Холокост и немцы
«Сегодня я снова хочу быть пророком. Мое пророчество таково: если мировому еврейству вновь удастся вовлечь народы в мировую войну, то результатом этой войны станет не большевизация мира и победа мирового еврейства, а уничтожение еврейской расы в Европе».
(Гитлер, речь в рейхстаге 30 января 1939 г. {677} )
«Можно ли в полной мере представить себе, что брат, друг, возлюбленная умерли под страшными пытками? Может быть, трусость не позволяет нам это представить? Вполне может быть, ибо если в полной мере вообразить себе смерть, тогда нельзя и жить больше. Только благодаря нашему равнодушию мы и продолжаем жить — это горько и стыдно признать. Кто во всем мире поднялся, чтобы отомстить за страдания сотен тысяч убитых армян? Кто возмутился пыткам инквизиторов? Известия об убийствах евреев обошли всю землю. Может быть, кому-то от этого известия завтрак показался менее вкусным, чем обычно? Может быть, кто-то не захотел больше жить, так как его душило представление о чудовищных страданиях, причиненных невинным людям?».
(Р. Андреас-Фридрих {678} )
Обещанное с началом войны «окончательное решение еврейского вопроса», вылившееся в холокост, отличалось по своей радикальности и жестокости от прочих насильственных действий нацистов; даже программа эвтаназии проистекала из совершенно иных идеологических посылок и имела отличный от холокоста характер. Если эвтаназия планировалась и развивалась по строгому сценарию, то массовые убийства евреев не были линейным процессом — они развивались, преодолевая противодействие иммунной системы, как развивается болезнетворный вирус в человеческом организме. Поскольку осуществить детальный анализ хитросплетений причудливо развивавшихся злодеяний нацистов по отношению к евреям в рамках данного исследования невозможно, то обратимся к некоторым характерным интенциям, обусловившим подобное обращение с евреями, и к реакции на него немецкого общества.
С момента завоевания Польши еврейский вопрос приобрел для нацистов новое измерение: дело в том, что в Польше проживало больше всего (за исключением СССР) европейских евреев — 3,5 млн. человек, при этом 2 млн. человек попало в немецкую зону оккупации Польши (остальные — в советскую). В целом, когда летом 1941 г. Гитлер захватил западные районы СССР, под немецкой оккупацией на Востоке оказалось около 4 млн. евреев. К ним гитлеровцы и захотели присоединить немецких евреев: изгнание евреев из Рейха было частью нового порядка в Европе. План перемещения немецких евреев в Польшу появился не сразу. О судьбе немецких, а затем и европейских евреев в нацистской верхушке много спорили. Вокруг этого вопроса плелись всевозможные интриги; был даже проект переселения евреев на Мадагаскар: этот план еще в 1927 г. предложил голландец Эгон ван Винглене, одно время его поддерживал Гейдрих. В июле 1938 г. на конференции по еврейскому вопросу во французском городе Эвианепольская сторона повторила это предложение голландца. Мадагаскарский план по своей нелепости был весьма похож на сталинский план переселения евреев в Биробиджан или на план П. П. Пестеля о переселении евреев и помощи им в учреждении собственного государства в Малой Азии. 25 августа 1940 г. Гейдрих передал этот план Риббентропу — после поражения Франции нацисты собирались отобрать у нее Мадагаскар, создать там военно-морскую базу, а также поселить там 4 млн. евреев. Мадагаскарский план нацисты считали удачным вариантом, так как Палестина принадлежала мусульманам и христианам. Первый транспорт на юг Африки должен был состоять преимущественно из крестьян, строителей, ремесленников и врачей; каждый мог захватить с собой до 200 килограмм багажа. В преддверии «окончательного решения еврейского вопроса» евреев продолжали концентрировать в генерал-губернаторстве Польша, в этом «большом зале ожидания»; никто еще не знал, что с началом восточного похода вермахта Польше предстоит превратиться в «зал ожидания» смерти. О «мадагаскарском проекте», впрочем, забыли не сразу — за три недели до нападения на СССР Гитлер говорил о нем с Муссолини; месяц спустя в беседе с хорватским лидером Квартерником он уже выбирал между Сибирью и Мадагаскаром. С лета 1941 г. конкурирующие ведомства СС (ведомство рейхсфюрера и РСХА) ломали себе голову над тем, как исхитриться и переправить на Восток 10 млн. славян из Польши и западных советских районов и освободить территорию для расселения немцев-колонистов.
Сразу после оккупации Польши Гейдрих приказал создать еврейскую резервацию — город бараков Ниско, юго-западней Люблина на реке Сан — и перевезти туда всех польских, а затем и немецких евреев. Осуществить этот план не удалось по многим причинам, в том числе и из-за противодействия Геринга, который, будучи генеральным уполномоченным по четырехлетнему плану беспокоился за трудовые резервы, в которых евреи составляли значительную величину. Осенью 1941 г. дефицит рабочей силы в Германии составлял 2,6 млн. человек — это обстоятельство и побудило нацистов перестать игнорировать советских военнопленных, брошенных на произвол судьбы и обреченных на голодную смерть; их стали использовать в качестве рабочей силы. Решив таким образом вопрос с рабочей силой, нацисты перешли к реализации зловещих планов по отношению к евреям.
Еще в разгар боевых действий в Польше, 10 сентября 1939 г., эксперт по переселенческим вопросам А. Эйхман предложил своему начальству депортировать евреев из моравской Остравы, а также из Вены в восточную Польшу. Это предложение Эйхмана ему же и вернулось в виде приказа, подписанного главой гестапо Г. Мюллером; правда в приказе речь шла о евреях не только Остравы, но и Катовице. Известие о предстоящем переселении быстро распространилось среди функционеров, и руководитель берлинской криминальной полиции просил Эйхмана заодно депортировать и цыган из Берлина; Эйхман согласился. Первый транспорт отправился 18 октября 1939 г. в город бараков Ниско (у Люблина, в Восточной Польше). Для строительства лагеря эсэсовская охрана отрядила только небольшую часть евреев, а остальных под свист, улюлюканье и стрельбу пытались прогнать на советскую сторону; эти эксцессы вызвали протесты местных властей, военных и советской стороны. Начальство Эйхмана также было недовольно отсутствием организации в действиях подразделений СС. После неудачи первой попытки создания гетто в Ниско эсэсовцы решили переселять евреев в Люблин. В марте 1940 г. в Люблин было депортировано 160 евреев из Германии. Им ничего не разрешили взять в дорогу и даже отобрали теплые вещи и белье. На месте их распределили по трем деревням в 30 км от Люблина; к месту назначения полураздетых людей эсэсовская команда погнала по двадцатиградусному морозу. Дорога уже была усеяна трупами евреев, которых эсэсовцы депортировали из Щецина и прогнали той же дорогой. Тем евреям, которые смогли одолеть этот путь, ампутировали отмороженные пальцы или конечности. Эти случаи бессмысленной жестокости показывают, что в войну положение евреев начало стремительно ухудшаться.
В октябре 1940 г. возникло Варшавское гетто, в марте 1941 г. — Краковское гетто, в апреле 1941 г. — гетто в Ра-доме и Люблине. Поскольку гетто были временными, то условия жизни там были совершенно дикими: в Варшавском гетто 445 тыс. евреев теснились в небольшом городском квартале в 61 295 квартирах, по 7,2 человека на комнату. В Варшавском гетто 30% населения города оказалось втиснуто на 2,4% его территории. Ранее в районах Варшавы, отошедших под гетто, проживало 80 тыс. жителей, теперь — почти полмиллиона. Даже на улицах гетто была постоянная толкучка. Уровень смертности в гетто был очень высок: в Лодзинском гетто погибло 25% населения, в Варшавском — 18%. Нет ничего удивительного в том, что в нечеловеческих условиях евреям очень трудно было проявлять друг к другу участие. После своего визита в Лодзинское гетто Геббельс высокомерно заметил в своем дневнике: «По существу, это не люди, их состояние неописуемо, они более похожи на животных. Наша задача по отношению к ним не гуманистического, а более хирургического свойства, причем хирург должен действовать быстро и радикально». Чем тяжелее становилось положение на фронте, чем большие трудности были со снабжением, тем хуже становилось положение евреев.
Именно в Польше руководство СС еще до начала похода на Советский Союз опробовало механизм массовых убийств, которые в Польше осуществляли оперативные группы полиции безопасности и СД (Enisatzgruppen der Sicherheitspolizei und des SD), подчинявшиеся Гейдриху. Эти подразделения имели задачу уничтожать всех «мировоззренческих» противников Третьего Рейха, национальную интеллигенцию, духовенство и политиков. Незадолго до нападения на Польшу было образовано шесть обозначенных римскими цифрами оперативных групп СС (по числу армий, действовавших в Польше, плюс одну группу специально для Познани, которую Гитлер хотел включить в состав Рейха, выселив местных поляков в Варшавское или Люблинское воеводства). Эти группы в Польше преследовали (и часто просто убивали) представителей польской интеллигенции — профессоров, офицеров, националистов и политических активистов, среди которых было много евреев. Из-за протестов вермахта расстрелы поляков и евреев в польскую кампанию пришлось на некоторое время прекратить. Самой страшной репутацией пользовалась опергруппа Верхней Силезии «фон Войрш», возглавляемая садистом, обергруппенфюрером СС Удо фон Войршем. К концу сентября 1939 г. командующий группы армий «Юг» Рундштедт потребовал незамедлительного прекращения преследований евреев. Гитлер, однако, встал на сторону СС и партии: он ликвидировал военную администрацию в Польше, назначив Форстера гауляйтером в Западную Пруссию, Грейзера га-уляйтером в область Варты, Вагнера гауляйтером в Си-лезию, а Ганса Франка — генерал-губернатором остальной Польши. Иными словами, у власти в оккупированной Польше оказались самые радикальные и фанатичные партийные функционеры. Получив необходимые полномочия, гауляйтеры оккупированных польских территорий предоставили полную свободу деятельности (там, где она не ущемляла их собственную власть) опергруппам СС, переименованным в различные подразделения гестапо или СД. В итоге Рундшедт подал в отставку, но и сменивший его генерал Иоханнес фон Бласковиц (слывший довольно жестким человеком) в своих рапортах описывал ненависть и отвращение, вызываемые действиями опергрупп СС. Есть сведения, что в ставке Гитлера армейские офицеры перестали подавать эсэсовцам руку. После польского похода вермахт представил Гитлеру том документов о зверствах СС, а последние в отместку представили документы о зверствах вермахта. Этот неудачный опыт Гейдрих учел при нападении на СССР; здесь опергруппы получили и собственную юрисдикцию, и обязательства вермахта помогать им, и «приказ о комиссарах», на основании которого они и действовали. Оперативные группы полиции безопасности и СД на Восточном фронте подчинялись армейскому командованию лишь в вопросах, касающихся перемещения, питания и организации быта. Во всех других отношениях вермахт мог запретить действия опергрупп только в том случае, если они мешали проведению военных операций. Гейдрих широко трактовал задачи опергрупп: «Функционеры и активисты коммунистической партии, евреи, цыгане, саботажники и шпионы должны рассматриваться как лица, которые самим своим существованием угрожают безопасности войск и таким образом незамедлительно подлежат уничтожению».
С нападением на СССР геттоизация евреев продолжалась, но уже в качестве подготовительной меры по «окончательному решению еврейского вопроса», под которым подразумевалось выселение всех евреев из Европы; а когда это выселение потеряло смысл из-за наступления советской армии, то и убийство этих людей. В соответствии с предварительным, черновым «Генеральным планом Ост» в версии от 15 июля 1941 г., предполагалось переселение 5–6 млн. европейских евреев на Восток за пределы районов, подлежавших немецкой колонизации. Конкретных очертаний это «окончательное решение» так и не приняло: по всей видимости, никто себе точно не представлял, что и в какой последовательности нужно делать; в итоге все это завершилась холокостом.
