Историки свидетельствуют, что первые поселенцы появились на Японских островах несколько тысячелетий назад. Как и повсюду в те времена, племена жестоко воевали между собой, а еще боролись с природой, небом, смерчами, тайфунами, морем, цунами и постоянными землетрясениями. Память об этой вечной борьбе, победах и поражениях переходила из поколения в поколение в виде легенд и мифов.
Правда, они могли и не дойти до наших дней, если бы не тонкий замысел правителя Дзимму-тэнно (VII в. н. э.). После провозглашения себя «небесным императором» (тэнно) он повелел собрать все устные предания, в которых бы четко прослеживалась прямая линия: от богов – творцов Японских островов и их потомков к царствующим особам.
Вся эта огромная работа была поручена придворному мудрецу Оно Ясумаро, который и выполнил повеление владыки, причем весьма добросовестно. Китайскими иероглифами (своей письменности еще не было) Ясумаро начертал книгу, которую назвал «Кодзики» («Записки древности»). Эта книга должна была убедить, что император Дзимму – прямой потомок земного бога Ниниги в четвертом поколении, а Ниниги, в свою очередь, – внук небесной богини солнца Аматэрасу, вечно живущей на небе.
Не менее примечателен и такой факт: вплоть до XVI в. мало кто в Европе знал о существовании Страны восходящего солнца. Впрочем, «открытие» Японии оказалось кратковременным: уже в начале XVII в. немногочисленные европейцы были изгнаны с островов, а сама Япония вступила в период «блистательной изоляции», замкнувшись в собственных границах. Географическая и культурная отдаленность страны породила уникальное японское своеобразие, которое удивляет и восхищает мир.
Одним из проявлений этого феномена является и японская мифология – не совсем обычная система восприятия мира, природы и людей. Поэтичный японский миф вовлекает в круг идей и сюжетов, принадлежащих, кажется, иному измерению, иной ментальности, тем не менее постижимых и понятных в контексте мировой культуры.
Явление богов
Раньше исчисления времени, когда земля еще не была устроена, на ней царствовал хаос. Земля и вода, свет и тьма, звезды и небесная твердь представляли собой одну дымящуюся, пенящуюся, не имеющую определенной формы массу. Все было перемешано так чудовищно, что в этом вселенском вареве не могло жить ни одно живое существо.
Первое божество возникло из гигантской почки копьеобразного тростника, поднимавшегося из глубины хаоса. Затем произошли другие божества, но миновали целых три поколения, прежде чем определились точные границы между небом и землей. Наконец в том месте, где поднялась вверх вершина волчьей травы, явились первые небесные духи.
Власть их не простиралась на глубоко лежащий под ними мир, в котором все еще царил беспорядок. Только четвертому поколению богов было предназначено совершить создание и устройство земли. Это были могущественный дух воздуха Идзанаги и прекрасная богиня облаков Идзанами. От них произошла и земная жизнь.
Однажды Идзанаги и Идзанами прогуливались по колеблющемуся небесному мосту, который висел над пропастью, отделявшей землю от неба. И сказал дух воздуха богине облаков:
– Под нашими стопами должно возникнуть королевство, а мы будем его посетителями.
Сказав это, Идзанаги вонзил свой украшенный драгоценными камнями жезл в самую глубину кипящей массы. Капли, сорвавшиеся с острия его жезла, окаменели, из них образовался остров Оногоро. Сошли на него создатели мира и возвели огромный гористый конус, с тем чтобы на вершине мог утвердиться небесный мост, а вокруг него мог бы вращаться в вечном круговороте весь остальной свет.
Мудрость небесных духов определила Идзанаги быть мужем Идзанами, после чего божественная пара должна была поселиться на земле. Как и надлежало ее высокому происхождению, бракосочетание должно было завершиться большим празднеством.
И вот Идзанаги пошел вокруг созданной горы слева направо, а Идзанами – справа налево. И когда богиня облаков издалека увидела духа воздуха, она в восхищении воскликнула:
– Ах, какой прекрасный и миловидный юноша!
На что Идзанаги воскликнул с не меньшим воодушевлением:
– Какая красивая девушка!
Они приблизились друг к другу, взялись за руки, и брак был заключен. Однако по неведомым причинам супружеская жизнь богов не заладилась. Сначала они создали новый остров Аавни, но он оказался мертвой пустыней. Не повезло и с сыном-первенцем Хируко – он родился слабым, а потому создатели земли положили его в челнок, сплетенный из волчьей травы, и пустили на милость волн и волю ветра.
В глубокой печали перешли Идзанаги и Идзанами по небесному мосту на небо, где духи держат свой вечный совет. Там они узнали, что Идзанаги должен был заговорить первый при обходе горы. Пришлось супругам вернуться на землю и снова повторить обход горы.
На этот раз Идзанаги воскликнул первый:
– Ах, какая красивая и миловидная девушка!
А из уст Идзанами радостно вырвалось:
– Ах, какой прекрасный юноша!
И снова взялись они за руки и с этих пор были счастливы.
Божественные создания
Как нельзя лучше получилось и с устройством земли. От них была рождена Оясима, великая восьмерка островов: Авадзи, Иё (впоследствии Сикоку), Оки, Цукуси (впоследствии Кюсю), Ики, Цусима, Садо, Ямато (впоследствии Хонсю). (Хоккайдо, Тисима и Окинава в древние времена не считались частью Японии.) А маленькие скалистые островки архипелага образовались из морской пены и плещущих волн, которые громоздились на морском побережье. Так образовались материки остального света.
И сказал Идзанаги своей супруге:
– Вот мы создали могущественное королевство с горами, реками и растениями. А теперь должно явиться божество, которое бы властвовало над этим прекрасным миром.
