© Виктор Иванович Песиголовец, 2018

ISBN 978-5-4490-5893-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

 

Похищение Наркиса

История, о которой пойдет речь, случилась так давно, что люди о ней уже и не помнят…

В маленьком городке Эремурус, который находился в княжестве Белых Ромашек, жили два брата Наркис и Милан. Они учились в школе, а после уроков любили поиграть на городской площади со своими сверстниками в ныне забытые уже «Горелки» и «Кошки-мышки». Отец мальчиков Доброслав был гончаром, да таким знатным, таким умелым, что князь отправил его обучать этому ремеслу жителей соседнего города. Наркис и Милан, скучая по отцу, часто садились за его гончарный круг и пробовали сами изготовлять посуду. У Наркиса это получалось хуже, а у Милана — лучше.

Мама братьев Беляна была швеей, но в городке ее называли портнихой, а это значило, что она умела не только шить, но и кроить ткани.

Иногда, когда мальчики уж слишком озорничали, Беляна сажала их в светелке напротив себя и начинала рассказывать о своем младшем брате Идане, которого много лет назад похитил и увез в свой замок господин Острогор — грозный повелитель туманов и дождей. В детстве Идан был непослушным, упрямым и часто не скупился на колкости. Однажды он повстречал на улице высокого пожилого человека, который попросил показать ему дорогу в княжеские палаты. На что Идан заносчиво отрезал: «У меня есть дела поважнее, чем становиться провожатым для какого-то старика!». Тогда этот человек схватил мальчика за руку и силой втащил в неведомо откуда появившуюся серебряную карету, в которую была запряжена тройка ослепительно белых лошадей. Карета, как молния, пронеслась по городку и, вылетев за его пределы, растворилась в тумане. С тех пор Идана никто не видел и ничего о нем не слышал.

— Рассказываю вам, дети, эту историю в назидание, — говорила Беляна. — Старайтесь быть вежливыми и добрыми с людьми, а то вдруг и вам встретится когда-нибудь господин Острогор!

— А какой он из себя, его можно узнать? — не раз допытывался Милан.

На что Беляна отвечала:

— Он очень высокий и сильный. Ходит в дымчато-белой или светло-серой епанче. Но главная его примета — остроконечный клобук из белого бархата, обшитый мехом горностая.

Наркис, слушая рассказ матери, всегда посмеивался:

— Лично я никакого Острогора не боюсь! Я сумею от него сбежать, ведь он старик, а я — молодой и прыткий.

Беляна только вздыхала и с укоризной посматривала на сына.

Пролетали дни за днями. Закончилась осень, миновала зима…

Как-то ранней весной, в субботний день, когда в школу ходить было не нужно, братья после завтрака отправились на городскую площадь поиграть с другими детьми в новую для них забаву под названием «Хромая уточка». Правила этой игры им объяснил старший сын мельника Варун, который вернулся в Эремурус из соседнего города Дельфиниум, где обучался пекарскому ремеслу.

С веселым смехом, звонкими возгласами детвора прыгала, скакала и носилась по площади, как угорелая. Никто не обратил внимания на высокого старика в светлой епанче, который вышел из скобяной лавки и, остановившись у раскидистого ясеня, стал пристально наблюдать за игрой.

В тот момент, когда рядом оказался Наркис, старик поманил его пальцем к себе и негромким, уветливым голосом спросил:

— Подскажи, доброе дитя, как мне пройти к кузнецу?

Мальчик молча указал рукой в сторону квартала, располагавшегося в восточной части городка, и собрался было вернуться к своим друзьям. Но старик мягким жестом остановил Наркиса:

— Будь милостив, проведи меня! А то я один буду долго искать кузнеца.

Мальчик с недовольным видом выпалил:

— Разве вы не видите, что я занят?

— Но это не займет много времени! — продолжал просить старик. — Всего пять минут.

Наркис смерил его высокомерным взглядом, и дерзко заявил:

— Поищите себе в провожатые кого-нибудь другого! А я займусь более важными делами — продолжу играть с ребятами.

— Вот как! — вдруг разозлился старик.

Одним резким движением руки он отбросил капюшон, который закрывал его голову до самых бровей, и мальчик с ужасом увидел на ней белый остроконечный клобук. В тот же миг из-за здания скорняжной мастерской, которая располагалась рядом со скобяной лавкой, вдруг вылетела серебряная карета, запряженная тройкой великолепных снежно-белых лошадей.

Старик шагнул к Наркису, схватил его за воротник курточки и швырнул в распахнутую дверцу кареты. Сам заскочил следом; лошади, на секунду встав на дыбы, рванули с места и стремительно понеслись прочь.

— Наркис! Брат! — отчаянно закричал Милан и побежал за каретой.

Но разве мог он ее догнать?

Когда об этом ужасном происшествии узнала Беляна, то чуть не лишилась чувств.

— Пропал мой сыночек! Пропал мой Наркис! — причитала она, заламывая руки. — Это я виновата! Не сумела научить его с уважением относиться к людям! Что я скажу Доброславу, когда он вернется домой?

Как ни старался Милан успокоить маму, ничего не получалось. Каждый день с утра до вечера она только то и делала, что убивалась, рыдала и во всем винила себя.

Да он и сам сильно переживал за брата и часто плакал, но так, чтобы не видела Беляна, а то она бы еще сильнее расстроилась.

Однако слезами горю не поможешь, понимая это, мальчик решил во что бы то ни стало отыскать Наркиса и вернуть его домой.

Вот только в какую сторону идти, где искать?

Милан осторожно спросил об этом маму.

— Знающие люди говорили, что замок Острогора находится на вершине самой высокой горы и почти полностью скрыт за белой пеленой тумана, — сквозь слезы ответила Беляна. — А чтобы добраться до той горы, нужно пройти через дремучий лес, переплыть море и преодолеть безводную пустыню. Сделать это еще никому не удавалось, все, кто хотел найти Острогора, погибали в пути.

Рассказ матери не испугал Милана. Втайне от нее он стал готовиться в дальнюю дорогу.

 

У лесных людей

В последний день марта, на рассвете, когда уставшая Беляна, наконец, отложила шитье и уснула, мальчик написал ей записку, а потом взял свою котомку и осторожно выбрался из дома.

Добежав до окраины городка, осмотрелся и решительно направился в сторону леса. Он стоял темной стеной за лугом, начинающим покрываться изумрудной травой.

Тропинка, по которой шел Милан, была едва заметной, а когда начался лес, она исчезла совсем.

Сквозь ветви деревьев, на которых еще не появились листья, пробивались яркие лучи солнца, а вокруг радостно пели птицы. Это придавало путнику сил и отвлекало от грустных мыслей. Несколько раз ему повстречались дикие животные — косули, лоси, кабаны… Но, завидев человека, они сразу убегали.

Милан шагал и шагал, забыв и об усталости, и о страхе. Остановился лишь возле большого болота, которое лежало на пути непреодолимой преградой.