После нападения Германии на СССР нацистская пропаганда принялась еще более интенсивно демонизировать евреев, возлагая на них ответственность как за «грабительский капитализм», так и за большевизм.
В ходе подготовки к реализации плана «Барбаросса» все большее внимание нацисты стали уделять гитлеровским планам ликвидации «преступной еврейско-большевистской элиты». Гитлер был убежден в том, что Сталин развязал геноцид при помощи евреев, сменивших руководящий слой русских и балтийских немцев; его вывод гласил: в рамках «плана Барбаросса» евреев необходимо уничтожать в качестве штрафной и превентивной меры. К марту 1941 г. контуры будущей войны мировоззрений были вполне ясны, они и повлияли решительным образом на судьбу евреев Европы. Дело в том, что пункт 12в, собственноручно внесенный Гитлером, гласил, что рейхсфюрер СС получает особые полномочия для обеспечения политического управления на территории СССР; в рамках этой задачи он действует самостоятельно.
Через две недели после нападения на СССР Гейдрих, в соответствии с полученными полномочиями, дал оперативным группам полиции безопасности и СД письменные инструкции; 4 пункт этих инструкций гласил: «Экзекуции подлежат все функционеры Коминтерна и коммунистической партии, советские работники вплоть до районного масштаба, всевозможные нарушители (саботажники, паникеры, уголовники, партизаны), евреи, являющиеся партийными или советскими работниками». Понятно, что экзекуции подлежали все евреи, ибо выяснить на месте, кто является советским работником, а кто нет, было невозможно. Эта неожиданная радикализация войны на Востоке и предопределила судьбу евреев в лагерях на территории Польши. Иными словами, с началом войны на Востоке (точнее, с осени 1941 г.) началось уничтожение сначала советских, а затем и европейских евреев. Действия СС на Востоке были сугубо секретными: в сентябре 1941 г. Гейдрих издал приказ осуществлять все мероприятия против евреев тайно; круг осведомленных лиц был крайне узок. Даже имперский комиссар в Минске Вильгельм Кубе (впоследствии убитый партизанами) ничего об этом не знал. После убийства 12 тысяч евреев Минска (7 ноября 1941 г.) эсэсовское начальство доложило по инстанции, что в гетто Минска освободилось место для немецких евреев. Против этого, однако, был В. Кубе, считавший «извращением» помещать людей (немецких евреев) из немецкого культурного круга в столь недостойные условия. Кубе подчеркивал, что среди немецких евреев есть награжденные боевыми орденами ветераны Первой мировой войны, квалифицированные рабочие и ремесленники; некоторые из них — евреи только на четверть. Кубе был категорически против подобного обращения с немецкими евреями. К прочим евреям благосклонность Кубе не относилась; так, в июле 1942 г. он рапортовал, что за предыдущие 10 недель было уничтожено 55 тыс. белорусских евреев. До Гейдриха дошли слухи, что супруги Кубе имели парикмахера-еврея и еврейскую прислугу, услуги которых они оплачивали овощами и фруктами. Кубе всем давал понять, что немецкие евреи находятся под его опекой.
Такая реакция на депортацию немецких евреев была редкостью: вакханалия смерти и массовых убийств на Восточном фронте продолжалась, и она отразилась на положении всех евреев, в том числе и немецких. В середине октября 1941 г. немецкие евреи получили распоряжение явиться на сборные пункты. Следующим шагом властей было распоряжение об эвакуации немецких евреев из Рейха на Восток. Из Баварии в Ригу первый транспорт с евреями (1001 человек взрослых и 9 детей) был отправлен 29 ноября 1941 г. За ним последовали другие транспорты: в Люблин, в Терезиенштадт и в другие восточные лагеря. 7 июля 1943 г. регирунгспрезидент Верхней и Средней Франконии докладывал, что последние 86 евреев отправлены на Восток и 36 в Терезиенштадт. Тот же регирунгспрезидент рапортовал, что никаких беспорядков и протестов в процессе выселения евреев не было, за исключением двух случаев самоубийств евреев. Что касается слухов о систематических убийствах евреев на Востоке, то в это мало кто из немцев верил, считая эти слухи пропагандой противника.
Выселение евреев проводилось с чисто немецкой пунктуальностью: до отъезда евреи должны были уплатить все долги по квартплате, газу, свету и воде; жилье следовало оставить в хорошем состоянии. 15 октября вышло указание передать все права распоряжения еврейской собственностью полиции. Распоряжение от 25 ноября 1941 г. гласило, что, поскольку евреи потеряли немецкое гражданство, они не являются гражданами Германии и должны быть выселены за пределы страны; их имущество переходит в собственность Рейха. Все дела, связанные с выселением евреев, были поручены входившему в отдел IVB РСХА (во главе этого отдела стоял группенфюрер СС Г. Мюллер) реферату 4, которым руководил шестой по рангу офицер отдела IVB подполковник (Sturmbahnfuhrer SS) Адольф Эйхманн, обративший на себя внимание руководства СС во время выселения евреев из Чехии. Эйхманн был типичным, весьма исполнительным и вполне заурядным немецким бюрократом, которого после войны судили чуть ли не как главного палача евреев, — очевидно, это было пропагандистское преувеличение, хотя он, без сомнения, был одним из эсэсовских убийц и вполне заслужил своей участи.
Собственно, приказ Гитлера об «окончательном решении еврейского вопроса» (точно сказать, что это значило, довольно трудно) устно сформулировал Геринг, когда 31 июля 1941 г. поручал Гейдриху предпринять все необходимые практические меры. 20 января 1942 г. организационные детали депортации немецких евреев из Германии обсуждались на конференции в Ванзее под председательством Гейдриха. Конференция постановила, что евреи, которые не могут быть использованы на производстве, подлежат «специальной обработке». Этот эвфемизм применялся для обозначения убийства. Две недели спустя, на секретном совещании в Праге, Гейдрих говорил уже о необходимости депортации 11 млн. европейских евреев в лагеря на территории советского Заполярья. Строить эти лагеря должны были чехи, не подлежащие германизации. Количество заключенных, которых можно было переправить в советские лагеря, оценивалось в 15–20 млн. Гитлер не принял этого решения, вообразив, что суровые климатические условия приведут к закалке евреев и возникновению особой породы людей, способной перенести любые лишения. (Опыт советского Гулага в северных районах этого не подтверждал). Впрочем, из-за транспортных проблем нацистам все равно пришлось остановиться на Польше. Французский режиссер Клод Лянцман высказал абсурдное предположение, что концлагеря, в которых погибла значительная часть евреев, устраивали именно на территории Польши, потому что поляки имеют сильную предрасположенность к антисемитизму. На самом деле нацисты отказались от планов строительства крупных концлагерей во Львове, Могилеве, Саласпилсе или в советском Заполярье только по той причине, что советская железнодорожная колея была шире европейской (это затруднило бы транспортировку), а также вследствие хода военных действий.
17 января 1942 г. вышло распоряжение о поголовном выселении евреев из Германии (за исключением кавалеров Железного креста первой степени); евреев, живущих в смешанном браке, и тех, кому больше 65 лет. Все акции по сбору и отправке евреев осуществляли подразделения СС, по распоряжению Гитлера изъятые из юрисдикции военных и имевшие собственные суды. Транспорт за транспортом отправлялся в лагеря на территорию Польши до февраля 1943 г. После этого в Германии остались лишь немногие функционеры еврейского самоуправления в Германии, а также те, кто состояли в браке с немками (немцами).
Редкий случай сопротивления был отмечен в начале 1943 г., когда берлинское гестапо собралось вывезти из города оставшихся на некоторых предприятиях евреев; с работы их должны были депортировать в Освенцим. Немок, проживавших в браке с евреями было всего 13 тыс., полторы тысячи из них оказали спонтанное сопротивление властям на Розештрассе (в Берлине). Женщины несколько дней подряд скандировали слова протеста на месте сбора мужей для отправки в концентрационный лагерь. Демонстрацию разгонять не стали, а арестованных через пару дней освободили, и… произошло чудо: решение о депортации было отменено, и мужчин вернули в их семьи; в обществе, в котором попирались все нормы закона и морали, чудо совершила группа мужественных и любящих женщин. По всей видимости, Гитлер не захотел, чтобы «окончательное решение еврейского вопроса» сделалось испытанием для национальной общности. То, что 2000 берлинских евреев были отпущены СС, долгое время считалось феноменом истории Третьего Рейха. Немецкий историк Вольф Грунер выяснил, что РСХА и без протестов отпустило бы этих людей, так как на конференции в Ванзее было решено исключить из числа депортируемых на Восток евреев тех, кто состоял в браке с немками. Поправка историка ничуть не преуменьшает подвига людей, пришедших протестовать на Розенштрассе. Этот случай показывает, сколь большое значение даже в тоталитарной системе имело решительно высказанное общественное мнение. Как указывал американский историк Натан Штольцфус, 98% спасшихся немецких евреев имели арийских жен; что касается жен-евреек, то они были «аризированы» по решению Гитлера еще в 1938 г.Были и трагические случаи, связанные с желанием обратить внимание общественности на эту проблему: актер Иоахим Готтшальк (1906–1941), протестуя против антисемитской политики нацистов, покончил с собой вместе с женой-еврейкой и сыном. Известный философ Карл Ясперс отказался развестись со своей женой-еврейкой, и она прожила с ним до конца войны. Известный филолог В. Клемперер (еврей) благодаря своей жене всю войну прожил в Лейпциге и остался жив. Клемперер оставил великолепное исследование о языке Третьего Рейха, а также популярные в объединенной Германии мемуары, в которых он описывал слухи, которые ходили в городе по поводу насильственного расторжения властями смешанных браков.
К началу войны с СССР было сформировано четыре оперативных группы полиции безопасности и СД; в общей сложность — 3 тыс. эсэсовцев. Они и начали массовые убийства на Восточном фронте: в Крыму, Прибалтике и Белоруссии. Уже 29 декабря 1942 г. Гиммлер доносил Гитлеру, что опергруппами полиции безопасности и СД только на юге России было уничтожено евреев в августе — 31 246, сентябре — 165 282, в октябре — 95 735, ноябре — 70 948. Для советских евреев удар эсэсовцев оказался совершенно неожиданным: советская пресса ничего не сообщала о нацистском антисемитизме. Между июнем 1941 и апрелем 1942 гг. опергруппами в СССР было убито 560 тыс. человек; какая часть из них была евреями, сейчас уже выяснить невозможно.
В то время, когда опергруппы полиции безопасности и СД полным ходом осуществляли массовые убийства евреев, эсэсовская верхушка обсудила детали плана «окончательного решения еврейского вопроса» на упомянутой выше конференции (20 января 1942 г.) под председательство Гейдриха в Ванзее. Главной целью конференции было проверить реакцию государственной бюрократии на планируемое убийство европейских евреев — реакция эта не было негативной, но, правда, никто из собравшихся и не пытался претендовать на полномочия Гейдриха и взять на себя инициативу в координации и организации этого процесса. Поскольку в Прибалтике публичные акции по ликвидации евреев из Германии (поздней осенью 1941 г.) привели к нежелательной реакции общественности, Геринг запретил такое уничтожение евреев; на конференции в Ванзее по предложению Гейдриха постановили, что необходима эвакуация евреев на Восток; акции же по их уничтожению утверждались только как возможный выход из положения. Формально предлагалось уничтожение только неработоспособных евреев; на деле все вылилось в массовые убийства. На конференции в Ванзее численность число европейских евреев оценили в 11 млн. человек, в это число вошли и евреи не оккупированных Германией стран. Неделю спустя после конференции Гиммлер распорядился переправить 100 тыс. евреев в Аушвиц (Освенцим), где в результате жестокого обращения погибло много советских военнопленных. Освенциму суждено было стать самым крупным нацистским концлагерем, в котором погибла значительная часть депортированных туда евреев.
