Когда Виктор был маленьким, то часто болел простудами. Ему с этим делом так не везло, что однажды он даже попал в больницу. В ЛОР-отделение, где ему пришлось хлебнуть горя в виде пункций носовых пазух. Но больница запомнилась не только этим. А еще ранними пробуждениями, когда палата уже ярко освещена, а ты лежишь, смотришь на светлые стены и потолок, слышишь голос медсестры, раздающей таблетки, и думаешь о том, что вот, настал очередной прекрасный день, который не принесет ровно ничего хорошего.

В то самое утро, когда Антипов открыл глаза, в его голову закрались точно такие мысли. Возможно дело было в том, что комната, где он лежал, тоже была наполнена светом, или в том, что стены и потолок были тщательно побелены, или даже в том, что неподалеку маячило чьн-то лицо… довольно знакомое. Хотя, скорее всего, проблема была не в лице, а как раз в утре. Потому что рассвет означал, что пришел новый день турнира и план Виктора рухнул.

– Рикста, – молодой воин пошевелился. – что случилось? Я плохо помню, что произошло вчера. Все как в тумане.

– Господин! Вы пришли в себя! – рыжеволосая голова с радостной улыбкой нависла над лежачим. – Наконец-то!

Виктор попытался сесть. На удивление он чувствовал себя неплохо, если учесть, что провалялся без сознания несколько часов.

– Рикста, ты на вопрос отвечай, – пробормотал Антипов, оглядываясь и убеждаясь, что он находится в незнакомом помещении с четырьмя топчанами, большим окном и амуницией, сваленной в углу. – Что произошло со мной вчера?

– Ничего, господин, – произнес слуга, разглядывая собеседника так, словно силясь найти отличия между тем Ролтом, который был до ранения, и теперешним. – Вчера вы лежали здесь без сознания.

Виктор поднял руку, посмотрел на нее и потер ею лоб. Туман потихоньку рассеивался.

– Послушай, ты говори не о том, что случилось после драки, а о том, чем она закончилась.

– Вчера не было никакой драки, господин, – продолжал настаивать Рикста. – Вчера вы лежали здесь без сознания. А бой, в котором вы пострадали, был два дня назад.

– Что?! – если бы Антипову сообщили, что замок Орреант разрушен взбесившимся мамонтом, он удивился бы не больше. – Ты хочешь сказать… я валяюсь тут уже два дня?!

– Да, господин, – совершенно серьезно кивнул слуга.

Виктор со стоном рухнул на кровать, его глаза расширились и бессмысленно уставились куда-то наверх.

– Рикста, – прошептал он, даже не глядя на собеседника, – это же конец! Турнир проигран! Арес… Да что там Арес… графиня… Ласана… она уже могла окончательно выбрать этого Женара. Офигеть. Просто офигеть!

Слуга осторожно и успокаивающе прикоснулся к плечу Ролта.

– Не переживайте насчет ан-Котеа, господин, – сказал паренек. – Он уехал.

Глаза Виктор быстро обрели прежнее осмысленное выражение. Воин повернул голову и внимательно посмотрел на Риксту:

– Уехал? Куда уехал?

– Надо полагать домой, господин. Тут у нас кое-что произошло.

Интонации слуги заставили Антипова снова сесть. На этот раз рывком. Он свесил ноги, на которых были только белые портки, прочно поставил ступни на пол и, опершись о колени, подался вперед.

– Что произошло, Рикста? Ты меня не томи. Я и так уже не в себе. Рассказывай.

Слуга легонько вздохнул, как вздыхает человек, которому предстоит долгое и неприятное повествование. Он отошел на пару шагов и уселся на соседний топчан, скопировав позу собеседника.

– Разрешите я начну сначала, господин. – просительно предложил Рикста и, дождавшись нетерпеливого кивка, продолжил. – Когда Менел ударил вас по голове, то вы потеряли сознание и я с другими слугами перенесли вас в комнату, которую занимали Нарп и Пестер. Здесь не очень просторно, но спать можно…

– Менел? – переспросил Виктор. – Это был тот самый Менел? Герой?