Прежде, чем двинуться вдоль берега и обойти топь, мальчик решил немного отдохнуть и перекусить. Он забрался в кустарник лещины и, опустившись на землю, укрытую прошлогодними листьями, развязал свою котомку. Достал кусок пряженого мяса и ковригу хлеба, с аппетитом съел. Потом глотнул из сулеи медового сбитня. И растянулся на земле, собираясь полежать всего несколько минут. Но неожиданно для самого себя уснул.

Пробудился от резкой боли. Кто-то крепко прижал его к земле и стал вязать за спиной руки.

Милан напряг все силы и попытался вырваться, но не тут-то было. Его прижали еще сильнее.

— Ой-ой-ой! — закричал он. И, повернув голову в сторону, покосился на того, кто сидел на его спине.

Это был огромный мужчина с окладистой темной бородой.

— Отпустите меня! — попросил мальчик.

Но в ответ услышал громкий смех.

Вокруг стояли какие-то люди, одетые в одежду, пошитую из шкур животных.

В следующий момент Милана оторвали от земли и поставили на ноги.

— Ты кто такой и что здесь делаешь? — грозно спросил коренастый мужчина, на шее которого висели бусы из волчих клыков и медвежьих когтей.

— Я ищу своего брата Наркиса, его похитил грозный повелитель туманов и дождей Острогор! — смело ответил мальчик.

— В нашем лесу нет никакого Острогора! В нашем лесу — только мы да дикие звери! — уже не таким злым голосом заявил мужчина.

Остальные опять засмеялись.

— Ведите его в поселок! — приказал коренастый и, подобрав котомку Милана, накинул ее себе на плечо.

Путь занял совсем немного времени. Вскоре за кустами орешника, на берегу ручья показались жилища — десятка три полуземлянок с двускатными крышами и столько же домиков из жердей и веток, крытых соломой.

Мальчика привели в центр поселения, на площадь. Сюда тотчас стали стекаться мужчины и женщины, старики и дети. Все они были одеты в шкуры животных и выглядели, как настоящие дикари.

Люди плотно окружили Милана и принялись с интересом его разглядывать, щупать курточку, пошитую из грубой конопляной ткани.

— Кого ты привел нам, Дивей? — спросил у коренастого белобородый старик с посохом в руке. — И что за странный наряд на нем?

— Мы нашли его спящим возле болота, отец! — пояснил коренастый. И, строго взглянув на пленника, приказал: — Назови свое имя и скажи, откуда ты!

— Мое имя Милан! — стараясь не показывать страха, звонким голосом произнес мальчик. — Я из города Эремурус. Иду искать своего брата Наркиса, которого недавно похитил повелитель туманов и дождей Острогор.

— Острогор, говоришь? — переспросил белобородый старик. — Мы о нем много чего слышали… Неужели ты думаешь, что сможешь вызволить брата из рук этого могущественного господина?

— Я сделаю все, чтобы спасти Наркиса! — выпалил Милан.

— Но ты погибнешь, глупый! — воскликнул старик. — Острогор неумолим и непобедим!

Дивей, который, как оказалось, был вождем племени, приказал развязать пленника и отвести в свой дом.

В просторном срубе, врытом в землю по крышу, было полутемно. Единственное маленькое оконце почти не давало света.

Хозяйка, молодая женщина с копной густых коричневых волос, встретила Милана приветливо. Спросила, как его зовут, назвала свое имя — Горислава, и усадила на обрубок дерева, служивший вместо табурета. Затем протянула кусок не просоленного, полусырого мяса, от которого исходил довольно неприятный запах. Мальчик тут же отрицательно покачал головой.

— Не хочешь? — удивилась хозяйка. — Не нравится тебе вяленое мясо? Тогда я тебе дам сушеного!

— Нет, нет, спасибо! — опять отказался Милан. — У нас в Эремурусе никто не ест вяленое или сухое мясо.

— А какое же? — удивленно округлила глаза Горислава.

— Пряженое или вареное, — пояснил мальчик.

Женщина тяжело вздохнула и с грустью в голосе проговорила:

— Я поняла, у вас есть огонь, и вы имеете возможность готовить мясо!

— А у вас что, нет огня? — изумился Милан.

Горислава беспомощно развела руками.

— Он у нас был — костер всегда пылал на площади. Но обильный снегопад, который случился прошлой зимой, погасил его. И теперь нужно ждать, пока молния не подожжет какое-нибудь дерево поблизости…

— Зачем ждать? — не понял мальчик. — Сами разведите огонь.

Хозяйка посмотрела на него с недоумением.

— Как его можно развести?! — вскричала она. — Мы же не боги!

Милан искренне пожалел, что не положил в свою котомку кремневый камень и железное огниво. И про себя решил, что позже обязательно придумает, как добыть огонь для Гориславы и племени.

Сверху послышался какой-то шум, и через мгновение в сруб заскочил лохматый мальчуган. Он был приблизительно такого же возраста, как и Милан.

— Окул, поздоровайся с гостем! — с улыбкой произнесла хозяйка.

— Приветствую тебя! — учтиво поклонился мальчуган.

Гость ответил ему тем же.

Уже через минуту мальчики оживленно беседовали, поедая вяленую тарань, предложенную Гориславой.

Когда домой пришел Дивей, она поинтересовалась, как старейшины собираются поступить с чужестранцем.

— Милан, как и все дети, будет заниматься плетением! — ответил он.

— Но ведь мальчик хочет найти своего брата, — напомнила Горислава.

— Милан никуда не пойдет! — отрезал Дивей. — До замка Острогора он не доберется. А если и доберется, то и что с того? Владыка дождей и туманов просто уничтожит его! Поэтому старейшины решили оставить найденыша у нас в племени. Еще одни рабочие руки нам совсем не помешают!

Позже Милан узнал у своего нового товарища, что имел в виду его отец, говоря о занятии плетением.

— Мальчики среднего возраста у нас собирают лыко, лозу и камыш, а потом делают из них всякие полезные вещи, — разъяснил Окул. — Из лыка — луба молодой липы и других лиственных деревьев — плетут лапти, рогожи и кошели. Из лозы — коробы и колыбели. Из камыша — корзины и циновки… У детей постарше — занятие посложнее. А самые старшие вместе со взрослыми ходят охотиться.

Оказалось, что заготовкой материала и плетением дети заняты лишь в утренние часы, да и то не каждый день. Милан быстро освоил эту работу, и она даже пришлась ему по душе. Да только он все время думал о Наркисе и рвался в дорогу…

Живя в племени, мальчик заметил, что мужчины ходят на охоту с копьями, рогатинами и дубинами.

— А почему никто из охотников не берет с собой лук? — поинтересовался он у Окула.

— А что такое лук? — удивленно спросил тот.

Милан стал объяснять, но приятель никак не мог взять в толк, что собой представляет это метательное оружие. Пришлось сделать простенький лук и показать, как он действует.