Сначала казалось, что часть немецких евреев попала в привилегированное положение по сравнению с теми, кого отправляли в большие концентрационные лагеря на территории Польши. На севере Чехии, в стенах старинной австрийской крепости Терезиенштадт, было создано гетто, своего рода льготный лагерь для евреев — участников войны, кавалеров военных наград, заслуженных представителей культуры, науки и искусства. Нацистов поразило количество евреев-участников Первой мировой войны: в общей сложности в ней приняло участие около 100 тыс. евреев; 3 тысячи из них получили различные награды, 12 тыс. евреев погибло. В Бухенвальде, в изолированном бараке для особо важных узников, находились бывший австрийский канцлер К. фон Шушниг с женой, один из лидеров СДПГ Р. Брайтшайд с женой, итальянская принцесса Мафальда фон Гессен со своей служанкой из секты исследователей Библии, немецкий промышленник Ф. Тиссен (сначала его держали в доме для умалишенных), промышленник Ф. Рехлинг, шесть членов семьи Штауффенберг, генерал фон Фалькенхаузен, семья У. фон Хасселя, жена Герделера с детьми, жена расстрелянного 20 июля 1944 г. генерала Линдемана и бывший французский премьер-министр Леон Блюм.
К началу 1942 г. в гетто на территории Польши накопилось около 2 284 000 евреев, и руководство СС приняло решение о постепенной концентрации этих евреев в концлагерях на территории Польши. Сначала депортации евреев в концлагеря осуществлялись из гетто Варшавы, Львова, Радома и Кракова, а потом и из других гетто Восточной Европы. Во время инспекционной поездки в Люблин Гиммлер издал распоряжение (19 июля 1942 г.), что депортация евреев в концлагеря должна закончиться к 31 декабря 1942 г. К этому сроку в живых должны были остаться лишь те немногие евреи, труд которых был важен для военной экономики Германии.
В последние месяцы 1942 г., когда депортация евреев из генерал-губернаторства в концлагеря завершалась (операции «Рейнхардт»), ее сфера была расширена на район Белостока, где находилось 210 тыс. евреев. Руководителем этой депортации в ноябре 1941 г. был назначен Одило Глобочник, одна из самых одиозных фигур в руководстве СС, неуправляемый садист. Кстати, его судили и казнили за служебные злоупотребления сами нацисты. Из соображений безопасности и секретности Глобочник отдавал свои приказы по преимуществу устно. К августу 1943 г. в районе Белостока евреев не осталось. Не все евреи генерал-губернаторства были перемещены в концлагеря, значительную часть их убили на месте. Так, только в районе Львова было убито 250 тыс. евреев; долгое время, вплоть до восстания в 1943 г., продолжало существовать Варшавское гетто. Как в гетто, так и в концлагерях действовала так называемая еврейская полиция самоуправления, которая в процессе депортации и преследований евреев сыграла немаловажную роль: как указывал один из знатоков истории холокоста «злой дух насилия овладел и преследуемыми, принявшими активное участие в гонениях на своих собратьев».
Персонал концлагерей штаб Глобочника набирал из советских военнопленных, преимущественно украинцев, а также прибалтов и фольксдойч. Их переводили в учебный лагерь Травники, где они получали оружие и черную униформу, разделялись на взводы и роты и проходили короткий курс обучения. Учебный лагерь Травники был создан по распоряжению Гиммлера в октябре 1941 г.; там готовили персонал для массовых убийств евреев. Хотя командирами взводов и рот в персонале охраны концлагерей были немцы, но в целом в преступлениях против евреев в годы Второй мировой войны кроме упомянутых представителей населения Восточной Европы (по подсчетам «Шпигеля») приняло участие около 200 тыс. немцев.
В ходе операции «Рейнхард» было создано три крупных концлагеря — Бельзек, Собибор и Треблинка; в каждом из этих концлагерей было ядро из 20–30 опытных организаторов массовых убийств. Им передавали свой «опыт» специалисты из «Т4», которые к осени 1941 г. выполнили поставленную перед ними задачу. Были ли они привлечены в концлагеря Ф. Булером или Глобочником — неизвестно. По возможности, место для концлагерей выбиралось ближе к железной дороге, но в отдалении от крупных населенных пунктов, чтобы соблюсти конспирацию: официальная легенда гласила, что евреев отправляют на работы в оккупированные советские территории. Первым (к марту 1942 г.) на железнодорожной ветке Люблин-Львов был создан лагерь Бельзек; в середине марта здесь начались массовые убийства. К апрелю восточнее Люблина был построен концлагерь Собибор. Лагерь Треб-линка, располагавшийся в 80 км на северо-восток от Варшавы, принял первую партию евреев из Варшавского гетто 23 июля; все они были уничтожены. Сначала трупы хоронили в ямах; сжигать в гигантских кострах их начали только в конце 1942 г. 27 месяцев подряд (с апреля 1942 г.) действовал самый крупный эсэсовский концлагерь — Освенцим (железнодорожная станция на ветке между Краковом и Веной). Деятельность по уничтожению евреев трудно было сохранить в полной тайне. Впрочем, до побега из Освенцима евреев Врбы и Ветцлера, а также польского майора Ежи Табо, о массовых убийствах евреев в Третьем Рейхе на Западе ничего не знали, да и свидетельствам беглецов тоже не поверили.
Освенцим состоял из трех частей: в лагере 1 жили поляки, русские, политические узники, цыгане, свидетели Иеговы, гомосексуалисты и уголовники. В лагере 3 — иностранцы, работавшие на военных предприятиях ИГ-Фарбен. Для истребления евреев существовал лагерь 2 — Аушвиц-Биркенау, в котором убивали по 12 тыс. человек ежедневно. Около 5 млн. американских евреев весьма сдержанно отнеслись к рассказам беглецов о массовых уничтожениях евреев в концлагерях на территории Польши. После вступления США в войну там всего один раз состоялся митинг по спасению оставшихся в Европе евреев. При этом лидер инициативной группы по организации этого митинга считал, что не следует слишком раздувать этот вопрос, ибо может последовать вспышка антисемитизма (?!).
Чудовищность происходящего накладывала отпечаток даже на очень жестоких по натуре людей. Даже садист Глобочник как-то сказал своему сотруднику, что не может видеть свою трехлетнюю племянницу — перед его глазами постоянно стоят дети из Варшавского гетто. Трудно представить себе, что палачи не испытывали особой ненависти к жертвам: они убивали из чувства «долга» и внешне были «нормальными» людьми — не преступниками, не садистами и не психопатами. Многие из них даже не испытывали ненависти к евреям. Один из участников опергруппы полиции безопасности и СД сказал на допросе в 1962 г.: «Мы искренне верили в войну, мы верили, что утверждаем новые ценности вопреки материализму и эгоизму отдельных людей. То, что при этом происходит извращение ценностей и отход от гуманизма, — этого никто из нас тогда не осознавал». Во время войны самым могущественным (после Гитлера) человеком в Германии был Гиммлер, обычный обыватель — не заблудший умник-интеллектуал, как Геббельс, не шарлатан, как Розенберг, не порнограф, как Штрайхер, не истерический фанатик, как Гитлер, не авантюрист, как Геринг, — но спокойный, ровный, обязательный и корректный чиновник. Англичанин Стефен Роберте после встречи с Гиммлером в 1939 г. описывал его как «очень вежливого и обходительного человека, без малейшего намека на позу — другие нацистские бонзы любили изображать из себя полубогов. Ни одного человека на посту главы немецкой полиции немцы не уважали бы больше, чем Гиммлера, и я убежден, что из всех, кого я встречал в Германии, он самый нормальный». Интересно отметить, что Гиммлер еще в мае 1940 г. осудил как «большевистские» и «негерманские» методы физического уничтожения целых народов; правда, это замечание рейхсфюрера относилось только к полякам, а не к евреям.
Из соображений конспирации акции уничтожения евреев проходили далеко за пределами Германии, на Востоке, где смерть стала частью повседневности: рядом проходил фронт, серьезный прецедент создало варварское обращение с советскими военнопленными, а также упоминавшийся «приказ о комиссарах». Именно по этим причинам первый случай массового убийства евреев имел место 30 ноября 1941 г. на Восточном фронте: до осени 1941 г. превалировало намерение нацистского руководства депортировать евреев. Когда блицкриг против СССР провалился, возникла иная ситуация: положение на фронте постоянно ухудшалось, а в лагеря продолжали свозить евреев; обеспечивать их не было никакой возможности и, главное, желания. Отсюда и высокая смертность, организованная по такой же почти схеме, как и с советскими военнопленными. Ведущие израильские специалисты по холокосту сходятся на том, что долгосрочной программы уничтожения не существовало, так как от нее обязательно остались бы документальные архивные «хвосты» (особенно если принять во внимание пресловутую немецкую аккуратность). Нет никаких следов целенаправленного финансирования холокоста, хотя очевидно, что это была дорогостоящая операция. Пусть «ревизионисты» спорят о существовании газовых камер и о том, есть ли смысл в выражении «лагерь смерти», — в определенном смысле лагерями смерти стали все нацистские лагеря после того, как рухнул «план Барбаросса».
Официально евреев только «переселяли» на Восток. По всей видимости, Гитлер не хотел посвящать сограждан в самое свое тяжкое преступление — убийство евреев — по той причине, что он не доверял немцам. Нацистское руководство держало такого рода акции в глубокой тайне и даже в служебной переписке пользовалось эвфемизмами. «Политика нацистов, — писал крупный знаток холокоста Иегуда Бауэр, — по отношению к евреям развивалась спиралеобразно, но это не значит, что гитлеровцы на каждом витке имели выбор и планировали свои последующие действия. По отношению к евреям в Германии существовала только одна последовательно реализуемая и одобряемая всеми инстанциями концепция: евреям в Германии больше нет места». Гитлеру и не нужно было давать ясные указания для радикализации процесса решения еврейского вопроса. Типичной для Гитлера была мысль, высказанная им в конце 1940 г.: гауляйтерам на Востоке должна быть предоставлена свобода, чтобы через 10 лет они смогли доложить, что их районы являются «чистыми от евреев» (Judenrein); их никто не будет спрашивать, как они этого добились.
Внутренняя логика перехода нацистского режима к холокосту может быть показана на эволюции положения евреев во время войны. В войну положение евреев радикально изменилось к худшему: от войны не выигрывал никто, а евреи теряли больше всех. В сентябре 1939 г. когда пришло известие о начале войны, один из приятелей Тивадора Сороса (отца известного американского финансиста Джорджа Сороса) сказал, что только что человеческая жизнь потеряла 25% своей ценности, а жизнь еврея не будет стоить и гроша, как это бывало во все времена во все войны.
После того, как началась война, НКВД стало расстреливать тысячи политических узников в тюрьмах Дубно, Львова, Ровно, Тарнополя, Станислава и др. Среди расстрелянных было много украинских рационалистов, поляков, евреев и пленных немецких летчиков, сбитых над чужой территорией; были даже маленькие дети, которых садисты из НКВД прибивали гвоздями к стене. Когда об этих зверствах стало известно, раздался призыв к отмщению, а поскольку еврейство и большевизм для оккупантов и ОУН (Организация украинских националистов) были идентичны, то начались погромы. ОУН выдвинула лозунг: «Да здравствует великая, независимая Украина без евреев, поляков и немцев. Поляков — за реку Сан, немцев — в Берлин, а евреев — на виселицу». Погромы приняли на Украине большой размах; глава Униатской церкви епископ Шептицкий отправил папе Пию XII и Гиммлеру письма, в которых осуждал погромы и сетовал на пагубной их воздействие на молодежь. Сам епископ приютил у себя в доме 150 еврейских детей и 15 раввинов (вопреки строжайшим запретам оккупационных властей и угрозе расстрела за укрывательство евреев). Там, где нацисты не находили никаких следов преступлений большевистского режима, они использовали в качестве предлога для погромов любой пожар, взрыв, факт саботажа, а если и таковых не находилось, евреев расстреливали просто так, без предлога.