– Да. Вам с ним не повезло. Нам всем не повезло. Наскочить на такого воина…

– Продолжай! – Антипов лишь махнул рукой. Уже в ходе самой схватки он начал догадываться, что не все так просто, потому что мастерство его противника превосходило даже самые смелые предположения. О герое он подумает после, сейчас нужно сосредоточиться на главном.

– Ну так вот, – с нарастающим энтузиазмом начал вещать Рикста, – В тот день, когда вы выбыли из турнира, Нарп и Пекста сделали все как положено. Они разузнали, зачем ан-Келени приезжал в замок. Сотник поговорил с жрецами и ее сиятельством, а потом уехал без промедления!

Ни один мускул не дрогнул на лице Виктора, хотя сообщение явилось очередным ударом. Если бы Антипов знал заранее, что ан-Келени так быстро уберется, то переждал бы опасность в замке. Он слишком поспешил, а вышло, что опоздал.

– А потом госпожа графиня собрала всех и объявила, что турнир не будет завершен, – продолжал Рикста, оживленно жестикулируя. – Ристалище, например, точно не состоится! Что те, кто хотят, могут уехать сразу, но она бы предпочла, чтобы дворяне остались. И не только на те состязания, которые еще будут, но и вообще. Чтобы защитить ее! Хотя мне кажется, что многие уедут… уже уезжают.

– От чего защитить? – тут же встрепенулся Виктор, впиваясь взглядом в лицо слуги. – И почему дворяне уезжают?

– От дяди ее сиятельства! Господин, он ведь добился позволения короля прикарманить графство! А король дал ему даже войска для этого. Ан-Келени приезжал, чтобы уведомить наших жрецов. Те выступали против! А дворяне уезжают потому, что не хотят связываться с королем.

Антипов вскочил на ноги. Хотя голова немного побаливала, он не обращал на это никакого внимания, а шарил глазами по комнате, разыскивая одежду.

– Я сейчас достану, ваша милость, – Рикста верно угадал желания хозяина. – Все под этим топчаном. Вот только есть еще кое-что…

Тон, которым это было произнесено, заставил Виктора прекратить поиски и снова посмотреть на слугу.

– Что еще? – Антипов был так взвинчен, что ему казалось, что лучше одним махом узнать все.

– Вам два послания, – охотно пояснил Рикста, вставая с топчана. – Одно устное, в его важности я не уверен, а другое – на бумаге. Очень важное. Но с разрешения вашей милости я начну с первого послания. Вдруг оно все-таки важное? А то второе может вас огорчить и вы не уделите внимания первому. Так ведь всегда бывает!

Виктору меньше всего хотелось сейчас слушать чьи-либо рассуждения о важном и неважном. Поэтому он просто подошел к окну, состоящему из прочной рамы и довольно прозрачной промасленной бумаги, наклееной поверх деревянных планок, и остановился там, пытаясь рассмотреть что-то снаружи и одновременно поглядывая на слугу.

– Что за послания? Говори.

– К вам позавчера вечером приходил какой-то человек. Я уже его видел раньше. Его зовут Кеаль. Он велел передать, что ваша болезнь затянется, но когда вы придете в себя, то самочувствие будет неплохим. Еще он сказал, что эти дни в замке вам все равно нечего делать и посоветовал прислушаться к нему, украсть госпожу графиню, а замок поджечь одновременно в нескольких местах, чтобы создать панику и предовратить погоню. Понимаете, он выглядел и говорил так… я не знаю даже как… внушительно, что ли… и грозно… пугающе! Поэтому я решил, что лучше сразу об этом расскажу. И знаете что, ваша милость, его манера общаться – точь в точь, как у Господина!

