Дизель и Ломоть стояли на «загоне». Отмеченный маячком скреббер регулярно терял сигнал, мечась между кластерами. Тварь, похожая на переростка–лангуста, с длинными суставчатыми ногами–ходулями, в пару шагов покрывала сотню метров. Ломтя страховали более опытные менталисты, иначе при виде скреббера он потерял бы волю к сопротивлению. Тварь была ужасна. Внешний вид с многочисленными костяными отростками и движение ходулей вызывали неконтролируемый панический страх.

Отряд охотников, вооружённый не только людьми с особыми психоспособностями, но и обычной техникой, старался загнать тварь до полного измождения. Тварь сопротивлялась, делала попытки атаковать. Когда она несколько раз наткнулась на серьезный заградительный огонь и плотную психическую защиту, то решила дать деру. Она пронеслась в пятидесяти метрах от Дизеля с Ломтём. Они видели её какой–то миг, но его хватило, чтобы внутри поселилось леденящее чувство страха. Этот скреббер умел и сам пользоваться психическими способностями.

Ломоть, как более чувствительный к этому, потерял на мгновение ориентацию и упал. Дизель отследил одним из своих развитых видов зрения движение твари. Он увидел, как в неё врезалась строчка трассеров и отскочила, не причинив вреда. Скреббер походя наказал источник неприятностей, пробив ходулей крышу БМП. Застрявшая в ней конечность, замедлила скреббера, за что он получил в тело два ПТУРа. Это оружие подействовало на тварь. Её повело, она запуталась в своих многочисленных длинных конечностях, но шок быстро прошёл, и она исчезла из видимости.

— Это нереально, — Ломоть поднялся с земли и отряхнулся. — Я даже не успел войти в состояние. Он как будто живёт в другой скорости течения времени. Слишком молниеносный.

— Слишком, не слишком, но ведь как–то на них охотятся. Её подранили, пока ты лежал.

— Да? — удивился Ломоть. — Блин, жалко мне ничего не видно.

Дизель посмотрел на экран устройства, на котором отмечалось перемещение скреббера. Сигнал снова исчез.

— Может, хватит на первый раз? — Ломоть тряхнул головой, в которой остались следы ментальной контузии.

— Это вряд ли. Приводи себя в порядок скорее, а то опять на нас выйдет, а мы с тобой не успеем среагировать.

Ломоть отхлебнул живца из своей бутылки. Им раздали казённый напиток, имеющий высшую степень очистки и минимум неприятного запаха. В голове от него просветлело сразу. Где–то рядом сразу открыли огонь несколько стволов. Резкий высокий, переходящий в ультразвук крик скреббера заставил Дизеля и Ломтя заткнуть уши. Выносить его акустическую атаку было невозможно. Ветераны рассказывали о лопающихся артериях в мозгу у тех, кому не посчастливилось оказаться слишком близко.

Тварь слабела и пускала в ход последние приёмы. Охотники же, наоборот, наседали, чувствуя скорую добычу. Забухали разрывы, замолотили скорострельные пушки, затрещал миниган. Планшет в руках у Дизеля заморгал приближающимся сигналом маячка.

— Идёт сюда! — крикнул Дизель. — Приготовься.

Ломоть закружился, не понимая с которой стороны ждать. Дизель развернул его в нужную сторону. Он увидел тварь в ста метрах от себя. Она хромала на повреждённые ходули. Теперь она не была такой стремительной. Рядом с ней параллельно ехал БТР, в котором сидела команда менталистов, атакующая сознание скреббера. Заодно прожектор с него держал на твари пятно света, чтобы стрелкам было удобнее целиться. Скреббер сделал несколько обманных движением, чудом избежав попаданий, резко дёрнулся в сторону БТРа и сбил его. Броневик перекувыркнулся и застыл колёсами вверх.

Ослабленный скреббер ещё был готов на многое. Тварь повернула прямо на Дизеля с Ломтём. Второму даже показалось, что она увидела их и направилась по их душу. Ломоть выпучил глаза, будто это помогало собрать в кулак все свои способности. Он даже загудел, как трансформатор. Дизель пассивно наблюдал за развивающейся ситуацией.

