Занимательная орфография

Панов Михаил Викторович

Работа по совместительству

 

 

Разобраться!

Фонем, вы помните, 39. А букв у нас 33. Казалось бы, каждая фонема достойна, чтобы ее изобразить особой буквой. И значит, букв тоже должно быть 39.

А у нас нехватка. Но ведь такую большую нехватку мы бы, наверное, заметили. Еще бы! Нет букв для многих фонем. Неужели некоторые фонемы так и гуляют, не одетые в буквы? И в письме мы их никак не обозначаем? Это неудобство… Ведь мы бы заметили… А мы такой нехватки как будто и не ощущаем.

И как же мы ухитряемся 33 буквами передавать 39 фонем? Тут какой-то секрет.

Разгадаем его!

 

С серьгой

Давайте поиграем в значки. У нас есть 20 квадратных значков и 2 кружка, вот они:

Из этих значков можно составлять цепочки, например такую:

Или такую:

Заметили? После квадрата — кружок, после кружка — квадрат.

Рисовать эти значки долго. Нельзя ли их упростить, ну, например, заменить буквами. Сколько потребуется букв? Два кружка плюс двадцать квадратов — двадцать две буквы. Как будто выйдет неплохо: если = б, = а, = т, = у, = г, = к, то верхняя строка батугак. Оказывается, эти строчки даже читать можно.

Но мы хотим как можно экономнее обозначить наши квадраты-кружки; не много ли 24 буквы? Нельзя ли поменьше?

Вы видите, что верхние квадраты от нижних отличаются серьгой:

И таких пар — десять. А мы схитрим! Мы серьгу, которая принадлежит квадрату, будем подвешивать соседу-кружку! Вместо:

напишем

Не все ли равно? Знак говорит: передо мной квадрат с серьгой; я серьгу показываю вместо квадрата, он мне доверил эту работу. Но помните: серьга-то на самом деле — у квадрата, который передо мной…

Помним, коллега кружок!

Что же мы выиграли? Теперь не надо квадратов с серьгой. Вместо двадцати их будет десять. Все — без серьги. А число кружков придется удвоить: вместо набора , употреблять набор 10 + 4 = 14. Не 22, а только 14. Выгода. Значительная выгода!

 

Пятнадцатый знак

Но как быть, если ряд кончается квадратом с серьгой — кружку-соседу серьгу не передашь, соседа нет! Придется добавить еще знак:

Вместо:

напишем

Четырнадцать плюс один — всего пятнадцать. Все равно меньше, чем 22.

Кстати, это позволит в цепочках ставить два квадрата подряд:

Переносим все серьги на соседа справа:

В русском языке есть твердые согласные и есть мягкие. Вот они, напишем их друг над другом:

п б ф в м т д с з н л р

пь бь фь вь мь ть дь сь зь нь ль рь

Мягкие согласные часто встречаются в речи, например, даем фонетическую транскрипцию:

[льубльу гульать в льэсу…]

Люблю гулять в лесу…

Можно было бы для каждого мягкого согласного придумать особую букву:

љубљу гуљать в љэсу…

Мы использовали букву љ для передачи мягких звуков. Кстати, в сербском письме на самом деле есть буквы љ и њ:

љубитель,

љубомора,

љута зима,

њух

њива.

Слова эти значат: «любитель», «ревность», «сильный мороз», «нюх», «нива».

У нас особых букв для мягких согласных нет. Значит, нет и для твердых. В одном только случае у нас парные согласные мягкий и твердый, — каждый имеет свои собственные буквы: Ш и Щ.

А могли бы мы придумать для каждой мягкой согласной фонемы особую букву! Например, так:

Каждая буква — с приделанным к ней мягким знаком, как будто с серьгой…

Но сложные получились бы буквы. Да и много их. А нельзя ли проще? Сказано: «как будто с серьгой»… Постойте-ка! А что если серьгу передать соседу? Сделать так, чтобы гласная буква показывала мягкость предыдущего согласного? Co значками-то у нас это получилось!

