… После его обрядов у меня будто глаза на мир открываются. Домой так хочется… А тебе?
— Домой… — задумчиво повторила я. — Хорошо бы… Был бы дом настоящий, мой, где меня ждут.
— Меня папа ждет, — с улыбкой сказала Мэй. — А еще у меня есть… есть…
Девушка нахмурилась, задумавшись о чем-то, вспоминая.
— Ты обязательно вернешься домой, — мягко сказала я, гладя ее по плечу.
— Спасибо, ты хорошая, а Карэн все ревет и ревет… Я бы тебя обязательно с сыном познакомила! Ой… У меня ведь нет сына…
Я не знала, что ей сказать. В девушке словно боролось два мира — реальный и вымышленный. Она молча пересела на свою кровать, достала из комода вышивку. Присмотревшись, я увидела, что вышивает она детскую распашонку. Тем временем в комнату вернулась Карэн, тихо поздоровалась с нами. Подойдя к зеркалу, принялась причесываться, а потом собрала длинные волосы в красивую высокую прическу, заколов золотыми шпильками. Мне, наконец, удалось разглядеть ее лицо — девушка оказалась очень миленькой, с тонкими чертами, зелеными глазами. И откуда только взялась ее странная одержимость собственной внешностью? Но, похоже, лечение доринга Стонфилда все же действует.
Через некоторое время в комнату заглянул Трой и позвал меня прогуляться в саду. Мне не хотелось показывать ему, что я его опасаюсь, поэтому я согласилась. Мужчина как обычно был разговорчив и улыбчив, и я никак не могла поверить, что этот человек способен на убийство. Если бы это было так, Трой давно бы уже обитал в столичной тюрьме, а не в отделении легких нервных расстройств. Неужели очередная странная фантазия, как и у остальных? Может, тоже ложное воспоминание? Странно, что это его совсем не волнует и не трогает. Для всех моих соседей одновременно существует два мира — реальный и воображаемый. Проблема в том, что они считают оба мира реальными и балансируют между ними. Остается порадоваться, что я сама прекрасно осознаю, что Джеральда на самом деле не было…
Ближе к ужину за мной пришла Лаура и вновь отвела в кабинет Шермана, но там меня ждал незнакомый мужчина. Оказалось, это и был тот самый независимый эксперт — доринг, о котором говорил Шерман. Мужчина представился Данте Мэйверсом. Он поговорил со мной немного, провел диагностический ритуал. Я заметила, что в присутствии этого мужчины я не испытываю таких странных чувств, как с Шерманом. Нет ощущения теплой энергии, хотя Данте оказался очень доброжелательным. Что доринг увидел в моей ауре, он так и не сказал, но по его глазам я поняла, что нечто интересное. Ладно, завтра обязательно поговорю с Шерманом и все выясню. Он ведь сказал, в любое время…
— Я не вижу никаких серьезных отклонений, — сказал Данте. — Наверняка переживали о чем-то, не берегли себя, работали много… Отдохнуть вам надо, а еще побольше радостей.
Радости… Еще бы подсказал, где их взять…
— Светлейший, скажите, у вас есть семья?
— Есть, — ответил доринг. — Жена Амари и маленькая дочка Милена.
— Это замечательно. Вы счастливый человек.
Данте посмотрел на меня с пониманием.
* * *
Когда Шерман вернулся в свой кабинет, Данте сидел за его рабочим столом, взгромоздив ноги прямо на него. Такую вольность доринг мог простить только лучшему другу.
— Ну, что скажешь о Корделии? — спросил Шерман.
— Симпатичная девушка, — ответил Данте, хитро глядя на друга.
— Я вообще-то не об этом, — раздраженно произнес доринг.
— А я думаю, что как раз об этом. Знаешь, Шерман, ты ведь ни разу в жизни не просил меня осмотреть ни одного своего пациента. Что особенного в Корделии?
— Вот ты мне и скажи, — попросил Шерман, улыбнувшись.
— Да, аура у нее интересная, конечно… Стерильная, я бы сказал.
— Значит, я не ошибся. Как думаешь, отчего так?
— Версий может быть много, но лично у меня сложилось мнение, что кто-то пытался замести следы магического воздействия. Или что-то…
— Интересно…
Шерман взял карточку Корделии и сделал в ней пометку, что сам лично будет контролировать ее лечение. Нимфа… Может, она и вправду волшебное созданье, а не человек?