Слушая Яшкин рассказ о его поездке, незаметно для себя задумался о последних событиях. Так я и не понял смысла моего «персонального дела». Пришел на собрание, послушал разную ерунду. Сам заученные вопросы позадавал, поотвечал на вопросики «чревоугодника». Нет, я понимаю, что ведутся какие-то игры, судя по всему – политические. Но для меня все закончилось ничем: поругали, вошли в положение и простили непутевого «аналитега». Стоило огород городить? Но, раз начальство приказало – значит, стоило. Сижу, вполуха слушаю рассказ Яшки о поездке за «фрицем», а мысли «где-то там, за горизонтом». Надоело все! Бумаги эти, разборки странные, вся эта возня непонятная. С одной стороны – все ясно. Идут какие-то внутрипартийные разборки. Очередные. А вот с другой… Какие разборки могут сейчас идти? Хруща же нет? Хотя… Никита Сергеич ведь был одним из… Одним из тех, кто, сидя в теплых кабинетах, хотел рулить страной без страха ответить за ошибки и преступления, допущенные при этом. А раз он один из, то… Мля. Что же я раньше об этом не подумал?! Нет! Перенос в молодое, здоровое тело не лучшим образом сказался на мозгах! Ведь и веду себя как пацан, а не сорокалетний мужик. Пока мне это боком не выходит, почти. Но, если отношение ко мне изменится, то хреново вам будет, товарищ старший лейтенант. Ой, как хреново! А измениться может вполне. Косяки я порю хоть и мелкие, но постоянно. Нужно еще аккуратней стать, особенно в обычных разговорах. Да и с анекдотами пора завязывать. Уже не раз намекали, что иногда границы перехожу.

– Ты меня вообще слушаешь или как? – Яшка явно обиделся. – Сижу тут, как дурак, рассказываю ему о своих приключениях. А он о своем, девичьем размышляет!

– Яш! Да ладно тебе! – заерзал я. Обидится – отомстит! А мстя Яшина… Я аж передернулся. Несмотря на службу в серьезной конторе и немалый опыт, Яшка был настоящим иезуитом, когда считал, что человек его обидел. И самое невинное, что меня могло ожидать, это переход на сугубо деловое отношение. А в Яшином варианте это довольно неприятно. Начнет делать «вид лихой и придурковатый», при этом восхищаясь моими высказываниями. Нужно спасаться!

– Яш. Ты извини меня. Вспомнилось долбаное собрание. Только время зря потерял там. Лучше бы с бумагами посидел!

– А вот тут ты не прав, – Яша стал серьезным, чем меня весьма озадачил. – Ты слишком несерьезно относишься к этому. Я удивляюсь, что ты так и не осознал – неприятности по партийной или комсомольской линии гораздо опасней, чем чисто служебные проблемы!

– Да понимаю я! – я обиженно передернул плечами. – Просто…

– Просто не осознаешь! – перебил меня Яша. – Пойми. Советской власти чуть больше двадцати лет! Врагов действительно много, в том числе и скрытых. Или ты действительно считаешь, что мало кто хочет побарствовать или почувствовать себя «хозяином быдла»? Да полно таких! В том числе и среди носящих комсомольские или партийные билеты! И если мы все начнем как попало относиться к своим партийным обязанностям, в том числе и к посещениям собраний, начнем формально голосовать, не вникая в суть предлагаемого, то именно «баре» будут «на коне». Сколько уже таких тварей поубирали за последние годы? А они все появляются и появляются! И с этим бороться нужно постоянно, на собраниях в том числе! А ты? Время теряю, время теряю…

– А ты не загибаешь, Яш? – я удивленно смотрел на Зильбермана. Как-то так случилось, что до этой минуты у нас не возникало подобного разговора. Да и таким, хм, партийцем, я Яшу еще не видел.