Как раз к этому времени у Идзанами родилась дочь Аматэрасу – богиня, озаряющая небо. Ее ослепительная красота и величественная осанка не оставляли сомнений в том, что трон божества должен находиться среди облаков. Родители тотчас возвели богиню на вершину горы и по чудесному мосту провели на небо. Небесные духи, завидев Аматэрасу, воскликнули в восхищении:
– Ты должна вступить в нежную синеву небосвода, где отныне будешь сиять, и твоя сердечная улыбка будет одушевлять все мироздание и землю. Белокурые облака будут твоими слугами, а сверкающие капельки росы – твоими мирными посланниками!
Следующий ребенок Идзанаги и Идзанами оказался сыном. Он был так прекрасен, что родители решили: он тоже должен обитать на небе, как соправитель Аматэрасу. Имя ему было дано Цукуёми – бог луны.
Еще один сын, родившийся у божественной пары – бог Сусаноо, в отличие от брата и сестры, неожиданно полюбил мрак и тень. Когда он плакал, от слез его выгорали на горах травы, увядали цветы, умирали люди. Мало было радости Идзанаги от такого наследника, но все же он не лишил сына власти, назначив его повелевать океаном.
Последним из явленных миру детей был бог огня – Кагуцути. Выходя из чресел Идзанами, он так обжег ее внутренности огнем, что богиня не вынесла жара и умерла. Охваченный горем, бог Идзанаги припал к телу любимой супруги, проливая безутешные слезы. Из этих слез образовалось целое озеро, в котором поселилась богиня Плача, Накисавамэ.
Идзанаги в царстве тьмы
Как ни велика была скорбь бога Идзанаги, вернуть богиню Идзанами к жизни было невозможно. И тогда он в отчаянии выхватил меч и снес голову богу огня. Обагрила кровь лезвие и рукоять меча, окропила скалы, и явились в мир могучие божества грома и молнии. Просочилась кровь, обагрившая меч, меж пальцев бога Идзанаги, и возникли из нее Дракон Ущелий и Бог Потоков в долинах.
А из головы бога огня произошло божество крутых горных склонов, из груди его – божество косогоров, из чрева – божество горных чащоб, из левой руки – божество непроходимых лесов, из правой руки – божество горных подножий, из левой ноги – божество плоскогорий, а из правой ноги – божество предгорий.
Но расправа с Кагуцути не заглушила боль и горечь Идзанаги. Собрался он в путь и вскоре достиг ворот царства мрака и тьмы. Вышел навстречу ему дух Идзанами, нежно умоляя не искать супругу в подземных пещерах.
Однако отважный Идзанаги ничего не хотел слышать и продолжил искать возлюбленную супругу. Жуткие призраки выступали перед ним, стоны и безнадежные сетования погибших душ звучали в его ушах, но страх был ему неведом.
После долгих поисков он нашел свою Идзанами. Она лежала на земле с безграничным отчаянием, изменившаяся от постигшего ее несчастья. Богиня была опечалена: Идзанаги напрасно не внял ее уговорам, ведь без согласия властителя подземного мира она не смеет вернуться на землю.
Идзанами и Идзанаги. Кобаяси Эйтаку, кон. XIX в.
Теперь уже Идзанаги должен был спасать свою жизнь, преследуемый восемью чудовищами подземелья. Он храбро защищался мечом и наконец сбросил свой головной убор, который превратился в пурпуровые грозди винограда. Оставил и гребень, изливавший свет и превращавшийся в нежные бамбуковые стебли. Пока чудовища жадно пожирали сладкий виноград и нежные стебли, Идзанаги достиг широких ступеней лестницы, которая вела в земной мир.
Перед Идзанаги простирался океан, на поверхности которого отражался образ любимой дочери Аматэрасу. Она, казалось, умоляла его погрузиться в волны и омыться в беспредельных водах океана.
Едва Идзанаги окунулся, как тотчас раны его закрылись, а затем пришло новое чувство – чувство бесконечного примирения со всеми. Жизнь создателя земли закончилась. Он оставил мир своим детям и перешел в последний раз тысячецветный небесный мост. И поныне живет дух воздуха с небесными духами в обширных пределах солнечного сияния.
Богиня солнца
Сияние божественной Аматэрасу было радостной вестью всему живущему. Орхидеи и ирис, цветы вишен и слив, рисовые поля и конопляники отвечали ей улыбкой, а озера и воды отражали богиню в тысячах сверкающих красок.
Завидовал этой славе и власти лишь один бог – Сусаноо, брат Аматэрасу, который владычествовал над океаном и теперь управлял вместо бога луны. И было чему завидовать. Довольно было одного шепота испускающей лучи богини, как он тут же воспринимался в глубине кристаллов и на дне зеркально-прозрачного озера. Ее рисовые поля приносили урожай с избытком, где бы ни находились – то ли на откосе горы, то ли в долине или возле бурлящего потока. Колосились поля, деревья склонялись под тяжестью плодов, расцветали полевые цветы.
А вот голос Сусаноо не был так чист, его улыбка не была такой светящейся. Его поля часто затопляло, рисовые посевы порой не давали обильного урожая. Это досадовало бога, но Аматэрасу была бесконечно терпелива и все прощала брату.
Однажды сидела богиня солнца во дворе своего небесного жилища и пряла пряжу. Над струями источника плыло благоухание цветов лотоса, раздавались чудные песни, вещавшие о ветре, облаках, о небесном своде. Но внезапно, прорезавшись сквозь небесную синеву, к ногам прядильщицы упал окоченевший труп пегого коня – любимца богов. Это завистливый Сусаноо убил священное животное и сбросил, чтобы явить свою силу и безнаказанность.
Аматэрасу вздрогнула, уколов себе палец веретеном, и, возмущенная жестокостью брата, удалилась в пещеру, заперев дверь небесного жилища. Весь мир погрузился во мрак. Радость и добродушие, душевная чистота и мир, надежда и любовь исчезли с угасшим светом. Злые духи, которые до тех пор таились по темным углам, теперь отважились выйти на свободу. Их ужасающий хохот и помрачающие разум крики наполняли сердца смятением и страхом.