Поскольку детальный и полный анализ провокаций нацистов и их убийств евреев невозможен, то обратимся к некоторым характерным эпизодам. Что творилось на местах, можно показать на примере Львова в момент вступления туда немецких солдат.
Авангард 17 немецкой армии был в 10 км от галицийской метрополии Львова уже 27 июня 1941 г., и город взяли быстро и без труда. При отступлении советских войск НКВД учинил кровавую баню среди политических заключенных местной тюрьмы: их было убито 3500 человек; трупы были частью захоронены, частью оставлены прямо в камерах. По приказу немецкого военного коменданта трупы для опознания разложили во дворе тюрьмы — их раскладывали евреи, которых военные представляли как заговорщиков, чинивших убийства украинцев вместе с комиссарами. В дневнике ХХХХIХ армейского корпуса вермахта отмечалось, что среди местного украинского населения царил ужас перед деяниями большевиков; царила враждебность по отношению к евреям, которые якобы охотно сотрудничали с Советами. Геббельс сразу ухватился за возможность показать миру «звериное рыло» еврейского большевизма. По его распоряжению во Львов было отправлено 20 журналистов со специальным заданием; был снят фильм; «Вохеншау» вышла с леденящими кровь картинками львовской резни. Гитлер сказал, что это лучший документальный фильм, который он видел. Материалов для подобной пропаганды НКВД оставил более чем достаточно: по самым осторожным оценкам, НКВД с 1939 по 1941 гг. убил на этой территории в 3–4 раза больше поляков, чем нацисты(погибло около 100 тыс. поляков); при этом советская зона оккупации Польши по тайному протоколу от 23 августа 1939 г. была в два раза меньше, чем немецкая. Нет ничего удивительного в том, что после немецкого нападения на СССР многие тамошние жители восприняли вермахт как освободителей, а евреев сделали объектом своей мести при потворстве, вернее, по инициативе, немецких властей…
Во Львове начался погром — ученые до сих пор так и не пришли к выводу, кто его начал: то ли опергруппы полиции безопасности и СД, то ли украинские националисты из ОУН. Польский ученый Анджей Збиковский (Zbikowskij доказывал, что резня евреев во Львове — это акт мести местного населения за бойню, учиненную НКВД в тюрьмах Львова. В ходе этого погрома было убито около 4 тысяч львовских евреев. 10 июля 1941 г. в польской деревне Едвабне (Jedwabne) местные жители убили 1600 евреев — этот погром также был спровоцирован советскими зверствами. Во время оргии в Едвабне немцы соблюдали «доброжелательный нейтралитет» по отношению к полякам, которые «мстили» евреям-обидчикам. Один поляк убил 18 евреев; евреям отрезали головы, вырывали глаза; погромщики заставили группу евреев снять статую Ленина, закопать ее в землю, а потом всех евреев убили. Все это происходило при попустительстве вермахта: было ясно, что для немцев на Восточном фронте точка возвращения пройдена и назад пути нет.
То же самое происходило и в Прибалтике — за 8 дней до 22 июня 1941 г. по заранее заготовленным спискам НКВД начал массовые аресты «неблагонадежных» элементов. Арестованных поместили в заколоченные вагоны, которые подолгу стояли на путях, на рельсы текли нечистоты (из вагонов никого не выпускали и никого не подпускали). Разумеется, эсэсовцам эти эксцессы НКВД были на руку, и они в полной мере использовали ненависть местного населения против советской власти, направляя ее на евреев, — в итоге при активнейшем участии местных погромщиков только в Вильно (культурной метрополии евреев Восточной Европы) было убито 76 тысяч евреев. Эсэсовцы действовали настолько цинично, что привлекли к акциям по уничтожению евреев самих евреев — очевидец этих событий Григорий Шур писал, что отряд еврейской полиции, направленный из Вильно в Ошмяны, провел там по приказу гестапо «чистку». Руководитель этой акции ставил себе в заслугу то, что вместо 1500 евреев было убито «только» 450. Еврейская элита помогала нацистам в подготовке к депортации евреев в лагеря не только в Литве. Так, Мордехай Румковский, самовызвавшийся руководитель гетто Лодзи, добровольно помогал нацистам увеличить производительность фабрик в гетто. Будапештский сионистский лидер Р. Кашнер (R. Kaszner) заключил соглашение с Эйхманом для того, чтобы обеспечить выезд в Швейцарию 1685 избранным евреям (за тысячу долларов каждый), многие из которых были друзьями его семьи. Румковский погиб в Освенциме, а Кашнер был убит в Израиле за коллаборационизм.
Гитлеровцы делали особый упор на идентичность коммунизма и евреев — это не соответствовало истине: так, в Литве евреи были активными борцами за независимость страны, они принимали активное участи в борьбе против Советов и Польши. Проблемы для евреев начались лишь в конце 30-х гг., когда были отменены законы о правах меньшинств и отношения между литовцами и евреями начали портиться. От введения советских войск в Литву в июне 1940 г. евреи пострадали более литовцев, но местные националисты возложили ответственность за советское вторжение на евреев. 57% фабрик и заводов, которые принадлежали евреям, были национализированы большевиками. Советы запретили «буржуазный» иврит в пользу «пролетарского» идиша; суббота была объявлена и для евреев рабочей. Из 60 тыс. человек, депортированных советскими властями в Сибирь из Литвы, 12 тыс. были евреями. Местных фанатиков антисемитизма, однако, интересовал только факт, что среди литовских коммунистов было 15,2% евреев, и были евреи среди советских комиссаров. Вследствие погромов, учиненных местными жителями при поддержке немецких властей, 95% литовских евреев было убито (в основном местными националистами).
Может быть, жестокость НКВД и сыграла определенную роль в радикализации войны со стороны немцев, как утверждают некоторые историки-ревизионисты. Нужно принять во внимание, что нацистская пропаганда демонизировала евреев, делая их ответственными как за «грабительский капитализм», так и за большевизм: под этим давлением немецкое общественное мнение все более склонялось к тому, чтобы воспринимать евреев как существ, недостойных участия и человеческого сочувствия. Почти в каждом крупном советском городе солдаты вермахта находили следы расстрела тысяч узников; все указывало на то, что для советских условий это являлось обыденностью. «Обычный», «повседневный» характер убийств наверняка повлиял и на солдат вермахта, а эсэсовцы подстрекали местное население «отомстить» Советам за все. Большое значение имело и то, что сотни тысяч евреев в сентябре 1939 г. бежали от немцев в западные советские районы, а местное население негативно восприняло это нашествие. Довольно объективный немецкий наблюдатель сообщал, что «как ни дико выглядело огульное обвинение евреев, но многие местные жители и немецкие солдаты в это верили». Как бы там ни было, но следует учесть возможности релятивации советского и нацистского террора; Геббельс знал свое дело и умело связывал старые предрассудки и упомянутые инциденты на Восточном фронте. При этом, как передавали современники, большая часть немецких солдат оставалась нейтральной к антисемитским эксцессам. Кроме того, эти эксцессы были использованы нацистами для «окончательного решения еврейского вопроса»; 15 сентября 1941 г. филолог В. Клемперер записал в дневнике: газеты сообщают, что после того, как вермахт стал невольным свидетелем жутких зверств евреев в России, с них окончательно сорвана маска лицемерия, и поэтому нужно скорейшим образом избавить немцев от всякого соприкосновения и общения с евреями.
Так же, как украинцы, поляки и литовцы, вели себя по отношению к евреям и румыны. Когда опергруппа полиции безопасности и СД «D» численностью в 600 человек под командой О. Олендорфа, приданная 11-й армии группы армий Юг (зоной действия опергруппы была Бессарабия, юг Украины, Крым, Кавказ), прибыла в Бесарабию, массовые убийства евреев там уже шли полным ходом. Дело в том, что рядом с 11-й армией вермахта действовали две румынские армии, а диктатор Ион Антонеску еще 8 июля 1941 г. призывал покончить со «слащавым и узким гуманизмом» и требовал жесткой национальной чистки в захваченных районах. Войска Антонеску показали себя во всей красе в первом же захваченном молдавском городе Яссы, который еще с царских времен был оплотом антисемитизма; в Яссах в свое время действовали лидеры румынских антисемитов А. Куза и К. Кодряну. В городе проживало около 100 тыс. человек, половина из них — евреи. Румынская армия и полиция совместно с местными жителями между 23 и 30 июня 1941 г. организовали в Яссах еврейские погромы. По прибытию в Яссы, оперкоманда «10а» из опергруппы «D» обнаружила, что всю «работу» за них уже сделали — евреев в Яссах не было. То же произошло и в Бельцах. В Черновцах на Северной Буковине оперкоманда «106» из опергруппы Олендорфа обнаружила тюрьму, забитую евреями-бедняками. Немцы представили евреев заговорщиками, действовавшими против румын, и провокация удалась… На самом деле провокации и подстрекательства входили в обычный арсенал нацистов: парадоксально, но румыны, учинившие жуткие погромы в Одессе, в оккупированных районах Северной Буковины и Бесарабии и убившие там не менее 90 тыс. евреев, в самой Румынии евреев не трогали, и там войну пережило 300 тыс. евреев (они подвергались дискриминации, но их не сгоняли в гетто, не заставляли носить звезду Давида, не выдали нацистам, и они выжили). Правда, с румынским диктатором Антонеску была достигнута договоренность о депортации евреев, но затем диктатор обиделся на немцев, которые третировали в Берлине его полномочного представителя, и приказал даже облегчить режим для евреев.
Там, где провоцировать местное население не было возможности, убийствами евреев занимались сами эсэсовцы. Помимо специальных опергрупп полиции безопасности и СД, массовые убийства евреев осуществляли подразделения «полиции безопасности», подчинявшиеся руководимому Куртом Далюге «главному ведомству полиции безопасности» (Hauptamt Ordnungspolizei). Офицерами в этих подразделениях были профессиональные полицейские, на рядовых должностях служили солдаты, которые по возрасту не попали в регулярные части вермахта. Именно батальоны полиции безопасности 29–30 сентября 1941 г. убили 34 тыс. евреев в Бабьем Яру. Американский историк, исследователь холокоста Кристофер Р. Браунинг (Browning) описал, каким образом обычные солдаты 101-го гамбургского резервного полицейского батальона (Hamburger Reserve-Polizeibataillon 101) стали убийцами. Моральное напряжение в процессе этих убийств было столь велико, что один из солдат этого батальона после расстрела (в 1942 г.) 1500 евреев у польской деревни Иозефов (Josefow) сказал: «если я еще раз это сделаю, я рехнусь». Впрочем, батальон из 500 солдат уничтожил к ноябрю 1943 г. 45 тыс. евреев, и никто из солдат с ума не сошел. Почти все 500 солдат полицейского резервного 101-го батальона были из Гамбурга: портовые рабочие, шоферы, крановщики, парикмахеры, моряки, рабочие. Четверть состава батальона была членами партии. Средний возраст солдат батальона был 39 лет — для вермахта они были недостаточно молоды, поэтому их отрядили в полицейские части. Перед началом расстрела командир батальона майор Трапп объявил своим подчиненным задачу: отделение работоспособных евреев в деревне Иозефов, отправку их в лагерь и расстрел всех остальных — женщин, стариков и детей. После этого Трапп спросил, не желает ли кто-либо отказаться от этой «работы», на что отозвался один рядовой из 3-й роты, за ним еще 11 человек. Трапп приказал им сдать оружие и ждать дальнейших распоряжений. Любопытно отметить, что солдаты, отказавшиеся принимать участие в убийствах, не понесли никакого наказания. За отказы исполнять приказ об убийствах беззащитных людей не расстреливали даже в СС — ни один офицер в СС не имел право самочинно расстрелять рядового эсэсовца; приказать это мог лишь сам Гиммлер.
