Виктору в его родном мире всегда нравились храмы. Во время своих редких путешествий он не упускал случая зайти в местную церковь, чтобы полюбоваться красотами внутреннего убранства. Особое впечатление на Антипова производили старинные здания. Рассматривая почерневшие вековые бревна деревянных церквей или разноцветные фрески величественных каменных храмов, он не мог не думать о тех временах, когда строительство этих сооружений только начиналось. Виктор представлял себе, как в поте лица трудился плотник, имя которого сгинуло во тьме веков, или как молодой, но талантливый и подающий большие надежды художник тщательно выкладывает мозаику, стоя под куполом. С большинством этих художников время сыграло злую шутку: от них остались лишь работы, а надежды, которые они подавали, умерли вместе с телами тех, кто надежды питал.

Однако сейчас, когда Антипов в полном одиночестве стоял в святилище Зентела, расположенном на территории замка Мерея, печальные мысли о судьбе создателей храмов не одолевали его. Даже наоборот, Виктор был полон тихо бурлящей ненависти к тем, кто так или иначе приложил руку к возвеличиванию гадкого сатира (по версии Кеаля). Воин с негодованием осматривался по сторонам и с трудом удерживал себя в руках. После случая в Парреане желание разрушать вспыхивало в Антипове всегда, когда он видел какой-либо храм или слышал о нем.

Святилище было небольшим, может быть пять на пять метров. У каменной стены, противоположной входу, стояла мраморная статуя Зентела ростом со среднего человека. Бог виноделия как обычно сжимал в руках гроздь винограда и кувшин, а его красивое лицо скупо освещалось тусклыми лампадами.

'Жаль, что ты не можешь быть одновременно во всех своих статуях, – думал Виктор. – Увидел бы нового почитателя… похожего на коня. Думаешь, я не похож на коня? Ошибаешься. Похож на троянского'.

Около подножия статуи стояла корзинка с дарами. Пара бутылок хорошего вина, фрукты, несколько серебряных монет… Антипов собственноручно принес корзинку, причем делал это уже не в первый раз в течение дня. Он ставил подношения перед Зентелом, отходил на несколько шагов, а потом ждал долго или не очень, в зависимости от того, сколько было свободного времени. Когда время истекало, Виктор, разочаровавшись, вздыхал и уходил, чтобы вернуться опять с подношениями. Он не боялся разориться на дарах, потому что носил с собой одну и ту же корзинку с одним и тем же содержимым. Выходя из святилища, экономный Антипов забирал дары.

На этот раз время тоже поджимало. Вскоре должна была начаться охота на арнепов и Виктор не хотел пропустить такое. Он посмотрел в темное окно, слегка пожал плечами и хотел было уже взять корзинку в руки, как страшный шепот, донесшийся от двери, остановил его.

– Они идут! Идут, господин! – Рикста, оставшийся снаружи, старался вовсю. – Вы слышите, господин?!

– Слышу, слышу, – ворчливо, скрывая облегчение, отозвался Антипов, пригладив волосы на непокрытой голове. – Наконец-то! Все, беги отсюда. Я буду входить в образ.

Виктор придирчиво осмотрел покрытый мелкими трещинами каменный пол и уселся на свои пятки, прислушиваясь к звукам за дверью. Рикста, должно быть, отполз совсем тихо, но зато чужие шаги, начавшиеся как едва заметное шуршание, становились все громче и отчетливее. Два или три человека приближались к святилищу. Антипов глубоко вздохнул и замер, наклонив голову. Приближался его бенефис.

Помощник Верховного жреца Терсат шел по безлюдному коридору в обществе верного Илеа. Они двигались молча. Только что Илеа закончил доклад по поводу странных результатов жеребьевки и Терсат пытался догадаться, почему графиня проводит такую политику. Зачем она стравливает между собой самых сильных претендентов в начале турнира? Ласана произвела на помощника Верховного жреца впечатление неглупой особы. Значит, за ее действиями что-то стоит? Но что? Терсата мучило любопытство.