– Скорее преуменьшаю! И товарищ Сталин что говорит? По мере нашего продвижения вперед, к социализму, сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться! – Яшка вскочил со стула и начал прохаживаться по кабинету. – И появление барствующих мразей неудивительно. Хорошо то, что «барей» проще выявить. А вот затаившихся, старающихся казаться своими… И вообще. Странно, что тебе командир ничего не говорил на эту тему. Видимо, он понадеялся на твой слабенький мозг, зря он, явно переоценил его возможности, – и заржал, паразит!

Только я собрался высказаться насчет «слабенького мозга», как зазвонил телефон.

– Стасов? Срочно ко мне! – и короткие гудки. Я положил трубку и озадаченно уставился на Зильбермана. Чего это с Мартыновым? Недавно же у него был? Спохватившись, что срочно, в переводе означает – бегом, я ломанулся из кабинета, не обращая внимания на округлившиеся глаза Зильбермана и его попытку что-то спросить.

Практически не запыхавшись, я влетел в кабинет Мартынова. Почти как всегда, у него было жутко накурено. Александр Николаевич нетерпеливо указал мне на стул и продолжил изучение какого-то документа. Через минуту, закончив с чтением, он потер лицо руками, вздохнул и, откинувшись на спинку, начал:

– Первым делом, Андрей, сообщаю. Хабаровск и Владивосток – пустышки, совпадение. Никаких агентов Германии или Японии. Простые сволочи, захотевшие нашими руками убрать с дороги мешающих им людей. Но сам принцип отбора документов признан весьма эффективным и внедрен во всех отделах внутренних дел и госбезопасности. Но это так, мелочи. Вот скажи мне такую вещь, Андрей. Представь, что ты руководишь нашими «ковбоями». Где ты будешь брать информацию по местам хранения ценностей?

Я в недоумении пожал плечами. Вроде говорено много на эту тему было. Но раз начальство переспрашивает – ответим.

– В справочниках, посвященных этому периоду истории, в Интернете, в архивах.

– А определив, что у нас история пошла по другому руслу? Что многое совсем не так, как указано в их данных?

– Тогда… – я на мгновение задумался. – Тогда заброшу доверенных людей, закупаю газеты, записываю и прослушиваю радио, в том числе не гражданские передатчики. Особенное внимание на те районы страны, в которых наиболее вероятно нахождение ценностей. Ведь очень часто объявляют о выставках, открытии экспозиций и тому подобных событиях. Обратил бы внимание и на золотодобывающие предприятия.

– Все верно, – Мартынов довольно улыбнулся и протянул мне документ, который изучал перед моим приходом. – На, посмотри.

И что тут у нас? Так. Рапорт от спецгруппы радиоразведки. У нас и такая есть?! Интересно, интересно. Угу. В Свердловской области зафиксированы радиопереговоры на частотах, не используемых в настоящее время ни одним государством? В последние дни количество передатчиков значительно увеличилось, радиообмен также усилился. Так. Схема с указанием мест, откуда, по итогам радиопеленгации, наиболее часто велись передачи. Результаты наблюдений… Интересно, интересно! Замечено семь человек, проявляющих интерес к Свердловской картинной галерее. А передатчиков восемь. Местонахождение восьмого запеленговать не удалось, только примерное направление.

– Александр Николаевич! Вычислили?!!

– Похоже на то, очень похоже! – Мартынов довольно заулыбался. – Очень помог Максимов. Ты знал, что в вашем времени в радиопереговорах использовались совсем другие частоты, чем сейчас?

– Нет, – я пожал плечами. – Что-то где-то слышал, но не интересовался.

– А Максимов знал точно! И именно он предложил создать аппаратуру для прослушивания других диапазонов. Да и для армии новая аппаратура пригодилась. Очень пригодилась!

– Так мы что, в Свердловск? – я аж заерзал от предвкушения.