 

Мы придумали букву Я

Помните — кружки-то мы удвоили? Не удвоить ли нам букву А… Пусть будет А и . Вместо будем писать , вместо , вместо

Но фигура у буквы куда как сложна… Нельзя ли попроще? Например: Я. Очень подойдет. Будем писать так:

[тьа] = TЯ,

[дьа] = ДЯ,

[льа] = ЛЯ…

И так далее.

Вот мы с вами придумали букву Я. Неважно, что она издавна живет в русской азбуке. Мы ее все-таки сами придумали, то есть поняли, почему с ней хорошо, а без нее хуже.

Буква Я будет у нас обозначать фонему <а> и мягкость предшествующей согласной фонемы.

 

Про Эмиля Золя

Есть французский писатель: Emile Zola. Его полюбили читатели России. Стали выходить его романы в русских переводах, на обложках написано: Эмиль Зола. Один и тот же французский — по-русски обозначен то как мягкий (Эмиль), то как твердый (Зола). Буква А показывает его твердое произношение.

Но французский звук не твердый и не мягкий.

Русский согласный [л] (твердый) произносится так: передняя часть языка прикасается к верхним зубам, задняя его часть Немного приподнимается к нёбу.

Русский согласный [ль] (мягкий) произносится по-другому: язык тоже передней своей частью прикасается к зубам, к верхним, но к нёбу приподнимается его передняя часть. Получается тот звук, который мы произносим в словах Ляля, пилю, июль.

Французский согласный (его буква I) не твердый и не мягкий. Язык тоже прикасается к верхним зубам, но ни передняя, ни задняя часть языка к нёбу не приподняты. Ровно лежит язык.

Вот и решай, как по-русски представить такой звук…

Haм он все-таки знаком. Когда поем, задумавшись или от хорошего настроения, то иногда выводим: «Ля-ля-ля-ля»… И здесь-то обычно произносим такой согласный: [l], не твердый и не мягкий.

Многие из нас по телефону говорят «алло!» — тоже с таким согласным. Нельзя произносить это междометие так же, как начало слова Алёна. (Но можно говорить алло с твердым [л], это тоже верно, есть и такая традиция в русском культурном языке.)

Итак, французский звук не похож на русский. А если французская фамилия вошла в русскую речь? Я люблю романы Золя… или Зола?

Вначале заменили [l] твердым [л]. Говорили: Зо[л]а. Так было в начале нашего века. Но потом пришли к выводу, что французский [l] больше похож на русский мягкий согласный [ль]. И стали говорить: Зо[ль]а.

И сразу же буква А — долой из этого слова! Бегом! Не по нраву ей стоять после согласного, который явно и несомненно мягкий. Место буквы А заняла — заметьте, по праву — буква Я. Стали писать: Золя. Так и сейчас пишут.

Буква Л передает мягкий согласный [ль]. Тоже нет совпадения с французским [l], но сходства больше.

Вот видите: если нужно указать мягкость предшествующего согласного, нужна буква Я. Если впереди твердый согласный — на посту А.

 

Тютелька в тютельку

И еще будем так писать:

[тьу] = ТЮ,

[дьу] = ДЮ,

[льу] = ЛЮ…

И так далее.

Здесь буква У — кружок без серьги. Буква Ю — ее сестра, сережки носит. Можно так ее изобразить:

Но сложно. Нет уж, пусть будет, как принято: Ю.

Жил был Рютютю. Пошел он в лес и там гуляет. Пришла пора его домой звать. Брат ему кричит:

— Рютютю-у-у-у!

Тот не слышит, гуляет себе.

— Рютю-у-у-у… — снова кричит ему брат, так громко, что на все слово дыхания не хватило.

Рютютю в лесу грибы собирает, увлекся, не слышит.

— Рю-у-у-у… — снова завел было его брат, но крика у него хватило только на первый слог…

Что же кричит брат громко-протяжно? Гласный [у]. Длительно он его произносит, чтобы звук был слышнее. И тут-то стало заметно, что буква Ю передает звук [у].

Почему же пишется Рютютю, а не Рутуту? Только потому, что согласные в имени Рютютю — мягкие, и их мягкость надо обозначить.