Жрецы неторопливо шагали к святилищу. По правилам они должны были навестить это место первым делом, но решили пренебречь своими основными обязанностями, чтобы выполнить поручение Верховного жреца и господина – выяснить, есть ли в замке Посредник. Им так ничего не удалось узнать, а откладывать визит к святилищу на утро было бы уже чересчур.

Коридор был слабо освещен светом факелов. По нему мало кто проходил – богобоязненность приезжих дворян не простиралась дальше ежемесячных визитов в храм. Конечно, все они верили в Зентела, было бы чрезвычайно трудно исхитриться не поверить в того, кто реально существует, но нарочитая религиозность не была в моде. Терсат знал, почему. Такова воля господина. Зентел не требовал исступленного всеобщего поклонения.

'Пусть простые люди преклоняются передо мной и боятся меня, но не нужно доводить это до крайней степени, – говорил он. – От религиозных фанатиков очень мало проку. Они подчиняют свою жизнь лишь одной цели, для которой у меня и так есть жрецы. Вот представьте, что овцы будут есть траву лишь одного вида. Что с ними случится? Они зачахнут и заболеют. Шерсть станет плохой и… все станет плохим. Обычные люди не должны притворяться жрецами. Освободим их от гнета, дадим свободу воли и люди расцветут! Их дух станет сильным, а тело здоровым. Вот чего я хочу!'

Терсат отлично понимал господина. Зентел был талантливым пастухом. Он огородил пастбища, но в этих пределах позволял многое. Шерсть была хороша… Помощник Верховного жреца не смел перечить своему богу, но все-таки в глубине души полагал, что церковь могла бы немного расширить свое влияние, еще больше прижать немногочисленных философов-вольнодумцев так, как прижимает изобретателей, и лучше контролировать дворян. Особенно графов. Верный подчиненный обычно более рьяно исполняет волю начальства, чем этого желало бы само начальство. И если вследствие какой-то чрезвычайной ситуации подчиненные получают карт-бланш, то первоначальный замысел летит в тартарары.

Впрочем, в тот момент, подходя к дверям святилища, Терсат думал в основном о графине и только немного о расширении влияния, но лишь по той простой причине, что о последнем думал всегда.

– Ваша благость! – Илеа внезапно прикоснулся к мантии тучного жреца, прерывая его мысли. – Послушайте! Там кто-то есть.

Терсат остановился вместе со своим подчиненным, слегка отстраняясь от него – жрец не любил фамильярности. Из-за двери святилища раздавалось какое-то гудение.

– Кто там? – тихо спросил Терсат, обращась к Илеа.

– Не знаю, ваша благость. Нужно подойти поближе.

Оба жреца приблизились. Святилище представляло из себя одну из комнат замка, расположенную в нежилом крыле вблизи складов, библиотеки, трапезной и служебных помещений.

Подойдя вплотную к деревянной двери с ржавыми железными скобами, Илеа хотел было взяться за фигурную металлическую ручку, но Терсат знаком остановил его. Из святилища доносился довольно любопытный монолог.

– Великий Зентел, все просят тебя помочь им стать графом, а я прошу лишь помочь выиграть турнир. – неизвестный обладал очень приятным низким тембром. – Ну зачем мне быть графом? Чтобы уменьшить выплаты твоим жрецам, как собирается сделать ан-Котеа? Или вырубить виноградники и построить на их месте крепость, как намеревается поступить ан-Суа? Нет, великий Зентел, я отказываюсь быть графом на таких условиях. Как можно? Ты послал сюда всем известного мудреца Терсата и его никто не встречает, как это принято в южных странах, золотым паланкином, а прекрасные танцовщицы не устилают его путь лепестками роз! Наши нравы настолько упали, что все думают о деньгах вместо того, чтобы не думать о безденежье.

Жрецы за дверью изумленно переглянулись.

– Нет, я прошу просто помочь мне выиграть турнир. Получу меч героя и вступлю в храмовую стражу! Кто-то же должен защищать мудрых жрецов от проходимцев? А этот турнир весь полон проходимцев. Они готовы на самое низкое жульничество, чтобы его выиграть. Могут даже мошенничать с жеребьевкой! Позор!