Собрались тогда боги возле русла высохшего небесного потока. Все понимали, что только Аматэрасу может вернуть свет. Но как склонить богиню, озаряющую небеса, вступить в этот мир мрака и раздора? Восемьсот божеств было приглашено на совет, и наконец они придумали, как вывести Аматэрасу из заточения.
Сначала бог Аменако вырвал с корнями священные деревья Сакаки, что растут на небесных холмах, и рассадил их перед входом в пещеру. На верхних сучьях развесил цепи из драгоценных камней, которые подарил богине солнца дух воздуха Идзанаги. На средних ветвях бог расположил зеркало, изготовленное из благородных металлов небесных гор. Его блестящая поверхность испускала лучи, словно отражение лика солнца.
Далее боги соткали из волокна, конопли и шелковицы королевское одеяние, развесив его на нижних ветвях дерева Сакаки. Был еще выстроен дворец, окруженный садом, в котором богиня растений повелела цвести многим тысячам любимейших растений и цветов.
Когда все было готово, Аменако выступил вперед и громким голосом попросил богиню солнца показаться. Но Аматэрасу не откликнулась на зов. Тогда боги решили устроить великое торжество.
Первой вышла богиня радости Удзумэ, она громко запела и завела хоровод. Ее голову украшали листья вереска, гибкий стан опоясывал сухостебельник с небесной горы Кагу; дикий виноград обвивался вокруг развевающихся рукавов. В руке богиня держала листья дикого бамбука, увешанного мелодичными колокольчиками. Затем Удзумэ заиграла на бамбуковой флейте, и эту мелодию подхватили все божества. Одни трещали деревянными погремушками, у других были инструменты с натянутой тетивой, по которой музыканты водили стеблями волчьей травы.
Вокруг пещеры был разведен огромный костер, а когда зеркало отбросило отражение его зарева, все боги принялись восклицать так, будто забрезжило утро. Ряды богов становились все оживленнее, смех звучал так громко, что небо содрогалось, словно от раскатов грома. В своем уединении Аматэрасу невозмутимо слушала и пение, и звуки музыки, и шум танцев. Но когда небо содрогнулось от смеха, она опасливо выглянула из убежища и спросила:
– Что это значит? Я думала, что небо и земля погружены во мрак, но вижу, что откуда-то брезжит свет. Удзумэ пляшет, и все боги смеются!
На что Удзумэ отвечала:
– Я могу танцевать, и боги могут смеяться, потому что среди нас теперь находится одно божество, чья красота подобна твоей! Взгляни-ка!
Аматэрасу бросила взгляд на зеркало и очень удивилась, заметив в нем богиню необыкновенной красоты. Когда же она вышла из пещеры, тотчас исчезли тьма и мрак – мир озарился солнечным светом.
И воскликнули тогда восемьсот мириад божеств:
– О, да не покинет нас никогда богиня солнца!
Послы неба
Взирая с небесной высоты, боги вдруг заметили, что злые подземные духи все чаще стали появляться на земле. Тогда одному из высших небесных духов Осхи-Хоми поручили сойти на землю, чтобы навести порядок. Но едва дух вступил на «плавающий мост» и услышал шум раздоров и суматоху, как тут же вернулся назад.
– Изберите вместо меня другое божество совершить это дело, – сказал Осхи-Хоми, пораженный увиденным и услышанным.
Пришлось великому небесному духу и Аматэрасу созвать восемь сотен мириад божеств в русло небесного потока. Сказала богиня солнца:
– На земле царят неустроенность и смятение. А потому к ним должно снизойти божество, чтобы приготовить почву для нашего сына принца Ниниги, способного управлять миром. Кого же нам послать?
И восемьсот мириад божеств сказали:
– Пусть Аме-Нохо подготовит все для миссии принца Ниниги.
Спустившись на землю, Аме-Нохо, в отличие от Осхи-Хоми, почувствовал себя таким счастливым, что вскоре и вовсе забыл о данном ему поручении.
Три года ждали известий великий небесный дух и Аматэрасу, но все напрасно. Тогда они сказали:
– Пошлем Аме-Вако, юного небесного принца, он наверняка исполнит наше поручение.
В дорогу принцу дали небесный лук для дичи и небесную оперенную стрелу, которая всегда попадала в цель.
– С этим оружием ты должен начать войну против злых подземных духов и восстановить порядок в стране!
Однако едва юный принц опустился на морской берег, как ему явилась прекрасная принцесса Блеск Земли. Ее грациозность настолько очаровала Аме-Вако, что он тут же предложил красавице руку и сердце.
Миновало восемь лет. В течение всего этого времени юный принц ни разу не вспомнил о поручении, развлекаясь на веселых пирах и проводя досуг в свое удовольствие. Не говоря уже о восстановлении мира и порядка, Аме-Вако прямо пошел против воли небесных духов, возжелав править землей единолично.
Снова собрались восемь сотен мириад божеств в русле тихого небесного потока. Богиня солнца сказала:
– Наш посол слишком медлит с ответом. Кого еще послать нам, чтобы узнать причину такой медлительности?
Кликнули тогда боги верного Фазана и дали ему такой наказ:
– Ступай к Аме-Вако и скажи: «Боги неба послали тебя в страну камышей, чтобы восстановить мир и низвергнуть злых духов. Восемь лет ты хранил молчание. В чем причина такого бездействия?»
Фазан спешно слетел на землю и опустился на широко раскинутые ветви дерева, растущего у ворот перед дворцом принца. Приземлившись, он повторил от слова до слова наказ, но не получил никакого ответа. А вот супруга принца по имени Ама-но-загу возглас Фазана услышала и с этим известием явилась к своему повелителю.
– Крик Фазана предвещает бедствие! – сказала она. – Возьми лук и убей его.