Изделие так понравилось Окулу, что он не выпускал его из рук до самого вечера. В зарослях орешника приятели даже сумели подстрелить зайца.

Узнав о необычном метательном оружии и лично его испробовав, Дивей пришел в неописуемый восторг. Он схватил Милана за руку и потащил на площадь. И когда туда сошлись охотники, ему пришлось подробно рассказать им о том, из чего и как делают луки в его родном Эремурусе.

После этого в племени стали относится к мальчику с большим уважением.

А дальше случилось вот что.

На другой день, гуляя в лесу, мальчики снова поразили стрелой зайца. Но на этот раз не стали бежать с ним домой. Милан решил попробовать добыть огонь и запечь мясо на углях, чтобы затем, вместе с тлеющей головешкой, преподнести его Гориславе и всему племени.

Для этого он взял немного сухой травы и дубовой коры, измельчил их и сложил в небольшое углубление, вырытое в земле. Потом нашел почти плоский обломок ветки и прутик толщиной в палец и длиной в локоть. В обломке вырезал ножичком отверстие, вставил туда прутик и принялся его вращать между ладонями.

Окул с любопытством наблюдал за действиями приятеля, хоть и не понимал, какой в них смысл.

Но когда от ветки тонкой струйкой заклубился дымок, а потом в отверстии замерцали тлеющие угольки, Окул в ужасе отскочил в сторону и громко закричал.

— Тише! — успокоил его Милан. — Не бойся!

— Ты волхв! Ты чародей! — продолжал вопить охваченный страхом мальчик.

— Да никакой я не волхв! — засмеялся Милан, рукавом курточки вытирая со лба обильный пот. — Просто я знаю самый простой способ добычи огня.

Когда Окул, наконец, успокоился и перестал бояться, они приготовили на углях мясо. А потом, захватив по большой горящей головешке, отправились в поселок.

Первым мальчиков, несущих огонь, увидел белобородый старик, отец Дивея, который стоял возле своей хижины. Он, как подкошенный, упал на колени и, воздев руки к небу, закричал:

— О Перун! Благодарю тебя за великий дар, посланный нам этими мальцами!

На шум сбежался весь поселок.

Радостные люди стали наперебой спрашивать у мальчиков, где они взяли горящие головешки. А когда узнали, что огонь добыл Милан, очень сильно удивились. А Дивей, обняв его за плечи, сказал:

— За то, что ты сделал нам такой подарок, проси, что хочешь! Мы исполним твое любое желание!

— Отпустите меня! — попросил мальчик. — Я должен найти своего брата и привести домой. Нас ждет мама!

— Ну, воля твоя! — согласился вождь.

На другой день Горислава положила в котомку Милана кусок пряженого мяса, несколько сухих тараней и целую пригоршню моченых диких яблок.

Тепло простившись с лесными людьми и особенно с Окулом, Милан отправился в дорогу. Дивей и еще двое мужчин пошли с ним, чтобы проводить его до конца леса.

 

У хлебопашца Сидора

Уже был полдень, когда Дивей и охотники вывели Милана из леса. Дальше мальчику предстояло идти одному.

Поблагодарив провожатых, он быстро зашагал к видневшемуся вдали крутобокому холму. Через час добрался до него и, преодолевая усталость, вскарабкался на вершину.

Оглядевшись, увидел перед собой свежевспаханное поле, а за ним — у маленького круглого пруда — избу, сад и конюшню.

Именно туда мальчик и направился.

Когда он миновал пашню и вышел к усадьбе, со двора выскочил крепкий лохматый пес и громко залаял. Милан в нерешительности остановился, не зная, что предпринять. Но тут послышался чей-то басовитый голос:

— Полкан, не лай на нашего гостя! Не пугай его!

Собака умолкла и отбежала в сторону, давая мальчику дорогу.

Из-за конюшни вышел высокий широкоплечий человек в длинном кафтане из грубого сукна и радушно улыбнулся:

— Будь здоров, отрок! Кто ты, откуда и куда путь держишь?

— Имя мое Милан, я из города Эремурус! — поклонившись, ответил мальчик. — А иду к повелителю дождей и туманов Острогору, который похитил моего брата Наркиса.

— Ох, нелегкий ты себе выбрал путь! — вздохнул человек. — Но это дело твое. А пока — милости прошу в дом, каши поешь да отдохни маленько!

Позже Милан узнал, что человека зовут Сидор, что он десять лет был дружинником местного князя. А теперь оставил службу и поселился в доме покойного деда, который был хлебопашцем.

— Я хочу тоже работать на земле, — рассказывал Сидор, потчуя гостя ячменной кашей, овсяным киселем и травяным взваром. — Соха и конь у меня есть, от деда остались. Да только в этом деле мне многие премудрости не ведомы, ведь я никогда прежде хлеб не выращивал. Поле вон недавно вспахал, а про то, что делать дальше, придется у людей спрашивать.

— Мы с братом много раз гостили в селе у дедушки Деяна, маминого отца, который всю свою жизнь выращивает хлеб, — выслушав хозяина, сказал Милан. — И я присматривался, что и как он делает. Думаю, что кое-чему научился.

— Тогда, может, подскажешь, что это за зерно в закроме хранится? — спросил Сидор.

Они вышли в сени. Хозяин сдвинул крышку с объемистого деревянного ларя, который был до половины засыпан зерном.

Милан взял горсть, посмотрел: одни зернышки вытянутые по форме и золотистые по цвету, а другие — овальные с зеленовато-серым оттенком. И не понятно, каких больше — первых или вторых.

Покачал мальчик головой:

— Это зерно нельзя сеять. Тут пшеница и рожь в одну кучу ссыпаны.

— А что же делать? — озабочено вздохнув, спросил Сидор. — У меня для посева нет других семян.

— Тогда нужно отделить пшеницу ото ржи! — развел руками Милан. — Трудное дело, хлопотливое, но другого выхода нет.

Хозяин схватился за голову:

— Не управиться мне с этой работой! Не распознаю, где рожь, а где пшеница.

— Да я тебе помогу! — пообещал мальчик.

И он целую неделю только тем и занимался, что отбирал рожь от пшеницы. А когда, наконец, закончил, у него получилось пять мешков ржи и столько же мешков пшеницы. Радостный хозяин не знал, как и благодарить своего гостя. А потом стал интересоваться у него:

— Ну, теперь можно сеять?

— Уж больно ты торопишься! — улыбнулся Милан. — Сначала семена нужно проверить.

— А как их проверяют?

— Мой дедушка Деян делал это с помощью воды.

Он взял в сенях большое деревянное корыто и принес его на берег пруда. В корыто положил решето. И попросил Сидора:

— Насыпай в решето зерно!

А сам до краев наполнил корыто водой. Часть зерна тут же всплыла на поверхность. Мальчик указал на него хозяину:

— Видишь, что получается? Плохие семена всплыли, а хорошие остались в решете.