– Я не думал, что среди этих дворян есть настолько религиозные, – прошептал Терсат. – Надо бы к нему присмотреться.

– Великий Зентел, прошу, вмешайся! Останови отступников и сладострастцев! Прошли слухи, что молодые дворяне прячутся под кроватью графини. Бедная Ласана. Невинное дитя! Мне стыдно жить в одном замке с этими развратниками!

– Кто это вообще такой? – спросил Терсат.

Илеа недоуменно пожал плечами. Он внимательно прислушивался.

– Я, Ролт ан-Орреант, обещаю приложить все силы для того, чтобы это исправить, если выиграю турнир! Каждый знает, что моим обещаниям можно верить даже больше, чем своим, данным себе же!

– Так это – тот самый Ролт, – Илеа старался говорить как можно тише. – Думаю, что завтра же его нужно пригласить и выслушать.

– Рано утром, – уточнил Терсат. – Его благочестие хотел, чтобы надежный человек выиграл турнир и стал графом. Место графа уже занято, а насчет остального посмотрим.

Стояла безлунная ночь. Еще с вечера небо затянули низкие облака, но сейчас они частично рассеялись, если судить по нескольким выглянувшим звездам. Виктор в числе других дворян ехал на лошади, одетый в свою обычную накидку поверх доспехов. Гости замка Мерея направлялись в ближайшую деревню, чтобы принять участие в одной забавной охоте.

Рядом с Антиповым находились Ипика и его брат. За ними следовали слуги, но Риксты среди них не было. Когда Виктор вышел из святилища, то обнаружил, что жрецы ушли. Видимо, они решили дать возможность закончить молитву без помех такому замечательному верующему.

Однако дальнейшие действия этого 'замечательного верующего' сорвали покров тайны с его подозрительной и недоверчивой сути. Вместо того, чтобы взять с собой слугу, как это сделали все остальные дворяне, Виктор поручил Риксте проследить за жрецами. Его уже давно интересовал вопрос, что те делают, когда появляются арнепы. Жрецы ведь должны быть на переднем крае борьбы с демонами, иначе получается, что люди находятся строго между злом и священниками и… защищают одних от других.

Деревни достигли быстро. Там уже вовсю кипела деятельность. Дворяне ходили вдоль ограды, деловито осматривая ее, слуги готовили копья, а местные жители путались под ногами, ожидая, что им что-нибудь перепадет. Мальчишки прыгали вокруг и приставали с вопросами. От них пока нетерпеливо отмахивались, но каждый знал, что они скоро понадобятся. В качестве приманки.

Виктор отделился от братьев ан-Фадоров и отыскал Нарпа и Пестера, баронских солдат, остановившихся в деревне. Оба воина относились к кругу доверенных лиц Алькерта и знали об Аресе. Насчет охоты они были предупреждены загодя, поэтому встретили Антипова во всеоружии – с длинными копьями, щитами и сетью. Нарп, молодой безусый воин, забывшись, хотел было дружески хлопнуть своего приятеля Ролта по плечу, но пожилой Пестер сумел вовремя сдержать порыв сослуживца. Гости графини не поняли бы таких отношений между простым бойцом и дворянином.

– Все спокойно? – Виктор ограничился лишь улыбкой. Они расстались совсем недавно. Два дня назад. – Готовы? Знаете, когда начнется?

– Скоро уже, – ответил Пестер. – Решили, ваша милость, кто в середине?

Седовласый воин знал Ролта с рождения и обычно обращался на ты. Но сейчас ради конспирации традиция была нарушена.

– Нарп будет в середине, – ответил Виктор. – У него реакция лучше. А мы с тобой – с копьями.

На арнепов охотились обычно по трое, стоя плечом друг к другу около защитной ограды. Средний выполнял роль загонщика, а двое крайних были ловцами. Это занятное времяпровождение не было принято в родном графстве Ролта, но севернее пользовалось определенной популярностью.