Мягкий согласный [рь] + [у] — это буквенно равно РЮ. И так же: [ть] + [у] = ТЮ. А если протяжно сказать, то ведь не букву Ю тянешь — тянешь гласный [у], букву нельзя тянуть, разве вот так (см. картинку).

 

Неплохой лисенок

Произнесите: лись… Потом: О! — громко. Потом — нак… У вас получился вполне хороший лисенок. Быстро — одну за другой, все три части: лисенок стал совсем хорош. Особенно, если последний слог у вас — с гласным [ъ]: [льисьонък]. Он же — ЛИСЕНОК.

Значит, буква E показывает сочетание: мягкий согласный + [о]. Несомненно, так:

[тьо] = TE,

[сьо] = CE,

[льо] = ЛЕ…

Пёс, нёс, вёз, тёс; произнесите протяжно. Что слышится? То-то. А вы не верили.

 

Ленивая буква

А теперь так: дан отрезок [эс]. Что надо прибавить, чтобы получились слова: вес, лес, бес? Согласные [в], [л], [б], отвечаете вы. И неверно: [в] + [эс] будет «вэс», [л] + [эс] будет «лэс»… И слов-то таких нет.

Надо в начале слова добавить мягкие согласные: [вь] + [эс] как раз будет вес, [ль] + [эс] — получается лес.

Итак:

[ть + э] = ТЕ,

[сь + э] = CE,

[ль + э] = ЛE…

И так далее…

Теперь сравним:

Волк, как известно, сер.

Ноги на стол не кладите, сэр.

В этой щуке целый метр.

Благодарю вас за консультацию, мэтр.

Вывеска: «Палата мер и весов».

Мэр города был учтив и любезен.

Не Мэри ли там — целый вечер танцует?

Да мы и не мерили эти платья.

Сравнивая слова сер и сэр, метр и мэтр, мер и мэр, Мэри ли и мерили, вы убедитесь, что буква E после согласного показывает мягкость этого согласного, а буква Э — его твердость.

Впрочем, буква Э с ленцой. Послушайте, как вы произносите слова (я, естественно, полагаю, что вы их произносите литературно): кафе, кашне, туннель, отель, партер, тезисы, дельта, шоссе, пирожное безе. Пишется буква Е, но согласные твердые. В транскрипции: [партэ́р]. Буква Э просто не вышла на работу. Буква E на нее ворчит: «Экая лентяйка… Приходится из-за нее перерабатывать…»

Такие написания часто отражают колебания в самом произношении — говорят и [тэмп], и [тьэмп], а пишут только темп.

Слегка осуждая букву Э за лень, будем считаться с этой особенностью русского письма.

 

Это вам не удастся

Быстро произнесите после твердого согласного [т] гласный [и]. Например, начните: цвет… и без паузы прибавьте [и]. Это вам не удастся. Вы будете произносить либо цветы — после твердого [т] у вас пойдет гласный [ы], либо цвети — после мягкого [ть] вы произнесете [и].

В русском языке сочетание твердый согласный + [и] не существует. И нет у нас навыка произносить такое сочетание. Каждый, кто изучал английский, или французский, или немецкий язык, помнит, как трудно было усвоить произношение твердых согласных перед [и] — распространенное сочетание в этих языках.

Значит, буква Ы (и звук [ы]) говорят: передо мной согласный твердый! А буква И, если стоит после согласного, восклицает: передо мной — мягкий!

Итак: есть два ряда букв:

А О У Э Ы

Я E Ю E И

Верхние — без серьги: они годятся для указания, что согласный перед гласным — твердый. Нижние — с серьгой: они указывают, что согласный перед гласным — мягкий.

 

Слева направо и справа налево

Написано: том. Прочтите справа налево, получится мот. Te же буквы, но в другом порядке. И те же звуки, но последовательность иная.

Еще: сядут. Прочли? Теперь справа налево: «тудяс»… Te же буквы, но в ином порядке. А звуки? Te же звуки? Нет, не те же…

Транскрипция откроет вот что:

сядут = [сьа́дут],

«тудяс» = [тудьа́с].