Скреббер оступился, закружился на месте. Заминки хватило, чтобы получить в броню противотанковый кумулятив. Тварь присела на брюхо и стала похожа на гигантского паука. Прилетело ещё два снаряда. Отдых дал твари больше сил, чем отняли попадания. Скреббер сделал прыжок. Дизель успел схватить Ломтя, ничего не видящего вокруг, и свалить его на землю. Огромные ноги скреббера сотрясли землю в каком–то метре от них.

Разрывы снарядов оглушили и окатили волной жара. Стрелки били, не обращая внимания на то, что здесь был выставлен номер. Кто этих новичков считал во время охоты, когда ветераны запросто попадали под раздачу. Фугас лёг совсем рядом и накрыл землёй Дизеля с Ломтём. Удерживая рукой напарника, Дизель почувствовал, как того трясет крупной дрожью. Ему это показалось ненормальным, с товарищем было что–то не то.

Как только обстрел удалился вслед за скреббером, Дизель раскидал с Ломтя, лежащего на животе, комья земли и перевернул на спину. У него изо рта шла пена, и, вообще, его состояние походило на эпилептический припадок. Напарника корёжило, как одержимого бесами. Дизелю оставалось только беспомощно наблюдать. Он понятия не имел, чем помочь Ломтю.

Ломоть затих. Дизель проверил пульс. Он был и вполне нормальный. Стрельба и снаряды рвались уже в километре от них. Где–то там, на номерах, стоял Череп с Шатким Тростником. Тонкая полоса рассвета озарила горизонт. Дизелю на экран планшета пришла информация, что охота закончилась. Скреббера удалось завалить.

Ломоть пришёл в себя, перед самым приездом грузовика, собирающего охотников.

— Что с тобой было? Ты бился в припадке, как эпилептик? — спросил с тревогой в голосе Дизель.

— Не знаю. Наверное, скреббер меня обработал.

— А я ничего не почувствовал, почти, кроме паники.

Ломоть устало пожал плечами. Ему как будто было трудно разговаривать.

— Ты этим ничего не говори, может не заметили, — попросил он.

— Конечно, не скажу, даже не думай, — успокоил Дизель.

Грузовик подъехал. Дизель помог Ломтю забраться в кузов. Череп и Шаткий Тростник уже находились в нем, целые и невредимые.

— Живы? — не столько спросил, сколько обрадовался Череп.

— А вы?

— А мы и не поняли ничего. Мы даже не видели этого среббера. А чего Ломоть такой унылый?

— Потому что он его видел. Он проскакал мимо нас вот на таком расстоянии, — Дизель вытянул руку вперёд. — Я просто смотрел, а Ломтю пришлось бороться.

— И как? — спросил Шаткий Тростник.

Внешний вид Ломтя был красноречивее слов. Он опустил голову вниз и молчал, словно до сих пор находился в шоке.

— Ясно, — Шаткий Тростник не дождался ответа.

Охотникам дали пять часов на отдых, а потом собрали для разбора полётов. Прямо на улице был повешен белый экран, на который светил проектор. Под жужжание генератора давнишний охотник с восточной внешностью по имени Баурсак, взял указку и подошёл к экрану. На нем появилась склеенная картинка сразу из нескольких камер, идущая синхронно.

Дизель уставился в экран, но на самом деле происходящее там волновало его совсем мало. Не было в нем ничего от охотника, не дразнила его добыча, не поднимала уровень адреналина опасность. Инструктор рассказывал про позиции, про действия охотников на номерах, перечислял допущенные ошибки, вскользь упомянув, что двоим охота стоила жизни. Дизель сидел в центре своей пятёрки. Слева Череп и Шаткий Тростник, справа Петля и Ломоть.

Петле охота нравилась. Он смотрел на экран горящими глазами. Он не попал на эту охоту, и оттого горел желанием на неё попасть. Ломоть, напротив, сидел как в воду опущенный. Сгорбился и не сводил взгляда со своих ботинок.

— Ломоть, тебе плохо? — спросил шепотом Дизель.