На одной стороне деревни царила суматоха. Жители и часть слуг держали чадящие факелы, кто-то развел костерок, дворяне вставали на скамьи, только что установленные рядом с оградой, и били копьями воздух, перегнувшись через ограду. Деревенская изгородь была выше полутора метров, но, тем не менее, отлично защищала от арнепов. Она бы выполняла свою роль, будь и пониже. Дело в том, что ночные хищники непонятным образом чувствовали, когда между ними и дичью находится преграда, поэтому никогда не подбегали к огороженным поселениям.

– Все готовы?! – раздался командный голос Женара. – Все? Готовьтесь, господа! Сейчас будем выпускать мальчишек.

Виктор обернулся и увидел, что графский сынок, на этот раз без шляпы, но в отличном железном шлеме, закрывающем поллица, оперся на почти трехметровое копье и пытается командовать одновременно своими слугами и местными жителями. За ан-Котеа маячила полная фигура Терсата. Охочий до зрелищ жрец находился в обществе трех солдат храмовой стражи. Все остальные священники остались в замке.

Антипов слегка волновался перед грядущим событием. Дело новое, незнакомое, легко ошибиться. Он не думал, что опозорится, но на всякий случай тоже взвешивал в руках копье и становился на скамью перед оградой. Конечно, арнепы не появлялись каждый день, существовала вероятность, что их вообще не будет, но что-то подсказывало Виктору – звери придут.

Заунывно завыл рожок. Звук необычно высокой тональности разнесся над деревней и окрестностями.

– Приманивают, – сообщил Пестер, разминая плечи. – Сейчас мальчишек выпустят. Пора, ваша милость!

Виктор, только что сошедший со скамьи, вновь встал на нее. Поле перед поселком было освещено слабо, а холодный ветер дул прямо в лицо. Нарп встал рядом с приятелем, а по другую сторону от молодого воина замер Пестер. Правая рука Нарпа была замотана в кусок плотной кожи, он был безоружен.

Древко копья Антипова не выскальзывало из рук, но ладони слегка вспотели, поэтому он даже жалел, что снял кожаные перчатки. Виктор не чувствовал себя привычно с копьем и пожертвовал защитой рук ради большей их чувствительности. Однако потеющие ладони стыли на холоде и вскоре кисти покраснели и зачесались. Создалось ощущение, что пальцы полны кровью и превратились в неуклюжие сосиски. Но что-то менять было уже поздно – за оградой показались мальчишки, одетые кто во что.

Если арнепы не подбегали к людям, которые находятся в безопасности, то приманить зверей было проще простого: нужно кого-то выпустить наружу. Ловкие и быстрые деревенские мальчишки были идеальными кандидатами. Они резво высыпали за территорию деревни и сейчас носились там, играя друг с другом в догонялки. Впрочем, никто из них не выходил за пределы круга, освещаемого факелами и костром.

Рожок нескончаемо ныл, ребятня бегала, руки Антипова мерзли, а глаза внимательно следили за происходящим. Он переводил взгляд с детворы на темноту вдали, пытаясь первым увидеть знакомое свечение арнепов. Виктор усердно старался не смотреть влево. Там, почти вплотную к нему стоял Женар, тоже сжимая копье и столь же внимательно вглядываясь за ограду.

Антипов бы никогда не позволил рисковать жизнью детей, если бы не знал, что при малейшей опасности они вмиг перелезут обратно. Их цель проста – подманить арнепов поближе, а потом уже в дело вступят 'загонщики'.

Шли минуты. Виктор менял хват копья, но терпел. Нарп расслаблено опирался на ограду, Пестер вообще уселся на скамью спиной к забору, Антипову казалось, что он волнуется больше всех.

Представитель замка ан-Орреант вглядывался в темноту до слез в глазах. Он не знал, чем вызваны слезы – напряжением или дымом от факелов. Однако ему очень хотелось заметить хищников раньше остальных наблюдателей. К сожалению, это желание осталось мечтой.

– Что-то вижу! – раздался крик откуда-то справа.

– Что?! – заорал кто-то.

– И я! Я тоже вижу!

– И я!

Похоже, что видели все, кроме Антипова. Тот смотрел перед собой и заметил лишь то, как стайка мальчишек сыпанула к ограде. Детей подхватили руки мужчин и втянули внутрь. Снаружи остался лишь один сорванец в черной дырявой куртке, которая была невероятно велика для него, и коротких серых штанах. Он бегал босой, невзирая на то, что земля была холодна.