Читаем первый ряд — буква Я сообщает о мягкости [сь], С перед Я. Читаем второй ряд — буква Я сообщает о мягкости [дь], Д перед Я. Вот как: буквы место свое меняют, а звуки не только место — и сами меняются. Такие уж это буквы — Я и компания. Всегда-то им дело до предшествующего согласного. Когда они пишутся в середине слова.

 

Еще одна нужная буква

Знаем, как обозначать мягкие согласные перед гласными. А в конце слова как? Или когда мягкий согласный идет перед согласным?

Вспомним наши квадраты и кружки с серьгами. Там мы ввели знак , помните? И здесь надо ввести что-нибудь похожее. По работе похожее, а не по начертанию, не по «фигуре».

Давайте изобретем мягкий знак. Он работает, как . Будем писать: коня, коню, конем, о коне, кони… Согласный [нь] перед гласными. А в именительном падеже? На конце слова? Конь. А перед согласным? Коньки.

Все! Действует Ь правильно, хорошо. Теперь можем мягкие согласные изображать буквами в любой части слова.

 

Таинственная незнакомка

Кто-то позвонил. Дверь отворилась, и в нее выглянула пригожая, миловидная буква (не скажу — какая, догадайтесь сами).

— Здесь живет такая-то буква?

— Да.

— Не могли бы вы сейчас поработать?

— А как?

— Постоять в начале слова. Слово-то, понимаете, начинается, и надо, значит, в самом его начале постоять, посмотреть, чтобы предыдущее слово на него не наскочило…

— В начале слова не работаю.

— А тогда вот: место есть — между согласной буквой и буквой А, надо там поместиться и, значит…

— Простите, в таких местах не бываю.

— Вот оно как! А если две согласные буквы, между ними постоите? Чтобы они не ушиблись друг о друга?

— Какие это буквы, будьте добры?..

— Первая — Н, а за ней — Ч.

— Нет, туда не пойду.

— А после Ч? Перед Т?

— Если в глаголе — тогда с удовольствием.

— Нет, в существительном.

— Ничем вам не могу помочь.

Дверь захлопнулась.

Какая это была буква? И как понять: в глаголе ей можно, а в существительном — не хочет?

 

Николай Феофанович Яковлев (1892–1974)

Кажется, чего лучше: один звук передается одной буквой, сочетание двух звуков — сочетанием двух букв. Вот так:

[к у к у р у́ з а]

К У К У Р У З А

Долгое время считали, что это недостаток русского письма: буквы не прямо передают звуковую, точнее, фонемную суть нашего языка. Письмо сеет заблуждения, порождает иллюзии. Даны буквосочетания: TA и ТЯ. Различие — в согласных, а буквы сочиняют, будто оно в гласных.

Н. Ф. Яковлев первый понял, что «непрямая» передача фонем средствами русского письма — не порок, а достоинство.

Он вывел формулу построения алфавита. Формулу наиболее удобного алфавита. Чтобы для каждого языка строить наиболее удобное письмо.

Суть его открытия можно попросту изложить так: если есть две группы знаков, то можно, слегка увеличив одну группу, сильно сократить другую. Формула Н. Ф. Яковлева показывает, когда это выгодно.

В 20-х, в 30-х годах стали создаваться письменности для народов Советского Союза. Большинство их не имело своего письма. «Стали создаваться» — это легко сказать, не сами же собой они появились! Их создавали ученые, общественные деятели, учителя — просветители народов! И шла напряженная борьба. Выдвигались разные идеи, предложения. Опять стали раздаваться голоса: каждому звуку — особую букву.

Здесь-то и оказалось, что ученый Яковлев в то же время и мудрый, терпеливый просветитель: он доказывал, что можно, следуя его формуле, создавать наиболее совершенные письменности. И сторонники иных мнений соглашались с ним, убежденные его доводами.

Особенно большую роль сыграла формула Яковлева в 30-е годы, когда письменности стали создаваться на основе русской азбуки. Русское-то письмо полностью отвечает формуле Яковлева. Сама формула как раз и строилась на основе русского письма.

Что же, механически применять эту формулу к разным языкам? Нет, нужно понимать их своеобразие. Сама формула этого требует. Каждый язык имеет свою, особую систему фонем. И формулу к нему надо применять с толком, после исследований. Такую работу и проделали советские ученые. Первым среди них был Н. Ф. Яковлев, тончайший знаток многих языков.