Без долгих размышлений Аме-Вако натянул лук и прострелил Фазану сердце. Но небесная стрела не остановилась, а понеслась все выше и выше, пока, разорвав облака, не упала к ногам богини солнца. Увидев, что это одна из тех стрел, которыми вооружили принца, и что перья ее запятнаны кровью, Аматэрасу сказала:
– Если этой стрелой наш посол метил в злых земных духов, то она не должна ранить юного принца; но если Аме-Вако предатель – пусть стрела его и убьет.
И случилось так, что, когда принц предавался отдохновению после празднования жатвы, летучая стрела попала ему прямо в сердце. Громко вскрикнула принцесса, увидев мертвым своего юного супруга. Ее болезненные стоны достигли неба. И тогда отец Аме-Вако поднял страшный ураган, который вознес принца в голубое поднебесье.
Был выстроен огромный дом печали; восемь дней и восемь ночей раздавались в окрестностях плач и жалобные возгласы.
После этого небесные божества сказали:
– Теперь Таке-Мика должен сойти и низвергнуть эту мятежную страну.
В сопровождении Тори-Буне отправился Таке-Мика в путь и пришел на морской берег Инасо, в страну Идзумо. Друзья обнажили мечи, сели на лезвия со скрещенными ногами и с этого дня начали войну со злыми земными духами. Когда мир в стране был восстановлен и поручение исполнено, отважные воины вернулись назад, в голубые сферы высокого неба.
Дева Луны
На побережье моря начиналась весна. Нежная зелень оживляла заросли бамбука. Розовое облако тихо опускалось с неба на ветви зацветавших вишен. Сосновые леса струили весенний аромат. Тихо было на берегу, только рокотало море. Издалека доносились чуть слышные звуки – то ли песнь шумящей воды, то ли шум проснувшегося ветра, то ли мелодия плывущих облаков.
Небывалая нежная музыка то усиливалась, то затихала, и звуки походили на шум морского прибоя. И вдруг задушевный чистый голос запел песню, которая дышала миром и спокойствием весеннего сияния. Белое перистое облако неслось к морскому берегу. Одно мгновение застыло оно на взморье, затем растаяло.
У моря стояла юная девушка в сверкающем одеянии. В руках она держала сердцевидный инструмент, и в то время как пальцы ее касались струны, она пела небесную песнь. На ней было одеяние из перьев – белое, как грудь дикого лебедя.
Закончив петь, девушка направилась к сосновому лесу, окаймлявшему морской берег. Птицы порхали вокруг нее, садились на плечи и прислонялись головками к щекам. Юная дева повесила свое одеяние на ветви сосны и пошла окунуться в море.
В это время на берегу сидел одинокий рыбак Гай-Руко. Заметив ослепительно белое одеяние, он воскликнул:
– Наверное, это дар богов! – и подошел к белоснежному чуду.
Платье было такое душистое и нежное, что рыбак боялся к нему прикоснуться. Но любопытство взяло верх – и платье оказалось в его руках. Перья были удивительно сотканы, мягкие изогнутые крылья украшали его на плечах.
«Снесу-ка я его домой, – подумал рыбак, – и счастье посетит меня».
Но в это время юная дева вернулась с моря и рыбак услышал ее нежный голос:
– Одеяние принадлежит мне! Отдай его, прошу тебя!
Рыбак стоял молча, как пораженный громом, потому что никогда еще не видел такого грациозного создания. Девушка показалась ему вовсе не от мира сего. И сказал он:
– Как твое имя, прекрасная дева? И откуда ты?
Отвечала красавица:
– Ах, я одна из тех, кто прислуживает Луне. Я прихожу с мирным известием к океану, чтобы шепнуть ему об отливе. Но теперь должна вернуться на небо.
Гай-Руко очень не хотел, чтобы дева уходила, а потому попросил:
– Я хотел бы посмотреть, как ты танцуешь, прежде чем улетишь к небесам.
Дева Луны отвечала:
– Отдай мне одеяние из перьев, и я исполню небесный танец. Но если не отдашь, злые духи унесут тебя в свое царство. Без моего платья я не могу танцевать. Каждое перышко на нем – это подарок небесной птички. Их любовь и вера несут меня по воздуху.
Когда она произнесла эти слова, рыбак устыдился и подал ей одеяние. Дева Луны облеклась в него, поднялась от земли, тронула струны и запела.
То была песня прощания с землей и морем. После нее дева заиграла уже веселую мелодию и стала танцевать. Она слегка касалась поверхности быстро пенящегося моря, затем тронула вершину сосны высотой до поднебесья. Она летала по воздуху вокруг деревьев, между бамбуковой зарослью и под ветвями цветущей вишни, а Гай-Руко любовался ею, исполненный изумления и восхищения.
Но внезапно веселая музыка смолкла и танец прекратился. Тогда запела девушка о лунном свете и тишине вечера. Она кружила по воздуху, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, пока не уплыла прочь, к далеким горам.
Музыка еще звучала в ушах рыбака, а дева уносилась все выше и выше. Гай-Руко глядел ей вслед, пока еще можно было различить ее снежно-белую фигуру. А ветер все еще доносил легкие звуки песни.
Вскоре все затихло, и рыбак снова остался один рядом с плещущим морем и благоуханием сосен.
Принц Ниниги
Пришло время, и Аматэрасу сказала своему внуку, принцу Ниниги:
– Выйди из твоих небесных скалистых палат и отправляйся управлять тучными нивами вечнозеленых рисовых полей.
На прощание богиня щедро одарила принца драгоценными камнями из недр небесных гор, кристаллами, чистыми, как солнечный луч, и мечом, который ее брат Сусаноо выковал из хвоста дракона. Вручила богиня и зеркало, чье сияние некогда вызвало ее из пещеры. Она сказала:
– Бережно храни это зеркало. Как только ты заглянешь в него, оно покажет тебе мой образ.
Для сопровождения принца Аматэрасу избрала множество божеств, среди которых была и Удзумэ, та, которая танцевала так, что небо колебалось от смеха богов.