Пока его подчиненные в лесу расстреливали евреев, майор в полном смятении бегал по дому местного священника, он что-то бормотал, плакал. Командир 101-го резервного батальона Вильгельм Трапп был казнен в Польше в 1948 г., 14 подчиненных Траппа судили в Гамбурге в 1967 г. — троим дали по 5 лет, а других освободили. Многие солдаты этого батальона после войны вернулись к своим профессиям; 12 из 32 унтер-офицеров продолжили служить в полиции. Этот пример ясно свидетельствует в пользу того, что объективные посылки для релятивирования всех убийств евреев во Вторую мировую войну были весьма устойчивы во время войны и продолжали сохранять свою актуальность еще долго после ее окончания, а чудовищность происшедшего стала очевидна общественности относительно недавно…
Можно почти наверное утверждать, что холокост начал формироваться еще в марте 1941 г., когда было решено, что война с СССР будет вестись не по правилам, установленным международным правом, а как война мировоззренческая; главной задачей этой мировоззренческой войны было устранение еврейско-большевистской интеллигенции, которая, на взгляд нацистов, доминировала в Советском Союзе. Иными словами, с началом осуществления «плана Барбаросса» евреи превратились из метафизического врага в реального противника, который, как всякий враг, подлежал уничтожению. Характерно, что группенфюрер СС Брахт в 1942 г. писал Гиммлеру, что название «Вторая мировая война» вряд ли укоренится, ибо «в конечном счете речь идет о лишении власти мирового еврейства»; он предлагал назвать ее «иудейская война».Массовые убийства начали на Восточном фронте опергруппы СС, уничтожившие в СССР за годы войны в полевых условиях 0,5 млн. человек, включая не только евреев, но и местное население других национальностей; но евреев среди убитых было 9/10. Отто Олендорф — единственный командир опергруппы полиции безопасности и СД, представший перед судом в Нюрнберге, на допросе показал, что (при назначении командиром опергруппы) Б. Штекенбах передал ему устный приказ Гитлера убивать всех обнаруженных евреев. Один информант из опергрупп показал, что такой приказ они получили в августе 1941 г. Сам Штекенбах, вернувшийся в 1955 г. из советского плена, отрицал, что передавал Олендорфу такой приказ (Олендорфа к тому времени казнили; в момент допроса Олендорф не знал, что Штекенбах жив). По всей видимости, не одни приказы, но сама обстановка безграничного насилия и убийств на Восточном фронте побуждала эсэсовских руководителей к радикализации действий. Наверное, сыграла свою роль и трагедия плененных советских солдат, так как, наряду со зверствами по отношению к евреям, трагедией стала и смерть огромного числа советских военнопленных — из 3,35 млн. к 1 февраля 1942 г. погибло 2 млн. Эпидемия убийств невинных людей расползлась постепенно на всю оккупированную Третьим Рейхом территорию и по отношению к евреям приняла характер геноцида, стала холокостом.
Холокост был следствием попытки нацистов переселить всех евреев из Европы в лагеря на территории Польши; но для одних немцев было непосильной задачей организовывать по всей Европе облавы, собирать евреев в лагеря интернированных, а затем сажать на поезда и отправлять в Польшу. Недостаток кадров и незнание нацистами местных условий были с лихвой были компенсированы активностью местных «активистов», которые действовали под немецким контролем. Так, до 1944 г. французы выдали 57 тыс. евреев, но затем, когда военное счастье отвернулось от немцев, антиеврейские облавы стали непопулярны, и премьер-министр П. Лаваль отказался выдавать ассимилированных французских евреев немецким властям, которые вынуждены были обращаться за помощью к местным антисемитам и фашистам. Трудно протекала депортация евреев из Голландии, Бельгии, Дании и Норвегии: местные жители воспринимали эти депортации преимущественно негативно и стремились помочь евреям, поэтому там СС не удалось полностью достичь своих целей.
К моменту завершения войны самая большая (из еще существовавших в Европе) община евреев сохранялась в Венгрии; из этой общины 400 тыс. евреев (100 тыс. из них были обращены в христианство) проживало собственно в Венгрии, а во вновь присоединенных к Венгрии районах — 300 тыс.; также в Венгрии было 35 тыс. евреев-беженцев из Австрии и Чехословакии. 19 марта 1944 г. Гитлер ввел в Венгрию войска — еврейская община оказалось в его власти. Трагические следствия были очевидны: уже 24 марта Рузвельт заявил, что будет великой трагедией, если накануне победы венгерские евреи окажутся в смертельной опасности, и его опасения оправдались. В мае 1944 г. Гиммлер предлагал обменять 1 млн. евреев на 10 тыс. грузовых автомобилей с гарантией того, что они будут использоваться только на Восточном фронте, но уже три месяца спустя после оккупации Венгрии треть местных евреев была сконцентрирована в концлагерях на территории Польши. Между 15 мая и 8 июля 1944 г. не меньше 437 тыс. евреев было депортировано из Венгрии (вернулось в Венгрию около 20 тыс.). Встает вопрос, как нацистскому государству, находящемуся на пороге поражения, удалось в кратчайший срок решить столь тяжелую организационную задачу. Как сотни тысяч людей без всякого сопротивления садились в вагоны для скота и собирались в колоны для депортаций? По всей видимости, сыграла роль таинственность операции, а также активное содействие местных властей.
Вступая в Первую мировую войну, Венгрия занимала большую часть (половину территории) великой европейской державы Австро-Венгрии; по Трианонскому миру она потеряла 2/3 территории и превратилась в маленькое государство. В 1938–1941 гг., отчасти под влиянием нацистов, отчасти по собственной инициативе, венгры приняли ряд антисемитских законов. Движение венгерских фашистов нилашистов (от венг. Nyilaskeresztes part — партия скрещенных стрел) во главе с Ф. Салаши выдвигала социал-революционные требования, имевшие поддержку среди венгров. Радикализм нилашистов вызывал опасения у консервативной венгерской дворянской верхушки, которая всячески сдерживала «революционеров», а заодно и их радикальный антисемитизм. Последний сильно обострялся тем, что в Венгрии долгое время не было собственной национальной буржуазии. Рвение, с которым венгры, как и украинцы, поддержали антиеврейские меры нацистов, удвоилось с нападением Гитлера на СССР. В августе 1941 г. 80 тыс. евреев, не имевших гражданства, были депортированы в украинский Каменец-Подольский Хмельницкой области и там уничтожены опергруппой полиции безопасности и СД. Венгерские войска вскоре и сами приняли участие в резне сербов и евреев в центре Воеводины (там была большая венгерская община), в городе Нови-Сад. Общественное возмущение этой бойней привело к отставке венгерского правительства и к суду над четырьмя венгерскими военными, которым, впрочем, после судебного процесса в 1943 г., Германия охотно предоставила политическое убежище. Много венгерских евреев было призвано в венгерскую армию в саперные войска, и на Восточном фронте они стали свидетелями расправ опергрупп полиции безопасности и СД над местными евреями. Потом эти еврейские батальоны отступали от Воронежа вместе со второй венгерской армией.
В апреле 1943 г. в замке Клессхайм Гитлер рассказывал венгерскому президенту М. Хорти о паразитическом характере евреев: «Если еврей не работает, его надо расстрелять. Если он не работоспособный, пусть умирает. С евреями нужно обходиться, как с носителями туберкулеза, от которых должно быть избавлено здоровое тело. Это не будет слишком жестоко, ибо убивают даже зайцев и косуль, если они наносят вред. Почему, собственно, бестии, которым мы обязаны большевизмом, должны быть пощажены? Народы, которые не избавятся от евреев, сами погибнут». Не доверяя Хорти, Гитлер отдал приказ о начале операции «Маргарита» (об оккупации Венгрии). В приказе говорилось о необходимости предотвращения выхода Венгрии из войны, которого усиленно добиваются предатели из среды венгерской аристократии и евреи. После того, как две дивизии вермахта вошли в Венгрию, Гитлер продиктовал Хорти состав правительства и заметил, что в Финляндии только 6 тыс. евреев, но и они строят козни против независимости страны. Хорти ответил, что готов предоставить в распоряжение Шпеера 100 тыс. правоверных евреев для работ на военных предприятиях. Хорти хотел таким образом избавиться от неассимилированных евреев, которых он сам терпеть не мог.
За вермахтом в Венгрию вошли подразделения СС и полиции (2 тыс. человек) под командой Эйхмана. Это были опытные палачи: Франц Абромайт, Теодор Даннекер, Герман Крумей, Франц Новак, Дитер Вислесени. Немцы распорядились создать центральный еврейский совет, для того чтобы иметь полные сведения о местных евреях. СС сразу приступила к исключению из венгерской хозяйственной и культурной жизни тех евреев, которых преследования до этого не касались. У евреев отнимали автомобили, радиоприемники, телефоны. Католический кардинал Середи протестовал против приказа о ношении «звезды Давида» евреями, перешедшими в христианство. Между тем, Даннекер организовывал арест и высылку 8 тысяч евреев, являвшихся врачами или адвокатами, адреса которых он взял из телефонной книги; Эйхман тем временем обсуждал с властями детали массовых депортаций венгерских евреев. Венгрия была разделена на 6 зон, внутри которых венгерская полиция должна была сосредоточить местных евреев в городских гетто. Решение о депортации евреев прежде всего из восточных районов Венгрии было вызвано опасением прорыва советских войск. Большую часть из 200 тыс. будапештских евреев полиция и СС сосредоточили рядом с вокзалами и заводскими корпусами, чтобы во время союзных авианалетов они погибли первыми. Для того, чтобы найти повод к арестам евреев, им предъявляли фальсифицированные обвинения о спекуляциях валютой и нападениях на полицию — эти приемы эсэсовцы уже испытали в Париже. Первые поезда с депортированными из Венгрии евреями были отправлены уже в конце апреля 1944 г. В мае в Вене состоялась совещание эсэсовских чинов, в которой приняли участие и представители венгерских властей; на этом совещании речь шла об организации депортаций евреев. До границы Венгрии эшелоны (по 3 тыс. человек) должны были сопровождать венгерские жандармы, затем — немецкие. Путь до Освенцима составлял 3 суток; ежедневно отправляли по 4 эшелона. Евреям разрешалось брать с собой только самое необходимое. Из 438 тыс. венгерских евреев, отправленных в Аушвиц, на работы забрали только 10%, остальные попали в крематории.
6 июля 1944 г. Хорти неожиданно заявил, что более не потерпит депортаций, а десять дней спустя он потребовал у Гитлера вывести эсэсовские части из Венгрии. Поскольку эсэсовцы продолжали поиски евреев в Будапеште, Хорти распорядился поселить столичных евреев в сельской местности, подальше от СС. Эйхман вынужден был на время покинуть Венгрию, но после похищения сына Хорти и назначения премьер-министром Салаши, он вернулся и продолжил депортации евреев. Поскольку Освенцим уже был занят советскими войсками, то евреев пешим ходом отправляли к австрийской границе — те, кто дошли, были интернированы в Маутхаузене. Эйхман продолжал депортации даже после того, как советские войска окружили Будапешт.
