Двенадцать ступенек узкой винтовой лестницы заканчивались массивной, словно от несгораемого шкафа, металлической дверью, сейчас приоткрытой. Меня уже ждали. Два шкафа, только живых стали по бокам, один задышал сзади в затылок, еще один быстро и профессионально обыскал.
- Чисто.
- Милости просим. Присаживайтесь.
Я присел и осмотрелся. Какой-то подпольный ночной клуб? Довольно обширное помещение. Освещено сейчас тускло. Но судя по количеству выключенных ламп, здесь может быть и довольно светло. Классический игорный притончик. Стол с рулеткой. Вон там - игорные столики. Бар, за стойкой которого я сейчас устроился. С той стороны - бугай в прикиде бармена. Интересно, а сдачу он дает? Судя по всему до десяти он считает с трудом. Рядом, возле меня устроились встретившие меня мордовороты.
- Одну минуту. Мы полюбопытствуем. И вам полезно.
Все они таращились на монитор, где злые, явно уставшие от ночной смены менты выслушивали бармена в верхнего этажа.
- Ушел. Через черный ход ушел. Вон, через кухню. Этот? Да нет, этот с полуночи. Уже сюда пришел никакой. А что делать? Вас вызывать? Других дел у вас нет?
Двое из наряда подошли к столику, подняли за длинные волосы спящего.
- Этот?
- Да нет, - появился в кадре таксист. - Тот поаккуратнее был. Не такой патлатый. И вообще - не он.
- Что-то ты темнишь, мужик, - отпустил голову пьяницы старлей.
- Да нет… Я же…
- То сигнал тревоги подаешь, то якобы во Внуково везешь, то здесь оставил.
- Да оставил же! Вот, он же подтверждает!
- Ну, смотри. А этого - забираем. Что-то не нравится он мне.
- Я же говорю, он…
- Закрываемся. Едешь с нами. Торговля спиртным в не установленное время.
- Но… но он же пришел уже таким. То есть, здесь его только развезло. У меня не пил! У меня все под замком и опечатано! Все задокументировано! Пойдемте, покажу!
Осветился монитор соседней комнатки - явно складской со спиртными напитками.
- Ну, и где же документы? - все также хмуро поинтересовался старлей.
- Вот! - со смешком протянул несколько купюр лукавый бармен.
- А им? Им что я скажу? - кивнул мент в сторону оставшихся.
- Вот это, - со вздохом протянул взяткодатель еще одну, по-моему, мою, купюру.
- Ладно. Самопал? - продолжая хмурится, поинтересовался страж порядка, кивая на ящик с коньяком.
- Да нет же! Настоящий. Вот, возьмите. Убедитесь.
- Каждому.
- Понял! - уже складывал в пакет три бутылки коньяка бармен.
- Ладно. Порядок, - процедил сквозь зубы старлей.
- И просьбишка у меня… Не говорите, что этого пьяницу вы из нашего бара. Плохая реклама. У нас самые лучшая кухня, натуральные вина… кстати возьмите, чисто символически, оцените, - он быстро упаковал еще один пакет с вином. - А тут такое…
- Сделаем. Пошли.
Наряд выволок пьяницу, разрешили таксисту быть свободным, и верхний бар опустел.
Сидевшие рядом со мной зрители смотрели на все это с брезгливыми улыбками, как, наверное, смотрят взрослые мужики на порнуху. И интересно и гадко.
- Поделится? - поинтересовался здешний бармен у своих сотоварищей.
- И к бабке не ходи. Они все видели и все поняли. Чтобы повязать - непременно поделится. Так что Санину "просьбишку" уважат.
- Ну вот… сэр. Чего желаете? - обратился бармен ко мне.
- Вообще-то я желал только посидеть часок и заказал кофе с коньяком.
- Все это сейчас устроим. А менты чего от вас хотели, если не секрет?
- Таксист не хотел везти. Немного попугал. А он, оказывается…
- Да-а, водилы теперь ох, какие пугливые стали. Вот, пожалуйста, - он пододвинул мне рюмку коньяку. - А кофе чуть попозже.
- Вообще-то мне на самолет…
- За штурвал? Ну, а в других случаях рюмашка коньяку перед полетом не повредит.