Ломоть медленно повернулся к Дизелю. Выражение его глаз было непривычным, отталкивающе холодным, будто это был и не Ломоть вовсе.

— Что с тобой? Тебе, может, к Ван Хельсингу, мозги прочистить?

— Не надо, все хорошо, — Ломоть протёр ладонями глаза и когда он открыл их, выражение было самым обыкновенным. — Нормально.

— Теперь вижу, а то… — Дизель вытаращил глаза, пытаясь что–то изобразить, но Ломоть, кажется, не понял его.

— Все хорошо, — успокоил напарник.

К утру Ломоть как будто восстановился. Не жаловался на аппетит, пытался шутить. Дизель решил поинтересоваться, помнит ли его напарник момент, после которого он потерял сознание.

— Не помню, ничего не помню, — ответил Ломоть.

Дизель слишком хорошо его знал, чтобы почувствовать фальшь в интонации. Возможно, Ломоть просто испугался, что его «спишут» за неадекватное поведение, но тот момент, когда его глаза выражали нечто нечеловеческое, заставил Дизеля думать про иную причину что–то скрывать. Скребберы, как учили в лагере, часто бывают сильны в ментальных способностях, а менталисты во время «работы» открываются и могут не справиться с ответной атакой.

— Он успел тебе ответить? — напрямую спросил Дизель.

Ломоть сжал губы и уставился в одну точку.

— Не совсем. Это была не атака, они не думают, как люди, я прикоснулся к чему–то, что отпечаталось в мозгу, в моем мозгу.

— Ты это ощущаешь?

Ломоть повернул лицо в сторону Дизеля. Его глаза снова смотрели нечеловеческим взглядом.

— Ух, ты! Ломоть, перестань так на меня смотреть, жути нагоняешь.

— Я думаю, эта тварь поняла, что ей конец и решила оставить часть себя в моем мозгу, — Ломоть вздохнул. — Дизель, не говори никому, даже нашим, пожалуйста.

— Не скажу. А ты не расклеивайся, лечи сам себя, медитациями, упражнениями. Не давай ничему быть выше тебя самого.

— Хорошо. Ууух! — Ломоть встряхнулся. — Я Ломоть, только Ломоть.

Через неделю Дизелю доверили «Утес». Он должен был создавать при помощи него беспокоящий огонь, или, говоря проще, служить приманкой, пока более подготовленные стрелки будут выискивать ахиллесову пяту в бронированном теле скреббера. Ломоть в свободное время являлся оруженосцем, а во время охоты прикрывающим стрелка своими ментальными способностями.

Никто из круга товарищей не заметил перемен в Ломте, даже Ван Хельсинг после беседы ничего не сказал, хотя он чистил мозг получше всяких психотропных средств. И Дизель и Ломоть позже решили, что факт контакта с сознанием скреббера — рядовая вещь для этой работы, на которую не принято обращать внимания.

Способности менталиста после этого случая, или просто так совпало, начали прогрессировать гораздо активнее. Череп не поспевал за Ломтём, а шаткий Тростник так вообще отстал и по слухам, командование решило перевести его в обслуживающий персонал.

Вскоре, так и получилось, Дизеля со своими людьми, кроме Шаткого Тростника посадили в подготовленный транспорт и повезли. Куда, зачем, никто не объяснял. Даже те охотники, что пробыли в отряде больше двух месяцев, не были информированы насчёт цели поездки. По дороге случилось несколько перестрелок. Буйные местные сразу же получили по щам. Таких стрелков, как у них надо было поискать.

Ехали неделю. Пейзаж за окном менялся, растительность в кластерах становилась все беднее. Мелкая белая пыль оседала на окна грузовиков и проникала внутрь. С тактической точки зрения охота на открытом пространстве приводила к большим жертвам. Впрочем, забота о людях мало кого останавливала на пути достижения цели. Дизель верил в Ломтя, в то, что он своей исключительной ментальной силой сможет не дать скребберу напасть на них.