Прорвав оболочный покров, миссия уже готовилась спуститься на землю, как вдруг на одном из перекрестков, где небесная тропа разбивается на восемь различных тропинок, возникло божество гигантской величины с огненно-сверкающими глазами. При виде чудовища веселое расположение разом покинуло толпу посланников, и они вознамерились было вернуться назад. Лишь Удзумэ решилась выступить навстречу страшному великану:
– Кто ты такой, что отваживаешься препятствовать нашему сошествию на землю?
По душе пришлось божеству бесстрашие юной Удзумэ, однако он сказал, что вовсе не препятствует сопровождению:
– Я – бог земли, благосклонный к вам; меня называют Проселка. Я хочу выразить почтение принцу Ниниги и предложить ему быть проводником. Скажи великому богу, что земной принц Сарута желает вам здравствовать.
Отрадно было богине слышать эти слова, и она ответила:
– Сонм богов сойдет на землю, и ты сам будешь иметь возможность приветствовать принца Ниниги.
Тогда бог Проселка сказал:
– Прикажи же сонму богов спуститься на гору Такахихи в области Тсукусхи. Я буду дожидаться их прихода на вершине горы для торжественного приема.
Вернулась Удзумэ к богам и передала им поручение великана. Когда принц Ниниги услышал ее слова, он снова прорвал восьмитысячный покров облаков и по небесному мосту спустился на вершину горы Такахихи.
После приема и всеобщего согласия принцы Ниниги и Сарута отправились странствовать по землям, которыми предстояло управлять. Ниниги внимательно осмотрел цепи гор и озер, широкие поля камыша, бесконечные сосновые леса, реки и долины. Затем сказал:
– Это страна, которую целует утреннее и освещает вечернее солнце. Это счастливая, благословенная страна.
Затем он начал строить себе дворец. Его колонны и стены поднимались из глубочайших ущелий долин, а кровля исчезала в небесной синеве. В этом замке Ниниги стал жить сам. Своим же спутникам он сказал:
– Пусть бог Проселка возвращается на родину. Он был нашим проводником, и за то да будет очаровательная Удзумэ его супругой и царицей страны.
Так и решили. Удзумэ стала супругой великана, а благодаря мужеству, веселому нраву и красоте ее все стали любить и почитать.
Поселившись на земле, сын богов быстро освоился. Однажды, прогуливаясь по берегу моря, Ниниги встретил юную миловидную девушку.
– Как твое имя? – спросил принц.
– Я дочь бога – Властителя горных цепей, – отвечала девушка, – а зовут меня Конохана Сакуя-химэ, принцесса Древоцвета.
Принц сразу полюбил прекрасную принцессу. Отправившись к Властителю горных цепей, он вежливо попросил у него руки дочери. Но у Охо-Яма была старшая дочь по имени Яха-Нага, правда, не столь красивая, как ее сестра. Тем не менее горный дух пожелал, чтобы потомство принца Ниниги жило вечно и было цветущим, подобно цвету деревьев. С этой мыслью Охо-Яма послал своих дочерей к Ниниги с роскошными одеяниями и драгоценными подарками. Но принц любил только дивную принцессу Сакуя-химэ, а ее сестру будто не замечал. Заметив это, Яха-Нага воскликнула в гневе:
– Если бы ты взял меня в жены, то ты и твои дети жили бы вечно на земле! Но поскольку ты полюбил мою сестру, то твое потомство будет недолгим, как цвет деревьев!
Вот так и получилось, что человеческая жизнь гораздо короче жизни богов.
Некоторое время принц Ниниги и принцесса Сакуя-химэ жили счастливо; а затем словно темное облако налетело на их дом. Началось с того, что в один из дней Сакуя-химэ почувствовала, что скоро родит, и сказала об этом Ниниги. Тот сначала удивился, а затем без всякого повода заподозрил супругу в неверности.
Это был несправедливый упрек, ведь Сакуя-химэ была свежа, как утро, и чиста подобно белому цветку вишни. Она любила солнечное сияние и легкий западный ветерок, нежный дождик и тихие летние ночи. Не зная за собой вины, она сказала:
– Если я была неверна, то роды мои не будут благополучными. Но если на мне нет вины, я благополучно разрешусь от бремени.
Построила Сакуя-химэ хижину, вошла в нее и засыпала вход землей. А когда настала пора родить, она подожгла хижину изнутри. Зашевелились огненные языки, охватывая ярким пламенем стены хижины.
Ужаснулся Ниниги, увидев пылающую обитель. Но вдруг из огня выбежали три маленьких мальчика и окликнули отца. И когда прекрасная Сакуя-химэ вышла к нему навстречу живая и невредимая, принц несказанно обрадовался. Бросился он к ногам супруги, моля о прощении.
Своих троих детей супруги назвали так: Ходэри, Хозузери и Хоори. Спустя много лет Ниниги разделил власть между своими сыновьями, а затем вернулся в область голубой небесной высоты.
Морской дворец Вата-Цзу-Ми
Сын Ниниги Хоори, принц Огненная смерть, был удачливым охотником, а его старший брат Ходэри – принц Огненная Искра – больше любил ловить рыбу. Правда, нередко, когда налетал ветер и волны поднимались к небу, он возвращался домой без улова.
В один из таких ненастных дней, когда Ходэри остался дома, с гор вернулся Хоори с хорошей добычей. Ходэри сказал брату:
– Как бы я желал, чтобы ты подарил мне свой лук и стрелы и я попытал счастья, охотясь на птицу и зверя. За то я дам тебе мои удочки.
Так произошел обмен охотничьим и рыбацким снаряжением. Но принц Ходэри оказался плохим охотником. Он не умел выследить дичь, не знал, как преследовать ее быстрым бегом и как точно целиться. Та же неудача постигла и принца Хоори. Каждый день выходил он в море, забрасывал удочки, но все безрезультатно. Вдобавок ко всем неудачам он еще и потерял рыболовный крючок брата, в чем ему признался.