Наверное, он был прав. Насчет "перед полетом". А здесь повредила. Я еще успел увидеть, как верхний бармен Саня опустил железную штору на двери бара, обменяться фразами насчет его ловкости, а когда тот вошел к нам, все поплыло, поплыло у меня перед глазами.
Очнувшись, я, прежде всего, увидел склонившуюся надо мной улыбающуюся физиономию… врача? Да, наверняка. В белом халате и белом как он у них? Ну, колпак такой.
- Замечательно, молодой человек! С добрым утром!
- Спасибо, и вам того же. Где я?
- Вы только не волнуйтесь. Все объясню.
- А это еще что? - я с изумлением почувствовал, что прикован к кровати руками и ногами. - Я что… буйствовал? Или… еще что?
- А вы… вы раньше за собой… наблюдали что-нибудь такое? - явно забеспокоился врач.
- Но если… это же не просто так? Да где я, черт возьми?
- Не волнуетесь, все будет очень хорошо. Вот, покушаете, и мы с вами побеседуем. Валерий Леонидович меня зовут. А вас как величать?
- Виталий…Леонидович.
- С высоты моих лет позволительно к вам обращаться просто Виталий?
- Да, конечно.
- Вот и славно. Спасибо огромное. После завтрака побеседуем.
Завтрак принес мрачный санитар. Он отстегнул наручники с ног и правой руки. Зато левая была пристегнута к наглухо вмурованной в стену массивной стальной скобе. Я смог сесть, а когда рядом подкатили столик с вареными яйцами, овсянкой, батоном и чаем, понял, что здорово проголодался.
- Какое сегодня число? - поинтересовался я у санитара.
- Все вопросы - к доку.
- Даже такие?
- Все.
Я внимательно рассмотрел собеседника и еще больше начал подозревать, что нахожусь в дурдоме. Такая здоровенное мрачная горилла в сочетании с наручниками и ласковым доктором! Классика. Я ел, рассматривая лежащего рядом соседа. Тот тоже явно проснулся, но лежал молча, глядя в потолок. А куда еще глядеть, пристегнутому? Ну, голову хотя бы повернуть.
- Эй, сосед, доброе утро. Как дела?
Тот вздрогнул, но промолчал.
- Все вопросы к доктору, - повторила горилла.
- Но я и не спрашивал в принципе. Так, для разговора.
- Без разговоров.
- Еще чего! Что за новости?
- Все вопросы к доктору. Ложитесь пока.
- Послушайте, но это же…
Сильнейший удар в челюсть валит меня на койку и затем щелкают наручники. Ну, не хрена себе, порядочки! Куда это я попал?
- Доктора мне!
- Скоро придет.
- Немедленно!
- Будешь орать, заклею рот.
А что, запросто заклеит. Ладно. Запомним.
Сосед не вставал, и кормили его из каких-то тюбиков. Потом отстегнули от кольца и кровати, перетянули на качалку и увезли. Смотреть было трудно - только голова поворачивалась. Только и заметил, что перебинтован сосед на уровне живота и сукровицу сквозь бинты на правом боку. Аппендицит, что ли? Нет, это же бред какой-то! С аппендиксом и к стене приковывать? Или во время операции сел на белого коня? Бывает же и такое. Нет, а я? Нет, ерунда. А обхождение, а?
- Говорят, вы меня требовали? - вновь появился улыбающийся док.
- Да… Виталий Леонидович. Где я и что это у вас за порядки?
- Вы вот об этом? - поинтересовался он, притрагиваясь к моему заплывшему глазу.
- И об этом тоже.
- Да, порядки здесь строгие. Даже жесткие, я бы сказал. Но вы скоро все узнаете, и убедитесь, что так надо. Так просто необходимо. Обещаю, убедитесь. А пока, давайте кое-что уточним в вашей истории болезни. Вот вы говорили, что раньше буйствовали…
Его явно насторожило мое предположение. Да пошел он!
- Ничего такого я не говорил. А подумал так потому, что вот, прикованный. А кого вот так? Только буйных.
- Логика железная. Вы, кстати, где работаете?
- Временно безработный.
- Мг, мг. Сейчас таких временных много. А чем на жизнь эээ перебиваетесь?
- Небольшое тетушкино наследство. Наверное видели. В кейсе.
- По-моему, никакого кейса не было. Сообщу администрации. Чем в детстве болели?