 

Одинокие

Некоторые звуки живут парами:

[д] — [дь],

[з] — [зь].

Твердый и мягкий звук вместе — пара; они всем друг на друга похожи, и только одна у них разница: один — твердый, другой — мягкий…

А есть звуки-одиночки, без пары. Например, согласный <ч> — бобыль, он всегда мягкий, твердой пары ему нет. И в транскрипции он должен обозначаться так: [ч—].

Какие же звуки одиноки?

[чь] — всегда мягкий,

[ш̅ь] — всегда мягкий (на письме изображается буквой щ),

[ж] — всегда твердый,

[ш] — всегда твердый.

У первых мягкость, у последних твердость — неразличительный признак. Не надо различать [чь] и [ч] по мягкости-твердости. Твердого [ч] нет.

Сказано — нет у нас мягкого [ш], а как же: сидишь, молчишь, удишь? Пишется мягкий знак, но мягкости согласному [ш] он не прибавляет. Нет ее. Хорошо рифмуются, точно совпадают: сидишь — камыш, мышь — крепыш… Звуки в конце одинаковы. Здесь мягкий знак — грамматический советник. Не более.

У меня пропала собака. Я написал объявление о розыске. Перечислил приметы собаки. Надо ли упоминать такую: четыре ноги, впереди голова? Нет, это не отличительный признак. У всякой собаки четыре ноги и впереди голова. Собака с четырьмя ногами не противопоставлена собаке с тремя. Эти признаки не помогут найти собаку.

Итак, у согласных-одиночек не надо указывать твердость или мягкость. Какую же гласную букву писать после них: А или Я, О или Е, У или Ю, Э или Е, Ы или И?

Да ту писать букву, которая употребляется в начале слова, для одной гласной фонемы, без всякой предшествующей согласной! Согласного впереди нет — нет и указания на него.

Арбуз. Начальная буква указывает только [а] — и больше ничего. Согласного перед [а] нет. Не может быть и указания на него.

Осень. Утро. Иглы. Все эти буквы употребляются в начале слова и показывают только гласный. Их и надо употреблять после Ч, Щ, Ж, Ш — пусть и здесь не указывают ничего, кроме гласного.

Буква Ы в начале слова не употребляется в русских словах. Она бывает только после согласных и непременно говорит об их твердости. После Ч, Щ, Ж, Ш она не нужна: нет надобности в этцх лишних сведениях. Она говорит о твердости предшествующих согласных — а нам эта излишняя болтливость ни к чему.

А буквы Я, Ю, Е? Ведь и они бывают в начале слова: яма, юг, ёж, ель… Бывают. Но показывают не один только гласный. Они еще и согласный в себе затаили. Об этом вот-вот у нас речь пойдет, минуту терпения…

Значит, после Ч, Щ, Ж, Ш желанные буквы: А, У, О, И…

Вы думаете: и еще Э? Нет. Снова ленится. После этих букв работает буква Е.

 

Полупшённый чуть-чуть изменился…

Полупшённый возмущается:

— Ваше заявление безответственно! Как это нет буквы Ы в начале слов? А вот вам: Ырбыр. Ылла-атак. Ыхарс-цуу. Ылле-ут… И много других…

— Это откуда же такие слова? — удивляюсь я. — Что-то я не знаю таких слов!

— А вы знайте! Вы их покрепче запомните! Я вас в среду спрошу. Вот он — списочек. Подучите.

— Зачем же мне их, Иван Семеныч, учить? Это редкие слова. Вы сами-то, Иван Семеныч, их употребляете? Например: Ылле-ут. Что это значит?

— Да уж значит! — хитро мне подмигнул Полупшённый. — Я это слово часто употребляю. Я к свояченице в Ылле-ут езжу. Хорошая женщина! Пироги, понимаешь, печет — объядение!

Среди общеупотребительных русских слов нет таких, чтобы начинались на Ы. Все слова, которые разыскал Иван Семенович, — имена собственные, притом редкие. Они — не указ для общеупотребительных слов.

