Когда автор книги в предисловии к ней страстно и убедительно отстаивает право русского народа, русского человека на собственную идентичность, было бы просто абсурдно не согласитьься с ним. Призыв обратится к истокам национального бытия, сохранить память о былом – свят и непререкаем.

Мы русские. А были россами и руссами. Это надо постоянно иметь в виду. Как и то, что во времена оные понятие «национальность» определялось словом «язык» («Слух обо мне пройдет по всей Руси великой и назовет меня всяк сущий в ней язык…» А. С. Пушкин). Язык – имя существительное, и к нему, а не к чему-то другому прилагаются определения, как-то немецкий, французский, русский…

Геннадий Пискарев, выступающий как ярый поборник всемерного укрепления самостоянья и самосознания русского человека, обращаясь памятью к деяньям граждан России и Советского Союза, постулирует себя, однако, и как убежденный интернационалист. Воспевая взаимодействие, единство целей советских граждан, – не противоречит ли он в данном случае самому себе? И, возможно, успехи человеческой общности, должной стать по замыслу коммунистов советским народом, были временными, а Советская империя и распалась, будто ветхозаветная Вавилонская башня, как только народы и нации, ее населяющие, почуяли запах суверенизации? Смешались языки строителей.

Прочитав внимательно книгу, я пришел к выводу: автор прекрасно понимает, что проблема сочетания национального и интернационального требует особого рассмотрения. В философском плане это противоположности, но они не обязательно противостоят друг другу, в определенных условиях вполне сочетаются. Более того, интернациональное не может развиваться иначе как на национальной почве. «Истинно мировое и есть прежде всего собственное, ревниво охраняемое» – К. Леонтьев. Так что губительно не единение общих начал, губителен разрыв между ними.

В материалах книги четко прослеживается мысль: самоизоляция национальных культур приводит к их неизбежному вырождению. Интернациональное вне национального – это нечто искусственное и антинародное. Так же и интернациональное сознание невозможно представить вне национального самосознания. «Только общечеловечность может жить полною жизнью. Но общечеловечность не иначе достигается, как упором в свои национальности каждого народа». – Ф. М. Достоевский.

Вавилонская башня, «высотою до небес», считается символом гордыни. Господь, препятствуя ее воздвижению, сделал так, что ее строители перестали понимать друг друга – он рассеял народы.

Советский Союз – не Вавилонская башня. Русский народ, самый многочисленный был расселен по всей огромной территории Союза. Его живой язык, соединенный с народом, являлся и является одним из мировых языков, языком дружбы народов, языком межнационального общения. И только говоря на этом языке, мы еще можем понять друг друга сейчас.

Анна Ахматова, гордо заявившая об этом, обращалась в данном случае, конечно же, не к филологам. Сохраним русское слово – будем великими и счастливыми. Объединенные им и великой единой целью построим, нет, не Вавилонскую башню, – нормальную жизнь на земле.

* * *