В литературе редко можно найти указания на депортацию евреев из Греции, большая часть которой, включая столицу страны, была оккупирована итальянцами; немцы заняли Македонию и восточную Тракию, где и проживала большая часть греческих евреев. В момент вступления немецких войск в Грецию (9 апреля 1941 г.) в Салониках проживало 65 тыс. евреев — четверть населения города; эти евреи составляли 4/5 всех евреев Греции. В феврале 1943 г. в Салоники прибыла команда эсэсовцев во главе с Алоисон Бруннером и Дитером Вислисени; председателем юденрата (еврейского совета) был назначен раввин из Польши доктор Коретц. Вышло распоряжение немецких властей о создании гетто в Салониках, в квартале Aghia Paraskewi, и началась регистрация евреев и перепись их имущества. Затем начались депортации в Польшу — всего из Салоник вывезли 45 300 евреев. За ними последовало около 11 тыс. евреев из других концов Греции (Корфу, Крита, Родоса). Евреи Афин выжили, поскольку местный рабби отказался выдать Вислисени список местной общины; он обратился за помощью к православным иерархам, и те ему помогли. Помогли и партизаны, которые за деньги еврейской общины прятали евреев в горах.
Хуже всего дела обстояли в Восточной Европе, где местные жители иногда оказывали поддержку нацистским властям. Это относится к Венгрии, Украине, Литве, еврейские общины, в которых понесли большие потери вследствие массовых погромов и депортации в концлагеря на территории Польши. Из оккупированных стран всю войну происходили депортации евреев; так, только в 1942 г. из Франции в концлагеря на территории Польши было депортировано 42 655 евреев, в 1943 г. — 17 043, в 1944 г. — 16 025. Из вывезенных на Восток французских евреев погибло 75 721 человек, что составляет 23% всех французских евреев. В Бельгии в 1937 г. было 65 тысяч евреев, а в 1946 г. их стало 45 тыс., соответственно, в Дании — 8.5 тыс. и 5,5 тыс., в Греции — 77 тыс. и 10 тыс., в Италии — 48 тыс. и 53 тыс., в Югославии — 71 тыс. и 12 тыс., в Голландии — 140 тыс. и 28 тыс., в Австрии — 191 тыс. и 31 тыс., в Польше — 3,2 млн. и 215 тыс., в Румынии — 850 тыс. и 420 тыс., в Чехословакии — 357 тыс. и 55 тыс., в СССР — 2,6 млн. и 1,9 млн., в Венгрии — 400 тыс. и 145 тыс. Всего же численность европейских евреев сократилась с 1937 г. по 1946 г. с 9,6 млн. до 3,8 млн.
Введенный в начале 1960-х гг. в англоязычной литературе (прежде всего среди американских евреев) термин греческого происхождения «holocaust» — «всесожжение» — теперь в западной публицистике его теснит еврейское слово «shoa» (погибель, смерть) — описывает в истории человеческой жестокости отдельное, ставшее со временем почти сакральным по своему мистическому ужасу событие, олицетворяющее абсолютное зло. В истории евреев это событие имеет ключевое значение.
Интересно, что первые биографы Гитлера почти не придавали значение его антисемитизму, и факты, связанные с холокостом, их не интересовали. А. Булок в биографии Гитлера (1952 г.) писал, что «суждения об антисемитизме Гитлера были чистейшей фантазий и никакого отношения к происходящему не имели». Со временем холокост становится все менее понятным, объяснить его природу с годами становится все сложнее; он обрастает мифами, которые трудно отделить от действительности, поскольку аналитический подход к этим событиям часто неприменим по морально-этическим и эмоциональным причинам.
Сами евреи считают холокост «чудом наоборот», «не делом рук человека в собственном смысле слова, по крайней мере не тем, что обычно понимается под этим выражением, а событием религиозного значения». Встает вопрос, почему столь же большое значение не приписывают другим инцидентам геноцида (порой более значительным по количеству жертв), которые имели место в человеческой истории в древности или в новое время? Почему такой ажиотаж вокруг гибели во Вторую мировую войну 2–6 млн. евреев, если всего в войну погибло около 50 млн.? Ответ на этот вопрос не только в масштабах геноцида — иные современные публицисты стараются доказать, что масштабы холокоста были значительно меньшими, настаивая на числе в 300–400 тыс. Дело в другом — в том, что евреи сыграли (и продолжают играть) огромную роль в качестве одной из самых важных составляющих частей современной цивилизации, внесшей значительный вклад в ее формирование и в ее идейные ценности, и попытка «удалить» этот важный элемент, которую предприняли нацисты во время войны, имела и имеет огромный резонанс. Холокост как бы подчеркивает особое положение евреев в современном мире, несмотря на то, что после войны возникло еврейское государство и, кажется, исчезла основа для антисемитизма прежнего характера и размаха.
Осознание значения холокоста пришло не сразу после войны, а значительно позже: поразительно, но в Польше уже в 1945 г. имели место еврейские погромы (11 августа в Кракове и 4 июля 1946 г. в Кильце (только в 1945 г. погибло 353 еврея) вследствие активности евреев в администрации новых хозяев страны — коммунистов. Природа и причины активности польских евреев ясны: с одной стороны, она была средством компенсации прежнего бесправного их положения, с другой стороны, поляки особенно неохотно шли на службу советским оккупационным властям. В сталинском Советском Союзе, да и в последующие советские времена антисемитизм также был важной составной частью тоталитарного режима, правда, он носил не расовый, а политический характер, но его жертвам от этого было не легче. Холокост стал привлекать к себе повышенное внимание относительно недавно; в этом процессе сыграли роль следующие события: суд над Адольфом Эйхманом в 1961 г., войны Израиля 1967 и 1973 гг., американский телесериал «Holocaust» (1978 г.) и открытие музея холокоста в Вашингтоне в 1993 г.
Главную проблему в вопросе о холокосте составляет то обстоятельство, что никаких письменных или устных распоряжений и вообще никаких прямых приказов об уничтожении евреев не обнаружено, или их вовсе не было. Существуют только косвенные свидетельства, отдельные радикальные высказывания Гитлера или Гиммлера и тому подобное. Например, камердинер Гитлера Г. Линге вспоминал, что Гитлер часами с глазу на глаз беседовал с Гиммлером «очевидно, о делах, обсуждать которые он не хотел ни с кем. Это были дела, связанные с массовыми уничтожениями евреев». Откуда Линге стало известно, о чем на самом деле шла речь? Подобные свидетельства, конечно, не могут рассматриваться как окончательное доказательство. Этим обстоятельством воспользовалась группа «ревизионистов» во главе с французским историком Полем Рассинье (он сам с 1943 по 1945 гг. был узником Бухенвальда и Доры) и публицистом Робером Фориссоном, в Австрии к ревизионистам примыкал Ф. Шейдл, в Германии — Г. Дивальд, в США — Д. М. Рид. Одним из первых «ревизионистские» настроения высказал английский писатель Джордж Оруэлл. Эти критически настроенные наблюдатели утверждают, что идеологически обоснованного и намеренного убийства евреев (холокоста) не было вовсе; они настаивают, что и газовых камер не было, а также оспаривают число (6 млн.) убитых евреев, считая, что из узников концлагерей, включая евреев, погибло 200–360 тыс. человек. Доводы, приводимые ревизионистами, производят впечатление: например, что для сжигания одного трупа в печах Освенцима (5 печей) требовалось 30 кг кокса (самого компактного и калорийного топлива) на одного убитого, и если в этом самом крупном лагере на самом деле было убито около 2 млн. евреев, то для сожжения трупов потребовалось бы 60 млн. тонн кокса или гораздо большее количество какого-нибудь его заменителя. Такого количества дефицитного топлива нацисты просто были бы не в состоянии найти. «Ревизионисты» указывают небольшие размеры газовых камер в Аушвице, через которые должны были пройти миллионы людей… К тому же, газ — это самое неудобное орудие убийства, поскольку он опасен не только для жертв, но и для убийц, и для уборщиков трупов.
Фориссон утверждал, что концлагеря создавались нацистами преимущественно для перевоспитания, поскольку тюрьмы этой задачи не выполняли, и неправда, что существовали «лагеря уничтожения», — этот термин придумали сами победители. Как Луи-Бонапарт, учредивший каторгу, так и Гитлер, создавший концлагеря, по мнению Фориссона, ошибались, полагая, что перевоспитание лучше пойдет на открытом воздухе. Также Фориссон утверждает, что нацисты представляли себе «окончательное решение еврейского вопроса» как территориальное вытеснение евреев из Западной Европы, а не их физическое уничтожение. Особенно шокирует утверждение ревизионистов, что газовых камер в Освенциме и других концлагерях на территории Польши не было (экспертами Мюнхенского института современной истории установлено, что газовых камер на территории Германии на самом деле не было). Сторонники Рассинье и Фориссона стараются доказать, что убийство такого огромного количества людей при помощи газа (газ «Циклон Б» был запатентован в 1922 г. для борьбы с насекомыми-паразитами) было невозможным по причинам объективного свойства; что технически невозможно убить человека выхлопными газами от дизеля. Они уверяют, что трагедия евреев в годы Второй мировой войны была частью трагедии военного времени с его лишениями, эпидемиями, голодом, насилием, издевательствами и убийствами. Возникновение ревизионизма можно рассматривать как реакцию части европейской общественности на некоторые перегибы в покаянных настроениях в ФРГ, общественность которой долгие годы культивирует немецкий комплекс вины за Аушвиц. Внимание к этой проблеме в ФРГ кажется иногда нарочитым и преувеличенным, а безоговорочная поддержка немцами Израиля (даже в его сомнительных начинаниях) — фальшивой. С другой стороны, еврейская община в США, Европе и Израиле склонна порой спекулировать на теме холокоста, добиваясь каких-либо финансовых, политических или моральных преимуществ, что производит неприятное впечатление — многим из тех бед, которые выпали на долю евреев, были подвержены и представители других наций, и намеренное выпячивание страданий именно еврейского народа вызывает внутренний протест, следствием которого и является «ревизионизм». Вопросы, связанные с количеством жертв холокоста, приобрели важное финансовое значение при переговорах между ФРГ и Израилем о возмещении ущерба.
Часто указывают и на то, что только в 80-е гг. тема холокоста выдвинулась на первый план, ранее на эту тему почти не говорили, опасаясь, по всей видимости, оживления стереотипа еврея-коммуниста. Встает также вопрос, почему тема холокоста нарастает, ведь число евреев, переживших холокост, уменьшается? Иногда правительству Израиля бывает удобно обвинить в антисемитизме своих противников, что делает последних беспомощными… Израильский публицист Ури Авнери весьма остроумно сказал, что если в 1901 г. Карл Лютер говорил, что ему не нужны формальные признаки, он сам определит, кто еврей, а кто нет, то теперь ситуация изменилась с точностью до наоборот, и евреи сами определяют (и так же произвольно), кто антисемит, а кто нет.
На проблему обоюдной нетерпимости (еврейской и нееврейской) указал в свое время при вступлении во Французскую Академию Ф. Миттеран; он сказал, что евреи не имеют монополии на страдание. Это так, но найти меру в этом вопросе до сих пор очень трудно по причине отсутствия рецептов и правил: каждый для себя должен найти эту меру сам, помня о сотнях тысячах, о миллионах безвинно погибших евреев — женщин, детей, стариков.