Рикста произнес слово 'господин' с придыханием, поэтому Виктор понял, что имелся в виду отнюдь не барон ан-Орреант. А тот, чья статуя заняла место в лучшей комнате замка Орреант. Тот, кто за поразительно краткие сроки выучил местный язык, и к чьим распоряжениям прислушивались с трепетом все… пожалуй, только за исключением Антипова, атеиста по рождению и эпикурейца по убеждениям.

– Ясно, – Виктор кивнул, решив, что поразмыслит потом над ролью Кеаля в его болезни и выздоровлении. – Ты все сделал правильно. Если этот человек еще появится и захочет с тобой пообщаться, то с ним не спорь, соглашайся. А потом все рассказывай мне. Где второе послание?

– Вот, доставлено с гонцом из замка Орреант вчера поздно вечером, – Рикста достал из-за пазухи свернутую в трубку бумагу, перевязанную красной лентой, и как великую драгоценность передал ее собеседнику.

Виктор же, не церемонясь, сорвал ленту, развернул послание и принялся читать про себя. Он сразу же узнал почерк – писал Нартел, но, видимо, под диктовку.

'Мой друг, я видел графиню. Не мог поверить сам себе. Она – копия Елены из Трои. Предлагаю бросить все, графиню украсть, а замок поджечь, чтобы отвлечь погоню. Орреант – не Троя, отобьемся. Арес'.

Антипов смотрел на бумагу с таким выражением лица, словно она была покрыта письменами самого князя ада. Ему казалось, что он принимает участие в какой-то грандиозной и безумной постановке в двух частях. Причем, сам Виктор появляется только во втором акте, а в первом были совсем другие персонажи. И один из них – главный защитник Трои по имени Арес. Антипов вообще начал склоняться к мысли, что все это неспроста. Его смерть там, появление здесь, встреча с богами войны и обмана, с графиней, даже поединок с Менелом может иметь какой-то смысл, быть частью неизвестного, но глобального замысла. Вот бы еще разобраться в этом… В минуты, когда Виктор ничего не понимал, он начинал усиленно верить в провидение, полагая, что бессмыслица – лишь видимость. Что нужно просто подождать, узнать побольше и тогда проникнешь в самую суть вещей. Что везде есть смысл: в поступках людей, в их словах, мыслях, и даже, что самое невероятное, в их жизнях.

– Рикста, давай одежду, я возвращаюсь в замок! – молодой воин еще толком не осознал, что происходит, но догадывался, что в деле наметились существенные и неупорядоченные изменения. А для человека с воображением отсутствие порядка – это все равно, что для человека без воображения – хороший и стабильный доход.

Через короткое время Антипов, уже успев быстро подзакусить (два дня без еды – не шутка), несся по дороге в замок в сопровождении слуги. Виктор ощущал слабость, вызванную долгим лежанием, и очень надеялся на то, что ему не придется ни с кем сражаться.

Из-под копыт пыль почти не летела. Недавно прошел небольшой дождь, в воздухе еще ощущался запах влажной земли, а свежий и прохладный ветер усердно дул в лицо и заставлял прикрывать глаза.

Замок находился совсем недалеко от деревни и Антипов бы достиг его очень быстро, если бы не натолкнулся на группку из трех дворян, едущих в окружении слуг в противоположном направлении. Двоих из них Виктор знал в лицо, а с третьим даже общался.

– Господа, рад встрече! – поравнявшись со знакомыми, Антипов осадил лошадь.

Те, в еще чистых дорожных костюмах, тоже остановились.

– Господин ан-Орреант! – вскричал самый молодой из них, пучеглазый сын барона ан-Кнепа, одетый в темно-красный плащ и островерхний шлем. – Вы уже поправились? Мы наслышаны о том, что произошло. Надо же, схватиться с самим Менелом! А вы знаете, что у нас происходит? Вы решили остаться?

Молодой дворянин выпалил все это скороговоркой, а его спутники уставились на Виктора с глубочайшим вниманием. В таком тонком деле, как отъезд с турнира, каждая новая деталь может оказаться полезной. Вдруг стоит задержаться?

– Да, с Менелом мне не повезло, – пробормотал Антипов, обескураженный напором собеседника. – А уезжать пока никуда не собираюсь.