– Рыка, сюда! – кто-то зычно закричал. – Сюда, кому сказал!

– Пусть поближе подойдут! – независимо ответил мальчишка, пританцовывая на месте. – Я потом.

– А ну быстро!

– Да сейчас, сейчас! Они далеко! – сорванец чем-то напоминал Виктору Риксту.

– Выпорю!

Теперь уже и Антипов заметил легкое мерцающее свечение где-то вдали. Оно было знакомым. Точно так же приближались арнепы к нему, когда он возвращался из Парреана.

Виктор быстро перехватил копье, свесился через ограду и легонько стукнул тупым концом по плечу пацана:

– Три медяка, если по копью сумеешь взобраться!

– Запросто! – мальчишка пригнул конец копья к земле и, держась руками и ногами, как обезьяна взлетел на ограду.

– Щелбан и три медяка, – исправился Антипов и смачно щелкнул сорванца по лбу. – За остальным зайди позже.

Паренек хотел что-то сказать, но чьи-то руки уже схватили его. Послышались вопли и звуки ударов. У Антипова мелькнула мысль, что после каждого проступка должен следовать период удовольствия от воспоминаний о нем, а уж потом – наказание. Так устроено детство. Бедный мальчик оказался его лишен в этот момент.

Когда Виктор обернулся, то обнаружил, что арнепы значительно приблизились. Они перемещались с невероятной скоростью. Светящаяся масса, подвывая, стремительно накатилась на деревню и замерла в десятке метров от ограды. Можно было рассмотреть каждого из примерно тридцати арнепов, высоких, поджарых и черных гиеноподобных хищников. Шерсть арнепов светилась то тускло, то поярче, а с их оскаленных морд на сухую землю падали капли слюны.

'И как вы это объясните, господин Дарвин? – подумал Антипов, судорожно сжимая копье. – От кого произошел этот вид? От скрещивания ночных светлячков с головой Франкенштейна? Нет… тогда бы арнепы пожирали добычу с жалостью к ней и моральными переживаниями'.

Недоволки не пытались штурмовать ограду, а просто наблюдали за суетящимися за ней людьми. Завидев близко пищу, пусть и недоступную, они не могли убежать. Сейчас дело было лишь за 'загонщиками', но почему-то никто из них не торопился быть первым.

Нарп тоже мялся, Виктор уже хотел было показать пример, но внезапно арнепы коротко рыкнули и бросились налево, к самой ограде.

– Вот так! – раздался торжествующий голос ан-Суа.

Все сразу пришли в движение. Загонщики заработали. Их труд казался простым: нужно лишь опустить руку за ограду. Остальное сделают сами арнепы.

Антипову раньше не было понятно, как можно успеть отдернуть руку, если хищники столь стремительны. Но секрет оказался прост: арнепы не умели прыгать в высоту с разбега, да и вообще очень плохо прыгали. Они должны были остановиться, пригнуться, сжаться как пружина и лишь потом кое-как подпрыгнуть. У загонщика оставалось время, чтобы спастись. Виктор подумал, что могучие твари похожи в этом на обычных кроликов. Те отлично прыгают в длину и очень скверно в высоту.

Антипов посмотрел налево. Там Женар уже вовсю работал копьем. Он рубил и колол, пытаясь сосредоточиться лишь на одном маневрирующем хищнике, хотя на него насели трое. Арнепы рассредоточились вдоль всей ограды, привлеченные разными целями. Высшим шиком считалось нанизывание недоволка на копье так, чтобы он не мог сорваться. Потом следовало втащить его через ограду, набросить сеть, не вынимая копья, и прикончить множественными ударами. Твари были слишком живучи, чтобы одна-две раны приводили к смерти. А умирали они тоже своеобразно, распадаясь на зловонные куски плоти, которые быстро испарялись, как грязный лед испаряется под жарким солнцем. Еще никто не взял ни одного арнепа живьем. Даже под сетью твари бились до последнего, пока не освобождались или не подыхали. Существовали множественные объяснения существования арнепов, но простые люди мало интересовались теорией, в отличие от Виктора. Они привыкли к ночным хищникам, которые уже много веков стали непременной чертой жизни. Опасной чертой, но которую можно избежать, если соблюдать осторожность.