Вспылил старший брат от негодования и потребовал возвращения своего сокровища. Тогда принц Огненная смерть сломал свой добрый меч и сделал из него пятьсот рыболовных крючков. Но Ходэри эта замена нисколько не устроила, он по-прежнему требовал орудие лова.
Совсем сник Хоори. Пошел на берег моря, глубоко вздыхая и жалуясь на судьбу. Услышал его стенания один старый морской умелец и спросил о причине такой печали. Когда Хоори поведал ему об утрате рыболовного крючка и гневе брата, морских дел мастер сказал:
– Я могу тебе помочь.
Он сплел бамбуковые стебли и на этот плотик поставил крепкий челнок. Хоори вспрыгнул на него и поплыл в открытое море. Вскоре челн стал опускаться все глубже и глубже, пока не достиг дворца, выстроенного из сверкающей рыбьей чешуи.
Перед дворцом находился колодец в тени дикой корицы. Принц Огненная смерть опустился на ветви и вдруг увидел приближающуюся к колодцу девушку. В руках она несла чашу, украшенную драгоценными камнями. Это была прекрасная Тохо-Тама, дочь морского царя Вата-Цзу-Ми.
Хоори был зачарован блистательной красотой девушки, ее длинными ниспадающими волосами и нежными голубыми глазами.
Девушка наклонилась, чтобы наполнить чашу, и вдруг заметила в воде отражение принца; она уронила чашу, и та разлетелась вдребезги. Тохо-Тама бросилась к отцу и воскликнула:
– Юноша божественной красоты сидит на ветвях дикой корицы! Я видела отражение его лица в колодце.
Морской царь сразу понял, что это, должно быть, искусный охотник принц Огненная смерть. А потому сам отправился под дикую корицу. Вскинув глаза на Хоори, правитель предложил:
– Сойди вниз, о сын богов, и войди в мой дворец.
Затем владыка вод повел гостя во дворец и усадил на свой трон, отделанный кожей морских львов. В честь принца было устроено большое торжество; убранство состояло из ветвей коралла, а тарелки были из отливающего серебром перламутра. Прозрачное вино подавалось в чашевидных морских цветах, и Хоори казалось, что он никогда еще не пировал за таким роскошным столом.
Когда праздник закончился, гость поднялся с Тохо-Тама на кровлю дворца и сквозь голубую воду увидел горы и долины океана, колеблющиеся леса могущественных морских растений – приют морских животных.
Когда Хоори поведал Вата-Цзу-Ми об утрате рыболовного крючка, король позвал своих подданных и опросил их о пропаже.
Старый омар сказал:
– Когда я на днях сидел в моей пещере между скалами, некая рыба плыла мимо меня; рот ее распух, она была так озабочена, что даже не поприветствовала меня.
Тут же быстроплавающий курьер был послан доставить рыбу. Когда она явилась, то оказалось, что в ее несчастном распухшем рте цепко сидит рыболовный крючок. Хоори был счастлив. После такого счастливого разрешения сын Ниниги и Тохо-Тама решили пожениться, чтобы жить вместе в прохладном чешуйчатом дворце.
Во время пребывания в водном царстве принц Огненная смерть многое узнал об океане, о причинах радости и гнева водной пучины. Каждый вечер он засыпал, убаюкиваемый нежным колебанием воды.
Однажды в тишине ночи Хоори глубоко вздохнул. Сердцем ощутила Тохо-Тама печаль супруга. Она рассказала отцу, что Хоори грезит оставленной родиной, тоскуя по ней и своим близким, а супругу сказала:
– Возвращайся на землю, ведомый моим верным морским драконом, и отнеси Ходэри потерянный рыболовный крючок. Если брат и дальше будет враждовать с тобой, вынь вот этот драгоценный камень, который управляет приливом; воды поднимутся и поглотят его. Если же он станет умолять тебя о прощении – вынь второй камень, и все сложится счастливо.
Возвратившись домой, Хоори вернул рыболовный крючок брату, однако тот по-прежнему продолжал обижаться и докучать принцу. Потеряв терпение, Хоори вызвал мощный прилив. Когда море почти покрыло Ходэри с головой, он наконец попросил долгожданного прощения, после чего наступил такой же быстрый отлив.
Через некоторое время дочь морского царя прибыла к своему супругу и объявила, что собирается родить дитя. Об одном она попросила: не смотреть на нее во время родов. Но любопытный Хоори все же подсматривал за Тохо-Тама сквозь щель супружеских покоев, нарушая данное обещание. Дорого обошлось принцу такое любопытство: Тохо-Тама превратилась в морское чудовище и возвратилась в море, оставив ребенка.
Возмужав, мальчик женился, и через положенный срок у супружеской четы родился сын с двумя именами – Тоё-микэ-но и Камуямато-иварэби-ко. После смерти он стал известен под именем Дзимму-тэнно, войдя в историю как первый император Страны восходящего солнца.
Остров вечной юности
Далеко за туманным горизонтом, в стране неведомых людей, лежит Остров вечной юности. Жители скалистого побережья Японского моря рассказывают, что порой там можно увидеть диковинное дерево, то самое, которое несколько тысячелетий стояло на высочайшей вершине горы бессмертия Фузаноо. Если людям удается хоть на одно мгновение увидеть его ветви, они становятся счастливыми.
На острове царит вечная весна. Воздух струит незабываемый аромат, небо всегда чисто-голубое; небесная роса тихо опускается на деревья и цветы и открывает им тайну вечности. Нежная листва деревьев никогда не теряет свежести, и ярко-алые лилии не увядают. Ирисы увенчивают озеро желтыми и голубыми цветками, на поверхности которых тихо покоится цветок лотоса.
Дни за днями птицы распевают песни о любви и веселье. Горе и зло там неведомы, а смерть не имеет пристанища. Дух острова ежегодно будит своим нашептыванием спящую весну, пробуждая ее во всех странах. Многие отважные мореходы искали этот остров, но не достигали его берегов, терпя жестокие кораблекрушения.