Они расстелили во дворе большие куски полотна и стали ссыпать на них мокрое зерно, чтобы оно просохло перед посевом. И так проверили все десять мешков.

— Тебе только девять лет, а ты так много знаешь! — нахваливал гостя удивленный Сидор. — Может, еще какие хлеборобские премудрости мне поведаешь?

— Да премудростей этих довольно много! Я все их и сам не знаю, — ответил Милан, смущенный лестными речами хозяина. — Скажу лишь о некоторых, особых.

Хозяин опустился на лавку, которая стояла во дворе под стеной избы, и стал внимательно слушать.

— Посевное зерно должно быть свежим, — продолжал мальчик. — Его нельзя хранить больше одной зимы. Не нужно два года подряд сеять хлеб на одном и том же месте. Поэтому придется тебе выращивать еще что-то, например, горох. Как раз после него яровая пшеница и яровая рожь хорошо родятся. И еще не забудь удобрять свое поле навозом. Так что, заводи себе скотину!

— Это можно! — закивал Сидор. — Куплю коровенку, еще одну лошадку и пару свинок. Деньги есть, мне князь за службу хорошо заплатил.

Когда пшеница и рожь просохли, Сидор опять обратился к гостю с вопросом:

— Не пора ли сеять?

— А земля, по-твоему, уже достаточно для этого прогрелась? — с улыбкой осведомился Милан.

— Откуда же мне знать! — пожал плечами хозяин.

— А ты сними сапоги да пройдись по пахоте. Если ногам не холодно — значит, пришло время сеять.

Сидор тут же разулся и походил по полю.

— Теплая, совсем теплая земля! — сообщил он, от нетерпения потирая руки. — Приступаем к севу!

Вдвоем они управились довольно быстро.

— Теперь ниву нужно забороновать! — подсказал мальчик.

А когда они и это дело закончили, поднял голову вверх и громко закричал:

«Дождик, дождик, лейся с неба!

Дай нам хлеба, дай нам хлеба —

Рожь, пшеницу и ячмень!

Лейся, дождик, целый день!»

— Что ты делаешь? — смеясь, поинтересовался хозяин.

— Дождь накликаю! — пояснил Милан. — Ведь для того, чтобы появились дружные всходы, а потом рожь и пшеница хорошо пошли в рост, нужна влага. Земля без воды теряет всякую силу.

На другой день, когда мальчик с рассветом собрался в дорогу, Сидор крепко обнял его и стал просить:

— Не ходил бы ты никуда! Лучше оставайся здесь и будь мне вместо сына!

— Спасибо тебе, добрый человек, за ласку да за хлеб-соль! — низко поклонился хозяину Милан. — Но мне нужно вызволить Наркиса и привести его домой, к матери!

— Что же, тогда иди с богом! — вздохнул Сидор. — А я тебя немного провожу. Там, за лугом и оврагом, за рощей и песчаной косой, на берегу моря живет мой двоюродный брат Марин. Раньше он был моряком, плавал на большом корабле, а теперь стал рыбаком. Авось Марин согласится переправить тебя на другой берег моря, иначе к Острогору ты не попадешь.

 

У рыбака Марина

Проводив мальчика до того места, где начиналась роща, Сидор стал прощаться:

— Дальше пойдешь один! Ступай прямо по этой тропинке, никуда не сворачивай и скоро увидишь песчаную косу, а у самого моря — хижину. В ней и живет мой брат Марин. Поклонись ему от меня да попроси о помощи.

Милан поблагодарил провожатого и смело вошел в густую, зазеленевшую рощу — под сень задумчивых дубов-великанов, раскидистых лип, величавых вязов и кудрявых кленов.

Недолго шагал — закончилось царство деревьев, цветов и трав. Извилистая тропинка побежала по желтому песку — началась коса.

Когда на горизонте показалась синяя полоска моря, мальчик, напрягая зрение, стал искать глазами хижину на берегу. И, отыскав, направился к ней.

Она была совсем небольшая — спереди имелось всего одно оконце, затянутое прозрачным рыбьим пузырем.

Из трубы на крыше вился дымок. Возле крылечка лежала на боку рассохшаяся лодка. А чуть в сторонке на богуне — длинной жерди, положенной на стойки — сушился обрывок рыбацкой сети.

Милан остановился, гадая, как лучше поступить — окликнуть хозяина или просто зайти в дом. Но тут на крыльцо вышел статный русоволосый мужчина. На нем были темные штаны, заправленные на голенях в онучи с лаптями и широкая синяя рубаха с поясом.

— Здравия тебе, Марин! — поклонился мальчик.

— И тебе не хворать, отрок! — удивленно ответил хозяин. — Откуда знаешь, как меня звать-величать?

— Мне твой брат Сидор об этом поведал, — пояснил Милан. — Я принес тебе от него привет и добрые пожелания.

— Ну, заходи в дом! — пригласил Марин. — Угощу, чем бог послал, а ты расскажешь, зачем ко мне пожаловал.

В хибарке пахло рыбой и полынью. Пол был чисто выметен. У окна стоял выскобленный до блеска стол, вдоль стен — лавки, над которыми располагались полки с различной домашней утварью. В углу возле двери полыхала большая печь. В другом углу — по диагонали от печи — виднелась полочка с иконой. А под ней стоял громадный сундук, покрытый расшитым ковриком.

Марин усадил гостя за стол и принялся потчевать наваристой ухой, тушеной капустой да квасом.

— Ох, и вкусная у тебя еда! — не удержался от похвалы проголодавшийся мальчик, споро орудуя ложкой.

— Все это приготовила моя сиротка-племянница Велеока, — пояснил хозяин. — Она наведывается ко мне почти каждый день. А живет неподалеку в городе, в доме богатого купца, которому вынуждена служить за долги своих покойных родителей.

Потом Марин стал расспрашивать Милана о том, куда и зачем тот идет. А когда узнал, беспомощно развел руками:

— Не смогу я тебя переправить на другой берег моря, для этого нужен корабль. А у меня и лодки-то нет, она совсем прохудилась, стала течь…

— И как же ты рыбу ловишь? — озадаченно спросил мальчик.

— Я ловлю ее у самого берега, на мелководье, там лодка не нужна, — грустно ответил хозяин. — На пропитание рыбки хватает, но на продажу уже не остается. Так что новую лодку купить не на что.

— Я видел твою сеть, — вспомнил Милан. — Она очень маленькая и дырявая. Такой много не поймаешь.

— Действительно, сеть никуда не годится! — согласился Марин. — Она мне от отца досталась. Но другой нет.

— Возьми да сплети себе, какую сам захочешь! — посоветовал мальчик.

— Да не умею я! — смутился хозяин. — Я ведь моряк, а не рыбак. Стать рыбаком мне пришлось по воле случая.

Задумался Милан, даже ложку отложил в сторону. А потом и говорит:

— Придется помочь тебе. Мы с тобой и лодку починим, и сеть сплетем.