Сейчас режущие и колющие удары сына графа не приводили ни к какому результату, даже если и достигали цели. Копье входило в бок арнепов, но те даже не визжали и не отпрыгивали, а продолжали перемещаться по небольшому кругу, не отдаляясь от ограды и на два метра. Та же картина наблюдалась и по соседству – раны хищников затягивались невероятно быстро.

Виктор отвернулся от Женара и кивнул Нарпу. Пора и ан-Орреанту поработать! Молодой воин сжал зубы и быстро опустил руку вниз.

Двое разъяренных арнепов тут же примчались откуда-то со стороны. Они резко остановились, врезавшись в забор, и изготовились к прыжку. Нарп моментально убрал руку, а Виктор ударил.

Антипов решил сначала бить не сильно. Не колоть, а резать, чтобы ощутить упругость и податливость тел арнепов. Потом, когда он привыкнет, можно будет попытаться подколоть.

Поэтому первый удар Виктор был слабым, по его расчетам, он должен был бы в лучшем случае лишь оцарапать шкуру. Лезвие наконечника копья слегка прикоснулось к животному, Антипов быстро убрал оружие, чтобы вновь замахнуться, как вдруг ощутил какую-то неправильность. Он сначала не понял, в чем дело, услышал лишь тихий хрустящий звук, но заметил, что арнеп ведет себя как-то не так. Хищник быстро отбежал на несколько шагов, вернулся, снова отбежал… Виктор присмотрелся и увидел на его боку широкую незакрывающуюся рану. На арнепах соседей таких ран и близко не было.

Антипов слегка качнул копьем, но рука Пестера, проскользнув между ошарашенным Нарпом и забором, схватила Виктора за плечо.

– Нет! Ваша милость, нет! Остановитесь! – прошептал старый солдат. Его глаза все еще несли отпечаток изумления. – Вам нельзя бить!

Представитель замка ан-Орреант сначала ничего не понял. Ни причины появления раны, ни странных слов воина. Но потом, через пару секунд, до него начало доходить…

– Это какое-то особенное копье? – громким шепотом спросил Антипов. – Что вы мне подсунули?

– Обычное копье, ваша милость! Это – вы сами! – резко качнул седовласой головой воин и быстро оглянулся по сторонам.

Виктор открыл было рот, чтобы заспорить, но замер, пораженный. Конечно, это было не копье, а он сам. Последователь 'щитоносного защитника городов'. Верховный жрец бога войны.

'Охренеть! – мысль молнией мелькнула в его голове. – Антипов – истребитель демонов. Как гордо звучит! Спасибо, Арес, удружил в который раз'.

Следом за этой мыслью пришла другая. Виктор оглянулся по сторонам точно так же, как это сделал Пестер, чтобы убедиться, что никто не видел ранения арнепа. Все было спокойно, если так можно сказать о сражающихся воинах. Каждый был занят своим врагом, а на соседей не обращал внимания. Терсат и прочие зрители сгрудились около ан-Суа, ожидая, что 'черный' барон первым поймает 'рыбку'.

– Пестер, – зашептал Виктор. – Как ты сразу догадался? Жрецы Зентела тоже способны бить демонов?

– Они способны бить только баклуши, Ролт, – еще тише ответил старый солдат. – Жрецы Зентела бесполезны против арнепов. Просто я знаю это копье. Оно обычное! А если не копье виновато, то что? Выходит, что ты. Нам барон приказал следить, чтобы никто ничего о тебе не заподозрил!

Антипов с досадой опять осмотрелся. Все занимались делом и только его группа простаивала. Нужно приступать к избиению арнепов, иначе могут заподозрить неладное. Но с вновь открывшимися способностями нападать на арнепов прилюдно нельзя. Как поступить?