Так вот, жил некогда жестокий император, такой тиран, что даже жизнь его придворного лекаря Иофуку постоянно находилась в опасности. Однажды Иофуку сказал владыке:
– Дай мне корабль, и я поеду на Остров вечной юности, нарву там травы бессмертия и привезу тебе, чтобы ты мог вечно управлять своей страной.
С радостью выслушав эту речь, император дал согласие на отъезд придворного эскулапа. И вот, хорошо вооружившись, Иофуку приплыл в Японию, а уже оттуда направил свой корабль к волшебному острову. Шли дни, месяцы и годы, а земли все не было видно. Наконец вдали появился ни на что не похожий расплывчатый контур холма.
Причалив к берегу, Иофуку сошел с корабля как будто во сне. Все мысли об императоре, чьи дни жизни он хотел умножить с помощью священной травы, словно испарились. Жизнь на диковинном острове была так прекрасна, что у Иофуку не было сил покинуть обетованную землю. Так и остался он жить на земле волшебства и чудес.
А вот другому путешественнику удалось возвратиться домой после посещения чудного острова. Звали его Вазобиове, жил он вблизи Нагасаки. Не было для него милее занятия, чем рыбная ловля, которой он посвящал все дни. Как-то раз во время восьмого полнолуния, которое в Японии называется месяцем бобов и по времени считается лучшим, случилось Вазобиове отправиться в дальнее странствие в небольшой лодке. Не торопясь огибал он побережье и любовался крутыми обрывами, которые вырисовывались в бледном лунном сиянии. Но внезапно собрались черные облака. Поднялась буря, хлынул ливень, и все погрузилось во мрак. Свирепо вздымались волны, бросая маленький челнок из стороны в сторону.
Три дня и три ночи бушевала буря. Когда забрезжило четвертое утро, ветер стих и море успокоилось. Вазобиове, которому было понятно расположение звезд, заметил, что его унесло далеко от родины. Вручив судьбу милосердию бога вод, он в течение нескольких месяцев жил, питаясь одной рыбой, пока его челнок не загнало в такие черные воды, в которых никакая рыба не может жить.
Он греб и греб, но силы его уже были на исходе, надежда покидала смятенную душу, как вдруг душистый ветер внезапно оживил ослабевшее тело. Он снова схватился за весла, и вскоре челнок пристал к Острову вечной юности.
Казалось, все вокруг наслаждалось здесь радостью и солнечным сиянием. Стрекотание цикад, жужжание стремительно проносящихся стрекоз, кваканье светло-зеленых древесных лягушек звучали в его ушах сладостной мелодией. Необыкновенный аромат доносился с холмов, покрытых соснами, повсюду наблюдалось буйство красок.
Внезапно к нему приблизился некий человек. То был Иофуку. Он рассказал Вазобиове, как избранные боги, которые населяют это уединенное побережье, проводят дни в праздности, занимаясь музыкой и пением.
В полном довольстве зажил Вазобиове на Острове вечной юности. Он не замечал течения времени, потому что время исчезает, когда его не ограничивает смерть. Много столетий прожил мудрый человек из Нагасаки на острове. И вот он почувствовал, что устал от благословенной жизни. Он уже стал мечтать о смерти, но черная буря не бушует над островом. С завистью и надеждой следили его глаза за птицами, когда они покидали остров. Однажды он сказал белоснежному журавлю:
– Я знаю, что только птицы могут покидать этот остров; но все же прошу тебя, отнеси меня в Японию, на мою родину, я бы хотел ее повидать еще только раз, а затем умереть.
Вазобиове проворно вскочил на распростертые крылья журавля, и тот понес его над разными странами, населенными великанами, карликами и людьми с белыми лицами. Наконец путешественник прибыл в Японию. В руке он держал апельсиновую ветвь. Дерево, которое выросло от нее, и поныне цветет в государстве Микадо.
Осень и весна
Красивая девушка дремала на рисовом поле. В это время один из богов смотрел на нее с небес. Он понимал, что красота девушки была отражением ее небесных грез, а когда она улыбалась, то наверняка беседовала с духами ветра и цветов.
Божество опустилось на землю и предложило девушке стать его женой. Красавица согласилась, и молодые тут же обручились.
Прошли годы. После смерти красавицы остался дивный ярко-красный драгоценный камень, спрятанный в укромном месте. Спустя какое-то время нашел этот камень один поселянин. Он сразу понял, что камень драгоценный. Часто, когда он любовался им при бледном лунном сиянии, ему казалось, что из глубины камня на него смотрят сверкающие глаза. И еще в тишине ночи ему чудилось, что какой-то голос называет его по имени.
Однажды поселянину пришлось нести обед жнецам, работавшим в поле. Он нагрузил корову чашками с рисом, кашей и бобами, а сам пошел налегке. Внезапно ему преградил дорогу принц Ама-Боко. Он был разгневан, так как ему показалось, что поселянин в чем-то провинился.
Поселянин очень испугался, но затем вынул из кармана красный драгоценный камень и подал его незнакомцу как подношение для смягчения гнева. Ама-Боко был поражен красотой камня и позволил поселянину уйти восвояси.
Вернувшись во дворец, принц вынул сокровище, чтобы еще раз им полюбоваться, как вдруг камень превратился в богиню несравненной красоты. Едва принц ее увидел, как тотчас полюбил всей душой и, прежде чем наступило новолуние, обручился с красавицей.
Замечательной помощницей стала молодая жена. Она готовила вкусные блюда, тайну которых знают только боги, выжимала вино из всевозможных трав – вино, какого смертные никогда не пробовали. Однако вскоре принц стал не в меру тщеславен и заносчив, с презрением относясь ко всем, в том числе и к супруге. Опечалило это богиню, и она сказала:
– Ты не хочешь знать о моей любви! Тогда я лучше оставлю тебя и вернусь к отцу.