- Да… ничем, пожалуй.
- Ничем-ничем?
- Да нет же! А в чем дело?
- То есть вы можете утверждать, что абсолютно здоровы?
- Но док, я ничего не утверждаю. В чем дело-то?
- У вас очень редкая группа крови и изумительный ДНК - анализ.
- Я рад, но это не основание держать меня в кандалах.
- Да нет же, вы не понимаете, Виталий. Вы просто эээ спаситель для многих неизвестных вам людей.
- Конкретнее, док.
- Ваши органы абсолютно здоровы, мы протестировали за ваше эээ беспамятство. Шрамики только поверхностные. Не то, что вот у этого, соседа вашего - только почки и… да и то, чистить пришлось. А у вас, кроме того, должна быть исключительная совместимость.
- Это что, на донорство намекаете? Так я против. Убежден, что природа мне ничего лишнего не отмерила. Так что, давайте на этом закончим.
- Давайте. Со мной вы закончите, с вами закончат другие. И не обижайтесь. Ничего личного. И не дергайтесь так, не дергайтесь. Себе дороже.
- Ублюдок!
- Я бы не советовал. Все- таки, я решаю, в какой последовательности эээ получать донорские органы. Знаете, на вас мы сможем попробовать даже пересадку глаз. Побудете в темноте.
- Старая сволочь!
- Потом только одну почку. Они у вас замечательные и вторая справится одна. Недолго ведь.
- Ты садюга? Тебя в юности опустили, и ты до сих пор злобствуешь?
- О! Подсказали. Есть желающие и на детородные органы. Это, конечно, только в порядке эксперимента, но… А потом эвакуируем и вторую почку.
- Старая опущенная скотина!
- Нет! До этого мы еще снимем лицо. Найдутся желающие. А сердце здоровое, выдержит. И только потом - все остальное. Да, забыл сказать. Для спокойствия мы у самых эээ беспокойных еще можем ампутировать руки и ноги. Для экспериментов. Так что, лучше быть повежливее.
Я плюнул и удачно попал. "Старая скотина" оказалась в этом отношении очень брезглив и помчался из моей палаты, давясь рвотой. Правда, долго торжествовать мне не пришлось. Его место занял тот самый санитар. Вот уж точно, садюга так садюга. Так бить лежачего, та еще прикованного! И хотя не в жизненно-важные органы, но в самые болезненные места! Он явно ждал крика, потому, что добившись этого, радостно заухмылялся. Правда, экзекуцию не прекратил. Рано или поздно это должно было случится и я вновь провалился в беспамятство.
А теперь это уже была не палата, а какая-та черная дыра. Ну, не совсем черная, я продолжал видеть в темноте. Сосредоточился. Так. Не один. Койки справа и слева. Подергался. Прикован, но теперь только за правую руку. Сел. Всмотрелся.
- Ты кто? - светлеющему пятну на соседней кровати.
- Уже почти никто, - тоскливый мужской голос.
- Ну почему же? В нас еще много чего, - это сосед, нет, соседка справа.
- Люди, я не пойму, это что, не сон?
- Не поймешь? Это тебя здорово траванули, а? Тоже в барчике?
- Угу.
- Тоже, когда никого не было?
- Угу. Нет, наверху милиция была, а меня там, в подвальном спрятали. Потом рюмка коньяка - и…
- Нет. Меня сразу за столиком. Утром кофе зашел попить.
- А я - вообще съесть мороженого. Ночь выпускной гуляли, возвращалась, а там вывеска "нон стоп".
- Выпускной? Это соседка, тебе…
- Да… Было.
- Как это " было"?
- Ты что не понял, дядя? Для нас все окончилось! Все "было"! Я их просила, я их умоляла, а они…, - девушка страшно, с воем разрыдалась.
- Ну ничего, ничего пока, Свет, у тебя еще только…, - пытался успокоить ее мой сосед. По голосу, этакий добродушный здоровяк. Понесло же его на эту утреннюю чашечку кофе! Да, и там за столом, значит, не пьяный лежал? Это я на самом деле кого-то спас своим появлением.
- Надо надеяться. Может, еще спасут. А с одной почкой люди живут запросто, - продолжал тот успокаивать девушку.
- А кто здесь еще? Сколько нас? Что - то не вижу в темноте.