На седьмой день колонна остановилась. Часть персонала принялась сразу же городить лагерь, охотников повели на инструктаж. Его вёл неизвестный инструктор, видимо руководство, заинтересованное в результатах работы больше обычного, решило отправить своего «топ–менеджера».

— Наша цель — пять жемчужин. Здесь, судя по разведданным, находятся больше десяти скребберов. Десять, понимаете? Скребберная аномалия.

— Но тут у них простор для манёвра, а нам на номерах стоять, на обозрении.

— Куда деваться? Работать будете лучше, с полной отдачей.

— Зато птурщикам лафа, цель всегда на виду.

— Вот, видите, уже начали работать. Наше руководство обещало премировать отличившихся черной жемчужиной и трехдневным отдыхом в баре. Нормально же?

— У меня уже понос от жемчужин.

— Не нравится, отдай другому. Надоело работать, забирай трудовую книжку и на отдых. Вечный.

Дизель слушал вполуха. Его часто глодала тоска по родному стабу, по дочери, по жизни, в которой он самостоятельно принимал решения. Мысли носились где–то в стороне. Ему пришла идея не стрелять из пулемёта, когда покажется скреббер. Пусть его осудят, переведут куда–нибудь в простые работники, только бы иметь время для обдумывания плана побега. В идеале хотелось сделать так, чтобы не пострадали товарищи, на которых падёт месть за его проступок.

— … каждый получит свой номер с местом дислокации. Приступаем через два часа.

Охотников накормили, как в последний раз, экипировали и отправили занимать места в будущем представлении. Ломтя и Дизеля выгрузили из машины, отправив добираться до конкретного нахождения их номера пешком. Пулемёт взвалили на плечи и пошли. Дизель взялся с тяжелой задней стороны. Ломоть из–за своего умения относился к людям с тонкой душевной организацией, физическая сила не была их коньком.

Взбивая ногами белую пыль, изнывая под палящим солнцем, будто специально греющим здесь сильнее, чем в других местах, Дизель неожиданно для себя вспомнил фильм «Они сражались за Родину», где Лопахин и Копытовский несли противотанковое ружье в точно таком же антураже.

— Ты плавать умеешь? — спросил Дизель у напарника.

— А что, придётся?

— Не знаю, просто кино вспомнил.

— Они сражались за Родину?

— Ага.

— Я тоже.

— Слушай, Ломоть, пока нас никто не слышит, ты не планировал свалить отсюда?

— Планировал, но нас постоянно держат на контроле.

— А здесь–то не держат.

— Ну, так, если ты хочешь пожертвовать Черепом, Петлёй и остальными, то валяй. Я не побегу.

— Я тоже не побегу при таком раскладе, но есть другая возможность.

— Какая?

— Прикинуться дохлым.

— Это сложно, как мне кажется.

— Понимаю, сложно, но ты же сильный мозгоправ, что если я выпущу себе кишки, вывалив их так, чтобы солнышком припекло, а ты будешь глушить мою мозговую активность.

— Хм, это же рискованно. Тебе даже живца не останется, чтобы восстановиться, да и приёмы у них могут быть против таких самострелов.

— Я готов понести ответственность, если наша, моя уловка, вскроется.

— Надо все взвесить. Это рискованно.

— А с пулемётиком на скреббера не рискованно?

— Ты прав, но не забывай про заложников.

— Поэтому все должно выглядеть естественно. Я должен попасть под удар скреббера. Как бы. Со стороны. Как говорил мой отец: Простое решение самое верное.

— Хорошо, давай обдумаем эту идею как следует, только торопиться не будем.

— Во, слова не мальчика, но мужа.

Место на планшете, на котором надо было занять свой номер, было отмечено красной галочкой. «Утес» отложили в сторону и взялись за лопатки, копать укрытие. Твердая, пропечённая солнцем глинистая почва поддавалась тяжело. Необходимость копать себе окоп ещё больше усиливала сходство с героями военного фильма.

— Не удивлюсь, если на нас танки пойдут с крестами, — Дизель посмотрел через бруствер.

— А было, наверное, время, когда кластеры копировались из тех времён. Вот была неразбериха–то, то ли с немцами дружить, то ли с мутантами.