– Как не собираетесь? – удивился ан-Кнепа. – Ристалища не будет, да пожалуй и других состязаний тоже! А замок осадят со дня на день! Графиня не хочет сдаваться.

Из путаных рассказов Риксты Виктор уже понял, куда движется дело.

– Осадят? Ну и что? – Виктор попытался придать себе беспечный вид. – Это даже интересно. Разве вам не нравятся осады? Бывает очень забавно, особенно, если на стену лезут знакомые. Даже не знаешь, кого встретишь. Только успеешь поздороваться, а уже нужно его бить мечом или копьем.

Дворяне переглянулись.

– Вы все шутите, господин ан-Орреант, а там же будут королевские войска, – попытался объяснить ан-Кнепа. – Может быть осада – и хорошо, но разве король нас простит, если мы станем защищать графиню? Вот мой отец наверняка будет недоволен. И это еще слабо сказано! Я бы еще пошел против какого-нибудь графа, но против короля… нет…

– Господа, я бы тоже никогда не стал сражаться против короля, – ответствовал Антипов, пытаясь собраться с мыслями и решить вопрос: агитировать народ за возвращение в замок или сначала лично изучить там обстановку. – Не пошел бы, если бы мне король сказал: господин ан-Орреант, убирайтесь-ка вы домой и не мешайте моим людям. Но он такого не сказал. И более того: приказал войскам подойти к замку во время турнира! Когда все здесь и я тоже! О чем это говорит? Полагаю, что его величество не против небольшого веселья. Если король прикажет мне сдаться, то я это сделаю немедленно. Но без личного приказа… простите. Буду высматривать знакомых с высоты стен!

– Господин ан-Орреант, мы ценим ваш юмор, но в замке мало кто остается из гостей, – ан-Кнепа подтвердил слова Риксты. – Скоро почти все уедут. И Менел и даже ан-Суа. Вчера лично прибыл отец ан-Котеа и принудил сына покинуть замок!

– Но графиня просила остаться, не так ли? – уточнил Антипов.

– Да, просила, – собеседник отвернулся и посмотрел в сторону. – Но нам нужно думать о своих землях и семьях. Защита замка обречена на поражение. Я даже считаю, что большинство местных баронов не придет на помощь. Пока еще ни один из них не заявил о поддержке! Они, конечно, клялись в верности графу, но у них уже новый граф. У ее сиятельства будет лишь дружина.

Виктор отлично понял дворян, которые считали, что баталия проиграна. А если так, то не стоит и пытаться защитить Ласану. Она, конечно, все еще знатная и красивая дама, но уже без земель.

Представитель замка Орреант смотрел, как его знакомые удаляются прочь. Они ехали не спеша, но в этой медлительности была непоколебимость. Благородные дворяне не передумают и не вернутся. Все уже решено.

– Странное дело, – сказал Антипов, обращаясь к Риксте. – Мне всегда казалось, что здешние бароны смелее графов. Они ведь предоставлены сами себе! Но вижу, что это не так… все одинаковы!

– Барон ан-Орреант поступил бы точно так же, – ответил слуга, соглашаясь. – Он бы не стал рисковать жизнью из-за женщины, у которой скоро ничего не будет.

Виктор продолжил свой путь. Вскоре он встретил еще одну группку дворян, а потом, почти около ворот, еще одну. Антипов раскланивался, останавливался и неизменно провожал глазами отъезжающих. В его родном мире бегство по расчету тоже было выражено, но не так как здесь. В обоих мирах полно храбрецов, людей чести. Они готовы бросаться на врага, отстаивать свои принципы, давать отпор мерзавцам, но… только если все происходит быстро. Дайте отважным людям время на раздумье и их количество резко сократится. Они начнут думать о себе, о выгодах, о бесполезности благородных поступков, об адекватном ответе на злодеяния, да о чем угодно! Но после размышлений уже мало кто будет бросаться на врага, отстаивать свои принципы и давать отпор мерзавцам. Мысли отравляют честь, делают ноги ватными, а сердца дряблыми. Но если взять оставшихся храбрецов, самых стойких, и объяснить им, что подвиги пойдут во вред их семьям, то и эти отрекутся от самих себя. Храбрец, обременный заботой о родных, превращается в труса.