Это направление в историографии называют, как указывалось выше, ревизионистским, в отличие от «экстерминалистского» направления, настаивающего на преднамеренном и массовом уничтожении евреев в газовых камерах и нацистских лагерях смерти. Экстерминалисты долгое время настаивали на том, что газовые камеры для уничтожения людей существовали в Бухенвальде, Равенсбрюке, Заксенхаузене, Штуттхофе, Берген-Бельзене, что не соответствует действительности. Когда англичане освободили расположенный недалеко от Ганновера Берген-Бельзен, они были в ужасе от условий содержания узников: с Востока прибывали все новые эшелоны с заключенными, санитарные условия в лагере ухудшались; начались эпидемии, усугубленные отсутствием воды, медикаментов и продуктов питания. Даже сами британцы, несмотря на все попытки, не смогли остановить эпидемию в лагере. Британцам пришлось хоронить погибших; известные кадры кинохроники с бульдозером, сваливающим в ров трупы, были сняты уже после освобождения Берген-Бельзена, и бульдозер был английский.
Так же, как в отношении роли государства в Третьем Рейхе, так и в отношении еврейского вопроса существует и «функционалистское» направление, идея которого сводится к тому, что все антисемитские эксцессы нацистов родились сами собой из практики нацистского антисемитизма во время войны. Функционалистам противостояли «интенционалисты» (от слова intention — намерение), то есть историки, считающие, что массовые убийства ев. реев были запланированными. В отличие от функционалистов, интенционалисты, как и экстерминалисты, сводят холокост к намерениям Гитлера, то есть к идеологически обоснованной политике. Самой значительной фигурой среди функционалистов является М. Бросцат, который в своей книге «Государство Гитлера» (1969 г.) обосновал позиции этого направления. Левые в свое время критиковали Бросцата за то, что он утверждал, что массовые убийства евреев не планировались, как не планировалась и законодательная дискриминация евреев — все это родилось само собой из сущности нацистского режима. Похоже, однако, что точка зрения Бросцата близка к истине: в 1946 г. тюремный психолог спрашивал министра внутренних дел В. Фрика, как дело дошло до массовых убийств евреев, и тот отвечал, что при разработке Нюрнбергских законов никто не помышлял о массовых убийствах, до них дело дошло само собой. На самом деле, странно, что ни бюджета, ни плана, ни соответствующих распоряжений по реализации трудной и дорогостоящей операции обнаружить не удалось, а ведь немцы — народ аккуратный, и какие-либо документальные следы финансирования огромных масштабов предприятия в бухгалтерской отчетности обязательно должны были сохраниться.
Письменных указаний Гитлера или Гиммлера об уничтожении евреев не существует, но, по всей видимости, как писал Ганс Моммзен, «пора покончить с иллюзией, что «окончательное решение еврейского вопроса» обсуждалось или было принято в тесном окружении Гитлера, мы имеем дело с отдельными решениями, отдельными влияниями, которые постепенно переросли в чудовищный план». В 1977 г. вышла книга Дэвида Ирвинга «Война Гитлера» (Hitler's war), в которой проводилась мысль, что Гитлер не хотел и не принимал решения уничтожать европейских евреев. «Функционалисты» (Мартин Бросцат, уже цитированный Ганс Моммзен, Карл Шлунерс) полагают, что внутреннюю и внешнюю политику Третьего Рейха можно объяснить неконтролируемой динамикой процесса принятия решений; «антифункционалисты» или «интенционалисты» — Саул Фридлендер, Эберхард Екель, Гельмут Краусник, Иегуда Бемер — высказываются против точки зрения о пассивной роли Гитлера. В отличие от интенционалистов, функционалисты исходят из поликратической структуры Третьего Рейха, в котором анархия ведомств и хаос компетенций привели к кумулятивной радикализации. Коллективная воля партии формировалась под воздействием неформального стиля власти Гитлера; он всегда выбирал наиболее радикальный путь решения проблем. Так произошло и в решении нацистами еврейского вопроса.
В принципе, ясно, что устный приказ был отдан летом 1941 г., и утверждение, что Гитлер ничего не знал об Освенциме, — это чепуха; накануне войны он в рейхстаге произнес слова, приведенные в качестве эпиграфа к этой главе. Вся последовательность нацистских действий по отношению к евреям указывает на гитлеровские планы: с осени 1941 г. началась транспортировка евреев в Терезиенштадт; с 10 октября 1941 г. для евреев Германии вводилось специальное разрешение на пользование транспортом и даже на право покидать свой дом; в декабре 1941 г. началось уничтожение евреев в лагере Хелмно (еще до конференции в Ваннзее и распоряжения об «окончательном решении еврейского вопроса»); 1 марта 1942 г. был создан штаб Розенберга по собиранию еврейского культурного наследия ликвидируемого народа; с 14 апреля 1942 г. еврейские квартиры должны быть обозначены желтой звездой, на следующий день евреям запретили иметь домашних животных, а с 24 апреля — запретили пользоваться общественным транспортом; 9 июня 1942 г. евреи должны были сдать всю лишнюю одежду; 19 июля 1942 г. известные еврейские деятели Германии депортируются на Восток в концентрационные лагеря на территории Польши; в декабре 1942 — феврале 1943 гг. все берлинские евреи вывезены на Восток. В ноябре 1943 г. в Майданеке состоялась самая крупная операция по уничтожению евреев, которая называлась «Праздник урожая» (Aktion Erntefest). Это был самый масштабный расстрел Второй мировой войны, за один день было уничтожено 42 тыс. человек. 10 июня 1943 г. «Имперское представительство евреев» (Reichsvereinigung der Juden) было распущено, а 27 ноября 1944 г. Гиммлер, заметая следы преступлений против евреев, отдал приказ об уничтожении печей Освенцима.
Если функционалисты и интенционалисты ставят в центр происшедшего во Второй мировой войне холокост, то ревизионисты считают его прискорбной деталью Второй мировой войны; деталь эта, на их взгляд, приобрела после окончания войны непропорциональные размеры вследствие сионистской пропаганды, сделавшей холокост едва ли не центральным событием мировой истории. Мнение ревизионистов трудно принять по той причине, что если они правы, то Гитлер не был идеологом погромщиков и чудовищем, стремившимся к убийству всех евреев на земле, а обычным политиком, государственным деятелем и полководцем, а евреи таким же «враждебным народом», как русские или поляки, — врагов, как и полагается на войне, убивали; это же упомянутые народы старались проделать и с немцами. Вероятно, отсутствие «политкорректности» в ревизионистском направлении является причиной того, что оно в современной историографии либо замалчивается, либо критикуется ненаучными способами. Во Франции даже существует закон о штрафе за ревизионизм. Подобная проблема существовала и в советской историографии; она не преодолена до конца и теперь — слишком чудовищно происшедшее, чтобы пытаться рассматривать нацистскую историю объективно. Представляется, что (как в свое время призывал Э. Нольте) сначала нужно попытаться принять принципиальную возможность многообразия точек зрения на нацизм и его историю, как и на прочие феномены человеческой истории. Р. Арон справедливо указывал, что некоторые историки (как 3. Фридлендер) ближе других подошли к причинам того, почему евреи стали мишенью немецкого озлобления. Но разве другим запрещено размышлять по этому поводу? Если запрещено, то всякий исторический анализ потребует манихейского выбора между добром и злом, но не будет попыткой проникнуть в историческую действительность. Естественный человеческий протест не должен мешать познающему стремлению к объективности.
Холокост, «окончательное решение еврейского вопроса» или геноцид евреев был тесно связан с войной (они неотделимы друг от друга), и, по всей видимости, он не был заранее спланированной акцией; действия эти вытекали из природы и структуры, вернее, из отсутствия четкой административной структуры нацистской власти. На самом деле, кто отдавал приказ об убийстве советских военнопленных (в первую же военную зиму их погибло 2 млн. человек)? Такого приказа, безусловно, не было, но если в Первую мировую войну смертность среди русских военнопленных составляла 3%, то во Вторую мировую войну — более 60%, то есть в 20 раз больше, — эта разница требует объяснения. Никакого приказа об убиении военнопленных не было, их, в собственном смысле слова, никто и не убивал, но нацистское руководство намеренно не позаботилось о пропитании и размещении огромного количества военнопленных, и этого было достаточно для одной из величайших человеческих трагедий. А ведь в немецком Генштабе сидели такие же, как в Первую мировую войну, первоклассные военные специалисты, которые обязаны были предвидеть необходимость пропитания и размещения огромного количества людей.
То же и с евреями — наверное, приказа (письменного документа) об «окончательном решении еврейского вопроса» историки так и не найдут; наверное, его и не было, но это ничего не меняет — невыносимые условия, намеренно созданные для евреев в лагерях на территории Польши, должны были (так было рассчитано нацистским руководство) привести к массовым эпидемиям и голоду; огромная концентрация людей в замкнутых лагерях (самые крупные из них вмещали до 200 тыс. и более узников…) и не могла иметь других последствий в условиях войны, разрушенных коммуникаций и всеобщего дефицита. Постепенное ухудшение положения евреев Ганс Моммзен точно назвал «кумулятивной радикализацией», поскольку происходил «естественный» процесс привыкания к страданиям и смерти других людей. Современники вспоминали, как в Советском Союзе во времена коллективизации относились к «раскулаченным» и выселенным из родных мест крестьянам, бродившим по ставшим им чужими улицам советских деревень и городов; эти люди пухли от голода и умирали у всех на глазах. Говорят, что лишь дети иногда нарушали табу и помогали этим несчастным, а ведь речь шла не об иностранцах или чужаках, а о русских же людях. Понятно, что у евреев в Германии (или в традиционно антисемитских Польше или Украине), при сильнейшем пропагандистском напоре на немцев, было гораздо меньше шансов на сочувствие и помощь, чем у кулаков и членов их семей в России. Нельзя забывать, что массовые бомбежки разжигали в немцах чувство ненависти к врагам, а евреев пропаганда представляла именно врагами, воюющей стороной. В этой связи излишен вопрос, знали ли немцы об ужасах концлагерей — да, знали, но сделать что-либо не хотели и не могли. Массовые расстрелы на Востоке связывались с войной, и таким образом жестокость по отношению к евреям в общественном сознании релятивировалась, ибо смысл войны состоял в уничтожении врага, особенно, если речь шла о «справедливой войне», как о том твердила пропаганда. Тем более велика цена помощи немногих по-настоящему милосердных и человечных немцев, рискнувших пойти против нацистского режима и попытаться спасти хотя бы одного еврея. На самом деле возможности спасать евреев были, только пользовались ими редко… И все-таки случались редкие исключения из правила: так, ученый и промышленник Роберт Бош из «ИГ Фарбен» (до тех пор, пока он руководил работами в Освенциме) он всеми способами старался сохранять человеческие жизни; как только он был снят с руководящей должности, заводы «ИГ Фарбен» в Освенциме превратились в бойню. Брат Германа Геринга Альберт (так же, как Оскар Шиндлер, о котором снят фильм С. Спилберга) был промышленником и на свой страх и риск спасал евреев. В оплату за услуги, он, однако, брал кое-какие подарки, в частности, дорогие произведения живописи. В Яд Вашем нет записи об Альберте Геринге (из-за его брата), но он спас многих евреев.
Еще одним способствующим холокосту обстоятельством было то, что по отношению к евреям в Третьем Рейхе существовала вполне определенная позиция, и Гитлеру не обязательно было отдавать письменные приказы — то, чего он хотел, могло происходить и без его непосредственного участия. Нацистские функционеры прекрасно знали, что самые радикальные действия по отношению к евреям встретят поддержку у Гитлера. Известен случай, когда гауляйтер области Варты А. Грайзер и эсэсовский начальник в этом гау Вильгельм Коппе обратились к Гиммлеру с просьбой о разрешении ликвидировать около 35 тыс. поляков, больных туберкулезом. Гиммлер ответил, что для столь массовых экзекуций следует получить разрешение Гитлера. Грайзер же возразил, что он не считает, что нужно спрашивать разрешения фюрера, — такие вопросы гауляйтеры могут решать и сами. Встает вопрос, а почему дисциплинированным Гиммлером не был истребован приказ о массовых убийствах евреев? По всей видимости, потому, что не нужно было никаких приказов: все происходило само собой, в соответствии с внутренней логикой развития нацистского режима. Только в 1942 г. Гитлер 5 раз упоминал об «окончательном решении еврейского вопроса»: 1 января, 30 января, 24 февраля, 30 сентября и 8 ноября Если Гитлер гордился желанием как можно скорее решить «еврейский вопрос», то Гиммлер твердил о долге, о тяжелых моральных условиях, об ужасной участи эсэсовцев, вынужденных тащить на себе бремя массовых убийств.