Окоп на двоих сделали глубиной меньше метра, установили пулемёт и накрыли его и сам окоп куском брезента. Под тканью быстро стало душно. Дизель выбрался, чтобы глотнуть свежего воздуха и увидел на горизонте пыль, поднимаемую какой–то техникой. Он подумал, что это спешат на номера «танкисты». Дизель применил одну из новых открывшихся особенностей своего умения. У него с недавних пор получилось пользоваться глазом, как линзой, приближая или удаляя картинку. Приближение получалось не особо сильным, но сейчас оно позволило различить пылящий броневик.

Это был БРДМ, которого в составе их колонны не было. Он знал это точно. Либо здешние края были не такими уж необитаемыми, либо это разведка, находившаяся здесь до прибытия основной группы. Предположения Дизеля вполне устроили и он снова нырнул под брезент.

— Катаются, на живца что ли ловят?

— Наверное.

— Слушай, а ты не стал понимать, зачем вообще эти скребберы здесь живут. Они же настолько совершенны, что приди им на ум убить всех людей, они сделали бы это за пару дней? Ты же получил от них сигнал?

— Я не понимаю, что я получил. Вот тебе дать палкой по башке и сказать потом, что ты научился понимать язык деревьев.

— Ха–ха, ты сказал, что у тебя отпечаталась матрица сознания скреббера.

— Хрен его знает, что там отпечаталось, но оно реально как болячка в мозгу ощущается.

— Ладно, до свадьбы заживёт.

Целый час Дизель и Ломоть молчали. Лёгкий ветерок задувал под брезент белую пыль. Она липла к вспотевшей коже и засыхала на ней коркой. Дизель специально не вытирал лицо целый час, пока не стал похож на бомжа. Потом скатал её ладонями в колбаску со щек, лба, шеи.

— Я бы назвал эту процедуру скреббированием, очищение чакр перед встречей со скреббером.

— Дизель, я не пойму, ты на самом деле такой весёлый, или ты хочешь меня развеселить? — спросил Ломоть раздраженно.

Дизель не подал вида, что его задел тон напарника.

— Ладно, зайду в другой раз, — Дизель выбрался наружу.

Встал во весь рост и огляделся. Чисто, пусто вокруг, только ветер гуляет по жухлой траве. Среди этой тишины неожиданно пискнул сигнал датчика перемещения скреббера. Дизель поднял его. Это было сообщение о том, что удалось присоединить маячок на тело скреббера. Обычно это делали при помощи дрона, выстреливали маячком, пока тварь ещё ничего не подозревала. С этого момента охоту можно было считать начавшейся.

— Маяк поставили, — сообщил под брезент Дизель.

Он снова встретился с нечеловеческим взглядом Ломтя. По коже пробежали мурашки, как от страха.

— Я слышал, — ответил Ломоть.

Через мгновение он уже смотрел своим нормальным взглядом.

— Ломоть, меня пугает твой взгляд. Ты о чем думал, когда я заглянул?

— Это так заметно?

— Спрашиваешь.

— Это не мысли, это состояние. Словами не передать.

— Надеюсь, ты не собираешься перейти на сторону скребберов?

— Никуда я не собираюсь. Причём здесь скребберы. Я человек, им и останусь.

— А помнишь, тот, кто воюет с драконами, сам становится драконом?

— Отстань. Проверь лучше пулемёт, вдруг пылью забился, пока несли.

Дизель видел, что с Ломтём что–то не так и ментальная контузия не собирается проходить. Конечно, для Улья, в котором опасностей огромное разнообразие, обращать внимание на то, что глаза твоего напарника стали смотреть как–то иначе, глупо. Однако, интуиция давала пока ещё ничем не подтверждённый сигнал опасности.

Вдалеке забухала автоматическая пушка, к ней тут же присоединился хор разнобойного оружия. Дизель глянул на планшет, чтобы увидеть перемещение скреббера. Сигнала не было, видимо он был далеко от их кластера.

— Кто на этот раз? — спросил вслух Дизель.

Обращался он к себе, пытаясь предугадать какой внешний вид будет иметь следующая тварь.