– Ага. Щас! – командир ухмыльнулся. – Кто-то тебя пустит туда. Там без нас есть кому поработать. Вчера Судоплатов и его ребята, захватив «Баха», вылетели туда. А мы будем сидеть и ждать! А чтобы ожидание не было скучным, слушай задание. Вспомни все виды одежды, в которой человек не будет особенно выделяться в том мире. Причем в разных обстоятельствах и социальных средах – от деревни до крупного города. После того как вспомнишь и запишешь, ко мне. А потом к горячо тобой любимым врачам. Все, выполняй!

Вернувшись к себе и отчитавшись перед Яшкой, я задумчиво уставился на чистый лист бумаги. Значит, наши всерьез рассчитывают не только взять «ковбоев», но и получить доступ в тот мир! Лихо, лихо… А ведь может получиться! Если правильно высчитали место их следующей акции. А уж то, что за это взялся Судоплатов со своими головорезами… Все шансы на успех! А Мартынов хорош! Опиши одежду. Как описать? Хотя… Джинсы! Точно, «ливайсы» 501-й модели! Они почти не изменились, и любой человек в джинсе не будет бросаться в глаза, ни в деревне, ни в городе! А с остальной одеждой и там разберутся. Приняв решение, я не стал ничего записывать, а сразу пошел к командиру. Следующие две недели мне очень напомнили времена моего первого знакомства с «мозголомами». Только в этот раз было одно значительное отличие – я просто не знаю, что именно у меня вытягивали из головы! На попытку узнать Мартынов ухмылялся и принимался рассуждать о длинных носах, которые вечно отрывают. Поняв, что никто не собирается мне ничего объяснять, я попытался обидеться. Правда, тут же понял, насколько это глупо, плюнул и продолжил работу. А работа у меня сменилась. Теперь первая половина моего рабочего дня проходила за просмотром журналов мод из САСШ. В один из моментов мне вспомнилась дурацкая шутка про «юдашки от Какашкина и какашки от Юдашкина», я так захихикал при этом, что Зильберман с большим трудом удержался от вызова «людей в белых халатах с добрыми лицами». Поняв же причины моего хихиканья и выслушав несколько историй и анекдотов про моду и модельеров, он сам стал вести себя не лучшим образом. То есть так же дебильно похохатывал, глядя на некоторые фото из журналов. «Серьезности» добавляли и «молодые», вернувшиеся из командировки. Их приходилось отгонять от стола – слишком велик был риск повреждения модных журналов ядреной слюной молодых сотрудников. После обеда я направлялся либо к Меркулову, либо к Фитину, где в присутствии еще двух-трех, не знакомых мне, «гражданских», показывал, какую одежду можно было бы носить и в двухтысячных, не выглядя при этом клоуном. Причем иногда я ловил себя на мысли, что в некоторых вещах ходил бы с удовольствием, естественно, что в своей «прошлой» жизни. Вообще, то, что я узнал об Америке сороковых годов, заставило меня всерьез задуматься. Та Америка, которую я знал в 90-х и двухтысячных, отличалась от нее же середины двадцатого века, как допетровская Россия от России девяностых двадцатого века. Может, сравнение не ахти, но именно такая ассоциация всплыла в моей голове. Вернее, даже не сама Америка, а американцы. Женщины на фотографиях и кадрах киножурналов (которые мы иногда просматривали в зале, превращенном в спецкинотеатр) выглядели Женщинами. А мужчины – Мужчинами, без намека на педерастию. Но как же доставали меня «отцы-командиры» и ребята в гражданке! Их интересовали абсолютно все моменты, касающиеся как внешнего вида людей моего мира, так и особенности поведения в тех или иных ситуациях. В какой-то мере мне помогло, что в Штатах появилось течение «комбинируй и носи» и возник спортивный стиль в одежде, чем-то напоминающий привычный мне. При одном из моих объяснений мужики впали в легкий ступор. До них никак не могло дойти сочетание костюма, или просто пиджака, и футболки. Пришлось долго распинаться и объяснять, что в том мире это нормально. Попутно объяснил про дырявые джинсы. Вообще, за каждым таким объяснением тянулась куча других. Иногда казалось, что конца-края этому не будет! Но двадцатого апреля суета вокруг моды резко прекратилась.