Вы заметили? До сих пор было так: я говорю Ивану Семеновичу «вы», он мне — «ты». И вовсе он меня не старше (да и будь он старше — все равно: зачем же тыкать, слыша обращение на вы?). Просто он не привык следить за своей речью. Как сказалось, так и ладно. Но по мере того, как человек становится культурней, он все более и более требователен к речи, в первую очередь — к своей. И он начинает замечать, как ему говорят и как он говорит.

Раньше, например, Иван Семенович десятки раз слышал: Мори́с Торе́з, но сам продолжал говорить: «Я тут живу, где Мо́рис — То́рез — институт…» И хоть поправляй его; хоть нет — никакого толку. А теперь, слышу, говорит: «Я живу рядом с Институтом Мори́са Торе́за…» (Я боюсь, как бы он теперь не засушил свою речь, не стала бы она канцелярски-серой. Ну, посмотрим.)

Молодец, Иван Семеныч! Улучшается.

 

Буквы — молодцы

Итак, буквы А, У, О, Э, Ы показывают: определенные гласные и твердость согласных перед ними. Так — в середине слова. После парных согласных.

И эти же гласные в начале слова показывают только гласный. И так же ведут себя после непарных согласных. Хорошо ли?

Очень хорошо. Если рабочий овладел двумя специальностями, его хвалят и ставят в пример. Он умеет и то, и другое. Так и буквы А, У, О, Э, Ы — они умеют работать и после парных согласных (здесь у них одна работа), и в начале слова (у них другая работа). Молодчаги!

 

В неуказанном месте

Мы поняли, зачем буквы Я, Ю, Е, Е, И. Они — для обозначения мягкости согласных.

Но вот какая странность — эти буквы пишутся и после гласных. Батарея, июнь, поёт, уехал, стоит. Здесь-то они не для мягкости предшествующих согласных. Нет предшествующих согласных!

Видно, здесь они заняты каким-то другим делом. Ay, гласные, вы что здесь делаете? Хитро улыбаются и молчат. Ладно, разгадаем…

 

Таинственное похищение

Перед нами ряд однокоренных слов, все они — глаголы или образованы от глаголов: мойся, мой окна, мойка, мойте, посудомойная машина, посудомойка… Сравнив эти слова, мы видим, что корень у них -мой-. Именно эти три буквы неизменно стоят в каждом слове.

Еще слова того же корня: моясь, моя окна, моют, моющийся, моюсь… Перед буквами Я, Ю корень стал другим, укоротился: Й нет. Осталось только MO-. Где Ё?

Строй, стройте, стройка, стройконтора, Днепрострой, строю, строят, Днепростроя, Днепрострою, строящий, строя… Перед буквами Я, Ю снова Й в прятки играет.

Здесь какая-то закономерность. Одно с другим связано: когда появляются буквы Я, Ю — перед ними И исчезает. Не иначе, как именно Я, Ю его и похищают.

 

Следственная гипотеза

Еще пример: герой, геройский, геройствовать… Корень — герой-. И опять Й перед гласными Я, Ю исчезает: героя, герою…

А что, если здесь считать буквы Я, Ю «составными»: в них спрятан [й] или [j] (мы будем считать [й] и [j] равными друг другу) и есть что-то еще. Тогда получится:

герой

герой + ■

герой + ●

Значками ■ и ● мы намекаем на какие-то звуки, спрятанные в буквах Я и Ю. Тогда Я = й + ■, Ю = й + ●. Подумаем, какие это могут быть звуки.

Сравним слово герой со словом рак (оба — существительные мужского рода):

рак

рак + а

рак + у

Te же падежи, что и у слова герой, героя, герою. Окончания такие: никакого нет («нулевое»): рак; -а: рака; -у: раку… Возникает предположение, «следственная гипотеза»: может быть, ■ =а, ● = у! Тогда:

герой

герой + а,

герой + у…

— совсем, как в формах рак, рака, раку. И выйдет, что рак и герой — слова, которые склоняются совсем одинаково.