Однако Ама-Боко не обратил внимания на эти слова, потому что мало верил в исполнение ее угрозы. Но прекрасная богиня слово сдержала. Она удалилась из дворца и уехала на родину в Нанива, где была почитаема как богиня света.
Когда принц узнал, что богиня его покинула, он очень рассердился и немедленно бросился в погоню за беглянкой. Но при подходе к Нанива его корабль по воле богов вынужден был повернуть назад. Только тогда принц понял, что драгоценный камень утрачен навсегда.
После такой неудачи Ама-Боко направил свой корабль к северным берегам Японии, пристав к берегу у Тай-има. Здесь его приняли весьма дружелюбно благодаря сокровищам, которые принц привез с собой. А владел он прекрасными жемчужными ожерельями, поясами из драгоценных камней и зеркалом, которому повиновались и ветер, и волны. Довольный новым местожительством, Ама-Боко решил навсегда остаться в Тай-име и завести семью.
Среди его потомков была принцесса, настолько прославившаяся красотой, что больше восьмидесяти женихов добивались ее руки. Но один за другим они печально возвращались домой, потому что никто не нравился принцессе. Наконец выступили перед ней два брата, старший – бог осени и младший – бог весны. Первым предложил руку и сердце бог осени, но тут же получил отказ. Тогда он пошел к своему младшему брату и сказал:
– Принцесса не любит меня, но и у тебя, кажется, мало надежды.
Но бог весны был настроен иначе:
– Я готов дать тебе бочку рисового вина, если не завоюю ее сердце. Но если она согласится стать моей супругой, то ты дашь мне такой же заклад.
Пришел бог весны к матери и поведал ей о своих намерениях. Та пообещала ему помочь. В одну ночь она соткала ему одеяние и сандалии из почек сирени и белого жасмина. Из нежных цветов она приготовила лук и стрелы. В таком одеянии явился бог весны к юной принцессе. Когда он выступил перед ней, все бутоны цветов распустились, и из сердцевины каждого цветка распространилось благоухание, наполняя весь окружающий мир. И счастливая принцесса протянула руку богу весны.
После такой неожиданной развязки гнев охватил бога осени. Обидевшись на брата, он отказался отдать обещанную бочку вина. Но когда богиня-мать его узнала о том, что бог осени нарушил слово, она положила камни и соль в пустой бамбуковый ствол, обернула его бамбуковыми листьями, повесила над домом и сказала:
– Как листья вянут и опадают, так же пусть будет и с тобой. Как опускается соленое озеро во время отлива, так опускайся и ты. Как камень падает, так упадешь и ты!
Все исполнилось точно так, как сказала мудрая женщина. В то время как весенний бог остается вечно юным, вечно душистым и веселым, осенний бог вечно стареет, вечно увядает и всегда печален.
Жених и невеста звездного неба
Шокуо, дочь солнца, жила со своим отцом на берегу серебряного небесного потока, который называют Млечным Путем. Это была прелестная девушка, грациозная, с глазами кроткими, как у голубя.
Отец-солнце очень огорчался тем, что Шокуо не желала делить девичьих радостей с другими дочерьми воздуха. Печаль порой омрачала ее лицо, хотя Шокуо никогда не уставала заботиться о других. Особенно любила она работать за ткацким станком, готовя ткани для домашних, за что получила прозвище принцесса-ткачиха.
Еще отец хотел, чтобы дочь вышла замуж. Тогда, как он думал, вся любовь, которая лишь зреет, вспыхнет и согреет все ее существо, а печаль покинет нежную душу.
Случилось, что вблизи жил добрый честный пастух Кинген, сгонявший своих быков на берег небесного потока. Его-то и приметил повелитель солнца, замыслив поженить дочь и приятного юношу.
Когда девушка выразила свое согласие, небеса охватила невероятная радость, тем более что любовь Шокуо и Кингена оказалась взаимной. Впрочем, дочь солнца недолго наслаждалась внезапно нахлынувшим чувством. Забыв о прежних занятиях и оставив ткацкий станок, принцесса с истинно женским пылом предалась веселью, танцам и пению.
Увидев такую разительную перемену в поведении и характере дочери, король солнца очень огорчился. Призвав дочь, он гневно сказал:
– Наверное, причина твоему поведению Кинген, поэтому я отправляю его на противоположный берег небесного потока.
Когда молодожены узнали о том, что они должны расстаться и что отныне могут встречаться лишь на седьмой день каждого месяца, их печаль была безмерна.
Горьким было прощание, слезы сверкали в глазах Шокуо, когда она произнесла своему возлюбленному супругу: «Прости». И вот по велению бога солнца собрались мириады сорок и, распростерши крылья, образовали мост, по которому Кинген перешел небесный поток. Когда же юноша ступил на противоположный берег, волшебные птицы с громким стрекотаньем рассеялись, оставив изгнанника один на один со своим горем. Грустно взирал он на несчастную Шокуо, которая стояла на пороге покинутого дома.
Медленно шли дни и месяцы. Кинген пас своих быков, а Шокуо снова взялась за ткацкий челнок. Когда же на землю спускалась ночь и на небе зажигались бесчисленные огоньки, любящие супруги выходили на берег небесного потока, маня друг друга. И каждый из них молился, чтобы свидание наступило как можно скорее.
Наконец долгожданный день наступил, сердца обоих несчастных исполнились страхом – как бы дождь не воспрепятствовал свиданию, ибо серебряный поток, склонный к приливу, мог смыть птичий мост. Но день выдался безоблачный и светлый; он поднялся в полдень вверх и тихо-тихо опустился к вечеру, зажигая небесные лампады.
Когда наступила ночь и собрались сороки, Шокуо перешла по птичьему мосту и бросилась в объятия возлюбленного мужа. Но ее счастье было подобно счастью расцветающего и снова увядающего цветка. Когда же приблизилась минута разлуки, Шокуо печально перешла по мосту обратно.
Годы сменяют годы, столетия – столетия, а любовники до сих пор встречаются, переходя через небесный поток, чтобы увидеть друг друга.