— Землекоп, — ответил Ломоть.

— В смысле? — удивился ответу Дизель. — Ты наудачу ляпнул или…

— Мне кажется, я её почувствовал.

— Черт, если ты окажешься прав…, а он живёт в земле или только прячется?

— Прячется и охотится. Защита у него слабее, чем у обычных скребберов.

— Это ты тоже почувствовал?

— Да, так же, как раньше людей чувствовал.

— Интересно, ты здесь один такой?

Ломоть не ответил, напрягся, будто прислушивался.

— Он рядом, — Ломоть откинул брезент и выбрался на белый слепящий свет.

— Да ведь маячок не пищит ещё?

— А если он его сорвал в земле?

— Слушай, да, может быть.

Дизель откинул полог с пулемёта и проверил через прицел окрестности. Чисто. Но вдруг земля под ногами мелко задрожала. Стенки окопа посыпались мелкой пылью. Дизель посмотрел на Ломтя. Тот снова вошёл в особое состояние, в котором выглядел отталкивающе чужеродным. Дизелю показалось, что в настоящий момент он одинок в противостоянии со скреббером.

В паре сотен метров земля вспучилась и разлетелась пыльным фонтаном. Большие комья сухой земли бомбами полетели вниз. Из облака поднятой пыли появилось нечто, не похожее ни на одного земного существа. Больше всего существо походило на веретено, только сильно утолщенное к центру десятиметровой продолговатой фигуры. Скреббер передвигался конвульсивными движения, похожими на ускоренное движение гусеницы.

Дизель взял его в прицел и открыл огонь. Целил он в тонкую переднюю часть, предполагая, что в этой стороне должны находиться органы осязания, которые возможно повредить пулемётным огнём. Трассирующие пули врезались в тело и отскочили, не причинив вреда и, кажется, остались незамеченными. Скреббер не поменял направления движения.

Ломтя трясло, как человека испытывающего крайнюю степень физической нагрузки. В какой–то миг его будто кто–то толкнул. Он упал на спину и забился в конвульсиях. Дизель прекратил огонь и перевернул напарника на левый бок, чтобы он случайно не задохнулся.

Тварь, пока он отвлёкся на Ломтя, будто сошла с ума. Забрыкалась своим извилистым гибким телом, втягивала и выпускала из него конические концы, и никуда не двигалась. Дизель взялся за пулемёт и выстрелил в неё все патроны. Впрочем, совершенно бесполезно. Но тут в зоне видимости появились черные пылящие точки. С них сорвались противотанковые ракеты, прервавшие свой рваный полет в туше скреббера. Тварь извивалась и казалось будь у неё пасть, она бы истошно орала.

Мощный фугас рванул совсем рядом. Дизель рефлекторно упал на дно окопа и накрыл Ломтя от падающей земли. Земля под ними снова завибрировала. Дизель готов был поклясться, что почувствовал, как скреббер прополз прямо под ними. Он выглянул из окопа наружу, опасаясь шальной пули или снаряда. Скреббера нигде не было. Вместо него осталось облако пыли, сдуваемое ветром. Дизель поднялся во весь рост.

В первое мгновение он не понял, что произошло. Он будтопотерял сознание или оказался в невесомости. Секунда полёта, жёсткое приземление на ноги и удары по голове летящими за следом кусками земли. Дизель очутился в сумрачном тоннеле, прорытом скреббером–червяком. Сумрачно было из–за густой пыли заполняющей тоннель.

Дизель натянул на голову майку, чтобы не дышать чистой пылью. Ощупал пространство вокруг себя, думая, что и Ломоть свалился вместе с ним. Ничего, кроме комьев земли он не нащупал. Дизель ринулся, как ему показалось к выходу. Скреббер, невероятным образом создавал идеальный проходческий тоннель в твердой глинистой породе. Иди было легко, хотя и страшно, что тварь снова решит им воспользоваться. Впереди, сквозь висящую в воздухе пыль и ткань майки забрезжил свет. Дизель сделал несколько шагов и замер.

— Вот оно, спасение, — мелькнуло у него в голове. Кто сможет доказать, что его не прикончил скреббер?