Удивился Марин:

— Откуда же у тебя, отрока малого, такие знания?

— Я многому научился у маминого отца, моего дедушки Доляна, — ответил мальчик. — Он рыбак. Только живет не у моря, а возле речки Любки. Мы с Наркисом часто гостим у дедушки.

— Если у меня будет лодка и сеть, я заживу припеваючи, — обрадовался хозяин. — И приданое для Велеоки соберу, она как раз собирается замуж.

— Ну что ж, тогда нужно приниматься за дело! — Милан встал из-за стола, поклонился Марину, благодаря за угощение и спросил: — Смолы раздобыть можешь?

— Конечно! — кивнул Марин. — Схожу в город, это недалече, и достану, сколько нужно.

На другой день гость взялся за дело. Тщательно очистил дно и борта лодки от водорослей и грязи, законопатил щели пеньковой паклей. Потом растопил смолу в котелке на огне и принялся заделывать отверстия. Поливал из ковшика, а затем размазывал черную жижу деревянной лопаткой. Особенно усердно осмолил нос, корму и пазы бортов. Управившись, попросил Марина спустить лодку на воду.

После обеда они вернулись на берег и посмотрели, не течет ли суденышко. К большой радости обоих, внутри оно было сухим.

— Есть еще одно дело, которое нужно исполнить, — напомнил Милан. — Завтра приступим к плетению рыбацкой сети. А сегодня, пока светло, возьмусь-ка я за изготовление челнока и планочки, которая определяет ширину ячейки. Без этих инструментов не обойтись. Потом сплету два шнура — верхний и нижний. На них крепится полотно сети. Кроме того на верхний шнур нанизываются поплавки, а на нижний — грузила.

— А я что буду делать? — осведомился хозяин. — Не сидеть же мне, сложа руки.

— И тебе работа найдется, — заверил мальчик. — Ты достань конопляных или льняных нитей для плетения шнуров. После изготовь из бересты трубочки — это будут поплавки, а из куска какой-нибудь ненужной тряпки сделай мешочки, в которые потом положим камешки — и будут у нас грузила.

— Ну, нити я достану! — заверил хозяин. — Но поплавки вряд ли изготовить сумею…

— Да это очень простое дело! — усмехнулся Милан. — Береста режется на полоски. Затем их нужно бросить в кипяток, они там свернутся в трубочки. Вот и все!

— Какой же ты умный парнишка! — воскликнул Марин. — Ладно, потопал я в город за нитями.

Неделю мальчик усердно трудился, но, наконец, сплел большую рыбацкую сеть. Ему помогала Велеока, которая приходила почти каждый день.

Когда Марин на лодке и с новой сетью впервые вышел в море, его добыча оказалась впятеро больше, чем раньше.

Он не мог нарадоваться и все благодарил Милана.

А тот рвался вызволять из неволи брата, но не знал, как ему перебраться на другой берег моря.

— Да ты не переживай! — успокоил мальчика рыбак. — В море есть остров Цедрат. Я доставлю тебя туда. Дорога займет целые сутки, если плыть под парусом и будет дуть попутный ветер… Ну, а там, бог даст, местный князь поможет тебе, у него есть корабли.

Выходить в море решили на рассвете следующего дня.

 

На острове Цедрат

До острова Милан и Марин доплыли благополучно. Всю дорогу их провожали дельфины — белобочки, афалины и морские свиньи. Мальчик никогда раньше не видел этих морских животных и с интересом наблюдал за тем, как они резвятся в воде.

Когда лодка уткнулась носом в прибрежный песок, рыбак на прощанье стал напутствовать своего маленького пассажира:

— Чтобы отсюда попасть в город, нужно войти в заросли терна, которые начинаются сразу за песчаным пляжем. В них есть козья тропа, ведущая к ручью. Ступай по ней, а когда выйдешь к водотоку — следуй вдоль берега за его течением. К обеду увидишь город, он называется Офрис.

Поблагодарив Марина низким поклоном, Милан двинулся в путь.

Быстро миновал песчаный пляж и, войдя в заросли терновника, начал сквозь него продираться.

Местность была холмистой, приходилось то подниматься вверх, то спускаться вниз. Притомился мальчик, пока наткнулся на еле приметную тропку. Прежде чем идти по ней, решил присесть, чтобы немного отдохнуть и попить водицы.

День был очень погожий, ярко светило солнце, в воздухе разливался аромат полевых цветов, вокруг звонко пели птицы. Все это придавало сил путнику, веселило его сердце.

Долго засиживаться он не стал и отправился дальше.

Уже вскоре оказался у ручья. Умывшись и набрав себе в сулею свежей воды, бодро зашагал вдоль пологого берега, заросшего камышом. Здесь повсюду встречались дикие козочки, они спокойно паслись, пощипывая молодую траву и не обращая никакого внимания на человека. Кустов терна стало совсем мало, зато появились кусты боярышника, бузины и шиповника.

Петляя между невысоких холмов, ручей с тихим звоном бежал все дальше вглубь острова.

Неожиданно Милан услышал лай собак, а потом и голоса людей. Он взобрался на взгорок и застыл, увидев открывшуюся панораму великолепного города. Он занимал огромную долину, обрамленную многочисленными рощами, садами и виноградниками.

Долго любовался городом мальчик. Его очень впечатлило то, что здесь не было ни одного деревянного дома; куда ни обрати взор — только каменные постройки. Особенно радовал глаз — беломраморный дворец с высокими шпилями, стоящий на площади в самом центре города.

Милан обратил внимание, что на окраинах почти все дома были одноэтажные и без особых прикрас, а ближе к площади — только многоэтажные, с колоннами и портиками. И везде зеленели скверы, пестрели ярким разноцветьем клумбы, били фонтаны и фонтанчики.

Мальчик решил идти на площадь.

Пока добрался до нее, миновал множество лавок, мастерских и хлебопекарен, возле которых толпились люди.

Но на площади народа оказалось еще больше. И не мудрено. Здесь стояли несколько раешников со своими красочными ящиками, украшенными резными фигурками животных и флажками. Возле раешников роились и галдели люди, ожидая своей очереди, чтобы посмотреть через специальные окошка в ящиках на всякие занятные картинки, нарисованные на движущейся ленте.

В одном месте парни и девушки играли в «Ручеек», в другом — две группы мужчин забавлялись «Лаптой».

Побродив по площади, Милан направился к высоким железным воротам, за которыми возвышался беломраморный дворец местного князя и градоправителя.

Не успел приблизиться, как откуда-то появились два стражника и преградили дорогу.

— Пропустите меня к князю! — попросил мальчик.

— Не велено никого пропускать! — строго отчеканил один из стражников — рыжебородый здоровяк.

— Наш князь Берислав нынче пребывает в глубокой печали, — вдруг вмешалась старушка, подметавшая большой метлой пыль у ворот.