 

Простая улика

Чтобы подтвердить следственную гипотезу, нам надо найти улику. Надежную, неопровержимую…

Произнесите: героя… — и протяните последний звук. Протяжно его пропойте. Что слышится? Гласный [а].

Пойте: герою… Последний звук, растянутый пением: [у]. Хорошее, ясное [у]. Вот вам и улика. Самая доказательная.

А что перед гласными [а], [у]? Тоже можно протянуть. Получится звук: [й-й-й-й-й]… Чуть меньше энергии при его произношении — это почти гласный. И тогда для него подходит изображение в фонетической транскрипции: [й]. Он поет, как и положено гласному. А произнесете с большей энергией — он жужжит, явно — согласный. Тогда для него обычно используют другой знак, йот: [j]. Мы не будем вдаваться в эти произносительные тонкости. Букву будем называть «и краткое», звук (и более, и менее энергичный) — «йот».

 

Потаенные двоегласные

М. В. Ломоносов писал: «Е в един произносится, как у немцев je в jeder, ю в юношестве, как ju в Jugend, я в яблоко, как ja в Jahr, имеют силу совершенных двоегласных». Наблюдение верное. Нелегко, наверное, было прийти к такому выводу первый раз.

М. В. Ломоносов называет «потаенными двоегласными», потому что сочетания двух гласных й + а, й + у (и так далее) скрыто буквами Я, Ю (и так далее).

 

Приставка-сорока

Говорят, сорока — коварная птица. Запрячется какой-нибудь зверь, так что охотники его наверняка не найдут. А сорока скачет над логовом, стрекочет, выдает спрятавшегося беднягу. Не знаю, зачем она так делает.

В роли такой приставки выступает приставка о- (об-). (Это два вида одной приставки.) Кажется, уж до чего хитро запрятался йот в буквы Я или Ю, а сорока… то есть приставка — ан его и выдала.

Сравним:

об арбузе — о горохе,

об укропе — о дыне,

об изюме — о лимоне,

об орехах — о севере,

об эскимо — о винограде.

Заметили, в чем закономерность? Перед гласным — приставка об-. Перед согласным — приставка о-. Посмотрим, как будет себя вести приставка о- — об- перед словами: яблоко, юг, ёлка, ель…

Прикинули? Убедились, что в ход идет приставка о-?

О чем же это говорит? О том, что слова яблоко, юг, ёлка, ель начинаются согласным. Да, именно этим самым: йотом.

Приставка не позволила йоту спрятаться.

 

Неудачное возражение

Иногда говорят: значит, буква все-таки не совсем фонемна. Смотрите, Я передает сразу сочетание [й + а]. И другие буквы есть — сразу несколько единиц в одной горсти зажали…

Верно: есть буквы, которые сразу передают… две… или два… в том-то и дело: передают две фонемы? Тогда они создают фонемное письмо. Или два звука? Тогда они антифонемны. Мы видели, что единицы, скрывающиеся за буквой, — фонемы. Пишем: я́сно. Пишем: ясне́е. Подумайте: если бы наше письмо не было фонемным, могли бы мы писать яснее с буквой Я? Звуков [й + а] здесь нет.

Это разные вопросы: какие единицы передаются письмом? И: сколько единиц передается «в один прием»? Если буква может передавать две фонемы, письмо от этого не перестает быть фонемным.

На кусте орешника иногда растут орехи-двойняшки. Одна скорлупа, а в ней два ядрышка. Орех это или не орех?

Конечно, орех.

 

Полупшённый и арбуз

Иван Семенович говорит:

— А все-таки с этим не согласен. Шутка сказать: букву дают одну, и за нее отдай два звука. Или эти… две фонемы. Вот было со' мной: взвесили арбуз и говорят — он стоит два рубля. Арбуз один, а рубля за него отдавай два! Куда годится? Я бился-бился, разъяснял: если арбуз один, то пусть и рубль один. Так на так… Не поняли. Не дали мне арбуза. Если такую тактику проводить и с буквами… Не хочу.

— Иван Семеныч, вам же за одну букву дают два звука… Два арбуза за рубль.

— Не хочу. Все равно обман.