– Я все же не понимаю, – качал головой Виктор, обращаясь к слуге. – Ладно, дворяне, что с них взять? А Менел почему уедет? Он же герой!

– Наверное, от подвигов, спасающих графиню, не будет пользы, ваша милость, – сообщил Рикста, выросший в бедности, что весьма способствует преждевременной смерти всех иллюзий. – Для героя важна слава. А здесь где ее взять? Победить ведь не получится.

– Н-да… тут слишком все неправильно и герои неправильные, но ничего… я постараюсь понять, в чем дело, – с этими словами Виктор въехал в ворота замка.

Священнослужитель Терсат с удовольствием следил за турниром. Он на самом деле переживал, когда боец, за которого жрец болел, проигрывал, или радовался как ребенок, если любимчик побеждал. Терсату понравилось, как его будущий фаворит Ролт с блеском вышел в число первых в важном состязании, и совсем не понравилось внезапное исчезновение реального претендента на победу. В связи с этим состоялся разговор с Илеа как раз тогда, когда победитель в схватке с щитом и мечом ан-Суа принимал награду из рук графини, а ан-Котеа, бледный от зависти, довольствовался третьим местом. Ролту, ввиду его неявки на финальный бой, присудили второе.

– Что случилось между Ролтом и Менелом? – вопрошал Терсат, сидя на подушке на самой высокой скамье с удобной спинкой. – Это не могло быть подстроено?

– Вряд ли, ваша благость, вы же знаете, как трудно манипулировать героями, – отвечал Илеа, который не был таким ценителем развлечений, как собеседник, но все же не отказался бы посмотреть на хороший последний бой. – Им говоришь одно, они вроде бы соглашаются, а потом делают по-своему. К счастью, Менел – все-таки исключение. Он целиком под нашим влиянием. Зато кроме нас не прислушивается ни к кому!

– Это из-за молодости, – вздохнул Терсат. – Поначалу все герои такие. Мы их пестуем, указываем им путь, а они потом… да что говорить об этом. Главное – не пропустить тот момент, когда Менел изменится.

– Кстати, я узнал кое-что любопытное о Ролте, – Илеа внезапно сменил тему. – Точнее, не о нем, а о его отце.

– Что? – Терсат наблюдал за тем, как победитель расточает любезности графине.

– Один из дворян, который прибыл из графства ан-Трапера, сообщил, что их граф месяца три-четыре назад осаждал замок Орреант. Но ушел от стен на второй день!

– Почему осаждал и почему ушел? – Терсат даже отвлекся от лицезрения Ласаны, которая с радушной улыбкой что-то говорила ан-Суа.

– Неизвестно, но очень любопытно узнать.

– Так узнайте! Я думаю, что Ролт в целом заслуживает доверия, но все-таки он какой-то странный. Было бы неплохо собрать о нем побольше сведений. Желательно расспросить какого-нибудь жителя замка Орреант.

– Странный, ваша благость, – согласился Илеа. – Он слишком хорошо разговаривает для воина и слишком хорошо сражается для менестреля. Когда мы разберемся с этим турниром, то непременно пошлю в Орреант надежного человека.

А турнир после прибытия ан-Келени стал для Терсата настоящей головной болью. Он сам неприятно удивился известиям, что король внял просьбам дяди Ласаны и решил немедленно выдвинуть войска. Верховный жрец поддержал короля, несмотря на настоятельные просьбы Терсата повременить. Конечно, Терсат ни в коей мере не хотел защитить графиню. Просто он, как ярый любитель зрелищ, собирался досмотреть турнир до конца. Однако понимал и логику короля – нет победителя в состязаниях, нет и мужа. А с одинокой женщиной справиться – раз плюнуть.