— А что у него случилось? — поинтересовался мальчик, с надеждой поглядывая на другого стражника — с виду вполне добродушного парня.

Дворничиха, не прекращая работу, пояснила:

— Берислав влюбился в самую красивую девушку города, дочь боярина Местяты — голубоглазую Домиславу. И сегодня попросил ее руки. Но Домислава сказала, что не может выйти замуж за того, кто не владеет никаким ремеслом. И поставила условие: через три дня князь должен продемонстрировать ей какое-нибудь свое умение. А если не сможет, то получит бесповоротный отказ.

— И что же князь? — Милан отступил в сторону, чтобы не мешать старушке орудовать метлой.

— После разговора с Домиславой он впал в хандру…

В этот момент к воротам подошел осанистый мужчина в богатой одежде, опоясанный широким поясом, на котором висел меч с золоченой рукоятью.

— Что здесь нужно этому отроку? — гаркнул мужчина, указывая пальцем на мальчика.

— Он хочет видеть князя, господин главный стражник! — почтительно доложил рыжебородый здоровяк.

Пришедший смерил Милана с головы до пят оценивающим взглядом и распорядился:

— Ладно, отведите его к князю! Его светлость как раз ищет отрока на должность стольника взамен заболевшего Деяна.

— Нет, нет! — запротестовал Милан. — Не хочу я быть стольником! Мне нужно брата Наркиса из беды вызволять.

— Да ты хоть знаешь, какая это честь быть стольником у князя? — с усмешкой осведомился главный стражник. И, переменив тон, высокопарно произнес: — Прислуживать его светлости за столом во время торжественных трапез и сопровождать его в поездках — мечта многих отроков и юношей!

В княжеские палаты Милана повел стражник с добродушным лицом.

Берислав оказался молодым и статным парнем. Склонив свою золотоволосую голову, он сидел на лавке в гриднице и рассеянно смотрел сквозь открытое окно в сад, где уже цвели медуницы.

Стражник тихо кашлянул, и князь, встрепенувшись, повернулся к ним.

— Что это за отрок? — мягко спросил он, разглядывая мальчика.

— Я из Эремуруса! — громко произнес тот, опередив стражника, который успел лишь открыть рот. — Иду к грозному повелителю туманов и дождей Острогору, который похитил моего брата Наркиса.

— Вот как?! — удивленно воскликнул Берислав, оживившись. — Ты смелый отрок! Но ведомо ли тебе, что Острогор неумолим и лют? Он может уничтожить тебя одним движением мизинца.

— Ради брата я готов на все! — решительно заявил мальчик. — Сюда, на остров Цедрат, меня доставил на своей лодке рыбак Марин. А тебя, пресветлый княже, я прошу помочь мне добраться на другой берег моря. Там, за безводной пустыней, есть гора, на которой стоит замок Острогора.

— Это невозможно! — вздохнул Берислав, кивком отпуская стражника. — У меня всего два корабля. Один отправился в Греческую землю с пушниной, медом и воском. Он вернется не раньше середины лета. А другой корабль зашел в док на починку.

— Что же мне делать? — в глазах Милана заблестели слезы.

— Не отчаивайся! — попытался успокоить его князь. — Ты думаешь только у тебя одного невзгода? У меня она тоже есть…

— Да слышал я о твоей невзгоде, — грустно улыбнулся мальчик. — От нее легко избавиться. Принимайся за учебу, у тебя ведь целых три дня!

— Шутишь, что ли, отроче? — нахмурился Берислав. — Разве можно научиться какому-нибудь ремеслу за такой короткий срок?

— Можно, если очень захотеть! — уверенно заявил Милан.

— И что же это за ремесло?

— Например, гончарное!

Князь с раздражением махнул рукой:

— Некому меня учить! На острове нет ни одного гончара. Вся посуда у нас привезена с материка.

— Давай я тебя понатаскаю, — предложил Милан. — У меня отец гончар, я кое-чему у него научился.

Берислав с сомнением посмотрел на мальчика, однако отказываться не стал:

— Терять-то мне, собственно нечего…

— Тогда немедленно беремся за дело! — с воодушевлением возгласил Милан. — Прежде всего, смастерим простой гончарный круг. Для этого нам понадобятся деревянная скамейка, а также доски, из которых мы изготовим маховик — главную деталь, за счёт которой будет работать сам круг. Кроме маховика, надо еще сделать рабочий диск и ось — длинную квадратную палку. Прикажи доставить сюда материалы! И, конечно, не забудь о столярных инструментах.

К удивлению Берислава, уже через пару часов гончарный круг был готов.

— Теперь нужно отыскать на Цедрате гончарную глину, — поставил задачу мальчик. — Она должна с усилием переминаться в руках, но не прилипать к ним.

Оказалось, что такой глины полно за городом.

На рассвете следующего дня Милан и князь заперлись в кормовой палате — на кухне, где пылала большая печь, и приступили к занятиям.

Мальчик терпеливо объяснял Бериславу, как из кома глины формировать цилиндр, пользоваться разными инструментами, вытягивать стенки будущего сосуда, обжигать готовые изделия в печи, а также другие премудрости гончарного ремесла.

Князь со всей серьезностью внимал отроку, и уже к вечеру сумел самостоятельно сделать свою первую посуду — горшок и макитру.

Выспавшись, Милан и Берислав снова заперлись на кухне и продолжили занятия.

Когда князь продемонстрировал свое умение голубоглазой Домиславе, она пришла в неописуемый восторг и тут же попросила у своего отца Местяты родительского благословения на брак.

Счастливый Берислав в благодарность Милану за науку приказал приготовить в плаванье свою личную, княжескую ладью.

Она вышла в море сразу после свадьбы, на которой мальчик присутствовал как самый почетный гость.

 

У пастуха Тихонрава и в пустыне

Больше недели корабль бороздил морские просторы, пока, наконец, ни приплыл в нужное место.

Провожая Милана на берег, капитан сказал:

— Мы будем месяц стоять на этом месте и ожидать твоего возвращения, чтобы доставить обратно на остров. Так приказал нам князь Берислав.

Берег, на который сошел мальчик, был устлан галькой и мелкими ракушками. Но не успел он пройти и трехсот шагов, как под ногами зашуршала трава. Впереди простиралась бескрайняя степь.

Почти до вечера шагал по ней Милан без устали, слушая звонкое пение птиц. А когда все-таки решил прилечь в ковыль, чтобы дать натруженным ногам отдохнуть, вдруг увидел впереди круглое озерцо, ложбину и большую отару пасущихся овец. А в стороне, возле одинокого куста кизила — белую халабуду, покрытую сухими ветками и овечьими шкурами. Обрадовавшись, мальчик поспешил к ней, надеясь, что пастухи подскажут ему, как далеко еще до владений Острогора.

Однако в халабуде был только один человек — седобородый старик, который лежал на ряднине в беспамятстве и тихо постанывал. Милан бросился к нему:

— Что с тобой, дедушка?