- В темноте? Да у тебя повязка на глазах. Господи, Господи, господи помилуй, - в ужасе зашептала Света. - они что, и… и…
- Да нет! Я же вижу! Вот, сделай что-нибудь. Ага, рукой помахал, да? Темно только.
- Фффу-у-у. я тоже сначала подумал, что тебе "того". Михаил меня зовут. Там - Светка. А в дальнем углу - Костик. Но он уже… Сегодня наверняка повезут за последним. Потом уже я. Или Светка. Это уж, что понадобится и кому.
- Ты так просто рассказываешь.
- А! Кричал, рвался, а чего добился. Вот, теперь на обрубках. Да, я же говорил. Пришли за Костиком.
Какое-то мелькание белых пятен. Нет, ну действительно, много ли увидишь через бинты? Свободной рукой я потрогал повязку. Вроде бы и не больно. Но пусто. Мягенько. Вата? А глаза… Нет! Да нет же, нет! Не может быть! Я же только что, нет, я же и сейчас вижу. Или это…эти… фантомы?
Я так мучительно застонал, что соседи поняли.
- Ты это… ты не огорчайся так. Жить-то и без глаз можно. И многие живут, - утешал меня Михаил. - Да и чего там. Пожили немного, а? Вон девчонке то похуже. Дите еще совсем.
Это замечание натолкнуло меня на одну мысль.
- А дети? Вообще- дети здесь были?
- Нет. При мне - нет. Свет, а при тебе?
- Что, Светлана раньше тебя здесь?
- Не знаю. Просто мы раньше в разных палатах были.
- Здесь что, их несколько? - ужаснулся я.
- По крайней мере, есть мужская и женская. А здесь уже - все вместе, здесь уже считается все равно.
- Светлана, с тобой еще кто был?
- Женщина одна была. Но она… у нее они… А больше - не знаю. Но детей не было. Не может быть, чтобы они - и детей…
- Ну почему же? СС, к примеру в детских лагерях забирали кровь для своих бонз. Вон, почти до сотни дожили, которых не повесили, - сообщил Михаил. - Знаете, - добавил он после паузы. - Только одно утешает. Кому-то мы продлим жизнь.
- Да ну тебя с таким утешением! Я жить хочу! Жить! Сама! Человеком, а не почкой! Господи… А… А зачем меня фотографировали, а?
- Как? В смысле: "что"?
- Что? Лицо! Боже мой… Да, я слышала. Я читала… Нет!
- Ну, успокойся, может, и не подошло. И потом, ты - красавица. Личико запоминающееся. Опознают - скандал будет. Думаю, на это не пойдут, - попытался успокоить девушку наш собрат по несчастью. Но та глухо, видимо, уткнувшись в подушку, выла.
- Сволочи, сволочи, сволочи! - пытался я освободить руку.
- Здесь видеонаблюдение, Виталий. Будешь дергаться, останешься, как я, для начала без ноги. Это они мигом.
- Я хочу в туалет!
- Утка под кроватью.
- Но я хочу в туалет!
- Виталий, перестаньте, умоляю, - вмешалась Светлана. Я не смогу видеть еще одного… одного…
И опять движение.
- Но сегодня же… сегодня уже… Нет! Нет! - закричал и завозился Михаил. Пришедшие за ним были молчаливы. Оно и понятно. Не спорят же, к примеру с возражающей курицей или поросенком.
- Может, сегодня и мы все. Предыдущий говорил, что когда появляется окно, или несколько заказов, они - всех на части… - всхлипнула Светлана.
- Света, быстренько все, что знаешь. Нет! ты там крепко… пристегнута? Попробуй дотянуться до меня! Надо же что-то делать! Или я к тебе… У тебя какая заколка есть? Попробуй расстегнуть!
Я поднялся и на всю длину руки, выворачивая плечо потянулся на розовый сейчас силуэт. Я все же что-то видел. Но задумываться над этим было некогда. Теплая маленькая ладошка тронула мою руку, потянула вниз и я ощутил прикосновение теплых нежных губ.