Шанс показался ему идеальным. Дизель развернулся и уверенно пошёл вглубь тоннеля. Когда стало совсем темно, он активировал свое умение, выбрал подходящий спектр и пошёл дальше, прекрасно ориентируясь в его изгибах и перепадах. Звуки снаружи постепенно стихли, и он оказался в полной темноте и тиши, сравнив свои ощущения с ощущениями покойников.

Первые полчаса он ничего не слышал, потом до него стали доходить какие–то звуки, искажённые стенами тоннеля. Постепенно он различил гул техники и сотрясения от разрывов. Продолжалась стрельба недолго. Через несколько минут она удалилась и перестала быть слышна. Дизель расслабился, сел на пол тоннеля, опершись о стенку. Ему было не страшно, если его найдут. «Возможно, накажут, даже публично, отстранят от охоты, отправят чистить сортиры. Ну, и ладно», — отчасти Дизель уговаривал сам себя не бояться, чтобы не отказаться от плана побега. Он ни разу не видел и даже не знал, что делали с теми, кто пытался бежать.

Свое исчезновение он считал безопасным для товарищей. «Нету тела, нету дела» — так должно было быть согласно старой милицейской пословице. Если только кому–нибудь не придёт на ум вскрыть скреббера, чтобы поискать в нем останки пережёванного Дизеля. Вряд ли. Зная чиновничий склад ума, можно было предположить, что им проще будет списать человека, считая его погибшим, чем устраивать долгие поиски.

Пыль постепенно осела. Дизель покрылся ею толстым слоем, как мельник в разгар сезона. В особом типе зрения, она даже светилась как алмазная пудра.

Время потянулось медленно–медленно. Дизель ждал, когда раздастся звук шагов. Он был уверен, что на поиски отправят какого–нибудь матёрого менталиста, способного сквозь ходы нащупать его живого и здорового. Но час за часом тишина оставалась непотревоженной.

Дизель не знал, что охотники так уже поступили. Внятно получить от Ломтя им ничего не удалось. Для того и самого исчезновение Дизеля было сюрпризом. В дыру, в которую провалился Дизель, опустили охотника со стажем, участвовавшего в охоте на десяток скребберов. Он ничего не почувствовал. Дело в том, что ментальный след скреббера ещё фонил, маскируя человека, да и слой пыли, покрывающий тело гасил собственное излучение.

Дизель долго не решался вернуться к выходу. Боялся потерять надежду. Сейчас она питала его сильнее всего остального. Он был уверен, что вырвавшись из цепких когтей организации, все остальное ему будет по плечу. Дорога до родного стаба представлялась ему трудной, но решаемой задачей.

Дизель пошёл к выходу и когда добрался до вертикально поднимающегося ствола тоннеля, понял, что на дворе наступила ночь. Ему пришлось подручными средствами в плотной породе ковырять ступени, медленно поднимаясь вверх. Два часа и огромное количество сил ушло на подъём. Недостаток живца посылал в организм первые сигналы.

Дизель выбрался наружу и долго лежал, приходя в себя. Он закашлялся, отхаркивая пыль, которой надышался за день. Когда дыхание успокоилось, он встал и пошёл туда, где они с Ломтём сидели в засаде. Почва в этом месте была истерзана большими и маленькими воронками. Он даже не сразу нашёл свой окоп, несколько раз приняв его за воронку. Только случайно заглянув в него, он увидел дыру, в которую провалился. Обшарил дно окопа, надеясь найти свою бутылку с живцом, или рассчитывая на сообразительность Ломтя, предполагающего возвращение товарища за спасительной жидкостью. Безрезультатно. Ни случайность, ни рассудительность товарища в этот раз не сработали.

Дизель оглядел фиолетовую ночь, выбирая направление движения. Если не знаешь, куда тебе надо, то все равно в какую сторону идти. Яркая звезда далёкого неизвестного созвездия решила выбор. Дизель пошёл на неё. Он знал, что может запросто наткнуться на номера охотников на скреббера и приготовил вариант ответа о том, что был без сознания, а как пришёл, выбрался и стал искать. Даже пытался сам себя убедить в этом, чтобы опытный полиграф не был уверен в его враньё.