Тот пришел в себя, открыл глаза и еле слышно прошептал:

— Пить…

Мальчик увидел у входа в халабуду пустой кувшин, схватил его и побежал к озеру за водой.

Вернувшись, напоил больного пастуха и умыл ему лицо.

— Спасибо тебе, доброе дитя! — поблагодарил он Милана. — Я недавно попал под ливень, простыл и заболел. Да так, что ни сесть, ни встать. Три дня тут пролежал без еды и воды. И если бы не ты, к завтрашнему утру, наверно, помер бы.

— Я не брошу тебя, дедушка! — пообещал мальчик. — Сейчас разведу огонь и приготовлю отвар полыни, ковыли и степной руты, он прогонит хворь и придаст тебе сил. А потом накормлю. У меня есть хлеб, вяленая рыба и кишмиш.

— А у меня найдется мука, мед, пшено да дробленый овес, — проговорил пастух, силясь приподняться на локоть. — Да только некому приготовить медовые коржи и кашу…

— Я приготовлю!

— А ты разве умеешь? — старик удивленно приподнял седую бровь.

— Я много раз видел, как мама замешивает тесто, как варит кашу, — пояснил Милан. — Думаю, и у меня получится…

Целую неделю он выхаживал пастуха, отпаивал его настоями да отварами. И тот окреп, встал на ноги. А потом начал уже и за овцами приглядывать.

Как-то Тихонрав с озабоченным видом поведал мальчику:

— Недавно наш князь Вершило дал мне задание пересчитать всех овец. А я, на свою беду, умею считать только до десяти.

— А я хоть до ста, хоть до тысячи, хоть до ста тысяч! — похвалился Милан. — Вот я и сосчитаю твоих овечек.

Откладывать это дело они не стали.

Чтобы не сбиться со счета, разделили животных на несколько мелких отар. Потом старик начал их по одной загонять в ложбину, а мальчик пересчитывать там и выгонять к озеру.

Подсчет занял целый день.

Вечером Милан взял кусочек чистой белой ткани и, макая заостренный кизиловый прутик в крутой отвар степных трав, записал на ней общее количество овец. Затем обратился к пастуху:

— Когда приедет князь и спросит, выполнил ли ты его поручение, просто отдай ему эту тряпочку.

Мальчик погостил у Тихонрава еще два дня, пока он окончательно не выздоровел, и стал собираться в дорогу.

— Пора мне, дедушка! Только и думаю, что о Наркисе, томящемся в неволе у Острогора.

Старик дал Милану харчей, а еще положил в его котомку кремень да кресало на случай надобности. И с грустью сказал:

— Жалко мне с тобой расставаться, доброе дитя! Да ничего не поделаешь. Я запрягу лошадь, садись на нее и скачи. Она доставит тебя туда, где заканчивается степь и начинается пустыня. Там отпусти лошадь и дальше ступай пешком. По пустыне шагать тебе всего два дня, а за ней начинаются горы. Среди них нужно найти высокую скалу, на которой стоит замок Острогора.

Поклонился мальчик Тихонраву:

— Спасибо тебе, дедушка, за ласку да за хлеб-соль!

Затем сел на лошадь и поскакал в степь.

Когда Милан оказался у края каменистой пустыни, солнце уже начинало садиться.

Он отпустил лошадь и дальше отправился пешком. Но уже скоро решил отдохнуть, почувствовав большую усталость.

Мальчик расположился в неглубокой ямке, возле двух больших камней. Достал из котомки кусок брынзы и лепешку, съел их. А когда потянулся к сулее, чтобы глотнуть воды, вдруг увидел в двух шагах от себя длинную темно-серую змею, голова которой была покрыта ребристой чешуей. Змея медленно выползла из-за камней, растянулась на земле и стала неотрывно смотреть на Милана.

Он испуганно вскочил и уже намеревался убежать, но, взглянув еще раз на непрошенную гостью, понял, что она не собирается нападать и, похоже, сама нуждается в помощи.

Может быть, ее мучает жажда? Мальчик осторожно пододвинул сулею поближе к гадюке и наклонил так, что из горлышка закапала вода. Змея тут же подползла и подставила свою открытую пасть под эти капли. Пила долго и жадно. Потом юркнула к камням, свернулась в клубок и замерла.

Милан опустился на прежнее место и вскоре безмятежно уснул. Он не видел, как змея всю ночь отгоняла от него ядовитых пауков и своих наглых сородичей.

На рассвете мальчик пробудился и, не теряя времени, двинулся дальше. Было еще не душно, дышалось легко. Но с каждой минутой воздух становился все горячее, и уже скоро рубаха Милана стала мокрой и прилипла к спине, а соленый пот заливал ему глаза.

В час, когда раскаленное солнце докатилось до середины белого, словно выгоревшего неба, и повисло там, юный путешественник увидел лежащего на земле одногорбого верблюда-дромедара. Он тяжело дышал и не шевелился. Милан приблизился к животному и увидел, что у него в боку торчит большая колючка. Осторожно выдернул ее, тщательно промыл рану, а оставшуюся воду вылил из сулеи в рот верблюду.

Тот сразу почувствовал облегчение, и встал на ноги. Немного постоял, потом опустился на колени, как бы приглашая сесть на себя верхом. Мальчик забрался животному на спину и крепко обхватил руками его шею.

Дромедар то шагал, то бежал, не останавливаясь, почти до вечера. И пересек всю пустыню. Он оставил Милана на берегу быстрой, но совсем неглубокой реки, за которой начиналась горная гряда, а сам, напившись, отправился назад.

 

Встреча на вершине горы

Вдоволь наплескавшись в студеной воде, мальчик осторожно перешел через реку и прытко зашагал по широкой долине между гор и холмов.

Но вскоре уже совсем стемнело, и он остановился для ночлега. Насобирал сухих веток дуба и платана, которые росли кругом, и разложил огонь. Затем поужинав остатками лепешки и брынзы, уснул возле пылающего костра.

Утром долго шел среди ирисов и тюльпанов, внимательно приглядываясь к горам. Но той, самой высокой, вершину которой скрывала пелена тумана, все не было.

И только к обеду дорогу Милану преградила гора, очень похожая на описанную Беляной. Он целый час стоял, ощупывая глазами ее верхнюю часть, и, наконец, разглядел в сизой дымке очертания замка.

Тут же стал подниматься вверх по пологому склону, заросшему кустарниками и деревьями. И так добрался до половины горы. А дальше пошли голые камни, среди которых лишь изредка попадались «живые островки», образованные лишайниками и мхом. В таких местах Милан останавливался на отдых. А потом опять карабкался по почти отвесному склону, преодолевая рваные выступы и щели. Ободранные пальцы и колени мальчика кровоточили, но он не обращал внимания на боль и взбирался все выше.

Три дня и три ночи длилось его восхождение.

И вот Милан увидел великолепный замок, стоящий на широком каменном плато. Но путь к нему преграждала бездонная пропасть, перебраться через которую можно было только одним способом — пройти по туго натянутому канату.