Ответ пришел вскоре и с неожиданной стороны. Слева внезапно раздался истошный крик. Виктор с ужасом увидел, что слуга Женара не успел отдернуть руку и арнеп вцепился в него и повис. Хруст от дробящихся костей вызывал дрожь у тех, кто это слышал. Этот звук приводил только к одному желанию – немедленно его прекратить. Антипов уже хотел было забыть о конспирации и поразить мерзкую тварь, но Женар успел раньше.

Сын графа сумел изловчиться и нанизать арнепа на копье. Тот сразу же отпустил руку и повис, удерживаемый древком. По его морде стекала человеческая кровь. Ан-Котеа подался вперед, чтобы поднатужиться и перебросить зверя через ограду. Ему это почти удалось, но другой арнеп внезапно прыгнул, целясь в то место, где рука Женара сжимала копье. Дворянин успел немного сместить кисть, зубы хищника клацнули о дерево, и он повис на оружии. Тут бы ан-Котеа бросить копье, разжать руки, но он то ли не сумел отреагировать вовремя, то ли не захотел. Его положение и до прыжка было неустойчивым, а после атаки второго арнепа графский сын опасно перегнулся через ограду и полетел вниз.

– Скорее! – раздался крик. – Ан-Котеа в беде!

Воины бросились на помощь. Ролт оказался ближе всех. Он бросил свое копье и оказался прямо над Женаром, который быстро поднимался. Слева и сзади уже напирали дворяне, устремив свое оружие вниз и пытаясь отогнать арнепов. Пестер находился справа. Отдаленные хищники еще не поняли, что произошло, рядом была лишь прежняя троица, но ночные звери соображали быстро. Еще немного и твари, рассыпанные вдоль ограды, бросятся на упавшего. Время шло на секунды.

– Маги! Пустите магов! – отчаянный вопль произвучал откуда-то сзади. Нетрудно было догадаться, что имеется в виду. Длань не могла проникнуть сквозь воинов, защищенных ресстром. Если дворяне не расступятся, то маги не пробьются, а если расступятся, то Женару конец.

Виктор сам не понял, что его подвигло на это. Он быстро ухватил ан-Котеа, успевшего встать на ноги, за подмышки и попытался приподнять. На то, чтобы воин в доспехах, пусть и не полных, мог самостоятельно и быстро перелезть преграду, не было никаких шансов.

Антипов поднатужился и… встретился глазами со своим недругом. В них отражалась ненависть, чистая и незамутненная.

– Я не отдам графиню! – сквозь зубы процедил Женар.

Мерзавец был храбр, Виктор это понял сразу, когда осознал, что в момент спасения жизни тот пытается торговаться.

– Не отдавай! – в тон ему ответил Антипов. – Я сам возьму!

Впрочем, это уже было произнесено в полете. Виктор, стоя на скамье, уперся коленями в ограду и рванул на себя Женара, который, почувствовав поддержку, оттолкнулся ногами и подтянулся. Бывший лесоруб тяжело упал на спину, а сверху на него приземлился графский сынок. Он весил довольно много, поэтому удар оказался не из легких.

В голове Антипова сразу помутнело. Кто-то снял с него ан-Котеа, начал слегка трясти за шиворот… Виктор решил не разлеживаться и попытался сразу же открыть глаза. Это ему удалось, но с фокусировкой зрения были проблемы.

– Ваша милость, как вы? – Антипов узнал голос Пестера, хотя лицо старого солдата представляло из себя какое-то расплывчатое пятно.

– В порядке, – прошептал Виктор. – А что с арнепами?

– Они за оградой. Все люди здесь, – успокоительно сказал Пестер.

Губы Антипова сложились в едва заметную усмешку. Он по-прежнему видел не очень хорошо, но говорить мог.

– Ограда отделяет людей от арнепов временно, – едва слышно прошептал он. – А постоянно… Ты разве не понял, что случилось?

– Что, ваша милость? – старый воин наклонился ухом к губам лежащего, не без основания подозревая, что у Ролта временное помутнение рассудка.

– Между людьми и демонами есть только я, – выдохнул Виктор. – В единственном числе. Это – лучшая шутка Ареса.