Интерлюдия. Один из дачных поселков ближнего Подмосковья, 25 мая 2011 г.

– Ну? Чем обрадуешь? – мужчина лет пятидесяти, начавший полнеть, но сохраняющий неплохую фигуру, оторвался от старого овчара, преданно заглядывавшего в глаза ласкающего его хозяина, тихо спросил вошедшего в просторный кабинет.

– Получены результаты экспертиз, Андрей Петрович, – невысокий парень, лет двадцати пяти, в хорошем костюме, только подчеркивающем его выправку, положил на журнальный столик у кресла хозяина кабинета толстую коричневую папку.

Андрей Петрович молча показал вошедшему на соседнее кресло, еще раз потрепал зажмурившегося от удовольствия кобеля по голове и спросил:

– Результат? Только коротко, Дима. Подробно я и сам прочитаю.

– Если коротко, то результаты экспертиз поразительные, Андрей Петрович. Объекты, попавшие к нам, и объекты, находящиеся в Питере и здесь, в Москве, – подлинники.

– Дима. Ты понимаешь, что говоришь?! – голос Андрея Петровича начал повышаться. Насторожившийся овчар хмуро уставился на гостя, отреагировав на недовольство хозяина. – Как такое может быть?!!

– Пока не знаем, Андрей Петрович, – Дима развел руками. – Но факты именно таковы. Результаты экспертиз перед вами.

Еще пару минут побуравив его злым взглядом, хозяин кабинета тихо спросил:

– Как ты думаешь, что произойдет, когда Сам узнает об этом? А, Дима? Ладно я, уйду на пенсию и всех делов. А вы куда? Вас же даже ларьки охранять не возьмут!

– Но мы выяснили, откуда все это взялось! Вернее – от кого!

– Ну ты паразит, Дима! Доиграешься! – несмотря на суровый тон, Андрей Петрович заулыбался. – Ну?

– Как ни странно, все следы ведут в Сибирь, а именно – в Красноярск…

Интерлюдия. Красноярск, пос. Удачный, 25 мая 2011 г.

– Как работа? – потянувшийся до хруста позвонков у задней двери «мерина» спросил Дадашев, повернулся к радостно улыбающемуся Зауру, встречавшему машину у ворот дома.

– Хорошо, командыр! Почти все готово! Чэрез нэдэлю можно работать!

– Отлично! – Дадашев усмехнулся. – Как «академик»? Не шалил?

– Нэт, командыр! Вел сэбя хорошо! – Заур ухмыльнулся. – Только, вот, послэдние дни слишком нэрвничал. Тэбя спрашивал постоянно, а мнэ ничэго нэ говорыл.

– И не должен был говорить. – Дадашев взглянул на голубое небо и направился в дом. Спустившись в подвал, он прошел в большую комнату с аппаратурой, у которой возился пожилой «академик-профессор». С удовольствием оглядев негромко гудящую аппаратуру, Дадашев сел в свободное кресло.

– Что-то случилось, «профессор»?

– Да, господин Дадашев, – пожилой нервно покосился на свой стол, заваленный бумагами. – Случилось. Сократилось расстояние, на которое мы можем проникать в тот мир. Теперь крайней точкой нашего проникновения стали окрестности Киева. Почему это произошло, я так и не выяснил. И еще. При открытии прохода стали возникать какие-то помехи. Проход держится, но «гуляет» в размерах. Немного, на 10–15 сантиметров, но раньше такого не было.

– Интересно, интересно, – Дадашев побарабанил пальцами по столу. – Есть предположения, с чем это связано?

– Пока нет, господин Дадашев. Я веду расчеты, но пока никаких результатов, – пожилой «профессор» виновато развел руками.

– Хорошо. – Дадашев резко встал и пошел к выходу. – Продолжайте работать. При любых подвижках – сразу ко мне!