Не сразу решился на это Милан.

Он очень осторожно, очень медленно ступал по толстой веревке, стараясь удерживать равновесие. И добрался почти до середины пропасти. Но тут сильный порыв ветра толкнул мальчика в сторону, он закачался, не устоял на ногах и начал падать. К счастью, успел ухватиться руками за канат, а потом вцепился в него ногами и повис над черной бездной. Сердце Милана бешено колотилось, все его тело в один миг стало мокрым от пота, но он усилием воли заставил себя сначала успокоиться, а потом и двинуться вперед.

Оказавшись на плато, юный скалолаз обвел взором весь замок с его башнями и башенками, парапетами и балконами, лестницами и окнами. Это было величественное сооружение, под стать самому могущественному князю.

Мальчик несколько минут любовался замком, а потом уверенной походкой направился к приоткрытым железным воротам.

Он вошел в огромную галерею, залитую солнечным светом, который проникал сюда через множество окон, находящихся под самым потолком. Пораженный богатым убранством, Милан долго стоял у входа, разглядывая гобелены и картины, спиралевидные колонны и статуи, золотую роспись и хрустальные люстры. И лишь потом проследовал дальше, в смежный зал — не менее пышный и красочный. Здесь у одной стены стояли диваны, кушетки и кресла, обитые золоченой парчой, возле них — низенькие столики с красного дерева. У другой стены располагался беломраморный камин, на котором покоились изящные индийские вазы и кувшины. А в конце галереи находилась широкая лестница с резными балясинами и бронзовыми перилами, ведущая на второй этаж.

Засмотревшись на все эти красоты, юный путешественник не заметил, как возле него появился светловолосый молодой человек в расшитом камзоле.

— Кто ты? — приветливым тоном осведомился он. — Не Милан ли часом?

Мальчик от неожиданности встрепенулся. И удивленно захлопал ресницами:

— Откуда тебе ведомо мое имя?

— Мне про тебя много рассказывал Наркис, — улыбнулся молодой человек. — Я ваш родной дядя Идан.

— Вот мама обрадуется, когда узнает, что ты жив! — радостно воскликнул Милан. Но тут же с тревогой в голосе спросил: — А где мой брат? Где Наркис?

— Он на втором этаже, чистит зеркало в покоях господина Острогора, — пояснил молодой человечек. — Сейчас твой брат спустится сюда.

Тотчас на лестнице послышались легкие шаги. А через мгновение появился сияющий Наркис. Он подбежал к Милану, крепко обнял его и расцеловал.

Вдруг сверху раздался громогласный возглас:

— Оказывается, к нам пожаловал гость!

На лестнице стоял высокий старик в серой епанче, голову которого венчал остроконечный клобук из белого бархата, обшитый мехом горностая.

Милан, ничуть не испугавшись, низко поклонился ему и почтительно молвил:

— Здравия тебе, грозный повелитель туманов и дождей!

— И ты будь здоров, отрок! — ответил Острогор, внимательно разглядывая гостя. — Теперь скажи, зачем непрошенным явился к нам?

— Я Милан! — еще раз почтительно поклонился мальчик. — Пришел сюда, чтобы забрать домой своего брата Наркиса.

— Трудный, очень трудный путь ты проделал, — проговорил Острогор, одарив Милана благосклонным взглядом. И непреклонно прибавил: — Да зря! Не отпущу я Наркиса. Мне ведь нужен слуга.

— Тогда оставь меня у себя, а мой брат пусть идет домой! — не задумываясь, выпалил мальчик.

Острогор, секунду помедлив, слегка качнул головой:

— Что ж, я согласен! — И обратился к Наркису: — Ты свободен, ступай!

— Нет! — вскричал тот. — Ни за что на свете я не оставлю здесь своего брата. Он ведь ни в чем не виноват и не должен за меня страдать. Я останусь, а Милан пусть уходит сейчас же!

Подскочив к брату, Наркис обнял его и негромко сказал:

— Передай маме, чтобы не волновалась. Господин Острогор добр ко мне.

— Нет, без тебя я не уйду! — покачал головой Милан. — Мое место здесь, с тобой.

— Но мне нужен только один слуга! — как будто в замешательстве заявил Острогор. — К тому же, я вовсе не хочу, чтобы ваша мать лишилась сразу двух сыновей.

— А ты отпусти Идана! — попросил Милан. — Он расскажет маме, что мы живы-здоровы, и тем успокоит ее.

— Хорошо, пусть Идан уходит! — сразу согласился Острогор. Затем сурово взглянул на отроков с высоты и, печатая слова, задал вопрос: — Вы абсолютно уверены, что хотите навсегда остаться у меня?

— Да! — ответил Милан.

— Да! — как эхо, повторил Наркис.

Лицо Острогора просветлело. Сделав несколько шагов вниз по лестнице, он остановился и легким движением руки сорвал с головы свою остроконечную шапку. На его плечи тотчас упали длинные серебряные пряди, от которых исходил мягкий свет, напоминающий лунный.

— Вы очень хорошие дети! — молвил Острогор с ласковой улыбкой. — Потому что готовы на все ради друг друга. За ваши добрые сердца я отпускаю вас домой. И Идана тоже, он прослужил мне целых пятнадцать лет, этого вполне достаточно.

Вскоре два мальчика и один взрослый мужчина вышли из замка. Они остановились на краю плато, гадая, как переправиться через пропасть, чтобы начать спускаться вниз. И вдруг перед ними появился широкий хрустальный мост, а за ним — каменная лестница, ведущая к самому подножию горы.

Смеясь и переговариваясь, подошли они к бурной реке. Напились воды, искупались. А когда переправились через нее на другой берег, увидели трех верблюдов, одним из которых был тот, у которого Милан выдернул из бока колючку. Животные доставили путешественников на своих спинах прямо к халабуде пастуха Тихонрава.

Погостив у него один день, братья и их дядя отправились на берег моря, где их дожидалась ладья.

Еще один день они провели на острове Цедрат у князя Берислава и его красавицы-жены Домиславы. А затем корабль доставил их на другой берег моря, к хижине рыбака Марина. Отдохнув у него, Милан, Наркис и Идан двинулись дальше. Пройдя по песчаной косе, минув рощу, овраг и луг, добрались до избы хлебопашца Сидора.

Вечером следующего дня путешественники уже находились в поселке лесных людей и, сидя у костра, рассказывали им о своих мытарствах. Милан достал из котомки кремень и кресало, которые ему дал пастух Тихонрав, и подарил Дивею, показав, как ими извлекать огонь.

Утром Окул с друзьями проводил братьев и их дядю до края леса, откуда уже можно было увидеть самые высокие строения Эремуруса.

О том, как своих сыновей и Идана встретили Беляна с Доброславом, который к тому времени уже вернулся из Дельфиниума, наверно, не стоит и рассказывать…