Во всяком случае, для постижения природы холокоста, как указывал Кершоу, необходима определенная доля иррациональности, только рациональных суждений и выводов недостаточно, поскольку холокост развивался не линейно, а от кризиса к кризису. Представляется, что следует учитывать не только расово-политические, но и политико-экономические мотивы Гитлера, как это призывал делать Д. Ирвинг. Говорят, что на Гитлера большое впечатление произвело объявление войны Германии (вслед за Англией) и Всемирной сионистской организацией. В свое время этим фактом воспользовался известный немецкий исследователь, инициатор «спора историков» Эрнст Нольте. В его книге «Европейская гражданская война 1917–1945», говорилось, что нацизм был реакцией на большевизм, а холокост — ответом на Гулаг. Объявление же Гитлером войны евреям было ответом на декларацию президента Всемирной сионистской организации Хаима Вейцмана (в сентябре 1939 г.) о поддержке английского правительства в войне против Германии. Книга Нольте была воспринята как попытка реабилитации Гитлера и послужила толчком к упомянутому «спору историков».
Общий итог гонений и убийств немецких евреев нацистами таков: из 500 тыс. немецких евреев эмигрировало 278 тыс.; эмиграция, впрочем, не всегда означала спасение от холокоста. Число уничтоженных немецких евреев колеблется между 195 тыс. и 160 тыс.; около 15 тыс. евреев, будучи в «метисных» браках с немцами, пережило войну; менее 6 тыс. смогло пережить лагеря (большинство из них находилось в Терезиенштадте); некоторым удалось всю войну нелегально скрываться в Берлине или Вене (около 5 тыс. человек). Упоминаемый выше Лео Бек, также переживший Холокост в Терезиенштадте, подвел итог происшедшему, сказав что история еврейства в Германии закончилась.
Общую же картину эволюции численности еврейского населения современной Европы можно представить себе по следующей таблице.
|
1937 г. |
1946 г. |
1967 г. |
1999 г. |
Австрия |
191 000 |
31000 |
12 500 |
12 500 |
Англия |
330 000 |
370 000 |
400 000 |
286 000 |
Бельгия |
65 000 |
45 000 |
40 000 |
31000 |
Болгария |
49 000 |
44 000 |
5 000 |
1700 |
Венгрия |
400 000 |
145 000 |
800 |
550 |
Германия |
500 000 |
153 000 |
30 000 |
70 000 |
Голландия |
140 000 |
28 000 |
30 000 |
25 000 |
Греция |
77 000 |
10 000 |
6 500 |
4 800 |
Дания |
8 500 |
5 500 |
6 000 |
6 400 |
Ирландия |
5 000 |
3 900 |
2 900 |
1000 |
Испания |
— |
6 000 |
6 000 |
12 000 |
Италия |
48 000 |
53 000 |
35 000 |
31 000 |
Латвия |
95 000 |
— |
— |
12 000 |
Литва |
155 000 |
— |
— |
5 000 |
Норвегия |
2 000 |
750 |
1000 |
1000 |
Польша |
3 200 000 |
215 000 |
21 000 |
5 000 |
Португалия |
— |
4 000 |
1000 |
300 |
Румыния |
850 000 |
420 000 |
100 000 |
9 000 |
СССР |
2 600 000 |
1 900 000 |
1 700 000 |
470 000 |
Турция |
50 000 |
48 000 |
35 000 |
18 000 |
Финляндия |
2 000 |
2000 |
1 700 |
1 300 |
Франция |
300 000 |
225 000 |
535 000 |
520 000 |
Чехословакия |
357 000 |
55 000 |
15 000 |
7 500 |
Швеция |
7 500 |
15 500 |
13 000 |
16 500 |
Эстония |
4 600 |
— |
— |
2 500 |
Югославия |
71000 |
12 000 |
7 000 |
3 000 |
Всего |
9 600 000 |
3 800 000 |
3 110 000 |
1 600 000 |
В заключении главы о холокосте можно констатировать, что отношение немцев к «окончательному решению еврейского вопроса» тоже было разным, в зависимости от региона, профессии, возраста и пола, но в целом «Нюрнбергские законы» и запреты на профессию для евреев были восприняты немецкой общественностью скорее положительно, а жестокости, избиения, концлагеря — скорее отрицательно. И все же поведение немцев определялось безразличием и эгоизмом. Причины дефицита человеческого участия можно свести к следующим пяти пунктам.
1. Закрытость и самоизоляция немецкого общества по отношению к всевозможным меньшинствам; это имеет исторические корни и идеологические оправдания: враждебность к меньшинствам долгое время являлась инструментом интеграции общества.
2. Политическая культура Германии с XIX века определялась стремлением объединить страну, модернизировать экономику и обеспечить гражданам буржуазные права и свободы. В 1871 г. немцам удалось создать сильное единое государство, интересы которого превалировали над либеральными ценностями. После поражения в Первой мировой войне и установления Веймарской республики в потере прежних условий развития немцы обвинили демократическое государство, в котором евреи принимали активное участие.
3. Условия жизни в тоталитарном государстве трудно представимы для тех, кто в них не жил: тому, кто решается на сопротивление, грозит неминуемая расправа, поэтому нельзя от всех требовать героизма и самопожертвования. Когда до большинство немцев стало осознавать, что же на самом деле представляет из себя нацистский режим, было уже поздно. Тем более что война предоставила режиму возможность действовать особенно жестко и радикально.
Немаловажным является фактор, связанный с особенностями технического и рационального XX века, когда многие проблемы, ранее казавшиеся неразрешимыми, стали поддаваться техническим решениям. В процесс этих решений Гитлером были вовлечены такие категории, как пространство, экономика и население; он старался их рационально оптимизировать. С этой точки зрения нацизм может предстать как попытка «social engineering», как стремление наилучшим образом переформировать общественные структуры. Массовые убийства евреев, цыган, неизлечимых больных и калек стали средством рационального, бюрократического и экономического «решения» неприятных для любого общества проблем. Иными словами — Освенцим стал следствием «инструментализированного в грандиозных масштабах рационального рассудка».
5. Достоверная информация о массовых убийствах долгое время была доступна только узкой группе людей. Немецким солдатам на фронте и простым немцам в тылу мало что было известно, ходили лишь смутные слухи (Юнгер называл это «профессиональной тайной мясника» или «работой лемуров»). Сообщения иностранного радио многие считали недостоверными.
После 1945 г. немцы ужаснулись, они испугались самих себя, их постигло беспрецедентное в мировой истории общенациональное раскаяние. Именно вследствие внутренней потребности загладить вину возникла особая чувствительность к еврейскому вопросу, появилась сильная самоцензура — немцы народ дисциплинированный. Поэтому острые темы, касающиеся еврейского вопроса или истории евреев, находятся в Германии под запретом.
В принципе, террор против евреев был отражением бессилия в решении главных проблем режима, желанием перевести решение проблем в иную плоскость, туда, где царят жестокость и радикализм. То, что американский историк Моше Левин писал о сталинском терроре 1937 г., вполне приложимо (с необходимыми поправками) и к гитлеровскому расистскому террору: «фактически терроризм был дисфункциональным, патологическим компонентом системы, знаменующим ее неспособность справиться с великими историческими задачами, которые она сама перед собой поставила. Таким образом, сталинизм превратился в исторический анахронизм, не способный предотвратить свой неизбежный уход со сцены». Более того — вслед за С. Хаффнером можно сказать, что террор против евреев стал одной из главных причин краха грандиозной затеи установления в Европе немецкой гегемонии. Цели полного господства над Европой не смогли добиться в свое время Карл V, Филипп II, Людовик XIV и Наполеон — та же участь ожидала и Гитлера, но не по причине грандиозности замысла. На самом деле, Гитлер дважды был недалек от цели — в 1938 г., когда европейские державы согласились с немецким господством в Восточной Европе, а также летом 1940 г., когда Западная Европа лежала у ног Гитлера. Это вызывает вполне законный вопрос, а на самом ли деле немецкая гегемония в Европе была утопией, а цели Гитлера ошибочными. Ко всему прочему, поколения немцев периодов Первой и Второй мировой войны искренне верили в достижимость немецкого господства в Европе. Дело в том, что Гитлер сделал все, для того чтобы осложнить и без того весьма сложное дело: тот, кто стремится к покорению Европы и мира, должен заботиться о меньшем количестве врагов. Идея «окончательного решения еврейского вопроса» была ошибкой Гитлера, так как он сделал врагами своих потенциальных союзников и друзей: если и было в мировой политике еврейское влияние, то оно было исключительно дружественно Германии. В Первую мировую войну еврейское лобби США всячески препятствовали вступлению страны в войну на стороне Антанты. В России евреи сыграли большую роль в революции и в победе большевиков (на радость немцам; не случайно Ленина называли немецким шпионом) и в выходе России из войны. Антисемитизмом Гитлер без всякой причины и надобности создал себе дополнительного врага, имевшего многочисленных союзников и друзей. Вместе с евреями Гитлер сделал врагами режима и тех немцев, которые категорически не принимали гитлеровский антисемитизм, а это был цвет нации. Большая часть тех, кто оказался в антинацистском Сопротивлении, оказались там именно из-за отвращения к антисемитизму. Хаффнер справедливо указывал, что гитлеровский антисемитизм был не только отвратителен сам по себе, но он был и выражением неблагодарности по отношению к немецким евреям, которые в первой трети XX века внесли столь значительный вклад в интеллектуальное, научное и культурное развитие Германии. Гитлеровский антисемитизм нанес непоправимый урон развитию науки. Репутация Германия в мире оказалась значительно подмочена; многие крупные ученые прекратили ездить в Германию, солидаризируясь со своими еврейскими коллегами. До Гитлера мировой центр ядерных исследований находился в Геттингене; после 1933 г. он переместился в США и, несомненно, если бы не Гитлер, Германия первой бы получила атомную бомбу.
Гитлер искренне верил, что антисемитизмом он сможет завоевать симпатии мировой общественности, что он сделает нацистскую антисемитскую программу общеевропейским делом. Гитлер был убежден, что во всем мире есть антисемиты и они станут ревностными его сторонниками, но он просчитался. Оказалось, что даже антисемитизм украинцев, хорватов, венгров и литовцев основывается не на гитлеровских представлениях о мировом еврейском господстве, а на иных обстоятельствах, связанных с компактным проживанием евреев в культурно и экономически отсталых районах Восточной Европы. Мы должны согласиться с тем, что жестокость по отношению к евреям вызвала значительно большую поддержку не среди немцев, а среди украинцев, хорватов и литовцев (хотя, как указывалось выше, около 200 тыс. немцев были тем или иным образом причастны к холокосту). Больше в Европе компактных поселений евреев нигде не было, и нацистский антисемитизм шокировал европейцев и никаких встречных позитивных движений не вызвал (либо это были слабые и маргинальные движения). Для Гитлера же — после поражения под Сталинградом — стала очевидной недостижимость гегемонии в Европе, и он сосредоточился на своей второй цели — на уничтожении евреев…