Внутренности стали гореть, совсем забытое ощущение недостатка эликсира Улья. Такого с ним не было года два точно, а то и больше. Ощущения были, как при высокой температуре. Мир немного выпал из реальности и воспринимался как бы со стороны, а полноценное «я» находилось внутри изолированного шумопоглощающим материалом тела. Хорошо, что спазмов ещё не было. Дизель старался идти бодро, чтобы уйти как можно дальше от мест охоты.

Из всего оружия при нем был только нож. На победу с таким оружием можно было рассчитывать только в случае встречи с самым молодым лотерейщиком. Но глядя на бескрайнюю равнину, ждать его появления здесь не стоило. Здешние кластеры лучше всего подходили именно для скребберов.

Глаза резало несколько минут, а Дизель все никак не мог понять, что начался рассвет. Умение быстро отъедало силы, отчего проявилась заторможенность. Начались первые спазмы и даже признаки зрительных галлюцинаций. Дизелю показалось, что громадная тварь, похожая на ската, закрывает солнце, паря по воздуху. Оказалось, что это всего лишь результат утомленного зрения. Периферическое зрение регулярно ловило движение, но прямой взгляд не мог различить ничего, даже используя различные спектры света.

Дизель уговорил себя не реагировать на глупости, чтобы экономить силы. Он сконцентрировался на точке горизонта прямо под солнцем и шел. Утренняя прохлада быстро сменилась зноем. Жажда усиливалась с каждой минутой. Озёра воды то и дело возникали впереди и таяли по мере приближения.

Дизель не стал обращать внимания на маленькую пылящую черную точку, считая её назойливым миражем. Он игнорировал её до тех пор, пока она не стала быть настолько осязаемой, насколько это невозможно для призрака. Она тарахтела двигателем и больше не походила на точку. Теперь она напоминала боевую дозорно–разведывательную машину. Дизель испугался, приняв её за разведчика охотников. Такие машины могли искать скребберов и запускать дроны для установки маячков.

Он упал прямо на высохшую колючку, надеясь, что его не увидят. Шум мотора приближался, завибрировала под тяжестью машины земля. Броневик остановился где–то рядом. Дизель понял, что его попытка сбежать провалилась. Возможно, она была обречена с самого начала. На ум пришла мысль о немедленной расправе за его дерзость.

Не открывая глаз и ожидая свинца в грудь, Дизель поднялся. Некоторое время ничего не происходило, может быть, только ощущение, что его прощупали изнутри. Его дочь, Крофт, иногда так делала с ним, называя прикосновения мысленным массажем. Дизель решился открыть глаза и увиделседой от пыли БРДМ, и направленный в его сторону ствол пулемёта.

Люк над стороной мехвода поднялся и из него показался мужчина. Дизель сразу понял, что он не охотник на скребберов. Во–первых, сразу бросилось в глаза его ещё румяное лицо, как у человека попавшего в Улей совсем недавно, не более месяца назад. Во–вторых, экипировка была другой. Дизель стоял и безвольно ждал своей участи, а человек смотрел на него и молчал.

— Дизель? — мужчина спросил осипшим голосом и закашлялся, будто подавился.

Дизель вздрогнул, услышав знакомый голос, и пригляделся внимательнее. Он готов был поверить, что недостаток живца устраивает ему галлюцинации похлеще зрительных. На него смотрело лицо Рэба, того самого, Рэба, с первых дней поддержавшего его и дочь в Улье. Бескорыстного и преданного товарища, пекущегося об общем благополучии. Нет, это не мог быть он. Тот Рэб превратился в мутанта.

— Дизель, это ты? — откашлявшийся голос ещё больше походил на голос настоящего Рэба.

— Я, — признался Дизель. — Но ты, это не ты.

Мужчина выбрался из люка, спрыгнул с брони и направился к Дизелю. В его глазах стояли слезы. Дизель почувствовал, как мир завертелся у него перед глазами, крутанулся и хлопнулся о спину.