- Ничего не будет. Я ничего не могу сделать. Ты что, не понял? Мне… у меня неделю назад отняли почку. Я еще вставать не могу. И уже никогда не смогу. Все кончено. И я чувствую, сейчас придут. И будет что-то страшное. Страшнее, чем было. Чем есть… Постой просто так, - прижала она мою руку к своей щеке. - Знаешь, у меня никого не было. Даже вот так - не было. Думала - не время. Так много всего интересного вокруг было, так много хотелось успеть. Такие планы были! А парни, они какие-то… чуть что - сразу секс…
Я повернулся на звук. Видимо, эти фигуры считали меня слепым, потому, как просто толканули меня в сторону моей койки и склонились над девушкой. Свободной рукой я достал двоих. Третий увернулся и скрылся за дверью. Ну, ничего. Я склонился над одним из лежащих.
- Кто это? - спросил я у Светланы.
- Наверное, санитар. Они постоянно приходят за нами и отвозят… туда.
- А второй?
- Тоже. Зря ты это все, Виталь. Они все равно… Только тебе муку придумают.
- Помучимся. Командуй, где карманы.
Увы, в карманах ничего подходящего для отпирания наручников не было. Я кинулся ко второму, но уже стали слышны быстрые шаги многих ног. Подтянув к кровати одного из все еще бесчувственных санитаров, я схватил его свободной рукой за горло.
- Войдете - задушу.
Или не поверили, или все равно им было, но вошли. И навалились на меня, и скрутили в момент чьи-то здоровенные руки, и вновь заковали по полной программе.
- Теперь везем обоих.
Это голос старого садюги Валерия Леонидовича.
- Я говорил вам, Виталий, что порядки здесь жесткие, но послушание для вашей же пользы. Не поверили. Ладно. Вы нам еще очень нужны, поэтому проведем сеанс эээ воспитательной хирургии. и еще поприсутствуете на очень редкой пока операции. Подтвержден заказ вот на эту симпатичную мордочку.
- Нет! Леонидович, миленький, нет! Только не это! Как же я…
- Мне тоже очень жаль, Светик, но ничего личного. И… мне жаль обоих, но ту девушку жальче. Ей в лицо парень один кислотой… когда узнал кое-что А она своей мордашкой только и зарабатывала. Звезда. Ну, пока только в порнофильмах, но с твоей мордашкой…
- Леонидович, умоляю! может у вас тоже есть дочь?
- Откуда у него дочь? мужики не рожают, даже если и ведут женский образ жизни! - встрял я.
- За это, Светик, придется операцию проводить без наркоза.
- Ты не сделаешь, этого, скотина! Слышишь? Ты не сделаешь этого!
- Услышишь, Виталя, услышишь.
Светлана тихонько плакала и пока нас везли на качалках по недлинному коридору, и когда мы оказались в ярко освещенном, это я тоже различил сквозь бинты, помещении. Конечно же, в операционной. Когда девушку переложили на операционный стол, когда привязывали, она уже только всхлипывала. А я оцепенел, прислушиваясь к каждому шагу, каждому шороху.
- Вам, Виталий, как нарушителю, мы сейчас отнимем одну ножку. Только по колено, да? Чтобы больше такие безобразия не повторялись. Нам же еще сотрудничать и сотрудничать. А потом уже возьмемся за главное.
Надо мной склонилась другая фигура.
- Он очень даже ничего, - произнес гортанный женский голос.
- Да, имплантантов будет много. Думаю, что…
- Я говорю, что он очень даже ничего. Ты мне оставишь его на ночь.
- Ты опять за свое, Ната?
- Не за твое же.
- Но он должен быть наказан!
- Я его сама накажу.
- Он буйный.
- Я его расковывать не буду. А ногу отнимешь завтра. А сегодня он мне нужен целенький.
- Никак не угомонишься. Ни одного не пропустишь.
- Да нет же. Только вот таких.
- Но это…
- Все. Он мне нужен на одну ночь.
- Ну вот, Виталя. Твое счастье. Наталья ангажирует тебя на этот вечер. Тогда возьмемся за твою соседку… Вот мы ее уложили, зафиксировали. Сейчас надо хорошенечко помыть руки. Сестра пока подготовит инструмент, - комментировал для меня страшный хирург. - Знаете, - продолжал он откуда-то из-за шума воды, без наркоза оно даже здоровее. Ну, покричит Светик немножко, а потом все равно же потеряет сознание. Мы, врачи к крикам привыкшие. А вы? Ладно, приступим, - сообщил он, не дождавшись ответа.