Но Терсат, не будучи злобным человеком и испытывая некоторую признательность к хозяйке, все-таки решил поговорить с ней откровенно. И сделал этот как раз на второй день после того, как стало известно о распоряжении короля.

Беседа проходила в комнатах жрецов. Графиня сидела на стуле чуть поодаль от стола, а Терсат облокотился на столешницу и внимательно разглядывал вырез в бело-синем платье Ласаны.

– Госпожа графиня, – говорил жрец, – ваша идея с турниром была великолепна, но боюсь, что только подстегнула Гийора ан-Мерея к решительным действиям.

– Да, ваша благость, – соглашалась Ласана, печально склонив голову. – Я не думала, что он успеет. Мерзавцы всегда бьют первыми, но так хотелось бы, чтобы благородные люди били последними.

Терсат слегка поморщился, что выглядело забавно на его пухлой физиономии:

– Госпожа графиня, не будем употреблять громких слов… таких как 'мерзавец'… Гийор приобрел власть над графством из рук короля. Он – приличный человек.

– Я знаю своего дядю, ваша благость, – тихо произнесла графиня. – Приличные люди потому и называются приличными людьми, что совершают подлости и мерзости, не получая от этого никакого удовольствия. А мой дядя получает. Выходит, что он – самый настоящий мерзавец, хотя делает то же самое, что и приличные люди.

Жрец попытался подавить улыбку. Он вовсе не был ограниченным и умел ценить удачные фразы, даже если они исходят от женщины.

– Госпожа графиня, я очень хорошо отношусь к вам и мне известно, что вы сделали для церкви. Поэтому возьму на себя право дать вам один совет.

Ласана посмотрела собеседнику прямо в глаза. Она знала, что жрецы должны быть благодарны ей за огромные пожертвования, но не догадывалась, что вся эта благодарность выльется в один-единственный совет.

– Я очень рекомендую вам выйти замуж, – продолжал Терсат, не подозревая о мыслях графини. – И сделать это немедленно! Я обвенчаю вас тут же с любым избранником и вы спокойно уедете в замок мужа.

Графиня взглянула на окно своей комнаты, которую отдала жрецам. Ласана еще недавно сильно скучала по чудесным сиреневым занавескам.

– Ваша благость, – сказала она, стараясь говорить ровно. – Отец перед смертью вверил этот замок моим заботам и поручил не покидать его. Бегство было бы предательством памяти отца. Если бы у меня нашелся достойный муж, то я бы разрешила ему попытаться откупиться от дяди, отдав земли, но оставив замок. Но где взять достойного мужа? Я не знаю. Где их берут другие женщины – для меня загадка. Возможно, в том месте уже не осталось ни одного человека. Ан-Котеа сделал мне предложение, но я колебалась. А потом прибыл его отец и, угрожая страшными карами, увез Женара. Он мог бы отказаться от титула и умереть вместе со мной. Но я отпустила его. Жить нужно вместе, а умирать лучше раздельно.

– Не надо говорить о смерти. Одумайтесь! С вашей красотой…, – фразу жреца прервал громкий стук в дверь.

– Кто там, Илеа? Посмотрите!

Молодой жрец, все это время неподвижно стоящий у стены, подошел к двери и распахнул ее. К удивлению присутствующих, на пороге возник взволнованный Ролт ан-Орреант, одетый в серую куртку с тонкими черными узорами на рукавах.

– Простите, ваша благость! Простите, госпожа графиня! – Виктор низко поклонился. – Я не помешал? Будет ли мне позволено войти?

Он мог бы поклясться, что в глазах у Ласаны мелькнула радость, которую она постаралась скрыть.

– Проходите, господин ан-Орреант, – Терсат даже подался вперед, чтобы как следует рассмотреть гостя. – Однако вы долго отсутствовали! Вы уже поправились?

– Простите, – еще раз повторил Виктор, демонстрируя отменную вежливость, столь полезную в его нелегких трудах. – Благодарю вас. Чувствую себя хорошо и искренне сожалею, что турнир подошел к концу таким вот образом.