Хочет он, Полупшённый, чтобы каждый звук выражался отдельно, ходил в собственном своем буквенном мундире. Тогда слово являющийся надо было бы писать так: ЙАВЛЬАЙУЩИЙСЬА. Здесь не используются буквы Я, Ю (и так далее), заподозренные в качестве «орехов-двойняшек». Но слово получилось очень длинное. Не слово, а товарный поезд. Обычная орфограмма являющийся не такая длинная.

У нас две выгоды от наших букв: во-первых, вместо 39 управились с 33 знаками. Помните — серьгу перенесли на кружки? Чем короче набор знаков, тем удобнее письмо; конечно, при условии, что все фонемы нашли свое отдельное выражение.

Во-вторых, сумели несколько фонем пачкой передавать. Ну, не большой пачкой, а по две. И слова вышли не такие длинные.

Неплохое у нас письмо…

Иван Семенович почесал кончик носа и говорит:

— А зачем ты меня зовешь: Семеныч? И пишешь? Тоже для краткости? Или почему? Я-то ведь Семенович.

— Так принято в литературной речи произносить отчества: Семеныч, Михалыч, Викторыч… Это не обидно. Наоборот, не принято говорить по буквам: Семенович, Викторович… Режет ухо.

— У всех режет?

— Всем режет. Всем культурным людям.

— Гм. И мне немножко режет. То-то я чувствую: режет. А пишешь так зачем?

— Чтобы подчеркнуть: мы с вами говорим по-дружески, не официально, по душам.

— Это мне нравится. И дальше пишите так: Семеныч. Но время от времени объясняйте, что это по-дружески. Не обижай!

Обидеть Ивана Семеновича! Да ни за что!

 

Улеглось

— Все-таки осталась неясность, — говорит Иван Семенович.— С этими буквами, Я и другими. Как-то они по совместительству: и там, и тут. То мягкость показывают, то йот. Сбивчиво получается. Ты скажи просто, чтобы в голове все легко утряхнулось.

— Иван Семеныч!

— А как надо?

— Чтобы все в голове улеглось. Чтобы было понятно.

— Вот-вот. Именно так. Вы поняли. И я прошу вас: сделайте так, чтобы все в голове у меня улеглось, чтобы все легло и, понимаешь, просто.

— Может, табличку дать?

— Давайте. Я люблю таблички.

И я сделал такую табличку:

Если йот находится: То он обозначается буквами: Пример
А. После гласного, перед гласным. Я и др. МоЯ. МоЮ.
Б. В начале слова. Яблоко. Юг.
В. После гласного, перед согласным. Й СтоЙте. МоЙка.
Г. На конце слова. СтоЙ. МаЙ.
Д. После согласного перед гласным. ЪЯ ПодЪЕхатъ.
ЬЯ и др. ПодЬЯчий.

— Тут не все понятно. Например, что обозначает: Я и др. Это я, Полупшённый?

— Нет. Это буквы Я, Ю, Е, Е, И — вся их группа.

— А когда йот находится после согласного и перед согласным?

— С йотом такого не бывает…

— Привереда этот йот! Не идет туда, где тесно, — между согласными. Ну, а когда же Я и другие обозначают мягкость?

— Если написаны после согласных букв. Вот вам еще табличка:

Буквы Я, Ю, Е, Е, И
После гласных букв, после Ь, Ъ, в начале слова обозначают йот. После согласных букв обозначают мягкость согласных.

— Можно еще проще, Иван Семеныч: слева написать — вместо длинного перечисления — просто: не после букв согласных.

— И как же выйдет?

— Вот как:

Буквы Я, Ю, Е, Е, И
Не после согласных букв обозначают йот. После согласных букв обозначают мягкость согласных.

— Ну, как, Иван Семеныч? Утряхнулось?

— Представьте, как будто улеглось.

 

Прощание с читателем

Окончилось наше путешествие в русское письмо, дорогой читатель. И. С. Полупшённый шлет вам привет. Он теперь с большим удовольствием, чем раньше, употребляет буквы. Он понял, что русское письмо обладает огромным достоинством: оно целостно, оно построено на едином основании… На каком? Если вы внимательно прочли книгу, вы поняли — на каком.