– Менел мне рассказал, что вы держались весьма достойно, – произнес жрец, благосклонно глядя на посетителя. – Право, печально, что вы с ним поссорились, но рад, что все обошлось! Разрешите поинтересоваться вашими дальнейшими планами. Вы наверное еще не в курсе, что графиня устраивает сегодня прощальный обед. После него мы собираемся отбыть вместе с оставшимися участниками турнира. Не угодно ли присоединиться к нам и посетить столицу? Мне бы хотелось, чтобы его благочестие услышал ваш голос. К тому же, в ближайшее время намечаются еще пара состязаний. Уверен, что и там вы проявите себя.

Антипов бросил быстрый взгляд на Ласану. Она сидела с подчеркнуто спокойным выражением лица. Если бы Виктор не знал, что вскоре вражеская армия возьмет штурмом замок, а ее, всеми брошенную, убьют или заточат в темницу, то решил бы, что девушка обдумывает наряд на сегодняшний вечер.

– Ваша благость, мне очень удивительно, что дворяне покидают замок, – Виктор даже не старался придать голосу необходимую эмоциональность, она и так была. – Я не могу понять их. Поэтому предпочитаю остаться и дождаться, чем все закончится.

По губам графини скользнула едва заметная улыбка, зато Терсат ухмыльнулся, не таясь:

– Господин ан-Орреант, вы слишком неопытны и горячи. То же самое об отъезде дворян мне говорил недавно Женар ан-Котеа. Как он возмущался! Но, к счастью, его отец узнал заранее о королевском приказе и явился сюда сам. Просто подумайте: что бы сказал ваш отец? Уверен, что он потребовал бы принять мое предложение.

Виктор отлично представлял себе, что сказал бы каждый из трех его отцов. Первый, оставшийся на Земле, впал бы в панику и начал бы искренне сожалеть, что спасти несчастную девушку не получится. Второй, лесоруб Кушарь, посоветовал бы оставить графиню в покое, потому что на свете полно молодых женщин, находящихся в менее затруднительном положении. А третий, барон ан-Орреант, убрался бы из замка не раньше, чем убедился бы, что ничего не сумеет поиметь в виде земель или влияния. Лично о Ласане он бы думал в последнюю очередь или не думал вообще.

– Мне все же хочется воспользоваться тем, что мой отец далеко, и помочь ее сиятельству, – вежливо ответил Виктор, понимая, что жрецы уже 'похоронили' графиню. – С вашего разрешения я поговорю с дворянами и даже с Менелом, если получится. Вдруг они изменят свое мнение? Нельзя оставлять беззащитных женщин в беде.

Терсат расхохотался, прикрывая рот рукой. Его смех, такой откровенный, многое сказал Антипову, чуть ли не больше, чем сами слова.

– Господин ан-Орреант, сразу видно, что вы не получили соответствующего воспитания с раннего детства. Я могу понять ан-Котеа, он влюбился в госпожу графиню, ну а вы-то? Тоже влюбились? – жрец с трудом справился со смехом и старался отвечать, тщательно выговаривая слова, чтобы они не проглатывались из-за подавляемых смешков. – Сюда движется целая армия! Кто захочет ей противостоять? Менел, что ли? Так он – истребитель чудовищ. С королевскими армиями не связывается и правильно делает. Чудовища не настолько опасны. Пообщайтесь с ним и дворянами и поймете, что лучше принять мое предложение. Или склоните графиню к немедленному браку и забирайте ее отсюда. Я это только приветствую! И не смотрите на меня так, госпожа графиня! Если на то пошло, то я даже не буду возражать, если Ролт увезет вас помимо вашей воли.

– И подожжет замок в нескольких местах, – тихо прошептал Виктор.

– Что? Повторите, я не расслышал, – произнес Терсат.

– Ваша благость, устами жрецов иногда говорят сами боги, – учтиво поклонился Антипов.